CC BY
128
УДК 341.64:347.9
Суслов Андрей Борисович Suslov Andrei Borisovich
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой новой и новейшей истории России Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет (614000, Пермь, ул. Сибирская, 24)
doctor of sciences (history), professor, head of modern and contemporary Russian history Perm state humanitarian pedagogical university (24 Sibirskaya str., Perm, 614000)
E-mail: [email protected]
Российские юристы перед проблемой применения решений Европейского суда по правам человека
Russian lawyers and the problem of usage the European court on human rights decisions
В статье рассматривается значение Европейской конвенции в российском правоприменении. Основное внимание обращается на проблему непосредственного использования позиции Европейского суда в российской правоприменительной практике. Автор констатирует, что судьи и другие должностные лица чрезвычайно редко опираются в своей деятельности на практику Европейского суда. Между тем обращение к решениям Европейского суда по правам человека соответствует выполнению международных обязательств Российской Федерации и позволяет расширить правовой инструментарий и обогатить практику правоприменения.
Ключевые слова: Европейская конвенция, Европейский суд по правам человека, правоприменение.
The objective of this paper is to study the European convention enforcement in Russia. The analysis was focused on resolutions of Supreme court of Russian Federation, judgments of Russian courts and Russian lawyers' points of view. The conclusion is that Russian judges, lawyers and officials use European court's decisions very seldom both because of law demands from upper courts and because of conservative unwillingness to comprehend a new law realities, particularly, the necessity to use European court's decisions.
Keywords: European convention, European court on human rights, law enforcement.
Более 15 лет прошло с момента распространения юрисдикции Европейского суда по правам человека на Российскую Федерацию. Более тысячи решений по жалобам на Россию вынесено Европейским судом по правам человека. Однако до сих пор правотворчество Европейского суда не воспринимается большей частью российского юридического сообщества в качестве особого источника права [1].
Эта проблема неоднократно отмечалась исследователями. Наиболее полно она была проанализирована в монографии А.Л. Буркова «Конвенция о защите прав человека в судах России» [2]. А.Л. Бурков приходит к выводу, что главным препятствием для применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод является ее незнание и отсутствие заинтересованности правоприменителей в ее применении. Указанная заинтересованность, по мнению автора, зависит в первую очередь от наличия соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда РФ.
Как А.Л. Бурков, так и другие исследователи и практики отмечают, что адвокаты, судьи, другие должностные лица чрезвычайно редко опираются в своей деятельности на практику Европейского суда. Сами они часто заявляют о том, что не знают, как это сделать. Видимо, это можно рассматривать как одну из причин, вызвавших появление постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» [3].
В названном постановлении Пленум Верховного Суда подчеркивает, что «правовые позиции Европейского суда учитываются при применении законодательства Российской Федерации», на конкретных примерах разъясняется, каким образом толкования Европейской конвенции Европейским судом должны учитываться в правоприменении при разрешении ряда типичных проблем, рекомендует судам использовать справочные системы Верхов-
1 Статья подготовлена в рамках Программы стратегического развития Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета.
ного суда и Европейского суда для ознакомления с решениями Европейского суда [3].
Появление данного постановления можно только приветствовать. Однако представляется, что отнюдь не отсутствие подобных разъяснений является главной причиной очень скромного влияния правотворчества Европейского суда на практику правоприменения России. Необходимость учета в правоприменении решения Европейского суда была обусловлена, в первую очередь, ратификацией Российской Федерацией Европейской конвенции прав человека и основных свобод в контексте статьи 15 Конституции РФ, предусматривающей не только необходимость выполнения международных обязательств, принятых на себя Россией, но и их приоритет в отношении законов Российской Федерации. Необходимость выполнения этих обязательств самым очевидным образом подтвердил Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» от 10 октября 2003 года № 5 [4].
Более того, вопреки представлениям некоторых правоведов [5; 6], это постановление ориентирует на учет в правоприменении позиции Европейского суда вне зависимости от наличия официального перевода на русский язык его решений. Кстати, по смыслу Европейской конвенции, только английский и французский языки могут рассматриваться как официальные для решений Европейского суда.
Можно констатировать, что в последние десять лет правовые возможности для правоприменения с учетом позиции Европейского суда существовали. И эти возможности были использованы несколько десятков раз различными судами Российской Федерации. Однако в большинстве случаев в решениях российских судов использование возможностей применения Европейской конвенции сводилось к ссылкам на ее статьи или статьи дополнительных протоколов к ней.
Хотя отдельные случаи использования позиции Европейского суда все же имели место. Например в 2006 году судья Йошкар-Олинского городского суда Т.В. Сысоева, вынося решение по делу Сви-стунова, исследовала и использовала в качестве прецедента решение «Калашников против России»: «Оценивая вышеуказанные доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу, что в результате ненадлежащих условий содержания в ИВС при ОВД г. Волжска Свитунову Н.Ю. причинены нравственные и физические страдания, уровень которых причинен в более высокой степени, чем тот уровень лишений и страданий, который неизбежен при лишении свободы; условия содержания заявителя под стражей, в частности антисанитарная обстановка в ней и вредные для здоровья и благополучия заявителя последствия этой обстановки приравниваются к унижающему достоинство обращению. Следовательно, нарушение ст. 3 Конвенции имело место» [2, с. 212]. Этот и некоторые другие случаи
использования толкований Европейской конвенции Страсбургским судом при вынесении решений российскими судами демонстрируют практическую возможность опираться на позицию Европейского суда.
Опрошенные А.Л. Бурковым судьи указывали на сложившуюся в деятельности судов практику не ссылаться на прецеденты. Эта практика цементируется отсутствием указаний Верховного Суда РФ ссылаться на решения Европейского суда. Применять постановления Европейского суда как норму материального права подавляющее большинство судей не решается. Отчасти потому, что привыкли к подробным разъяснениям в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, к которым юристы фактически относятся как к источнику права.
К сожалению, эти ожидания юристов во многом не оправдываются. Разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по поводу применения Европейской конвенции на порядок меньше, чем по поводу российских законов. Да и сам Верховный Суд РФ не подает пример обращения к решениям Европейского суда. В частности, в упомянутом постановлении от 27 июня 2013 года вновь отсутствуют анализ конкретных решений Европейского суда и отсылки к ним.
Однако ожидание толкований Пленума Верховного Суда во многом объяснимо тем, что мышление российских юристов сковано их пониманием континентальной правовой системы, сформировавшим привычку оперировать только статьями законов, международных правовых актов и прочим без анализа практики правоприменения.
Представляется, что ссылки ряда судей на отсутствие разъяснений о конкретике применения Европейской конвенции как причину отказа обращения к прецедентам Европейского суда связаны не только с опасением каких-либо кар за неправильное правоприменение, но и с обозначенным типом мышления. Нельзя не согласиться с судьей Конституционного Суда РФ в отставке, профессором Т.Г. Морщаковой, отметившей, что правильное указание на использованные материалы (законы, нормативные акты, судебные решения) является вопросом «правовой культуры» [2, с. 296].
Представляется, что нежелание большей части правоприменителей использовать позицию Европейского суда в своей практической деятельности, главным образом, связано с неготовностью осмыслить и принять новые для нашей страны правовые реалии, а именно наличие в российской правовой системе прецедентного права в той узкой сфере, которая может быть связана с толкованием Европейским судом прав человека, закрепленных в Конвенции. Многие юристы продолжают упорствовать в своем заблуждении, что Европейская конвенция не закрепляет дополнительных гарантий прав человека и лишь повторяет те нормы, которые содержатся в российских законах и Конституции.
Большая часть российских юристов, как практиков, так и теоретиков, до сих пор исходит из
устаревшего догмата о том, что государственный суверенитет несовместим с обязательностью для государства какой-либо «внешней» правовой нормы. Этот постулат предельно четко выразил Б.Л. Зименко: «Если даже предположить, что Европейский суд по правам человека создает правовые нормы, то последние не являются обязательными для государств — участников Конвенции» [7, с. 79—80]. П.А. Корольков вынес на защиту своей кандидатской диссертации положение о том, что в правовую систему России входят не любые постановления ЕСПЧ, а только принятые в отношении РФ и вступившие в законную силу, хотя и оговаривает, что «в случае, если Россия не является участником в деле, решения Европейского Суда могут быть использованы российскими правоприменителями в части содержащегося в них официального (нормативного) толкования конвенционных положений, приобретающих значение правовых позиций Европейского Суда» [8].
Подобное понимание природы Европейской конвенции прав человека как части правовой системы Российской Федерации вряд ли можно признать корректным. В первую очередь потому, что использование международных правовых норм, ратифицированных Российской Федерацией, является для российских правоприменителей, согласно российской Конституции, не правом, а обязанностью. Отказ от признания всего комплекса решений Европейского суда в качестве обязательного ориентира неизбежно приведет правоприменителей к произвольному урезанию содержания правовой нормы, обязательной для применения в России. Возможным следствием становится неверное толкование Европейской конвенции, препятствующее предотвращению ее нарушений Российской Федерацией.
Следует согласиться с выводом О.В. Садчико-вой о том, что «поскольку Российская Федерация относится к странам с монической системой права, в Конституции которой закреплено положение, устанавливающее, что международные договоры являются частью национальной правовой системы, российские суды обязаны применять ЕКПЧ наравне с любым другим национальным законом... Обязывающее значение решений ЕСПЧ раздваивается: по конкретным спорам оно распространяется по общему правилу на те государства — участники Конвенции, которые являлись стороной в споре; для иных государств, не участвовавших в деле, решения ЕСПЧ обязательны в части содержащегося в них официального (нормативного) толкования конвенционных положений, приобретающих значение правовых позиций ЕСПЧ. Прецедентно-обязывающая сила таких решений вытекает из того обстоятельства, что толкование международного договора органом, юрисдикция которого признана государствами-участниками, является неотъемлемым элементом юридического содержания договорных норм, которые не могут применяться в отрыве, а тем более вопреки данному толкованию.
Именно в таком двойственном качестве — как акты казуального решения споров о соответствии ЕКПЧ действий российских национальных властей и как акты официального (нормативного) толкования конвенционных положений — решения ЕСПЧ входят в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ в состав правовой системы РФ» [9].
В.И. Анишина вполне определенно квалифицирует решения Европейского суда как источник права: «Постановления Европейского суда по правам человека ложатся в основу судебного решения независимо от мнения законодательной власти, к прерогативам которой отнесено принятие норм, имеющих юридическую силу источника права. То есть новый судебный источник права, получаемый российскими судами без вмешательства других ветвей государственной власти, выводит судебную деятельность на качественно новый уровень. Придает ей свойства самостоятельной и независимой власти, прежде всего в случаях, когда национальное законодательство противоречит Конвенции и решениям Европейского суда или когда оно недостаточно, пробельно и российский суд применяет правовые позиции Европейского суда напрямую в конкретных делах при осуществлении правосудия» [10].
В 2007 году Конституционный суд РФ однозначно признал решения Европейского суда источниками российского права и правоприменительной практики: «как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского Суда по правам человека — в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, — являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права» [11].
Тем не менее, несмотря на разъяснения Верховного и Конституционного судов РФ, перелома в практическом применении Европейской конвенции еще не произошло.
Между тем принятие новых правовых реалий позволяет расширить правовой инструментарий, обогатить практику правоприменения с помощью обращения к такому особому и малоиспользуемому пока источнику права, как решения Европейского суда по правам человека.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что обращение к позиции Европейского суда является не правом, а обязанностью для правоприменителей. Это вполне определенно зафиксировано в пункте 11 упомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года: «Обратить внимание судов на то, что решения, действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, в том числе дознавателя, следователя, руководителя
следственного органа и прокурора, государственного или муниципального служащего, должны соответствовать не только законодательству Российской Федерации, но и общепризнанным принципам и нормам международного права, международным договорам Российской Федерации, включая Конвенцию и Протоколы к ней в толковании Европейского Суда» [3].
Примечания
1. Определение понятия «источник права» является предметом дискуссии среди теоретиков права. В этой дискуссии сторонники различных точек зрения подчас используют весьма изысканные и серьезные аргументы. В ракурсе данной публикации автор в первую очередь хотел бы рассмотреть проблему непосредственного применения толкований Европейского суда в российской правоприменительной практике, отложив вопрос о дефинициях для дальнейших теоретических изысканий.
2. Бурков А.Л. Конвенция о защите прав человека в судах России. М., 2010.
3. Российская газета. 2013. 5 июля.
4. Российская газета. 2003. 2 декабря.
5. Абдрашитова В.З. Прецедентный характер решений Европейского суда по правам человека // Журнал российского права. 2007.№ 9.
6. Рехтина И.В. Постановления Европейского суда по правам человека в правоприменительной деятельности // Советник юриста. 2011. № 5.
7. Зименко Б.Л. Решения Европейского суда по правам человека и правовая система Российской Федерации // Московский журнал международного права. 2004. № 2.
8. Корольков П.А. Влияние практики Европейского суда по правам человека в сфере толкования и применения конвенционных уголовно-правовых норм на развитие международного права и российского законодательства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. URL: http://www. dissercat.com/content/vliyanie-praktiki-evropeiskogo-suda-po-pravam-cheloveka-v-sfere-tolkovaniya-i - primeneniya-ko #ixzz31C2qma4L (дата обращения: 09.05.2014).
9. Садчикова О.В. Решения Европейского суда по правам человека и их значение для российской правоприменительной практики: aвтореф. дис. ... канд. юрид. наук. URL:-http://www.dissercat.com/content/resheniya-evropeiskogo-suda-po-pravam-cheloveka-i-ikh-znachenie-dlya-rossiiskoi-pravoprimeni#ixzz31COb1YZG (дата обращения: 09.05.2014).
10.Анишина В.И. Влияние решений Европейского суда по правам человека на российское правосудие // Международное публичное и частное право. 2007. № 1. Цит. по: Соловьева Т.В. Роль национальных судов в процессе реализации постановлений Европейского суда. URL: http://roseurosud.org/stati-i-knigi-o-evropejskom-sude/74-realizaciya-resheniy (дата обращения: 09.05.2014).
11. Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. № 2-П по делу о проверке конституци-
онности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380,
381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан // Российская газета. 2007. 14 февраля.
Notes
1. The definition of the term «source of law» is a subject of a theoretical discussion. In this discussion, advocates of different points of view use very serious arguments. In this publication author would like to examine the problem of firsthand administration of European court's constructions in Russian law enforcement practice first of all, and to stand over the question about definitions for a future theoretical studies.
2. BurkovA.L. The Convention on human rights in Russian courts. Moscow, 2010.
3. Rossiyskaya gazeta. 2013. June 5.
4. Rossiyskaya gazeta. 2003. December 2.
5. Abdrashitova V.Z. The precedent-setting nature of European court's decisions // Journal of Russian law. 2007. № 9.
6. Rekhtina I.V. European court's judgments in law enforcement practice // Consultant of a lawyer. 2011. № 5.
7. Zimenko B.L. European court's on human rights decisions and Russian lefal system // Moscow journal of international law. 2004. № 2.
8. Korolkov P.A. The influence of European Court's on Human Rights practice in sphere of construction and administration of convention norms of criminal law and Russian legal norms: author's abstract... candidate of legal sciences. URL: http://www.dissercat.com/content/vliyanie-praktiki-evropeiskogo-suda-po-pravam-cheloveka-v-sfere-tolkovani-ya-i-primeneniya-ko#ixzz31C2qma4L (date accessed: 09.05.2014).
9. Sadchikova O.V. European court's on human rights decisions and their importance for Russian administration practice: author's abstract... candidate of legal sciences. URL: http://www.dissercat.com/content/resheniya-evropeiskogo-suda-po-pravam-cheloveka-i-ikh-znachenie-dlya-rossiiskoi-pravoprimeni#ixzz31COb1YZG (date accessed: 09.05.2014).
10. Anishina V.I. The influence of European court's on human rights decisions to Russian justice // International public and private law. 2007. № 1. Quote with: Solovieva T.V. The role of national courts in process of implementation of European court's decisions. URL: http://roseurosud.org/stati-i-knigi-o-evropejskom-sude/74-realizaciya-resheniy (date accessed: 09.05.2014).
11. The Constitution court of Russian Federation decision dated February 5, 2007 N 2-P in case of constitution examine of regulation of articles 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381,
382, 383, 387, 388 и 389 of Civic processual Code of Russian Federation in connection of Tatarstan Republic Council of Ministers application, applications of «Nizhnekamskneftekh-im» and «Khakasenergo» open join-stoke companies, and numerous of citizens applications // Rossiyskaya gazeta. 2007. February 14.
