CC BY
250
YAK 316: 364-32 БКК 60.561.7
M.B. ПЕВНАЯ
M.V. PEVNAYA
РОССИЙСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
И МИРОВЫЕ ТЕНДЕНиИИ В РАЗВИТИИ ВОЛОНТЕРСТВА: ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА
RUSSIAN VOLUNTEERING FUTURE DIRECTIONS AND GLOBAL TRENDS: COMPARATIVE ANALYSIS EXPERIENCE
Статья посвящена проблеме развития волонтерства как социального феномена. По результатам анализа социологических исследований, на основе изучения нормативно-правовых документов, а также обобщения результатов опросов общественного мнения в работе выделены и описаны «демократическая», «смешанная» и «постсоветская — квазидемократическая» модели волонтерства. Каждая из них включает в себя определенные системные характеристики волонтерства как института, общности и деятельности. Отличия российского, американского и европейского волонтерства не только демонстрируют специфику каждой из выделенных моделей, но и отражают общемировые тенденции, характеризующие волонтерство и позволяющие прогнозировать его дальнейшее развитие в различных социокультурных контекстах.
The article is devoted to the development of volunteering as a social phenomenon. «Democratic», «mixed», «post-soviet» models of volunteering are highlighted and described in this paper. According to the results of sociological researches, public opinion polls generalization and legal documents. Each model includes system characteristics of volunteering as a social institution, community and activity. Distinctions between Russian, American and European volunteering not only demonstrate specific characteristics of these models, but also reflect global trends of volunteering and allow to predict its further development in different socio-cultural contexts.
Ключевые слова: волонтерство, модели волонтерства, тенденции развития волон-терства, институт добровольчества.
Key words: volunteering, volunteering models, trends of volunteering, volunteering institute.
Волонтерство1 - это масштабное социальное, политическое, экономическое и культурное явление. Волонтерское движение является сегодня общемировым, число волонтеров с каждым годом только увеличивается [12]. Волонтеры вносят значительный вклад в экономическое и социальное развитие своих стран, оказывают конкретную помощь нуждающимся людям, решают повседневные жизненные проблемы. В силу указанных обстоятельств волонтерство является объектом научного анализа. В мировой социологии акцент в его изучении в большей мере сделан на экономический подход, реализующийся через исследования волонтерского труда, который рассматривается как «инвестиция в человеческий и финансовый капиталы» [3, 5].
Социологами оцениваются внешние факторы, определяющие его эффективность в различных странах, исследуются характеристики волонтерской общности как человеческого капитала и социального ресурса современного общества [6]. В последние годы реализованы крупнейшие исследовательские проекты, направленные на выявление особенностей волонтерской
1 В научном дискурсе понятия «волонтерство» и «добровольчество», как правило, равнозначны. Как и многие авторы, мы используем оба понятия, однако на первый план в данной статье ставим все же «волонтерство» в силу таких причин, как широкая международная распространенность термина и глобальный уровень его использования.
общности в России [11, 13]. Более глубоко рассматривается специфика волонтерского движения, выделяются основные типы добровольцев, описываются виды их деятельности и роль в производстве социального знания и политических процессах [9, 18]. Однако, попыток построения теоретических моделей развития волонтерства, наделенных характеристиками социального института, общности и деятельности и обладающих определенным прогнозным потенциалом, ни в мировой, ни в российской социологической науке и практике реализовано не было.
Методология исследования. В нашем исследовании в качестве основного мы применили системный подход, благодаря которому волонтерство рассматривается как функционирующая в широком контексте социальных, экономических, политических отношений общественная система взаимодействующих добровольческих структур (субъектов волонтерской деятельности), базирующаяся на принципах целостности, солидарности, сочетания объективного и субъективного. Она характеризуется такими признаками, как: реализация волонтерства в качестве формы социального взаимодействия его национальных и интернациональных проявлений на институциональном уровне; использование социальных, экономических, политических, культурных ресурсов; наличие общих ценностей, интересов, установок, формирующих добровольческую социальную идентичность членов волонтерской общности.
Говоря о целях волонтерства как социальной системы, мы будем рассматривать их с позиций внутренней и внешней направленности. Внутренние цели означают воспроизводство и развитие исследуемого феномена как социального института и общности и предполагают укрепление его единства и сплоченности, социализацию, трансляцию культурных ценностей и духовных традиций, мобилизацию социальных, экономических, политических, культурных ресурсов, активизацию личностного потенциала добровольцев. Внешние цели связаны с получением реальных результатов и практической пользы объектами волонтерской деятельности.
В работе был проведен анализ волонтерства в США, странах Европейского Союза и России, реализовано сравнение различных аспектов, выявлены ключевые проблемы в его развитии на основе изучения нормативно-правовой базы, наиболее авторитетных исследований социологов, материалов опросов общественного мнения. Результаты этой аналитической работы нашли отражение в серии наших статей [14, 8, 15]. Систематизация проблемного поля изучаемого феномена позволила сделать вывод о том, что в современном мире волонтерство в своем системном качестве может быть представлено рядом доминирующих моделей, которые возможно рассматривать как определенные «паттерны», характеризующие суть изучаемого явления и имеющие ряд узловых свойств и признаков. В этом смысле общие характеристики различных моделей волонтерства позволяют отличить его развитие в одной группе стран от другой через оценку выраженности модельных признаков волонтерства и их системного проявления как института, общности и деятельности.
Выбор трех объектов исследования и сопоставление российского во-лонтерства с волонтерством США и ЕС обусловлены, по меньшей мере, двумя причинами. Во-первых, изучаемый феномен в этих территориальных границах наиболее ярко проявляет себя в разных моделях, демонстрируя различные траектории своего развития, сохраняя при этом определенные различия как между отдельными государствами, так и внутри каждой отдельной страны по штатам, округам и т. д. Во-вторых, по данным «Мирового индекса благотворительности» из всех континентов именно Америка и Европа за пять последних лет сохраняют показатели реального статистически значимого роста волонтерства и помогающего поведения среди своего населения1.
1 Мировой рейтинг благотворительности. 2013 (World Giving Index). Charities Aid Foundation. Доступ: http://www.cafrussia.ru/page/mirovoi_reiting_blagotvoritelnosti_2013 (проверено 25.03.2015).
Выявление, сопоставление и сравнение характеристик развития добровольчества отдельных стран в пространственно-временном континууме открывают возможность рассмотреть не только институциональные отличия, отражающие специфику волонтерской деятельности и особенности волонтеров разных государств, но и выделить сущностные, принципиально значимые характеристики волонтерства как глобального феномена через общие тренды и прогнозирование перспектив его дальнейшего развития в различных условиях.
Характеристика моделей развития волонтерства. Первый вариант - традиционная «демократическая модель» - характерна не только для США, но и для Канады и Австралии. Ее специфика заключается в том, что волонтерство является частью государственной истории, представляет собой сформированную национальную традицию. В объективном плане оно развивается в рамках отрегулированного нормативно-правового поля в созданной государством инфраструктуре, поддерживаемой на уровне межсекторного взаимодействия государства, бизнеса и населения, где превалируют партнерский тип отношений и взаимовыгодное для всех участников взаимодействия сотрудничество. В субъективном плане волонтерство этой модели находит ярко выраженную поддержку и одобрение со стороны населения, демонстрирующего высокие показатели вовлеченности в различные волонтерские практики, определенный уровень престижности волонтерства в обществе, признание его социального эффекта и значимости для отдельного гражданина.
Модель характеризуют: трансформирующаяся в соответствии с политической и экономической «повесткой дня» государственная политика развития и поддержки волонтерства; широкое разнообразие волонтерских программ и проектов, которое открывает населению социальные лифты для реализации социальной, географической, образовательной, профессиональной мобильности, предоставляет возможности для самореализации или решения каких-либо личных проблем. Этой модели присущи: национальная пропаганда и активная информационная кампания, сохраняющая имидж волонтерства как деятельности при переходе от доминирования традиционной - религиозно-ориентированной жизнедеятельности к распространенности светского образа жизни; сложная структура общности, где есть определенные императивы внутриобщностной идентификации ее членов; доминирование организованных форм волонтерства; развитость международного и национального добровольчества; высокий уровень профессионализации как самой деятельности волонтеров, так и управления ею.
Вторая модель волонтерства - «смешанная модель» - реализуется в границах Европейского Союза. Ключевую особенность данной модели определяет тот факт, что в одном нормативно-правовом, экономическом и политическом пространстве объединены страны, где волонтерство проявляется либо в качестве национальной традиции, либо как относительно новое социальное явление. В силу разного исторического, социально-экономического и политического бэкграунда добровольчества в этих странах оно имеет существенно различающуюся степень распространенности, содержание деятельности волонтеров характеризуется сильно дифференцированной мотивацией и поддержкой населения.
С объективной точки зрения, волонтерство данной модели характеризуется: наличием разной степени проработанности нормативно-правового регулирования на общеевропейском, национальном и локальном уровнях; существованием объединенной системы международной, общеевропейской и национальных структур организации управления волонтерством, создающей условия для реализации социальной мобильности европейского населения; развитым третьим сектором; поливариантностью видов и типов волонтерской деятельности. В субъективном плане волонтерство этой модели демонстрирует тенденции прагматизации волонтерского труда, обусловленные изменением его мотивации.
По нашему мнению, в качестве характерных черт второй модели могут быть выделены: многоуровневая, мультикультурная, привязанная к тенденциям экономического развития ЕС политика, регулирующая и стимулирующая развитие волонтерства; существование зависимости управления волонтерством отдельных стран-участников ЕС от реализуемых в них национальных моделей государственного управления; активная информационная поддержка имиджа волонтерской деятельности; развитая структура третьего сектора; многообразие видов, типов и направлений деятельности волонтеров; профессиональный менеджмент волонтерской деятельности.
Третья модель, выявленная в ходе нашего исследования, - «постсоветская - квазидемократическая» - характерна для России и ряда стран постсоветского пространства. В рамках этой модели национальная история становления и развития волонтерства имеет дискретный, противоречивый характер, в результате которого в обществе нарушена реальная преемственность исторически сложившейся традиции, не закреплена и социальная норма волонтерской деятельности. Модель характеризуют: стихийность практик нормативно-правового регулирования различных видов взаимодействий волонтеров; несформированность третьего сектора; отсутствие инфраструктуры волонтерства; противоречивый характер институционального взаимодействия государства и институтов гражданского общества, в котором его реальные субъекты далеко не всегда получают поддержку; низкая активность в этом направлении бизнес-сообщества. Уровень когнитивной, эмоциональной и поведенческой вовлеченности населения в проблемы развития волон-терства достаточно невысокий, при общем одобрении волонтерской деятельности в обществе реальное участие населения незначительно. На макроуровне волонтерство в данной модели представляет собой «фантом», находящий свое отражение в официальной статистике, в массовизации добровольчества, доминировании среди населения случайного, эпизодического характера волонтерской деятельности. Оценивая данную модель волонтерства на мезоу-ровне социального взаимодействия, можно говорить о существовании определенной волонтерской общности (статистически значимой), члены которой вопреки внешним условиям стремятся реализовать свою мотивацию в добровольчестве, которое в данном случае оказывается сродни сподвижничеству.
Характерными чертами третьей модели являются: негибкая, бессистемная государственная политика в отношении поддержки ограниченного числа направлений волонтерской деятельности; неразвитость третьего сектора как «провайдера» волонтерской деятельности и реализации гражданской активности; низкий уровень вовлеченности в развитие добровольчества субъектов экономической сферы. Эту модель отличают: непроработанность системы государственной поддержки развития волонтерства и необходимой для этого инфраструктуры на федеральном, региональном и локальном уровнях; отсутствие национальной идеологии волонтерства; разобщенность членов волонтерской общности. Вместе с тем, следует отметить распространенность неформальных видов деятельности волонтеров в условиях реализации традиции взаимопомощи друг другу как элемента национальной культуры.
Мировые тенденции и прогнозы развития волонтерства. Достаточно яркие страновые отличия российского, американского и европейского волонтерства не только демонстрируют специфику каждой из выделенных моделей, но и отражают общемировые тенденции, характеризующие волонтерство и позволяющие прогнозировать его дальнейшее развитие в различных социокультурных контекстах. Следует отметить, что при реализации той или иной модели в разных странах наибольшее число различий проявляется на институциональном уровне, наименьшее - на общностном и деятель-ностном уровнях.
В ходе прогнозирования и моделирования перспектив волонтерства в нашей стране американский опыт, отраженный в демократической модели, демонстрирует во временной перспективе определенное постоянство на-
правления развития данного социального института с учетом социальных и экономических изменений. В то же время важно анализировать специфику европейского опыта. По нашему мнению, именно в смешанной модели отражены возможные проблемы и перспективы развития российского волон-терства, так как она охватывает в едином институциональном пространстве разные страны. В одних государствах Европейского Союза доминируют элементы выделенной выше демократической модели, в других - прослеживаются черты квазидемократической, постсоветской модели.
Четко обозначенные глобальные тенденции в системном развитии во-лонтерства фиксируют, что формальные и неформальные нормы, а также правила взаимодействия волонтеров между собой и с теми людьми, кому они помогают, во многом зависят от институциональной среды, где развивается добровольчество. Основу этой среды формируют система ценностей населения отдельных территорий и исторически сложившиеся в тех или иных обществах традиции волонтерства и взаимопомощи. Они находятся в тесной связи с уровнем экономического благополучия и социальной стабильности общества, вписываются в контекст определенных практик государственного управления, задающих условия развития третьего сектора и становления гражданского общества. Такие институциональные основания развития волонтерства позволяют предполагать, что при поддержании определенного уровня «обобщенного генерализированного доверия» [16] (к власти, третьему сектору, СМИ, другим людям) в странах, где волонтерство реализуется по демократической модели, направление его развития как социального института существенно не изменится. Результаты последней волны исследования жизненных ценностей -WVS 2011-2014 гг. демонстрируют, что в этих странах уровень обобщенного доверия выше (на 5,5% - в США, на 22,2% - в Австралии), чем в современной России. Стабильному развитию волонтерства в рамках первой модели будет способствовать и экономический рост отдельных государств, например, по прогнозам в США его показатели вырастут в 2015 году на 3% [4].
Скорее всего, вектор развития волонтерства в рамках демократической модели будет наиболее устойчивым по сравнению с другими моделями даже при ухудшении экономической ситуации и дальнейших трансформациях добровольческих традиций в обществе. Во многом этому будут способствовать сформированный третий сектор, пользующийся высоким уровнем доверия со стороны населения, и хорошо отработанные социальные механизмы, запущенные в сферах образования, культуры, массовых коммуникаций, продуцирующие и ретранслирующие волонтерство как социальную норму.
Направление развития волонтерства в странах со смешанной моделью, по нашему мнению, прогнозировать сложнее всего. Ключевая проблема, определяющая несколько возможных вариантов, заключается в экономических и политических основаниях объединения стран - участников ЕС, имеющих существенные социальные и культурные отличия. Они оказываются в едином образовании, где общие регулирующие институты затрагивают своими решениями, наряду с другими вопросами, не только проблемы европейских волонтеров, но и работают на унификацию их деятельности.
Разная степень и качественные характеристики развития третьего сектора отдельных европейских государств на фоне замедления темпов экономического роста (по прогнозам, в 2015 году его показатели относительно экономики еврозоны составят не более 1,2%) [4] и существования политических разногласий по отдельным вопросам порождают негативную динамику доверия европейцев друг к другу и к институтам власти. Неоднозначное влияние на отношение европейцев разных стран к волонтерству (его дискредитацию в общественном мнении) могут оказать и российско-украинские события 2014-2015 гг., в ходе которых был зафиксирован рост числа военных волонтеров - граждан европейских и постсоветских стран. Такая характеристика ситуации позволяет прогнозировать не только снижение численности реально действующих волонтеров ЕС, но и изменение характера их деятельности даже в тех странах, где сильны добровольческие традиции.
Однако, не исключен и второй сценарий, согласно которому европейское волонтерство будет приближаться к демократической модели. Аккумуляция потенциала смешанной модели возможна за счет активной общеевропейской социальной политики, в том числе и по отношению к волонтерству, учитывающей контекст общегосударственных социальных проблем, динамику показателей экономической стабильности не только разных стран - участников ЕС, но и отдельных социальных групп европейцев. Экономическая и социальная стабильность является необходимым условием волонтерской активности. Более низкие темпы инфляции и безработицы в европейских странах на макроуровне, а также доход и занятость на индивидуальном уровне способствуют развитию волонтерства [1, p. 17].
Как нам кажется, системная поддержка инфраструктуры формального волонтерства на общеевропейском уровне, программное распределение ресурсов на развитие его различных видов, с учетом характеристик уже сложившейся общеевропейской информационной политики в отношении волон-терства, позитивно повлияют на распространенность и качественные характеристики волонтерства в странах ЕС.
Наиболее неоднозначные прогнозы развития волонтерства можно дать относительно стран, где представлена постсоветская модель. Например, в России во внешнеполитических кризисных условиях, когда уровень экономического благополучия россиян существенно ухудшился, можно ожидать провалов в развитии формального волонтерства и увеличения проявлений неформальных видов самоорганизации россиян. По нашему мнению, это наиболее вероятный сценарий развития российского волонтерства в силу ряда следующих институциональных проблем.
Во-первых, отсутствие экономической стабильности в стране сокращает не только ресурсы добровольцев, которые они могут тратить на волон-терство, но и возможности российского населения включаться в различные волонтерские практики - притом, что потребность общества в помощи волонтеров только растет.
Во-вторых, слабо развитый третий сектор вследствие государственной политики получает в свой адрес удар за ударом и постепенно остается без ресурсной поддержки государства. Первый существенный удар третий сектор как институциональное основание инфраструктуры волонтерства получил благодаря Федеральному закону от 20.07.2012 г. № 121-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента». Следующий удар готовится посредством внесения проекта поправок в федеральный бюджет, подготовленный Министерством финансов РФ и предполагающий сокращение, еще хуже: ликвидацию финансирования государственной Программы поддержки социально-ориентированных НКО. Таким образом, государство только сокращает возможности некоммерческого сектора, к которому и так в российском обществе на протяжении длительного времени остается низкий уровень доверия. По данным CAF, только 6% россиян готовы жертвовать деньги на благотворительную деятельность, и этот показатель не меняется с 2009 года. На фоне кризиса сокращается и корпоративная благотворительность.
В-третьих, благодаря опять же событиям на Украине в информационной повестке российских СМИ сам термин «волонтерство» (добровольчество) начинает ретранслироваться в своем милитаристском значении, практически во всех развитых странах давно ушедшем в прошлое. Само понятие «во-лонтерство», как и исследуемый нами феномен, при этом получает неоднозначные смысловые трактовки в медийном пространстве и соответственно в сознании россиян. Данный процесс способствует разделению россиян на полярные социальные группы «одобряющих» и «осуждающих» действия власти и поступки «российских добровольцев».
В-четвертых, в качестве социальных механизмов, ретранслирующих волонтерство как социальную норму в обществе, в нашей стране запущены отдельные волонтерские программы образовательно-воспитательного характера, ориентированные, как правило, только на организованную молодежь -студенчество. Инициированные и оплаченные государством общественные движения у большинства населения не вызывают доверия, а независимым НКО и группам волонтеров реклама в СМИ не нужна [19, с. 54], притом, что информационная политика в отношении волонтерства на государственном уровне не спланирована и не реализуется.
Кризисная ситуация в стране, спровоцированная внешнеполитическими процессами и внутренним состоянием российской экономики, не будет способствовать наращиванию потенциала доверия в российском обществе. За 15 лет реформ в стране создана система, в которой доверию не осталось места. Само же доверие перестало быть элементом культуры общества, его традиции [10, с. 37]. Социально-экономическая нестабильность будет во многом детерминировать проявления стихийного неформального волонтерства. Россияне станут оказывать разные виды помощи друг другу, в обществе с «парализованным» третьим сектором начнут активизироваться процессы самоорганизации людей, направленные на решение насущных проблем.
При пассивной позиции исполнительной государственной власти во-лонтерство в России может стать неформальным сектором, который в дальнейшем только обострит негативное отношение населения к государству как институту власти. Стратегия «пассивности» субъектов власти федерального, регионального и локального уровней затрагивает не только проблемы во-лонтерства, но и практически все аспекты социальной жизни России. Это во многом связано с директивностью, авторитарностью управления в стране в целом. Чиновники разных уровней управления практически не принимают самостоятельных решений, не проявляют особых инициатив, не оказывают поддержку инициативам «снизу», их задача - «попасть в струю». На любых уровнях управления, на любых должностных позициях в его иерархии мало кто думает о долгосрочных перспективах и последствиях.
По нашему мнению, волонтерские практики - благоприятное поле, порождающее гражданскую активность и аккумулирующее протестный потенциал россиян. Эмпирические исследования показывают, что российские волонтеры всегда вступают во взаимодействие (подчас конфликтное даже тогда, когда конфликт не входит в намерения инициаторов) со сложившимися институтами. В этом взаимодействии активисты требуют либо изменения правил и практик, либо просто благ от властей, мало интересуясь правилами [13, с. 93]. Кроме того, добровольное участие волонтеров в протестном движении, ориентированном на побуждение власти к изменениям в системе или режимах правил, - практика вполне самоочевидная [9, с. 9]. С позиции большинства населения именно социальная активность может преодолевать социальный фатализм [7, с. 278]. По нашему мнению, «синдром активности» как деятельности на благо общества, государства, не имеющего отношения к личности и ставящего личность в сугубо функциональные отношения, описанный А.Э. Страдзе [17, с. 6], в кризисной ситуации перестанет срабатывать.
Ослабление государственной поддержки развития волонтерства в рамках любой из выделенных нами моделей в разной степени будет способствовать изменению структуры волонтерской общности, стимулировать появление новых видов волонтерства.
Модельные характеристики волонтерства как общности и деятельности имеют наименьшие отличия в разных странах. Практически повсеместно отмечается появление все новых и новых направлений волонтерской деятельности, что способствует увеличению числа волонтерских подобщностей, затруднению групповой идентификации и усложнению условий управления волонтерами.
Традиционные коллективные практики взаимопомощи уступают место индивидуализированной волонтерской деятельности, которая начинает носить преимущественно дискретный, проектный характер с учетом возможностей, желаний и предпочтений самих волонтеров, их личностных ресурсов. В связи с этим в научный оборот сегодня введено понятие «рефлексивного волонтерства», которое закрепляет включение волонтерской деятельности в активную реконструкцию индивидуальных биографий. Такая деятельность характеризуется чаще всего эпизодическими усилиями самих волонтеров, их эгоистической мотивацией и слабой привязанностью к каким-либо организациям [2, р. 426].
Вне зависимости от отличительных характеристик выделенных нами моделей, во всех странах, где они реализуются, происходят процессы, влияющие на изменение мотивации волонтеров как акторов. Альтруистические основания волонтерской деятельности тесно переплетаются с эгоистическими мотивами, а сама деятельность становится более рациональной и прагматической.
Литература
1. Hackl, F. Volunteering and the State [Text] / F. Hackl, M. Halla, G. Pruckner // Discussion Paper. - 2009. - No. 4016. - Germany. - 34 р.
2. Hustinx, L. Navigating Theories of Volunteering: A Hybrid Map for a Complex Phenomenon [Text] / L. Hustinx, R. Cnaan, F. Handy // Journal for the Theory of Social Behaviour. 40:4 0021-8308. USA. - 2010. - Р. 410-434.
3. Kiptot, E. Voluntarism as an investment in human, social and financial capital: Evidence from a farmer-to-farmer extension program in Kenya [Text] / E. Kiptot, S. Franzel // Agriculture and Human Values. - 2014. - Volume 31. - Issue 2. -Р. 231-243.
4. Robinson, G. The 20 Fast Growing Economies This Year [Электронный ресурс] / G. Robinson // Blumberg Business. 25.02.2015. - 2015. - Режим доступа: Blum-berg.com.
5. Salamon, M. Measuring the economic value of volunteer work globally: concepts, estimates and a roadmap to the future [Text] / M. Salamon, F. Wardell, J. Lishman // Annals of Public and Cooperative Economics 82:3: Johns Hopkins University. USA. - 2011. - Р. 217-252.
6. Wilson, D. Volunteering [Text] / D. Wilson // Annual. Reviews. Sociol. 26. - 2000. -Р. 215-240.
7. Горшков, М.К. Российское общество как оно есть [Текст] / М.К. Горшков. -М. : Новый хронограф, 2011. - 672 с.
8. Зборовский, Г.Е. Социальная общность волонтеров сквозь призму темпоральных стратегий их поведения [Текст] / Г.Е. Зборовский, А.А. Кузьмин-чук // Вестник СурГПУ. - 2014. - № 2 (29). - С. 57-70.
9. Климов, И.А. Конструктивные и протестные движения как ресурс для изменения социальных практик и институтов [Текст] / И.А. Климов // Журнал исследований социальной политики. - 2014. - Т. 12. - № 2. - С. 201-216.
10. Кривопусков, В.В. Фактор доверия в минимизации институциональных рисков в системе обеспечения консолидации российского общества [Текст] / В.В. Кривопусков // Власть. - 2013. - № 1. - С. 34-38.
11. Мерсиянова, И.В. Благотворительность и участие россиян в практиках гражданского общества: региональное измерение [Текст] / И.В. Мерсияно-ва, И.Е. Корнеева. - М. : НИУ ВШЭ, 2013. - 204 с.
12. Мировой рейтинг благотворительности. (World Giving Index) [Электронный ресурс] Charities Aid Foundation. - 2014. - Режим доступа: http://www.cafrus-sia.ru/page/mirovoi_reiting_blagotvoritelnosti_2014.
13. Отчет ФОМ «Ресурс добровольческого движения авангардных групп для российской модернизации» [Электронный ресурс]. - 2012. - М. : ФОМ. - Режим доступа: http://soc.fom.ru/dobrovolchestvo.html.
14. Певная, М.В. Волонтерство как социологическая проблема [Текст] / М.В. Певная // Социологические исследования. - 2013. - № 2. - С. 110120.
15. Певная, М.В. Российские волонтеры третьего сектора: характеристики общности и управленческие перспективы [Текст] / М.В. Певная // Известия УрФУ. Сер. 1, Проблемы образования, науки и культуры. - 2015. - Т. 135. -№ 1. - С. 145-151.
16.Сасаки, М. Доверие как элемент социального капитала России [Текст] / М. Сасаки, А.В. Давыденко, Ю.В. Латов, Г.С. Ромашкин // Мир России. -2010. - № 2. - С. 78-97.
17. Страдзе, А.Э. Социальная активность в российском обществе: структурно-деятельностное измерение [Текст] : автореф. дис. ... д-ра социол. наук : 22.00.04. - Ростов-на-Дону, 2013. - 62 с.
18. Яницкий, О.Н. Волонтеры: гражданские и государственные [Текст] / О.Н. Яницкий // Социологическая наука и социальная практика. - 2014. -№ 1 (5). - С. 71-89.
19. Яницкий, О.Н. Общественный активизм в России: вчера и сегодня [Текст] / О.Н. Яницкий // Власть. - 2015. - № 2. - С. 53-60.
