Российская стабильность последних лет: предпосылка экономического развития или институциональный склероз? Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

РОССИЙСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ: ПРЕДПОСЫЛКА ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ИЛИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ СКЛЕРОЗ?1'

А.С. СКОРОБОГАТОВ,

кандидат экономических наук, доцент кафедры институциональной экономики Филиал Государственного университета Высшей школы экономики

Санкт-Петербург

Период после августовского кризиса 1998 года обычно рассматривается как эпоха усиления стабильности в России. При этом развитие российского общества и экономики получает довольно разные оценки, поскольку статистика выявляет как положительные, так и отрицательные тенденции. Главный вопрос, возникающий в данной связи, состоит в том, предвестником чего является эта стабильность. В теоретической литературе можно найти основание как для оптимистичного, так и пессимистичного разрешения этого вопроса, поскольку стабильность, как будет показано ниже, стимулирует инвестиции, но стабильность же иногда обозначается как институциональный склероз. Итак, что больше напоминает стабильность в нашей стране: благоприятное условие для экономического развития или институциональный склероз?

Противоречивое влияние стабильности на благосостояние: рост как экономических, так и политических инвестиций

Для начала нужно определиться в том, что подразумевается под стабильностью1, что весьма важно, поскольку в статье данное понятие употребляется в таких разных контекстах, как групповая структура общества и инвестиционный климат. В самом общем смысле под стабильностью мы понимаем длительность воспроизводства одних и тех же связей. При этом мы будем различать два вида стабильности: структурную и конъюнктурную. Структурная стабильность относится к строению общества в смысле образующих его групп интересов как всеохватывающих, так и специальных [3, с. 36, 38; 7, с. 123; 8, с. 393-397; 31], тогда как конъюнктурная стабильность означает отсутствие значительных колебаний основных макроэкономических переменных.

При рассмотрении вопроса о влиянии конъюнктурной стабильности на экономику в первую очередь следует обратить внимание на инвестиционную сферу. Под реальными инвестициями в данном случае подразумеваются расходы реальных ресурсов, осуществляемые в масштабах экономической системы2. Таким образом, в настоящей

1 Я благодарен А. Ю. Скопину и А. В. Алексееву за их замечания, которые побудили меня дать дополнительные разъяснения по поводу терминологии.

2 Следует подчеркнуть, что термин «инвестиции» здесь принимается в микроэкономическом смысле, то есть как затраты реальных ресурсов в рамках контрактных взаимодействий, но используется применительно к анализу всей экономической системы. Эта оговорка важна, поскольку в микро-и макроэкономике этот термин используется по-разному. В данном случае использование термина «инвестиции» в микроэкономическом смысле применительно к макроэкономике позволяет ввести ключевое для настоящей статьи разграничение «экономических» и «политических» инвестиций, которое не имеет смысла, если придерживаться строго макроэкономического определения «инвестиций». Я благодарен И. В. Розмаинскому и Е. С. Куценко за вопросы и комментарии, которые позволили мне обнаружить, что при отсутствии терминологической четкости в этом вопросе, идеи статьи могут быть не поняты.

© Скоробогатов А.С., 2007.

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

статье применительно к макроэкономической проблематике термин «инвестиции» используется в более широком смысле, чем в курсах макроэкономики, в которых этот термин означает «приращение капитала» [5, с. 8], то есть расходы, имеющие своим результатом создание реальных активов.

В теории (см. приложение) между (конъюнктурной) стабильностью и реальными инвестициями определенно существует положительная связь. Соответствующий теоретический материал по этой проблеме можно обобщить следующим образом. В рамках теории контрактов стабильность будет способствовать большей полноте контрактов и, таким образом, ослаблять главное последствие неполноты контрактов, а именно недоинвестирование в отношенческо-специфические активы. В теории игр стабильность предполагает более высокую вероятность повторения игры, что будет создавать стимулы к сотрудничеству и, соответственно, способствовать разрешению дилеммы заключенных. В рамках макроэкономики стабильность будет обеспечивать более длительный горизонт планирования, благоприятствующий реальным инвестициям. Таким образом, с точки зрения экономической теории, усиление стабильности должно вызвать и рост инвестиций.

В то время как отсутствие конъюнктурной стабильности угнетающе действует на реальные инвестиции, структурная нестабильность, как это было ярко показано в трудах М. Олсона, может вызвать то «созидательное разрушение», за которым следует «экономическое чудо», как это имело место в Германии и Японии после Второй мировой войны. Речь идет о распаде сложившихся групп специальных интересов, то есть интересов, идущих вразрез с интересами общества. В результате поражения этих стран в войне существовавшие там группы специальных интересов распались, и это устранило препятствие для развития этих стран по пути, определяемому всеохватывающими, а не специальными интересами.

Однако структурная нестабильность влечет за собой и нестабильность конъюнктурную, поскольку общество, находящееся в состоянии формирования образующих его групп интересов, сильно изменяется, и, соответственно, имеет место высокая неопределенность будущего. Именно стремление защититься от неопределенности будущего является важнейшим стимулом к самоорганизации индивидов в группы3. Данная задача, в принципе, может быть решена при помощи других способов, таких, как централизованное принятие решений и использование долгосрочных контрактов. Однако эти способы малопригодны в современной России по причине, с одной стороны, распада плановой системы и, с другой стороны, плохой защищенности контрактов при помощи формального законодательства. В результате остается только такой способ, как «ориентация производственной деятельности... на семейно-родственные отношения», которые имеют в значительной степени теневой или криминальный характер [12, с. 60].

Итак, структурная стабильность должна способствовать конъюнктурной стабильности, а последняя создает стимулы к инвестициям. Однако не все инвестиции способствуют общественному благосостоянию, так что инвестиции следует разграничивать по их влиянию на благосостояние. В качестве критерия для такого разграничения может служить известная типология экономической активности, а именно поиск прибыли и поиск ренты [27]. Под рентой, в общем смысле, подразумевается разница между доходом владельца ресурса и альтернативной стоимостью последнего. При этом рента может быть результатом изобретения нового продукта, новой технологии или какого-либо иного усовершенствования в способах удовлетворения потребителей. Рента в этом случае становится вознаграждением за предпринимательские усилия, риск и инновационную активность. Данный вид ренты Дж. М. Бьюкенен обозначает как «прибыль». Этот термин им понимается как превышающий альтернативную стоимость ресурса доход, являющийся вознаграждением владельца за такое его использование, при котором повышается общественное благосостояние.

Другой вид ренты, в первую очередь связанный с ограничением конкуренции, выступает в форме монопольной прибыли. Такой доход является результатом перераспределе-

3 В [12] эти группы выступают как «семейные кланы».

ния, а не создания богатства. Поскольку для его получения требуются затраты реальных ресурсов, то в результате стремления к доходам этого типа экономические агенты создают чистый ущерб для общественного благосостояния. Именно такой вид ренты и обозначается Бьюкененом как «рента» в узком смысле слова. Таким образом, «прибыль» — это доход, сопровождающий рост общественного благосостояния, тогда как «рента» — доход, которым сопровождается нанесение ущерба благосостоянию общества.

Классическая модель поиска ренты в виде дохода от закрытой монополии была предложена Г. Таллоком [20; 21]. Главный вывод данной модели заключается в том, что монопольная прибыль, представляющая собой перераспределение излишка потребителей в пользу монополиста, равна общему объему инвестиций, сделанных претендентами на получение монополии. Поскольку монопольная прибыль является только результатом перераспределения и, следовательно, дополнительного благосостояния не создает, а ее получение предполагает осуществление равных ей по величине затрат реальных ресурсов, то вся монопольная прибыль представляет собой чистый ущерб для общественного благосостояния [17, с. 60-64].

Получение ренты, главным образом, связано с использованием перераспределительной функции государства. Последняя непосредственно связана с основным назначением государства, состоящим в спецификации и защите прав собственности, возможность осуществления которого вытекает из сравнительного преимущества государства в осуществлении насилия. Попытки же экономических агентов заключить сделку с государством с целью извлечения выгоды из его потенциала насилия обычно обозначаются как «поиск ренты».

Переходя к вопросу о связи между реальными инвестициями и благосостоянием, вначале рассмотрим затраты, которые связаны с поиском ренты. Бьюкенен выделяет такие их виды, как [6, с. 277] расходы потенциальных получателей монополии; расходы бюрократии, направленные на превращение в свои доходы расходов потенциальных получателей монополии, или связанные с иной реакцией на эти расходы; и расходы третьих лиц, направленные на получение части государственных доходов, полученных от потенциальных получателей монополии. Таким образом, вся совокупность расходов, связанных со стремлением использовать государство для получения доходов, то есть расходы потенциальных монополистов, бюрократов и искателей государственных трансфертов являются инвестициями, направленными на получение ренты.

В соответствии с критерием разграничения инвестиций по их влиянию на благосостояние имеет смысл различать экономические (прибылеориентированные) и политические (рентоориентированные) инвестиции. Последние, в отличие от первых, представляют собой растрату ресурсов и, таким образом, создают чистый ущерб для общественного благосостояния. Следовательно, чем больше доля политических инвестиций в общем объеме реальных инвестиций того или иного общества, тем меньший полезный эффект они будут приносить обществу (рис. 1).

Стабильность ^ Общее увеличение реальных инвестиций ^

Увеличение политических инвестиций ^ Растрата ресурсов

Рис. 1. Стабильность и политические инвестиции

Логическая связь в данном случае такова. Конъюнктурная стабильность способствует увеличению реальных инвестиций, поскольку увеличивает стимулы к сотрудничеству и тем самым способствует полноте контрактов. Однако поскольку одной из составляющих реальных инвестиций являются политические инвестиции, то стабильность, обеспечивая также и их рост, способствует растрате ресурсов. Далее, если экономическая активность в обществе в основном сводится к поиску ренты и, следовательно, в реальных инвестициях преобладает политическая составляющая, то стабильность такому обществу будет приносить больше вреда, чем пользы. Это свя-

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

зано с тем, что растрата ресурсов, связанная с политическими инвестициями, будет превосходить выигрыш, получаемый обществом от экономических инвестиций.

Обобщая вышесказанное, можно сказать, что конъюнктурная стабильность влияет на объем инвестиций, а структурная — на их направление. В зависимости от ее степени и характера (преобладание групп со всеохватывающими или специальными интересами) будет определяться сравнительная значимость экономических и политических инвестиций. Потери благосостояния, связанные со стабильностью, будут тем выше, чем более рентоориентированным является общество и, соответственно, чем больше относительная значимость политических инвестиций.

Различные кратко- и долгосрочные следствия существования структурной стабильности

При оценке влияния структурной стабильности на благосостояние следует учитывать также ее продолжительность. Как показывает Олсон на примерах различных стран и эпох, когда групповая структура общества приобретает более или менее законченный вид в смысле сложившихся групп интересов, их влияние на благосостояние общества будет зависеть от того, как долго они существуют. Вначале нередко доминирует группа со всеохватывающими интересами, а относительная мощь групп специальных интересов невелика. Однако со временем последние находят возможность перераспределять в свою пользу все больший объем власти и ресурсов за счет их постепенной утраты центром. Соответственно, увеличивается удельный вес политических инвестиций, и конъюнктурная стабильность, порождаемая стабильностью структурной, приносит все меньший полезный эффект.

Так, Россия, будучи плановой экономикой, то есть в 1929-1991 гг., находилась в условиях структурной стабильности, но за этот более чем полувековой период сравнительная значимость групп со специальными интересами постепенно возрастала. В период сталинского правления имело место полное господство группы со всеохватывающими интересами, олицетворяемой главным образом самим Сталиным. Эта группа, и Сталин в частности, имела всеохватывающий интерес в том смысле, что чем больший объем выпуска обеспечивала советская экономика, тем большей военной мощью и международным политическим влиянием обладала сама эта группа. Именно в таком смысле коммунистическое государство в течение всей своей истории представляло собой группу со всеохватывающими интересами. Затем при Хрущеве происходит некоторое перераспределение власти от центра в пользу партийной бюрократии, что ознаменовалось XX съездом КПСС, который Е. Т. Гайдар остроумно сравнил с «манифестом о вольности дворянства» Петра III. Наконец, государственный переворот, приведший к смещению Хрущева, также был вызван стремлением партийной бюрократии получить больший объем власти и влияния за счет центра, ради чего на место Хрущева был поставлен Брежнев — человек, еще более удобный с этой точки зрения. При нем наступает пресловутая эпоха застоя, с одной стороны, и решительное преобладание элит, с другой стороны. Рост относительной значимости элит означал не только укрепление партийной бюрократии за счет центра, но также и фактическую эмансипацию различных сегментов планового хозяйства в виде отдельных национальных общностей, отраслей и предприятий [8, с. 413-423].

Таким образом, в течение этого времени сохранялась как структурная, так и вызванная ею конъюнктурная стабильность, но и та, и другая изменяли свое качество: при сохранении структурной стабильности постепенно усиливаются группы специальных интересов, а конъюнктурная стабильность все больше способствует политическим инвестициям, то есть реальным расходам на перераспределение власти и ресурсов.

Структурная и конъюнктурная нестабильность в начале постсоветского периода

Вряд ли кто-либо станет отрицать, что Россия в 1992-1998 гг. находилась в состоянии глубокой конъюнктурной нестабильности. Огромные темпы инфляции в сочетании с изменчивостью ее природы (от инфляции спроса к инфляции издержек), глубокий спад производства и инвестиций, разрыв хозяйственных связей, сложившихся в рамках СССР, почти полный отказ государства от выполнения своих традиционных функций в плане установления и защиты прав собственности и принуждения к выполнению контрактных соглашений, а также многое другое, что сопровождало вступление России в постсоветскую эпоху, ввергли ее в настоящий хаос. Глубокая конъюнктурная нестабильность, наряду с другими причинами, объясняет тот упадок, который наблюдался в этот период в инвестиционной сфере.

Подобно Германии и Японии в послевоенное время Россия в 1990-е гг. наряду с конъюнктурной испытывала также и структурную нестабильность, однако последняя имела совсем другие последствия. Вместо «экономического чуда» имел место спад производства и ухудшение отраслевой структуры. Связано это, видимо, с тем, что Россия пережила структурную нестабильность совсем другого рода, чем эти страны. Если последние испытали, прежде всего, уничтожение групп специальных интересов, тогда как группа всеохватывающих интересов была заменена другой (фашистские или поддерживавшие фашистов власти были заменены политическим контролем стран-победительниц), то в России уничтожение группы всеохватывающих интересов в лице коммунистического государства не сопровождалось распадом групп специальных интересов на уровне отдельных национальностей, отраслей и предприятий. Таким образом, структурная нестабильность стран «экономического чуда» означала освобождение их от тех сил, которые тянут общество назад, тогда как в России тот же вид нестабильности означал распад единственной группы, заинтересованной в ее благосостоянии.

Россия в 1990-е гг. переживала бурный процесс группообразования в смысле формирования групп интересов, укрепления внутригрупповых связей и усиления группового самосознания. В это время уже прекращает существовать старая группа со всеохватывающими интересами в лице Политбюро, а новая находится в стадии возникновения. Новые группы специальных интересов формируются на основе старых советских групп, и среди них постепенно вычленяется та группа, которая будет иметь всеохватывающий интерес.

По причине глубокой конъюнктурной нестабильности, вызванной нестабильностью структурной, должен был наблюдаться спад инвестиций как экономических, так и политических. Первые действительно сильно сокращались, тогда как последние, по-видимому, наоборот, возросли по причине компенсирующего фактора в виде передела собственности. Отсутствие конъюнктурной стабильности должно подавлять также и стимулы к политическим инвестициям. Однако в 1990-е гг. такое воздействие оказывается только на экономические инвестиции при наличии стимулов (иного рода, чем прежде) к инвестициям политическим. Таким образом, в этот период в условиях крайней нестабильности имелись значительные стимулы к политическим инвестициям по причине, связанной с приватизацией «уникальной исторической возможности присвоения ренты» [13, с. 85]. Все это сделало поиск ренты наиболее заметным видом деятельности в 1990-е гг. [9; 10; 13; 14; 24; 25].

Возникновение стабильности в 2000-е гг.

На рубеже 1990-х и 2000-х гг. процесс группообразования постепенно завершается. Укрепляется вертикаль власти, и, соответственно, интересы нового постсовет-

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

ского политического центра приобретают более всеохватывающий характер. Вместе с тем большую определенность приобретает и несколько обновившаяся система групп со специальными интересами. Стабилизация на структурном уровне должна способствовать и конъюнктурной стабильности и через это создавать стимулы к экономическим и политическим инвестициям. В отношении последних эти стимулы ослабляются в связи с завершением передела собственности. Что же касается экономических инвестиций, то для них стимулы еще более усилились в связи с:

1) накопившимся потенциалом роста за счет глубокого спада 1990-х гг.;

2) благоприятной конъюнктурой на мировых рынках сырьевой и энергетической продукции;

3) благоприятным характером структурной стабильности в смысле оформления группы со всеохватывающими интересами;

4) исчезновением фактора, который стимулировал политические инвестиции в 1990-е гг. в виде приватизации;

5) с девальвацией рубля, явившейся результатом кризиса, а также

6) распадом системы ГКО [15].

Одним из показателей конъюнктурной стабильности является преобладающая среди населения оценка текущего состояния и перспектив на будущее. Он может быть измерен, в частности при помощи индекса социальных настроений (ИСН), который ежемесячно рассчитывается Левада-центром. Динамика этого индекса за последнее десятилетие определенно указывает на усиление стабильности после августовского кризиса 1998 года.

На рис. 2 представлена динамика ИСН за одиннадцатилетний период, где в качестве базисной даты взят январь 1998 г. (ИСН = 100%). Как можно заметить, конец 1990-х и 2000-е гг. по сравнению с эпохой 1990-х гг. явились значительно более благополучным временем в оценках российского населения. Если в 1990-е годы ИСН в лучшем случае колебался вокруг отметки в 100%, достигнув самой низкой отметки в августе 1998 г., то в период с сентября 1999 г по май 2000 г. он вырос в полтора раза и с тех пор оставался на уровне, значительно превышающем отметку в 100%. Таким образом, 1998-99 гг. могут рассматриваться как рубеж, отделяющий нестабильные 1990-е от значительно более стабильных 2000-х гг.

Рис. 2.1. Динамика ИСН (1995-2006 гг.)

Источник: Левада-центр (http://levada.ru/indexisn.html).

Относительная стабильность в нашей стране сопровождалась оживлением в инвестиционной сфере и экономическим ростом. Если мы сравним данные Госкомстата по «инвестициям в основном капитал» и объемам производства, то увидим, что в тот же самый период, когда произошло отмечаемое Левада-центром усиление стабиль-

ности, имел место и подъем инвестиций и производства. Таким образом, изменения в отношении стабильности, имеющие место в последнее время, можно оценивать однозначно положительно, поскольку возникшая структурная стабильность как по своему качеству (оформление группы всеохватывающих интересов), так и в силу особых исторических обстоятельств (завершение передела собственности), создает больше положительных (производственные инвестиции), чем отрицательных (поиск ренты) последствий. Теперь можно задать вопрос: каковы дальнейшие перспективы российской стабильности?

Перспективы российской стабильности

Снова следует отметить, что структурная стабильность, предполагающая наличие групп специальных интересов, должна, помимо всего прочего, стимулировать осуществление политических инвестиций. Отсюда вытекает и основной вопрос, связанный с перспективами стабильности: какова сравнительная значимость политических инвестиций? При рассмотрении этих перспектив следует обратить внимание на такую особенность российской экономики, как большой удельный вес ТЭК в ее отраслевой структуре, который в течение последних лет еще увеличивался [2, с. 139; 11; 26, с. 9].

О чем это говорит, с точки зрения рассматриваемого вопроса? Можно предположить, что это является показателем того, что политические инвестиции составляют существенную и все возрастающую часть всех инвестиций, осуществляемых в современной России. По этому поводу возможны следующие рассуждения. Наличие значительной политической составляющей в совокупных инвестициях означает, что рентоориентированный сегмент экономики отвлекает на себя большую часть инвестиционных ресурсов, что, в свою очередь, будет приводить к инвестиционному голоду в реальном секторе. В результате более жизнеспособными окажутся отрасли, которые менее нуждаются в инвестициях, то есть должны преобладать некапиталоемкие отрасли. ТЭК, будучи ресурсоемкой отраслью, этому требованию вполне удовлетворяет (рис. 3).

Большой удельный вес политических инвестиций

Инвестиционный голод в реальном секторе

Большая значимость некапиталоемких отраслей

Большой удельный вес ТЭК в отраслевой структуре Рис. 3. Политические инвестиции и ТЭК

Таким образом, как это суммируется на рис. 3, чем больше значимость политических инвестиций, тем менее капиталоемкой будет экономика, что, как один из сценариев, может предполагать ее сырьевую и энергетическую ориентацию. Другие некапиталоемкие отрасли, такие как торговля или пищевая промышленность, также могут иметь большую значимость в экономике, реальный сектор которой испытывает инвестиционный голод. Эти отрасли, согласно как данным Госкомстата, так и непосредственным наблюдениям за российской экономической жизнью, также находятся на подъеме.

В целом же динамика отраслевой структуры российского хозяйства нередко оценивается как «технологическая деградация». В основе этих рассуждений лежит определенная иерархия отраслей, располагаемых по их сравнительной прогрессивности с точки зрения места, занимаемого в международном разделении труда (рис. 4).

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Капиталоемкие отрасли

Рис. 4. Сравнительная прогрессивность отраслей

Согласно этой схеме относительный рост ТЭК, торговли и пищевой промышленности указывает на движение не вверх, а вниз в плане технологического развития российского хозяйства, откуда и обозначение такой динамики, как «технологическая деградация». С точки же зрения рассматриваемой в настоящей статье темы, это указывает на растущее сравнительное значение отраслей, менее нуждающихся в инвестициях. Если считать причиной этого инвестиционный голод российской экономики, то, возможно, это связано со значительным и все возрастающим удельным весом политических инвестиций в совокупных инвестиционных расходах.

Еще один косвенный показатель неинвестиционного развития российской экономики — структура активов коммерческих банков. В 1990-е гг. банковская сфера была одной из наиболее рентоориентированных. Важнейшей причиной такого характера ее развития в то время была легкость получения государственных трансфертов в финансовой сфере [14, с. 84-87]. Источником таковых трансфертов долгое время служили льготные кредиты Центрального банка, обслуживание государственных финансов, кредитование безрисковых правительственных и прочих программ, а также принятие вкладов населения по отрицательной ставке процента, то есть государство и население выступали в качестве финансовых доноров рентоискателей в финансовом секторе. Несколько позже к этому добавился также и такой грандиозный источник, как рынок ГКО, просуществовавший до наступления кризиса 1998 года. Все это делало банковский сектор фактором, не обеспечивающим финансирование инвестиций в реальном секторе, а отвлекающим из него инвестиционные ресурсы.

Кризис 1998 года имел оздоравливающий эффект, помимо всего прочего, в том отношении, что привел к распаду системы ГКО, способствовавшей перекачке ресурсов из реального сектора в финансовый. Исчезновение прежних прибыльных направлений деятельности заставляет банки искать другое применение своим пассивам. Однако банковская система, видимо, сохраняет в целом неинвестиционный характер. На это, в частности, указывает значительное развитие потребительского кредита. Именно последний является ключевым направлением деятельности многих банков. Среди прочих значительных видов деятельности современных российских банков является оказание услуг, связанных с пластиковыми картами, денежными переводами, обеспечением различных платежей (заработная плата, пенсии, коммунальные платежи и т. д.).

Усиливающееся преобладание некапиталоемких отраслей и неинвестиционный характер развития банковской системы указывают на то, что в современной российской экономике появляющиеся финансовые ресурсы недостаточно ориентированы на инвестиции в реальном секторе. В то же время быстрые темпы экономического роста обеспечивают эти финансовые ресурсы. Доступность последних при отсутствии соответствующих структурных изменений позволяет предположить их значительный и возрастающий отток в сферу политических инвестиций, поскольку как в прошлом, так и сейчас «поиск ренты выступает как преобладающая бизнес-стратегия» [26, с. 16].

Структурная стабильность

/ \

Соотношение экономических и политических инвестиций '

\ /

Конъюнктурная

стабильность

Фактические инвестиции в реальном секторе

Отраслевая структура экономики (удельный вес капиталоемких отраслей)

Рис. 5. Структурная стабильность и отраслевая структура

Вышеописанное суммируется на рис. 5. Структурная стабильность порождает конъюнктурную стабильность и влияет на относительную значимость экономических и политических инвестиций. Последняя зависит от качества структурной стабильности в смысле сравнительного значения групп со всеохватывающими и специальными интересами в групповой структуре общества с точки зрения располагаемых ими ресурсов и власти. Конъюнктурная стабильность стимулирует любые инвестиции, независимо от их направленности, тогда как структурная стабильность, в зависимости от своего качества задавая соотношение экономических и политических инвестиций, определяет их направленность. Таким образом, она влияет на то, какая часть инвестиций, стимулы к которым созданы конъюнктурной стабильностью, будет направлена в экономическую сферу и станет фактическими инвестициями в реальном секторе. Наконец, в зависимости от того, насколько велик приток инвестиционных ресурсов в реальный сектор, будет формироваться и отраслевая структура в плане сравнительной значимости капиталоемких отраслей.

Каким будет характер российской стабильности в будущем? Она будет приносить больше пользы или вреда? При попытках ответить на эти вопросы можно учесть соображения, являющиеся частью теории групповых интересов Олсона [7; 8; 31], а именно структурная стабильность, сохраняясь длительное время, постепенно меняет свое качество в смысле все большего преобладания групп со специальными интересами в ущерб группе всеохватывающих интересов. Именно такой была история структурной стабильности в России в 1929-1991 гг., а также в Германии, Японии и Скандинавских странах в послевоенное время. Если в будущем российская стабильность будет снова развиваться по этому пути, то существующая сегодня сосредоточенность инвестиционных ресурсов в политической сфере со временем будет еще больше усиливаться и, соответственно, все большие препятствия будут возникать для экономического роста и прогрессивных структурных изменений. Эти негативные тенденции могут сглаживаться в случае благоприятной конъюнктуры на мировых рынках сырья и энергоносителей или готовности государства проводить целенаправленную структурную политику, составной частью которой может быть осуществление самим государством инвестиций в реальный сектор.

Структурная стабильность, безусловно способствуя реальным инвестициям, не только не гарантирует роста общественного благосостояния, но и может выступать в качестве серьезного препятствия для экономического развития в смысле прогрессивных структурных изменений, а также экономического роста. В последние годы в Рос-

Заключительные обобщающие замечания

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

сии имел место экономический рост, вызванный исчезновением тех негативных факторов, которые сохранялись в 1990-е гг., а также тем, что структурная стабильность, возникшая на рубеже веков, имеет благоприятный характер в смысле оформления группы со всеохватывающими интересами. Однако возникновение стабильности сопровождалось негативными структурными сдвигами в экономике России. Возможной причиной такого положения является возрастающий удельный вес политической составляющей в российских инвестициях. В результате, когда конъюнктурная стабильность стимулирует увеличение реальных инвестиций, она вместе с тем способствует политическим инвестициям, которые представляют только растрату общественных ресурсов. По мере дальнейшей эволюции структурной стабильности эта растратная часть инвестиций должна расти. Бизнес будет все больше ориентирован на действия, следствием которых является перераспределение, а не рост благосостояния. Таким образом, на сегодняшний день стабильность в России, несмотря на продолжающийся экономический рост, является скорее симптомом институционального склероза, чем предпосылкой прогрессивных экономических изменений.

Приложение: конъюнктурная стабильность и инвестиции

Функциональную связь между (конъюнктурной) стабильностью и инвестициями можно рассматривать в различных перспективах — контрактный, игровой или же макроэкономической. При этом в каждом случае вывод будет один и тот же, а именно стабильность однозначно способствует росту инвестиций. В теории контрактов такой вывод является частным случаем морального риска в коллективе [22, с. 76], который представлен в рамках модели Харта-Мура. В последней делается акцент на увязке двух таких факторов, как неполнота контрактов и уровень специфических инвестиций, и делается фундаментальный вывод о недоинвестировании как следствии неполноты контрактов. При этом, как будет показано далее, последняя может рассматриваться и как переменная величина, а ее значение зависит от стимулов сторон контракта к сотрудничеству друг с другом.

В рамках теории игр с этой точки зрения особый интерес представляют игры с неопределенным или бесконечным числом периодов, которые допускают разрешение дилеммы заключенных. В них содержится анализ условий, при которых имеет место сотрудничество между людьми, что имеет принципиальное значение для инвестиций, поскольку инвестиции следует рассматривать как частный случай сотрудничества. Стимулы к сотрудничеству здесь увязываются с повторяемостью или стабильностью отношений индивидов. Таким образом, теории неполных контрактов и бесконечно повторяющихся игр указывают на положительную функциональную связь между стабильностью и инвестициями.

Наконец, в макроэкономической перспективе стабильность представляет собой ситуацию низкой неопределенности будущего, допускающую возможность формирования долгосрочных ожиданий. Наличие такой возможности является необходимым условием инвестиций.

Модель Харта-Мура: неполнота контрактов и уровень отношенческо-специфических инвестиций

Итак, основной вопрос, который ставится и решается в рамках данной модели, заключается в установлении взаимосвязи между неполнотой контракта и отношенческо-специфическими инвестициями [23, с. 106; 28, р. 697). Последние могут быть определены как инвестиции, целесообразность осуществления которых определяется наличием кооперации между экономическими агентами (в данном случае между покупателем и продавцом).

Пусть длительность контракта составляет два периода. В момент времени 0 стороны заключают контракт, главным содержанием которого являются цены рх и р0, установленные для двух возможных объемов торговли q = 1 и q = 0. Иными словами, р является платой за поставку товара, если торговля осуществляется, а р0 представляет собой цену неустойки в случае срыва торговли.

Полезность покупателя v и издержки продавца c, связанные с объемом торговли q = 1, являются случайными величинами, определяемыми «состоянием мира» [29, р. 758], то есть неопределенными будущими обстоятельствами, и отношенческо-специфическими инвестициями покупателя и продавца, так что

где ш — будущие обстоятельства, в — инвестиции покупателя, ст — инвестиции продавца. Таким образом, специфические инвестиции покупателя обеспечивают увеличение ожидаемой полезности от торговли q = 1, а специфические инвестиции продавца способствуют уменьшению ожидаемых издержек торговли q = 1.

В момент времени 1 стороны узнают реализацию полезности v и издержек ^ в зависимости от которых они принимают решение об объеме торговли. Выбор объема торговли q = 1 возможен только при условии ненулевой общей ренты, которая будет иметь место при V > с. Если последнее условие не выполняется, то выбирается объем торговли q = 0, то есть торговля не осуществляется, и покупатель выплачивает продавцу цену р0. Если же условие о ненулевой ренте выполняется, то торговля может быть реализована. Она осуществляется либо по оговоренной в первоначальном контракте цене рх, либо цена пересматривается в результате дополнительных переговоров.

Важнейшим допущением в данном случае является неверифицируемость действий сторон, определяющих реализацию торговли. Таким образом, третья сторона может определить факт наличия/отсутствия торговли, но в случае ее срыва не может определить, по чьей вине он имел место. Следовательно, каждая сторона обладает принципиальной возможностью сорвать торговлю, даже если ее результатом должна быть ненулевая общая рента, так что особенностью рассматриваемого в модели контракта является непринуждающий характер его условий [30, р. 163]. Отсюда следует фундаментальный вывод модели: даже в случае ненулевой общей ренты от торговли последняя может не состояться, поскольку сторона, неудовлетворенная своим выигрышем, имеет возможность безнаказанно сорвать контракт (рис. 6).

Рис. 6. Последовательность действий сторон в модели Харта-Мура

Каково же влияние неполноты контракта на уровни специфических инвестиций? Для ответа на этот вопрос сначала необходимо определить оптимальные уровни инвестиций, которые имели бы место в случае полного контракта. Последние могут быть найдены из задачи максимизации общей ожидаемой ренты от торговли В(в, о), которая имеет следующий вид:

#(р,о) = £„с.тах{1'-с,0}-р -о =с](\>-с)-\3 -о тах.

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Г) А А

В случае неполного контракта вначале оговариваются только цены р0 и рг . В зависимости от реализации V и с принимается решение об осуществлении торговли и, в случае положительного решения, распределяется общий выигрыш (рис. 7).

к 1> = с

?=| р=р 1 ' /

р = р,+ V у

/ Р = Рч

/ /у45° 9 = 0 I 1 -1 ►

ч * = А-Л> * с

Рис. 7. Возможные контракты в зависимости от соотношения фактических полезности и издержек и оговоренных в контракте цен

На рис. 7 прямая V = с отделяет комбинации V и с, при которых торговля не состоится, от комбинаций этих переменных, обеспечивающих реализацию торговли. Далее, как видно на графике, в зависимости от соотношения цен, оговоренных в первоначальном контракте, и реализации V и с возможны такие последствия реализации контракта, как присвоение всей ренты покупателем, присвоение всей ренты продавцом или же некоторое более равномерное ее распределение. Таким образом, можно выделить четыре возможных результата контрактного взаимодействия:

1. \> <с=> q = 0; р = р0, то есть в случае отрицательной общей ренты торговля не осуществляется и покупатель платит продавцу неустойку.

2. у > к >с => </ = 1; р = р., где к = р{ - р0. В случае ненулевой общей ренты и таких уровней цен, при которых чистый платеж покупателя продавцу при осуществлении торговли обеспечивает неотрицательный чистый выигрыш обеим сторонам, торговля реализуется по цене, оговоренной в первоначальном контракте.

3. у > с > к => ц = 1; р = р0 + с. В случае неотрицательной ренты, но таких установленных в контракте цен, при которых чистый платеж покупателя в случае торговли оказывается меньше издержек продавца, цены поставки пересматривается. При этом новая цена устанавливается на уровне, обеспечивающем присвоение всей ренты покупателем. Таким образом, цена повышается только до уровня, при котором продавцу безразлично, состоится ли торговля или нет, поскольку чистый платеж в обоих случаях будет один и тот же.

4. к > V > с => q = 1; р- р0 + \’. В случае неотрицательной ренты, но исходных контрактных цен, при которых чистый платеж покупателя в случае торговли оказывается выше полезности покупателя, цены поставки пересматривается. При первоначальных ценах покупатель в случае реализации первоначального контракта получит отрицательную полезность и, следовательно, воспользуется возможностью сорвать контракт. Чтобы это предотвратить, продавец готов понизить цену до уровня, при котором покупателю станет безразлично, будет или не будет иметь место торговля, поскольку она не влияет на его чистый выигрыш.

Для нахождения уровней специфических инвестиций в случае неполного контракта вначале следует найти ожидаемые выигрыши сторон в случае выполнения

условий первоначального контракта [28, р. 701-703]. Данные выигрыши можно обозначить как некооперативные, поскольку при отсутствии дополнительных переговоров стороны некооперативно принимают решения об объеме торговли, обеспечивающие равновесие Нэша.

Пусть вероятность торговли в случае положительного общего выигрыша и отсутствия дополнительных переговоров составляет S. Данное допущение основано на вышеописанных соображениях о том, что в случае отсутствия дополнительных переговоров сторона, которая получила бы отрицательную полезность в результате реализации первоначального контракта, сорвет контракт. Таким образом, даже если торговля в случае ее реализации обеспечит положительную общую ренту, она по вышеуказанным причинам может не состояться. Некооперативные выигрыши, в соответствии с этим допущением, будут определяться как

где Вь — выигрыш покупателя, а Вз — выигрыш продавца.

Пусть выигрыш от доопределения контракта делится напополам. Следовательно, выигрыши сторон могут быть рассчитаны как сумма некооперативного выигрыша и половины выигрыша от доопределения контракта, то есть.

где В'ь и В[ — выигрыши соответственно покупателя и продавца в случае неполного контракта.

При полном контракте ожидаемые выигрыши сторон определялись бы как

где Щ и Вс3 — выигрыши соответственно покупателя и продавца в случае полного контракта, так что

ад)>ад);я;(а)>в;(а).

Таким образом, ожидаемые выигрыши сторон в случае неполноты контракта меньше, и, следовательно, стимулы к инвестициям также будут слабее, что и является главным выводом модели Харта-Мура4.

В описанной модели неполнота контракта принимается как заданная характеристика, не допускающая количественного или порядкового сравнения. С точки зрения рассмотрения связи между стабильностью и инвестициями, может быть полезным принять допущение о переменном характере неполноты контрактов. Тогда можно показать, что разница между оптимальными уровнями инвестиций, то есть в случае полного контракта, и уровнями инвестиций в случае неполного контракта напрямую зависит от степени контрактной неполноты.

В качестве обратного показателя неполноты контракта в рамках вышеописанной модели можно рассматривать вероятность торговли в случае положительного общего выиг-

4 В [19, тема 11] данная модель излагается в качестве общей постановки проблемы неполноты контрактов и таким образом является составной частью введения в формальную теорию неполных контрактов.

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

рыша и отсутствия дополнительных переговоров. Тогда если эта вероятность равна единице, дополнительных переговоров проводиться не будет, а некооперативные выигрыши сторон будут равны их значениям в случае полного контракта. Следовательно, в этом случае контракт является полным. Полнота контракта здесь проявляется в том, что оговоренные в нем условия о ценах и объемах торговли обязательно будут выполнены: при отрицательной общей ренте торговля не осуществляется и покупатель платит оговоренную неустойку, а при положительной общей ренте торговля осуществляется по оговоренной цене. Наоборот, в случае нулевой вероятности торговли в рамках первоначального контракта стороны получат только четверть валового выигрыша5, который бы имел место в результате реализации полного контракта

что в соответствующей степени ослабит их стимулы делать инвестиции.

Все это позволяет сделать главный в контексте настоящей статьи вывод о том, что чем более полным является контракт, тем больше будут стимулы сторон осуществлять отношенческо-специфические инвестиции. Полнота же контракта определяется вероятностью реализации его первоначальных условий. На языке теории игр выполнение первоначальных условий контракта и его срыв можно рассматривать в терминах сотрудничества и соперничества соответственно. В этих терминах основной вывод модели Харта-Мура может быть выражен как положение о том, что уровень инвестиций положительно зависит от наличия стимулов к сотрудничеству.

Игробой подход: стабильность и стимулы к сотрудничеству

В данном случае нас прежде всего интересует вопрос об условиях, обеспечивающих сотрудничество между людьми. Классическую постановку данной проблемы представляет собой дилемма заключенных, то есть дилемма между сотрудничеством и соперничеством. Ее основной вывод содержит положение, опрокидывающее экономические представления, господствовавшие со времен А. Смита, а именно, что «индивидуальная рациональность... [не только] не достаточна для общественной рациональности» [32, р. 23], но и может выступать в качестве главного препятствия к достижению оптимальных общественных результатов. Индивидуальное стремление к максимизации полезности может обеспечивать неоптимальные общественные результаты.

Разрешение данной дилеммы связано с возникновением условий, при которых долгосрочное сотрудничество обеспечит сторонам большие ожидаемые выигрыши, чем соперничество. Данные условия могут иметь место в играх с неопределенным числом периодов, значение которых для обеспечения сотрудничества заключается в том, что они исключают точное знание сторонами времени, когда их взаимодействие окончится. Индивидуальная рациональность будет находиться в гармонии с общественной рациональностью, когда выбор стратегии сотрудничества окажется условием максимизации индивидуального выигрыша.

Пусть приведенная стоимость неопределенной последовательности выигрышей имеет вид: ^

где В1, В2, В3... — неопределенная последовательность индивидуальных выигрышей, р — вероятность наступления следующего периода игры, Ь — период игры. Выигрыши игроков представлены в таблице 1.

5 При изложении этой модели в [18, с 214] в этом месте и на рисунке [с 211], аналогичном рис. 7 в настоящей статье, были допущены неточности, которые здесь устранены.

Таблица 1

Выигрыши игроков при выборе ими стратегий сотрудничества С и соперничества 1}

\в А \ С R

С 2, 2 0, 3

R 3, 0 1, 1

Чтобы выяснить условия, при которых игроки сочтут выгодным придерживаться стратегии сотрудничества, необходимо вычислить выигрыши при обеих стратегиях. Для стратегии сотрудничества и соперничества выигрыши будут составлять соответственно

Сопоставляя эти величины, можно определить условия оптимальности стратегии сотрудничества, с точки зрения индивидуальной рациональности:

2 „ Р

----->3 + -^—,

\-р 1 -р

Следовательно, сотрудничество будет иметь место при условии превышения величины р определенного уровня (в настоящем примере S). Таким образом, вероятность продолжения отношений напрямую определяет выгодность стратегии сотрудничества, что и является главным выводом модели.

Что означает вероятность продолжения отношений? Эта величина может рассматриваться как индикатор стабильности, поскольку последняя, прежде всего, предполагает непрерывность воспроизводства одних и тех же взаимосвязей. Таким образом, на языке игровой теории правил стабильность стимулирует сотрудничество между людьми [17, лекция 4].

Стабильность и стимулы к осуществлению реальных инвестиций

Итак, вышеописанные модели позволяют сформулировать общее положение о том, что стабильность создает стимулы к осуществлению специфических инвестиций. Неполнота контрактов приводит к недоинвестированию в специфические активы. При этом более полному контракту соответствует более высокий уровень специфических инвестиций. Полнота контракта определяется вероятностью выполнения условий первоначального соглашения, которое может трактоваться как выбор стратегии сотрудничества. Выбор же этот определяется вероятностью повторных отношений между агентами, то есть стабильностью их связей.

Отдельно следует сказать о соотношении отношенческо-специфических и реальных инвестиций, поскольку это необходимо для того, чтобы сделать полные выводы о соотношении стабильности и инвестиций на макроуровне. Воспользуемся схемой, наподобие той, которую предложил О.И. Уильямсон [23, с. 108] применительно к соотношению специализированных/неспециализированных и основных/оборотных активов (рис. 8).

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Реальные инвестиции — это в основном специфические инвестиции, тогда как финансовые инвестиции, как правило, являются неспецифическими. Такие выводы о соотношении инвестиций можно сделать на основании одновременного использования таких характеристик инвестиций, как специфичность и ликвидность. Первая, с количественной точки зрения, может быть определена как доля ценности актива, которую он теряет при наилучшем альтернативном употреблении, а последняя характеристика — как доля ценности актива, которую он теряет при его обмене на другой актив. Разница между этими определениями заключается только в знаке этих терминов, поскольку ликвидность и специфичность являются противоположными характеристиками, а также в том, что специфичность — это свойство инвестиций, рассматриваемое при анализе контрактных отношений на микроуровне, тогда как ликвидность является термином, который в основном используется в макроэкономике. По существу же, речь идет об одной и той же характеристике активов.

Рис. 8. Специфическая составляющая в реальных и финансовых инвестициях

Поскольку на макроуровне ликвидность, с одной стороны, является характеристикой, прежде всего, финансовых инвестиций, включая хранение богатства в денежной форме, а с другой стороны, присуща именно неспецифическим инвестициям, то отсюда можно заключить, что специфическая составляющая в финансовых инвестициях крайне мала. Наоборот, с той же макроэкономической точки зрения, неликвидность характеризует реальные инвестиции и на основании того же сближения понятий неликвидности и специфичности можно заключить, что специфическая составляющая является доминирующей в реальных инвестициях.

Стабильность----► Вероятность продолжения отношений -► Сотрудничество ---►

----► Полнота контракта--► Отношенческо-смецнфические инвестиции--►

Рис. 9. Обобщение выводов модели неполных контрактов и модели игр с неопределенным числом периодов

Все вышесказанное суммируется на рис. 9. Согласно представленной схеме между стабильностью и реальными инвестициями существует положительная функциональная связь.

Неопределенность будущего и реальные инвестиции

Дополнительное подтверждение этот вывод находит в теории собственной ставки процента Дж. М. Кейнса [4, гл. 17]. Согласно этой теории выбор направления инвестиций,

в частности, определяется сравнительным значением таких параметров, как ожидаемый реальный доход и премия за ликвидность. При этом данные характеристики рассматриваются как взаимоисключающие: ожидаемый реальный доход при благоприятной конъюнктуре могут приносить реальные активы, но их премия за ликвидность ничтожна, тогда как финансовые активы, прежде всего деньги, ценятся в основном за их ликвидность.

Ликвидность как свойство активов приобретает особенно большое значение в нестабильной ситуации, когда надежда на доход от реальных инвестиций невелика и единственное соображение, определяющее направление инвестиций, — это стремление сохранить ценность богатства. Именно ликвидностью и обеспечивается сохранение ценности богатства, на что указывает также и функция денег, обозначаемая как «сохранение ценности» [16, с. 90-94]. Наоборот, стабильность, облегчая расчеты на будущее, создает стимулы больше ориентироваться на реальный ожидаемый доход от инвестиций, а не на ликвидность как средство защиты от неопределенности. Таким образом, стабильность в рамках этой теории может трактоваться как фактор, способствующий принятию портфельных решений, благоприятных для реальных инвестиций.

Итак, рассмотрение поставленной проблемы в различных перспективах приводит к одному и тому же выводу о положительной связи между стабильностью и реальными инвестициями.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алчиан А. А. Рента // Экономическая теория. Итуэлл Дж., Милгейт М., Ньюмен П. (ред.). — М.: Инфра-М, 2004. — С. 724-732.

2. Березинская О., Миронов В. Отечественный нефтегазовый комплекс: динамика конкурентоспособности и перспективы финансирования // Вопросы экономики. — № 8. — С. 137-153.

3. Вольчик В. В., Бережной И. В. Роль социального капитала и групп интересов при формировании института власти-собственности в рамках российского хозяйственного порядка // Экономический вестник Ростовского государственного университета. — 2006. — Т. 4. — № 2. — С. 35-41.

4. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег // Антология экономической классики. — М.: Эконов, 1993. — С. 137-432.

5. Матвеенко В. Д. Модели экономической динамики. — СПб.: СПб филиал ГУ-ВШЭ, 2006.

6. Мюллер Д. Теория общественного выбора // Панорама экономической мысли. Гринэуэй Д., Блини М., Стюарт И. (ред.). — СПб.: Экономическая школа, 2002. — Т. 1. — С. 248-303.

7. Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз. — Новосибирск: ЭКОР, 1998.

8. Олсон М. Институциональные изменения, рассредоточение власти и общество в переходный период: лекарства от коррупции, распада и замедления темпов экономического роста // Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз. — Новосибирск: ЭКОР, 1998. — С. 388-428.

9. Ослунд А. «Рентоориентированное поведение» в российской переходной экономике // Вопросы экономики. — 1996. — № 8. — С. 99-108.

10. Полищук Л. Экономическая эффективность и присвоение ренты: анализ спонтанной приватизации // Экономика и математические методы. — 1996. — № 2. — С. 5-22.

11. Розмаинский И. В. Внешняя торговля, бегство капитала и валютный курс России 90-х гг. // Экономическая школа. Аналитическое приложение. — 2002. — Вып. 1. № 1. — С. 62-74.

12. Розмаинский И. В. Основные характеристики семейно-кланового капитализма в России на рубеже тысячелетий: институционально-посткейнсианский подход // Экономический вестник Ростовского государственного университета. — 2004. — Т. 2. — № 1. — С. 59-71 (http://institutional.narod.rU/journal2.1.pdf).

13. Ролан Ж. Политико-экономические вопросы преобразования отношений собственности в Восточной Европе // Корпоративное управление в переходных экономиках. — Аоки М. и Кима Х. (ред.) — СПб.: Лениздат, 1997.

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

Экономический вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 1

14. Скоробогатов А.С. Экстенсивный рост банковского сектора и упадок кредитной сферы в современной России // Семинар молодых экономистов. — 1998. — Вып. 6, март. — С. 78-89 (http://ie.boom.ru/Scorobogatov/Bank.htm).

15. Скоробогатов А.С. Финансовый кризис в России: предпосылки возрождения реального сектора российской экономики // Четвертая Международная конференция студентов и аспирантов «Предпринимательство и реформы в России». — 24-27.09.1998. — СПб.: Издательство СПбГУ, 1998. — Т. 1. — С. 41-42 (Российская экономика во второй половине 1990-х гг.: поведение предприятий, ограничительная политика, денежные суррогаты, инфляция и августовский кризис // http://ie.boom.ru/Skorobogatov/Skorobogatov1.htm).

16. Скоробогатов А.С. Макроэкономическая роль институтов: от онтологической неопределенности к концепции делового цикла // Экономический вестник Ростовского государственного университета. — 2005. — Т. 3. — № 2. — С. 83-95 (http://institutional.narod.ru/journal3.2.pdf).

17. Скоробогатов А.С. Институциональная экономика. Курс лекций. — СПб.: СПб филиал ГУ-ВШЭ, 2006 (http://ie.boom.ru/skorobogatov/skorobogatov.htm).

18. Скоробогатов А.С. Неполнота контрактов, групповые интересы и поиск ренты. Всегда ли стабильность способствует экономическому процветанию общества? // Постсоветский институционализм. — 2006: Власть и бизнес. — Нуреев Р. М. (ред.) Ростов-на-Дону: Наука-Пресс. — 2006. — С. 207-228.

19. Скоробогатов А.С. Лекции и задачи по теории контрактов. — СПб.: СПб филиал ГУ-ВШЭ, 2006.

20. Таллок Г. Потери благосостояния от тарифов, монополий и воровства // Вехи экономической мысли. Вып. 4. Экономика благосостояния и общественный выбор. — Заостровцев А. П. (ред.) — СПб.: Экономическая школа, 2004. — С. 435-448.

21. Таллок Г. Соискание ренты // Экономическая теория. Итуэлл Дж., Милгейт М., Ньюмен П. (ред.) — М.: Инфра-М. — 2004. — С. 741-747.

22. Тироль Ж. Рынки и рыночная власть: теория организации промышленности. — СПб.: Экономическая школа. — 2000. — Т. 1.

23. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки и «отношенческая» контрактация. — СПб.: Лениздат, 1996.

24. Хиллман А.К. Западноэкономические теории и переход от социализма к рыночной экономике. Перспективы общественного выбора // Экономика и математические методы. — 1996. — № 4. — С. 77-90.

25. ШляпентохВ.Э. Многослойное общество: «антисистемный» взгляд на современную Россию. 1997, http://www.nir.ru/socio/scipubl/sj/4shlap.htm.

26. Яковлев А. А. Группы интересов и их влияние на процессы экономических реформ в России // Модернизация экономики России: социальный контекст. Кн.

2. Ясин Е. Г. (ред.) — М.: ГУ-ВШЭ. — 2004. — С. 9-31.

27. Buchanan J. M. Rent Seeking and Profit Seeking // Toward a Theory of the Rent-Seeking Society. Buchanan J. M., Tollison D. and Tullock G. (eds.) College Station, TX: Texas A&M Press, 1980. —Р. 3-15.

28. Grossman S. J. and Hart O.D. The Costs and Benefits of Ownership: A Theory of Vertical and Lateral Integration // Journal of Political Economy. — 1986. V. 94. — Р. 691-719.

29. Hart O.D. and Moore, J. Incomplete Contracts and Renegotiation // Econometrica. — 1988. V. 56. — Р. 755-785.

30. Noldeke G. and Schmidt K.M. Options Contracts and Renegotiation: A Solution to the Hold-up Problem // RAND Journal of Economics. — 1995. V. 26. — Р. 163-179.

31. Olson M. The Devolution of the Nordic and Teutonic Economies // American Economic Review. — 1995. V. 85, Papers and Proceedings of the Hundredth and Seventh Annual Meeting of the American Economic Association Washington, DC, January 6-8, 1995. — Р. 22-27.

32. Olson M. Big Bills Left on the Sidewalk: Why Some Nations Are Rich, and Others Are Poor // Journal of Economic Perspectives. — 1996. V. 10. — Р. 3-24.