CC BY
83
УДК 947.081.4
РОССИЙСКАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ О ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ АНГЛИИ КОНЦА 1870-х гг.
В.Ф. Блохин, СИ. Косарев
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 13-01-00229 а.
В статье рассматривается позиция российской периодической печати в отношении участия Англии в решении Восточного вопроса, обострившегося во второй половине 1870-х гг На материалах российской прессы, активно вступившей в одну из первых своих «информационных войн», показаны особенности отношения двух государств к развернувшимся событиям на Балканах, к проблемам формирования общественного мнения в России и Англии. Ключевые слова: Восточный кризис, периодическая печать, внешняя политика России, общественное мнение, военная реформа, русско-турецкая война.
Русско-турецкая война 1877-1878 гг. явилась крупнейшим событием военной истории России второй половины XIX столетия, проверкой преобразований в военной сфере, начатых реформами Д.А. Милютина. Однако победа в ней была трудной не только из-за многочисленных проблем, обусловленных незавершенностью преобразований, недостаточной подготовкой российской армии или сложностями условий ведения военных действий, но и в результате активного воздействия на ход войны политики ряда европейских государств, прежде всего Англии и Австро-Венгрии. Не принимая непосредственного участия в военных операциях, эти страны играли самую активную роль в войне, оказывая не только материальную, но в первую очередь моральную и психологическую помощь Османской империи.
Политика нейтралитета, избранная правительством Англии в расширявшемся военном конфликте, вызвала значительное количество отзывов в российской печати, которая активно вступила в одну из первых своих международных информационных войн, используя все возможности, предоставляемые ей господствовавшим в России цензурным режимом. Периодическая печать обеих стран не просто регистрировала происходившие события, но и пыталась активно вмешаться в их ход, направлять их течение. Исторической специфике отношений между двумя державами в Восточном кризисе 1870-х гг., нашедшей отражение на страницах тогдашних российских газет, посвящена данная статья.
Изучение печати как средства самовыражения и ключевого звена во взаимосвязи общества и правительственных структур до сих пор относится к числу малоизученных проблем в отечественной историографии. Причиной тому выступает не столько отсутствие внимания современных исследователей к этой проблематике, сколько объемность материалов печати, долгое время не подвергавшейся серьезному изучению в отечественной научной литературе.
Российскую прессу в соответствии со взглядами на английскую внешнюю политику, а еще точнее -на позицию Англии в отношении Восточного вопроса, с некоторой долей условности можно разделить на несколько направлений. Разница в позициях российских изданий в проблемах внешней политики во многом являлась следствием или их приближенности к официальной власти, или же отчужденности от нее. Можно еще выделить четвертый вид изданий, редакторов которых мало интересовали российско-английские отношения, но острота этой проблемы в середине 1870-х гг. заставляла их углубляться в нее, чтобы не только сохранить читательскую аудиторию, но, по возможности, ее и преумножить. По этому поводу очень точно высказалась газета «Русское обозрение»: «Русская печать, осторожная, даже робкая относительно становых и исправников, говорящая о губернаторах исключительно только по поводу наград и повышений, - иронизировал корреспондент издания, - проявляет неудержимую ретивость, смелость, даже свободомыслие (выделено в тексте. - Авт.) по части европейских порядков и правителей» [1]. Об этому же поводу иронизировала «Русская правда»: «.. .в большинстве наших газет за недостатком вопросов внутренних поднялась ныне такая туча вопросов внешних, такой неожиданный разгул дипломатии и внешней политики.» [2].
Весной 1877 г. в российской печати активно обсуждалась позиция нейтралитета, декларируемая английским правительством. Говоря о ней, газета «Сын Отечества» заявляла: «Положение, занимаемое этой державой, составляет настоящую черную точку на политическом горизонте. Сколько раз ее министры уверяли, что не хотят вступаться за Турцию, что нет возможности спасти того, кто твердо решился на самоубийство - и все-таки ни на минуту не покидали своей роли присяжных защитников этой державы перед лицом целой Европы. Если все старания дипломатии уладить миролюбиво
Восточный вопрос остались бесплодными, то больше всего виноваты в этом министры ее британского величества...» [3].
По мнению «Петербургской газеты»: «Под маской нейтралитета Англия наносит нам более вреда, чем могла бы нанести в войне. В последнем случае, она сама подвергалась бы потерям, и торговля ее понесла бы чувствительный ущерб, тогда как теперь она имеет возможность вредить безнаказанно и даже сообщать о движениях наших войск неприятелю» [4].
В январе 1877 г., когда война между Россией и Турцией уже «висела в воздухе», «у Порты вдруг оказалось много денег, новые орудия и скорострельные ружья». «Уже и теперь, - отмечала в начале апреля 1877 г. «Петербургская газета», - английские моряки назначены на турецкие судна; английские генералы и офицеры будут командовать турецкими войсками. Сама же Англия покуда еще колеблется принять определенное положение в возникшей распре. Скорее всего, что она прямого участия в войне не примет, а будет драться за спиною турок» [5]. «Биржевые ведомости» в передовой от 1 мая 1877 г. заявляли о том, что английская политика к Восточному вопросу находится на перепутье, но ее такое состояние, вряд ли будет длительным, поскольку будет сложно «провозглашать строгий нейтралитет на словах, а на деле оказывать всяческую материальную помощь Турции» [6].
Следует отметить то обстоятельство, что накануне и с началом русско-турецкой войны взаимные подозрения возникли не только у Англии и России. Недоверие явилось в это время определяющим мотивом в политике европейских государств по отношению друг к другу - Германии к Франции, Австрии к Италии, Англии к России и союзу трех императоров. Читатель европейских газет выступал в роли пассивного потребителя готовых оценок, истин, которые, казалось, не требовали дополнительных доказательств.
Рассуждая по этому поводу, газета «Голос» привела эпизод, произошедший с австрийским государственным деятелем графом Кауницем, который зло пошутил над всеведением газет и над верой публики в содержание их публикаций. Когда его попросили прокомментировать одну из актуальных на тот момент политических проблем, он с улыбкой ответил: «Ей-богу, я ничего пока не знаю об этом. Я еще не успел прочесть вчерашних газет» [7].
По свидетельству современников и на основе материалов периодической печати можно сделать вывод о том, что психологическое оружие, острием которого выступала пресса европейских государств, сумело нанести серьезные удары по господствовавшим в Европе представлениям времен, предшествующих этому крупному военному конфликту. Публицист «Петербургской газеты» констатировал: «Что видят в борьбе между Россией и Турцией наши заграничные «благоприятели»? Одни - стремление России к расширению своих владений, другие - осуществление теорий панславизма, третьи - уступку общественному мнению, четвертые - но всех мнений не перечесть, и только немногие имеют истинное понятие о значении настоящей войны» [8].
В начале того же 1877 г. в среде российских периодических изданий были сторонники точки зрения о возможности и даже необходимости союза России и Англии в Восточном вопросе. Так, газета А.С. Суворина «Новое время», утверждала, что если бы две эти страны объединили усилия, «то они могли бы не замечать остальной мир». Издание утверждало, что для России «государство, с которым союз был бы прочнее всех других - это Англия. <...> Полюбовное размежевание (интересов. - Авт.) тут было бы возможно, если бы они были сведены к простейшему выводу относительно Босфора и если бы английскому обществу могло быть внушено доверие к политике России» [9].
По мнению публициста еще одной петербургской газеты «Биржевые ведомости», которая также в то время исходила из необходимости русско-английского союза, дружеские отношения с Англией в перспективе должны были способствовать дальнейшему развитию России и совершенствованию ее политической системы. «Биржевые ведомости» отмечали: «Англия более чем какая-либо другая держава в мире является представительницей принципов свободы в сфере политики и торговли, представительницей парламентской системы, стремлений к открытиям и изобретениям, - одним словом, представительницей идей и принципов, развитие которых обусловливает собою улучшение судеб человечества» [10]. Даже газета «Гражданин», отличавшаяся резкостью суждений и нарочитой патриотической направленностью, в начале апреля 1877 г. вынуждена была признать, что, несмотря на политически-враждебное отношение английского правительства к России, англичане много сделали «на пользу истины и света в деле родственных нам народностей Балканского полуострова» [11].
Однако большинство крупных российских газет не разделяло мнения «Нового времени» и скептически смотрело на возможность создания русско-британского союза, исходя из разности взглядов ведущих английских политиков, отражавших в свою очередь настроения значительной части общества: «В Англии, несмотря на множество голосов в пользу совместного действия с Россией, дело едва ли может пойти так далеко, если принять во внимание разрозненность мнений нынешнего кабинета, в котором лорд Биконсфильд представляет элемент положительно враждебный интересам восставших провинций (имеются ввиду славянские территории, входившие в состав Порты. - Авт.), лорд Дерби проповедует политику невмешательства и бездействия и лишь два члена кабинета, лорд Норткот и
Карнарвон высказались за обуздание Турции и принуждению ее к уступкам в пользу восставших провинций» [12].. Позднее эта же газета определила линию, проводимую премьер-министром Великобритании лордом Биконсфильдом в Восточном вопросе как «политику неожиданностей»: «много шуму, много тревоги и неопределенность цели» [13].
Более определенно высказывалась «Петербургская газета»: «Если война России еще не объявлена, то потому лишь, что Англия не находит еще момент для этого благоприятным; зато с другой стороны, она не колеблется нарушать нейтралитет, поддерживая Порту советами и деньгами и угрожая Персии. Мы думаем, что пора положить предел такому коварству, и удивляемся некоторым органам нашей журналистики, заботящимся более об интереса английских, чем о русских» [14].
Большинство российских газет сугубо отрицательно относилось к главе британского кабинета: «Нам постоянно твердили, что английский народ нам дружелюбен и готов даже помогать бороться с турками, вот только этот злодей Биконсфильд все портит... Не будь его, все бы пошло, как по маслу. И лорд Биконсфильд сделался у нас таким же пугалом, какими некогда были Наполеон I, Наполеон III и Пальмерстон» [15].
Обладая несомненным литературным талантом, Бенджамин Дизраэли (с 1876 г. граф Биконсфильд) даже в своих литературных произведениях развивал теорию «героя», которому «всё позволено», превратив свою литературную работу в средство пропаганды собственных социально-политических взглядов. Российская печать, отдавая должное талантам английского политика, постоянно делала акцент на наличие у него его русофобских взглядов: «Биконсфильд, которому никто не может отказать в остроумии, сказал однажды в насмешку о Гладстоне, что у него только один недостаток: он весь состоит из совершенств. Можно смело сказать, что сам Биконсфильд не страдает этим недостатком» [16].
Английская политика в Восточном вопросе и особенно позиция лорда Биконсфильда, основанная на «бессердечном эгоизме», вызывала резкую критику на страницах «Голоса», который последовательно отражал позицию российского Министерства иностранных дел. Газета писала: «Один держится на стороне поддержки известной династии, другой хочет осуществить свои законодательные планы и такое раздробление политических целей порождает уединение отдельных держав, так как дипломаты не сходятся в своих желаниях; такое разъединение целей делает невозможным сильные коалиции, которые, подняв знамя прогресса, энергически могли бы защищать идеи, приносящие благо и спокойствие человечеству» [17].
Оригинальным выглядело суждение газеты «Сын Отечества», пытавшейся показать отсутствие единства во взглядах не только в английском парламенте: «На 100 англичан не найдется и десяти, желающих войны с Россией, между тем как есть по крайней мере 30, которые постоянно стояли за союз с Россией против турок. Но на 100 англичан найдется, вероятно, 50, которые не любят турок, но точно так же не любят и русских; есть около 20, которые ненавидят русских, но не питают такого же чувства к туркам, между тем как можно насчитать по крайней мере 30, которые ненавидят турок и желают русским всякого успеха. В числе последних находятся самые серьезные и энергичные люди в Англии. Более всего страшит их мысль, что Россия не покончит навсегда с турецким владычеством в Европе» [18].
Устойчивой темой публикаций в российской периодической печати являлась проблема британских и российских интересов на Востоке. По словам «Гражданина»: «Вообще Турция - это клиент Англии, слабый, изнемогающий под бременем политического и финансового кризиса, но у него есть громадное недвижимое имущество, которым она желала бы завладеть одна, без участия континентальных государств, в особенности без участия России. Эта держава ненавистна для Англии потому, что она видит в ней слишком опасную соперницу в делах Юго-Востока, слишком заинтересованную судьбой славянских народов Турции» [19]. «С-Петербургские ведомости» уточняли: «Турция необходима для Англии не только как средство помешать России овладеть Константинополем и Дарданеллами, но как выгодный клиент, как рынок для сбыта своих произведений» [20]. «Британская дипломатия не переставала хлопотать в пользу Турции, поощряла ее друзей, пугала ее врагов, вербовала ее союзников или, по крайней мере, удерживала ее противников от участи в борьбе против нее», - констатировали «С-Петербургские ведомости» [21].
Сразу после начала военных действий со стороны России на территории Турции английское правительство заговорило о мирной конференции. Ссылаясь на английскую печать, «Сын Отечества» сообщал о специальной программе, разработанной в политических кругах Англии в целях примирения враждующих сторон. Смысл ее сводился к ограничению возможного усиления российского влияния на Константинополь, Босфор, Суэцкий канал и Персию, но предоставления ей свободы действия на Балканском полуострове.
Газета «Гражданин» пыталась показать принципиальное отличие России и Англии в деле присоединения новых территорий: «Англия приобретает земли не вследствие необходимости обеспечения своей политической независимости, как Россия, <.> а потому владения ее никогда не могут
слиться с ней. Кроме того, непреодолимая преграда этому слиянию была сама политика Англии в отношении к своим колониям. Политику эту поистине нельзя назвать государственной политикой. Итак, Англия вместе с колониями своими, хотя и заключает почти в 2:/2 раза больше народонаселения, чем Россия, но, не составляя одного с ними целого, представляет политическую силу, в отношении к Европе, только лишь сосредоточенную в Соединенном королевстве - силу, которая далека от того, чтобы во всех отношениях соперничать с политическим могуществом России» [22].
По мнению «С-Петербургских ведомостей»: «Англия для вмешательства в Восточные дела имеет известные практические права: она давно укрепила за собой право захватов всего, что "плохо лежит", отстаивая, вместе с тем, свою позицию державы, преобладающей на морях, свое немаловажное участие в судьбах Востока и, наконец, свои вполне реальные интересы на Балканском полуострове» [23]. Свое видение проблемы отношений двух государств высказали и либеральные московские «Русские ведомости»: «Заставляя Россию отказаться от Баязета, Англия ссылается на то, что через этот город проходит торговый путь из Трапезунда в Персию. Но ведь у Англии есть своя дорога в Персию через Суэцкий канал. Распоряжаясь в Турции, как у себя дома, Англия хочет владеть и другой дорогой через Баязет. Почему же России не дозволяется иметь таких же претензий на торговый путь, какие высказывает Англия? Почему именно она обязана уступать, а не Англия? Почему не распределить обеих дорог одну -через Баязет - оставить за Россией, другую - через Суэц - за Англией? Почему при первой угрозе мы готовы смириться и уступить всякому заносчивому притязанию?» [24].
Летом 1877 г. отношения между двумя странами накалились до предела. «Англия собирается занять Константинополь своими войсками! Англия посылает свой флот в Галлиполи! Англия выписывает из Индии пятидесятитысячный корпус войск! Англия не может допустить, чтобы русские заняли Константинополь! Вот слухи, которые сыплются со всех сторон и усердно повторяются европейской печатью, преимущественно же туркофильскими английскими газетами» [25].
По поводу кризисной ситуации осенью того же года высказывались «Биржевые ведомости»: «Нет, Англия в войну ввязываться не хочет, так как англичанам вовсе нежелательно жертвовать своим имуществом и жизнью. Необходимо поэтому действовать дипломатическим путем, хлопотать о сформировании коалиции, которая могла бы остановить северного колосса и указать ему предел» [26]. Россия оказалась в довольно обычном для нее положении, когда помимо явного и непосредственного противника в войне в лице Турции существовали тайные враги, пытавшиеся действовать против нее дипломатическим путем. По утверждению «С-Петербургских ведомостей»: «Британская дипломатия не переставала хлопотать в пользу Турции, поощряла ее друзей, пугала ее врагов, вербовала ее союзников или, по крайней мере, удерживала ее противников от участи в борьбе против нее» [21].
Газета «Сын Отечества» видела причину активизации политики Англии на Востоке в пассивности самой России: «Неоспоримой истиной является то, что довольно продолжительное бездействие российского правительства и русской армии на границах с Турцией было истолковано ее противниками как признак слабости и неверия в собственные силы. В итоге был достигнут обратный эффект и военное столкновение было ускорено. Союзники Порты настаивали на отказе от уступок и поощряли их к военным действиям [27]. В середине января 1878 г. газета «Новое время» констатировала: «В настоящую минуту все наши отношения к Англии сводятся к вопросу: может ли Россия допустить высадку небольшого английского отряда, под какой бы то ни было дипломатической формулой, на полуострове Галлиполи, в Константинополе или в другой части Турции, лежащей в районе наших военных действий, не признавая такой высадки за открыто враждебное действие. От разрешения этого вопроса будет зависеть развязка дальнейших наших отношений к Англии, и больше того - мир Европы или общеевропейская война» [13].
Тема возможной войны с Англией к началу 1878 г., а особенно в момент наибольшего обострения англо-русских отношений в марте-апреле этого же года, обрела практически легальные формы в печати. «Гражданин» иронизировал по поводу ситуации, сложившейся в отношениях между Россией и Турцией: «Война, как бал: знаешь с кем его откроешь, да не знаешь с кем придется танцевать последний танец» [28].
Наконец, весной 1878 г. перспектива новой войны стала почти для всех очевидной, что не замедлило проявиться в публикациях российских газет. «Мир или война? Тысячу раз в день вы слышите этот вопрос. Спрашивает извозчик, спрашивает сановный вельможа. Ни тот, ни другой не получают ответа по той простой причине, что неоткуда взять этот ответ, - заявляла газета «Гражданин». - Лондонский наш посол граф Шувалов прибыл в воскресенье вечером, и сегодня уехал обратно в Лондон <.> он привез, так сказать, суть своих долгих бесед с Беконсфильдом и Салисбюри, вместе со своим собственным образом понимания этих разговоров и выводом из них» [29]. «Сын Отечества» с тревогой сообщал: «.как известно из газет, во всех английских арсеналах усиленно продолжаются вооружения, на всех верфях кипит неустанная деятельность, и все показывает, что Англия к чему-то, по-видимому, готовится. К чему же, как не к войне с Россией [30].
В то же время высказывались предположения относительно возможного развития событий. «Со
дня на день ждут, что Англия объявит нам войну, и ждут, кажется, напрасно, так как одна Англия войны нам не объявит. Англия воюет за свой счет и на свой риск только с какими-нибудь ост-индскими народами, с абиссинцами, с ашантиями, вообще с племенами дикими, плохо вооруженными, недисциплинированными, с которыми она может воевать наверняка. Но за последние шестьдесят лет мы не припомним войны, которую бы вела Англия одна с которою-нибудь из цивилизованных сильных держав. Это не в ее нравах и даже не в ее силах. Англия хочет воевать с Россией - это очевидно. Но она начнет войну только тогда, когда заручится каким-нибудь союзником, будь то Австрия, или Турция, или какая-нибудь новая коалиция» [31].
«Новое время» по поводу возможной войны имело свою точку зрения: «Позволительно спросить, в самом ли деле кто-либо в России испугался мнимой войны с Англией, и мы теперь положительно утверждаем, что серьезно никто не верил в эту войну, не мог ее вообразить, так как сведущим людям должны быть известны скромные размеры вооружений Англии. Если тем не менее общее стремление к Царьграду было остановлено, то это надо приписать тому, что в нас самих не хватило духу сделать последний шаг, который взвалил бы на нас задачу обновления Востока в широких рамках» [32].
Ожидание новой войны, охватившее население России, вскоре перекинулось на Европу «Сын Отечества» констатировал: «В Берлине, наконец, отчаялись в созвании конгресса и считают войну между Англией и Россией неизбежной. С этой мыслью все уже начинают мириться, как с роковой, ничем неотвратимой необходимостью, и главная забота европейских дипломатов состоит теперь в том, чтобы локализовать войну и не допустить до участия в ней Австро-Венгрию» [33]. Высказывался по этому поводу и «Гражданин»: «Начинать весьма рискованную (ибо это была бы война на жизнь и смерть всего русского народа и всех славян с двумя... правительствами: кабинетом Дизраэли и кабинетом Андраши) и, во всяком случае, совершенно бесплодную как для Англии, так и для Австрии войну с Россией из-за границ вассальной Турции Болгарии или ничтожных урезок земли в пользу Черногории, Сербии в Европе и России в Малой Азии - не решатся ни Беконсфильд, ни Андраши чем бы ни кончился конгресс» [34]. «Новое время» в свою очередь заявляло: «Европа сознает, что война между Англией и Россией в то же время означает войну между другими европейскими державами, быть может, от одного конца Европы до другого, и потому часто выступала посредницей, успокаивала воинственного лорда Биконсфильда» [13].
Даже в июле 1878 г. уже после завершения Берлинского конгресса некоторая часть российской периодической печати продолжала говорить о необходимости и неизбежности новой войны. По этому поводу «Биржевые ведомости» заявляли: «Ежедневно вы можете прочесть в «Московских ведомостях», «Современных известиях», «Новом времени» и других подобных им юродствующих органах пространные рассуждения о том, что Берлинский трактат не должен и не может повести, да и не поведет, к замирению Европы, что европейская война вспыхнет не нынче-завтра и что это будет величайшим несчастьем для России. Тщательно подыскивают они всякие признаки, указывающие, по их мнению, на столь любезный для них оборот дела» [35]. В то же время газета справедливо отмечала, что многие склонны во всех бедах, принесенных войной, обвинять периодическую печать, что совершенно неверно. «Вся серьезная часть нашей печати была не за войну, а против войны. Почти все наши выдающиеся литературные деятели, стяжавшие себе почетное имя и имеющие за собой известные заслуги, группируются около так называемых наших толстых журналов, служащих лучшими выразителями серьезной русской мысли и общественного мнения. <...> «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Слово» и «Дело» ни одним словом не обмолвились ни за овладение проливами, ни за завоевание Константинополя, ни за внедрение в славянские земли русской цивилизации. В этих журналах вернее всего отразилось мнение просвещенной части русского общества, которое было всегда против войны» [36].
The article follows the opinions of the Russian periodical press about the British participation in the decision of the Eastern Question, which exacerbated in the second half of the 1870s. It represents the main special features of the attitude of Russia and England to the events unfolded in the Balkans, to the problems of the formation of public opinion in these two states. The article shows the role of the periodicals in one of the first "information warfare" between Russia and England on the base of materials of the Russian press.
Key words: Eastern crisis, periodicals, Russian foreign policy, public opinion, military reform, the Russian-Turkish war.
Список литературы
1. Русское обозрение. 1877. № 3-4. 22 января.
2. Русская правда. 1879. № 131.
3. Сын Отечества. 1877. № 100. 4 мая.
4. Петербургская газета. 1877. № 105. 23 июня.
5. Кто наши враги? // Петербургская газета. 1877. № 65. 6 апреля.
6. Биржевые ведомости. 1877. № 95. 1 мая.
7. Марков Е. С кем нам воевать? // Голос. 1877. № 101. 13 апреля.
8. За что проливается русская кровь? // Петербургская газета. 1877. № 106. 24 июня.
9. Новое время. 1877. № 317. 15 января.
10. Британские интересы в нынешнем кризисе // Биржевые ведомости. 1877. № 210. 25 августа.
11. Вопрос минуты // Гражданин. № 14. 14 апреля.
12. Новое время. 1877. № 311. 9 января.
13. Новое время. 1878. № 675. 14 января.
14. Петербургская газета. 1877. № 71. 6 мая.
15. С-Петербургские ведомости. 1878. № 73. 14 марта.
16. Сын Отечества. 1878. № 59. 14 марта.
17. Голос. 1865. № 212.
18. Сын Отечества. 1878. № 2. 4 января.
19. Островский И. Причины вражды Англии к России // Гражданин. 1878. № 14. 8 апреля.
20. С-Петербургские ведомости. 1877. № 83. 24 марта.
21. С-Петербургские ведомости. 1878. № 3. 3 января.
22. Гражданин. 1878. № 8-9. 25 февраля.
23. С-Петербургские ведомости. 1878. № 84. 25 марта.
24. Русские ведомости. 1878. № 146. 11 июня.
25. Набат в Англии // Петербургская газета. 1877. № 119. 13 июля.
26. Биржевые ведомости. 1877. № 291. 14 ноября.
27. Сын Отечества. 1877. № 103. 7 мая.
28. Бланк. Нейтралитет ли Англии или война с нею из-за Турции? // Гражданин. 1877. № 45-48. 30 декабря.
29. Мир или война? // Гражданин. 1878. № 18. 6 мая.
30. Сын Отечества. 1878. № 45. 23 февраля.
31. С-Петербургские ведомости. 1878. № 82. 23 марта.
32. Русское общество в 1878 году // Новое время. 1879. № 1021. 1 января.
33. Сын Отечества. 1878. № 62. 17 марта.
34. Мир с Турцией, Англия и Австрия // Гражданин. 1878. № 10. 7 марта.
35. Биржевые ведомости. 1878. № 197. 19 июля.
36. Биржевые ведомости. 1878. № 211. 2 августа.
Об авторах
Блохин В.Ф. - доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой отечественной истории ФГБОУ ВПО «Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского»,
ЫвЬт. уа1@уапйех. ги
Косарев С.И. - кандидат исторических наук, доцент кафедры философии, истории и политологии ФГБОУ ВПО «Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского», kosarev@inbox.ru
