РОССИЙСКАЯ НЕСИСТЕМНАЯ ОППОЗИЦИЯ КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 323.23

DOI 10.34823/SGZ.2021.1.51518

М.Л. ЧЕЛНОКОВА педагог-психолог лицея Финансового университета при Правительстве Российской Федерации*

Российская несистемная оппозиция как социально-политический феномен

В статье рассматриваются специфика становления и основные тенденции политической активности несистемной оппозиции в современной России. Отмечается важность социальных медиа Рунета и стремление использовать локальные протестные настроения для позиционирования несистемных политических сил.

Ключевые слова: несистемная оппозиция, политическая система, тенденции формирования, политический протест, лидеры оппозиции, Рунет, молодежь, социальные медиа.

M.L.CHELNOKOVA Teacher-psychologist of the Lyceum of the Financial University under the Government of the Russian Federation

Russian non-systemic opposition as a socio-political phenomenon

The article is devoted to the specifics of the formation and the main trends in the political activity of non-systemic opposition in modern Russia. It is noted the importance of social media on the Runet and the desire to use local protest moods for positioning non-systemic political forces.

Keywords: non-systemic opposition, political system, trends of formation, political protest, opposition leaders, Runet, youth, social media.

* Челнокова Мария Леонидовна, e-mail: [email protected]

К постановке проблемы

Проблема несистемной оппозиции в современной России занимает существенное место как в общественно-политическом дискурсе, так и с точки зрения интереса отечественной политической науки. Очевидно, её научная значимость обусловлена не только самим фактом существования данного феномена и попытками более детально разобраться в особенностях функционирования современной российской политической системы, но и теми изменениями, которые происходят в массовом сознании и политических предпочтениях российских граждан сегодня. Прежде всего, речь идёт о нарастающей турбулентности и снижении уровня доверия к целому ряду институтов действующей власти. В этих условиях несистемная оппозиция уже не может рассматриваться как некая политико-психологическая «издержка» политического процесса, лишенная какого-либо реального влияния на ситуацию в стране. В равной мере не может она быть сведена и к «партии интернета», исключительно «виртуальным» формам политического протеста.

В связи с событиями 2018-2020 гг., когда именно различные по своим взглядам и политической самоидентификации несистемные факторы выступили коллективным драйвером массовых уличных протестов (от пенсионной реформы-2018 г. и событий вокруг выборов в Московскую городскую Думу в 2019 г. до протестных акций 2020 г.), актуальность анализа российской несистемной оппозиции именно как значимого субъекта политического процесса будет только возрастать. Не претендуя на полномасштабное осмысление данного феномена, хотелось бы остановиться на факторах становления, структуризации и специфике деятельности несистемных «игроков» на современном этапе (2018-2020 гг.).

Степень научной разработанности темы несистемной оппозиции в российской политической науке в целом можно оценить как невысокую. Однако следует отметить, что за последнее десятилетие появился целый ряд трудов, посвященных как непосредственно исследуемому явлению, так и косвенно связанных с указанной тематикой. Прежде всего, речь идёт о работах, посвященных политическому протесту, электоральным процессам и кризису парламентских партий («думской оппозиции»).

В данном ракурсе особый интерес представляют труды Н.П. Медведева, А.В. Борисенко, О.М. Михайлёнка, О.Г. Щениной, О.А. Кузнецовой, Д.А. Михайлова и др.

Также важными с точки зрения анализа «несистемных» политических практик в современной России представляются новейшие работы Н.А. Пономарёва, В.В. Титова, Н.А. Самохвалова, Е.В. Бродовской и других авторов.

Рассматривая тематическую направленность и содержание работ, указанных авторов можно заметить, что в поле зрения отечественных политологов находятся, прежде всего, вопросы, связанные с идеологическими ориентация-ми, структурой и формами деятельности несистемной оппозиции. При этом на второй план ушли не менее значимые вопросы: каковы причины появления несистемной оппозиции в её современном формате? Какие социальные факторы и особенности трансформации российской политической системы 2010-х гг. этому способствовали?

Основные результаты исследования

Рассматривая феномен несистемной оппозиции, в первую очередь представляется необходимым выработать её определение, позволяющее не только описать характерные черты, но и выделить ряд функциональных её особенностей, специфику деятельности в современных российских политических реалиях. Данная задача представляется достаточно сложной, поскольку можно согласиться с мнением, что «на сегодняшний день не сложился единый подход к рассмотрению сущности данного феномена, не выработано относительно общее определение понятия «оппозиция», которое бы

1

отражало существенные элементы его содержания» .

Тем не менее в российском научно-политическом дискурсе были предприняты вполне успешные попытки концептуализации рассматриваемого феномена. Развернутое описательное определение несистемной оппозиции дают Н.П. Медведев и А.В. Борисенко. По их мнению, несистемную оппозицию отличает жесткое противоборство с действующей властью, направленное на использование не всегда законных методов ведения политической борьбы. Именно

1 Медведев Н.П., Борисенко А.В. Несистемная оппозиция в политическом пространстве современной России // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика, 2007, № 4, с. 151.

использование подобных способов достижения поставленной цели отражается на статусе данных политических сил, который зачастую носит нелегальный или полулегальный характер. К несистемной оппозиции могут быть отнесены как левые, так и правые организации радикального или экстремистского толка, отвергающие легитимную для большинства населения систему политических ценностей. Следует сказать, что в период стабильного развития общества популярность таких политических партий очень невелика, но во время кризисов и общественных потрясений она начинает стремительно расти. Как правило, такие партии декларируют курс на резкие изменения в политической систе-

1

ме, смену политического режима .

О.М. Михайленок и О.Г. Щенина, говоря об оппозиции, в том числе несистемной («внесистемной», нелояльной), акцентируют внимание на противопоставлении идей, концепций,

2

взглядов и вытекающих отсюда антивластных действиях .

Таким образом, «несистемность» того или иного политического фактора может интерпретироваться как минимум в трёх ракурсах. Во-первых, как неопределённый политико-правовой статус, что исключает возможность вхождения в правовое пространство политики, в том числе, и участие в электоральных процессах. Во-вторых, как признак радикализации, акцент на неконвенциональные и часто противозаконные методы политической деятельности. В-третьих, как резкую оппозиционность по отношению к действующей власти, нежелание идти на компромиссы по различным вопросам.

Опираясь на изложенные выше подходы, мы полагаем возможным определить несистемную политическую оппозицию как совокупность политических сил, находящихся вне либо на периферии правового поля, не участвующих в электоральных процессах (как по собственной инициативе, так и в силу административного и силового давления со стороны властных структур) и выступающих как за радикальную смену проводимого политического курса, так и за серьезные институциональные изменения сложившейся политической системы.

1 Медведев Н.П., Борисенко А.В. Указ. соч., с. 150.

2 Михайленок О.М., Щенина О.Г. Власть и несистемная оппозиция как субъекты политического согласия // Власть, 2016. т. 23, № 7, с. 25.

Как известно, корни «несистемности» современной российской политики уходят в эпоху позднего СССР. В конце 1980-х - начале 1990-х гг. несистемный спектр политических сил был довольно широк и включал в себя как «левые», так и радикально-националистические силы (которых «демократы» описывали метафорой «красно-коричневые»). При всех внутренних разногласиях с 1991 г. их объединяло резкое неприятие существующей на тот момент власти - «ельцинского режима» и стремление действовать преимущественно силовым путем («Память», НБП, «Русское национальное единство», «Союз офицеров» и т.д.). Середина 1990-х гг. стала в этом плане переломным моментом, когда в условиях институционализации политической системы «новой России» значительная часть этих сил либо сумела легализоваться (например, «Трудовая Россия» В. Анпилова), либо интегрироваться в другие структуры, либо окончательно подверглась маргинализации и утратила сколь-либо заметное влияние.

По нашему мнению, относительное «затишье» в деятельности «несистемных» игроков в конце 1990-х - первой половине 2000-х гг. объясняется тремя факторами. Первый фактор - это преимущественно конкурентный характер политического процесса, возможность участия в многочисленных выборах разных уровней (здесь необходимо особо подчеркнуть, что «конкурентность» конца 1990-х - начала 2000-х ни в коей мере не подразумевает «честность»). Второй фактор - активность системной оппозиции, монополизация политической повестки дня действующей властью и её основными идейными оппонентами (прежде всего левопат-риотическими и в меньшей степени - праволиберальными силами, а чуть позже - и «губернаторской фрондой»). Третий фактор, ставший наиболее значимым в 2001 -2002 гг. -это формирование «путинского большинства», консолидация большей части общества вокруг фигуры Президента России В.В. Путина1.

Вторая волна всплеска активности несистемной оппозиции - разрозненной и на тот момент не имеющей значительной политической поддержки - приходится на середину

1 Евгеньева Т.В, Губченко В.А. Психологические особенности формирования оппозиционной повестки дня в сети Интернет // Политическая наука, 2017, № S., с. 393.

2000-х - начало 2010-х гг. Её предпосылками стали фактическая маргинализация «либералов» и утрата ими какого-либо официального политического статуса (так, в 2003 г. СПС и «Яблоко» не прошли в Государственную Думу ФС РФ, в начале 2004 г. потерял пост Председателя Правительства М. Касьянов), а также радикальное снижение популярности и влияния с последующим встраиванием в «вертикаль власти» КПРФ. Все вышеуказанные обстоятельства привели к тому, что из «системного» поля российской политики были выдавлены целый ряд заметных фигур, в недавнем прошлом входивших в высшие эшелоны власти (Б. Немцов, М. Касьянов, Н. Рыжков, А. Илларионов и др.). Помимо этого, появляется целый ряд новых политиков, стремящихся занять оппозиционную нишу (И. Яшин, Г. Каспаров, А. Удальцов, А. Навальный, позже - Г. Гудков и Е. Чирикова).

И в то же время, можно констатировать, что до начала 2010-х гг. ключевым фактором формирования «несистемного конгломерата» оппозиционеров явился националистический тренд, в основе которого были идеи борьбы с «этнической» преступностью и антимиграционная риторика (достаточно вспомнить Движение против нелегальной иммиграции -ДПНИ, возглавляемое А. Беловым). Этому способствовал ряд событий локального масштаба, которые стали известны благодаря активному развитию Рунета, в том числе появлению социальных сетей (этнобытовой конфликт в Кондо-поге в 2006 г., события вокруг «черкизона», «восстание Спартака» в 2010 г.).

Поворотным моментом в эволюции российской несистемной оппозиции, позволившим ей обрести полномасштабную политическую субъектность, стали массовые протесты 2011 -2012 гг. Более того, несмотря на жесткие действия власти («болотное дело» и т.д.) и сложившийся в 2014-2016 гг. «крымский консенсус», несистемные силы получили новую функциональную возможность собственного позиционирования и критики власти через социальные медиа Рунета. По существу, уже в 2013-2014 гг. наметилась четкая тенденция «виртуализации» несистемной политической деятельности, ухода значительной части «несогласных» в интернет-среду, хотя это не исключало и проведение отдельных массовых акций («марш против подлецов» и т.п.).

Но если до 2016-2017 гг. социальные сети выполняли в российской политической системе функцию своеобразного «громоотвода» - сублимировали недовольство действующей властью в относительно безопасные для неё формы (посты, мемы, комментарии, лайки-дизлайки, выяснение отношений между самими оппозиционерами), то в последнее время ситуация начала серьезно меняться1. Первый вектор таких изменений связан с тем, что массовая «интернетизация» российского общества позволила несистемной оппозиции начать оказывать существенное влияние на настроения граждан. Второй вектор связан с тем, что социальные медиа Рунета, в том числе мессенджеры, получившие широкое распространение в последние несколько лет, стали выступать не только как механизм сублимации оппозиционных настроений, но и в качестве технологической платформы мобилизации людей.

Таким образом, в 2018-2020 гг. несистемная оппозиция, будучи лишенной доступа к официальным СМИ, оказалась весьма выразительно представленной в российском информационном пространстве. В особенности это касается таких сегментов общества, в которых наблюдается значительное число интернет-пользователей: молодежь, жители Москвы, Санкт-Петербурга и ряда других крупных городов. Это позволило ей мобилизовать часть собственных сторонников, переведя «виртуальный» протест в «уличный» (митинги против пенсионной реформы, «марши 26 марта» против коррупции, митинг против передачи Курильских островов Японии, протесты против недопуска оппозиционных кандидатов на выборы в МГД и последовавшее за этим «московское дело», протесты в Хабаровском крае и т.д.).

При этом весьма заметна новая тенденция в деятельности несистемных оппозиционеров - стремление к «диффузии протеста», перенос центра тяжести оппозиционных выступлений из столицы в регионы и активное использование локальной проблематики, начиная с противостояния вокруг «химкинского леса» («мусорные полигоны» в Шиесе и Ядрове, строительство храма на месте сквера в Екатеринбурге, конфликт вокруг месторождения на Куштау в

1 Итиуридзе Л.А., Смагина Л.А. Модель политической коммуникации в условиях модернизации современной России // Вопросы политологии, 2020, т. 10, № 7(59), с. 2155-2161.

Башкирии и т.д.). Такая тактика представляется весьма выигрышной, поскольку приближает оппозиционные силы к реальным, повседневным проблемам населения, придает протесту не политическую, а социальную окраску.

Еще одна знаковая тенденция, наметившаяся сегодня, -это всё более заметная де-маргинализация несистемной оппозиции: происходит разрушение устоявшихся образов правых (крайних националистов и примкнувших к ним футбольных фанатов) и левых (ортодоксально-коммунистических и анархистских) радикалов, призывающих к неконвенциональным действиям и силовому сценарию смены власти. С появлением и активной «раскруткой» в интернет-пространстве таких фигур, как А. Навальный, Д. Гудков, Н. Платошкин, практика деятельности «несистемных» сил всё более смещается в сторону тех форм протеста, которые формально находятся в правовом поле (например, разрешенные митинги, одиночные пикеты, «прогулки» с популярным в 2020 г. флэшмобом «покорми голубей»), при сохранении или даже ужесточении негативной риторики в адрес как правящей элиты в целом, так и отдельных её представителей1. В том числе, это касается чиновников условно «среднего уровня», допустивших некорректные высказывания по тем или иным вопросам или совершивших неэтичные поступки (Е. Хаха-лева, Р. Горринг, О. Глацких, Н. Соколова и др.).

Говоря об особенностях деятельности и функциональных возможностях российской несистемной оппозиции сегодня, представляется необходимым упомянуть еще два важных момента.

Первый связан с тем, что поддержка оппозиционных настроений в некоторых слоях российского общества вызвана, прежде всего, серьезным (а в таких случаях, как, например, пенсионная реформа - массовым) недовольством решениями и действиями властей всех уровней, а также непоследовательностью проводимой государственной политики. Достаточно вспомнить тот факт, что в 2005 -2013 гг. (до вхождения Крыма в состав РФ) главным атрибутом Дня народного единства стал «русский марш». То есть националисты фактически перехватили «символическую повестку»

1 Гужева Н. Птица протеста: уличные акции с кормлением голубей охватили всю Россию [электронный ресурс]. URL: https://sobesednik.ru/politika/20200722-ptica-protesta-ulichnye-akcii (дата обращения: 01.10.2020).

власти. Подобная ситуация нередко повторяется и сегодня, когда неспособность решить социальные, инфраструктурные проблемы («мусорная» тематика), неоднозначные кадровые решения (назначение М. Дегтярёва и.о. Губернатора Хабаровского края) создают благоприятный эмоциональный фон для активизации «несистемных» политических сил.

Второй момент связан с высоким уровнем конфликтности внутри самой несистемной оппозиции, неспособностью к компромиссам даже по частным вопросам, не говоря уже о консолидации её наиболее значимых сегментов. На это накладывается отсутствие у большинства несистемных оппозиционеров позитивной повестки дня, которая носила бы не деструктивный и одномерный характер («сменить власть, а там видно будет»), не была бы исключительно ретроспективной (размышления о том, как хорошо было «при царе», «в СССР» или в «святые девяностые»). Поэтому проблема поиска привлекательного, позитивного, но в то же время реалистичного образа будущего - именно та задача, к решению которой «несистемные» политики пока не приблизились1.

Выводы

Российская несистемная оппозиция может быть определена как конгломерат разнородных политических сил, находящихся вне либо на периферии правового поля, не участвующих в электоральных процессах и выступающих как за радикальную смену проводимого политического курса, так и за серьезные институциональные изменения сложившейся политической системы.

Генетические корни «несистемности» в современной российской политике безусловно уходят в 1980-е - начало 1990-х гг. Однако современная несистемная оппозиция должна рассматриваться преимущественно как новое явление. Её востребованность в отечественном политическом пространстве и популярность в определенных слоях общества обусловлена интенсивным развитием социальных медиа Рунета в сочетании с кризисными социально-экономическими тенденциями в жизни страны, снижением уровня доверия к институтам действующей власти.

Одним из механизмов конструирования образа несистемной оппозиции в современной России является «привяз-

1 Евгеньева Т.В, Губченко В.А. Указ. соч., с. 393.

ка» её деятельности к локальным проблемам, что придает всевозможным протестным действиям не политический, а социальный характер, тем самым позволяя несистемным факторам более «точечно» и эффективно влиять на массовые настроения в российском обществе.

Очевидными слабостями несистемной оппозиции в сегодняшней России являются внутренняя разобщенность и конфликтность, низкий уровень консолидации и отсутствие развернутой позитивной повестки дня.