Российская экономическая модель Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

РОССИЙСКАЯ

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ

МОДЕЛЬ

RUSSIAN ECONOMIC

я.м. миркин

Член Правления ВЭО России, заведующий отделом международных рынков капитала исследовательского Института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова (ИМЭМО РАН), д.э.н., профессор

y.m. mirkin

Member of the Board of VEO of Russia, Head of International Capital Markets, Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations of the Russian Academy of Sciences, Doctor of economics, professor

В статье рассмотрена модель экономики, сложившаяся в России как на развивающемся рынке. Основные черты: сверхконцентрация, избыточная роль государства, тяжелое налоговое бремя, деформированный финансовый сектор, низкая финансовая глубина, проблемная модель бюджетной системы, упрощение структуры экономики, искажения в демографической и социальной структуре. Указано на необходимость выработки альтернативной экономической политики.

MODEL

АННОТАЦИЯ

324

ABSTRACT

The article considers the model of the economy that has developed in Russia as an emerging market. Main features: overconcentration, excessive role of the state, heavy tax burden, deformed financial sector, low financial depth, problem model of the budget system, simplification of the economy, distortions in the demographic and social structure. The author indicates the need to develop alternative economic policy.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Государство развития, демографическая структура, национальная модель экономики, развивающийся рынок, социальная рыночная экономика, финансовая политика, финансовый сектор. KEY WORDS

Demographic structure, developmental state, emerging market, financial policy, financial sector, national model of economy, social market economy.

Диагноз: бюджетная экономика

Мы строим уникальную модель бюджетной, «костыльной» экономики, когда на бюджет возлагается ответственность за все. И за социалку (выполнение президентских указов), и за рост производства и промышленного потенциала, и за оборону и безопасность, да еще и за создание резервов на черный день и за удержание низкого государственного долга. Минфин не хотел бы его наращивать, даже на цели развития. Бюджет должен делать все это сразу. И масло, и пушки, и новые станки, и ракеты, и деньги под матрас.

В любом регионе или отрасли сегодня рост зависит от федеральных денег и проектов из центра. Все остальное — не нормализовано. Нет общедоступного — по всей территории России — кредита под умеренный процент. На мелком и спе-

кулятивном финансовом рынке деньги массовому бизнесу получить невозможно. Все жалуются, что налоги избыточны и растут. Налоговая нагрузка выше, чем в США (МВФ). Курс рубля мало стимулирует рост. Очень тяжелое административное бремя. Если в 2005 г. в России было принято 5,5 тыс. федеральных нормативных актов, то в 2010 г. — 12 тыс., в 2016 г. — 17,5 тыс., в 2017 г. — 18,9 тыс. актов1. Рост по экспоненте. Местные бюджеты, способность регионов к развитию на местах сегодня функционально зависят от денег сверху. Бюджетный федерализм не очень сложился в России. Слишком много денег и доходов забирается наверх.

Но все-таки ведь быстрый экономический рост есть? Да, есть, но только в отдельных ярких точках — регионах или отраслях. Их можно перечислить по пальцам. И только там, где государство дает преференции. А, точнее, деньги из бюджета — снизить процент за кредит, возместить часть затрат бизнеса, заплатить меньше налогов и пошлин, просто получить деньги и не вернуть. Все ищут только одного — как получить бюджетную поддержку. Или загородиться таможенными пошлинами. Все жалобы промышленности — только к государству: дайте, дайте, дайте. На банки и финансовый рынок уже не надеются. Подставьте костыли!

Модель экономики и ее роста, где все сосредоточено вокруг федерального бюджета и его дележки, — тупиковая. Бюджет ведь не резиновый. Он не может один решить задачу быстрых темпов роста. Да еще питать население, оборонять, резервировать на черный день. Такая бюджетная экономика обречена быть медленной и хромой. Перегруженной правилами, надзором и санкциями — за бюджетными деньгами

1 Рассчитано на основе базы данных справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».

32

ведь еще нужно следить. С министерствами, медленно превращающимися в совокупный Госплан, когда они пытаются лично заполнить пустоты в промышленном пространстве, создать заказы, но непременно — за счет бюджетных денег и льгот.

Налоги, резервы, бюджетные расходы

Двадцать пять лет высоких, на «европейском» уровне, налогов и «квази-налогов», с которыми очень тяжело расти. С начала 2000-х годов бюджет работает по принципу: взять больше, отправить значимую часть взятого в резервы, в валюту, за рубеж. Перед кризисом, в конце 2013 г., внебюджетные резервные фонды приближались к 200 млрд долл., составляли более 20% годовых расходов бюджета, более трети международных резервов (Минфин РФ). Все это — вычет из денег населения и бизнеса, вместо инвестиций, вместо роста спроса.

Нужны ли резервы? Да, конечно! Но их не напасешься, если экономика стагнирует. А если она быстро растет, не нужно запасаться с таким отчаянием. Достаточно лишь подстраховки. Сегодня мы быстро возобновляем резервы. Фонд национального благосостояния достиг 4,6-5 трлн руб. Да, это нужно, но в каком размере?

Еще один принцип нашего бюджета: медленно, но верно сжимать все то, что называют «социальные обязательства». Не мытьем, так катаньем. Не оптимизацией сети, так сокращением пенсионного возраста. Замораживанием выплат. И облагать все больше — все, все, все, пусть по мелочам. Взять денег больше в центр. Создать финансовые вертикали — у нас только там точки роста, где на местах есть преференции из центра и федеральные проекты. Налого-

вые льготы? Вот их большей частью отправить вниз. Пусть регионы — там, где недостаток денег — решат, кому их раздавать. Держать один из самых низких в мире госдолг. Его нельзя наращивать, а если на инвестиции, то по чуть-чуть. Собственно, это бюджет безрыбья, не роста, полностью зависящий от мировых цен и спроса на сырье.

Сверхконцентрации

Пирамиды, все большее стягивание в вертикали — как это измерить? Косвенно. Хотя бы через роль Москвы. За четверть века население Москвы выросло больше, чем на 40%. В 1990 г. 6% россиян жили в Москве, сегодня 8,5%. В 1990-х годах Москва создавала примерно 14% ВВП России, сегодня — 21% (Росстат). Почти 20% российских компаний зарегистрированы в Москве — и примерно 20% налогов собирается в столице (ФНС).

Ну и слава Богу, почему бы нет? Но есть еще индикатор — деньги. Он показывает, что в столице — сверхконцентрация богатства, могущества, собственности. В начале 2001 г. продажи банками в Москве наличной валюты населению составляли 19% от «итого» по России. В апреле 2018 г. — 53%. Это значит, что примерно половина наличной валюты (долларов и евро), пришедшей в Россию, находится в Москве (ЦБР).

В 1997 г. доля Московского региона в средствах на счетах банков в ЦБР составляла 47%. Сегодня — 85-87%. В Москве и Московской области сосредоточены 91% активов банков. В начале 2001 г. вклады в Москве — 38% от их объема по России, а в июле 2018 г. — 54% (ЦБР).

Денежные доходы на душу населения в Москве в 2017 г. — 59 тыс. руб. в месяц, в Псковской области — 22 тыс. руб., в Тыве — 14 тыс. руб. (Росстат).

328

За этим сверхконцентрация денег и собственности. Но в вертикалях мало свободы для бизнеса. И такая экономика очень хрупка. На длинной дорожке она обязательно отстает. Как ни старается, не может успеть за инновациями. Ее все опережают. И еще из нее вымываются умные — им плохо в тесных стенах. Хуже работают социальные лифты. Общество стареет, делает ошибки — и проигрывает.

Мирового опыта — сколько хочешь. Десятки стран. Спрятались, съежились, взяли все внутри под прямое управление — стали сильнее? Да, может быть, вначале и сильнее, и быстрее, и мощнее. А потом энергия неизбежно вымывается — и остаются хрупкость и слабость. А что становится сильнее? Способность со временем надломиться от внешних шоков. Проверено, как летная инструкция.

Нужно нам это? Конечно, нет. А под растущим внешним давлением — точно не нужно.

Сесть бы нам всем вместе — и поговорить. Что искать? Какую модель общества? Англо-саксонскую? Общество эмигрантов, любящих новенькое и риски? С минимальным участием государства во всем? Нет, не получится. Мы — другие. Азиатскую экономику особого пути? Всей кожей мы чувствуем, что и здесь — мы другие. Такого соединения прилежности, дешевизны, умеренности, желания учиться и подчинения — нет, не получится. Скандинавскую экономику? Мы и так гнемся от тяжести налогов. И как добиться — уникальной способности расходовать экономно, спокойно и аккуратно в пользу каждого? Германскую модель? Экономику благосостояния для всех, по Людвигу Эрхарду? Было бы замечательно, но точности и дисциплины может не хватить. Методичности.

Скорее, «средиземноморскую» модель. Испания? Италия или даже Франция? Это тоже социальная рыночная экономика. Тоже «континентальная» — не англо-саксонская модель. В ней всегда будет больше государства, чем в Нью-Йорке или Лондоне. Выше его роль в экономике, в имуществе, в потреблении. Всегда больше банков, кредита и долгов, чем финансовых рынков.

В такой модели объемнее семейная собственность. Это не «народный капитализм» — скорее, экономика «держателей крупных стейков» в капиталах. У нас уже сегодня абсолютное большинство компаний в собственности у двух-трех владельцев. И никого они к себе не пустят.

Есть в Испании что-то неуловимо похожее на Россию. Бывшая империя. Рывки к модернизации. Тоталитарный режим как ядро XX века. Женщины — красивы и экзотичны. Особенный путь, комплексы — всегда великие. И тот же неуловимый привкус хаоса, приправленного порядком. Или наоборот. Талантливы, но не без ленцы. И климат — у одних мороз и печка, у других — жара, сушь и сиеста.

Италия, Испания и Португалия смогли ответить на свои вызовы. Идеологически расколотые нации стали едиными. Совершили свое экономическое чудо. Италия — в 1960-х годах, Испания — в 1960-х — середине 1970-х, Португалия — вдогонку. Из технологически отсталых, сырьевых — пришли в современность. А дальше с 1980-х шли уже вровень со всеми.

В Испании в начале 1960-х годов ожидаемая продолжительность жизни была ниже, чем у нас. Сегодня Испания — на 4-м месте в мире, Италия — на 6-м. Живут 83 года. В Португалии — больше 81 года. ВВП на душу населения в Испании и Италии примерно в 3 раза больше, чем в России, в Порту-

330

галии — в 2 раза. По паритету покупательной способности — на треть выше, в Португалии — на 10%.

Так сделаем? Поставим цель не на словах — а на деле? Спросим себя — как совершить? И, как наконец, начать быстро расти? В 2018 году ВВП США рос гораздо быстрее, чем в России. А мы — когда и как? Самое главное, как?

Налоговое бремя

Не нужно быть большим экономистом, чтобы понять, что слишком высокие налоги могут угнетать рост и даже исподволь разрушать государства. Нельзя овец стричь дважды. А если даже стричь, то стадо может разбежаться, перестать платить, забиться куда-нибудь подальше. Тому великое множество примеров из мировой истории. Причем неважно, как называются налоги. Любые обязательные платежи — сборы, пошлины, взносы на что угодно. В международной практике им даже есть имя — «квази-налоги», платить обязаны, а если не заплатишь — тебя накажут и все равно возьмут.

С точки зрения роста — у нас избыточное налоговое бремя. Все страны сверхбыстрого роста с динамикой реального ВВП выше 5% в год (развивающиеся экономики), имеют сегодня фискальную нагрузку ниже, чем в России. У них, как правило, кратно выше монетизация, насыщенность деньгами. Гораздо больше доступность кредитов. Намного меньше процент по кредитам (5-6% и ниже). Они часто намеренно ослабляют свою национальную валюту, чтобы стимулировать рост, товарный экспорт, импорт капитала. Сегодня в этом обвиняют Китай. Обычно выше, чем в России, госдолг, он может тратиться на цели инвестиций. Дешевле, чем в России, государство. В больших быстрорастущих странах (Китай, Индия) крупнее, чем у нас, финансовые рынки. У них

обычно меньше денежных, бюджетных резервов — все для роста.

А результаты? Взлетает вверх норма инвестиций («Инвестиции / ВВП»). В Китае — 44%, в Индии — 32%, у нас — 24% (2017, МВФ). Как за этим угнаться?

Финансы торможения

Финансы могут стимулировать рост экономики. Они могут быть настроены так, чтобы быстрее двигаться, подстегивать всех тех, кто хотел бы стать впереди планеты всей.

Но финансы могут и тормозить рост. Четверть века мы давим рост через финансы. Двадцать пять лет холодного кредита и сверхвысокого процента. У нас очень низкая насыщенность кредитами. «Кредиты нефинансовым организациям / ВВП» в 2016 г. — 35,1%, в 2017 г. — 32,8%. «Кредиты населению / ВВП» в 2016 г. — 12,6%, в 2017 г. — 13,2% (ЦБР). Это очень уныло, холодно, низко, на уровне бедных стагни-рующих стран. В Китае все вместе это зашкаливает за 200%. Даже у Вьетнама, растущего с годовой скоростью в 6,5% реального ВВП, насыщенность кредитами экономике в районе 100% ВВП.

Процент по ссудам? Десятилетиями один из самых высоких в мире. Стыдно перед молодыми семьями в Чехии и Польше, берущими ипотеку под 2,5-3%, а то и ниже. Средние проценты по кредитам населению в России? Всегда двузначны! (ЦБР).

Двадцать пять лет экспорта капитала куда угодно. Чистого вывоза только частного капитала — примерно 800 млрд долл. за это время. Четверть века мелкого, спекулятивного финансового рынка, на котором кэрри-трейд и все что угодно есть, а длинных инвестиций очень мало. Когда-то

33 2

в 2006-2007 годах капитализация российского рынка акций к ВВП составляла 120-140%. В 2017 г. — 39% (ЦБР).

Рядом — работающий в убыток центральный банк (минус 0,4 трлн руб. в 2017 г.). Прошедшийся по коммерческим банкам (минус 45% банков за четыре с половиной года). Эмитировавший более 3 трлн рублей, чтобы покрыть убытки в банках и выплаты вкладчикам (Годовой отчет ЦБР, АСВ). Все эти деньги — не инвестиции, это — затычка черных дыр. Все укрупнить, в Москву собрать все деньги. Более 50% кредитов экономике выдается в Москве и Московской области. Более 80% средств коммерческих банков на счетах в Банке России находится в Московском регионе (ЦБР).

Вы думаете, мы подавили инфляцию? Четверть века не могли, а два последних года — вот она, миленькая, ползет, нижайшая? Но вообще-то в 2017 г. индекс цен производителей промышленных товаров составил 7,6%. А в январе — июле 2018 г. — 16,6%. И рано или поздно все это прорвется в розницу, особенно на фоне девальвации рубля, как ни сдерживай цены и тарифы, регулируемые государством.

Кстати, о девальвациях. У нас их было четыре взрывных (1994, 1998, 2008/2009, 2014 годы). И, наконец, наступила пятая. С начала года рубль подешевел по отношению к доллару больше, чем на 20%. Все это было задолго ясно. Заранее предупреждали, что в очередной раз кэрри-трейд и финансовые инфекции послужат спусковым крючком («РГ», 27.12.2016). И это будет повторяться снова и снова — мелкий, спекулятивный финансовый рынок, верх нестабильности, удары из финансов, сносящие экономику, недоступность кредита, если... Если что? Если не запретить? Ни в коем случае не запрещать! Но побуждать, стимулировать, насыщать деньгами, нормализовать, строить большую финансовую машину.

Может быть, заграница нам поможет деньгами? О нет, там — не мед. Санкции, ограничения на доступ к международным рынкам капитала. Накопленный вывоз капиталов из России превышает на 300 млрд долл. запас инвестиций, полученных нами из-за рубежа (ЦБР, июнь 2018 г.). Эти деньги изъяты из России. Еще 10 лет тому назад картина была обратной. Это мир получает от нас инвестиции, а не наоборот.

Так что это такое? Только не финансы роста. Скорее формула: кредитный холод, высокий процент (Банк России) плюс бюджетная консолидация (больше фискальной нагрузки, минимум налоговых стимулов, резать расходы) (Минфин) плюс крупные проекты, финансовые преференции, особые режимы по вертикали, из центра сверху — вниз, как базовая модель экономики.

Последствия? По-прежнему огромная зависимость от мировых цен и спроса на сырье. Вне «денежных пятен» Москвы, ряда крупных городов (на 100-300 километров) и особых зон (ТОРы, ОЭЗ и т.п.) — недолеченные города и дороги. Там громадный дефицит денег, инвестиций. Пространство — в заплатках. Уход в черный оборот отчаявшихся добраться до пенсии. Вы — у нас, а мы — у вас. По оценке, до 50-60% частных платежей и услуг в глубинке — безналоговые. Окукливание регионов.

И какой здесь рост? Как оценивает Банк России наше будущее? По его прогнозу, темпы роста реального ВВП в России в 2018-2020 годах — 1,5-2%2. А Минфин? В 2019 г. — 2,1%, в 2020 г. — 2,2%, в 2021 г. — 2,3%3. Ну и что, так и будем жить? Радость-то какая...

2 Rank of Russia. Russian Financial Sector. Investor Presentation. May 2018.

3 Минфин России. Основные направления бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2018 год и на плановый период 2019 и 2020 годов.

334

Экономика и реальные вещи

На российском рынке обуви импорт занимает 85%. Это — простая истина, и не нужно иметь диплома, чтобы сказать — это ненормально для страны в 148 млн человек. Должны найтись и сапожники, и кожа, и сырье с оборудованием, чтобы хотя бы 40-50% огромного рынка занять своим, местным. Или в экономике устроено что-то не так.

Четверть века мы не можем сделать нормальным процент по кредитам. Для миллионов семей он — двузначный. Четверть века! Скажите, что не так в том, как мы управляем экономикой? За три десятилетия Южная Корея из лачуг выбилась в развитые страны, Китай стал тем, на кого оглядываются с завистью. А в Восточной Европе, в бывших странах «соцлагеря» сверстники наших 30-летних получают ипотеку под 2,5-3%.

Что не так? Почему после стольких призывов к инновациям в России в 2017 г. было сделано компьютеров на 4 с лишним доллара на душу населения? Почему уже из года в год 300-350 штук металлорежущих станков в месяц — предел мечтаний? Что это за экономика, в которой за год на 148 млн человек выпустили 15 тысяч зонтиков для дождя и солнца? Росстат нам утверждает, что в июле 2018 г. у нас произведено 67 штук детских колясок, а за 2017 г. на всю Россию — 760 штук. Как это может быть в такой наполненной людьми и ресурсами стране?

У нас огромные рынки для роста экономики. Обувь, одежда, простейшие предметы обихода. Триллионы рублей. Они уже заполнены — только кем? Доля импортных лекарств на рынке по стоимости снизилась до 68% (DSM Group, март 2018 г.). Успех? Еще недавно была далеко за 80%. Но ведь все равно годами, четверть века складывавшаяся деформа-

ция. И так сектор за сектором — этого нет, то не производят, а если есть, то не то.

Но насколько свое — это «свое»? Когда говоришь с промышленниками, они только машут руками. Масса исходников — импортные. В фармацевтике, в аграрном секторе, в легкой промышленности, в «умных компонентах» оборудования, в микроэлектронике. Только что Минпромторг рассказал, что микроэлектронику размером 28 нанометров и менее Россия заказывает у крупных фабрик Юго-Восточной Азии («РГ», 27 августа 2018 г.).

Так что же не так в экономической политике, если через четверть века импортозамещением пришлось заниматься насильно, под ударом санкций? Почему глупейший лозунг «все купим за сырье» так долго был абсолютной истиной в стране с населением в 148 млн человек? Или почему так согласно все кивали головой, что мол, «голландская болезнь», нечего делать, обречены.

Четверть века разбалансированной, нестабильной экономики, ставшей из большой индустриальной — сырьевой! Не хватит ли? Не страшновато ли, когда экономические ведомства в один голос твердят, что впереди, если рост, то еле-еле, старческий. А разгонимся когда-нибудь — лет через пять.

Заранее известно, что экономика вертикалей, сверхкрупной собственности, при государстве — доминанте во всем, это — тупиковый путь. Заранее ясно, что экономика, опирающаяся больше всего на бюджет, на отдельные проекты «федералов», пусть самые крупные, — не сможет быстро, устойчиво расти, если только не переродится в мобилизационную.

Для роста, инноваций и модернизации нужна живая, легкая, денежная почва для всех, а не только для котлованов.

33

Когда доля среднего и малого бизнеса — не 20-25%, как сейчас, а хотя бы 40-50%. Все то же самое — доступный кредит, низкий процент, чуть ослабленный рубль, большой внутренний финансовый рынок, налоги ниже, сильные налоговые стимулы за рост и модернизацию, легкое административное бремя, таможенные пошлины, защищающие внутренний рынок. Побуждать иностранцев переносить производство в Россию, а не вбрасывать нам готовые товары за сырье. По всем несырьевым секторам. Когда все это будет? Еще через 25 лет?

Мы взахлеб спорим о темпах роста. Никому не нравится, что реальный ВВП России в 2017 г. был меньше, чем в 2013 г., на 0,5%. А ВВП по паритету покупательной способности увеличился за четыре года всего лишь на 5,6%. Уныло как-то. Другие страны двигаются намного быстрее.

Но все-таки экономика состоит из реальных вещей. Люди, здания, оборудование, продукция. И всегда кто-то рвется вперед, как «азиатский тигр», а кто-то падает, как камень, вызывая шум и треск. Где у нас точки сверхбыстрого роста? Или, наоборот, особенно острого падения? Что, собственно, происходит с реальными вещами? Хотя бы примеры — пусть разнородные, из очень разных отраслей.

Большой прирост в производстве мяса — не в деньгах, а в тоннах. Домашняя птица — плюс 38% за пять лет (июнь 2018 г. к июню 2013 г.), почти по 7% каждый год. Это нужно уважать. Или «консервы рыбные в масле». Нужны они нам? Очень. Прирост за пять лет, в миллионах банок, почти на 60%, скорость — примерно 10% в год. Подсолнечное масло? Здесь просто чудо. В июне 2013 года произвели 197 тыс. тонн, в июне 2018 года — 351 тыс. тонн, почти на 80% больше, ежегодные темпы роста — 12%.

Берем в руки карандаш и начинаем искать другие «точки роста». У нас есть абсолютное чудо. Рекорд для России. В июне 2018 г. мужской спецодежды («производственной и профессиональной) произвели 3,6 млн штук, ровно в два раза больше, чем в июне 2013 г. (Росстат). Никакого кризиса, среднегодовые темпы роста — 15%. Китаю и Индии, мировым рекордсменам по скорости роста — и не снилось! А вот «спецодежда прочая» — и такая тоже есть — только за год выросла в 2,3 раза (в рублях, июнь 2018 г. к июню 2017 г.). Такое экономическое чудо — это острые ощущения для наблюдателя, ничем не хуже солнечного затмения. Его причины? Младший персонал повсеместно переодевают в униформу. А еще камуфляж, комбинезон — дешево, не джинсы, используются по всей стране, чтобы возиться в доме и на огороде.

Ткани? Подспудно ждешь падения, ужасов в текстильном производстве. Но нет — рост за пять лет (июнь к июню) в производстве тканей больше, чем на 40%, с темпами в 7% в год. Что ж, отлично, переворачиваем еще одну страницу. А вот и шины для легковых автомобилей. В июне 2013 г. — 2,8 млн шт., в июне 2018 г. — 4,2 млн шт., рост на 50%.

Такие острова благоденствия, удачи для нас очень важны. Каждый раз хочется разобраться — «кто виноват». Особые условия? Удачная динамика цен, вызывающая рост производства? Внешний спрос? Девальвация рубля, вытесняющая импорт или, наоборот, стимулирующая экспорт? Или идеи вполне конкретных людей, собственников бизнеса, которые хотят — вперед и дальше? А может быть, особые преференции государства, государственные закупки, кредит под низкий процент и процентные субсидии? В любом случае условия успеха, как и неудачи — всегда очень конкретны.

338

Российское хозяйство пронизано «золотыми кусочками», за каждым из которых — промышленники, личности. Примеры? Добыча крабов, десятки компаний, быстрорастущая после 2014 г. экспортная отрасль на Дальнем Востоке и на Баренцевом море. В начале 1960-х годов был проведен сумасшедший, уникальный эксперимент: через всю страну, самолетами краба переместили на Северо-Запад. Сделали подарок себе и норвежцам — там сейчас промышленная добыча. Экспорт в США, Японию, Южную Корею, в растущий Китай. Собираются тотально модернизироваться — заказ судов на многие миллиарды у себя дома, в России. Такие «клеточки» российской экономики — национальное достояние. Мы их должны видеть, с них пылинки сдувать, а государство — опекать — лишь бы росли.

Но все-таки в нашей экономике, если она растет такими низкими темпами, много историй неуспеха. В них тоже нужно разбираться — почему так плохо и отчего такое отставание годами? Как и чем власти могут помочь? Что неправильно и что нужно изменить в макроэкономических условиях? После девальвации рубля, вспышки цен и роста стоимости импортных компонентов производство вычислительной техники в июне 2013 г. — 2,1 млрд руб. в текущих ценах, а в нынешнем июне — тоже 2,1 млрд руб. (Росстат). Как это может быть через пять лет? Строим мы инновационную экономику или нет? Ноутбуки, вы где?

Ладно, что-то попроще. Автобусы? В июне 2013 г. — 4,8 тыс. шт., через пять лет — 2,4 тыс. шт. Легковые автомобили, соответственно — 161 и 139 тыс. шт. Гораздо меньше грузовых автомобилей. Обычные холодильники — 342 и 312 тыс. шт. Падение. Стиральные машины? 287

и 290 тыс. шт. Газовые плиты — 31 и 39 тыс. шт. Ну наконец-то, рост! Пять лет прошло — мы двигаемся или нет?

В июне 2013 г. в разгар летних строительных работ в России было произведено 395 млн. кирпичей из цемента, бетона или искусственного камня. В июне 2018 г. — 219 млн шт. Падение за 5 лет — на 45%. Кирпич керамический неогнеупорный в июне 2013 г. — 629 млн шт., через пять лет — 499 млн шт., минус 21%. Портландцемент и другие цементы в июне 2013 г. — 7,1 млн тонн, в июне 2018 г. — 5,9 млн тонн, на 17% меньше. Шифер пять лет назад, в июне — 68 млн плиток, сегодня — 46 млн плиток, почти на треть меньше. Объем строительной деятельности в сопоставимых ценах в июне 2018 года на 15% ниже, чем в июне 2013 года.

Разве мы не должны это обсуждать? Разве не обязаны смотреть не только на короткую дистанцию, но и на длинные негативные тенденции и спорить по поводу того, как оживить инвестиции. Чего именно им не хватает? Как отразятся на них изменения — а их миллион — в кредитной, налоговой, процентной, бюджетной, валютной политике? Фискальное давление на бизнес имеет свои границы.

Социальное и региональное неравенство

Будет ли у нас национальный проект «Бедность»? Нет, не помощь, не подаяние, не обучение — это само собой, а год за годом оживление самых бедных, заброшенных уголков нашей страны. Десятки тысяч поселений стоят недокормленными, с огромным дефицитом денег, с яркими заплатками, но в целом — с закрытыми глазами. Речь идет, прежде всего, о более 800 средних и малых городов — в них живут 27 млн чел., о почти 1200 поселках городского типа с 7 млн чел.,

340

о более, чем 18 тысяч сельских поселений с 34 млн чел. Это целые страны!

Число малых поселений быстро сокращается. Да, в денежном пятне Москвы, до 200-300 км от нее — все более-менее пристойно. Такие же пятна, до 50-100 км есть у Петербурга, пары десятков крупнейших городов, по сокращающейся. Есть считанное количество успешных регионов — сырьевых, аграрных. Но дальше-то что? Даже внутри крупнейших городов ясно видны очаги бедности.

Как бы в них проникнуть настоящим деньгам — сверху, сбоку, откуда угодно. Именно там — самая низкая продолжительность жизни. Когда к 60-65 годам оглянешься по соседям — скольких уже нет. Именно там — бедность, из которой не выбраться. Не временная — а бедность по убеждению, что так пройдет вся жизнь, и только так. В большинстве этих поселений численность населения снизилась на 20-30% в сравнении с рубежом 1990-х.

Емва с разрушенным механическим заводом. Объявлен ТОРом (территорией опережающего развития). Ищет инвесторов — найдет ли? Старица. Город, который мог бы стать туристической жемчужиной. Пучеж, на берегу Волги. Падение численности населения с начала 1990-х — 45%. В районе 37% дорог не отвечают нормативам. Зарплата учителя — 13,7 тыс. руб., в культуре — 15,1 тыс. руб. Средняя зарплата по стране — больше 40 тыс. руб. Смертность в городе выше рождаемости. Глубочайшая зависимость от бюджетов «сверху». Юрьевец. Сокращение населения за 25 лет в два раза.

Киренск. Знаете, что пишут в его программе развития на 2017-2022 годы? Проблема ЖКХ — меньше 85% населения платежеспособно. Неполноценность питания большинства населения. В городе нет химчистки. Высокий уровень без-

работицы. Смертность превышает рождаемость. 70% предпринимательства — торговля. А что производить? И чем торговать? Чем обмениваться с другими городами и весями России?

В этих и множестве других городов — великолепные люди. Они влюблены в свою малую родину. Но они не обойдутся без помощи. В эти и тысячи других поселений нужны финансовые вливания. Оставить больше бюджетных денег на местах. Обновить малую инфраструктуру. Нужны соглашения с бизнесом — какие новые мощности станут «градообразующими», как сделать, чтобы город стал зарабатывать и дышать сам, без вечных дефицитов бюджета. По сути, специальные «инъекции» в каждое такое поселение, в судьбе которого внимательно разбираться. Ценить его, не выбрасывать на помойку.

И еще — самая отчаянная борьба с бедностью. Не погрязнуть в мегапроектах размером с космос. «Малые и средние поселения России» — это и есть мегапроект. Это унизительно, что зарплата почтальона, медсестры или даже врача — 11-13 тысяч руб. Мастер в рабочей профессии — 25 тыс. руб. Уборщик и бухгалтер — 11 тыс. руб. Все это реальные вакансии, объявленные в малых городах. А пенсионеры? Та же размерность доходов.

Какой массовый способ жизни скрывается за этими доходами? Бедность. Когда без сада и огорода жить нельзя. И то, что выращиваешь своими руками, — большая часть семейного бюджета. В 2017 году 77% картофеля, 63% овощей, больше 40% молока дали личные хозяйства населения (Росстат).

Семьи прямо вовлекаются в безналоговую серую экономику. А что им еще делать? Вне крупных городов до 60% платежей, по оценке, делаются населением прямо в руки,

342

минуя очи государевы и любые налоги. И еще в натуре, ты — мне, а я — тебе.

Что еще? Вечная зависимость от государства. Жизнь с позицией «Дай бесплатно, дай больше, и почему ты не даешь». Любой первый шок — болезнь, потеря работы — выводит семью из строя.

Что делать? Уход в Москву и другие большие города на заработки. Кочевая жизнь вахтовым методом. А если не можешь — почти крепостное право. Из места, где живешь, далеко не уехать. Добраться до Петербурга или отдохнуть в Сочи, не говоря уже о загранице, пожить там — невыносимо дорого. Только авиабилеты — месячная зарплата.

Одежду? С такими зарплатами не купить, большей частью — донашивать. Не ремонтировать жилье. Не вложиться в образование. Дипломы вузов стоят сейчас сотни тысяч рублей, а бюджетных мест — все меньше. Чувство прилипшей бедности, которую никак не скинуть.

Что говорят опросы? Более 60% населения не имеют банковских сбережений (НАФИ, 2017). У 40% едва хватает денег на еду и одежду. В аграрных поселениях эта доля — 46%, у пенсионеров — 54% (ВЦИОМ, июнь 2017 г.). В 2017 году радикально, почти на 80%, выросло число заемщиков по микрокредитам. Там, где нужно перехватить до получки. По таким кредитам — больше 8 млн заемщиков (Банк России), и за большинством из них — семьи, живущие с постоянной нехваткой средств. По этим займам нужно платить от десятков до нескольких сот процентов годовых. По 30% потребительских микрозаймов — невозвраты сроком больше, чем три месяца. Можно быть уверенным, что несколько миллионов семей в России построили свои личные финансовые пирамиды.

Как лучше почувствовать такую жизнь? Тверская область — пространство малых и средних поселений. Численность населения за 25 лет сократилась почти на четверть. Эта область — 73-74-е место в России по продолжительности жизни, доходы на душу населения — 51-е место по стране, по числу врачей на душу населения — 48-е место, ветхое и аварийное жилье — в 2 раза выше, чем по стране, преступность — самая высокая в Центральном федеральном округе (Росстат, 2016). Водопровод, отопление, канализация — все это хуже, чем в других областях ЦФО и гораздо хуже, чем по стране в среднем. Абсолютное большинство местных бюджетов дефицитно.

Выводы? С бедностью, опустыниванием им самим не справиться. Будь они хоть семи пядей во лбу. И другим регионам тоже. Нужен мегапроект по борьбе с бедностью в России, как с чрезвычайной ситуацией. Хотя бы 200-300 малых городов, ставших новыми национальными жемчужинами.

Демография и рост

Чем же еще оживить российское хозяйство? Демография? Когда население сокращается и стареет — всегда грозит стагнация. Посмотрите на Японию, на тихоходный ЕС. Только рост населения в России, жизнь кипящая, миллионы семей, прирастающих благополучием, могут удержать в сохранности дарованную им самую большую в мире землю обетованную. Сладкую пашней, лесами, дарами недр. И пусть только кто-нибудь посмеет сказать: «Зачем плодить бездельников, когда и тем, кто есть, не хватает рабочих мест?»

С демографией у нас — не очень. Кто-то вспомнит о демографических волнах, о «втором переходе» в падении рождаемости. Другой помянет проклятые 1990-е годы. Сегодня

344

рожают они — из 1990-х, а их гораздо меньше. Плюс кризис 2014-2016 годов, риски, неуверенность в будущем. Но ясно одно — мы опять вошли в минусы.

В 1950 г. послевоенный бэби-бум, 17 новых душ на каждую тысячу человек. Школы были забиты. В 1990 г. — уже только два свежих младенца на тысячу. В начале 2000-х годов началось то, что бесстрастно называется «естественная убыль». Каждый год мы теряли 6 человек из тысячи. В 20132015 гг. — снова плюсы. Пусть только по одному новорожденному на пять тысяч человек, но все-таки. А в последние годы — чистая потеря населения каждый год. В 2017 г. население России уменьшилось на 136 тыс. человек, снова один на тысячу.

Что же делать, куда деваться? Так говорят в российских деревнях, когда силы — не преодолимы. Но так ли это? Нам очень нужны оптимизм, уверенность в том, что можно строить семейное имущество — дома, земли, накопления на 2-3 поколения вперед. Спокойствие, нормальность. Ведь есть же развитые страны, в которых рождаемость выше, чем у нас. В России коэффициент рождаемости (число детей на 1 женщину) — 1,6, в Чехии — 1,7, в Дании, США, Великобритании, Ирландии — 1,8, в холодных Исландии и Швеции, где кровь никогда не разогреется — 1,8, во Франции — 1,9. Это все развитые страны, с продолжительностью жизни от 79 лет и выше. И наконец, в Израиле — 3,1! Плодитесь и размножайтесь! Традиции, патриотизм, религия, высокий уровень жизни — все работает на рост (Population Reference Bureau).

В сотый раз хочется сказать — давайте обсуждать, может быть, даже кричать о главном. Как быть дальше? Как обогащать население? Как придать экономике резвость и молодость не только в сырье? Как сделать так, чтобы семьи стали

полноводными? И как не сокращаться в населении? Или будем ждать чуда — нефти по 100 долларов, и тогда заживем? Этого чуда может и не быть. Добыча нефти в США, крупнейшем потребителе топлива в мире, только за семь последних лет выросла в 2 раза. Дождемся, когда США взломают рынок нефти и опустят цены «ниже плинтуса».

Что дальше?

Как же расти? Как модернизироваться? А слова все катятся. Один сказал — три процента роста, но когда-нибудь потом. Лет через пять или семь. Другая — нет, поближе, хотя при другом сценарии — попозже. Кто вспомнит эти слова в 2020-х? МВФ обещает в 2019 году 3,6% роста мирового ВВП, а для нас — 1,7%. Это 153-е место в мире по росту. В 2018 году — 166-е. Нам это нужно? Вся Восточная Европа и Центральная Азия будут расти в 2019 году со скоростью экономик в 2,5-5% в год.

Нет смысла спорить о деталях. Лучше обсуждать главное. Может ли большое хозяйство России, в которой все вращается вокруг бюджета, а остальные экономические инструменты — не нормализованы, выполнить свое предназначение — качество жизни, опережающий рост, модернизация, инновации? Мы снова попали в тупиковую экономическую модель?

Нам всем нужно посовещаться, какую экономику мы строим. Какую модель общества. По-честному поговорить друг с другом. Пока у нас получается все больше пирамидальная структура. Огосударствленная. В ней все больше собственности у немногих. В земле, имуществе, бизнесе, деньгах. Больше прямого управления. И больше закрытости, огораживания. А население всегда торгуется с властями за

346

кусок — ну дайте хотя бы немного побольше. Выпрашивает, иногда встает на колени. Объективно, в силу логики жизни, а не потому, что мы хотим кому-то зла.

Острота проблем означает только одно — нам всем нужно говорить друг с другом — долго, нудно, остро — о том, что впереди. Действовать исходя из реальностей, рационализма, приоритетов благосостояния и роста — как того, без чего обойтись нельзя.

И, в конце концов, подчиниться идеям, заложенным в Конституции, — отстроить социальную рыночную экономику, создать государство всеобщего благосостояния, государство развития.

Такой выбор нам еще только предстоит сделать.

Diagnosis: Budget Economy

We are building a unique model of budget, "crutch" economy with responsibility for everything being placed on the budget — responsibility for social sphere (execution of presidential decrees), for growth in production and industrial potential, defense and security, as well as for build-up of reserves against a rainy day and maintaining of public debt on a low level. The Finance Ministry would not want to raise it even for the purpose of development. The budget should produce it all at once — oil, guns, rockets, and savings.

In every region and industry, growth currently depends on budget money and projects suggested by the center. All the rest is not standardized. There is no generally accessible credit at reasonable interest rate on the whole territory of Russia. Mass business can hardly obtain loans in a small and specula-

tive financial market. Everybody complains about unreasonably high taxes. The tax burden in Russia is higher than the one in the USA (IMF). The exchange rate of ruble poorly encourages growth. Heavy administrative burden — the number of regulatory acts adopted in Russia amounted to 5,500 in 2005, 12,000 in 2010, 17,500 in 2016 and 18,900 in 20 1 74. Exponential growth. Local budgets and regional development ability depend on the money from the center. The budget federalism has not formed up in Russia, as too much money is taken by the center.

However, we do see some rapid economic growth, don't we? Yes, we do, yet only in individual regions and industries that can be counted on fingers. I mean the ones that the state gives preferences to, i.e. budget subsidies, opportunities for cutting loan interest rates, reimbursing some of the costs, paying lower taxes, or just irretrievable financing. Everybody seeks for budget support or protection by way of customs duties. The industry constantly asks the state for resources. Nobody relies on banks and financial market. Please give us the "crutches!"

The economic growth model built up around the split-up of federal budget looks dead-locked as the budget is not elastic. It cannot solve the problem of rapid growth rate alone, along with the ones of providing food, defending the population and creating backup reserves. This type of economy is doomed to slowdown and looks crippled. It is overloaded with rules, regulations, supervision and sanctions, as budget funds have to be controlled. The ministries slowly turn into a collective State Planning Committee of the Soviet era as they try to fill the gaps in industrial space and create orders (certainly at the expense of budget funds and benefits).

4 Calculated on the basis of database of Consultant-Plus reference system

348

Taxes, Reserves, Budget Spending

25 years of high (equal to the European level) taxes and "quasi-taxes" that make it hard for the economy to grow. Since early 2000s, the budget has been working in line with the principle of collecting more money, converting its major part into hard currency and foreign assets. In late 2013, before the crisis, the extra-budgetary reserve funds reached almost $200 billion amounting to over 20% of annual budget spending, and over one third of international reserves (Russian Finance Ministry). It means that the money was taken away from the population and business, instead of being used for investments and encouraging growth in demand.

Are the reserves needed? Naturally, they are! Yet, they are not enough if the economy is stagnating. If it is rapidly growing, there is no need for creating reserves so desperately. Their amount enabling us just to be safe is quite enough. We replenish the reserves very quickly today. The National Welfare Fund has reached 4.6-5 trillion rubles. Yes, it is required, but what about the size?

One more principle of our budget policy lies in shrinking up "social commitments" slowly, but steadily — by hook or by crook, so to say. It is done by way of optimizing the network, retirement age increase, and freezing payments. Taxes are levied on every little thing. Increasingly more money goes to the center. Financial verticals are being created — the growth areas are the ones with privileges granted by the center and federal projects being implemented. Tax benefits? The majority of them are directed downward. Let the regions (short of money) decide whom they give them to. Keeping the public debt on a low level. It may not be built up, except for a slight increase for the purpose of investments! Actually, it is not a budget of growth, as

it entirely depends on global prices and global demand for raw materials.

Overconcentration

Pyramids, constriction in vertical direction — how can they be measured? Well, indirectly, through the role of Moscow at least. Over the past quarter century, the population of Moscow has risen by over 40%. In 1990, 6% of Russians lived in Moscow against 8.5% nowadays. In 1990s, Moscow generated about 14% of Russia's GDP against 21% today (Russian Federal Statistics Agency — Rosstat). Almost 20% of Russian companies are registered in Moscow, and about 20% of taxes are collected there (Federal Tax Service — FTS).

Some people will say: "God be praised! What is so bad about it?" However, there is one more indicator — money. It indicates the overconcentration of wealth, power and property in the capital. In early 2001, the sales of currency in cash by the banks to population in Moscow amounted to 19% of the total figure for Russia in general. In April 2018, this figure reached 53%. It means that over half of the currency in cash (dollars and euro) flowing into Russia is in Moscow (the Central Bank of Russia — CBR).

In 1997, Moscow Region accounted for 47% of funds deposited in the banks' accounts in the Central Bank, against 85-87% today. 91% of banks' assets are concentrated in Moscow and Moscow Region. In early 2001, the bank deposits in Moscow amounted to 38% of their total Russian volume, against 54% in July 2018 (CBR).

In 2017, cash incomes per capita amounted to 59,000 rubles a month for Moscow, 22,000 rubles for Pskov Region, and 14,000 for Tyva (Rosstat).

350

It stands for overconcentration of money and property. Yet, there is not enough freedom for business in vertical structures. Such economy looks very fragile. It falls behind other economies on a long track and cannot catch up with the innovations. It suffers from brain drain as skilled specialists are leaving. Social lifts work poorly. The society makes mistakes and loses.

There is enough of world experience. The one of dozens of states is at our disposal. Yet, we retired into ourselves and took everything under direct control. Did we become stronger? Well, we did at first. Yet, the energy is washed away, while fragility and weakness remain — it is an age-old truth.

Do we need it? Certainly, not. Moreover, when we are exposed to external pressure.

Let us sit together and discuss the situation. What to look for? Which society model? The Anglo-Saxon? The society of emigrants who like new things and risks? With minimal participation of state? No, it won't do. We are different. Asian economy of special path? Yet, we feel being different again. This combination of diligence, cheapness, temperance, motivation to training and subordination will not do either. Scandinavian economy? The tax burden is too heavy anyway. But how to master the unique capability of efficient spending and equal distribution? German model? Welfare for all, the model of Ludwig Erhard? It would be great, but where can we take accuracy and discipline from?

What about the Mediterranean model? The one of Spain, Italy, or France? It is also the one of socially-oriented market economy. "Continental," not the Anglo-Saxon one. The state's participation is higher than in New York or London in terms of its role in economy, property and consumption. More of banks, loans, and debts than of financial markets.

Family property is more extensive in such a model. It is not "people's capitalism", but the economy of "major capital stakeholders." In Russia today, the absolute majority of companies belongs to 2-3 owners, and they will share their property with no one.

Something makes Spain subtly similar to Russia. A former empire. Leap to modernization. Totalitarian regime in the 20th century. Beautiful and exotic women. Special way, superiority complex. Subtle aftertaste of chaos flavored with order, or vice versa. Talented and lazy people. The climate — frosts and ovens for us, heat and siesta for them.

Italy, Spain and Portugal could meet their challenges. Ideologically split nations have become united. They managed to work economic miracle (Italy in 1960s, Spain in 1960s — middle of 1970s, and Portugal later) turning from technologically backward countries into modern ones. Starting from 1980s, they would go abreast with other states.

In early 1960s, life expectancy is Spain was lower if compared to the USSR. Currently, Spain is 4th, while Italy is 6th in the world in terms of life expectancy (83 years). Portugal can boast of over 81 years. Spain and Italy outpace Russia almost 3-fold in terms of GDP per capita, while Portugal — two fold. In terms of GDP at purchasing power parity, the first two states outpace Russia by one third, while Portugal — by 10%.

Can we make it setting the goal in fact, not in word? How to do it? How to start growing rapidly? In 2018, the GDP of the USA was growing much faster than the one of Russia. So when and how? The main thing is how.

Tax Burden

One does not have to be an expert in economics to understand that excessively high taxes may suppress growth and even de-

352

stroy the state indirectly. One must not shear sheep twice. Otherwise, the flock may disperse, hide somewhere and stop paying. There are many respective examples in human history. Moreover, it does not matter what you call these taxes — charges, duties, payments, etc. They are called "quasi-taxes" in international practice — one has to pay them, otherwise he/she will be punished and still have to pay.

We have excessive tax burden in terms of growth. All rapidly developing countries with real GDP growth rate of over 5% annually have fiscal burden lower than the one in Russia today. They can boast of higher monetization, saturation with cash, as a rule, availability of credits, and lower interest rate (5-6% maximum). They often impair their currency deliberately to encourage growth, export and import of capital. Today, many people accuse China in such activities. The state debt is usually higher than the one in Russia, and it may be spent for investments. The state looks cheaper than the one in Russia. In rapidly developing countries (China, India), financial markets are larger than Russia' one. They have lower monetary and budget reserves — for the purpose of growth.

What does it result in? The rate of investment jumps up ("Investments/GDP") — 44% in China, 32% in India, and only 24% in Russia (2017, IMF). How can we catch up with them?

Finance of Slowdown

The finance may encourage economic growth. The system can be adjusted so as to move faster, and spur up all those who want to be ahead of others.

Yet, the finance may slowdown economic growth as well. We have been suppressing growth through finance over a quarter of a century. 25 years of "cold" credit and unreasonably high

interest rate. We have very low loan saturation. "Loans given to non-financial entities / GDP" — 35.1% in 2016, and 32.8% in 2017. "Loans given to households / GDP" — 12.6% in 2016, and 13.2% in 2017 (CBR). It looks bleak, on the level of poor stagnating countries. In China, this figure is over 200%. Even in Vietnam having annual GDP growth rate of 6.5%, the credit saturation is about 100% of GDP.

Loan interest? One of the highest in the world for decades. We must feel ashamed, as young families in Czech Republic and Poland take mortgage loans at 2.5-3% maximum. Average interest on consumer loans in Russia? Always a double-digit one (CBR)!

25 years of export of capital. The outflow of private capital has amounted to almost $800 billion. A quarter of a century of speculative financial market, where we can see carry-trade, etc., while long-term investments are almost missing. The capitalization of Russian stock market against GDP was estimated at 120-140% in 2006-2007, and 39% in 2017 (CBR).

Plus, the loss-making Central Bank (-0.4 trillion rubles in 2017), which has decimated the commercial banking sector (-45% of banks over 4.5 years). It has issued over 3 trillion rubles to cover the debts of banks and payments to depositors (Annual report of CBR, Deposit Insurance Agency — DIA). These are not investments, it is plugging holes. Everything is enlarged, while money goes to Moscow. Over 50% of loans for economic purposes are provided in Moscow and Moscow Region. Over 80% of commercial banks' funds on deposits in the Central bank are concentrated in Moscow area (CBR).

Do you think that we have suppressed the inflation? We could not do it for 25 years, but now defeated the inflation, didn't we? However, the Producer Price Index (PPI) for industrial manu-

354

facturers amounted to 7.6% in 2017, and 16.6% in January-July 2016. No matter how we restrain the prices and tariffs regulated by the state, sooner or later, the trend will burst into retail, especially on the background of ruble devaluation.

Let us take devaluation, by the way. We had four outbreaks of it (1994, 1998, 2008 / 2009, 2014). Finally, the fifth one broke out. Since early this year, ruble has become cheaper against USD by over 20%. The trend was clear long ago. The experts warned that carry-trade and financial infections would trigger it (Rossiyskaya Gazeta, 27.12.2016). Moreover, it will repeat again — speculative financial market, high instability, financial blows destroying the economy, poor access to loans, if... If what? If we do not introduce bans? No, banning is impossible! We should encourage, stimulate, saturate with cash and build a large financial machine.

May foreign countries render financial help to us? Oh, no — sanctions and restrictions on access to international capital markets. The aggregate outflow of capital exceeds the investments obtained from abroad by $300 billion (CBR, June 2018). This money has been taken away from Russia. It is the world that gets investments from us, not vice versa.

This is not a financial system of growth. It rather looks like the following formula — credit "cold," high interest (Bank of Russia), plus budget consolidation (higher fiscal burden, minimum of tax incentives, cuts in spending) (Finance Ministry), plus major projects, financial privileges, special vertical regimes (from the center, from top to bottom) — as a basic economic model.

Consequences? Serious dependence on world prices and demand for raw materials. Cities and roads failed to be renovated outside (within a radius of 100-300 km) Moscow, some major cities and special areas (SEZ, PDA, etc.). Huge deficit of cash and investments. Those desperately looking forward to reach-

ing pension age join the "gray" market. You steal from us, we steal from you. According to estimates, 50-60% of private payments and services in the province are tax-free. Encapsulation of regions.

Is it growth? What does the Bank of Russia think about our future? According to its forecast, the growth rate of real GDP in Russia will amount to 1.5-2% in 20 1 8- 20 205. What about the Finance Ministry? 2.1% in 2019, 2.2% in 2020, 2.3% in 20216. Is it how we are going to live? Looks "splendid," isn't it?

Economics and Real Things

Import of footwear is estimated at 85% in the Russian market. It is the simple truth. One does not have to be an expert to say that it is not good for a country with the population of 148 million people. There should be shoemakers, leather and equipment for the domestic products to account for at least 40-50% of the market. Is something wrong in our economy?

We have been unable to offer reasonable credit interest over the past 25 years. Millions of families have to take loans at a double-digit interest rate. A quarter of a century! What is so wrong with our economic management? South Korea has joined the ranks of developed countries over the past three decades. China has become a country that many states eye with jealousy. In the countries of Eastern Europe, young people take mortgage loans at 2.5-3%.

What is wrong? Why did we make only $4 per capita worth of computers in Russia after so many calls for innovations? Why is the output of 300-350 machine tools a month still an ultimate

5 Bank of Russia. Russian Financial Sector. Investor Presentation. May 2018.

6 Russian Finance Ministry. Main guidelines for budget, fiscal, customs and tariff policy for 2018 and target period of 2019 and 2020.

3

dream for us? What kind of economy do we have, if the output of umbrellas has amounted to only 15,000 pieces for 148 million people over the past year? Rosstat says that the output of baby carriages amounted to 67 units in 2018 and 760 in 2017 for the entire Russia. How can it be in the country so rich in manpower and other resources?

We have huge markets for economic growth. Footwear, clothes, articles of daily use. Trillions of rubles. The market is flooded with goods. Yet, who did it? The share of imported drugs in terms of cost dropped to 68% (DSM Group, March 2018). Success, isn't it? This figure was recently estimated at over 80%. The deformation has been forming up over the past 25 years. It is sector after sector — this product is missing, that one has been discontinued, the third one is of a wrong model.

Moreover, to what extent can we call domestic products "domestic"? The industrialists say that many products are made of foreign parts and ingredients. It is true for pharmaceutics, agriculture, textile industry, and microelectronics. The Ministry of Industry and Trade has recently mentioned that Russia orders microelectronic devices with the maximum size of 28 nanometers from large factories of Southeast Asia (Rossiyskaya Gazeta, August 27, 2018).

What is so wrong with the economic policy, if the import phase-out was enforced due to sanctions? Why was the stupid slogan "we will buy everything for raw materials" considered an absolute truth for so long in the country with population of 148 million? Why did everybody signify consent with a nod while hearing statements that it is "Dutch disease", there is no getting around it, and we are doomed to pursuing this type of economic policy?

A quarter-century of disequilibrium and unstable economy that has turned from industrial into resource-based one! Isn't it

high time to change the order of things? Isn't it frightful, when economic ministries and departments repeat in all sharps and flats that there is only slight growth ahead, if any, while the acceleration will become tangible only with time — in some five years?

It has been known beforehand that the economy of verticals, extremely large property owned by the state, which is dominating, is a dead-end track. It has been clear in advance that the economy relying mostly on the budget and individual projects of federal authorities, though major ones, cannot demonstrate rapid and steady growth, unless it is transformed into mobilization economy.

The economic growth, innovations and modernization require live, easy environment, as well as favorable monetary conditions for all, not only large corporations. The share of small and medium business should reach at least 40-50%, instead of 20-25% that we see now. The requirements are the same — available credit, low interest rates, slightly weak ruble, large domestic financial market, lower taxes, strong tax incentives for growth and modernization, lightweight administrative burden, customs duties protecting the domestic market, etc. We should encourage foreigners to localize production in Russia, instead of supplying finished goods in exchange for raw materials. Moreover, it is true for all non-resource-based sectors. When will we have it all? In another 25 years?

We passionately debate on growth rate. Nobody is happy about the real GDP of Russia in 2017 being lower by 0.5% than the one in 2013. On the other hand, GDP at purchasing power parity increased only by 5.6% over the four years. Looks depressing, isn't it? Other countries demonstrate much faster growth.

However, the economy is about real things — people, buildings, equipment, products, etc. Some states always strive for-

358

ward, like "Asian tiger countries," while others fall down with loud noise and rattle. Where can we find the areas of rapid growth? Or, on the contrary, the ones of collapse? What actually happens to real things? Let me quote examples, though probably heterogeneous ones, taken from different industries.

Serious gain in production of meat, yet not in terms of money, but in terms of tons. The growth in production of poultry by 38% over five years (June 2018 if compared to June 2013) — growth by almost 7% annually. These achievements deserve respect. What about "canned fish in oil?" Do we need this product? We do. The gain in production in million cans amounted to almost 60% over five years — about 10% annually. Sunflower oil? Here, a real miracle is observed. The oil output amounted to 197,000 tons in June 2013 and 351,000 tons in June 2018, i.e. almost by 80% more. Thus the annual growth rate reached 12%.

Let us take a pencil and start looking for other growth points. It turns out that we have worked an absolute miracle. It is a record for Russia. In June 2018, the output of workwear for men (industrial and professional overalls) reached 3.6 million pairs — two times more if compared to June 2013 (Rosstat). No crisis is observed, the average annual growth rate is estimated at 15%. China and India, world record holders in growth rate, cannot even dream about such results! Let us take category "other workwear" (we have such a category). The output in rubles rose 2-fold over a year (June 2018 against June 2017). It is an economic miracle comparable in effect to solar eclipse. What are the reasons behind it? The management of companies placed junior personnel under the obligation to wear overalls. Besides, camouflage overalls are cheap and good to do the household work and plough the vegetable garden. Thus, work-wear is in general use.

What about fabrics? If secret thoughts are taken, one expects recession and other terrible things in textile industry. No, nothing of the kind! The growth in textile production amounted to 40% over five years (June against June), i.e. 7% a year. Well, perfect, let us turn the page. What about tires for cars? The output reached 2.8 million pieces in 2013 and 4.2 million pieces in 2018. The growth by 50%, isn't it?

Such islands of prosperity and luck are very important for us. Each time, one would like to find out "who is to blame," what the reason behind it is. Special conditions? Lucky dynamics of prices causing growth in production? External demand? Devaluation of ruble forcing out import, or, on the contrary, encouraging export? Or is it the idea of specific people, owners of business, who are eager to strive forward? What about special privileges granted by the state, state purchases, low loan interest rate or subsidies? Anyway, the reasons behind both success and failure are very specific.

These "golden spots" with industrialists, personalities behind them run through the whole structure of Russia's economy. Do you want examples? The industry of catching crabs — dozens of companies, the sector that is rapidly growing after 2014, production for export in the Far East and the Barents Sea. In early 1960s, a crazy, unique experiment was made — crabs were moved to the Northeast by airplanes. A sort of gift to us and Norwegians. Now, we see commercial production in this area. Export to the USA, Japan, South Korea and rapidly growing China. The companies expect to accomplish serious upgrade and order vessels worth many billions of rubles both in Russia and abroad. Such "cells" of Russian economy constitute a national asset. We must dance attendance on them, while the state is to take care of these growth areas.

360

However, as our economy is growing at such a low rate, there are very many stories of failure. These should be studied carefully as well — as to what the reasons behind these problems and backwardness are. What aid can the authorities render? What is wrong, and what can be changed in macroeconomic conditions? After the devaluation of ruble, price hikes and growth in cost of imported components, the output of computing equipment amounted to 2.1 billion rubles in terms of current prices in June 2013 and also 2.1 billion rubles in June 2018 (Rosstat). How can it be like that in five years? Are we building innovative economy or not? Where are you, notebooks?

Okay, let us proceed to some simpler matters. Let us take buses. Their output amounted to 4,800 vehicles in June 2013 and 2,400 five years later. As far as cars are concerned, the output amounted to 161,000 and 139,000 units respectively. The production was much lower if compared to trucks. As for refrigerators, we see the figures of 342,000 and 312,000 units respectively. Obvious drop. Washing machines? 287,000 and 290,000 units. The output of gas stoves amounted to 31,000 and 39,000 units respectively. It is growth at last, isn't it? Five years have passed. Are we moving forward or not?

In June 2013, during the peak in summer construction, 395 million bricks made of cement, concrete or man-made stone were produced in Russia. In June 2018, the output amounted to 219 million pieces — a drop by 45% over five years. The output of ceramic non-fireproof bricks was estimated at 629 million pieces in June 2013 and 499 million pieces five years later. We see a drop by 21%. The figures for production of Portland cement and other types of cement are 7.1 million tons and 5.9 million tons respectively — the reduction by 17%. The production of roofing slates dropped by almost one third — from 68 million to 46 million

pieces. The volume of construction activities in comparable prices reduced by15% in June 2018 if compared to June 2013.

Shouldn't we discuss these issues? Shouldn't we study the long-term negative trends as well and debate on the issues of encouraging investments? What are we short of with regards to investments? What impact will the changes (there are millions of them) in credit, tax, monetary, budget and currency policy have on them? The fiscal pressure on business has its own limits.

Social and Regional Inequality

Will we ever launch the national project on combating poverty? No, I do not mean aid, alms, or training — these are taken for granted. I mean the recovery of the poorest and most abandoned corners of our country. Dozens of thousands of settlements suffer from shortage of food and cash, yet we close our eyes to them. These are over 800 medium and small towns with total population of 27 million, almost 1,200 urban-type localities with population of 7 million people, and over 18,000 rural municipalities with population of 34 million people. Taken together, they can be compared to countries in terms of population!

The small settlements rapidly reduce in number. Yes, the situation looks more or less fine in rich Moscow and the area located within the radial distance of 200-300 km from the capital. Such areas are also located within 50-100 km radius of Saint Petersburg and about 20 large cities. There are several prosperous regions dealing with extraction of mineral resources and agriculture. Yet, what will happen to other ones? One can find hotbeds of poverty even on the territory of large cities.

How can the investments reach them — from above, from the side, from anywhere? These areas feature the lowest life expectancy. Many people die by the age of 60-65. These are the ter-

362

ritories of real poverty that is impossible to get out of. It is not temporary poverty, but the one by default. Local residents know that they will have such living standards to the end of their life. In the majority of these settlements, the population has reduced by 20-30% if compared to 1990s.

The town of Yemva with destroyed mechanical plant. The authorities assigned a status of PDA (priority development area) to it. The town is now looking for investors. Will it find them? The town of Staritsa that could have become a pearl of tourism industry. The town of Puchezh located on the bank of Volga. Its population has dropped by 45% since early 1990s. 37% of roads in the respective district do not comply with the standards. The salary is 13,700 rubles for teachers, and 15,100 rubles for the employees of cultural institutions. For comparison, the average salary nationwide is 40,000 rubles. The death rate in the town is much higher than its birth rate. Serious dependence on the federal and regional budgets The town of Yuriyevets — a twofold drop in population over 25 years.

Kirensk. Do you know what they write about the program of its development for 2017-2022? The problem of housing and utility infrastructure is very urgent there — 85% of local households cannot afford the tariffs. The majority of local population suffers from poor nutrition. There is no dry cleaning facility in the town. High rate of unemployment. Its death rate exceeds the birth rate. Trade accounts for 70% of business. What can they produce and sell? What can they exchange with other Russian towns?

Nice people live in these towns and other ones. They love their small motherland. Yet, they cannot do without help. These towns require financial injections. We must leave more budgetary funds locally and renovate infrastructure. Agreements with business are required — as to what new enterprises will become

the "town-forming" ones, and how to let the towns earn money, "breathe freely," and forget about budget deficit. In fact, we should study thoroughly the situation in each of these towns and plan special "injections." These settlements must be valued, instead of being thrown in the trash.

Serious program on combating poverty is required. We should not get stuck in megaprojects. "Medium and small settlements" — this is a real megaproject. It looks humiliating, when the salary of a postman, nurse and even physician amounts to just 10,000-13,000 rubles. Foreman earns 25,000 rubles, while cleaner and accountant — 11,000 rubles each. These are open job positions in small towns. What about pensioners? The same level of incomes is observed.

What living standards are behind such incomes? Grim poverty. Local residents cannot earn their living without a vegetable garden. The fruit and vegetables grown account for a major part of the family budget. In 2017, private farm households accounted for 77% of output for potatoes, 63% for vegetables and over 40% for milk (Rosstat).

The households have to be involved in tax-free "gray" economy. What shall they do? Outside large cities, up to 60% of payments are tax-free. Barter is very popular there.

What else? Everlasting dependence on the state. The local residents live according to principle "give me more and free of charge." Any first shock — like a serious disease or a job loss — knocks the household out of action.

What is to be done? The people leave for Moscow and other large cities to work there on a rotation basis. Vagrancy. Those who cannot leave have to live in the conditions similar to serfdom. Moreover, it is hard to leave. Traveling to Saint Petersburg, and spending a vacation in Sochi or abroad are too expensive,

364

and they cannot afford it. The cost of air flight alone is equal to monthly salary.

What about clothes? Their salaries are not enough to buy new ones, so they have to wear out the garments they have. The certificates of higher educational establishments cost hundreds of thousands of rubles, while state-financed openings reduce in number. The sense of everlasting poverty that is impossible to forget.

What do surveys say? Over 60% of Russians do not have deposits in banks (NAFI, 2017). 40% of people can hardly afford buying food and clothes. Moreover, this figure amounts to 46% for residents of agrarian areas, and 54% for pensioners (VCI-OM, June 2017). In 2017, the microloan borrowers dramatically grew in number — by almost 80%. As far as these credits are concerned, there are over 8 million such borrowers in Russia (Bank of Russia). The majority of them have families living in permanent conditions of money shortage. These people have to pay interest rates of several dozens or hundreds per cent. Credit defaults of over 3 months account for 30% of consumer microloans. One can be sure that several million of Russian households have built their personal financial pyramids.

How can one feel about such a life? Let us take Tver Region — the territory of small and medium settlements. The population has dropped by almost one fourth over the past 25 years. The region holds 73rd-74th positions in Russia in terms of life expectancy, it is 51st in terms of incomes per capita, and 48th in number of physicians per capita. The local figure for dilapidated housing exceeds the average nationwide one twofold, while the criminal rate here is the highest in the Central Federal District (Rosstat, 2016). The region is inferior to other areas of the Central Federal District in terms of water supply, heating, sewage and drain-

age systems. Moreover, the state of these systems is much worse than the average one for the country in general. The majority of local districts have budget deficit.

What are the conclusions? They cannot cope with poverty and desertification on their own, even if local people are as wise as Solomon. The same is true for other regions as well. We need a megaproject on combating poverty in Russia. At least 200-300 small towns should be turned into national pearls.

Demographics and Growth

How can we recover Russia's economy? What about demographics? There is always a threat of stagnation, when the population is reducing and ageing. Look at Japan and the EU. Only growth in population, millions of families living in prosperity will enable us to keep our vast territory safe and sound. Our country is rich in arable land, forests and mineral resources. No one dares to say: "What should we multiply the number of idlers for, when there are not enough of jobs for existing residents?"

In terms of demographics, the situation in Russia is not so good. Some people may remember demographic waves and the "second advent" of drop in birth rate. Others will recall damned 1990s. Today, people born in 1990s, which are few, give birth to babies. We can also lay the blame on the crisis of 2014-2016, risks, the sense of insecurity of the future. However, one thing is clear — we are in the red again.

Let us take the postwar baby boom — 17 babies per each 1,000 people. The schools were packed. In 1990s, the figure was only 2 babies per 1,000 people. In early 2000s, we saw the phenomenon that is called "natural decline in population." We would lose 6 people out of each 1,000 every year. In 2013-2015, the popu-

lation started growing again. Let it be one baby per each 1,000 people, but still. As for the past years, the population has started to reduce again. In 2017, it dropped by 136,000 people — one per thousand again.

What is to be done about it? Is it like water under the bridge, as people in Russian villages say facing force majeure circumstances? Yet, is the situation really so bad? We badly need optimism, self-confidence, assurance that we are able to build up property — houses, land plots, savings — for 2-3 generations ahead. We need peace and standard living conditions. There are developed countries with birth rate higher than in Russia, aren't there? The total fertility rate (number of kids per 1 woman) is estimated at 1.6 for Russia, 1.7 for the Czech Republic, 1.8 for Denmark, the USA, the UK, and Ireland, 1.8 for the cold Iceland and Sweden, 1.9 for France. These are developed countries with life expectancy of 79 years minimum. Finally, let us take Israel — 3.1! Go forth and multiply! Traditions, patriotism, religion, high living standards — everything promotes growth in population (Population Reference Bureau).

I would like to repeat for the hundredth time — let us discuss the main problems, even shout out loud about them. What shall we do? How can we make the households richer? How can we make economy young and active, not only with regards to raw materials? How to make families large again? How to stop the decline in population? Should we wait for a miracle, like the rise in oil price to $100 per barrel? This miracle may fail to happen. The oil production in the USA, the major consumer of fuel in the world, has grown twofold over the past 7 years alone. Shall we wait for the USA to turn the oil market upside down and drop the prices below the ground level?

What Is to Be Done Next?

How can we promote growth and upgrade? Much has been said about it. One official promised 3% of growth, yet some time later, in some five or seven years. Another one said that it can be achieved sooner, yet in case of a favorable scenario. Who will remember these statements in 2020s? The IMF forecasts 3.6% growth in global GDP in 2019, and 1.7% for Russia. It is 153rd position in the world in terms of economic growth. In 2018, we were the 166th in the world. Is this what we need? The whole of Eastern Europe and Central Asia will grow at the rate of 2.5-5% annually in 2019.

It makes no sense to wrangle over details. We should better discuss the key issues. Can the large economy of Russia succeed in terms of the quality of life, outstripping growth, modernization and innovations, if everything in it centers around the budget, while the state of all other economic instruments is poor? Have we chosen a dead-end economic model again?

First, we have to decide what economy we are building. What kind of social model do we want? We should organize honest discussion. So far, the structure we have looks still more like a pyramid. A pyramid regulated by the state. Few people have a lot of property in terms of land, real estate, business and money. More of direct rule is observed. The society is closed. The people are negotiating every little thing with the authorities — please give us a larger slice. They beg and kneel down sometimes. It is not that we intend harm to anybody. It is just the logic of our life.

The acuteness of the problems we face calls for talking to each other about what we have ahead. We should act proceeding from realities, rationalism, welfare priorities and economic growth. These are the things that we cannot do without.

368

Finally, we must follow the principles listed in the Constitution, which means building socially oriented market

economy and creating a welfare state, the state focused on

development.

This is the choice that is still ahead, that we are still to make.

Список литературы

1. Миркин Я.М., Кудинова М.М., Левченко А.В., Бахтараева К.Б., Жукова Т.В., Бунатян А.Г. Финансовые стратегии модернизации экономики: мировая практика. — М.: Магистр, 2014. 494 с.

2. Миркин Я.М., Жукова Т.В., Левченко А.В., Бахтараева К.Б. Механизмы стимулирования сверхбыстрого роста: мировая практика. — М.: Магистр, 2018. 480 с.

3. Russian Federation: Financial System Stability Assessment. Wash.: IMF. Country Report № 16/271. July 13, 2016. 49 p.

4. Selected Issues. Russian Federation. Wash.: IMF. Country Report № 18/276. September 12, 2018. 34 p.

5. Tyll, L. Pernica, K.,& Arltova, M. (2018). The Impact of Economic Sanctions on.

6. Russian Economy and the RUB/USD Exchange Rate. Journal of International Studies Vol.11, №.1. 2018. PP. 21-33.

Bibliographical References

1. Ya.M. Mirkin, М.М. Kudinova, A.V. Levchenko, K.B. Bakhtarayeva, T.V. Zhukova, A.G. Bunatian. Financial Strategies of Economic Modernization: World Practice. — М.: Magistr, 2014. 494 p.

2. Ya.M. Mirkin, T.V. Zhukova, A.V. Levchenko, K.B. Bakhtarayeva. Mechanisms of Encouraging Rapid Growth: World Practice. — М.: Magistr, 2018. 480 p.

3. Russian Federation: Financial System Stability Assessment. Wash.: IMF. Country Report #16/271. July 13, 2016. 49 p.

4. Selected Issues. Russian Federation. Wash.: IMF. Country Report #18/276. September 12, 2018. 34 p.

5. Tyll L. Pernica K., & Arltova M. (2018). The Impact of Economic Sanctions on.

6. Russian Economy and the RUB/USD Exchange Rate. Journal of International Studies Vol.11, #1. 2018. PP. 21-33.