CC BY
83
УДК 316
DOI 10.23672/SAE.2020.2.56068
Охотский Евгений Васильевич
доктор социологических наук, профессор кафедры государственного управления и права, Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД Российской Федерации [email protected]
Кравченко Сергей Александрович
доктор философский наук, профессор,
заведующий кафедрой социологии, Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД Российской Федерации [email protected]
Понеделков Александр Васильевич
Заслуженный деятель науки РФ, доктор политических наук, профессор,
заведующий лабораторией, Южно-Российский институт управления филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской [email protected]
Тихонов Константин Михайлович
магистрант факультета политологии, Южно-Российский институт управления, филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской [email protected]
Россия в системе глобального
противодействия коррупции ■ ■ ■
Аннотация. В статье исследуются политический смысл современной усложняющейся коррупции, анализируется специфика коррупционной деятельности в условиях «мирового общества риска» (У. Бек) и становления глоболокальных реалий, а также новые тренды международного антикоррупционного сотрудничества. Если в традиционном и даже индустриальном обществе характер коррупции определялся своеобразием локальных социальных патологий, то ныне коррупция выходит за пределы национально-территориального контекста, обретая принципиально новые глобо-локальные качества, становясь космополитическим явлением. Как рефлексия на это в международной политике
Evgeny V. Okhotsky
Doctor Sociological Sciences, Professor of Department Governance and Rights, Moscow State Institute International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation [email protected]
Sergey A. Kravchenko
Doctor Philosophical Sciences, Professor,
Head of the Department of Sociology, Moscow State Institute International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, [email protected]
Alexander V. Ponedelkov
Honored Worker of Science of the Russian Federation, Doctor of Political Science, Professor,
Head of the laboratory,
South Russian Institute of Management
branch of the Russian Academy
and Public Service
at the President Russian
Konstantin M. Tikhonov
Undergraduate of faculty of Political Science, South Russian Institute of Management, branch of the Russian Academy and Public Service at the President Russian [email protected]
Russia in the global
anti-corruption system
■ ■ ■
Annotation. The article explores the political meaning of the modern complicating corruption, analyzes the specifics of corruption activity in the conditions of the «world risk society» (W. Beck) and the emergence of global reality, as well as new trends of international anti-corruption cooperation. If in traditional and even industrial society the nature of corruption was determined by the specificity of local social pathologies, now corruption goes beyond the national-territorial context, gaining fundamentally new global-local qualities, becoming a cosmopolitan phenomenon. As a reflection on this, new means of combating corruption are being formed in international policy: anti-corruption legislation is being developed, supranational structures to
формируются новые средства противодействия коррупции: идет становление антикоррупционного законодательства, появились наднациональные структуры борьбы с ней. Авторы анализируют новые аспекты международного сотрудничества, формы международного взаимодействия в сфере противодействия коррупции, уделяя особое внимание проблемным зонам взаимодействия России с другими государствами и международными организациями. Обосновывается, что политика противодействия коррупции и те меры, которые предпринимаются на национальном уровне, сейчас уже не могут быть функционально эффективными вне тесного сотрудничества национальных политических структур, правоохранительных органов, научных центров и институтов гражданского общества с другими государствами и соответствующими международными организациями. По-новому ставится проблема экспорта коррупции.
Ключевые слова: антикоррупционная политика, глоболокальная коррупция, инсценирование коррупции, коррупционные риски, сетевая коррупция, экспорт коррупции, международное сотрудничество в сфере противодействия коррупции.
combat it have emerged. The authors analyze new aspects of international cooperation, forms of international cooperation in the field of anti-corruption, paying special attention to problematic zones of interaction between Russia and other states and international organizations. It is justified that anti-corruption policies and measures taken at the national level can no longer be functionally effective outside the close cooperation of national political structures, law enforcement agencies, scientific centres and civil society institutions with other States and relevant international organizations. The problem of exporting corruption is new.
Keywords: anti-corruption policy, global corruption, corruption, corruption, corruption, network corruption, export of corruption, international cooperation in the field of anti-corruption.
Международное сотрудничество в сфере противодействия коррупции - это особый срез международных отношений в лице соответствующих органов, международных правительственных и неправительственных организаций, транснациональных корпораций и иных структур, занимающихся вопросами противодействия коррупции. Оно включает в себя согласованные антикоррупционные стратегии, выработку международных соглашений и договоров, введение их в национальное законодательство и соответствующую правоприменительную практику. Договоренности реализуются по нескольким направлениям: создание международно-правовой базы и соответствующей политической среды межгосударственного взаимодействия в рамках международных организаций; формирование неправительственных структур антикоррупционной направленности; информационно-аналитическое и научное сотрудничество.
Российская Федерация по вопросам международного антикоррупционного сотрудничества занимает достаточно активную позицию, постоянно подтверждает готовность к «конструктивному взаимодействию на антикоррупционном фронте...» [1, с. 84]. В нашем активе:
- национальная стратегия и соответствующие национальные планы противодействия коррупции оперативного характера;
- современное антикоррупционное законодательство;
- достаточно гибкий механизм предупреждения и нейтрализации противоправных коррупционных проявлений, в том числе международного уровня; институт антикоррупционной экспертизы нормативно-правовых актов и управленческих решений;
- обязательность декларирования доходов, расходов и имущества политиков и государственных служащих, руководящего состава правительственных фондов и госкорпораций;
- запрет на двойное гражданство, зарубежные счета и на участие работников государственного аппарата в деятельности сторонних организаций на платной основе;
- активизируется политика деофшоризации. Законодательно прописан порядок обращения в доход государства денежных средств и имущества при отсутствии веских подтверждений законности их накопления.
Россия стала участницей практически всех значимых международных антикоррупционных инициатив. Она входит в состав членов Группы государств против коррупции (ГРЕКО), активно сотрудничает с Институтом по предупреждению преступности и исследованию правосудия в Турине, Центром по предупреждению международной преступности в Вене. Позитивную роль играет постоянно действующая делегация России для участия в международных мероприятиях, проводимых под эгидой Конвенции ОоН против коррупции 2003 года. Значимое место занимает учрежденный при Генеральной прокуратуре Российской Федерации Национальный контактный пункт по обеспечению международного сотрудничества в сфере выявления, арестов, конфискации и возращения в Россию активов, полученных коррупционным путем. Следственный комитет Российской Федерации является компетентным органом по 30 межправительственным и 27 межгосударственными соглашениями с иностранными государствами по вопросам борьбы с коррупцией. В структуре Комитета создано специальное управление международно-правового сотрудничества,
главная задача которого обеспечение необходимого взаимодействия с зарубежными компетентными органами в сфере выявления, уголовного расследования и информационно-правовой помощи по коррупционным делам крупного масштаба, прежде всего высокого элитно-политического уровня. Только в 2018 г., по данным Генпрокуратуры РФ, по статье «утрата доверия» было уволено 1,3 тыс. государственных служащих, еще 33,2 тыс. должностных лиц было наказано в дисциплинарном порядке.
Тем не менее, для минимизации рисков глоболо-кальной коррупции, как нам представляется, необходим более активный курс на деполитизацию процессов борьбы с коррупцией. Все более актуальной становится задача повышение качества взаимодействия и лучшая скоординированность деятельности спецслужб и правоохранительных органов с выходом на их международное сетевое взаимодействие. Не потеряла своей актуальности также практика противодействия экспорту коррупции как особой формы решения политических проблем. Даже самые рационально обоснованные реформы, направленные на утверждение законности, демократии и цивилизованных рыночных отношений, при определенных обстоятельствах не только могут порождать, но и порождают новые, явные и латентные, с каждым разом все более коварные и изощренные формы корыстных злоупотреблений. Публично декларированная антикоррупционная деятельность в этом случае существенно расходится с ее замыслами. Их тренд ориентирован в прямо противоположную сторону, используется не ради утверждения принципов демократии, законности и социальной справедливости, а в деструктивных целях разрушения материального и духовного национального потенциала, используется как средство удовлетворения публичного интереса государств, стремящихся к мировому господству. Именно в этом главный политический смысл экспорта коррупции как инструмента «продвижения жизненных интересов» государств или транснациональных корпораций, для которых зоной национальных интересов являются все страны, все континенты и все уголки мирового пространства.
Коррупция (как экспортный товар) становится средством обеспечения политического доминирования и внешнего управляющего воздействия, фактором дестабилизации политической, экономической и социально-психологической ситуации в стране-конкуренте, а далее - организация смут, оранжевых революций и государственных переворотов; инструментом формирования «выгодных» коррумпированных режимов и насаждения марионеточных правительств. Можно привести множество примеров государственных переворотов и цветных революций, совершенных в результате не только антиправительственных движений, но и инсценирования громких коррупционных разоблачений элитного уровня, которые затем попадают в социальные сети и буквально взрывают международное общественное мнение. Итог известен: власти теряют авторитет, работают не наступательно и продуктивно, а довольствуются «удобными» абстрактными сценариями, за которыми преимущества и привилегии правящей
элиты, с одной стороны, и человеческие трагедии и разорение государства, с другой.
В деле продвижения геополитических интересов все средства хороши:
- инвестиции в «демократическое обновление»;
- кредитование на определенных политических условиях;
- подкуп правительственных чиновников, парламентариев, судей и менеджмента транснациональных корпораций;
- шантаж влиятельных политиков и представителей финансово-промышленного олигархата;
- выделение специальных грантов под просвети-тельско-идеологические проекты;
- материально-финансовая поддержка оппозиционных партий, неправительственных организаций и средств массовой информации под определенные политические цели;
- мешки наличных долларов в дипломатической почте «для решения социальных проблем». Да и санкционные (индивидуальные, секторальные) ограничения в значительной степени носят международно-коррупционный смысл с соответствующей политической нагрузкой.
В этом случае можно говорить о формировании глобальной сетевой коррупции, субъекты которой не отдельные физические или юридические лица, а система государственных властно-управленческих структур, специальных служб и олигархических кланов. Предназначение - не борьба с коррупционным злом как таковым, а, напротив, раскручивание темы коррупции в контексте «перфор-мансов с коррупционными смыслами» [2] в качестве эффективного инструмента решения политических, экономических и иных задач глобального масштаба. Экспорт коррупции становится инструментом политической эрозии, социальной дезинтеграции и экономической деградации. Последствия: власть «подконтрольного государства» теряет авторитет, становится безвольной, работает не системно и продуктивно, а ограничивается далекими от национального интереса «удобными для других абстрактными сценариями».
При этом используется стратегия и тактика двойных стандартов: наличие коррупционной составляющей во внешней политике и коррупции как инструмента внешнеполитического давления на другие государства (в отношении государств-оппонентов и государств-конкурентов) вовсе не означает, что государство-фаворит терпимо относится к коррупционной болезни в своей стране. По отношению к «своим» коррупционерам - предельная жесткость закона и строгость наказания, а вот на внешнем направлении - политика экспорта и стимулирования коррупции. У себя дома законность и должный правовой порядок, преимущества свободного рынка, открытая конкуренция, жесткое противодействие «насаждаемой крупными корпорациями коррупции в бизнесе и политике».
А на внешнем контуре - «научные выводы» типа того, что:
- коррупция - это «мощный экономический стимул для бюрократии »;
- коррупция - важный инструмент «эффективного распределения ресурсов» и действенное средство «выравнивания спроса и предложения» в условиях свободных рыночных отношений [3].
Да еще заключения типа того, что коррупция «очищает рынок от лишних игроков», является «мирной альтернативой насилию в модернизируемых обществах» [4], «одним из позитивных факторов экономического роста и политического раз вития»[5, с. 190].
Сложность ситуации состоит в том, что мировое сообщество пока не выработало адекватных мер противодействия экспортной модели коррупционного воздействия. Если конкретного субъекта (физическое или юридическое лицо), организующего коррупционную схему или получающего коррупционные дивиденды, относительно легко установить, разоблачить и привлечь к ответственности, то сеть с активным участием государственных структур, транснациональных корпораций, международных фондов и НКО остается вне досягаемости, а значит, должного политико-правового анализа, соответствующей юридической оценки и адекватного политико-правового реагирования.
Украина признается самым коррумпированным государством Европы, в отношениях с украинским режимом практически открыто используются коррупционные схемы, но никаких практических решений по противодействию такой практике не принимается. Даже попытка Президента США разобраться в отдельных фактах участия в коррупционных схемах бывшего вице-президента США натолкнулись на беспрецедентное сопротивление вплоть до объявления процедуры импичмента инициатору такого разбирательства. И все это на фоне многочисленных выводов о том, что коррупция представляет собой серьезную опасность для демократических ценностей, подрывает доверие граждан к властям, разрушает правовые нормы, сдерживает социально-экономическое развитие [9]. В таком же ключе звучат призывы к принятию эффективных мер по предотвращению коррупции, лишению прав на доходы от коррупционной преступности, содействию специализации органов, ответственных за борьбу с коррупцией, обеспечении их соответствующими средствами.
Конечно, наивно полагать, что заключение антикоррупционных конвенций, подписание соответствующих договоров и последующая их импле-ментация в национальную политико-правовую систему в автоматическом режиме обеспечит решение проблемы коррупции. Наличие политической воли и хороших законов не гарантирует эффективность антикоррупционных организационно-правовых механизмов. Необходимо соответствующие антикоррупционные механизмы и, самое главное - массовое антикоррупционное осознание
опасности коррупционной болезни, соответствующая правовая культура общества, «открытый профессиональный диалог» власти с институтами гражданского общества. В том числе с предпринимательскими структурами и оппозицией с учетом тех возможностей, которые предоставляют федеральный закон «Об основах общественного контроля в Российской Федерации» от 21 июня 2014 г. № 212-ФЗ, «Концепция открытости федеральных органов исполнительной власти», утвержденная распоряжением Правительства РФ от 30 января 2014 г. № 93-р. и соответствующими ведомственными планами реализации требований указанной концепции.
Причем, не следует, как говорится, бояться, что в процессе борьбы с коррупцией общественность превратится в «оппозиционную силу»[6], нарушит «размеренный ритм» деятельности органов государственной власти [7], из фактора борьбы с коррупцией станет субъектом борьбу за власть и в фактор социально-политической дестабилизации. Такое, действительно, может случиться. Но не в результате чрезмерной гражданской активности, а как итог пассивности госаппарата, бюрократических проволочек и «замедленного режима внесения необходимых поправок в антикоррупционное законодательство» [10, с. 385-386]. Опасна не забота о общем благе, а забота «о своей власти, своем статусе, своих должностях и своих деньгах» [6, с. 2].
В практике международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции сделано, делается немало и в будущем, несомненно, будет делаться еще больше. Антикоррупционные мероприятия стали ведущей составляющей государственной стратегии Российской Федерации на принципах системности, конструктивности и гибкости. Имеется также сильная политическая воля руководства стран и единая государственная политика противостояния коррупции. Ее главные направления в международном аспекте на ближайшую перспективу:
а) активное участие в соответствующих международных и межгосударственных структурах, поощрение всех форм международного сотрудничества и технического содействия предупреждению и борьбе с коррупцией;
б) реформа международных кредитно-финансовых отношений, усиление надзора и контроля в сфере международной торговли ценными бумагами, ужесточение государственного контроля за ценовыми паритетами;
в) рационализация практики финансирования политических партий и избирательных кампаний (контроль поступления и использования пожертвований, займов и государственных дотаций, раскрытие сведений о доходах, расхода и имуществе кандидатов и т.д.);
г) поощрение честности и ответственности и надлежащего управления публичными делами и публичным имуществом;
д) снижение остроты негативов бюрократических проявлений, обеспечение должной прозрачности управления, повышение уровня доверия между властью, бизнесом, гражданским обществом и гражданами.
Учитывается также то, что объединение антикор-рупционеных усилий различных государств, в том числе с участием России пока недостаточно конструктивно и эффективно. Конвенций, решений, конференций, саммитов и отчетов много, а вот их практическая отдача пока не соответствует реальным потребностям. Значительный объем антикоррупционных усилий в лучшем случае ограничивается национально-локальными границами.
Поэтому не только на национальном, но и международном уровне придется еще немало поработать, в том числе по тем направлениям для нашей страны, которые предусмотрены Указом Президента РФ от 29 июня 2018 г. № 378 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2018— 2020 годы». Президент исходит из того, что коррупция, если ей должным образом не противостоять, из проблемы все больше будет превращаться в угрозу не только конституционному строю, социальному единству и национальной безопасности страны, но и международному сообществу в целом. Поэтому коррупционную угрозу надо не затушевывать, не замалчивать, а снимать. Причем снимать решительно и бескомпромиссно.
Предмет первостепенного внимания - совершенствование международных антикоррупционных стандартов и максимально полная их имплемен-тация в национальную правовую систему;
Литература:
1. Мешков А.Ю. Выступление на Политическая конференция высокого уровня для подписания Конвенции ООН против коррупции. Мексика. Ме-рид. 9-11 декабря 2003 г. // Дипломатический вестник. 2004. № 1.
2. Кравченко С.А. Культуральная социология Дж. Александера (генезис, понятия, возможности инструментария) // Социологические исследования, 2010. № 5. С. 13-22.
3. Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / С. Роуз-Аккерман; Пер. с англ. О.А. Алякринского. 2-е изд. М. : Логос. 2010. 356 с.
4. Huntington S. Political Order in Changing Societies. New Haven : Yale University Press. 1968. P. 4748.
5. Theobald R. Corruption, development and underdevelopment. L. : Macmillan, 1990. Vol. XI. P. 190.
6. Минина А.А. Правовая активность граждан как критерий эффективности деятельности органов государственной власти и местного самоуправления / А.А. Минина, О.А. Ризк // Администаритвное и муниципальное право. 2014. № 7. С. 619-625.
расширение субъектного состава соответствующих международных соглашений; ужесточение ответственности за противоправное обогащение и отмывание доходов, полученных коррупционно-преступным путем; антикоррупционная эффективность как фактор укрепления международного авторитета государства. Генеральной прокуратуре Российской Федерации с участием Администрации Президента предписывается обеспечить более значимое участие Российской Федерации в обзорном механизме Конвенции ООН против коррупции, в деятельности Многопрофильной группы по борьбе с коррупцией (GMC) и Группы государств против коррупции (ГРЭКО) Европейского Союза. Перед Министерством иностранных дел поставлена задача обеспечить более эффективное участие Российской Федерации в международных антикоррупционных мероприятиях по линии соответствующих рабочих групп АТЭС, «Группы двадцати», БРИКС и Международной антикоррупционной академии. Зона ответственности Министерства юстиции - конструктивное участие в деятельности рабочей группы Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок. Федеральной службе по финансовому мониторингу рекомендовано особое внимание обратить на реализацию российских инициатив по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Главное, чтобы все запланированное осуществлялось на основе принципов целостно-целевого подхода, всесторонности, интеграционно-сти, взаимности (особенно в части экстрадиции коррупционеров) и профессионального диалога с зарубежными партнерами.
Literature:
1. Meshkov A.Y. Speech at a high-level political conference to sign the UN Convention against Corruption. Mexico. Melaid. December 9-11, 2003 // Diplomatic Gazette. 2004. № 1.
2. Kravchenko S.A. Cultural Sociology J. Alexander (genesis, concepts, toolkit capabilities) / Sociological research, 2010. № 5. Р. 13-22.
3. Rose-Ackerman S. Corruption and the state. Causes, consequences, reforms / S. Rose-Ackerman; per. English. O.A. Alyakrinsky. 2nd ed. M. : Logos. 2010. 356 р.
4. Huntington S. Political Order in Changing Societies. New Haven : Yale University Press. 1968. P. 4748.
5. Theobald R. Corruption, development and underdevelopment. L. : Macmillan, 1990. Vol. XI. P. 190.
6. Minina A.A. Legal activity of citizens as a criterion for the effectiveness of state and local government bodies / A.A. Minina, O.A. Rizk // Administrative and municipal law. 2014. № 7. Р. 619-625.
7. Борисов И.Б. Общественный контроль на выборах как фактор легитимности власти // Юридический мир. 2012. № 9. С. 58-61.
8. Arnim H.H. Aus Politik und Zeigeschichte // Die Rolle der Berufspolitiker. B16/2000. P. 2-34.
9. Резолюция о 20 руководящих принципах в борьбе с коррупцией(принята Комитетом министров 6 ноября 1997 г. на его 101 -й встрече // Интернет-сайт Совета Европы. URL : www.coe.int
10. Моисеев В.В. Противодействие коррупции в современной России : монография / В.В. Моисеев, В.Н. Прокуратов. Орел : АПЛИТ, 2012. 428 с.
11. Сельцовский П.А. Российская модернизация и коррупция / П.А. Сельцовский, В.Г. Воронин, В.С. Шукшин, М.Ю. Попов. М., 2011. 462 с.
7. Borisov I.B. Public control of elections as a factor of legitimacy of power / Legal peace. 2012. № 9. Р. 58-61.
8. Arnim H.H. Aus Politik und Zeigeschichte // Die Rolle der Berufspolitiker. B16/2000. Р. 2-34.
9. Resolution on 20 Guidelines in The Fight Against Corruption (adopted by the Committee of Ministers on 6 November 1997 at its 101st meeting // Website of the Council of Europe. URL : www.coe.int
10. Moiseyev V.V. Anti-Corruption in Modern Russia : monograph / V.V. Moiseyev, V.N. Prokuratov. Orel : APLIT, 2012. 428 р.
11. Seltsovsky P.A. Russian modernization and corruption / P.A. Seltsovsky, V.G. Voronin, V.S. Shuk-shin, M.Y. Popov. M., 2011. 462 р.
