CC BY
146
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 10 (191). История. Вып. 39. С. 108-112.
А. Б. Девятков
россия и ВООРУЖЕННАЯ СТАДИЯ ПРИДНЕСТРОВСКОГО КОНФЛИКТА (1991-1992 ГОДЫ)
В статье рассматривается миротворческая деятельность России в Приднестровье в начале 90-х гг. В условиях продолжавшегося распада Советского Союза официальная Москва сохраняла нейтралитет в молдо-приднестровском конфликте, который был нарушен только после начала военной операции молдавской армии в июне 1992 г. Для оценки действий России автор обращает внимание на несколько важных обстоятельств.
Ключевые слова: операция по принуждению к миру, Приднестровье, 14 армия.
«Операция по принуждению к миру» в августе 2008 г. была не первой такой внешнеполитической акцией России. Для того, чтобы создать имидж нейтрального миротворца, в России до сих пор замалчивают роль российских войск в поражениях армии Молдовы, которая вела фактическую войну против Приднестровья летом 1992 г. В российском экспертном сообществе утвердилось мнение, что предел миротворческой деятельности Москвы в Приднестровье состоял в угрозах в сторону Кишинева о вооруженном нейтралитете и готовности «защищать Приднестровье» в случае начала против него военной агрессии1.
Однако это имеет прямо противоположный эффект: замалчивая события тех лет, Москва дает повод многим (особенно на Западе2 и в Молдове3) думать, что ее вмешательство в приднестровский конфликт имело чисто геополитические цели. В крайнем случае, западные исследователи полагают: в период весны-лета 1992 г. в России происходила борьба между двумя силами, центры которых обозначаются как МИД и Минобороны России
- борьба за определение политики России на приднестровском направлении. При этом победа в этом поединке присуждается военным и поддерживавшим их депутатам Верховного Совета РСФСР, что якобы означало превалирование консервативной внешнеполитической линии по восстановлению российской сферы влияния в регионе СНГ4.
В свете этого разобраться с тем, что же тогда происходило (на основании имеющихся документов и свидетельств), представляется крайне актуальным.
Реконструкция политики России в Приднестровье начала 90-х гг. возможна на основе воспоминаний и записок офицеров 14
армии (главкомы А. Лебедь и Ю. Неткачев, комендант Тирасполя М. Бергман, начальник управления ракетных войск и артиллерии полковник В. Чернобривый), руководства Министерства обороны России (В. Журбенко). Значительную информацию могут дать и средства массовой информации.
Молдавские и приднестровские источники являются ограниченными. Приднестровская историография, будучи исключительно официальной, считает, что победа в войне с Молдовой принадлежит прежде всего приднестровцам. «Создатели» истории ПМР, сотрудники научно-исследовательской лаборатории по изучению приднестровской истории Тираспольского государственного университета им. Т. Шевченко Б. Бомешко и Н. Бабилунга отстаивают версию, что 14 армия в период боев сохраняла нейтралитет, и действия молдавских военных, поддерживаемых румынами, были направлены на втягивание России в вооруженный конфликт с целью добиться международной интервенции в Молдову5. Соответственно, все факты участия России в конфликте тщательно выхолащиваются.
Молдавская историография не менее политизирована: молдавские политики, принявшие решение о силовом разрешении приднестровского конфликта, до сих пор говорят о том, что своими действиями они остановили российский неоимпериализм на пути к реке Прут6. В Молдове распространено мнение, что приднестровский конфликт стал заговором против независимости молдавского государства со стороны некоторых членов руководства СССР, а потом и России. В этом случае роль Москвы в конфликте гипертрофируется.
Итак, на обоих берегах Днестра в начале 90-х гг. шло активное самоутверждение политических элит. В Молдове этот процесс вы-
ражался в «возрождении молдавской нации», причем существовала часть политической и культурной элиты бывшей Молдавской ССР, которая выступала за воссоединение с «матерью-Родиной» Румынией. Национализация политики на правом берегу Днестра вызывала опасения как у элиты, так и простых жителей Приднестровья, Гагаузии, в целом у русского-ворящих граждан Молдовы. Это приводило к повышению значения в Приднестровье тех, кто выступал за достижение максимальной независимости любыми средствами. Несмотря на то, что Приднестровье в советский период не имело формальной автономии и собственных политических структур, регион обладал серьезным экономическим потенциалом, мобилизуемым русскоговорящим, прежде всего городским, населением и соответственно элитой, для того чтобы образовать собственное политическое объединение перед лицом внешнего «агрессора».
Для Молдовы 1991 г. - первой половины 1992 г. было свойственно постепенное расползание насилия, которое по большей части носило характер небольших стычек между молдавскими и приднестровскими полицейскими, отрядами самообороны. Интенсивным, с сотнями жертв, вооруженное насилие стало, однако, только летом 1992 г.
Приднестровские события начала 90-х гг. представляли чрезвычайную важность для Москвы. Причиной этому было то, что в регионе располагалась бывшая 14 советская армия
- одно из крупнейших в период существования СССР воинских соединений на территории Молдавской и Украинской ССР. Значимость этой группировке придавало и то, что, помимо своих военных запасов, армия имела и те, что вывозились из Центральной и Восточной Европы вследствие вывода оттуда советских войск. В итоге, как отмечали представители 14 армии, военного имущества в ней к 1992 г. скопилось на сумму более 4 млрд долларов, а численность войск насчитывала более 6 тыс.7
Для 14 армии приднестровский конфликт создавал двойную опасность: во-первых, вследствие периодических нападений молдавской армии и полиции, а также приднестровских отрядов, которые стремились заполучить оружие для войны. Во-вторых, в 14 армии служили в основном жители самого Приднестровья, поэтому «восстановление конституционного порядка» Молдовой означало угрозу для их семей и своей «малой Родины».
14 армия, таким образом, становилась значимым фактором приднестровского конфликта: с ее складов уводилось и уносилось вооружение, причем в некоторых случаях этому способствовали сами офицеры и солдаты 14 армии, испытывавшие серьезное давление со стороны приднестровской общественности. Именно с помощью этого оружия приднестровское руководство могло идти на эскалацию насилия. В мае 1992 г. под юрисдикцию Приднестровья самовольно перешел целый инженерно-саперный батальон 14 армии7.
Ситуация с 14 армией усугублялась тем, что до апреля 1992 г. юридически она находилась в подчинении не российской армии, которая была создана только весной 1992 г., а эфемерных Объединенных вооруженных сил СНГ. Главнокомандующим армии в период дубоссарских событий конца 1991 г. оказался Г. Яковлев, который открыто заявил о поддержке Приднестровья, заняв должность в приднестровском военном руководстве.
Для российского руководства фактическое вмешательство 14 армии, пусть она и находилась под командованием ОВС СНГ, означало нарушение суверенитета теперь уже независимой Республики Молдова. В 1991-1992 гг. президент РФ Б. Ельцин видел главную свою задачу в том, чтобы ничем не испортить отношения со странами Содружества, так как само это Содружество лишь создавалось. На повестке дня стояли также такие вопросы, как раздел активов и долгов СССР, сохранение единого командования стратегическими силами, воспрепятствование сепаратистским тенденциям в новых независимых государствах, в том числе самой России. Важна была и память о поддержке ГКЧП со стороны Приднестровья и общая борьба с Молдовой против советской метрополии. Именно этим объясняется то, что командующий ОВС СНГ маршал Е. Шапошников весной 1991 г. подписал соглашение с Республикой Молдова
о передаче ей значительной части находившихся на правом берегу Днестра вооружений бывшей 14 советской армии. Решение о максимальных уступках бывшим союзным республикам было именно политическим.
Реакцией России на поведение главнокомандующего 14 армией генерала Г. Яковлева была адекватной: в середине января 1992 г. он был снят с должности. Новый командующий генерал Ю. Неткачев получил распоряжение сохранять полный нейтралитет и обеспечить
сохранность армейских вооружений. Даже Верховный Совет России, который отличался обычно более жесткой позицией, нежели исполнительная власть, призвал военнослужащих 14 армии «сохранять выдержку и не предпринимать мер, усугубляющих ситуацию»8.
Как признавался позднее сам Ю. Неткачев, сохранять нейтралитет армии, которая состояла по большей части из приднестровцев или тех, кто успел здесь «осесть», было крайне сложной задачей9. Главнокомандующий, как свидетельствует начальник управление ракетных войск и артиллерии 14 армии полковник В. Чернобривый, в апреле 1992 г. отдал приказ разукомплектовывать технику и даже минировать подходы к ней. Местные власти организовывали с помощью гражданского населения захваты вооружения, а военнослужащих 14 армии в газетах и на улицах клеймили как предателей10.
Значительное количество военной техники (10 танков, около 30 БТР, 12 зенитных установок и т. д.) было по приказу Ю. Неткачева передано приднестровской стороне только после начала масштабного наступления молдавских войск и полиции 19 июня 1992 г.11 То есть речь вовсе не идет о том, что Россия или 14 армия целенаправленно помогали приднестровскому «сепаратизму» с самого его возникновения, якобы постоянно передавая нарождающейся приднестровской армии вооружения или проводя мероприятия по подготовке приднестровских военных.
Россия также в стадии начала вооруженных столкновений предприняла серьезные шаги для мирного разрешения приднестровского конфликта. По ее инициативе был создан четырехсторонний формат с участием Молдовы, Украины и Румынии, который впервые собрался в кулуарах саммита ОБСЕ в Хельсинки в марте 1992 г. Украина приняла активное участие в обсуждении вследствие серьезных последствий распространения вооружений и насилия в непосредственной близости от ее границ. Румыния же являлась косвенным участником конфликта, так как осуществляла серьезные поставки оружия Молдове. Объемы поставок были в июле 1992 г. обнародованы генералом А. Лебедем, а признание этого факта со стороны руководителей Молдовы последовало совсем недавно11.
Именно благодаря переговорам при участии министра иностранных дел А. Козырева удалось 12 апреля 1992 г. подписать соглаше-
ние о прекращении огня с вводом международных военных наблюдателей в зону конфликта. Однако по причине того, что стороны еще не решили свои противоречия, режим прекращения огня был нарушен вследствие наступления крупных соединений молдавской армии и полиции на Бендеры 19 июня 1992 г.
Это наступление сопровождались нападениями уже непосредственно на позиции 14 армии. Сохранять нейтралитет в этих условиях было уже невозможно. Анализируя оперативную обстановку, Министерство обороны пришло к выводу, что необходимо переходить к более решительным действиям, поэтому министр обороны России П. Грачев дал команду отвечать огнем на огонь. Об этом приказе открыто писали в прессе12. Кроме этого, руководство России осознало, что остановить вооруженный конфликт теперь уже можно только с помощью применения силы.
Вследствие этого принимается решение послать в Приднестровье для изучения ситуации и проведения операции по принуждению к миру генерал-майора А. Лебедя. Заместитель командующего ВДВ по боевой подготовке А. Лебедь был опытным военным, побывавшим во многих «горячих точках» бывшего СССР (Афганистан, Баку, Прибалтика, Тбилиси), он несколько раз являлся участником комиссий Минобороны России, которые приезжали в Приднестровье. Брат Александра Лебедя Алексей был в то время командующим кишиневским батальоном ВДВ13.
А. Лебедь прибыл в Приднестровье 23 июня 1992 г. Как он писал позднее, перед отъездом секретарь Совета безопасности Ю. Скоков от имени президента России поставил перед ним следующие задачи:
1) остановить любыми доступными средствами кровопролитие;
2) при необходимости обеспечить эвакуацию семей военнослужащих;
3) взять под жесткий контроль все базы и склады с оружием и боеприпасами;
4) обеспечить или создать условия для беспрепятственного пропуска эшелонов с боеприпасами, оружием и иной техникой через территорию Украины14.
Перед генералом Лебедем стояла непростая задача, однако ему удалось взять ситуацию под контроль: он отдал приказ эвакуировать до 10 тыс. человек из зоны боев, вывести боеприпасы из-под огня молдавской артил-
лерии, восстановить координацию действий внутри войск15. В ночь со 2 на 3 июля 1992 г. по позициям молдавской армии был нанесен мощный огневой удар, который почти полностью подавил молдавское наступление15.
Действия своих подчиненных подтверждает в своих воспоминаниях и заместитель главы Генерального штаба РФ, руководитель миротворческой операции В. Журбенко. Единственное отличие его версии событий заключается лишь в том, что генерал Лебедь будто бы самовольно, без разрешения Министерства обороны применил силу16. Такие различия в интерпретации деятельности А. Лебедя связаны, как представляется, с тем противостоянием лично с министром обороны П. Грачевым, которое у генерала Лебедя обозначится в 1994-1995 гг.17 Однако более существенным для нас является признание командующего операцией в Москве, что Россия действительно выступила на стороне Приднестровья на решающем этапе войны.
Косвенно версию о прямом вооруженном столкновении Молдовы и России подтверждает тот факт, что соглашение о прекращении огня было подписано не Молдовой и Приднестровьем, а Москвой и Кишиневом. В «Соглашении о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова», подписанном президентами России и Молдовы «в присутствии» лидера Приднестровья И. Смирнова 21 июля 1992 г.. говорится: «Конфликтующие стороны берут на себя обязательства предпринять все необходимые меры к полному прекращению огня, а также любых вооруженных действий друг против друга»18.
Таким образом, можно сделать вывод, что Россия не была причастна к развязыванию конфликта. На протяжении 1991 - первой половины 1992 г. Москва, насколько возможно державшая под контролем 14 армию и складированные в Приднестровье вооружения, соблюдала формальный и фактический нейтралитет. Однако в итоге средством войны оказалось советское оружие 14 армии, и именно Россия сыграла решающую роль в физическом сохранении политического субъекта под названием Приднестровская Молдавская Республика. Близкую по сути роль Россия имела в судьбах Южной Осетии и таджикского режима Э. Рахмона.
Фактически действия России в июне -
июле 1992 г. могут быть квалифицированы как операция по принуждению к миру, хотя в правовом отношении такая операция оказывалась сомнительной, т. к. для осуществления миротворческих действий было необходимо получение мандата уполномоченной международной организации (ООН, ОБСЕ). Однако для оценки действий России стоит учесть международно-политическую ситуацию, в контексте которой осуществлялась миротворческая деятельность России. Международные организации оказались не готовы (не только в случае с приднестровским конфликтом) к активному военно-политическому миротворчеству на постсоветском пространстве, от этого воздержались и региональные державы, такие как Румыния и Украина. Россия оказалась единственно способной и, главное, готовой сыграть стабилизирующую роль на постсоветском пространстве, которое сотрясало большое количество локальных конфликтов разной интенсивности.
Правомочность действий России была закреплена post factum, в рамках соглашения Снегура-Ельцина в июле 1992 г., и пока это соглашение действует, пребывание миротворческого контингента и сама миротворческая операция не нарушают норм международного права. Легитимность российского миротворчества признаётся и на Западе. Хотя европейские страны и США требуют вывода не только войск и вооружений бывшей 14 армии, но и российских миротворцев, не имеющих соответствующего мандата ОБСЕ, это делается во многом по причине наличия у них цели предотвратить восстановление российской империи, даже в некоем призрачном виде. Россия долгое время желала получить мандат ОБСЕ и соглашалась на введение украинских миротворцев и военных наблюдателей стран-членов ОБСЕ, но всегда получала отказ. Несмотря на такую политизацию российского миротворчества, в той же Стамбульской декларации, требовавшей вывода российских сил до 2002 г., признавалась «позитивная роль объединенных миротворческих сил в обеспечении стабильности
19 ~
в регионе»19, и до сих пор российские усилия считались уникальными в контексте происходившего в начале 90-х гг. распада СССР и неспособности иных внешних авторов взять на себя ответственность в этом регионе20.
Политика России по поддержке регионов против государств, означавшая отход от полной поддержки республиканских элит, свиде-
тельствовала о становлении России как гаранта безопасности на постсоветском пространстве. В Москве осознали, что стабильность в соседних государствах может быть обеспечена прежде всего за счет действий против того, кто явно ее нарушает, с учётом сложившихся политических реалий, например, наличия проблем в государственном строительстве таких стран, как Молдова.
Если говорить о геополитике, то ключевой причиной вмешательства России в конфликт, помимо соображений безопасности (особенно военнослужащих 14 армии) и сохранности вооружений, была защита русскоязычных на пространстве бывшего СССР. Дискурс о нарушении их прав активно утверждался в России уже с начала 1992 г., естественным образом внимание многих приковывалось именно к постсоветскому пространству, где осталось огромное количество «соотечественников». Говорить о целях России как о чисто геополитических не имеет смысла, ведь геополитика подразумевает борьбу за контроль над пространством. В случае с приднестровским конфликтом мы скорее можем говорить о том, что руководство страны пошло на уступки популистским, но в некоторой степени справедливым требованиям о защите «соотечественников», посмевших заявить о непризнании некоторых коренных, не менее популистских, постсоветских изменений.
Примечания
1 См.: Белая книга ПМР. М., 2006; Никитин, А. И. Миротворческие операции в СНГ : международно-правовые, политические и организационные аспекты. М., 2000.
2 Gabanyi,A. Moldova im Spannungsfeld zwischen Russland, Rumänien und der Ukraine. Bericht der BlOst Nr. 16. Berlin, 1996; King, Ch. Eurasia letter : Moldova with a Russian face // Foreign policy. N.-Y, 1994/95. № 97. P. 106-120.
3 См.: Нантой, О. Истоки и перспективы разрешения Приднестровского конфликта // Молдова-Приднестровье : общими усилиями
- к успешному будущему. Переговорный процесс. Кишинеу, 2009. С. 52-71; Gribincea, M. The Russian policy of military bases : Georgia and Moldova. Oradea, 2001.
4 См.: Lynch, D. Russian Peacekeeping Strategies in the CIS. The Case of Moldova, Georgia and Tajikistan. N.-Y., 1999. P. 109-126.
5 Государственность Приднестровья : история и современность. Тирасполь, 2008. С. 89-177.
6 Ион Косташ : «Была война!», события 1990-1992 годов на Днестре. 2 марта 2007. URL : http://poHticom.moldova.org/news/ion-kostash-bila-voina-sobitiya-19901992-godov-na-dnestre-199328-rus.html.
7 Бергман, М. Волк в чужой стае // Человек и его права. 2005. № 17-34.
8 Обращение Верховного Совета РФ от 20.03.92 г. № 2560-1.
9 Приднестровский конфликт : ход, причины, последствия. Бывший командующий 14-й армией генерал-лейтенант Юрий Неткачев вспоминает 1992 год // Воен.-промышл. курьер. 2005. № 33.
10 Из записок начальника РВиА 14-й армии
В. Н. Чернобривого. URL : http://www.oa-14. narod.ru/konflikt.htm.
11 Кипрская модель - решение для приднестровской проблемы. Интервью Info-Prim Neo с первым премьер-министром Республики Молдова Валериу Муравски. URL : http:// allmoldova.com/int/interview/valeriu-muravski-191009.html.
12 Война в Приднестровье : Руцкой отразил наступление // Коммерсант. 1992. 22 июня.
13 Лебедь Александр Иванович, председатель Общероссийского общественного движения «Честь и Родина» и Российской народнореспубликанской партии, бывший секретарь Совета безопасности РФ. Биография А. Лебедя, исправленная им самим // Панорама. 1998. № 41.
14 Из записок начальника РВиА 14-й армии
B.Н. Чернобривого. URL : http://www.oa-14. narod.ru/konflikt.htm.
15 Бергман, М. На ринге эпохи // Человек и его права. 2005-2007. № 12 (2005)-№ 5 (2007).
16 Приднестровье : июль - август 1992 г. Из воспоминаний руководителя миротворческой операции Журбенко В. М. // Воен.-ист. журн. 2006. № 11. С. 9-11.
17 Лебедь, А. За державу обидно. М., 1995.
18 Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова // Приднестровское урегулирование : основные документы. Киев, 2000. C. 6-9.
19 Выдержки из Декларации, принятой на Стамбульском саммите ОБСЕ // Там же.
C.74-75.
20 См.: Transdniestrian conflict: origins and main issues. OSCE report. URL : http://www.osce. org/moldova.
