CC BY
55
НОВЫЕ СФЕРЫ ПАРТНЕРСТВА
Кирилл ГУСЕВ
РОССИЯ - ЕС: ПРОБЛЕМЫ ЗОНЫ СВОБОДНОЙ ТОРГОВЛИ
Интернационализация хозяйственной жизни, достигшая в наши дни глобальных масштабов, стирает экономические границы между государствами. Первым шагом в этом процессе сегодня все чаще становятся зоны свободной торговли как начальная форма объединения двух или более национальных хозяйств, в рамках которого страны-участницы осуществляют постепенную либерализацию импорта, применяют принцип наиболее благоприятствуемой нации, вводят общий внешний тариф в отношении третьих стран, отменяют субсидирование экспорта и проводят антидемпинговые меры.
Встав на путь экономических преобразований в начале 1990-х годов, Россия, действуя в духе времени, также заявила о своем намерении активно интегрироваться в мировую экономику и с этой целью создала на своей территории первые свободные экономические зоны. Они были призваны интенсифицировать внешнеторговый оборот и стать испытательным полигоном для либерализации торговли со странами соответствующего региона. Наиболее яркими примерами можно считать свободные зоны "Находка" на Дальнем Востоке и "Янтарь" на территории Калининградской области.
Но, как и российская экономика в целом, за прошедшие годы деятельность этих зон не характеризовалась какими-то грандиозными положительными результатами. Более того, неоднократно возникали проблемы политического и хозяйственного характера, ставившие под сомнение саму целесообразность их существования (в частности, многие регионы России были против предоставления экономических льгот отдельным территориям в ущерб остальным).
Другим направлением участия нашей страны в глобальном процессе либерализации торговли стала экономическая интеграция. После распада СССР роль отправной точки в интеграционном движении независимой России досталась СНГ. Но и здесь общую динамику развития событий за прошедшие годы вряд ли можно признать удовлетворительной: вот уже почти десять лет товарооборот стран Содружества неуклонно сокращается, а его члены все больше отдаляются друг от друга, попадая в сферы влияния своих более развитых иностранных партнеров.
Подобные центробежные тенденции серьезно угрожают политической стабильности на постсоветском пространстве. Поэтому все эти годы РФ стремилась укреплять хозяйственные связи внутри Содружества. Одним из шагов в этом направлении должно было стать создание в СНГ зоны свободной торговли, идея которой была заложена в
Гусев Кирилл Нионилович, кандидат экономических наук, научный сотрудник Центра
"Банки и кредитная политика" Института Европы РАН.
© 2001
многостороннем соглашении государств Содружества 1994 года и получила дальнейшее развитие в протоколе 1999 года.
Но практика доказала, что создание этой зоны — сложная задача, которая не может быть решена в явочном порядке, на основе одного только многостороннего соглашения. Необходимы детальные двусторонние переговоры потенциальных участников, призванные сгладить возможный первоначальный негативный эффект от создания такой зоны (в частности, для России ежегодные убытки могут достичь 2 млрд. долларов).
В результате сегодня перед РФ стоит задача в сжатые сроки определить с каждым из партнеров по Содружеству конкретные условия либерализации взаимной торговли. На наш взгляд, принципиальный подход к решению этой задачи мог бы быть таким:
— в отношениях с членами Евразийского экономического сообщества (ЕАЭС), созданного в октябре 2000 года на базе Таможенного союза пяти государств СНГ, необходимо уже сегодня добиваться полной либерализации торговли;
— в отношениях со странами СНГ, которые не входят в ЕАЭС, должен действовать переходный таможенный режим, сочетающий в себе как льготные, так и базовые правила (в частности, целесообразно изъятие основных статей российского экспорта — нефти, газа и газового конденсата — из двусторонних соглашений о взимании НДС и акцизов в стране назначения), а полную либерализацию торговли с данными государствами следует обуславливать вступлением в ЕАЭС.
Подобный избирательный подход необходим в целях укрепления экономической интеграции в рамках СНГ путём создания эффективных побудительных мотивов для присоединения к ЕАЭС. Характер же избирательности должен быть гибким, учитывающим конкретные условия, ведь нельзя забывать и о политической важности сближения стран в рамках Содружества. Позиция России должна отражать готовность пойти на здравый компромисс при встречном заинтересованном подходе страны-контрагента (примером можно считать недавние переговоры с Украиной по поставкам природного газа).
В целом же наметившийся в настоящее время благодаря созданию ЕАЭС переход интеграции в рамках СНГ на более высокий качественный уровень - это, на наш взгляд, важный исторический шаг, в контексте которого более детального рассмотрения требуют опыт и перспективы сотрудничества России с другими стратегическими партнерами. Особое внимание по ряду изложенных ниже причин предстоит уделить нынешнему состоянию и будущим возможностям экономического взаимодействия с Европейским Союзом (ЕС).
* * *
В течение многих лет основной упор в нашем сотрудничестве с ЕС (так же как и со странами СНГ) делался на экспорт сырья за счет использования построенных во времена СССР магистральных транспортных мощностей. Но, в отличие от стран Содружества, для которых существовали льготные условия, ресурсы, поставляемые нами в страны Евросоюза, оплачивались по мировым ценам. Логично возник вопрос: если материальные предпосылки сотрудничества России с СНГ и ЕС во многом сходны, не пора ли распространить льготные условия и на ЕС, чтобы сделать партнерство более эффективным?
Ответом стало подписанное в 1994 году Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС (далее СПС), в рамках которого стороны договорились о предоставлении друг другу режима наибольшего благоприятствования и предусмотрели перспективную возможность создания зоны свободной торговли.
СПС было ратифицировано и вступило в силу в конце 1997 года сроком на 10 лет. В течение первых пяти лет его действия Россия не обязана предоставлять ЕС те преимущества, которые имеют в торговле с нашей страной члены СНГ. Но уже в 2002 году вопрос о соответствующем улучшении режима, предоставляемого Россией Евросоюзу, будет поднят. Одновре-
менно может возобновиться и дискуссия о готовности сторон к созданию предусмотренной в СПС зоны свободной торговли.
Последнее логично вытекает из проводимой сейчас ЕС активной политики по либерализации торговли и развитию сотрудничества с третьими странами (речь, в частности, идет о недавнем создании зон свободной торговли с ЮАР и Мексикой, завершении переговоров с Китаем по условиям вступления в ВТО и т. д.). Более того, если руководство России подтвердит свою решимость активно добиваться вступления в ВТО и соответствующие усилия увенчаются успехом в ближайшем будущем (согласно официальным заявлениям, речь идёт о 2001-2002 годах), тема свободной торговли между Россией и ЕС станет актуальной в любом случае.
Вступление России в ВТО и создание зоны свободной торговли с ЕС взаимосвязаны не только с точки зрения СПС. Фактически это однопорядковые явления, требующие от нашей страны обеспечения сходных экономических, политических и правовых предпосылок. С той лишь разницей, что зона свободной торговли с ЕС будет налагать на Россию обязательства прежде всего в отношениях с этим Союзом, а членство в ВТО - в отношениях с большинством стран мира.
Для вступления в ВТО Россия уже сегодня снижает уровень импортных пошлин. В сентябре 2000 года Правительство РФ утвердило проект документа о таможенной и тарифной политике, в котором предусмотрено уменьшение начиная с января 2001 года количества импортных пошлин с семи до четырех (сохранятся ставки в 5, 10, 15 и 20%) и снижение максимального размера импортной пошлины с 30 до 20%.
Но ведь дело в данном случае не только в сокращении той доходной статьи бюджета, которая формируется за счет таможенных сборов и отчислений. Более важно то, что России придется перейти от ранее провозглашенной политики защиты внутреннего рынка и поддержки отечественного производителя к практическому равенству отечественных и зарубежных товаров на российском рынке. Тогда государственная поддержка отечественной промышленности станет весьма затруднительной и жестко регламентируемой процедурой.
Безусловно, положительная картина экономических показателей в России в 2000 году, напрямую связанная с временно благоприятной динамикой мировых цен на нефть, порождает соблазн полагать, что экономический рост и восстановление промышленности в стране возможны без каких-либо реальных усилий со стороны государства. Но опыт прошлых лет уже много раз доказывал, сколь пагубной может оказаться подобная самонадеянность.
Более того, очевидно, что при вступлении в ВТО необходимо будет в конце концов отказаться и от гибкого тарифного реагирования на динамику мировых цен на экспортируемое нашей страной сырье. Но, для того чтобы пойти на этот шаг, необходимы надежные замещающие источники пополнения бюджета. Сейчас таких источников нет: поступления от продаж нефти и газа, в том числе таможенные, остаются одним из немногих реальных инструментов, позволяющих обеспечивать весь комплекс необходимых социальных выплат и поддерживать курс национальной валюты.
В этой связи большие надежды возлагаются на реформу системы налогообложения. Но ее еще надо реализовать: сначала законодательно, а затем, что более важно в России, практически. (То же самое, кстати, касается и упомянутой выше новой концепции таможенной политики.) Поэтому о необходимом начальном уровне совместимости России с ВТО, а следовательно, и с ЕС, можно будет говорить только после того, как реформа налогового и таможенного законодательства, инициированная в 2000 году, станет реальностью (ее первые результаты выявятся, вероятно, уже в конце 2001 года).
Еще более важным представляется анализ возможных последствий открытия российского рынка для иностранных товаров, в частности товаров из ЕС.
Совершенно очевидно, что по своему качеству (или по другим важным для рынка параметрам, например по степени известности и привлекательности торговых марок) большинство российских товаров будет уступать европейским аналогам. Вероятный рост товарного импорта из ЕС в результате снижения тарифов (по некоторым расчетам, при снижении ввозной пошлины на 1% импорт возрастает в среднем на 2%) приведет к снижению доли российских товаров на отечественном рынке.
В первую очередь это коснется продукции машиностроения, пищевой и легкой промышленности. А значит, в России от создания зоны свободной торговли с ЕС могут реально пострадать целые города и даже регионы, производящие аналогичную, но менее конкурентно-способную продукцию.
Кроме того, при нынешней структуре потребления импортной продукции в России после снятия ограничений в торговле с ЕС основными потребителями товаров из Европы, вероятнее всего, останутся Москва, Санкт-Петербург и ряд других крупных городов и областей, расположенных до Урала (в Сибири и на Дальнем Востоке сохранится преобладающая доля азиатских товаров в общем объеме импорта). Таким образом, именно в близких к федеральному центру регионах России потребители смогут извлечь наибольшую выгоду от возможного снижения цен на продукцию, импортируемую из Евросоюза.
Впрочем, опыт последних лет показал, что снижение цен, предполагаемое в результате сокращения таможенных сборов, может на практике оказаться весьма незначительным или вообще ничтожным (сегодня импортеры не спешат снижать цены на свои товары даже при благоприятном для них стечении обстоятельств: росте курса рубля и т. д.).
Более того, реальные доходы физических лиц, занятых в отечественном производстве, скорее всего, снизятся из-за необходимости сокращать издержки в условиях жесткой конкуренции. Ведь снижение цены может остаться практически единственным аргументом российского производителя против притока более привлекательных для потребителя (по качеству или по другим параметрам) товаров из Европы.
В результате возможно сокращение емкости внутреннего рынка, что, в свою очередь, еще более усугубит конкуренцию и ускорит процесс разорения предприятий малого и среднего бизнеса в России. Все это приведет к весьма негативным социальным последствиям.
Важным аргументом в пользу открытия российского рынка для Европы считается предполагаемый как следствие этого рост европейских инвестиций в отечественную экономику. Однако в условиях политической нестабильности, связанной, в первую очередь, с военными действиями в Чечне, получившими неоднозначную оценку Совета Европы, и неустойчивостью законодательной среды, регулирующей деятельность иностранных инвесторов, долгосрочный капитал вряд ли начнёт поступать в Россию в значительно больших объемах, чем это происходило ранее. Более того, есть все основания считать, что ЕС может фактически потребовать от России прекращения военной операции в Чечне, обозначив это как принципиальное условие для создания и полноценного функционирования зоны свободной торговли.
А до того момента, пока требуемая политическая стабильность и экономическая определенность не будут обеспечены, наиболее реальной формой привлечения иностранных инвестиций в Россию останется продажа тех немногих конкурентноспособных производств, предприятий топливно-энергетического комплекса, металлургии, транспорта, связи, которые могут быть выгодно использованы западными компаниями. Особенно, если, как и раньше, эти предприятия будут продаваться за незначительную часть своей реальной стоимости. Возможна также покупка российских предприятий-конкурентов с целью их последующей переориентации или закрытия. Но, как показал печальный опыт прошлых лет, для привлечения иностранного капитала с помощью таких операций создавать зону свободной торговли совершенно необязательно.
Особо следует подчеркнуть, что создание зоны свободной торговли с ЕС может связать Россию определенными обязательствами в отношении третьих стран. В результате возникнут ограничения, способные нанести ущерб сотрудничеству с другими стратегическими партнерами. Фактически Россия может частично утратить свободу действий в очень важной сфере своей внешней политики (пусть даже это и не будет распространяться на отношения внутри СНГ, что в общих чертах предусмотрено в СПС). Не секрет, что от подобных ограничений, действующих в рамках ЕС, сегодня терпят убытки даже его полноправные члены. В частности, наиболее заинтересованные из них не имеют права заключать индивидуальные соглашения с Россией о предоставлении режима наибольшего благоприятствования - необходимо решение всего Союза.
Совершенно очевидно, что объективных предпосылок для подобного добровольного ограничения Россией своих возможностей по маневрированию в области внешнеэкономической политики сейчас нет, и вряд ли в обозримом будущем могут сложиться обстоятельства, которые сделали бы такой шаг неизбежным. Тем более, что нынешний ключевой элемент европейской интеграции - евро - пока не в полной мере оправдал выданные ему авансы: курс этой валюты с момента ее внедрения достаточно сильно колеблется (был период, когда его общее снижение превышало 25%), а ведущие члены ЕС периодически находятся на грани выхода из соглашения по евро из-за ущерба, который несут их экономики от ослабления общеевропейской валюты.
Последнее особенно важно, если учесть, что на евро в России возлагали серьезные надежды не только как на возможную альтернативу американскому доллару в государственных резервах, но и как на важный инструмент в процессе дедолларизации отечественной экономики и укрепления рубля.
Так есть ли России в ближайшей перспективе смысл создавать зону свободной торговли с ЕС, если:
— по Соглашению о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Евросоюзом, вступившему в силу в 1997 году, нашей стране на 10 лет уже предоставлен режим наибольшего благоприятствования, который по своим условиям практически равнозначен зоне свободной торговли (средний уровень таможенного обложения российских товаров в ЕС сейчас не превышает 1—1,5%; при этом до 80% товаров подпадают под действие системы преференций и ввозятся вообще беспошлинно);
— многие преимущества этой зоны для отечественных потребителей, скорее всего, будут распространяться неравномерно и коснутся прежде всего европейской территории России, в то время как ее негативные стороны чреваты весьма серьезными социальными последствиями в целом для России?
Очевидно, что при нынешнем положении дел в отечественной экономике ответ должен быть отрицательным.
Важным подтверждением тому служит опыт нескольких лет действия режима наибольшего благоприятствования в отношении наших товаров, поступающих на рынок ЕС: несмотря на снижение таможенного обложения до ничтожно малого уровня, российские экспортеры и производители, не имея необходимых финансовых ресурсов и технологий, оказались неспособны сколько-нибудь существенно увеличить свое присутствие на европейском рынке. Следовательно, при нынешнем уровне развития они не смогут реально использовать и потенциал тех дополнительных преимуществ, которые должны возникнуть в результате создания зоны свободной торговли.
Возможно, в меньшей степени сказанное выше относится к российским экспортерам энергетических ресурсов, но общая ситуация от этого не становится намного благоприятнее. Напротив, есть все основания полагать, что при сохранении нынешней структуры товарообо-
рота между Россией и ЕС открытие в ближайшем будущем отечественного рынка для европейцев может прочно закрепить положение нашей страны в качестве сырьевого придатка Европы.
В этой связи важно подчеркнуть, что для России - одного из богатейших государств мира с точки зрения обеспеченности собственными природными ресурсами - экспорт энергетического сырья не может быть просто источником иностранной валюты. Он должен стать инструментом накопления финансовых ресурсов для развития отечественной промышленности и рычагом политического влияния, чего до последнего времени в отношениях нашей страны с ЕС не было.
Только острый энергетический кризис осени 2000 года вынудил Евросоюз принять стратегическое решение о переориентации на Россию существенной части своих закупок топливных ресурсов и закрепить двустороннюю договоренность об этом на высоком политическом уровне. В сложившихся благоприятных условиях наша страна должна попытаться выравнять баланс сил в отношениях с ЕС и в том числе получить дополнительные финансовые льготы, помимо обещанных Евросоюзом инвестиций в развитие российского топливно-энергетического комплекса.
Современный уровень воспроизводства немыслим без нефти, газа и других невосполнимых ресурсов, поэтому они всегда в цене, независимо от степени либерализации торговли. Важно продавать их так, чтобы получать не только максимальную экономическую, но и реальную политическую выгоду. Тогда России будет вполне по силам встать в один ряд с большинством стран-экспортеров нефти, которые (в том числе и упомянутая ниже Норвегия) входят сегодня в число самых богатых государств мира по уровню дохода на душу населения.
Пример Норвегии интересен для нас еще и тем, что она так же как и Россия, является крупным экспортером сырьевых товаров в страны Европы и уже несколько раз была близка к тому, чтобы стать полноправным членом ЕС. Но всякий раз решение о ее принятии по тем или иным причинам откладывалось. Тем не менее экономические связи Норвегии с ЕС от этого не пострадали, ведь для стран-экспортеров сырья важнее не уровень тарифных барьеров в странах-импортерах, а динамика мировых цен на продаваемое ими топливо и другие ресурсы. Тем более, что страны, импортирующие сырье, сами заинтересованы в снижении собственных таможенных барьеров, чтобы стимулировать приток на свои рынки большего количества менее дорогих ресурсов.
Суммируя вышесказанное, можно предположить, что нынешний уровень либерализации торговых отношений России и ЕС выгоден не только нашей стране, которая экспортирует свои товары в объединенную Европу почти беспошлинно. Он выгоден и Евросоюзу, который, первым делая нашей стране эту важную экономическую уступку, на самом деле стимулирует поступление на свой рынок дешевых российских топливно-энергетических ресурсов и закрепляет за собой статус "ведущего партнера" в двусторонних отношениях.
* * *
Как следствие, ЕС в настоящее время совершенно не стремится форсировать процесс создания зоны свободной торговли с Россией. Тем более, что для этого есть еще целый ряд других важных причин.
Во-первых, сегодня емкость внутреннего рынка России остается относительно небольшой, значит, рост импорта европейских товаров в случае создания зоны свободной торговли не будет, по меркам ЕС, очень существенным, но может оказаться достаточным для того, чтобы вызвать упомянутые выше отрицательные социальные последствия и таким образом спровоцировать негативное отношение россиян к Евросоюзу.
Во-вторых, согласно СПС, в 2002 году Россия в любом случае должна предоставить ЕС режим наибольшего благоприятствования, который будет в значительной степени близок к тому минимальному уровню таможенного обложения, которым пользуются в торговле с Россией страны СНГ.
В-третьих, в настоящий момент торговые отношения ЕС и России характеризуются устойчивым положительным сальдо в пользу нашей страны. И причина здесь не только в падении спроса в России на импортные товары из-за девальвации рубля. Более важно то, что данный дисбаланс отражает продолжение существования в нашей стране значительных барьеров в области торговли и инвестиций, которые уже давно должны были быть устранены, если бы РФ полностью и своевременно выполняла свои обязательства по СПС.
Сегодня настороженность ЕС вызывает, прежде всего, непредсказуемость торговой политики России, что оказывает серьезное негативное влияние на двусторонние отношения. Недостаточная прозрачность, а также наличие взаимозаменяющих или взаимоисключающих законодательных и административных норм и институтов вносят сумятицу в торговую и инвестиционную среду, создавая возможности для дискриминации и чиновничьего произвола.
Не меньшую озабоченность Евросоюза вызывает и отсутствие в России адекватных законодательных рамок в таких чувствительных областях, как интеллектуальная собственность, стандарты, технические нормы и инвестиции. Кроме того, неразрешенными остаются противоречия, связанные с доступом европейцев на российский рынок алкогольных напитков, банковских и страховых услуг, текстиля, а также практикой регулирования в этой сфере (лицензирование импорта, субсидии, таможенные сборы и процедуры сертификации).
К этому следует добавить неудовольствие ЕС по поводу применяемых Россией экспортных пошлин и квот в отношении целого ряда продуктов (например, металлического лома, необработанных шкур и кожи, где также должны действовать нормы отдельных двусторонних соглашений) и наличия множества противоречивых региональных законодательных и административных норм, которые не отличаются большой прозрачностью и служат барьером на пути развития торговли.
Кроме того, в течение последних двух лет, идя навстречу требованиям ЕС, Россия предпринимала попытки упростить свои чрезмерно сложные процедуры в сфере стандартизации и сертификации, но прогресс в этой области также не был достаточным для того, чтобы полностью удовлетворить Евросоюз.
Иными словами, за все время действия СПС наша страна, с точки зрения ЕС, так и не смогла сделать каких-либо достаточно конкретных и убедительных предложений по реформированию законодательства, чтобы полностью соответствовать своим обязательствам по этому ключевому для взаимоотношений сторон соглашению.
Безусловно, ЕС сегодня крайне озабочен таким развитием событий. Поэтому в настоящий момент Евросоюз в целом и Европейская Комиссия в частности считают какие-либо переговоры по созданию зоны свободной торговли между Россией и ЕС преждевременными, полагая, что они должны быть отложены до того момента, когда Россия вступит в ВТО, полностью выполнит свои обязательства по СПС и будет готова внести необходимые изменения в свое законодательство, параллельно усовершенствовав процедуру его реализации, чтобы иметь возможность быстро и в полной мере извлечь преимущества от создания зоны свободной торговли. Подобная позиция Евросоюза представляется безусловно разумной, в том числе и потому, что не вынуждает Россию сегодня экстренно решать этот крайне важный с точки зрения долгосрочной стратегии вопрос.
В то же время вызывает опасение не менее характерное в таких ситуациях стремление переходить от одной крайности к другой. Ведь очевидно, что вступление в ВТО (равно как и создание зоны свободной торговли с ЕС) для России было и остается прежде всего политиче-
ским вопросом: в условиях необходимости получения отсрочки по долгам, Россия сегодня просто обязана подтверждать взятые ею еще на заре экономических преобразований обязательства по интегрированию в мировую экономику; по крайней мере, сегодня их выполнения ждут на Западе от новой российской власти.
Весь вопрос в том, в каком качестве наша страна будет выступать в уже набравшем ход процессе глобализации экономики: как развитая страна, которая будет обязана практически сразу выполнить весь пакет договоренностей по либерализации торговли, или как "развивающееся" государство, которое будет иметь право на существенные льготы, в том числе на более длительный период адаптации к новому уровню таможенного регулирования.
Здесь следует проанализировать свой же недавний опыт. Россия достаточно долго и настойчиво добивалась участия во встречах "Большой Семерки". Ее усилия увенчались успехом, но членство России уже в "Большой Восьмерке" нельзя считать полноценным: оно было предоставлено нашей стране номинально (во многом как дань ее ядерному потенциалу, оставшемуся от былой военной мощи). Принятие в "элитарный клуб лидеров мирового сообщества" изначально носило характер удовлетворения политических амбиций, абсолютно не подкрепленных экономически. Собственно говоря, это фактически и подчеркивается на каждом саммите G8, где Россия регулярно остаётся за рамками переговоров по основным вопросам мировой экономики.
Безусловно, статус члена G8 весьма лестен. Но может ли он помочь России, например, на переговорах по вступлению в ВТО? Скорее наоборот. Ведь даже в его нынешнем, сугубо номинальном виде этот статус необходимо будет оправдывать, принимая на себя достойные по объему обязательства.
Поэтому, на наш взгляд, необходимо еще раз осмыслить и четко определить стратегию и тактику вступления России в любые международные организации и соглашения.
Полезно в этой связи изучить опыт Китая. Как ядерная держава с быстро развивающейся экономикой сегодня он мог бы претендовать на участие во встречах "Большой Семерки" с гораздо большим основанием, чем Россия. Благодаря принципиальному отличию в методах реализации реформ объемы зарубежных инвестиций в Китае уже измеряются сотнями миллиардов долларов, в то время как у нас таких же размеров достигли только внешний долг и вывоз капитала. Для новой, демократической России изначально были более важны политические декларации, под которые можно было получить дополнительные кредитные вливания с Запада. А Китай выбрал путь постепенного самостоятельного движения к равноправному вхождению в мировое сообщество на основе прочной экономической базы.
В результате наш восточный сосед успешно завершил переговоры с ЕС по условиям своего вступления в ВТО, создав надежную экономическую базу для развития двусторонних отношений. А Россия, взяв на себя еще в начале 1990-х годов обязательства по перспективному присоединению к ВТО и созданию зоны свободной торговли с ЕС, за все это время так и не смогла создать тот запас прочности в экономике, который необходим для эффективной и равноправной интеграции в мировое хозяйство.
Другим полезным для России примером можно считать взаимоотношения промышленно развитого Севера и отстающего Юга, в частности, взаимоотношения ЕС и стран Африки, Карибского и Тихоокеанского бассейна.
Уровень развития и благосостояния этих стран несопоставим, но в борьбе за мировое влияние Европейский Союз объективно заинтересован замкнуть на себя как можно большее число рынков. Поэтому ЕС идет на серьезные расходы, чтобы удержать указанные слаборазвитые страны в сфере своего воздействия, и планомерно либерализует взаимную торговлю, ставя конечной целью создание зоны свободной торговли. Первый шаг в этом направлении
уже сделан в 2000 году в виде создания зоны свободной торговли между ЕС и ЮАР с согласованным сторонами переходным периодом в 10—12 лет.
Пример ЮАР по многим позициям (высокой обеспеченности природными ресурсами, проведению экономических преобразований) можно считать достаточно близким России. Но в то же время необходимо отметить, что состояние экономики в этой стране, статус ее национальной валюты и многие другие факторы, играющие важную роль при становлении равноправных партнерских взаимоотношений в рамках зоны свободной торговли, значительно превосходят аналогичные текущие показатели РФ.
В подобной ситуации к России пока более применим тот тип экономических взаимоотношений, которые Европейский Союз поддерживает со своими менее развитыми партнерами.
Здесь крайне важно подчеркнуть, что, по мнению большинства специалистов, когда зона свободной торговли создается между странами с существенно различным уровнем экономического развития, она превращается в механизм, который наилучшим образом подходит для закрепления существующего соотношения сил между ними на длительную перспективу. Она способствует интенсификации торговых отношений, когда производственная кооперация или другие элементы более высокого уровня экономического взаимодействия объективно невозможны.
Поэтому, несмотря на то что интенсификация хозяйственных связей с ЕС — основным нынешним торговым партнером нашей страны — безусловно, представляет собой перспективное направление внешней политики российского государства, поспешное создание зоны свободной торговли без должного экономического задела с нашей стороны может на достаточно длительный период закрепить за Россией крайне невыгодное положение "младшего партнера" ЕС, усугубляемое статусом должника.
С одной стороны, РФ будет номинально оставаться членом "Большой Восьмерки" и отвечать по своим долгам как крупная мировая держава. А с другой — в отношениях со своими основными кредиторами — странами ЕС — она может утратить способность гибкого ответного маневрирования по многим вопросам внешнеэкономической политики. В том числе по экспорту сырья, который до сих пор позволял России так или иначе выполнять свои обязательства по внешнему долгу.
* * *
Отмечая нецелесообразность создания в настоящее время зоны свободной торговли с ЕС, мы тем не менее полагаем, что более тесное сотрудничество между нашей страной и Евросоюзом, безусловно, возможно в будущем, когда отечественная экономика окрепнет. Ведь выгоды от либерализации торговли между двумя равными партнерами с развитой структурой взаимного обмена, в котором преобладают высокотехнологичные товары и услуги с глубокой степенью переработки и большой добавленной стоимостью, очевидны.
Именно к такому варианту сотрудничества с ЕС и следует стремиться России в рамках ближайшего десятилетия. Именно для этого и нужно использовать режим наибольшего благоприятствования, который страна еще как минимум до 2007 года будет иметь в отношениях с Европейским Союзом. Сегодня же, пока в России не создана требуемая экономическая база для эффективного участия в мировом хозяйстве, необходимо проявлять осторожность в том, что касается открытости отечественной экономики в целом или ее составных частей.
Последнее представляется особенно актуальным, если иметь в виду, что не позднее 2010 года, после вступления в Евросоюз вслед за Польшей также и Литвы, в ЕС появится российский анклав — Калининградская область, — который, по мнению Евросоюза, может стать ре-
альным тормозом в развитии европейских интеграционных процессов из-за высокого уровня преступности, загрязнения окружающей среды, бедственного положения здравоохранения, низкого уровня развития транспортной инфраструктуры, визовой изоляции и перенасыщенности военными объектами.
Понимая нынешнее затруднительное финансовое положение России, Евросоюз предлагает свою помощь в решении проблем этой области и стремится выделить вопросы, связанные с ее интеграцией в единое европейское пространство, в предмет для отдельных переговоров. С этой целью в январе 2001 года нашу страну посетил комиссар ЕС Кристофер Паттен, который привез предложения Евросоюза, направленные на развитие Калининградской области с целью достижения ею уровня, сопоставимого с европейскими стандартами.
Ранее ЕС в рамках программы ТАСИС уже выделил области порядка 15 миллионов евро. Сегодня же речь идет не только о продолжении финансовой помощи в том же объеме, но и о реализации в регионе комплексной программы, которая предполагает модернизацию транспортной сети, оптимизацию системы энергоснабжения, либерализацию визового режима, открытие консульств стран-членов ЕС и т. д. Предполагается также, что Калининградская область может стать участником различных проектов Евросоюза, получив особый статус в его руководящих структурах и право на подкрепление областного бюджета финансовыми ресурсами ЕС.
Одним словом, понимая, что на практике развитие сотрудничества с Российской Федерацией в целом идет достаточно медленно (по крайней мере, со значительным отставанием от темпов официальных заявлений), Евросоюз сегодня предпринимает попытку форсировать этот процесс хотя бы в том регионе нашей страны, который наиболее важен с точки зрения ближайших планов расширения ЕС на Восток. Тем более, что в своей Стратегии развития отношений с Европейским Союзом на среднесрочную перспективу (2000—2010 годы) Россия сама предложила использовать Калиниградскую область в качестве "пилотного региона" для отработки моделей перспективного сотрудничества.
Новые инициативы ЕС в отношении Калининградской области совпали по времени с возникновением в регионе непростой ситуации из-за очередной попытки Федерального Центра лишить область права на таможенные льготы. И хотя действие этого решения сейчас приостановлено (в том числе из-за массовых акций протеста), возможные перспективы выхода из кризиса пока представляются достаточно неопределенными.
В этих условиях Евросоюз приступил к детальному изучению насущных проблем области, оценке структуры ее основных экономических потоков, чтобы к майскому саммиту России—ЕС предложить пакет конкретных действий, которые, очевидно, не будут требовать от нашей страны особых финансовых затрат. Нужны будут лишь действия законодательного характера по созданию приемлемых условий для превращения Калининградской области в регион с особым статусом как в ЕС, так и в Российской Федерации.
Безусловно, географическое положение Калининградской области неизбежно обуславливает ее тесную взаимосвязь с ЕС, и посильное участие Евросоюза в развитии области представляется вроде бы делом вполне логичным. Особенно если учесть, что по российским меркам этот регион не считается самым проблемным, дополнительных средств на его развитие нет, и потому сегодня, в условиях кризиса Федеральный Центр предлагает области самой найти выход из сложившейся ситуации.
Естественно, что в таких условиях Калининград будет просто вынужден прибегнуть к помощи ЕС. И тогда открытым останется лишь вопрос о том, сумеет ли Федеральный Центр удерживать ситуацию в области под своим контролем, несмотря на предполагаемый резкий рост влияния в ней Европейского Союза.
Что сможет противопоставить Россия реальным финансовым и торговым потокам, которые будут медленно, но верно перетягивать Калининградскую область в лоно ЕС? (Ведь не случайно уже сегодня некоторые западные СМИ начали подготавливать общественное мнение к тому, что Россия может уступить Германии контроль над областью в обмен на списание части долгов.) Ответ на вопрос необходимо найти до майского саммита с ЕС. Но, на наш взгляд, сегодня было бы непростительной ошибкой допускать существенный крен в пользу ЕС в объеме финансовой помощи, которую получает Калининградская область, по сравнению с поступлениями из российского федерального бюджета. Необходимо изыскать средства и возможности (в том числе законодательного характера, касающиеся сохранения за областью права на льготы) для упрочения позиций Центра в этом субъекте Российской Федерации.
Безусловно, Евросоюз может и должен иметь возможность вкладывать средства в развитие Калининградской области. Вероятно, для этого целесообразно было бы создать более выгодные условия, чем те, что существуют сегодня. Но при этом Россия должна сохранять контроль за распределением и использованием поступающих в область ресурсов — любая форма двоевластия в таком стратегически важном и потенциально спорном регионе, каким является Калининградская область, крайне опасна и чревата серьезными политическими последствиями.
Иными словами, на наш взгляд, Россия сегодня просто обязана проявить политическую мудрость и грамотно использовать реальную заинтересованность ЕС в развитии данного субъекта Федерации, не ставя под угрозу свою территориальную целостность.
