CC BY
41УДК 821.111-311.3
РОМАН СОЗНАНИЯ КАК ЖАНРОВАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ В СОВРЕМЕННОЙ БРИТАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Марина Станиславовна Рогачевская
к. филол. н., доцент кафедры зарубежной литературы
Минский государственный лингвистический университет
220034, Беларусь, г. Минск, ул. Захарова 21. marinaragachewskaya@gmail.com
В статье предлагается аналитический обзор нескольких современных британских романов, которые объединяет жанровая разновидность «романа сознания». Ряд типизирующих характеристик - научно-художественный интерес к проблеме сознания, научный интертекст, глубинное изображение загадочных состояний психики - позволяют сделать вывод о научно-аналитическом характере развития психологического направления в современной британской литературе. Роман сознания также обладает экспериментальным модусом повествования и мощным гуманистическим пафосом.
Ключевые слова: роман сознания, Лодж, Макьюэн, Коу, художественная модель сознания, эмпатия.
Различные науки варьируют трактовки категории «сознание». В психологии - это «область психики, включающая ощущения, восприятия и представления памяти, осознаваемые человеком в определенный момент времени» [Больш. толк. псих. слов. 2000: 274]. В философии - это свойство, которое «возникает в процессе долгой эволюции и становления человека современного типа» [Слов. филос. терм. 2005: 526] и включает чувственно-рациональный и эмоционально-ценностный уровни: чувства, эмоции, знание-информацию, мотивацию, духовные идеалы, осознание, восприятие, мышление, познание, понятия «душа» и «дух», психику, культуру, а также жизнь и существование. Литературоведение свободно пользуется понятием «сознание», органично вплетая его в научный дискурс: «кризис сознания», «поток сознания», «художественное изображение сознания». В литературном произведении сознание конструируется в виде ментальных репрезентаций: сенсорно-моторных образов и вербальных форм. В своей научной работе «Сознание и роман» (2001) Д. Лодж пишет: «Литература
© Рогачевская М. С., 2016
всегда была хроникой человеческого сознания, самой богатой и всеобъемлющей из всего, что мы имеем» [Lodge 2002: 10].
В развитии литературного процесса преодолен сложный культурный рубеж: XXI в. привнес свои коррективы в художественное творчество, свое понимание того, что есть человек. Даже «сама техника повествования, - пишет П. Боксолл, - наша способность запечатлевать и воспроизводить события по мере их развертывания во времени и пространстве - претерпела трансформацию, и в свете этой трансформации художественное повествование вынуждено создавать для себя свой собственный мир» [Boxall 2013: 6]. Д. Лодж утверждает, что и человеческое сознание во второй половине ХХ в. изменилось, и связывает это с когнитивными исследованиями в области человеческого мозга, с теориями Д. Деннета (род. 1942) и Ф. Крика (1916-2004)1. При этом в современном научном дискурсе наметились две магистральные линии. Одна, даже вне зависимости от религиозных убеждений, представляет человека как телесное существо, обладающее бессмертной душой и духом, которые выступают как «уникальные ценности человеческой жизни и человеческого сознания» [Lodge 2002: 5]. Другая же относится к сознанию человека как к «машине нейронов» (квантовая физика, исследования ДНК, техника сканирования мозга, сетевые нейроны, искусственный интеллект, новая философская проблема «квалиа»2).
Для понимания процессов, происходящих в современном художественном творчестве британских писателей, мы обратимся к роману сознания (the novel of consciousness). Употребление этого понятия в качестве определения жанровой разновидности все чаще и чаще встречается в зарубежной критике [Sotirova 2013: 21-53; Lodge 2002: 21; Roth 2009]. Однако первой его применила В. Вулф в своем эссе о Дороти Ричардсон [Woolf 1988: 11]. В современном понимании, роман сознания - это произведение, которое напрямую обращается к проблеме сознания, непременно с позиции «двух культур» (выражение Ч. П. Сноу). Авторского, феноменологического видения картины внутреннего мира персонажа для такого романа недостаточно; роман сознания апеллирует к научным знаниям о человеческом мозге и психике, проблематизируюет множественные точки зрения, «не уравновешенные авторской позицией» [Sotirova 2013: 48]. Эта жанровая разновидность обнаруживает в себе художественные модели сознания. При этом важна сама теория, которая обосновывает тот или иной тип сознания, вне зависимости от сугубо личностных характеристик героев произведения.
Как пишет И. Адельгейм по отношению к польской литературе межвоенного периода, «самый "феномен сознания или подсознания", попадая в поле зрения прозы, оказывается структурообразующим элементом» [Адельгейм 2003: 54]. Замеченное автором относительно жанровых поисков как способа освоения «нового психологического языка» прозы так же верно и в отношении британского романа конца ХХ - начала XXI в., на который влияет дальнейшее развитие антропологических наук. При этом на место психологии, похоже, претендует неврология, которая поставила перед учеными больше вопросов о мотивах человеческого поведения, чем смогла дать ответов.
В попытках добраться до глубинных причин тех или иных расстройств, английские (и не только) писатели внедрили в художественные тексты научные теории, гипотезы и результаты исследований. Одним из самых первых таких произведений можно считать научно-фантастический и философский роман К. Уилсона (1931-2013) «Паразиты сознания» (1967), который впоследствии получил подпитку нехудожественной прозой писателя: «Тайная история сознания» (A Secret History of Consciousness, 2003), в соавторстве с Г. Лэкманом; «Сверхсознание» (Super Consciousness: The Quest for the Peak Experience, 2009). К. Уилсон обозначил главную проблему постижения внутренней вселенной, которая заключается не в том, чтобы «погрузиться в под-сознание, а научиться подбирать слова к обозначению наших знаний о нем» [Wilson 2005: 42].
В целом ряде романов сознания в современной британской прозе («Дом сна» - The House of Sleep, 1997, Дж. Коу, «Невыносимая любовь» - Enduring Love, 1997, И. Макьюэна, «Думают...» - Thinks..., 2002, Д. Лоджа, «Загадочное ночное убийство собаки» - The Curious Incident of the Dog in the Night-Time, 2003, М. Хэддона, «Суббота» -Saturday, 2005, И. Макьюэна) происходит переосмысление соотношения биологически, психологически и социально мотивированных действий в характере человека, а также наблюдается переход от феноменологического к научно-аналитическому психологизму. Первый выполняет функцию индивидуации психологического опыта персонажа, второй - ослабляет иллюзию сопереживания и эмоциональное воздействие на воспринимающее сознание и вместо этого апеллирует к гипертекстуальной реальности - научным изысканиям и открытиям в области изучения сознания, возвращает к принципам натурализма Э. Золя, но в отличие от него, противопоставляет научному анализу не столько чистое переживание, сколько художественный дискурс.
В романе Д. Лоджа «Думают.» сталкиваются два представления о сознании. Точка зрения современной когнитивистики основана на
трактовке человеческого мозга как «машины нейронов», создающих многочисленные виды связей, которые отвечают за такие психологические феномены, как печаль, радость, любовь и т. д. Эту концепцию озвучивает ученый и исследователь сознания Ральф Мессенджер. Точку зрения на сознание как способ нарративизации личностного опыта отстаивает в романе писательница Хелен Рид. Этот центральный конфликт отражает эпистемологический разрыв между научным и художественным сознанием и их взаимопроникновение. В этом отношении показательны диалоги. Ральф: «I think the mind is like a computer» [Lodge 2001: 37]. Хелен: «Your Mind/Body Shop sounds like a modern version of Frankenstein's laboratory» [Lodge 2001: 38]. Тайна человеческого сознания сродни святому Граалю, а Мессенджер и Рид - два способа получить доступ к этой реликвии - посредством рыцарской доблести (как это делает Ральф, смело пробираясь сквозь лабиринты науки) и с помощью вековой духовной традиции (католические устои Хелен и ее глубокие знания художественной литературы).
Роман «Думают...» эклектичен (т. е., черпает из обширного числа источников и заключает в себе многочисленные литературные влияния) и являет собой попытку не просто изобразить, но и объяснить человеческое сознание. Многоуровневая структура произведения позволяет рассматривать его как воплощение междисциплинарного дискурса, ставящего под сомнение иерархические отношения науки и литературы. Оба персонажа, изучая самих себя и тем самым изучая человека как такового, словно бы соревнуются перед читателем: что же глубже может вскрыть суть влечения человека к человеку, природу желаний и чувств - художественная литература или искусственный интеллект? Похоже, метод познания, акцентируемый в произведении, состоит в эмпатии через письменное слово. Д. Лодж поясняет эту позицию в своей статье: «Можно предположить, что способность писателей создавать характеры, зачастую совершенно непохожих на личность самих авторов, а также давать исчерпывающий отчет о работе их сознания, помогает нам развить способность сопереживания и эмпатии в реальной жизни» [Lodge 2002 (2)].
И. Макьюэн в ответ на события «9/11» писал об эмпатии следующее: «Я думаю, это краеугольный камень системы морали» [McEwan 2001]. В его романе «Суббота» вымышленные теракты провоцируют своеобразный моральный и духовный толчок к развитию эмпатии у врача-невролога Пероуни. Это интроспективный роман, апеллирующий к художественному слову как к своеобразному оружию против издержек больной психики. Дочь главного героя и ее родители в качестве заложников становятся объектом болезненной агрессии Бакстера,
человека, страдающего синдромом Хантингтона3. В критический момент девушка начинает декламировать стихотворение М. Арнольда «Побережье Довера» («Dover Beach», 1867), и поэтическая магия творит чудеса: преступник сдается. Так Макьюэн выдвигает идею о том, что именно своеобразная художественная «идея-чувство» (sensibility) может стать спасительной для ослабленного терактами мира. Но главный герой все же надеется на объективное объяснение сознания: «Could it ever be explained, how matter becomes conscious? .he knows it will come, the secret will be revealed... an irrefutable truth about con-sciousness» [McEwan 2005: 255].
Роман И. Макьюэна «Невыносимая любовь» изображает «противостояние между холодным научным рационализмом и реальностью живого опыта, который требует иного, более эмоционального способа постижения» [Head 2002: 128]. Роман инкорпорирует в себя узкоспециальные и маргинальные теории личности, тонкую специфику отдельных отраслей знания о психике человека. М. Рот отмечает, что «сегодня перспективный романист может находить предмет своего интереса в забытых уголках или в передовых исследованиях по неврологии» [Roth 2009]. «Невыносимая любовь» основана на изучении Макьюэном теории Дарвина, нео-дарвинизма, социальной психологии и психоанализа. Научный дискурс романа имитирует процесс изучения психопатологии: центральный конфликт разворачивается вокруг известного автора научных статей Джо Роуза, который оказывается жертвой преследований психически больного человека Джеда Перри посредством эмоционального шантажа, любовных писем, слежки, звонков, настойчивого требования внимания. Джо обращается к науке, проводит исследование и ставит диагноз: Джед страдает от эротомании, или синдрома Клерамбо4, когда больной ничем не выдает свои отклонения, кроме как твердым убеждением, что его любовный объект (как правило, знаменитость) так же безумно в него влюблен, но отказывается это признать или выразить в ответной форме. Ничто не способно лишить преследователя его больного фанатизма.
На этой основе возникает концептуальный спор между Джо и его женой Клариссой о сути человеческой природы, испытываемых чувств и способов их объяснения. Автор наделяет героя способностью думать и выражать мысль с использованием научной, формальной, книжной лексики. Джо ищет твердую почву под ногами, и таковой для него становится научное, биологическое объяснение патологии сознания. Однако аналитическая линия психологизма романа не дает четкого ответа на вопрос о причинах таковой. Макьюэн апеллирует к художественно-
му дискурсу, воплощенному в мировоззрении Клариссы, которая высмеивает попытки объяснить любую эмоцию работой нейронов, генов и хромосом: «Everything was being stripped down, she said, and in the process some larger meaning was lost» [McEwan 1997: 70]. Это самое «нечто большее», нежели сухая наука, представлено вплетенной в повествование поэзией и философией Дж. Китса.
Спор «физиков» и «лириков» о сознании в романах отмечен также метафоризацией и символизмом. Так, Дж. Коу в «Доме сна» представляет сон не только как медицинский феномен, психосоматический параметр состояния человека, но и как метафору бытия, опре-делющую высшую или низшую степень развития сознания, включая творческие способности. Похоже, в глубине самой концепции сна как особого состояния психики Коу видит древнюю архетипическую формулу: сон предоставляет несоизмеримый ни с чем кладезь образов и сюжетов, отличающих сознание homo sapiens от других видов сознания в природе.
«В современной английской литературе, - отмечает О. В. Переход-цева, - растет количество произведений, где явно звучит тема механизмов человеческой памяти» [Переходцева 2012: 3]. Такой механизм в романе Дж. Коу «Дом сна» связывает память и репрезентацию маргинальных психологических состояний на примере жизненных историй четырех главных героев в двух временных пластах. Сюжет напоминает медицинский случай - историю болезни Сары Тюдор (имя намекает на «королевское» положение главной героини по отношению к другим персонажам). Вся ее жизнь становится пугающей смесью сна и реальности без каких-либо четких границ между этими двумя состояниями. Как оказывается, Сара страдает от нарколепсии5, которая подвергается научному толкованию врачом-психоаналитиком. Нарколепсия обладает и символическим смыслом: связанные с сильными эмоциями приступы сна героини романа высвечивают ее сознание, травмированное нежеланием мириться с доминирующими в обществе теориями и взглядами, пародируют сознание современного человека, формирование собственной идентичности которого подвержено множественным атакам со стороны взаимоисключающих мировоззренческих идеологий.
Автор также демонстрирует свое знание еще одного редкого психического состояния - каталепсии (внезапно возникающая во всех мышцах тела слабость, временная потеря сознания, вызванная сильным эмоциональным переживанием, сопровождаемым смехом или приступом гнева). Если бы Сара была литературным персонажем XVIII или XIX вв., то она, несомненно, заняла бы свое место в готиче-
ской литературе. Еще задолго до того, как психология распознала и предложила адекватное объяснение нарколепсии и каталепсии, писатели уже создали такие характеры, в психологическом портрете которых присутствовали названные симптомы. Однако в отличие от такого персонажа в современном романе, симптоматика измененных состояний психики героинь новелл, например, Э. По, могла служить, в отсутствие надежных научных исследований, лишь поводом для их мистификации и маргинализации6. Что касается романа Коу, его героиня Сара, наша современница, своим существованием доказывает, что общество неспособно иметь дело с феноменами непознанного в человеческой психике, со странным и неизлечимыми, возможно, именно потому, что мы слишком недооцениваем гуманизм и переоцениваем беспристрастные знания: «It's not about treating people, you know, <...> All he's interested in is knowledge» [Coe 1998: 95].
В этом ряду романов сознания «Загадочное ночное убийство собаки» М. Хэддона - гуманистический акт художественной эмпатии, обращение к сознанию «иного порядка» (главный герой и повествователь романа - Кристофер Бун, страдающий синдромом Аспергера, одной из форм аутизма). Эволюция характера такого маргинального персонажа основана и на данных психиатрии, и на фантазии, что позволило писателю художественно решить проблему сознания: «And I know I can do this because I went to London on my own, and because I solved the mystery of Who Killed Wellington? and I found my mother and I was brave and I wrote a book and that means I can do anything» [Haddon 2004: 268]. Автор стирает бинарную оппозицию между стереотипным представлением о нормальном и ненормальном и рисует удивительное, оригинальное содержание внутреннего мира человека, который все же может стать членом общества, научиться немного понимать чувства других и способствовать гуманизации людей XXI в., забывающих о том, что они имеют душу.
Таким образом, судя о всей тематически богатой и разнообразной картине современной жизни, запечатленной высоко образованными, граждански активными и, несомненно, талантливыми писателями Великобритании, представляется, что роман - пока что едва ли не единственный инструмент в XXI в., помогающий осмыслить изменившиеся условия нашего бытия, тесно связанного с ним сознания и намечающий некие новые, вместо постмодернистских, парадигмы осмысления материально мира, телесности и психологии человека.
Примечания
1 В газете «Гардиан» Д. Лодж дал обзор серьезных научных разработок, связанных с изучением человеческого сознания, в частности таких авторов, как Ф. Крик, К. Кох, неодарвинистов Р. Докинса, Г. Райля, Дж. Левина, Д. Чалмерса, Дж. Трефи, С. Сазерленда, Н. Чомски, Дж. Эдельмана, А. Дамасио, У. Джеймса, Д. Деннета и В. С. Рамашандрана. Вывод, к которому приходит британский писатель, помимо прочего, заключается в том, что приватность чужого сознания остается закрытой для науки дверью, в то время как приватность переживаний литературного героя фактически распахивает эту дверь посредством повествования от первого лица [Lodge 2002 (2): 78].
2 Термин, используемый в философии, преимущественно в англоязычной аналитической философии сознания, для обозначения сенсорных, чувствительных явлений любого рода. Введен американским философом К.И. Льюисом в 1929 г.
3 Болезнь Хантингтона - наследственное заболевание, при котором у людей среднего возраста происходит постепенная дегенерация мозговых клеток, приводя к хорее, атетозу и ухудшению интеллектуальных функций.
4 Разновидность бреда страсти с убежденностью больного в том, что он является объектом любви человека, стоящего выше его по социальному положению.
5 Нарушение сна, характеризующееся излишней сонливостью в дневное время и повторяющимися необычными приступами засыпания («атаками сна»). Человек может уснуть практически в любой момент, даже во время разговора, еды или прогулки. Причина нарколепсии достоверно неизвестна, и лечения ее не найдено.
6 Сестра Родерика Ашера Меделина («Падение дома Ашеров» -«The Fall of the house of Usher», 1839) теряет сознание от каталептического припадка, как и повествователи в новеллах «Погребенные заживо» («The Premature Burial», 1844) и «Несколько слов с мумией» («Some Words with a Mummy», 1845). Д. Коттон считает «Сайласа Марнера» (Silas Marner, 1861) Дж. Элиот «интересным произведением в этом контексте» [Cotton, p. 100], ибо главный герой страдает каталепсией и явно маргинализирован.
Список литературы
Адельгейм И. Обновление психологического языка в межвоенной польской прозе // Литературные итоги ХХ века (Центральная и Юго-Восточная Европа). М.: Индрик, 2003. С. 47-55.
Большой толковый психологический словарь. М.: Вече. АСТ. 2000. Т. 2. 560 с.
Переходцева О. В. Память и нарратив в современной английской литературе: М. Эмис и Дж. Барнс: дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2012. 205 с.
Словарь философских терминов / науч. ред. проф. В. Г. Кузнецова. М.: ИНФРА - М, 2005. XVI. 731 c.
Boxall P. Twenty-First-Century Fiction. A Critical Introduction. N. Y.: Cambridge University Press, 2013. 266 p.
Cotton D. Abyss of Reason: Cultural Movements, Revelations and Betrayals. N. Y.: Oxford University Press, 1991. 316 p.
Haddon M. The Curious Incident of the Dog in the Night-Time. L.: Vintage Books, 2004. 272 p.
Head D. The Cambridge Introduction to Modern British Fiction, 19502000. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. 307 p.
Lodge D. Consciousness and the Novel. Cambridge: Harvard University Press, 2002. 320 p.
Lodge D. Sense and Sensibility // The Guardian. Saturday, November 2, 2002. URL: http://books.guardian.co.uk/review/story/0,12084,823955,00. html (дата обращения: 25.01.2010).
Lodge D. Thinks... L.: Penguin Books, 2001. 342 p.
McEwan I. Enduring Love. New York: Anchor Books, 1999. 247 p.
McEwan I. Only Love and Then Oblivion // The Guardian. URL: http://www.theguardian.com/world/2001/sep/15/september11.politicsphilos ophyandsociety2 (дата обращения: 16.06.2014).
McEwan I. Saturday. L.: Vintage Books, 2006. 282 p.
Roth M. Rise of the Neuronovel // n+1. Iss. 8: Recessional. URL: http:// www.nplusonemag.com/rise-neuronovel (дата обращения: 10.03.2011).
Sotirova V. Consciousness in Modernist Fiction: A Stylistic Study. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2013. 274 p.
Wilson C. The Mind Parasites. Rhinebeck: Monkfish Book Publishing, 2005. 240 p.
Woolf V. Review of The Tunnel, by Dorothy M. Richardson // The Essays, Vol. 3. 1919-1924 / ed. A. McNeillie. L.: The Hogarth Press, 1988. P. 10-11.
THE NOVEL OF CONSCIOUSNESS AS A GENRE VARIETY IN CONTEMPORARY BRITISH FICTION
Marina S. Ragachewskaya
Candidate of Philology, Associate Professor in the Department of World Litereture Minsk State Linguistic University
220034, Belarus, Minsk, Zakhariva st., 21. marinaragachewskaya@gmail.com
The article offers an analytic overview of several contemporary British novels, which are united into one genre variety - the novel of consciousness. A range of typifying features, such a scientific and artistic interest in the problem of consciousness, scientific intertextuality, detailed depiction of mysterious states of the psyche, allow for making a conclusion about a scientific-analytical character of the development of contemporary British psychological fiction. The novel of consciousness often employs an experimental narrative mode and possesses a strong humanistic pathos.
Key words: novel of consciousness, Lodge, McEwan, Coe, artistic model of consciousness, empathy.
