CC BY
33
РОЛЬ ЗВУКА В СТАНОВЛЕНИИ КУЛЬТУРЫ ЧЕЛОВЕКА В КОНЦЕПЦИИ Б.В. МАРКОВА © Дивакова H.A.*
Алтайский государственный университет, г. Барнаул
В статье рассматривается роль звука в процессе инкуньтурации человека, его физиологические характеристики, обеспечивающие специфику вхождения в куньтуру и ее дальнейшего постижения.
Один из ведущих отечественных специалистов философской антропологии Б.В. Марков в своих многочисленных работах посвященных изучению человека отмечает, что осознание двойственности своей природы -фундаментальное событие в его жизни. С одной стороны, как и любое животное, он подчиняется физическим и биологическим условиям выживания, но с другой стороны, определяется социальными, культурными нормами, обладает сознанием свободы и стремится к исполнению духовных идеалов добра, справедливости, красоты и истины. Любая концепция человека исходит из наличия в нем природного и разумного. С этим связано различие дисциплин, изучающих человека. Разумная сторона исследуется философией, культурологией и другими гуманитарными дисциплинами, а животная -биологией, медициной и другими науками. Целостный образ человека, по мнению Б.В. Маркова, складывается как сумма этих познаний, но две стороны человеческой природы расцениваются далеко не как равные. Согласно философии разума, только он является определяющим в человеке, ибо подчиняет страсти души и контролирует телесное поведение. Биология, наоборот, объявляет главной другую половину, считает человека высшим животным, разум которого генетически или функционально зависит от природы [3].
Как известно становление культуры связано со становлением человека, т.е. выделением его из мира животных, появлением у него, собственно, человеческого. Марков Б.В. считает, что становление человека связано с двумя важнейшими этапами: с одной стороны, освобождением руки, появлением хватательной и контактной зоны; с другой стороны, прозрением глаз и формированием языка. Антрополог ссылается на мнение А. Леруа-Гурана, который полагал, что уменьшение челюсти человека превращает морду в лицо, а рот - в орган артикуляции звука. Сходство хватательных способностей руки и артикуляции звуков базируется не только на неврологической связи руки и лица, но и на структурном параллелизме. Ощупывание предметов и произнесение звуков имеют сходную структуру активного действия. Звук речи движется к уху слушателя, он трансформируется в ощущение, и наоборот [1]. Чтобы адекватно понять роль уха в освоении мира человеком,
* Доцент кафедры Истории отечественного и зарубежного искусства, кандидат искусствоведения.
важно учитывать, что этот орган развивался параллельно с развитием руки и лица. «Нельзя согласиться с тем, что ухо, как пассивный орган, не приспособлено для активного освоения мира. На самом деле изолировать ухо от слуха, который основан на схватывании звуков, - это то же самое, что отделять кожу, как орган рецепции, от активности руки» [1, с. 267].
Младенец берет предметы руками и тянет их в рот. Таким образом, ощущение и вкус - первичные акты постижения мира. Пробовать на вкус и тем более поглощать предметы - это кажется наиболее интимным общением с вещами. Оральная связь - это самая интимная связь кормящей матери и ребенка, самое прочное единство. Отношения с другими людьми, в процессах социализации и инкультурации, так или иначе, строятся на этой основе. Тоска человека по такому единству утоляется, по мнению Б.В. Маркова, голосом матери, находящейся первое время в самой близкой коммуникации с ребенком, позже, чувство единения сохраняется в процессе пения и восприятия музыки [1]. Любое участие человека в музыкальном процессе стимулирует сокращения мышц в его оральной зоне и тем самым пробуждает его первичное психофизиологическое состояние.
Ребенок появляется на свет как бы недоношенным. Его мозг формируется почти год, но язык развивается настолько быстро, насколько с этим справляется мозг. Это вызвано тем, что ребенок не имеет врожденных инстинктов самосохранения и его поведение определяется словесными инструкциями. Но зависимость речи от понятий и мыслей проявляется далеко не сразу, их синхронизация происходит в процессе культурного обучения. Специалисты по антропогенезу начинают поиски человеческого с первого осмысленного слова, а в магических обрядах видят зачатки познавательного отношения к миру. Данные психоакустики свидетельствуют, что вхождение в культуру человек осуществляет значительно раньше, уже шестимесячный зародыш реагирует на голос матери, не на смысл произносимых слов, а на их звучание. В этом утверждении Б.В. Марков ссылается на мнение С. Линкера, который считает, что дети рождаются на свет с языковыми навыками. Когда звучат монотонные звуки, дети сосут грудь медленно, когда звуки меняются, они сосут энергичнее. Психоакустики установили, что младенцы активнее сосут под звуки родной речи и медленнее - под звуки чужой. Именно звуки материнского голоса становятся для него частью среды, в которой он чувствует себя в безопасности [1]. Тональность голоса матери (просодии - мелодики, постановки ударений и ритма речи) определяет то, какие звуки он будет выбирать среди уличного шума, какие мелодии будут брать его за душу. Грамматика материнской речи довольно сложна. Пинкер С. полагает, что роль материнского языка сродни вокализации у животных. «В материнском языке есть вполне понятная мелодика: подъем и спад интонации для одобрения, серия резких взрывных стаккато для запрещения, восходящий тон для привлечения внимания и плавное низкое мурлыкание легато для успокоения» [1, с. 288].
Марков Б.В. акцентирует позицию Кляйна М., который считал, что основной эмоцией младенца является жадность, поэтому ситуация кормления связана с формированием либидозных импульсов. Таким образом, оральное восприятие реальности является базисной процедурой дальнейших форм инкультурации человека, принципиально иной интеграции людей. Сходную мысль высказывает и М. Мак-Люэн, по мнению которого, звучание речи является, прежде всего, совокупностью узнаваемых мелодий, которыми звучат послания. Их первичное назначение состоит не в том, чтобы служить средством передачи информации, а в том, чтобы формировать коллективное тело тех, кто коммуницирует.
Голос и слух обслуживают межчеловеческие взаимодействия. Говорящий и слушающий слышат одно и то же и объединяются в некое сообщество, значимыми для аудитории являются ритмика, музыка, риторика речи, личная память певца-сказителя. Звуковая коммуникация генетически проистекает из транса, экстаза, сакральности шамана, который и является прототипом рассказчика. Выражением всех наших чувств является речь. Марков Б.В. соглашается с позицией Гердера И.Г., по мнению которого, язык понимается как игра звучащего мира и слушающего человека. При этом речь идет о способности слышать не только другого человека, но и мир, природу, самого себя. Хайдегер М. тоже считал слух важнейшим условием языка. По его мнению, слушание конституитивно для речи. И как словесное звучание основано на речи, так акустическое восприятие - на слушании [2]. Изобретение письма произошло на основе речи. Раньше, чтение текста сопровождалось проговариванием. Печатный текст ускорил чтение, усилил роль глаза. По мнению М. Мак-Люэна, фонетический алфавит редуцировал все чувства, которые взаимосвязаны с устной речью, к визуальному коду [1]. Греческая культура считается визуальной, ибо теория понимается как усмотрение, а между тем роль голоса была столь велика, что на агоре побеждал тот, кто красиво и убедительно говорил.
Классическая коммуникативная система, основанная на письменности, пользовалась языком как знаками, сила и степень воздействия которых на поведение людей определяется не внешней формой, а внутренним значением. Современные масс-медиа опираются на аудиовизуальные знаки, которые ни к чему не отсылают, а обладают прямым воздействием и буквально «гипнотизируют», завораживают людей. По мнению Б.В. Маркова это кажется концом не только книжной культуры, но и культуры вообще, включая философию. На самом деле речь должна идти о трансформации философии, ее основной темой должна стать аналитика звуков [4].
Обращение к защите образов от слов произошло сравнительно недавно благодаря акциям постмодернистских художников, восставших против засилья смыслового фермента искусства. Коммуникативная революция, свидетелями которой мы стали сегодня, сопровождалась сменой носителя сообщений. Медиумами стали не слова и понятия, а звуки и образы, то,
как мы ориентируемся в мире звуков и образов, определяется не их собственными магнетопатическими способностями, а культурой. Необходимо понимать, какие образы и мелодии в нашей соновидеосфере способствуют воспитанию людей. Например, Платон одобрял исключительно героические песни и настаивал на изгнании таких рапсодов, которые размягчают сердца юношей. Марков Б.В. считает, что сегодня эта проблема не может быть решена столь однозначно, однако общество должно осмыслить свою политику в отношении звуков и образов, которые стремительно вытесняют знаки традиционной книжной культуры [4].
Первоначально знаки наделялись онтологической, сакральной энергией. Они считались посланиями бытия или богов и предписывали не столько осмысление, сколько непосредственное исполнение. Изучение разного рода ритуалов и священнодействий обнаруживает, что знаки определяли поведение людей не столько благодаря значению сообщения, которое оценивалось как истинное или ложное, сколько своим видом или звучанием. Знаки считались посланиями богов, наделенными мистической энергией. Такие знаки не просто представляли информацию о бытии, а выступали квантами его чудодейственной энергии.
Марков Б.В. предлагает отказаться от вопроса о том, что первично: мысли или эмоции, по крайней мере, когда речь заходит о происхождении языка. Ему кажется бесспорным, что первичный язык сформировался как язык мифов и сказаний, восхваляющий богов и героев. В этом можно видеть пра-формы философского и даже научного мировоззрения. Но он постоянно напоминает, что миф и сказания - это даже не рассказ и тем более не прототеория, а узнаваемая мелодия, объединяющая первобытный коллектив на основе того, что можно назвать материнским языком.
Учитывая необычайную популярность в современной жизни ресторанов, ночных клубов, кафе Б.В. Маркову очевидна актуальность для современного человека поиска способа единения на основе глубинных, оральных функций его организма. Совместная еда, музыка, пение, танцы интегрируют людей принципиально по-иному, чем книги [1]. Данный механизм лежит в основе таинства евхаристии, объединяющей и вкушение пищи и восприятие церковного пения.
Религиозное пение - это особая сфера проникновения во внутреннюю, интимную зону слуха, показывающее ключ к райским вратам и приглашающее в путешествие к настоящему дому, на настоящую родину. Подобный пример пения есть и в античной мифологии. Миф о сиренах намекает на то, что музыка обладает какой-то непостижимой властью, возможно, высочайшей властью над человеком. Истина лакановской истории о зеркале в том, что условием образования Я является не образ в зеркале, а слуховой, вокальный образ. Слушая песню, человек заключает пакт со своим будущим, принимает и ждет другого как друга, ожидание встречи с которым и подготавливает музыка [2]. Творцы и исполнители музыки знают, что музы-
ка - это не образ и не сообщение, что слова песни значат гораздо меньше, чем мелодия. По мнению некоторых историков, греческая речь не просто говорилась, а пелась. Такой речитатив еще кое-где встречается в некоторых местах нашего государства, где люди как бы поют слова. Это свидетельствует о первичном воздействии на наше ухо тональности голоса другого, в смысл его речи мы вдумываемся позже, мелодия же действует на дорефлек-сивном уровне. «Поющий человек не творит образы, а поет песню, обещающую встречу со своим Я, он исполняет свой гимн. Лейтмотивом гимнов являются магические такты и звучания, сохранившиеся в первичной памяти. Эти архаические волшебные мелодии были зовом небес. Повторяя их, я сам начинаю звучать; и я такой, как я звучу. В песне я как бы становлюсь прекрасным звучащим шаром, чистым высоким звуком, плывущим в небесной синеве. Песня - это обещание, в ней звучит мир» [1, с. 259].
Проблема возрождения культуры человека состоит не столько в борьбе с негативными ее проявлениями, сколько, на наш взгляд, в способности современного человека обратиться к своим корням, к своим глубинным, может даже физиологическим инстинктам и возможностям и направить свое познание в иную сферу, элементом которой, является звуковое пространство, возможно, скрывающее в своих просторах недостающие знания и новые загадки.
Список литературы:
1. Марков Б.В. Культура повседневности: учебное пособие. - СПб.: Питер, 2008. - 352 с.
2. Марков Б.В. Проблема человека в эпоху масс-медиа // Перспективы человека в глобализирующемся мире / Под ред. В.В. Парцвания. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. - С. 62-84.
3. Марков Б.В. Дуальность природы человека // Очерки по философии и культуре. - СПб., 2001. - 210 с.
4. Марков Б.В. Образование и познание в процессе цивилизации // Онтология возможных миров. - СПб., 2001. - 385 с.
ПАРФЮМЕРНЫЙ ЗАПАХ В АСПЕКТЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ИМИДЖА СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА © Клещева Е.Ю.*
Пермский государственный педагогический университет, г. Пермь
В настоящей статье поднимаются вопросы исследования роли парфюмерных запахов в современной куньтуре. Затрагивается проблема
* Студент кафедры Культурологии. Научный руководитель: Сидорчукова Л.Г., доцент кафедры Культурологии, кандидат исторических наук.
