CC BY
215
Звук в пространстве культуры:
объективные и субъективные параметры
УДК 008: 001.4 О. В. Пашинина
Московский государственный институт культуры
Объектом исследования данной работы является сущностный смысл понятия «звук», который рассматривается с точки зрения различных сфер культуры: естественных наук (акустики и психоакустики), искусства, духовно-религиозной традиции. Предметом становятся противоречия или двойственности в определениях данного понятия в вышеперечисленных сферах, в свете которых звук одновременно предстаёт как объективное и субъективное, феноменальное и ноуменальное, реальное и трансцендентальное явление. На этом основании рождается задача поиска единой субстанциальной основы звука, которой оказывается его вибрационная природа, по-разному раскрывающаяся в различных сферах культурного бытия, в соответствии с определёнными функциями звука (онтологической, гносеологической, эстетической, репрезентативной, коммуникативной, праксиологической). Методология исследования основана на выявлении противоречий в трактовках понятия «звук» в различных сферах культуры методом сравнительного анализа и на попытке дать единое определение звука методом выявления субстанциональных основ исследуемого объекта и абстрагирования от частностей. Основным результатом работы является построение единой картины осмысления понятия «звук» в различных сферах культуры, соотнесение трактовок и выявление противоречий, а также попытка дать единое универсальное определение того, что есть звук.
Ключевые слова: субстанциональная природа звука, параметры звука, функции звука, акустика, психоакустика, музыкальный звук, восприятие звука, метафизика звука, вибрация.
O. V. Pashinina
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
the sound in the space of culture: objective and subjective parameters
The object of study of this work is the essential meaning of the concept of "sound", which is viewed from the perspective of the various spheres of human culture: natural sciences (acoustics and psychoacoustics), arts, spiritual and religious traditions. The subject of study of this work are contradictions or duality in the definitions of the concepts in the above areas, in the light of which the sound at the same time appears as the objective and the subjective, phenomenal and noumenal, real and transcendental phenomenon. On this basis comes the task of finding a single substantial foundations of sound, which is its vibratory nature, variously disclosed in the various spheres of cultural life, in accordance with certain sound features (ontological, epistemological, aesthetic, representational, communicative, praxeological). The research methodology is based on identifying contradictions in the interpretation of the concept "sound" in various spheres of culture, on method the comparative analysis, method to identify significant bases of object and abstraction from the particulars and try to give a single definition of "sound". The main result is the construction of a single pattern of comprehension of the concept of "sound" in various spheres of culture, mapping interpretations and the identification of contradictions and the attempt to give a single universal definition of the sound.
Keywords: the substantial basis of sound, sound settings, sound functions, acoustic, psychoacoustic, musical sound, sound perception, sound metaphysics.
ПАШИНИНА ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА — кандидат искусствоведения, доцент кафедры звукоре-
жиссуры, докторантка кафедры теории культуры, этики и эстетики Московского государственного
института культуры 97
PASHININA OLGA VLADIMIROVNA - Ph.D. (Arts Criticism), Associate Professor of the Department of
Sound Production, doctoral candidate of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty
of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: iuz-zvuk@yandex.ru © Пашинина О. В., 2016
Актуальность проблемы определения понятия «звук» в современном культурном пространстве обусловлена целым рядом факторов.
Во-первых, данное понятие используется во многих сферах культуры - в науке, искусстве, религии, философии, но при этом создаётся ситуация терминологического разночтения, что в современных условиях междисциплинарного взаимодействия наук, интеграции и даже синтеза различных форм и способов ментального освоения действительности приобретает характер острейшей проблемы и требует соотнесения смыслов, вкладываемых в понятие «звук».
Во-вторых, остро обращает на себя внимание тот факт, что в ряде философских исследований последних лет встречаются моменты понятийной путаницы, например, такие, как отождествление понятий «звук» и «музыка».
Попытаемся раскрыть смысловое поле значений понятия «звук», исходя из его многочисленных трактовок в различных сферах культурного бытия человечества, что даст нам возможность вывести целостное синтетическое определение.
Целесообразно начать исследование с общего определения того, что есть звук, которое фиксирует общепринятый смысл данного понятия в представлении большинства людей, выявляя актуальные с точки зрения обыденного мышления качества и свойства звука. Это позволит рассмотреть смысл понятия «звук» в первом приближении. Примером такой смысловой трактовки служит статья в толковом словаре В. И. Даля: «Звук - всё, что слышит ухо, что доходит до слуха» [3, с. 1114]. Таким образом, определяя звук в широком или общеупотребительном смысле, мы можем назвать его: «тем, что слышимо» или «областью слышимого», отсюда следует основное свойство звука -возможность быть услышанным. Именно с этим свойством соотносится греческий термин «акустика» (от акоиш - 'слышу'), давший название современной науке о физической природе звуке. Кроме того, данное определе-
ние ориентировано на субъекта восприятия, на реципиента, в нём отсутствует субстанциональный аспект звука как такового.
Отталкиваясь от вышеуказанного важнейшего свойства звука как возможности быть услышанным, целесообразно обратиться к определению звука в психоакустике - науке о законах восприятия звука: «звук - слуховое ощущение, обусловленное изменениями давления в окружающей упругой среде, вызванными механическими колебаниями упругих тел» [1, с. 11]. Ставя фактор слышимости звука на научную основу, психоакустика также актуализирует в определении звука субъективный аспект, затрагивая при этом объективные физические процессы в качестве условий восприятия.
Важно отметить, что в психоакустике, несмотря на актуализацию субъективного параметра, звук всё же является порождением физической реальности, обусловленной физиологией человеческого организма. То есть с точки зрения законов восприятия звук есть физически субъективное явление.
Прямо противоположную - физически объективную точку зрения - мы находим в физике, где звук рассматривается исключительно как результат механических колебаний упругих тел и порождаемых ими звуковых волн, которые распространяются в окружающей среде.
На этом этапе исследования мы можем выделить определённую субстанциональную составляющую звука и зафиксировать её понятием физического явления, здесь же мы сталкиваемся с первым фактом двойственной природы звука, а именно - с его объективной и субъективной природой в одновременности.
Можно проследить, насколько разнятся объективные и субъективные описания и параметры звука. Так, субъективно звук, как область слышимого, ограничивается абсолютными порогами восприятия и структурируется дифференциальными порогами восприятия. По высотной шкале, которая физически связана с частотой колебания зву-
чащего тела, мы способны воспринимать лишь ограниченную область всего множества звуков, то есть человек слышит в диапазоне приблизительно от 20 Гц до 20 кГц. Парадоксально, что отдел физики, занимающийся изучением звука и называемый «акустикой», не ориентируется на свойство «слышимости» и называет звуком не только то, что слышимо, а всю теоретически возможную высотную шкалу, выделяя в ней: инфразвук в диапазоне от 0 Гц до 20 Гц, собственно звук в диапазоне от 20 Гц до 20 кГц, ультразвук - от 20 кГц до 1 гГц (109 Гц) и гиперзвук - от 109 Гц до 1018 Гц (соответствующий частотной области электромагнитных колебаний).
Область слышимого с субъективной точки зрения ограничена и по громкости: нижняя граница соответствует абсолютному порогу слышимости, равному 0,00002 Па (0 дБ), верхняя граница совпадает с болевым порогом в 20 Па (120 дБ).
Интересно, что внутри области слышимого, того диапазона, который в физике называется «собственно звуком», мы слышим совершенно по-особому - наша слуховая система не реагирует на минимальные изменения высоты и громкости. Так, изменения частоты в 2-3 Гц на средних частотах (в среднем регистре) не воспринимаются нами как изменение высоты звука и слышатся как один и тот же тон. Точно так же изменение ощущения громкости не прямо пропорционально изменению силы звука: например, при увеличении силы звука в 100 раз ощущение громкости изменяется только в 2 раза. Таким образом, и в отношении восприятия громкости, и в отношении восприятия высоты звука наш слух ограничен своего рода определённой разрешающей способностью. При этом соотношения субъективного и объективного связаны логарифмической зависимостью.
Не вдаваясь в отдельные, весьма интересные подробности субъективного восприятия звука, в целом общую картину можно описать следующим образом:
• воспринимая звук, наша слуховая система, включая её высшие отделы в головном мозге, вначале обрабатывает сигнал, усиливая в нём полезные компоненты и минимизируя вредоносные с точки зрения безопасности для организма и информационной пользы звука;
• затем система раскладывает звук на отдельные пространственные и временные составляющие, которые приходят в слуховые отделы мозга в виде электрических импульсов;
• там они распознаются при помощи сличения с эталонами, хранящимися в отделах памяти;
• на следующем этапе возможно достраивание недостающих элементов или даже внесение того, чего не было в объективном звуке (комбинационные тона, несуществующие гармоники и т.д.);
• на заключительной стадии, подобно «картинке из пазлов», из этих элементов собирается единый «звуковой образ» - то, что мы в итоге слышим. При этом слуховой образ, естественно, уже достаточно сильно отличен от того звука, который существовал объективно, до контакта с нашей слуховой системой.
Все описанные выше различия субъективных и объективных параметров звука имеют точное соотнесение, зафиксированное наукой в виде определённых законов, то есть двойственность в понимании звука здесь не выходит на уровень противоречий, а лишь описывает сложную картину звукобытия. Основанием этого единства являются два фактора:
1) признание физической акустикой и психоакустикой общего субстанционального качества звука как физического явления;
2) общий метод научного познания, основанный на экспериментальном исследовании объекта с последующим анализом и обобщением полученных данных в виде законов и общих принципов.
Очень важно, что звук в естественной науке (акустике и психоакустике), как с объ-
ективной, так и с субъективной точки зрения, рассматривается как сложное явление. В пространственно-временном «увеличении» практически любой встречающийся в природе звук (включая различные шумы) не являет собой единичный тон, а образуется сложной пространственно-временной картиной взаимодействия многих своих составляющих. Это связано со сложными колебательными процессами: звучащее тело, будь то струна, голосовые связки или любая твёрдая поверхность, колеблется как целиком, издавая основной тон, так и всеми своими частями, издавая призвуки (обертоны и гармоники). В процессе звучания все составляющие могут вести себя по-разному: вступать в разном порядке, периодически отключаться или затухать, менять свои характеристики (амплитудная и частотная модуляция). Эта пространственно-временная развёртка жизни звука, как особый характер вну-тризвуковых процессов, как раз и формирует в наших слуховых ощущениях окраску звука, называемую тембром. Именно на анализе пространственно-временных составляющих звука, на анализе характера протекающих внутризвуковых процессов строится наше слуховое распознавание. Таким образом, с точки зрения естественной науки сам по себе единичный слышимый звук оказывается не элементарной единицей, из которой строятся созвучия и звуковые комплексы в музыке, речи, шумах, а неким центральным (средним) звеном масштабно-иерархической системы: элементарные пространственно-временные спектральные составляющие звука - целостный звуковой сигнал - совокупность звуковых сигналов.
Иначе ситуация складывается в искусстве - в музыке. Здесь звук рассматривается уже как мельчайшая единица музыкальной ткани, обладающая уникальными выразительными свойствами. Дело не в том, что искусство не интересуется внутренним устройством звука, как это принято в науке, напротив, музыкальная акустика входит в состав комплекса теоретических дисциплин искус-
ствознания, и при необходимости законы физики здесь активно используются. Так, например, в середине ХХ века в академической композиторской практике появилось такое направление, как электронная музыка (К. Штокхаузен). В её основе лежала техника сотворения новых звуков путём разложения на отдельные спектральные и фазовые составляющие обычных музыкальных звуков (человеческого голоса и музыкальных инструментов) и последующего синтеза на их основе совершенно новых звуков. В искусстве звук есть самая нижняя, элементарная часть масштабно-иерархической системы: звук - интонация - композиция. В соответствии с законами диалектики низшие уровни содержатся в высших «в снятом виде», в то время как высшие опредмечены и аккумулированы нижними. То есть всё, что с такой тщательностью изучает наука, музыкальный звук содержит «в снятом виде» и обобщает интегральным понятием тембра.
Искусство переводит восприятие звука совершенно в иную - культурную - плоскость, ориентируясь на субъективно-психологическое понимание. При этом в сознании возникает особый психический образ -за тембром звука мы часто бессознательно стремимся распознать источник звучания: «Для внимающего миру живого существа звук - это даже не звук, а прежде всего источник звучания. Его свойства и его поведение, его движение в пространстве и времени. Субъективное определение функционально. Звук важен не только сам по себе, но и как сигнал, как отражение происходящего, как далеко через мешающие зрению преграды доносящееся свидетельское показание <...> Звук синкретичен. Оставаясь для слуха током энергии, тем, что изливается, обволакивает, накатывает волной, он оказывается к тому же и самим предметом - истекающим, бьющим, осязаемым» [4, с. 20].
В искусстве звук - это уже не столько познаваемый объект, сколько признак познаваемого субъекта, стоящего за звуком как своим атрибутом; проще говоря,
в искусстве звук - это прежде всего голос. Подтверждений этому множество. До сих пор в отношении к характеру звучания музыкальных инструментов метафорически употребляется понятие «голос», а в искусстве колокольных звонов понятие «голос колокола» имеет статус официального термина. Многие античные философы (Аристотель, Аристоксен) исследовали законы звуковой гармонии на основе голоса как произвольного акта живых существ, а музыкальные инструменты мыслили как продолжение человеческого тела, поэтому инструментальная музыка обладала более низким статусом по сравнению с вокальной.
Таким образом, если естественная наука в работе со звуком всегда занята внешними причинами звукообразования и звуково-сприятия, то искусство занято внутренними, сокрытыми причинами звука - метафизическими, то есть искусство стремится обнаружить для слушателя источник звучания.
Этот источник звучания также иерархи-чен и многосложен. В первом приближении - это физический источник звука в виде конкретного музыкального инструмента. Но инструмент не самостоятелен, и мы за звуком скрипки ищем человека - исполнителя, вслушиваясь в манеру игры, в характер прикосновения к струнам. Вникая и вживаясь в содержание музыкального произведения, мы интуитивно стремимся понять и прочувствовать состояния невидимого «действующего лица» - лирического героя с его психологическими состояниями или персонажа драматического музыкального сюжета. В итоге мы выходим к проблемам миропонимания и мирочувствия автора произведения. Проблемам субъекта музыкального произведения посвящено большое количество современных исследований, в ряду которых выделяется концепция В. В. Медушевского, рассматривавшего феномен музыкального стиля в качестве интонируемого мироощущения.
Однако и автор, как причина рождения звука в музыке, не есть последнее звено единого иерархического источника. Дальнейшие
горизонты нам раскрывает философия музыки. Так, в дошедшей до нас выдержке из трактата Теофраста «О музыке» мы читаем: «Возникающее в душе мелодическое движение чрезвычайно точно. Когда она хочет выразить его голосом, она управляет им, -управляет настолько, насколько она способна им, внеразумным, управлять <...> Природа же музыки одна: движение души, возникающее для освобождения от зол; если такого движения нет, то нет и самой музыки» [6, с. 72].
Возникающая в душе мелодия, конечно, состоит не из обычных звуков, а из неких прообразов звуков, своего рода звуковых эйдосов, которые, в соответствии с математической теорией музыки Пифагора, представляют собой божественные числа и их сочетания. В этом отношении очень точно изречение Г. Лейбница о том,что музыка есть тайное упражнение в арифметике и что в момент занятия музыкой «душа не знает, что она считает».
Таким образом, иерархический источник может быть продлён вплоть до божественного демиурга, частью которого является и человеческая душа.
На этом этапе нашего исследования многообразных пониманий и определений звука, существующих в различных сферах культуры, можно зафиксировать вторую двойственность его природы - как явления одновременно феноменального и ноуменального.
Даже если отвлечься от метафизического понимания звука в духе пифагорейцев, а шире всей идеалистической философской традиции, возводящей звук к божественным первоосновам бытия, ноуменальная составляющая звука в искусстве всё равно явно осознается творцами и исследователями. Так, в настоящее время в искусствознании появляются исследования, разрабатывающие проблему «внутреннего звука» (В. Н. Сыров, Дж. Кейдж) - имеющего реальность в сознании человека, но не имеющего физической проявленности. Это - предслышание композиторами музыки в виде некоего свёр-
нутого архетипа будущего произведения, явно постигаемый, но ещё не развёрнутый в реальное звучание энергоинформационный генокод; или же остаточное звучание после окончания музыки в восприятии слушателя, заставляющее его в полной внешней тишине «дослушивать» музыку внутри себя.
Данное противоречие феноменальной и ноуменальной природы звука ставит почти непроходимую грань между наукой и искусством, если искусство вплотную подходит к ноуменальной природе звука, наука отказывается признавать эту область вовсе.
Искусство, вышедшее из структуры древнего синкретического ритуала, сохранило эту смысловую онтологическую составляющую звука, его бывшую магическую, вернее сказать - мантрическую, природу. Отголоски такого почти магического использования звуков и звукосочетаний активно используются в поэтической речи в виде фоносемантических ассоциантов (Б. Пастернак, К. Бальмонт), обоснование особых качеств звуков речи дано в теоретических трудах по риторике и поэтике. Так, в «Риторике» М. В. Ломоносова мы читаем: «В российском языке, как кажется, частое повторение на письме А способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины; учащение письма И, Е, Ю - к изображению нежности, ласкательности, плачевных или малых вещей; через Я можно показать приятность, увеселение, нежность и склонность; через О, У, Ы - страшные и сильные вещи: гнев, зависть, боль и печаль» [7, с. 234].
Таким образом, мы вплотную подошли к сакральному смыслу понятия «звук», символически зафиксированному в религиозных традициях. Для более точного определения звука здесь необходимо разграничить область культа, связанного с обрядовыми действиями, и область теогонического и космогонического знания древних Священных писаний.
Культ традиционно использует звук в нескольких функциях. Важнейшая из них
- репрезентативная. Звуковая репрезентация позволяет представить определённые видимые или невидимые силы. Так, например, клиросное пение репрезентирует в православном богослужении пение ангелов. В древнем обрядовом фольклоре количество звуков в ладу песни репрезентировало количественное и качественное устройство мира. Например, древнейший трихорд символизировал три чина, участвующих в ритуале: божества, жречество и члены родовой общины, при этом повторяющаяся структура мелодии точно соответствовала структуре ритуала. Звуковая символика, укоренённая в культовых традициях, со временем стала неким коллективным архетипом и вошла в образный строй музыки. Так, например, нижний, средний и верхний регистры во многих музыкальных произведениях продолжают быть своего рода ассоциантами трёх миров Нави, Яви и Прави.
Вторая функция - коммуникативная, позволяющая при помощи звука осуществлять связь с божественным миром или миром стихий, как в виде словесных формул, молитв, звуковых мантр, так и в невербальной звукошумовой форме (яркий пример - сохранившиеся в народном фольклоре до наших дней весенние заклички с глиссан-дированными «загуканиями»).
Третья важнейшая функция звука в ритуале - праксиологическая, или магическая, воздействующая на окружающую действительность и преобразующая её согласно воле высших существ. Известны звуки, созывающие или разгоняющие тёмные силы, звуки, способные воздействовать на плотную материю (иерихонские трубы) и т.д.
Совершенно по-иному раскрывается понятие звука в теологической традиции. Достаточно вспомнить начало Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Другим ярким примером является описание сотворения мира при помощи
Божественного Звука в индийских Ведах.
Здесь, в теологии, звук имеет уже совершенно иную - онтологическую функцию. Он является первовибрацией - первичным проявлением Бога и началом творения мира, при этом звуковая первовибрация соответствует имени Бога. Из неявленного самобытия посредством звукового самопроявления в акте самоименования и творения Бог становится явленным в своём трансцендентальном по отношению к творимому миру бытии. Таким образом, онтологическая функция звука в Священных писаниях имеет как космогонический, так и теогонический смысл, являясь одним из главных атрибутов Абсолюта.
В древнеиндийских священных текстах («Ригведа», «Брахма-самхита» и других) описываются четыре уровня звуковой реальности, из которых три - высших - не явлены и принадлежат исключительно трансцендентному миру.
Итак, в религиозной традиции звук есть иерархическая развёртка первовибрации Абсолюта, имеющая как трансцендентные по отношению к восприятию человека уровни, так и уровни, имманентные опыту человечества.
Таким образом, мы рассмотрели определения понятия «звук» в разных сферах человеческой деятельности, которые, по сути, представляют собой разные способы духовно-материального освоения действительности: наука, искусство, религия. Была выявлена существенная разница в определении понятия «звук» в этих сферах, которая фиксируется сложной картиной двойственностей. Так, естественная наука в лице физической акустики и психоакустики выявляет противоречие в осмыслении звука на уровне объективного и субъективного его понимания. Искусство, как сфера преимущественно субъективных смыслов, расширяет зону противоречия в осмыслении понятия звук, приоткрывая дверь в область ноуменального и тем самым вступая в противоречие с научным мировидением. Религия идёт ещё
дальше, постулируя объективность сферы трансцендентального звукобытия и противопоставляя её сфере человеческого опыта работы со звуком, которая оказывается не просто субъективной, но она ещё и искажает истинную или объективную звуковую реальность Абсолюта.
В результате предпринятого нами раскрытия смыслового поля понятия «звук» мы увидели, что звук как объект познания во всех вышеперечисленных областях находится как бы в разных точках реальности. В физической акустике исследуемый звук находится в окружающей физической реальности, которую можно воспринимать непосредственно или при помощи специальных технических устройств. В психоакустике звук как объект исследования находится также в физической реальности, но уже не во внешней её области по отношению к субъекту восприятия, а во внутренней - в слуховой системе человека. В искусстве звук является также объектом внутренней реальности, но уже не физической, а психической. В религии звук как объект постижения находится уже вне явленной или каким-то образом воспринимаемой реальности, здесь он уже - объект надмирного бытия. Методы познания звуковой реальности в перечисленных сферах также разнятся. В науке господствуют методы эмпирического исследования, в искусстве - методы внутреннего слышания, вдохновения и озарения, в религии - опыт сакрального боговдохновенного звукосозерцания.
Подводя итог исследованию, мы всё же попытаемся найти некое общее, универсальное определение понятия звука. Мы видим, насколько трудно соотносимы трактовки данного понятия в разных сферах человеческой деятельности, но всё же выделяется некая общая для всех составляющая, которая фиксирует единую вибрационную природу звука, которая, по сути, и составляет его субстанциальную основу.
Абстрагируясь от частностей, можно сказать, что звук есть проявление вибрационной
активности объектов ноуменальной и фено- функций (онтологическая, гносеологиче-
менальной реальности в соответствующих ская, эстетическая, репрезентативная, ком-
планах бытия (трансцендентальном и явлен- муникативная, праксиологическая) и спо-
ном с точки зрения восприятия человека), собное быть услышанным человеком лишь
обладающее значительным комплексом в очень ограниченном диапазоне.
Примечания
1. Алдошина И. А., Приттс Р. Музыкальная акустика : учебник для высших учебных заведений. Санкт-Петербург : Композитор, 2009. 719 с. ил., табл.
2. Андреев И. Л., Есаков В. А., Качаева М. А., Назарова Л. Н. Виртуальная звуковая агрессия и психическое здоровье человека // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 4 (60). C. 135-140.
3. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : Современное написание : в 4 томах. Москва : АСТ, 2002. Т. 1. 1158 с.
4. Назайкинский Е. В. Звуковой мир музыки. Москва : Музыка, 1988. 254 с.
5. Пашинина О. В. Звук в гносеологической системе древнеиндийской ведической традиции // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2016. № 1 (69). С. 112-118.
6. Птолемей Клавдий. Гармоника в трёх книгах / Клавдий Птоломей. Комментарий к «Гармонике» Птолемея / Порфирий ; издание [пер.] и подгот. В. Г. Цыпин ; Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского, Научно-исследовательский центр методологии исторического музыкознания, Проблемная научно-исследовательская лаборатория музыки и музыкального образования. Москва : Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2013. 455 с. ил.
7. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / [предисл. В. Каверина ; АН СССР, Отд-ние литературы и яз., Комис. по истории филол. наук, Науч. совет по истории мировой культуры]. Москва : Наука, 1977. 574 с.
References
1. Aldoshina I. A., Pritts R. Muzykal'naya akustika [Musical Acoustics]. St. Petersburg, Compozitor Publishing House • Saint-Petersburg, 2009. 719 p.
2. Andreev I. L., Esakov V. A., Kachaeva M. A., Nazarova L. N. Virtual sound aggression and mental health. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts], 2014, No. 4 (60), pp. 135-140. (In Russian)
3. Dalh V. I. Tolkovyi slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka: Sovremennoe napisanie, v 4 tomakh, tom 1 [Explanatory dictionary of living great Russian language: Modern writing, in 4 vol., vol. 1 ]. Moscow, Publishing house "AST", 2002. 1158 p.
4. Nazaikinsky E. V. Zvukovoi mir muzyki [Sound world of music]. Moscow, Music Publ., 1988. 254 p.
5. Pasinina O. V. Sound in Gnoseological System of Old Indian Vedic tradition. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2016, No. 6 (69), pp. 112-118. (In Russian).
6. Tsypin V. G.. ed. Ptolemei Klavdii [Ptolemaeus Claudius] Garmonika v trekh knigakh [A harmonica in three books]. Porfiry. Kommentarii k "Garmonike" Ptolemeia [The comment to "Harmonica" Ptolemaeus]. Moscow, Published by Scientific and publishing center "Moscow Conservatory", 2013. 455 p.
7. Tynyanov Yu. N. Poetika. Istoriya literatury. Kino [Poetics. History of literature. Cinema]. Moscow, Publishing house "Nauka", 1977. 574 p.
