CC BY
10
УДК 8Р1
РОЛЬ ЗАГОЛОВОЧНОГО КОМПЛЕКСА В РОМАНЕ Б.А. САДОВСКОГО «АЛЕКСАНДР ТРЕТИЙ»
THE ROLE OF THE TITLE COMPLEX IN THE NOVEL "ALEXANDR III" BY B.A. SADOVSKY
©2018
Н.Н. Кислова N.N. Kislova
Творчество Б.А. Садовского может служить ярким примером использования стилизации на разных художественных уровнях, что позволяет рассматривать его произведения в контексте общих тенденций развития русской литературы ХХ века. С другой стороны, романы, созданные писателем в годы затворничества в Новодевичьем монастыре, в отрыве от современного ему литературного процесса, являются отражением его собственных духовных поисков, понимания смысла исторического пути русского народа, роли русского царя в укреплении государственности. Роман «Александр Третий» создан Б.А. Садовским в традиции средневекового «идеализирующего биографизма». Его заголовочный комплекс, представленный заглавием романа, эпиграфом к роману, названиями глав и эпиграфами к ним, содержит стилизации разного рода речевых жанров. Евангельский текст, наименования самоцветов, цитации из стихотворений поэтов XIX века и рубежа XIX-XX веков, заимствования из текстов русской литературы, аллюзии создают неповторимую мотивно-образную структуру романа, в которой заголовочный комплекс играет определяющую роль. Именно он помогает автору сделать читателя активным интерпретатором описываемых событий, явлений, поступков. Заголовочный комплекс романа «Александр Третий» - это авторский культурный код, служащий читателю ключом к пониманию русской истории и образа русского царя.
Ключевые слова: Б.А. Садовской; заголовочный комплекс; стилизация; идеализирующий биографизм; авторская стратегия; паратекстуальность; интертекстуальность; метафорика; культурный код.
The works of BA. Sadovsky (1881-1952) can serve as a vivid example of the use of stylization at different artistic levels, which allows us to consider his works in the context of general trends in the development of Russian literature of the twentieth century. On the other hand, the novels created by the writer during the years of seclusion in the Novodevichy convent, in isolation from the contemporary literary process, are a reflection of his own spiritual search, understanding the meaning of the historical path of the Russian people, the role of the Russian monarch in strengthening the statehood. Novel "Alexander III" was created by Sadovsky in the tradition of medieval "idealizing biography" of the XVI century. Its title complex, represented by the title of the novel, the epigraph to the novel, the titles of the chapters and the epigraphs to them, contains stylizations of various genres. The gospel text, the names of gems, quotations from the poems of poets of the XIX century and the turn of the XIX-XX centuries, verbal borrowings from the texts of Russian literature, allusions create a unique motif-shaped structure of the novel, in which the title complex plays a decisive role. It helps the author to make the reader an active interpreter of the described events, phenomena and actions. The plot complex of the novel "Alexander III" is the author's cultural code that serves the reader as a key to understanding Russian history and the image of the Russian monarch.
Keywords: B.A. Sadovsky; title complex; stylization; idealizing biography; author's strategy; paratextuality; intertextuality; metaphors; cultural code.
Литературное наследие Бориса Александровича Садовского (1881-1952), разнообразное в жанровом и стилевом отношении, отражает особый интерес писателя к истории, особенно истории России XVIII и XIX веков. Роман «Александр Третий» был написан в 1930 году, в то время, когда автор жил затворником в Новодевичьем монастыре. Роман с таким названием и содержанием не мог найти широкого читателя. Можно предположить, что роман пред-
ставлял важную веху духовного пути самого писателя.
Кроме интертекстуальности, для романа важна паратекстуальность - «отношение текста к своему заглавию, послесловию, эпиграфу» [2, с.165].
Роман состоит из 12 глав, по фабуле друг с другом никак не связанных. Каждая глава представляет собой законченный фрагмент, соотношение их между собой организованы заголовочным комплексом,
который выполняет роль «рамы» для каждой главы и для всего романа.
Эпиграф к роману взят из Евангелия от Матфея «Блаженны миротворцы яко тии сынове Божии нарекутся» [7, 5: 9]. Он становится прямым выражением авторского восприятия и понимания образа императора. Эпиграф относит читателя к Нагорной проповеди Иисуса Христа, во время которой он говорит о девяти блаженствах, понимаемых как новый нравственный кодекс в дополнении к десяти заповедям Моисея. Слово «миротворец» является ключевым в авторской трактовке образа Александра Третьего. В романе Б.А. Садовской усилил нравственные качества Александра Третьего, применив опыт средневекового «идеализирующего биографизма», характерного, например, для «Степенной книги», когда в образе государственного или церковного деятеля воплощалось должное как сущее [5].
Евангельский текст напрямую введен не только в эпиграф к роману, цитаты из молитв и богослужебных песнопений завершают некоторые главы. Например, три главы завершаются строками молитвы «Отче наш»: глава 2 - «Да святится имя Твое», глава 6 - «Да приидет Царствие Твое», глава 12 - «Да будет воля Твоя». Глава 3 - началом молитвы Честному Кресту - «Да воскреснет Бог». Две главы заканчиваются цитатами из песнопений: глава 4 - «Слава Тебе, показавшему нам свет», глава 7 -«С нами Бог». Главы 8 и 10 - словами из государственного гимна Российской Империи с 1833 по 1917 годы «Боже, царя храни». Финальными строками двух глав становятся цитаты из Евангелия от Матфея: главы 9 - «Благословен грядый во имя Господне» [Евангелие от Матфея 7: 21: 1-11], главы 11 - «Се оставляется вам дом ваш пуст» [7, 23: 23-28]. Эти цитаты заканчивают главы романа, т.е. находятся в сильной позиции текста.
Главы в «Александре Третьем» носят наименования самоцветов, что усиливает мотивно-образную структуру романа. Вера в магическое влияние камней на судьбу человека, его душевное состояние и здоровье
существует с древнейших времен и закреплена в фольклорных, библейских и литературных текстах. Такой выбор названий глав свидетельствует о своеобразной авторской тайнописи, предлагающей читателю смысловую игру, выводящую на иной уровень понимания текста.
Двенадцать самоцветов, именами которых названы главы романа, соотносимы с известными двенадцатью камнями, украсившими одежду первосвященника Аарона: «Сделай наперсник судный искусною работою; < ..>; и вставь в него оправленные камни в четыре ряда; рядом: рубин, топаз, изумруд, - это один ряд; второй ряд: карбункул, сапфир и алмаз; третий ряд: яхонт, агат и аметист; четвертый ряд: хризолит, оникс и яспис; в золотых гнездах должны быть вставлены они. Сих камней должно быть двенадцать, по числу сынов Израиле-вых, по именам их; на каждом, как на печати, должно быть вырезано по одному имени из числа двенадцати колен» [8, гл. 39]. В Древней Руси сакральное сочинение о двенадцати камнях нагрудника Аарона известно по Изборнику 1073 года. Характерно, что Епифаний - автор произведения -производит раскладку имен по качеству самоцветов, учитывая внутренние свойства каждого из сыновей патриарха Иакова (9, с. 270-275). Символика двенадцати библейских самоцветов объясняется в работах И. Флавия [10], Г. Смита [11], а также в богословских словарях и толкованиях Библии [12]. В тексте романа «Александр Третий» камни яхонт, оникс и яспис заменены на сердолик, берилл и бирюзу.
Названиями глав Б.А. Садовской создает определенный «горизонт ожидания» [13; с. 27], который соответствует объему культурной памяти, эстетическим нормам, привычным ассоциациям, жизненному опыту читателя рубежа конца XIX - начала ХХ веков.
Обращение писателя к ювелирной метафорике может быть объяснено еще и тем, что Б.А. Садовской таким образом напоминает об особенностях литературного процесса рубежа веков: по мнению
М.М. Шилкиной, «ни в лирике предшественников, ни позднее, не наблюдалось такого обилия "ювелирной метафорики", как в поэтических текстах рубежа веков. В этом можно видеть общую тенденцию литературы этого периода. Отказ от пафоса гражданской поэзии, которая зачастую ограничивалась кругом социальных тем, обернулся повышенным вниманием к изобразительной стороне произведений, их форме и образности» [14].
Роман «Александр Третий» открывает глава «Гранат». Камень, олицетворяющий силу любви, власти и могущества, имеет большое значение для автора, стремящегося с первых страниц показать могущество и силу Российской империи в период царствования Александра Третьего. Начало главы посвящено описанию восприятия политики русского Государя за пределами страны и в самом государстве: император Вильгельм, президент Карно, французский посол - все выражают желание поддержать императора в его стремлении установить мирные отношения между государствами. Внутри страны в изображении автора - единодушие в понимании того, что необходимо направить все силы для «внутреннего преуспеяния» [6].
Эпиграф из стихотворения Великого князя Константина Романова «И незаметно над столицей / Ложится зимней ночи тень» является иллюстрацией к рождественским и новогодним дням, описанным в главе «Гранат». Образ поэта К.Р. прочно войдет в художественный мир романа. Б.А. Садовской подчеркивает в нем верность традициям и старине, уважение к людям искусства: например, «лично заехал к маститому парнасцу поэт К.Р.» - речь идет о юбилее А.Н. Майкова. К.Р. водит дружбу с литераторами: «В Мраморном дворце у поэта К.Р. литературное утро. Августейший хозяин, изящно грассируя, читает поэму. Майков и Полонский приятно улыбаются; в группе гвардейцев и дам представительный Слу-чевский, застенчивый Страхов, слоноподобный Апухтин. За роялем встряхивает гривой Рубинштейн» [6]. В свою очередь, литера-
турная среда с большим почтением относится к Великому Князю, ценя в нем именно поэта: «Граф Голенищев-Кутузов читает юбилейные стихи К.Р.» [6], Фет и Полонский, как замечает Б.А. Садовской, «сходятся на одном: на любви к поэту К.Р.» [6].
Вторая глава, освещающая авторское видение роли русской православной церкви в укреплении государства, неслучайно имеет название «Аметист». Этот камень, который в России часто используется в украшении церковной утвари, в одном из своих значений символизирующий скромность, душевный покой и набожность, помогает воздерживаться от всякого одурманивания, в том числе и духовного. Б.А. Садовской сообщает в этой главе об отказе императора Евангелическому союзу в просьбе об упразднении власти православной Церкви в России, о запрете Синода брать деньги за исповедь и причастие, «совершать литургию в орденах, допускать надгробные речи в храмах» [6].
Интересен выбор эпиграфа к этой главе - «Память царственной руки» - строки из стихотворения К. Случевского «В темноте осенней ночи», в котором поэт вспоминает о пощечине Петра I коменданту города Нарвы Горну за то, что тот во время штурма крепости русскими 9 августа 1704 года не поднял белого флага, что привело к грабежам и резне со стороны русских, так что Петр I, чтобы остановить беспорядок, вынужден был собственноручно заколоть двух русских солдат. При этом в подготовительных материалах к «Истории Петра I» А.С. Пушкина упоминается, что Петр I «сказал с гневом»: «Не ты ли всему виноват? не имея никакой надежды на помочь, никакого средства к спасению города, не мог ты давно уже выставить белого флага?» [15, с. 88]. Можно предположить, что Б.А. Садовской эпиграфом подчеркивает роль Александра Третьего в предотвращении роковых последствий, которые наступают, если разрешить «подданным свободно менять религию» (отказ Евангелическому союзу), а также напоминает о политической ситуации в Болгарии, намекая на
необходимость крепких дипломатических отношений с Россией для обоюдного благополучия. Царские слова «За Болгарию я не пожертвую ни одним солдатом» [6] связаны с выводом русских офицеров из болгарской армии в 1885 году и разрывом с ней отношений в 1886 году после произошедших в стране государственных переворотов.
В главу «Алмаз» автор трижды вводит тему смерти. Вначале Б.А. Садовской описывает похороны девяностолетнего императора Вильгельма, отмечая «благодушие на старческих чертах», затем вспоминает об убийстве заговорщиками отца Александра Третьего, а в конце рассказывает о попытке самоубийства писателя Всеволода Гаршина и его мучительной смерти. Образ Гаршина на первый взгляд кажется неожиданным в ряду царственных особ, но здесь Б.А. Садовской выводит читателя на философский разговор о свете разума и рассудке, противопоставляя их друг другу. Свет разума в этом контексте - свет Спасителя: Гаршин «от искушений помощи просил не у Христа», «отвращался от Животворящих Тайн Христовых»; тогда как рассудок -путь дьявола: «И вывел его дьявол на лестницу: бросайся. Ответить Гаршин не сумел» [6].
Эпиграф к главе «Алмаз» - строчки поэта князя Дмитрия Николаевича Церте-лева «Вы, тени славные, встаете ли опять?» - расширяет границы текста романа и усложняет его смысловое поле. Поэзия Цертелева отличалась особым мироощущением: «жизнь нехороша, в ней все ложь», «жизнь не больше чем шутка», «утешение в надежде на жизнь после смерти» [16].
Алмаз как символ чистоты, прозрачности и прочности, а также, согласно позд-неантичным и раннехристианским представлениям, символ Спасителя [17, с. 14] и важен автору как мерило человеческих поступков и помышлений. Государь занимается благотворительностью, просвещением, любуется красотой русской природы, чтит традиции, определяет свою жизнь по православному календарю. И в этом благостном контексте кульминационной становит-
ся история рождения царевны Ксении, названной в честь Блаженной Ксении, явившейся к Государыне во время ее молитвы о спасении мужа от смертельной болезни.
Идиллическими картинами повседневной жизни Александра Третьего насыщена и глава «Сапфир»: это описание царского дворца в Гатчине в весеннее время года с озерами, лебедиными стаями, семейными снимками; перечисление щедрых царских подарков - премий, чинов, пенсий, помилований, назначений; подготовка к Пасхе и ее встреча; перечень благотворительных дел граждан, на которые их спо-двигла деятельность Государя; торжество в честь пятидесятилетнего юбилея А. Майкова. Символическое значение камня, вынесенного в название главы, усиливает впечатление от описанного. В науке о символах сапфир связан «с небесными добродетелями, невинностью и любовью к истине» [17, с. 234], с миром, согласием, почтительным отношением к Богу. Финальная фраза «Слава Тебе, показавшему нам свет» придает главе смысловую законченность: голубая окраска сапфира ассоциируется с небом, очищением.
Эпиграф к главе «В том царская его заслуга пред Россией, / Что царь, он верил сам в устои вековые, / На коих зиждется Российская земля» [6] - цитата из стихотворения А. Майкова - служит важным средством выражения авторской позиции: Александр Третий - нравственный императив, образец моральной деятельности, морального сознания и нравственных отношений. Следствием этого, по замыслу Б.А. Садовского, является укрепление страны, увеличение ее богатств, улучшение жизни народа.
В главе «Изумруд» автор «тезисно» дает описание «дел Государевых». Взятые эпиграфом к главе строки позабытого сегодня поэта В.Л. Величко «Чужих соблазнов сгинет марево. / Да крепнет дело Государево» [6] концентрируют читательское внимание на ключевом слове «дело». Глава построена по принципу антитезы: Б.А. Са-
довской вводит в нее несколько исторических персонажей, сопоставляя/противопоставляя их. Повествование начинается с описания душевного состояния Льва Толстого, причину «кромешной тьмы на душе» [6] которого Б.А. Садовской объясняет тем, что у писателя слово расходится с делом. Толстому неприятен библиотекарь Николай Федорович Федоров, который «жизнью исполняет все то, о чем только мечтает граф»: «верует во все церковные таинства, в воскресение мертвых и страшный суд», «ютится в темном подвале, носит лохмотья, питается чаем с булкой, деньги раздает. И постоянно он весел, как инок афонский, как ангел Божий» [6]. А сам Толстой живет в Ясной Поляне, читает непонимающим мужикам «Власть тьмы», прелюбодействует со скотницей. Далее автор вводит образ Петра Ильича Чайковского, который своими концертами за границей открыл европейцам неисчерпаемое богатство русской культуры, создав «мощную русофильскую овацию» [6]. И заканчивается глава описанием благосостояния Российской империи в период царствования Александра Третьего: «Государь присутствовал при спуске броненосца "Память Азова". В тот день прошел от Каспийского моря к Самарканду первый поезд и встал у гробницы Тамерлана. По всей России строятся десятки тысяч церковно-приходских школ. Побежали на юг поезда по рельсам из русской стали. Воздвигнуто девять крепостей; Балтийский флот усилен, Черноморский возрожден. Овцеводство, виноделие, пчеловодство...» [6].
Таким образом, в художественном мире романа Б.А. Садовского ценен человек, который в поступках и поведении руководствуется не только своими желаниями, но и общечеловеческими правилами и интересами. Отсюда особое звучание приобретает название главы: изумруд в христианской символике является воплощением «веры и надежды» [17, с. 104], и автор предоставляет читателю право поразмышлять, на кого из героев указывает название главы.
Эпиграф к шестой главе словно бы обращает читателя ко дню коронования Александра Третьего. Строки «О, будь благословен сторицей / Над миром, Русью и Москвой!» [6] взяты из стихотворения А.А. Фета «15 мая 1883 года» («Как солнце вешнее сияя.»), посвященного этому событию. Б.А. Садовской продолжает разговор о добре и зле, о «деле», о значении русского духа в основе духовного сознания России на примере сопоставления образа жизни и образа мышления А. Фета и Я. Полонского. Тема задана названием шестой главы - «Агат». Символика камня, с одной стороны, может быть связана с древней легендой о его происхождении от глаза небесного орла, который упал на Землю во время битвы между тёмными и светлыми силами и превратился в камень. По преданию, камень-глаз (агат) смотрит на людей и отделяет злые дела от добрых. С другой стороны, в христианстве агат означает святого Иоанна, который «указывал на жемчужины (сокровища) Духа со словами "Смотрите, это агнец Божий, который несет грехи мира"» [17, с. 10]. Б.А. Садовской противопоставляет двух поэтов во всем - от предпочтений в еде до отношения к Государю, но выводы предоставляет сделать читателю, заканчивая свой «анализ» мирной картиной: «Роскошный вечер; в саду журчит и поплескивает фонтан; соловьи допевают последние песни <...> Громкий голос хозяина, восклицанья хозяйки, смех Полонского» [6]. Таким образом, заглавия глав романа Б.А. Садовского дают возможность множественности интерпретаций, приглашают читателя к сотворчеству.
Эпиграф «Он дал Творцу обет блюсти свою державу / И царствовать на страх ее врагам» - неточная цитата из стихотворения Я.П. Полонского «Московским торгашам» - служит продолжением названия главы «Рубин». Считается, что рубин обладает способностью управлять человеческими эмоциями и страстями; в христианстве он - символ Страстей Господних. Эта образность использована Б.А. Садовским для рассказа о дуэли между французским гене-
ралом Буланже и министром внутренних дел Франции Флоке, каждый из которых мог изменить историю своей страны. Рассказ нужен Б.А. Садовскому именно для того, чтобы подчеркнуть, что без воли русского царя не решаются государственные вопросы в других странах: «Каждую минуту может он [Буланже. - Н.К.] <....> низложить Карно, возвести на трон графа Парижского, раздать друзьям министерские портфели, если... Если согласится на это русский царь. Но письмо Буланже к Государю осталось без ответа» [6].
Глава «Сердолик» в соответствии со значением камня (символа любви) рассказывает о причинах смерти князя Ростовского, смертельно раненного на дуэли из-за сестры, за которой ухаживал Наследник. С сердоликом в сознании человека культуры Б.А. Садовского связаны прежде всего перстни А.С. Пушкина. Один из них был пожертвован поэтом для дружеской лотереи и достался княгине Марии Раевской. Второй, подаренный графиней Елизаветой Воронцовой и хранимый А.С. Пушкиным как талисман, был снят В.А. Жуковским с его руки после смерти, потом передан И.С. Тургеневу. Б.А. Садовской, таким образом, объединил в названии главы две ро-мантическо-трагические истории, связанные с ложными обвинениями и закончившиеся дуэлями со смертельным исходом. Писатель в романе умело пользуется аллюзией, создавая широкий интертекстуальный фон.
Эпиграфом к главе «Сердолик» Б.А. Садовской взял цитату из стихотворения А. Апухтина, написанного позже изложенных в романе событий. Строки «Выдержит твердо отец, но под строгой личиной / Все его сердце изноет безмолвной кручиной» из стихотворения «29 апреля 1891 года» напоминают о покушении на Николая Романова, которое произошло во время его путешествия по Японии. Б.А. Садовской на протяжении всего романа особое внимание уделяет сценам, в которых Александр III общается с Цесаревичем, нередко делая акцент одновременно на
изяществе Цесаревича и его невзрачности по сравнению с отцом.
Глава девятая, повествующая о путешествии царской семьи во Владикавказ, в Тифлис, неслучайно названа «Хрисо-лит» - именем камня, служащего оберегом при перемене мест. Эпиграф из стихотворения И. Мятлева «И аксельбантом золотым рука державная играет» [6] подчеркивает парадный, торжественный характер этого путешествия, во время которого царской семье оказывались почести всеми жителями страны. Кульминационной точкой выражения отношения к Государю и его двору становятся финальные строчки главы: «Но благодатнее неба ласковый лик Царицы, ясней лазури приветливый взор Царя. Благословен грядый во имя Господне» [6].
Б.А. Садовской в рассказе о жизни и судьбе Александра Третьего воспроизводит эпизод с крушением поезда, из-под обломков которого Государь вышел первым, а потом вместе с Государыней оказывал помощь пострадавшим. О чудесном спасении Царя, близко к сердцу воспринятом народом, огласил, по мысли писателя, звон колоколов. Отсюда и эпиграф: «Отчего сегодня, мама, Все звонят колокола» [6] из стихотворения А. Майкова, посвященного этому событию.
Объяснение этому спасению Б.А. Садовской приводит в эпиграфе к следующей главе: «Он был ниспосланным от Бога во-площеньем / Величия, добра и правды на земле» [6] - цитате из стихотворения А.Л. Голенищева-Кутузова «С душой, проникнутой любовью и смиреньем». Эпиграф усилен названием главы «Топаз» - камень, символизирующий душевную чистоту.
Глава «Бирюза» завершает роман «Александр Третий». Камень, в одном из своих значений символизирующий спасение от насильственной смерти, помогает автору выразить свою обеспокоенность судьбой России и императора. Здесь главной становится тема приближающейся смерти: С.П. Боткин предупреждает Государя о необходимости срочного лечения, Иоанн
Кронштадтский пытает усмирить «злобное сердце» «изможденного полумертвого» М.Е. Салтыкова-Щедрина, «в усадьбах умирают один за другим старики-помещики» [6]. Финал романа имеет эсхатологическую окраску: «И все нахальнее дым закоптелых фабричных труб. Яростно кричат и корчатся в люльках сыны погибели; зреют в утробах зародыши многообразного хама <...> Да будет воля Твоя» [6].
Автор, написавший роман в 1930 году, уже знает, что Российскую империю в ХХ веке ожидают насилие и смерть. Вы-неся в название главы бирюзу, он как бы пытается повлиять на ход истории, поскольку бирюза способна «примирять все враждебное, прекращать ссоры, устанавливать мир в семье, отводить гнев сильных» [17, с. 27]. Она становится и своеобразным авторским талисманом, выражением его утопических представлений, иллюзий о сохранении имперской России. Доказательством авторского исторического оптимизма служит и эпиграф «Не властью внешнею, а правдою самой Князь века осужден и все
его дела» [6] из рождественского стихотворения Владимира Соловьева «Ночь на Рождество», которое С.С. Аверинцев называет «самым суровым рождественским стихотворением за все столетия христианской веры» [18, с. 171]. В. Соловьев, по мнению исследователя, выбирает доказательство истины Божией «от противного», а в самом стихотворении «открывается не утешение, но ориентир во тьме: вековечная грань между добром и злом» [18, с. 172]. Б.А. Садовской, подобно В. Соловьеву, романом «Александр Третий» будто провоцирует своего потенциального читателя к восприятию заголовочного комплекса как своего рода культурного кода русской истории и русского царя.
Таким образом, рамочные компоненты романа «Александр Третий»: название романа, эпиграф и последние строки глав, названия глав, эпиграфы к каждой главе -образуют единое смысловое поле, которое выражает монархическую позицию автора по отношению к царю как наместнику Бога на земле.
* * *
1. Семенов В.Б. Стилизация // Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред.
A.Н. Николюкина ; Институт науч. информации по общественным наукам РАН. М. : НПК «Интел-вак», 2001. 1600 стб.
2. Ильин И.П. Интертекстуальность // Западное литературоведение ХХ века : энциклопедия. М. : Intrada, 2004. 560 с.
3. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. Изд. 2-е, испр. М. : Комкнига, 2006. 280 с.
4. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского // Бахтин М.М. Собрание сочинений. В 7 т. Т. 6. М. : Русские словари : Языки славянской культуры, 2002. 505 с.
5. Лихачев Д.С. Человек в литературе древней Руси // Лихачев Д.С. Избранные работы. В 3 т. Т. 3. Л. : Художественная литература, 1987. С. 95-103.
6. Садовской Б.А. Александр Третий. URL: http : //az .lib.ru/s/sadowskoj _b_a/text_1930_ alexandr_tretiy.shtml (дата обращения: 04.01.2018).
7. Евангелие от Матфея. URL: http://www.patriarchia.ru/bible/mf/ (дата обращения: 04.01.2018).
8. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 2010. 1690 с.
9. Домострой. Поучение и наставления всякому христианину / сост., вступит. ст. и коммент.
B.В. Колесова ; отв. ред. О.А. Платонов. М. : Институт русской цивилизации : Родная страна, 2014. 448 с.
10. Флавий И. Иудейские древности. В 2 т. Т. 2. М. : Ладомир : АСТ, 2007. 612 с.
11. Смит Г. Драгоценные камни : пер. с англ. М. : Мир, 1984. 558 с. : ил.
12. Шатров П.К. Комментарии к Евангелию от Матфея. СПб. : Христианское общество «Библия для всех», 2000. 608 с.
13. Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины : учебное пособие / Л.В. Чернец [и др.] ; под ред. Л.В. Чернец. М. : Высшая школа : Академия, 2000. 556 с.
14. Шилкина М.М. Мотивы и образы драгоценных камней в русской поэзии рубежа XIX-XX веков : дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2004. URL: http://www.dissercat.com/con-tent/motivy-i-obrazy-dragotsennykh-kamnei-v-russkoi-poezii-rubezha-xix-xx-vekov#ixzz5JHCjnd99 (дата обращения: 23.06.2018).
15. Пушкин А.С. История Петра I // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. : В 10 т. Изд. 4-е. Т. 9. Л. : Наука, 1979. 446 с.
16. Некрасова Е.С. Стихотворешя кн. Д.Н. Цертелева. С.-Пб. 1883 года // Русская Мысль. 1883. № 9. URL: http ://az.lib.ru/n/nekrasowa_e_s/text_1883_tzertelev_oldorfo.shtml (дата обращения: 22.07.2018).
17. Бидерманн Г. Энциклопедия символов : пер. с нем. / общ. ред. и предисл. И.С. Свенцицкой. М. : Республика, 1996. 335 с.
18. Аверинцев С.С. Связь времен : собрание сочинений / под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. Киев : Дух i лггера, 2005. 448 с.
