CC BY
12
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2022. № 2. С. 130-141
Moscow State University Bulletin. Series 13. Vostokovedenie, 2022, no. 2, pp. 130-141. (In Russ.)
РОЛЬ ВОЕННОПЛЕННЫХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ИСТОРИИ ТУРКЕСТАНА В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Р.И. Раимов
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова,
Москва, Россия; mr.raimow@yandex.ru
Аннотация: В статье рассматривается вопрос о роли военнопленных европейцев, интернированных в концлагерях Туркестана в годы Первой мировой войны, в событиях Гражданской войны на территории Средней Азии. Рассматриваемая в статье проблема еще не была освещена в историографии. В качестве источников были использованы как материалы советских документов, так и мемуары участников тех событий на английском, французском и немецком языках. Проблема о месте военнопленных в новейшей истории Средней Азии была рассмотрена как в контексте региональных событий гражданской войны, так и в международном контексте. Документальный материал исследования представлен источниками, опубликованными в сборниках, а также документами архива РГАСПИ. Основным типом источников в процессе написания статьи послужили мемуары иностранных военнопленных, а также очевидцев событий тех дней. В данном случае корпус нарративных источников позволил в процессе раскрытия проблемы значительно заполнить ряд пробелов, связанных с формальностью и информативной скупостью документальных источников.
Ключевые слова: военнопленные; Туркестан; немцы; советская власть; басмачи
Финансирование: Статья подготовлена в рамках НИР ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова по теме «История и культура стран Востока: межцивили-зационные контакты».
Для цитирования: Раимов Р.И. Роль военнопленных Первой мировой войны в истории Туркестана в годы Гражданской войны // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2022. № 2. С. 130-141.
THE ROLE OF PRISONERS OF WAR OF THE FIRST
WORLD WAR IN THE HISTORY OF TURKESTAN
DURING THE CIVIL WAR
Rinat I. Raimov
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; mr.raimow@yandex.ru
Abstract: The article is focused on a problem of the role of European prisoners of war interned in the concentration camps of Turkestan during the First World War, in the events of the Civil war in Central Asia. The problem considered in the article has not yet been researched in historiography. Both the materials of Soviet documents and the memoirs of participants in those events in English, French and German were used as sources. The problem of the place of prisoners of war in the recent history of Central Asia was considered both in the context of the regional events of the civil war and in the international context. the sources published in the collections, as well as documents from the archives of the Russian State Archive of War and Peace. The main type of sources in the process of writing the article were the memoirs of foreign prisoners of war, as well as eyewitnesses to the events of those days. In this case, the corpus of narrative sources allowed in the process of disclosing the problem to fill a number of gaps associated with the formality and informative paucity of documentary sources.
Key words: prisoners of war, Turkestan, Germans, Soviet power, Basmachi
Funding: The article was prepared within the framework of the ISAA Research Institute of the Lomonosov Moscow State University on the topic "History and culture of the countries of the East: intercivilizational contacts".
For citation: Raimov R.I. (2022) The role of prisoners of war of the First World War in the history of Turkestan during the Civil war. Moscow State University Bulletin. Series 13. Vostokovedenie, no. 2, pp. 130-141. (In Russ.)
Введение
Статья посвящена исследованию вопроса вовлеченности военнопленных европейцев, интернированных в Туркестане, в событиях периода Гражданской войны на территории Средней Азии. В качестве центральной проблемы мы рассматриваем вопрос о том, какую историческую роль военнопленные сыграли в событиях Гражданской войны в Туркестане.
В Туркестанском крае в годы Первой мировой войны размещались лагеря содержания военнопленных. Выбор данного региона дислокации концентрационных лагерей был продиктован удаленностью района и дешевизной местных продуктов питания для экономного
обеспечения интернированных. В течение членства России в Антанте содержание пленных и надзор за ними было обязательством страны в рамках союзнического договора. После выхода Советской России из войны и заключения Брестского мира большевиками была объявлена амнистия в связи с нецелесообразностью затрат на содержание расквартированных в Средней Азии военнопленных. Однако в связи с началом Гражданской войны советская власть не торопилась с репатриацией. Период между амнистией и репатриацией, в рамках которого военнопленные пребывали в Туркестане и были вовлечены в Гражданскую войну, определяет хронологические рамки данного исследования.
Проблема раскрывается нами в рамках данной статьи на базе репрезентативной выборки источников. Сама постановка проблемы требует параллельного решения целого ряда вопросов: обусловленности места интернирования, этнического состава и материального положения военнопленных, интересы государств Антанты и Четверного союза в контексте Первой мировой войны. Характер обозначенных нами задач определил композицию данной статьи.
Основная часть
Большой вклад в понимание логики размещения, а также условий содержания военнопленных в годы Первой мировой войны внесла историк, старший научный сотрудник Института Всеобщей истории РАН Т.В. Котюкова. Она пишет, что логика распределения военнопленных по различным районам дислокации концентрационных лагерей обуславливалась, как правило, национальным принципом. Так, наиболее неблагонадежные с точки зрения российской администрации этносы старались размещать за Уралом, в том числе и в Туркестане. Там содержались главным образом немцы, австрийцы и венгры. При этом турки, как пишет Т.В. Котюкова, в Туркестане не содержались1. Причинами, по которым военнопленных этапировали в Среднюю Азию, были значительная удаленность района и соответственно трудность побега оттуда. По свидетельству английского полковника Ф.М. Бэйли, там содержались в основном австрийцы, захваченные в Галиции в первые месяцы войны. Но среди них были
1 См.: Котюкова Т.В. Туркестанский плен: немецкие и австро-венгерские военнопленные в Русском Туркестане в годы Первой мировой войны // Россия и современный мир. М., 2008. № 3(96).
немцы, румыны, венгры и представители других европейских на-циональностей2.
Что касается турецкого присутствия, тезис Т.В. Котюковой о том, что турки в Туркестане не содержались, звучит весьма логично, поскольку они могли бы вызвать нежелательные симпатии местного мусульманского населения и вести успешную антироссийскую агитацию. Дело в том, что мощные волнения и восстания коренного населения Средней Азии против российской администрации уже имели место, например Андижанское восстание 1898 г. и восстание 1916 г. При этом последнее восстание, по мнению француза Жозефа Кастанье, также свидетеля исторических событий тех лет, было обусловлено не только массовой мобилизацией местного населения, но и еще антирусской агитацией немецких военнопленных3. В связи с этим содержание дополнительно еще и турок, ключевых союзников немцев на восточном фронте, в относительно родственной для них этноконфессиональной среде было бы не совсем разумным.
Однако утверждение Т.В. Котюковой о том, что турецких военнопленных в Туркестане не было, противоречит данным источников. Например, как свидетельствует Густав Крист, австрийский военнопленный в Туркестане, турецкие офицеры присутствовали в Туркестане в большом количестве как на момент окончания Первой мировой войны, так и задолго до этого. Особенно много их было в Бухаре, где в годы Гражданской войны они поддержали Энвера-пашу в борьбе с большевиками, поскольку все были его сторонниками4. Свидетельство Г. Криста подтверждается и архивными материалами. Весной 1921 г. при дворе бухарского эмира был сформирован 8-тысячный кавалерийский корпус во главе с турецкими военнопленными офицерами5.
Тем не менее попытки подсчета численности военнопленных предпринимались главным образом в отношении европейцев. Условия содержания в концентрационных лагерях, особенно после Февральской революции, были настолько суровыми, что узники страдали от недоедания и, по сообщению того же Ф. Бэйли, умирали тысячами. После Октябрьской революции большевики амнистировали всех пленных, но их и без того уязвимое положение после этого еще более усугубилось. Они были оставлены в чужой стране
2 Bailey F.M. Mission to Tashkent. L., 1946.
3 Castagné J. Les basmatchis: le mouvement national des indigenes d'Asie Centrale: depuis la Revolution d'Octobre 1917 jusqu'en Octobre 1924. Paris, 1925.
4 Krist G. Allein durchs Verbotene Land. Fahrten in Zentralasien. Wien, 1938.
5 РГАСПИ, ф. 122, оп. 1, д. 245, л. 127.
без средств к существованию и больше не обеспечивались продовольствием. Как рассказывал полковнику Ф. Бэйли один офицер, чтобы выжить и прокормиться, ему приходилось регулярно питаться дикими черепахами. По оценкам Ф. Бэйли, к лету 1918 г. умерло от 40 до 50 тыс. военнопленных, и в живых оставалось около 33 тыс.6 По оценкам Дж. Тода, численность военнопленных приблизительно совпала с оценками Ф. Бэйли: военнопленных было всего 90 тыс., из которых на момент амнистии смогла выжить лишь половина7.
Для амнистированных военнопленных, оставшихся без пропитания в чужой стране, единственной возможностью физически выжить и вернуться домой было вступление в ряды Красной армии. Эти выжившие амнистированные, в основном, немцы, австрийцы и венгры, составили основную боевую мощь армии большевиков, которым в 1918 г. были важны любые силы для удержания советской власти в Туркестане. Большевики внушали им, что советская власть не против репатриации военнопленных в Европу, где их страны якобы одерживают победы, но им всего лишь нужно помочь советской власти уничтожить незначительные контрреволюционные силы, которые перекрыли им путь домой. Самим же европейцам ход Гражданской войны в России был безразличен. Военнопленные были хорошо вооружены и снаряжены благодаря захвату большевиками российского арсенала в Кушке и в значительной степени помогли большевикам продержаться в условиях нехватки военных сил. Например, председатель СНК Туркестанской АССР Ф.И. Колесов для подавления антисоветского мятежа в Кызыл-Арвате отправил туда чрезвычайного комиссара по Закаспийской области А.И. Фролова в сопровождении австро-венгерского эскорта8. Согласно докладной записке председателя Закаспийского правительства Ф. Фунтикова, в Ашхабад из Ташкента А.И. Фролов прибыл на поезде с «полусотней конных мадьяр [венгров]»9.
Ситуация с голодом вплоть до осени 1919 г., действительно, была критической в связи с белогвардейской блокадой Туркестана от РСФСР. По данным Г. Сафарова, который в эти годы входил в комиссию РКП(б) по делам Туркестана, на весь Туркестан (включая
6 Bailey F.M. Mission to Tashkent. L., 1946. P. 40-41.
7 Tod J.K. The Malleson Mission to Transcaspia in 1918 // Journal of the Royal Central Asian Society. 1940. Vol. 27. No. 1.
8 Ibid. P. 50.
9 Из истории гражданской войны в СССР. Документы и материалы. Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Т. 1. Алма-Ата, 1963.
русские владения Бухарского эмирата) поступило в декабре 1917 г. всего 459 вагонов хлеба, а в феврале 1918 г. — 122. Он утверждал, что все эти грузы распределялись исключительно среди русского населения10. Будучи главным дистрибьютером продовольствия, в условиях отсутствия поддержки со стороны мусульманского большинства и его враждебности, большевики солидаризировались с другими этно-конфессиональными меньшинствами, привлекая их в свои ряды. Например, Валиди Тоган свидетельствовал, что большевики пополняли Красную армию за счет голодавших русских в Средней Азии, чтобы те, в свою очередь, реквизировали хлеб у коренного населения Туркестана. Таким образом, численность русских волонтеров в Красной Армии сильно выросла. Более того, они были вынуждены энергично бороться с контрреволюцией на стороне большевиков, потому что в случае их демобилизации они бы скончались от голода11. Кстати, эти данные источников подтверждают современную теорию возникновения басмаческого движения, согласно которой басмачество стало острой реакцией дехкан (крестьян) на принудительную реквизицию у них продовольствия русскими под видом революционной продразверстки12. Не исключено, что в источниках и литературе к русским в данном случае относят всех белых европейцев, проживавших там, в том числе и военнопленных. Учитывая все вышеперечисленное, становится понятным то, почему так много военнопленных Первой мировой войны вступило в Красную армию. Большевики обеспечивали их едой в условиях свирепствовавшего голода, мотивировали будущей репатриацией за счет советского правительства, а взамен сумели сохранить свою власть в условиях белогвардейской блокады и мощной контрреволюционной оппозиции.
Иностранные военнопленные участвовали практически во всех крупных кампаниях большевиков по борьбе с контрреволюцией в Туркестане. Помимо борьбы с Закаспийским временным правительством, они стали главной ударной силой в событиях разгрома Кокандского мухторията (автономии) и взятия г. Коканд. После захвата города большевики оставили для его контроля гарнизон из 200 солдат, половину из которых составили бывшие военнопленные13.
10 См.: Сафаров Г. Колониальная революция (опыт Туркестана). М., 1921.
11 Paksoy H.B. Basmachi Movement From Within: Account of Zeki Velidi Togan // Nationalities Papers. 1995. Vol. 23. No 2.
12 Khalid A. Islam after Communism: Religion and Politics in Central Asia. University of California Press, Berkeley, California, 2007.
13 См.: Кадырбаев А.Ш. Армянская диаспора и Дашнакцутюн в Туркестане. 1917-1921 годы // Восточный архив. 2013. № 02 (28). М., 2013. С. 33.
Тем не менее не все амнистированные европейцы выражали согласие присоединиться к большевикам. Например, пленный немецкий лейтенант по фамилии Циммерман усердно старался предотвратить вовлечение немцев, численность которых составляла в 1918 г. около трех тысяч человек, в состав Красной армии. Для этого он издавал прокламации, предостерегавшие этнических немцев вступать в ряды Красной армии под страхом наказания, которое могло бы их постигнуть в Германии после репатриации. Тем не менее распространение прокламаций Циммермана подавлялось большевиками, и революционные идеи, а также призыв в ряды Красной армии коснулись лишь некоторой части немцев. Например, летом 1918 г. в Ташкенте на крупных парадах, организованных советским правительством, маршировал отряд из 60 немцев, исполнявших на немецком «Интернационал»14. Так или иначе, тем, кто не желал служить советскому правительству, приходилось за это расплачиваться. Они были вынуждены жить в условиях жесткой конспирации, чтобы сотрудники ВЧК не смогли их вычислить. Много немцев и австрийцев в этот период умерло от голода и тифа15.
Однако некоторые военнопленные переходили на службу и к противникам советской власти, в частности к басмачам. Так, немцы и австрийцы были замечены на службе в армии курбаши (командира) Иргаша16. Помимо венгров в Красную армию вошло много австрийцев, однако почти все румыны отказались поступить на службу к советской власти. Чтобы избежать принудительного призыва в армию после амнистии, они уехали сперва в Коканд, где им оказал поддержку басмаческий курбаши Мадамин-бек. После Коканда в поисках свободы и мира они уехали в Бухарский эмират, однако часть из них была перехвачена в Шахрисабзе и вынуждена была работать в системе снабжения и снаряжения Красной армии17.
Как уже упоминалось, в период Гражданской войны в ряды Красной армии вступило большое количество венгров и австрийцев. Усилило процесс привлечения венгров на службу к большевикам установление на непродолжительный период советской власти в Венгрии в 1919 г., когда комиссар иностранных дел Бела Кун от имени Венгерской советской республики даже издал воззвание к
14 Bailey F.M. Mission to Tashkent. L., 1946. P. 42-43.
15 Krist G. Allein durchs Verbotene Land. Fahrten in Zentralasien. Wien, 1938. P. 62-63.
16 Из истории гражданской войны в СССР: Документы и материалы. Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Т. 1. Алма-Ата, 1963.
17 Bailey F.M. Op. cit.
военнопленным венграм, в котором призвал их защищать советскую власть в России и Туркестане18.
Участие военнопленных как на стороне советской власти, так и на стороне контрреволюционных сил, можно хорошо проиллюстрировать описанием Ж. Кастанье революционных событий на территории Памира в 1918-1920-е годы. Когда осенью 1918 г. революционная волна достигла Памира и заставила белых офицеров бежать в Британскую Индию, большевики назначили командирами памирских гарнизонов двух бывших австрийских военнопленных по фамилиям Витчич (Vitchich) и Воловик (Volovik). Судя по фамилиям офицеров, на стороне австрийской армии сражалось немалое число представителей славянских народов, входивших в состав Австро-Венгерской империи. В октябре же 1919 г., когда памирские гарнизоны перешли под контроль антисоветских сил, а именно Крестьянской армии Монстрова и басмачей Мадамин-бека, новый памирский гарнизон был сформирован из 120 человек, 70 из которых были венграми, чехами, турками и немцами. Витчич и Воловик тоже вынужденно пересекли индийскую границу19.
Присутствие большого количества освобожденных военнопленных в Туркестане из стран, которые противостояли Антанте, в разгар войны представляло потенциальную угрозу Британской империи, прежде всего ее колониальному правлению в Индии. В связи с выходом Советской России из войны и последовавшим за этим усилением натиска немцев на западном фронте, правительства стран Антанты пристально следили за ситуацией в Средней Азии. Немецкая агентура работала в Персии и Афганистане, склоняла афганского эмира занять прогерманскую позицию и объявить джихад против англичан, сотрудничала с индийскими революционерами. Англичане сильно переживали по поводу того, что немецкие агенты могут вооружить и организовать многочисленные массы бывших военнопленных, скитавшихся по Туркестану в поисках еды и работы, и сформировать из них в Афганистане боевые структуры20.
Проблема военнопленных, наводнивших Туркестан, стала еще более критической после германо-турецкого вторжения в Закавказье: к лету 1918 г. турки дошли до Баку, а немцы оккупировали
18 Из истории гражданской войны в СССР: Документы и материалы. Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Т. 1. С. 124-126.
19 Castagné J. Les basmatchis: le mouvement national des indigenes d'Asie Centrale: depuis la Revolution d'Octobre 1917 jusqu'en Octobre 1924. Paris, 1925. P. 27-29.
20 Bailey F.M. Mission to Tashkent. L., 1946. P. 8-9.
Грузию. Усилился приток вражеских агентов в Среднюю Азию, проводивших антибританскую агитацию на среднеазиатских базарах. Как писал генерал У. Маллесон, командир военной миссии в Среднюю Азию, «индийское правительство не могло спать спокойно по ночам из-за этих опасений, и миссия, к которой я присоединился, была одним из шагов, предпринятых для минимизации 21
очевидных рисков»21.
Поскольку вопрос немецкого влияния в Центральной Азии и риски турецко-немецкого вторжения в Индию серьезно волновали англичан и французов, эти проблемы были включены в повестку правительствами Антанты. Согласно архивным документам МИД Великобритании, зимой 1918 г. в Лондоне на правительственном уровне было запланировано несколько военно-дипломатических миссий в Среднюю Азию. Начало этому было положено корреспондентом газеты «Таймс» Г.Р. Уильтоном, который предложил министру иностранных дел Франции С. Пишону направить в Туркестан представителей Антанты для борьбы с германским влиянием. Пишон передал запрос А. Бальфуру, министру иностранных дел Британской империи. В конце января 1918 г. А. Бальфур сообщил французскому послу в Лондоне Камбону, что правительство Британской Индии уже совершило все приготовления по организации миссий в Среднюю Азию. А. Бальфур предписал отправить две миссии: одну в Мешхед под командованием У. Маллесона, вторую — в Кашгар во главе с П. Эссертоном. При этом незадолго до Маллесона в Мешхед был направлен полковник А. Редль с миссией взорвать Закаспийскую железную дорогу в случае немецко-турецкой интервенции22. Помимо этого индийское правительство отправило в Ташкент дипломатическую миссию Ф. Бэйли для переговоров с большевиками, в том числе и по вопросу восстановления контроля над амнистированными немцами, интернированными в Туркестане. Цели его миссии сводились к ускорению победы над Германией и обеспечению безопасности британских колониальных владений в Индии23. Совокупность мероприятий, направленных Британской империей на обеспечение безопасности в регионе и контроля над ситуацией, была оценена советской историографией как английская интервенция в Средней Азии.
21 Malleson W. The British military mission to Turkestan, 1918-20 // Journal of the Royal Central Asian society. Vol. 9. P. 2. L., 1922.
22 Ротштейн Р. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. М., 1982. С. 66-67.
23 Bailey F.M. Mission to Tashkent. L., 1946. P. 41-46.
Заключение
Оставленный без внимания историографией вопрос об исторической роли военнопленных Первой мировой войны в событиях периода Гражданской войны на территории Туркестана, был, более или менее, раскрыт в рамках данной статьи. Военнопленные не обладали субъектностью в исторических перипетиях того периода, однако оказали значительное влияние на местные политические процессы. Одним из существенных с исторической точки зрения последствий их вовлеченности в Гражданскую войну на территории Средней Азии было то, что они непосредственно обеспечили выживание молодой и уязвимой советской власти в рамках Туркестанской АССР. Туркестанских большевиков не поддерживало мусульманское население, с ними боролись басмачи и белогвардейцы, с ними враждовали Хива и Бухара, они были долгое время отрезаны от остальной России белогвардейской блокадой. Вовлечение военнопленных в Красную армию не только способствовало успешной борьбе красных с контрреволюцией, но и советизации региона. Военнопленные участвовали во всех местных военных кампаниях на стороне коммунистов, будь то разгром Кокандской автономии и взятие Коканда или разгон Закаспийского временного правительства. Их использовали в гарнизонах и в борьбе с басмачами. Тем не менее некоторые военнопленные по идейным или иным причинам отказывались служить в Красной армии, а некоторые воевали против нее на стороне Бухарского эмирата, басмачей и белогвардейцев. С точки зрения международных отношений свободное присутствие в большом количестве военнопленных из стран Четверного союза на территории Средней Азии и отсутствие за ними контроля со стороны советской администрации беспокоило англичан. После сепаратного Брестского мира страны Центральных держав на время перехватили стратегическую инициативу у Антанты и начали наступление, в том числе и на юго-восточном фронте. Угроза Британской Индии и нейтралитету Афганистана, работа в Центральной Азии немецких и турецких агентов вынуждали англичан пристально следить за политическими процессами в Туркестане и даже предпринять «интервенцию» в Закаспийскую область.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Из истории гражданской войны в СССР: Документы и материалы. Иностранная
военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Т. 1.
Алма-Ата, 1963. 692 с.
2. КадырбаевА.Ш. Армянская диаспора и Дашнакцутюн в Туркестане. 1917- 1921 годы // Восточный архив. 2013. № 02 (28). М., 2013. С. 32-40.
3. Котюкова Т.В. Туркестанский плен: немецкие и австро-венгерские военнопленные в Русском Туркестане в годы Первой мировой войны // Россия и современный мир. М., 2008. № 3(96). С. 47-64.
4. РГАСПИ, ф. 122, оп. 1, д. 245.
5. Ротштейн Р. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. М., 1982. 187 с.
6. Сафаров Г. Колониальная революция (опыт Туркестана). М., 1921. 131 с.
7. Bailey F. M. Mission to Tashkent. L., 1946. 312 p.
8. Castagne J. Les basmatchis: le mouvement national des indigenes d'Asie Centrale: depuis la Revolution d'Octobre 1917 jusqu'en Octobre 1924. Paris, 1925. 89 p.
9. KhalidA. Islam after Communism: Religion and Politics in Central Asia. Berkeley; California, 2007. 241 p.
10. Krist G. Allein durchs Verbotene Land. Fahrten in Zentralasien. Wien, 1938. 208 p.
11. Malleson W. The British military mission to Turkestan, 1918-20 // Journal of the Royal Central Asian society, Vol. 9. P. 2. L., 1922. P. 96-111.
12. Paksoy H.B. Basmachi Movement From Within: Account of Zeki Velidi Togan // Nationalities Papers. 1995. Vol. 23. No 2. P. 373-399.
13. Tod J.K. The Malleson Mission to Transcaspia in 1918 // Journal of the Royal Central Asian Society. 1940. Vol. 27. No. 1. P. 45-67.
REFERENCES
1. Iz istorii grazhdanskoj vojny v SSSR. Dokumenty i materialy. Inostrannaya voennaya intervenciya i grazhdanskaya vojna v Srednej Azii i Kazahstane, vol. 1. Alma-Ata: Izd-vo AN KazSSR "Nauka", 1963. (In Russ.)
2. Kadyrbaev A. Armyanskaya diaspora i Dashnakcutyun v Turkestane. 1917-1921 gody [Armenian diaspora and Dashnaktsutyun in Turkestan. 1917-1921]. Vostochnyj arhiv [Eastern archive], 2013 № 02 (28). M.: IV RAN, 2013, pp. 32-40. (In Russ.)
3. Kotyukova T. Turkestanskij plen: nemetskie i avstro-vengerskie voennoplennye v Russkom Turkestane v gody Pervoj mirovoj vojny [Turkestan captivity: German and Austro-Hungarian prisoners of war in Russian Turkestan during the First World War]. Rossiya i sovremennyj mir [Russia and the modern world]. M., 2008. № 3 (96), pp. 47-64. (In Russ.)
4. RGASPI, f. 122, op. 1, d. 245.
5. Rothstein R. KogdaAngliya vtorglas' vSovetskuyuRossiyu [When England invaded Soviet Russia]. M.: izd-vo "Progress", 1982. (In Russ.)
6. Safarov G. Kolonial 'naya revolyuciya (opyt Turkestana) [Colonial revolution (Turkestan experience)]. M.: Gosizdat, 1921. (In Russ.)
7. Bailey F.M. Mission to Tashkent. London, Jonathan Cape, 1946. 312 p.
8. Castagné J. Les basmatchis: le mouvement national des indigenes d'Asie Centrale : depuis la Revolution d'Octobre 1917 jusqu'en Octobre 1924. Paris: Editions Ernest Leroux, 1925. 89 p.
9. Khalid A. Islam after Communism: Religion and Politics in Central Asia. University of California Press, Berkeley, California, 2007. 241 p.
10. Krist G. Allein durchs Verbotene Land. Fahrten in Zentralasien. Wien: Verlag von L.W. Seidel und Sohn, 1938. 208 p.
11. Malleson W. The British military mission to Turkestan, 1918-20. Journal of the Royal Central Asian society, Vol. 9. P. 2. L., 1922, pp. 96-111.
12. Paksoy H.B. Basmachi Movement From Within: Account of Zeki Velidi Togan. Nationalities Papers. 1995. Vol. 23. No 2, pp. 373-399.
13. Tod J.K. The Malleson Mission to Transcaspia in 1918. Journal of the Royal Central Asian Society. 1940. Vol. 27, No. 1, pp. 45-67.
Статья поступила в редакцию 18.04.2022; одобрена после рецензирования 13.05.2022; принята к публикации 24.05.2022 The article was submitted 18.04.2022; approved after reviewing 13.05.2022; accepted for publication 24.05.2022
ОБ АВТОРЕ
Раимов Ринат Игоревич — аспирант и сотрудник кафедры стран Центральной Азии и Кавказа ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова; mr.raimow@yandex.ru
ABOUT THE AUTHOR
Rinat I. Raimov — PhD student and member of the Department of Central Asian and Caucasian Countries, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University; mr.raimow@yandex.ru
