CC BY
174
С.С. Жильцов, Л.А. Пархомчик
РОЛЬ УГЛЕВОДОРОДНЫХ РЕСУРСОВ В РАЗВИТИИ КАСПИЙСКОГО РЕГИОНА
Аннотация
За последние десятилетия геополитическая ситуация в Каспийском регионе претерпела кардинальные изменения. В течение длительного времени наибольшее влияние на ситуацию в данном регионе оказывали проблемы, связанные с определением на многосторонней основе международно-правового статуса Каспийского моря, добычей и транспортировкой углеводородных ресурсов, нарастающей милитаризацией, которую осуществляют прикаспийские страны, а также вопросами экологии. Наибольшее влияние на развитие ситуации в регионе оказали вопросы, связанные с добычей нефти и газа в прикаспийским странах, а также путях их транспортировки на внешние рынки. В начала 90-х гг. ХХ века эти проблемы оказались в фокусе внимания внерегиональ-ных государств. В свою очередь, новые прикаспийские государства - Азербайджан, Казахстан и Туркменистан, при поддержке западных государств, прежде всего, США и стран ЕС, приступили к разработке проектов строительства новых трубопроводов, которые должны были идти в обход российской территории. Одновременно с этим, новые независимые государства начали работу над новыми энергетическими стратегиями, предусматривающими стремительный рост добычи углеводородов на каспийских месторождениях. Для новых прикаспийских государств, экономика которых по-прежнему остается экспортно-ориентированной, энергетический фактор оказывает сильное влияние не только на реализацию экономической политики, но и воздействует на формирование внешнеполитического курса. Вместе
S. Zhiltsov, L. Parkhomchik
THE ROLE OF HYDROCARBON RESOURCES IN DEVELOPMENT OF THE CASPIAN REGION
Abstract
Over the past decades, the geopolitical situation in the Caspian region has undergone drastic changes. For a long time, the situation in this area was greatly affected by a wide range of issues such as the Caspian Sea legal status dispute, extraction and transportation of hydrocarbon resources, growing militarization carried out by the Caspian countries, as well as environmental issues. Since the beginning of the 1990s, due to its significant hydrocarbon resources, the region has become the focus of attention of key external actors. The possibility of extraction of the Caspian oil and gas together with the launch of new routes for their transportation to foreign energy markets were among the top priorities on the Caspian agenda. With the support of the Western nations, primarily the United States and EU countries, the new Caspian states - Azerbaijan, Kazakhstan and Turkmenistan - started to develop new pipeline projects bypassing the Russian territory. At the same time, newly independent states began to draft new energy strategies that envisage a rapid increase of hydrocarbon production in the Caspian fields. The issues of the Caspian hydrocarbon extraction and transportation have aroused much attention of the Western nations and the region entered the list of their foreign policy priorities. The chance that additional volumes of Caspian oil and gas would go into the world energy markets, maintains a very high degree of the geopolitical rivalry be-
с этим, в ближайшие годы в геополитической ситуации в Каспийском регионе могут произойти значительные перемены.
Ключевые слова:
Каспийский регион, мировая политика, прикаспийские государства, углеводородные ресурсы, международно-правовой статус.
tween the major geopolitical players who continue to develop a new alternative pipeline project to transport Caspian hydrocarbons in order to bypass Russia.
Key words:
Caspian region, world politics, Caspian states, hydrocarbon resources, legal status.
После распада СССР на Каспии появились новые независимые государства (Азербайджана, Казахстана, Туркменистана). Их внешняя политика, направленная на привлечение инвестиций зарубежных нефтегазовых компаний позволила добиться значительных успехов. Прикаспийские страны увеличили добычу углеводородных ресурсов, были реализованы новые проекты трубопроводов, которые позволили экспортировать каспийские нефть и газ на внешние рынки. Большую роль для стран региона сыграли данные о запасах на каспийских месторождения, что способствовало привлечению в разработку месторождений нефтегазового капитала [1, с. 230]. В свою очередь, страны-соседи и крупные мировые державы в разных формах и любыми способами стремились подключиться к проектам разведки, освоения и экспорта углеводородов Центрально-азиатского и Каспийского регионов [14, с. 145]. В результате, в Каспийском регионе обозначилась интенсивная геополитическая и экономическая конкуренция между заинтересованными региональными и внерегиональными игроками [17, р. 27-33]. Для них нефть и газ Каспия были лишь теми «блюдами», которые еще только предстояло распробовать [4].
В 1990-х годах появились многочисленные прогнозы. Их авторы утверждали, что Каспий способен встать в один ряд с ведущими нефтедобывающими регионами мира. В свою очередь, западные страны испытывали чрезмерный оптимизм относительно способности региона в ближайшие десятилетия обеспечить мировые рынки значительными объемами энергоносителей, тем самым снизив их зависимость от стран-экспортеров нефти Персидского залива [24, р. 303-315].
Публикации о наличии значительных запасов углеводородных ресурсов на Каспии подтолкнули страны региона, не дожидаясь подписания Конвенции о международно-правовом статусе Каспийского моря, начать освоение месторождений [10, с. 210-220].
Завышенные данных относительно запасов углеводородных ресурсов Каспийского региона были инициированы западными странами. Появление сверхоптимистичных прогнозов стало возможно в силу недостаточной гео-
логической изученности каспийских месторождений. Кроме того, оценки добычи и прогнозы экспорта углеводородного сырья не учитывали многих объективных трудностей, которые должны были преодолеть прикаспийские страны и международные консорциумы, занятые разработкой месторождений. И хотя, после бурения первых скважин и проведения первых геологоразведочных работ прогнозные оценки относительно реального энергетического потенциала Каспийского региона были пересмотрены в сторону снижения: примерно в 6 раз по нефти и в 3 раза по газу. Однако данное обстоятельно не изменило положения и роли региона в энергетических стратегиях крупных внерегиональных игроков.
После распада СССР в Каспийском регионе было построено несколько трубопроводов. Среди них: нефтепровод Баку - Джейхан, газопровод Баку - Эрзерум, реализованы проекты по экспорту углеводородных ресурсов в направлении Китая и Ирана. Появление данных маршрутов свидетельствовало об усилении в Каспийском регионе геополитического влияния внешних игроков, которые смогли перейти к практической реализации стратегии по снижению зависимости прикаспийских стран от России в области экспорта углеводородного сырья. Кроме того, из обсуждения новых проектов по добыче и экспорту нефти и газа из Каспийского региона был исключен Иран [9, с.31-69].
Политика Китая на Каспии прошла несколько этапов. На первых порах Китай расширял торгово-экономические отношения с прикаспийскими государствами. Заинтересованность в углеводородных ресурсах Каспийского региона и стремление снизить зависимость от поставок с Ближнего Востока [23, р.200-205] подтолкнули Китай обратить внимание к каспийским нефти и газу. Это привело к расширению присутствия Китая в энергетическом секторе стран региона, в первую очередь в Казахстане и Туркменистане. В результате, Пекину удалось добиться серьезных успехов в организации поставок оборудования и предоставления сервисных услуг для нефтегазового сектора [3, с.33].
Преодолевая определенное политическое сопротивление стран региона, где синофобия распространена довольно широко, Китай сначала в основном расширял свое присутствие, выкупая старые месторождения, которые прошли пик своей добычи. Однако, мощным аргументом Пекина в продвижении своих интересов стали дешевые кредиты, а также готовность нести дополнительные затраты, прежде всего, связанные с развитием инфраструктуры стран Каспийского региона. Подобная стратегия дала свои плоды, открыв Пекину возможности претендовать на получение права разрабатывать новые и гораздо более богатые нефтегазовые месторождения.
Вначале Китай приобрел долю в нефтегазовом месторождении «Кашаган», затем стал участником в разработке крупного туркменского газового месторождения «Галкыныш» (Южный Иолотань) [22].
Важное место в политике Китая занимали трубопроводы. Их строительство открыло доступ к каспийским углеводородам. Первый этап завершился в 2009 году, когда была построена первая «труба» туркменско-китайского газопровода. Строительство третьей «ветки» завершилось в 2015 году, и общая мощность трубопровода возросла до 55 млрд. куб. м. газа в год. С учетом того, что газопровод Туркменистан - Китай, проходящий также по территории Казахстана, рассчитывался также и на закупку казахстанского сырья, реализация данного проекта фактически гарантировала поставку газовых ресурсов, расположенных на восточном побережье Каспийского моря, преимущественно в китайском направлении, снизив вероятность участия прикаспийских государств в западо-ориентированных проектах трубопроводов. Однако, темпы реализации проектов по наращиванию экспорта нефти и газа из стран Каспийского регионе пока не соответствуют ожиданиям Пекина. В частности, объемы добычи газа в Туркменистане не позволяют обеспечивать 100%-ную загрузку газопровода Туркменистан - Китай. Так, в 2016 году Ашхабад смог поставить лишь 35 млрд. куб. м. газа, что поставило под сомнение целесообразность запуска четвертой ветки газопровода, максимальная пропускная способность которого должна составить 30 млрд. куб. м. газа в год. В свою очередь, Казахстан впервые начал поставки газа в Китай в объемах 5 млрд. куб. м. в год лишь с октября 2017 года. Ввиду данных факторов, а также нерешённых разногласий с узбекской стороной, в начале 2017 года реализация проекта четвертой ветки газопровода была официально приостановлена. Помимо этого, несмотря на наличие нефтепроводной инфраструктуры, начиная с 2014 года объемы экспорта казахстанской нефти в Китай падают, тогда, как транзитные поставки российской нефти в китайском направлении растут. Данный тренд наблюдается и в 2017 году.
Таким образом, несмотря на сохраняющуюся заинтересованность Пекина в тесном взаимодействии со странами региона, вышеперечисленные факторы, несомненно, внесут определенные коррективы в китайскую энергетическую политику.
Несмотря на то, что суммарная доля прикаспийских стран в импортируемых Китаем объемах углеводородов сравнительно невелика, а себестоимость добычи от трех до пяти раз выше в сравнении с другими энергодобывающими регионами мира [25, р. 69-80], ввиду геополитической конъюнктуры Пекин не отказывается от энергетического сотрудничества
со странами региона. Взаимодействие с ними обеспечивает ему выполнение политики диверсификации источников углеводородных ресурсов. Более того, для расширения энергетического сотрудничества со странами Каспийского региона Китай предпринимает попытки использовать потенциал такой международной структуры как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).
Активно поддерживая российские инициативы в отношении расширения взаимодействия по вопросам обеспечения региональной безопасности и создания механизма многостороннего сотрудничества в борьбе с терроризмом, Пекин не оставляет попыток закрепить посредством деятельности ШОС свое возрастающее присутствие в энергетической сфере стран Центральной Азии и Каспийского региона. Однако, несмотря на то, что идея Энергетического клуба ШОС была позитивно принята странами-участницами, ее практическая реализация видится лишь в долгосрочной перспективе и при условии снижения уровня конкуренции между Китаем и Россией в энергетическом секторе [12, с. 40].
Несмотря на наличие целого ряда точек сближения, к числу которых можно отнести стремление пересмотреть основы современного мирового порядка, российско-китайское энергетическое сотрудничество, которое в Москве рассматривали в качестве альтернативы европейскому направлению экспорта нефти и газа, за многие годы не вышло за рамки обсуждения. Более того, в условиях получения Пекином доступа к углеводородам прикаспийских стран и отсутствия у Москвы возможности усилить свои позиции в энергетическом секторе стран региона, за исключением Казахстана, который в силу географического положения и особенности внешнеполитической доктрины не только сохраняет, но и расширяет тесные энергетические связи с российской стороной, значение и привлекательность российско-китайского энергетического сотрудничества для Китая несколько снизилось.
Активное кредитование экономик стран Каспийского региона и приобретение активов в нефтегазовом секторе позволило Китаю добиться снижения цен на импортируемые углеводородные ресурсы. Это не только усилило геополитические позиции Пекина, но и дало мощный рычаг для обсуждения с Россией вопроса цены на российские углеводороды. Одним из механизмов продвижения Китаем своих интересов выступает выдвинутая Пекином инициатива «один пояс - один путь» [2, с. 8-19].
Несмотря на сотрудничество России и Китая в последнее десятилетие совпадение геополитических интересов и заинтересованность в получении надежного доступа к сырьевым ресурсам стран Каспийского региона уси-
лило конкуренцию между Россией и Китаем, который заинтересован адаптировать ШОС под свои интересы, сместив акценты в деятельности данной организации. Так, Пекин предлагал создать в рамках ШОС Зоны свободной торговли [7, с. 119-135]. Однако подобное предложение не поддерживалось Россией [13, с. 18-19].
Китай, в отличие от других иностранных инвесторов, создает совместные предприятия в энергетическом секторе, что отвечает интересам прикаспийских стран, которые стремятся извлечь выгоды из усиления противостояния между ведущими державами мира, обеспечить диверсификацию поставок энергетических ресурсов и создать политический противовес российской политике и амбициям США.
Каспийский регион остается для США в списке приоритетных направлений внешней политики. Задачи политики США в Каспийской зоне по-прежнему направлены на расширение коммерческих возможностей для американского бизнеса и ослабление связей стран региона с Россией. Одновременно с этим, не в интересах Вашингтона допускать как роста иранского влияния на энергетический сектор Каспийских стран, так появления проектов разработки каспийских месторождений с доминирующим участием России [20, р. 426-441].
Американская политика на Каспии в период нахождения у власти Б. Обамы практически не изменилась. США продолжали придерживаться подходов, которые были сформулированы администрациями Б. Клинтона и Дж. Буша-младшего. Стратегическое «увязывание» энергетического потенциала стран Каспийского региона с потребностями Европы в усилении энергетической безопасности поддерживается в США на двухпартийной основе [19].
Политика ЕС на Каспии обрела четкие очертания к концу 1990-х гг., после публикации данных о значительных запасах нефти и газа. Однако, планы европейских стран проложить новые маршруты экспорта углеводородных ресурсов не были реализованы по причине отсутствия в прикаспийских странах свободных объемов газа.
Отсутствием прогресса в реализации новых трубопроводов подтолкнуло некоторые прикаспийские страны инициировать собственные проекты трубопроводов. Так появился проект Трансанатолийского газопровода (Trans-Anatolian gas pipeline (TANAP)), который должен обеспечить поставки азербайджанского газа до западных границ Турции [18]. К 2019-2020 гг., когда газопровод должен быть построен, Азербайджан сможет дополнительно добывать 16 млрд. куб. м. газа в год. Затем, в 2013 году Трасад-риатический газопровод (Trans Adriatic Pipeline (ТАР)) был выбран в качестве основного маршрута для поставки газа в Европу. В силу того, что ко-
нечной точкой назначения азербайджанского газа оказались страны, которые не испытывали высокой потребности в диверсификации поставок энергоресурсов [26], сложно говорить о том, что выход каспийского газа на европейский рынок все же состоится.
После образования новых прикаспийских государств Россия пыталась сохранить свое лидерство в регионе. Основные усилия были направлены на сохранение контроля над добычей и транспортировкой углеводородных ресурсов. Тем более что нефть Каспия вновь приобрела исключительно важное значение, став основой экономического развития для стран региона [11, с. 298].
Россия предлагала установить Договорами режимы свободы судоходства и рыболовства (в последнем случае - за исключением 10-мильной прибрежной зоны), ввести запрет на плавание судов под флагами некаспийских стран. Российская сторона отстаивала сохранение принципа «общей воды». Россия выступала за сохранение биоресурсов Каспия, прежде всего, осетровых видов [8, с. 36-39].
Подобное положение вещей, безусловно, не могло устроить новые прикаспийские государства, которые оставили без внимания предложения России и стали активно привлекать к сотрудничеству западные добывающие компании, тем самым гарантировав приток иностранных инвестиций в национальную экономику. Невозможность контролировать данный процесс в совокупности с рядом других ключевых факторов привело к переформатированию каспийской стратегии Москвы. Это позволило России к началу первого десятилетия XXI века решить проблему международно-правового статуса Каспия на трехсторонней основе (с Азербайджаном и Казахстаном).
Постепенно значение Каспийского региона как для внутри-, так и для внешнеполитического курса страны стало оформляться документально, найдя свое отражение в ряде ключевых документов. Так, еще в «Концепции внешней политики России» 2008 года было отмечено, что «решение задач обеспечения безопасности государственной границы Российской Федерации достигается за счет создания высокотехнологичных и многофункциональных пограничных комплексов, особенно на ... Каспийском направлении».
В отличие от Азербайджана, Казахстана и Туркменистана, Россия начала разрабатывать свои каспийские нефтегазовых месторождений в водах Каспийского моря со «значительным опозданием». Несмотря на то, что российский сектор Каспийского моря в советское время считался малообещающими, поиски нефтеносных структур на каспийском шельфе показали наличие значительных залежей углеводородов. Были открыты 8 месторож-
дений, крупнейшими из которых являются им. Юрия Корчагина, Хвалын-ское, Ракушечное, им. Юрия Кувыкина и им. Владимира Филановского.
Также Россия продолжает поддерживать процесс в решении международно-правового статуса Каспийского моря, рассматривая Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря в качестве базового документа, регулирующего деятельность прикаспийских государств на Каспии. Кроме этого, стратегия российской политики в Каспийском регионе предусматривает недопущение на Каспий внерегиональных игроков, в первую очередь, США и страны ЕС [15, с. 89].
Современная политика России акцентирует усилия на решении региональных проблем, прежде всего, международно-правовом статусе Каспия, проблемах экологии и сохранения биоресурсов. Эта нашло отражение в концепции внешней политики Российской Федерации 2013 года [6]. Тема Каспийского региона также нашла свое отражение в Концепции внешней политики России, утвержденной российским президентом в декабре 2016 года.
В отличие от новых прикаспийских государств, экономическое развитие Ирана, как и России, не зависело от каспийских углеводородов. Соответственно, Иран и Россия выступали за совместное использование моря и его ресурсов [16, с. 412-413]. Однако открытие Ираном нефтегазовых месторождений на Каспии положило началу новому этапу в освоении энергетических ресурсов Каспийского региона. Так, речь идет о перспективном, но не подтвержденном пока газовом месторождении «Сардар Джангал», запасы которого оцениваются в 1,4 трлн. куб. м. газа и 2 млрд. барр. нефти.
Однако, наиболее приоритетным моментом энергетического стратегии Тегерана остаётся восстановление нефтяных своп-операций со странами Каспийского региона, прекращение которых было вызвано ужесточением международного санкционного режима. Первым в 2017 году стал Туркменистан, который уже отгрузил часть каспийской нефти, добываемой Dragon Oil, в резервуары нефтетерминала иранского порта Нека. Подобный формат энергетического взаимодействия между сторонами можно назвать своего рода «компенсаций» для Тегерана, который по решению Ашхабада с 2017 года был отрезан от поставок туркменского газа в свои северные провинции. Определенные договоренности по нефтяным поставкам были достигнуты между Ираном и Россией. Однако, стремление Тегерана расширить свое участие в транспортировке углеводородных ресурсов прикаспийских стран встречает сопротивление со стороны Запада, которые рассматривают стремление Ирана усилить сотрудничество в энергетической сфере в качестве рисков для собственной энергетической безопасности.
Предварительные оценки темпов добычи в странах Каспийского региона, реализации трубопроводных проектов и степени вовлеченности внерегиональных государств позволяют говорить о том, что Каспийский регион вступил в новый этап своего развития. Сложившаяся в последние годы ситуация с уровнем добычи нефти и газа в Каспийском регионе, а также реализация проектов экспортных трубопроводов свидетельствуют об отсутствии предпосылок для стремительного наращивания добычи углеводородных ресурсов в регионе в ближайшие годы. Ключевой задачей для прикаспийских государств выступает сохранение нынешнего уровня добычи и недопущения их падения.
Тем не менее, поддерживаемые в странах региона и западными государствами ожидания появления дополнительных объемов нефти и газа предопределяют высокий накал геополитической борьбы за контроль над путями их транспортировки [21, р. 15-33].
В это соперничество вовлечены как страны региона, так и внерегио-нальные государства, для которых трубопроводы остаются эффективным инструментов влияния на геополитическую ситуацию.
Проблемы, с которыми столкнулись прикаспийские страны, и динамика добычи на каспийских месторождениях не позволяют рассматривать регион в качестве альтернативы основным районам добычи углеводородных ресурсов. Несомненно, запасы каспийских углеводородов весьма значительны, однако Каспий все же не Персидский залив, и претендовать на роль полноценного альтернативного источника для мирового нефтяного рынка он вряд ли может [5, с. 7-12]. Соответственно в ближайшей перспективе каспийские углеводороды не могут рассматриваться в качестве потенциального мирового резерва, оставаясь важным фактором, который будет влиять на региональную энергетическую ситуацию.
Изменения, произошедшие в Каспийском регионе, привели к тому, что углеводородные ресурсы прикаспийских государств оказались «разобранными» наиболее сильными игроками. На смену России, которая играла ключевую роль в определении направлений экспорта ресурсов из региона, пришли западные страны (США и ЕС), а также Китай, которые стали соперничать между собой в стремлении контролировать каспийские месторождения и маршруты их экспорта.
Литература
1. Болекбаева Д., Селиванова И.Ф. Основные направления внешней политики Казахстана (1991-2015 гг.). В кн.: Внешняя политика новых независимых государств: сборник / Отв. ред. Б.А. Шмелев. М.: ИЭ РАН, 2015.
2. Глянц М. Китайская инициатива «Один пояс - один путь»: что может сделать брэнд» // Проблемы постсоветского пространства. 2017. Т.4. №1.
3. Дадабаева З.А., Кузьмина Е.М. Процессы регионализации в Центральной Азии: проблемы и противоречия. М.: Институт экономики РАН, 2014.
4. Зонн И.С. Каспий: иллюзии и реальность. М.: Коркис, 1999.
5. Калюжный В.И. Выступление на конференции «Нефть и газ Каспийского и Черного морей». Стамбул (Турция), 2003. 27 мая // Вестник Каспия. 2003. №3.
6. Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации В.В. Путиным 30 ноября 2016 года. URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-
/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (дата обращения 01.04.2017).
7. Лу Шаньбин, Хуан Мэнфан, Лу Наси Сопряжение строительства ЭПШП и ЕАЭС: проблемы углубления экономического сотрудничества между Китаем, Россией и государствами Центральной Азии. М.: РИСИ, 2016.
8. Мамедов Р.Ф. Международно-правовой статус Каспийского моря: вчера, сегодня, завтра. Баку: Азернешр, 2006.
9. Михеев С.А., Чеботарев А.Е., Ковалев Г.С. Проблемы региона накануне IV Каспийского саммита // Проблемы постсоветского пространства. 2014. №2.
10. Рожков И.С. Ретроспектива каспийских саммитов: от стабильности к прогрессу // Проблемы постсоветского пространства. 2017. Т4. №3.
11. Старченков Г.И. Нефть Каспия и пути ее транспортировки /Мусульманские страны у границ СНГ. М.: Институт Востоковедения РАН, Крафт+, 2001.
12. Страны СНГ и Балтии в глобальной политике Китая / Под ред. Т.С. Гузенковой, Н.В. Карпова, Д.А. Александрова и др. М.: РИСИ, 2013.
13. Сяосин Д. Евразийский союз и ШОС / Регион Центральной Азии: состояние, проблемы и перспективы российско-китайского взаимодействия: сб. докл. под ред. Е.В. Супониной, Б.М. Волхонского. М.: РИСИ, 2013.
14. Тяньлэ Е. Роль Центральной Азии в энергетической стратегии Китая / Центральная Азия: проблемы и перспективы (взгляд из России и Китая): сб. ст. // Под ред. К.А. Кокарева, Д.А. Александрова, И.Ю. Фроловой. Российский институт стратегических исследований; Китайская академия современных международных отношений. М.: РИСИ, 2013.
15. Центральная Азия и Каспийский регион: риски, вызовы, угрозы / Под ред. Б.К. Султанова. Алматы: Казахстанский институт стратегических исследований РК. 2012.
16. Центральная Азия сегодня: вызовы и угрозы / Под общ. ред. К.Л. Сыроежкина. Алматы: КИСИ при Президенте РК. 2011.
17. Amineh M.P. Impact of the Caspian Energy Supply on the Global Market // Atlantish Perspectief. 2003. Vol. 27. №7/8.
18. Cohen A. Caspian Gas, TANAP and TAP in Europe's Energy Security / Is-tituto Affari Internazionali - IAI Working papers. 2014. 14 April.
19. Energy and Security from the Caspian to Europe (Report) / Committee on Foreign Relations United States Senate. 2012. Dec. 12.
20. Griffith B. Back Yard Politics: Russia's Foreign Policy Toward the Caspian Basin // The Journal of Post-Soviet Democratization. 1998. Vol. 6.
21. Manning R. The Myth of the CaspianGreat Gameand the "New Persian Gulf " // The Brown Journal of World Affairs. Vol. VII. 2000.
22. Peyrouse S. Turkmenistan: Strategies of Power, Dilemmas of Development: Strategies of Power, Dilemmas of Development. Routledge, 2015.
23. Pop I. China's Energy Strategy in Central Asia: Interaction with Russia, India and Japan // UNISCI Discussion Papers. 2010. №24.
24. Schreiner B. Europe and the Development of Energy Resources in the Caspian Sea Region // Working Papers, 2003 Ordinary Session (first Part), Documents 9519, 9568 and 9576-9639 - Council of Europe: Parliamentary Assembly. 2003. Vol.1.
25. Sokolsky R., Charlick-Paley T. Caspian Oil and Eenergy Security. In NATO and Caspian Security: A Mission Too Far? // RAND Corporation. 1999.
26. Umbach F., Raszewsk S. Strategic Perspectives for Bilateral Energy Cooperation between the EU and Kazakhstan Geo-Economic and Geopolitical Dimensions in Competition with Russia and Ohina's Сentral Аsia 3olicies / KonradAdenauer-Stiftung. 2016.
References
1. Bolekbaeva D., Selivanova I.F. Osnovnye napravleniya vneshnei politiki Kazakhstana (1991-2015 gg.). V kn.: Vneshnyaya politika novykh nezavisimykh gosudarstv: sbornik. Otv. red. B.A. Shmelev. M.: IE RAN, 2015.
2. Glyants M. Kitaiskaya initsiativa «Odin poyas - odin put'»: chto mozhet sdelat' brend». Problemy postsovetskogo prostranstva. 2017. T.4. №1.
3. Dadabaeva Z.A., Kuz'mina E.M. Protsessy regionalizatsii v Tsentral'noi Azii: problemy i protivorechiya. M.: Institut ekonomiki RAN, 2014.
4. Zonn I.S. Kaspii: illyuzii i real'nost'. M.: Korkis, 1999.
5. Kalyuzhnyi V.I. Vystuplenie na konferentsii «Neft' i gaz Kaspiiskogo i Chernogo morei». Stambul (Turtsiya), 2003. 27 maya. Vestnik Kaspiya. 2003. №3.
6. Kontseptsiya vneshnei politiki Rossiiskoi Federatsii. Utverzhdena Prezidentom Rossiiskoi Federatsii V.V. Putinym 30 noyabrya 2016 goda. URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-
/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (data obrashcheniya 01.04.2017).
7. Lu Shan'bin, Khuan Menfan, Lu Nasi Sopryazhenie stroitel'stva EPShP i EAES: problemy uglubleniya ekonomicheskogo sotrudnichestva mezhdu Kitaem, Rossiei i gosudarstvami Tsentral'noi Azii. M.: RISI, 2016.
8. Mamedov R.F. Mezhdunarodno-pravovoi status Kaspiiskogo morya: vchera, segodnya, zavtra. Baku: Azerneshr, 2006.
9. Mikheev S.A., Chebotarev A.E., Kovalev G.S. Problemy regiona na-kanune IV Kaspiiskogo sammita. Problemy postsovetskogo prostranstva. 2014. №2.
10. Rozhkov I.S. Retrospektiva kaspiiskikh sammitov: ot stabil'nosti k progressu. Problemy postsovetskogo prostranstva. 2017. T4. №3.
11. Starchenkov G.I. Neft' Kaspiya i puti ee transportirovki / Musul'mans-kie strany u granits SNG. M.: Institut Vostokovedeniya RAN, Kraft+, 2001.
12. Strany SNG i Baltii v global'noi politike Kitaya / Pod red. T.S. Guzenk-ovoi, N.V. Karpova, D.A. Aleksandrova i dr. M.: RISI, 2013.
13. Syaosin D. Evraziiskii soyuz i ShOS / Region Tsentral'noi Azii: so-stoyanie, problemy i perspektivy rossiisko-kitaiskogo vzaimodeistviya: sb. dokl. pod red. E.V. Suponinoi, B.M. Volkhonskogo. M.: RISI, 2013.
14. Tyan'le E. Rol' Tsentral'noi Azii v energeticheskoi strategii Kitaya / Tsentral'naya Aziya: problemy i perspektivy (vzglyad iz Rossii i Kitaya): sb. st. Pod red. K.A. Kokareva, D.A. Aleksandrova, I.Yu. Frolovoi. Rossiiskii institut strategicheskikh issledovanii; Kitaiskaya akademiya sovremennykh me-zhdunarodnykh otnoshenii. M.: RISI, 2013.
15. Tsentral'naya Aziya i Kaspiiskii region: riski, vyzovy, ugrozy / Pod red. B.K. Sultanova. Almaty: Kazakhstanskii institut strategicheskikh issledovanii RK. 2012.
16. Tsentral'naya Aziya segodnya: vyzovy i ugrozy / Pod obshch. red. K.L. Syroezhkina. Almaty: KISI pri Prezidente RK. 2011.
17. Amineh M.P. Impact of the Caspian Energy Supply on the Global Market. Atlantish Perspectief. 2003. Vol. 27. №7/8.
18. Cohen A. Caspian Gas, TANAP and TAP in Europe's Energy Security / Is-tituto Affari Internazionali - IAI Working papers. 2014. 14 April.
19. Energy and Security from the Caspian to Europe (Report) / Committee on Foreign Relations United States Senate. 2012. Dec. 12.
20. Griffith B. Back Yard Politics: Russia's Foreign Policy Toward the Caspian Basin. The Journal of Post-Soviet Democratization. 1998. Vol. 6.
21. Manning R. The Myth of the CaspianGreat Gameand the "New Persian Gulf ". The Brown Journal of World Affairs. Vol. VII. 2000.
22. Peyrouse S. Turkmenistan: Strategies of Power, Dilemmas of Development: Strategies of Power, Dilemmas of Development. Routledge, 2015.
23. Pop I. China's Energy Strategy in Central Asia: Interaction with Russia, India and Japan. UNISCI Discussion Papers. 2010. №24.
24. Schreiner B. Europe and the Development of Energy Resources in the Caspian Sea Region. Working Papers, 2003 Ordinary Session (first Part), Documents 9519, 9568 and 9576-9639 - Council of Europe: Parliamentary Assembly. 2003. Vol.1.
25. Sokolsky R., Charlick-Paley T. Caspian Oil and Eenergy Security. In NATO and Caspian Security: A Mission Too Far?. RAND Corporation. 1999.
26. Umbach F., Raszewsk S. Strategic Perspectives for Bilateral Energy Co-operation between the EU and Kazakhstan Geo-Economic and Geopolitical Dimen-sions in Competition with Russia and Shina's Sentral Asia Zolicies / Konrad-Adenauer-Stiftung. 2016.
