CC BY
43
роль северных регионов в обеспечении энергетической безопасности российской федерации
А. Б. КОТОМИН,
кандидат технических наук, ведущий научный сотрудник отдела экономической политики и хозяйственной деятельности в районах Крайнего севера и Арктики E-mail: abkotomin@iep. kolasc. net. ru Институт экономических проблем им. Г. П. Лузина Кольского научного центра РАН
Рассматривается возрастающая роль северных регионов в обеспечение развития топливно-энергетического комплекса и энергетической безопасности России в долгосрочной перспективе. Усиление роли северных регионов касается как традиционных топливно-энергетических ресурсов, так и возобновляемых. Однако на этом пути имеются значительные трудности, для преодоления которых требуется помощь со стороны государства, активное привлечение частных инвесторов и венчурных компаний.
Ключевые слова: северные регионы, топливно-энергетический комплекс, энергетическая безопасность, топливно-энергетические ресурсы, государство, инвестор, венчурная компания.
Мировой финансово-экономический кризис с особой остротой обнажил слабые стороны экономики России. В их числе оказались и проблемы, связанные с обеспечением ее энергетической безопасности. Среди основных проблем можно выделить следующие:
• существенный моральный и физический износ основных средств в электро- и теплогенерации, а также в сетевом хозяйстве;
• серьезные недостатки в области современных технологий добычи и техники безопасности в угольной промышленности;
• хищническая эксплуатация нефтяных и газовых месторождений, приводящая к их преждевременному истощению;
• низкая геологическая изученность значительной части материковой и практически всей шельфовой арктической зоны РФ;
• постоянный рост издержек, связанный с освоением новых нефтегазовых месторождений на материке;
• неготовность российского бизнеса к освоению углеводородных запасов шельфа арктических морей;
• несправедливое распределение доходов от экспорта энергоресурсов между регионами и федеральным центром.
Ряд катастроф, включая такие крупные, как авария на Саяно-Шушенской ГЭС и взрывы на шахтах Кузбасса, показал, что лимит надежности советского наследия в энергетике исчерпан. Кроме того, они подтвердили печальный вывод о том, что «чубайсовская реформа» в электроэнергетике не решила главной задачи — привлечь в отрасль существенные инвестиции, способные коренным образом повлиять на состояние генерирующих и сетевых активов. Создание же рынка электроэнергии и мощности не только не привело к выводу из эксплуатации неэффективных генерирующих мощностей, но и способствовало непрерывному росту цен, превышающих регулируемые тарифы. В результате правительство было вынуждено постоянно отодвигать сроки ввода свободного ценообразования на электроэнергию, особенно в отношении таких потребителей, как ЖКХ и население. Так, в настоящее время этот срок для населения перенесен на начало 2013 г.
Что касается тепловой энергии, то здесь «рынок», если о нем вообще можно говорить, является преимущественно монопольным, что вызывает проблемы с ценообразованием для конечного
-103
потребителя. Тарифы, утверждаемые на региональном и муниципальном уровнях, включают в себя не только все нормативные издержки производителя и гарантирующего поставщика, но также покрывают потери при передаче теплоносителя до конечного потребителя. При этом плохо отлажена система частичной компенсации коммунальных платежей населению с низким уровнем доходов. В результате идет постоянное накопление дебиторской задолженности за тепло, что приводит в начале каждого отопительного сезона к конфликтам между производителями, сбытовиками и муниципалитетами. Причем данная ситуация не имеет какой-либо единой методики разрешения, и каждый раз для каждого муниципалитета она решается по-своему.
Все эти общие для России проблемы резко усугубляются, когда речь идет о ее северных регионах. Неразвитость магистральных электрических сетей делает энергосистемы северных регионов частично или полностью изолированными от Единой энергетической системы. При этом в одних регионах присутствует «запертая» электрическая мощность (Мурманская область), в других (Архангельская область, Республика Коми) наблюдается ее дефицит, а большая часть северных (в том числе приарктичес-ких) регионов Восточной Сибири вообще не покрыта магистральными электрическими сетями.
В то же время северные и приарктические территории России обладают значительными запасами традиционных топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) — нефти, газа и конденсата — а также существенным техническим потенциалом по выработке электроэнергии с использованием нетрадиционных возобновляемых источников энергии (НВИЭ) — ветра, приливов, а также торфа и отходов деревообработки. Так, доля Арктической зоны РФ в прогнозных запасах нефти и газа составляет 89 %. Доля северных регионов в добыче ТЭР различна, но значительна. Например, в Северном европейском экономическом районе добывается до 30 % всех ТЭР европейской части России. Ежегодная добыча газа составляет около 70 млрд м3, нефти — около 40 млн т. Перспективным является освоение шельфа Баренцева моря, так, доказанные запасы Штокмановского газоконденсатного месторождения составляют около 4 трлн м3 газа и порядка 35 млн т конденсата. Однако тяжелая ледовая обстановка, существующая значительную часть года в районе месторождения, а также ряд других особенностей отодвинули сроки и привели к существенному росту оценок стоимости его освоения. Возможно, это также связано с неготовностью
104-
российских проектных организаций предложить реальный, экономически эффективный сценарий обустройства и освоения месторождения. Есть информация об освоении месторождения к 2017 г., а по ряду экспертных оценок, этот срок может быть отодвинут до 2030 г. или даже до 2050 г. При этом две ледостойкие полупогружные буровые платформы, изготавливающиеся для освоения Штокмана, будут переведены на Дальний Восток для участия в проекте «Сахалин-3».
В западной части Баренцева моря подписание договора о разграничении шельфа между Россией и Норвегией открывает возможность доразведки прогнозных ресурсов шельфовых нефтяных и газокон-денсатных месторождений, часть из которых может превзойти по своим объемам Штокман. Эта работа, к которой собирается активно подключиться норвежская компания «Статойл-Гидро», также может негативно сказаться на планах освоения Шток-мановского месторождения, поскольку по своему географическому расположению, климатическим и прочим условиям эта часть российского шельфа близка к шельфу Северного моря, где норвежцами наработан богатый опыт освоения и эксплуатации нефтяных и газовых месторождений.
В северных районах Западной Сибири уже сейчас добывается более 60 % всех ТЭР в стране. В перспективе здесь предполагается освоение шельфа Карского моря, месторождений полуострова Ямал, Обской губы и западного побережья Гыдан-ского полуострова. Подготовленная сырьевая база позволяет надеяться на объемы ежегодной добычи около 275 млрд м3 газа и до 15 млн т нефти с газовым конденсатом. Освоение этих месторождений намечено на период 2011—2013 гг. По данным «Газпрома», к 2020 г. добыча в этом районе может составить около 200 млн т нефтяного эквивалента, а к 2030 г. — 300 млн т. Следует, однако, отметить, что данные территории характеризуются наличием «вечной» мерзлоты (глубиной до 400 м), отсутствием инфраструктуры, крупных мощностей по электро- и теплогенерации, а также необходимостью предварительного отселения местных жителей.
Значительные ресурсы ТЭР сосредоточены в неосвоенных северных районах Восточной Сибири. Сюда относятся нефтяные месторождения Эвенкии, Якутии и Иркутской области, такие как Верхне-Чонское и Талаканское, уже находящиеся в начальной стадии эксплуатации. Ввод в эксплуатацию ряда других нефтяных месторождений должен состояться до 2013 г. и приурочен к пуску второй очереди магистрального нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий Океан» (ВСТО). А такие крупные
газовые месторождения, как Чаяндинское и Ко-выктинское, а также ряд других должны быть освоены к моменту пуска магистрального газопровода в 2015—2016 гг. Предполагается, что к 2020 г. здесь будет добываться ежегодно 30—35 млн т нефти и 65—70 млрд м3 газа.
Вместе с тем разведанных в России запасов нефти категорий А+В+С1, по оценкам различных экспертов, должно хватить на 20—25 лет, газа — на 65—70 лет. По данным ОАО «ВНИИзарубежгеоло-гия», на начало 2007 г. доказанные запасы нефти и газоконденсатных жидкостей составляли 10 900 млн т при ежегодной добыче около 470 млн т. По природному газу (свободному и попутному) эти цифры составляют соответственно 48 000 млрд м3 и около 640 млрд м3. Что же касается перспективных и прогнозных ресурсов, то их оценка значительна, но малодостоверна.
Одним из препятствий на пути крупных частных (в том числе зарубежных) инвестиций в разведку и разработку нефтегазовых месторождений на приарктических территориях и шельфе северных российских морей является слабая геологическая изученность и несоответствие российской классификации запасов классификациям, действующим в других странах. Отсутствие единого подхода к классификации запасов и ресурсов полезных ископаемых по степени геологической изученности и экономической эффективности освоения, а также единого механизма их апробации на основе однозначно определенных критериев осложняет анализ и сравнение инвестиционных проектов по отработке различных месторождений одного и того же вида ископаемого. Даже сами термины «ресурсы» и «запасы» в различных классификациях имеют разный смысл. Например, в Австралии используется только термин «ресурсы». При этом к экономическим ресурсам относятся ресурсы эксплуатируемых и подготавливаемых к эксплуатации месторождений, разведанных и временно законсервированных месторождений, для которых установлена рентабельность отработки. К маржинальным ресурсам относится часть экономически не эффективных для эксплуатации на момент оценки ресурсов. В других классификациях «запасы» представляют собой часть «ресурсов», выделяемую по принципу «экономичности» или геологической достоверности. В некоторых национальных классификациях «запасы» не являются частью «ресурсов», а дополняют их [1].
Все эти разночтения вызывали трудности международного масштаба при обмене информацией по минеральным ресурсам и раскрытии смысловой
нагрузки терминов «запасы» и «ресурсы», а также их категорий, что привело к созданию в 2004 г. под эгидой ООН Рамочной классификации ООН (РК ООН) запасов/ресурсов для классификации энергетических и минеральных ресурсов [3]. Эта классификация должна была стать основой для решения проблем развития минерально-сырьевой базы любой страны, формирования инвестиционных стратегий добывающих компаний, а также инвентаризации богатств недр в национальном, региональном и глобальном масштабах. РК ООН прошла широкую апробацию. Ряд стран, включая Китай, утвердили ее в качестве национального стандарта, ряд других адаптировали под нее свои национальные классификации.
В Рамочной классификации ООН принята трехмерная модель классификации минеральных и углеводородных ресурсов, отражающая наиболее значимые оценочные критерии в условиях рыночной экономики: экономическую значимость месторождения или эффективность их освоения (ось Е), технико-экономическую целесообразность и эффективность реализации проекта освоения (ось F), степень геологической изученности или достоверности (ось G) [3].
Рамочную классификацию ООН характеризуют следующие основные отличия:
• введено понятие «общие ресурсы» объекта оценки, включающее ресурсы, извлеченные из недр, извлекаемые ресурсы на момент оценки и остаточные ресурсы в недрах, не извлекаемые на момент оценки с помощью известных методов добычи;
• использована трехмерная модель классификации, использующая для оценки кроме степени достоверности и экономической эффективности степень детальности технико-экономической оценки;
• введено трехзначное буквенно-цифровое обозначение категорий (индексов);
• определена зависимость коммерческой ценности ресурсов от экономических факторов и условий осуществления проекта.
В 2005 г. Министерством природных ресурсов РФ была утверждена новая Российская классификация запасов и прогнозных ресурсов нефти и горючих газов, а в 2006 г. — и классификация твердых полезных ископаемых [2]. В новой классификации установлены единые принципы классификации запасов и прогнозных ресурсов, принят принцип прямой стоимостной ценности запасов, обеспечивающий получение необходимого экономического эффекта в условиях рыночной экономики.
-105
В запасах были выделены две группы по степени экономической эффективности — «балансовые» (экономические) и «забалансовые» (потенциально экономические). В новой классификации были изменены (по сравнению с классификацией 1997 г.) требования к детальности изучения геологического строения месторождений и технологических свойств сырья, ужесточены условия оконтуривания залежей, в том числе и запасов категории С2. Все эти новации указывают на сближение подходов к классификации запасов и ресурсов в РК ООН, а также в национальных классификациях США, Канады и ряда других стран.
Автором применено понятие «доказанные запасы» (proved reserves) нефти и природного горючего газа, что означает количество, которое по имеющимся геологическим, техническим и экономическим данным может быть извлечено из известного продуктивного горизонта апробированными на данном месторождении способами разработки и экономически выгодно реализовано при существующих технико-экономических условиях. В большинстве промышленно развитых стран доказанные запасы нефти и газа соответствуют сумме запасов категорий А+В+частьСх по классификации РФ и стран СНГ. Для развивающихся стран Северной Африки и Ближнего Востока (кроме Ирана) это понятие соответствует сумме запасов категорий А+В+Сг
«Предполагаемые запасы» (inferred reserves) или предварительно оцененные — это запасы, количественная и качественная оценка которых основывается на приблизительном знании геологических особенностей месторождения. При этом точек замера и проб мало или они отсутствуют. Приблизительно это соответствует категории C2 российской классификации.
В условиях слабой геологической изученности для большинства северных территорий Центральной и Восточной Сибири, а также арктического шельфа более применимыми оказываются термины «перспективные ресурсы» и «прогнозные ресурсы». Фактически это экспертные оценки потенциальной нефтегазоносности территорий без локализации месторождений, данные в условиях значительного риска и неопределенности. Как выразился один из геологов, «перспективные ресурсы при переводе их в категорию С2 способны уменьшаться в сотни раз, а прогнозные ресурсы — это то, чего практически нет».
Именно северные регионы России в долгосрочной перспективе являются главными претендентами на формирование новых нефтегазовых центров, способных обеспечить энергетическую,
106-
а значит — экономическую и национальную безопасность России с учетом того, что энергетическая безопасность — это уверенность в том, что энергия будет иметься в распоряжении в том количестве и того качества, которые требуются при данных экономических условиях.
Конечно, такое развитие ТЭК в определенной степени противоречит принципам Киотского протокола и общемировой тенденции ускорения использования потенциала НВИЭ.
Ряд событий на федеральном уровне и в регионах свидетельствуют о возрастающем интересе к инновационному развитию российского ТЭК и повышению энергоэффективности экономики. Так, в октябре 2009 г. в Государственной Думе РФ был во втором чтении одобрен проект Федерального закона № 111730-5 «Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [7].
27 августа 2009 г. в Минэнерго России обсуждалась и была одобрена Энергетическая стратегия России до 2030 г. [5] (далее — Стратегия). Стратегия разбита на три этапа: первый этап (2013—2015 гг.) — преодоление кризиса в энергетике; второй этап (2016—2022 гг.) — повышение энергоэффективности экономики благодаря инновационному развитию ТЭК; третий этап — создание заделов для перехода к нетопливной энергетике. Этот документ обновляет принятую всего пять лет назад Стратегию развития энергетики до 2020 г. Согласно новой Стратегии, до 2030 г. сформируются новые нефтегазовые и угольные комплексы в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке и в арктических акваториях континентального шельфа. При этом, чтобы поддержать добывающие компании, стимулировать их инвестиционную активность, предполагается гибкая налоговая политика со стороны государства — обнуление налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на осваиваемых территориях (новые месторождения Ямало-Ненецкого автономного округа и севера Красноярского края). Возможно также введение нулевой ставки по НДПИ и на газовые месторождения.
Некоторые из представленных задач (такие как модернизация и создание новых мощностей, энергосбережение) характерны для всех регионов России. Но на Севере они приобретают особую актуальность ввиду повышенной значимости энергоснабжения.
Особо следует остановиться на использовании, а точнее — практическом неиспользовании на Севере России значительного потенциала нетра-
диционных возобновляемых источников энергии (НВИЭ). Многие европейские страны приняли политику «20—20—20» (снижение потребления ископаемого топлива на 20 %, снижение выбросов СО2 на 20 %, увеличение получения энергии от НВИЭ на 20 % к 2020 г.).
Что же касается возможностей развития нетрадиционной (возобновляемой) энергетики в России, то по данным исследований, проведенных в 1980—1990-е гг., на северных территориях РФ сосредоточены значительные потенциалы использования возобновляемой энергии: ветровой, био- и гидроэнергии, а также геотермальной энергии.
Особенно высок технический потенциал ветроэнергетики в арктических областях России, таких как Камчатка и Сахалин, где среднегодовая скорость ветра превышает 5 м/с. Здесь, вблизи крупных промышленных центров, возможно создание ветропарков, работающих в сети. Единственным, но очень важным условием при этом является наличие балансирующих мощностей, способных компенсировать случайные спады в работе ветро-парков, вызванные резкими изменениями скорости ветра. В качестве таких компенсаторов возможно использование каскадов ГЭС (как существующих, так и проектируемых), а также крупных ТЭС.
В настоящее время в регионах Севера России действует только один ветропарк (вблизи Воркуты) мощностью 0,25 МВт. Кроме этого, существуют проекты (выраженные, однако, только лишь в декларациях о намерениях) по созданию крупных ветропарков (от 100 до 2 000 МВт) на Кольском полуострове вблизи Мурманска и Никеля.
Огромный потенциал гидроэнергии, распределенный на территории Восточной Сибири и Дальнего Востока (более 100 млрд кВт/ч в год), способен обеспечить параллельное освоение примерно такого же потенциала ветроэнергии. Примером таких возможностей является строительство крупного гидроэнергетического узла в Якутии. По мнению руководства Якутии, создание Южно-Якутского гидроэнергетического комплекса и транспортировка электрической энергии должны сыграть революционную роль в ее экономике. Необходимо отметить, что в настоящее время в Республике Саха (Якутия) запущен крупный инновационных проект «Три долины», который включает в себя развитие как традиционной, так и возобновляемой энергетики, а также процессов повышения энергосбережения и энергоэффективности [6].
Весьма перспективно использование ветроэнергетических установок (ВЭУ), интегрированных с дизельными электростанциями (ДЭС) для
обеспечения электрической энергией удаленных и изолированных пользователей, что является актуальной задачей для малонаселенных северных территорий России. При этом достигается до 50 % экономии дизельного топлива (стоимость которого из-за удаленности и неразвитости транспортной инфраструктуры в разы выше, чем в исходном пункте) и увеличение эксплуатационного ресурса ДЭС.
Разведанные в северных регионах РФ эксплуатационные запасы термальных вод и парогидро-терм способны обеспечить получение геотермальной энергии: в Камчатском области — до 500 тыс. Гкал в год, в Магаданской области и Чукотском АО — около 40 тыс. Гкал в год, что является основой для создания крупных геотермальных ТЭС [4, с. 195]. При этом никем не учтены до настоящего времени запасы низкопотенциальной тепловой энергии воздушной среды, почвы и водоемов, которую можно использовать для обогрева жилых и промышленных помещений с помощью тепловых насосов. Опыт передовых в этом направлении стран (например Швеции) показывает, что применение тепловых насосов способно сэкономить до 70 % энергии, используемой для отопления. Однако для этого необходимо изменить строительные нормы и правила, установив обязательные требования к использованию тепловых насосов хотя бы при строительстве жилых домов и офисных зданий.
К возобновляемой биоэнергии, достаточно широко используемой в настоящее время в мире и в ряде регионов Севера России, относится энергия биомассы лесов и болот. При существующих технологиях массовой заготовки и переработки леса, используемых в России, образуется масса отходов. К сожалению, часть этих отходов в настоящее время просто теряется. Существенным прорывом в развитии этого направления явилось бы принятие технического регламента, предписывающего применение комплексной безотходной технологии заготовки и переработки леса. При этом в такой технологии важное место должно быть отведено производству древесного топлива, в том числе и для нужд энергетики. В настоящее время небольшие котельные на щепе и опилках работают в Карелии. При этом технический потенциал энергии биомассы карельских лесов, даже при нынешних технологиях заготовки и переработки, составляет 4,0 Пкал [4, с. 279]. В Архангельской области этот же потенциал составляет 1,0 Пкал [4, с. 281]. Значительным энергетическим потенциалом обладают также леса Сибири и Дальнего Востока.
К частично возобновляемым природным ТЭР, входящим в понятие «биоресурсы», относится
-107
торф. Значительные запасы торфа, пригодного по своим характеристикам к использованию в качестве топлива для ТЭС, находятся в Карелии и Архангельской области. Так, в Карелии, в зависимости от технологии сжигания, может быть использовано от 250 до 400 тыс. м3 торфа в год, что эквивалентно 55—95 млн т у. т. [4, с. 270]. Опыт оршанских энергетиков (Белоруссия) по сжиганию фрезеровочного торфа в кипящем слое песка показывает, что этот способ делает использование торфа сравнимым по эффективности с использованием энергетических углей. Следует, однако, признать, что, по международным нормам, торф относится к числу ископаемых ТЭР и его использование может квотироваться.
Таким образом, в северных регионах России имеется достаточно возобновляемых энергетических ресурсов, чтобы со временем при наличии политической воли и необходимого финансирования заменить в значительной степени ископаемое углеводородное топливо при производстве электрической и тепловой энергии. Это в полной мере отвечает целям инновационного, экологически чистого развития российской энергетики.
Вспомним еще раз о том, что в то время как во всем мире успешно развивается возобновляемая энергетика, осуществляются крупномасштабные инвестиции в ее развитие, в северных регионах России действует всего один ветропарк (Воркута) мощностью 0,25 МВт. Неслучайно Россия в настоящее время занимает 52-е место из 76 по использованию энергии ветра. При этом следует отметить, что один только Кольский полуостров обладает колоссальным ветровым потенциалом (см. таблицу).
Так, Шотландия, обладающая в три раза меньшим ветровым потенциалом, чем Кольский полуостров, приняла решение развивать неядерную энергетическую стратегию с привлечением берегового и прибрежного ветра, приливов, волн, биомассы, чистых угольных технологий — всех возможных «зеленых» видов энергии. Причем основной целью развития электроэнергетики в этой стране является достижение 50 % в балансе энергии от НВИЭ, главным образом от использо-
вания энергии ветра. Необходимо отметить, что использование НВИЭ в Шотландии — прибыльная отрасль экономики.
В настоящее время есть практически готовые проекты по строительству ветропарков на Кольском полуострове. Один из них, рассчитанный на 200 МВт установленной мощности, расположенный вдоль дороги Мурманск — Туманный — Те-риберка, готова построить голландская компания «Windlife Energy BV». Другая голландская компания «ПроджектИнвест Б. В. » готова разместить вет-ропарк мощностью в 100 МВт в районе поселков Лодейное и Териберка. Еще один ветропарк такой же мощности собирается построить Управляющая компания ООО «Русский ветер» из Санкт-Петербурга на побережье Баренцева моря в Печенгском районе, на северо-западе от поселка Лиинахамари. Приблизительная стоимость осуществления последнего проекта — 110 млн евро, предполагаемый срок начала запуска ветропарка — 2011 г., срок самоокупаемости — 7—9 лет.
Безусловно, кризис внесет определенные изменения в указанные планы, но есть надежда, что вопрос использования НВИЭ на севере России сдвинется с мертвой точки. Однако необходимо признать, что для развития инноваций в энергетике нужна новая федеральная целевая программа (ФЦП) взамен провалившейся ФЦП «Энергоэффективная экономика», принятой еще в 2001 г. Представляется важным формирование пяти- и десятилетних планов развития энергетики северных регионов, не противоречащих основной государственной энергетической политике. Информация о таких планах и возможность принять участие в их реализации должны быть доступны как российским, так и зарубежным инвесторам.
Поскольку в настоящее время проекты инновационного развития энергетики в северных регионах являются высокорисковыми, для их осуществления необходимо создание соответствующих венчурных фондов. В этом деле необходимо руководствоваться имеющимися наработками Российской венчурной компании, а также уже существующих региональных венчурных фондов.
Потенциал ветровой энергии Кольского полуострова в сравнении с другими регионами мира в 2007—2009 гг.
Страна,регион Население,чел. (год) Площадь,км2 Ветровой потенциал,ТВт-ч
Великобритания, Шотландия 5 168 000 (2008) 78 782 127
Евросоюз, Норвегия 4 839 008 (2009) 385 252 40 (по плану 2020 г.)
Канада, Квебек 7 782 561 (2009) 1 542 056 4 (по плану 2015 г.)
США, Аляска 686 293 (2008) 1 717 854 —
Россия, Кольский полуостров 860 000 (2007) 144 900 360
Список литературы
1. БежановаМ. П., КызинаЛ. В. Запасы и добыча важнейших видов полезных ископаемых мира. М.: ОАО «ВНИИзарубежгеология», 2008.
2. Министерство природных ресурсов и экологии РФ. URL: http://www. mnr. gov. ru.
3. Рамочная классификация ООН для ископаемых энергетических и минеральных ресурсов (РК ООН) // Секретариат Экономической Комиссии ООН для Европы. Пер. с англ. К. П. Кавуна. United Nations Framework Classification for Fossil Energy and Mineral Resources, 16.07.2004. URL: http://www.
unece. org/ie/se/reserves. html. М.: НП НАЭН, 2007. URL: http://www. unece. org/energy/se/pdfs/UNFC/ unfc2009/unfc2009_report_r. pdf.
4. Ресурсы и эффективность возобновляемых источников энергии в России / Коллектив авторов. СПб.: Наука, 2002.
5. Энергетическая стратегия России до 2030 года: утверждена распоряжением Правительства РФ от 13 ноября 2009 г. № 1715-р.
6. Электронный информационный ресурс. URL: http://sakha. gov. ru/main. asp?c=11887.
7. URL: http://www. duma. gov. ru/cnature/11730-5new. doc.
Санкт-Петербург выставочный комплекс «Ленэкспо»
21-24 марта 2011
Международный экологический форум «Экология большого города»
Иностранные и отечественные компании-участники представят оборудование и технологии в области управления отходами производств и потребления, очистки сточных вод; водоподготовки, водоснабжения и водоотведения; пыле- и газоочистки промышленных объектов, а также приборы и системы экологического контроля, услуги в области экологического аудита и консалтинга и многое другое.
Приглашаем принять участие в работе форума «Экология большого города» руководителей и специалистов организаций, работающих в сфере обращения с отходами производства и потребления, водоочистки, воздухоочистки, гражданского, промышленного и дорожного строительства, ЖКХ, благоустройства и озеленения городских территорий, энергосбережения, а также в области финансовых, аудиторских и консультационных услуг, экологов промышленных предприятий, учёных, представителей государственных органов власти и депутатов разных уровней.
http://lenexpo.ru/node/7262
