CC BY
2424 "Культурная жизнь Юга России"
№ 3 (41), 2011
В. Ф. ТРЕТЬЯЧЕНКО
роль семантических фигур музыкальных текстов (Из практики воспитания скрипача)
Статья посвящена осмыслению интонационной лексики как феномена, отражающего предметный мир, ее роли в постижении музыкальных произведений и в практике музыкальной педагогики.
Ключевые слова: музыкальный текст, интонационная лексика, скрипичный класс.
Будучи сложным системно выстроенным художественным явлением, музыкальный текст представляет собой феномен, в котором сливаются и графическая запись, и структура, и смысл, на который, как указывает М. Арановский [1], влияют тип музыкального языка, музыкальный стиль, музыкальный жанр, музыкальная форма, стереотипы музыкальной речи и иные факторы, направляющие восприятие в нужное русло.
Определяющими характеристиками музыкального текста (и, соответственно, основой для его расшифровки) являются смысловые структуры и эмоционально-выразительные свойства музыки. Ими во многом определяются открытость музыкального текста, возможность вариативного прочтения и индивидуальных интерпретаций.
Основываясь на технике семантического анализа [2], отечественные исследователи осуществляли «дешифровку» разных уровней иерархии музыкального содержания. Выявлены устойчивые обороты с закрепленными значениями, репрезентирующие ряд категорий музыкальной поэтики (герой, персонаж, сюжет и образ) через смысловые структуры музыкального текста [3]. Такой подход к осмыслению музыкального текста имеет определяющее значение для современной педагогики, в частности, скрипичной. Он отвечает одному из важнейших принципов - требованию интонирования (говоря шире - воспитания основ исполнительского мастерства скрипача) на смысловой интонационно-образной основе.
Содержание современных скрипичных учебников, адресованных учащимся старшего дошкольного и младшего школьного возраста, преимущественно составляют музыкальные художественно-инструктивные произведения - воспитательно-ориентированные «тексты культуры». Важной их особенностью является наполненность структурами-интонациями с закрепленными смысловыми значениями, которые имеют различную природу (происхождение) и мигрируют из текста в текст на протяжении длительного исторического времени.
Существование «общезначимых интонаций» (Б. Асафьев) объясняется связью музыки с окружающим миром и различными видами искусства (вербальные и пластические образы, театральные и живописные сюжеты). Совокупность структур-интонаций образует интонационную лексику [4]. Способность к восприятию образно-ассоциативных представлений составляет основу развития художественного мышления юного музыканта. В
то же время осмысление этих структур-интонаций с позиций исполнительской моторики позволяет рассматривать их и в качестве типизированных технических формул, входящих как базовые в состав операционно-технологических навыков исполнения на инструменте - реализующих пластический (исполнительский) аспект художественного образа.
В формировании содержательной стороны музыкальных инструктивно-художественных произведений участвуют характерные семантические фигуры речевого, моторно-двигательного, пластического происхождения, знаки-образы, звуковые сигналы. При переходе из текста в текст они сохраняют инвариантные свойства структуры и семантики. Посредством интонаций с закрепленными значениями (являющимися их признаками) статус структурных образований музыкального содержания обретают и такие категории музыкальной поэтики, как герой, персонаж, сюжет, образ. Полисемантичные и поливариантные свойства интонационной лексики обеспечиваются индивидуальностью их проявлений в конкретных художественных текстах.
Для семантических фигур, являющихся изображением реальной звуковой картины окружающего мира, характерна предельная конкретность слуховых представлений (прямая связь с предметными значениями).
Особой популярностью в произведениях для детей пользуются легко узнаваемые образы птиц и животных, которым придается статус персонажа. Они воспроизводятся через имитацию пения или других характерных для них звуков (А. Комаров-ский. «Кукушечка», Т. Захарьина. «Дятел»). Механизм олицетворения есть сочетание их реальных признаков например, голосовых проявлений (В. Введенский. «Ослик») или звуков, издаваемых насекомыми (А. Комаровский. «Комариный пир») с пластикой, им не свойственной, но принадлежащей к сфере движений человека (танец, игра, ходьба). Тут задействован прием, аналогичный анимации: персонажи музыкальных пьес (представители живой природы) приобретают очеловеченный облик.
Семантические фигуры звуковой характеристики окружающего мира, выполняют функцию ситуативного знака природных пространств, домашнего быта и пр.
Широкое распространение в инструктивно-художественных произведениях получили семантические фигуры и клише речевого репертуара
№ 3 (41), 2011
жизнь Юга России"
(музыкальные эквиваленты речевых интонаций мольбы, жалобы, плача и т. д.) - проявления звуковой оболочки окружающего одушевленного мира, коммуникативных способностей людей и представителей живой природы, как правило, даются сквозь призму детского восприятия. Клише «скороговорки» (С. Прокофьев. «Болтунья»), «повествования» применяются для передачи ситуаций диалога с различной эмоциональной окраской. Статус «мигрирующих интонационных формул» в детских произведениях получили также «интонации утверждения», «интонация восклицания» (Ж. Металлиди. «Ах, как я стараюсь», Е. Тиличе-ева. «Эхо»). Они становятся признаком присутствия в тексте одного (или нескольких) персонажей. Интонации речевой этимологии в результате воздействия смысловых регуляторов способны указать на возраст, пол, национальность, социальное положение героя.
Одним из свойств семантических фигур речевого происхождения, исключительно важных для выявления, формирования и упрочения музыкальных (в частности, скрипичных) способностей, является четкая ладовая определенность (см. анализ интонации «зов кукушки» - нисходящей малой терции в работах К. Орфа, Г. Кеетман, В. Келлер, Л. Баренбойма, А. Готсдинера, М. Берлянчика и др.).
Среди лексических интонаций моторно-дви-гательного происхождения выделяются устойчивые семантические фигуры шага, бега, прыжка, качания, вращения, скольжения, скачки. Все они воплощают в музыке (изображают) механизм тех или иных реальных движений, находящий прямое отражение в структуре мелодии. В текстах детских музыкальных пьес они выполняют различные функции и имеют достаточно широкий семантический диапазон: могут воплощать характер, возраст, пол человека (знак героя или персонажа), образы птиц и животных (в фольклорных, сказочных представлениях). Они показывают персонажей в действии, в различных коммуникативных ситуациях, нередко выполняют функцию ситуативного знака, указывающего на место действия, участвуют в сюжетном развертывании как элемент музыкальной речи.
«Фигура шага», одна из наиболее распространенных на начальном этапе обучения скрипача, дает реальное представление о характере движения, а не только об образе-персонаже (детская песенка «Ходит зайка по саду», Д. Кабалевский. «Прогулка», Е. Тиличеева. «Часы», Г. Эрнесакс. «Едет, едет паровоз»).
«Фигура прыжка», как правило, признак присутствия в музыкальном тексте олицетворенных персонажей: птичек, белочек, лягушек и других фольклорных или любимых детских героев (Русская народная песня «Скок, скок, поскок», А. Березняк. «Белка», В. Третьяченко. «Вот лягушка по дорожке»). Эта фигура часто используется в прямом значении: например, в произведениях, связанных с цирковой тематикой, где через изображение пластики акробатов, клоунов, гимнастов, жонглеров дается представление о герое дан-
ной музыкальной пьесы (И. Брамс. «Петрушка», Д. Кабалевский. «Клоуны»). Полисемантичность фигуры позволяет ей раскрывать (под воздействием смысловых регуляторов - темпа, динамики, артикуляции) широкий смысловой диапазон в пределах установки, заданной заглавием произведения. В прямом значении она присутствует и в тех музыкальных текстах, где развертывается сюжет игр (со скакалкой, мячом и др.), служа подчас непосредственным изображением предмета (Н. Богословский. «Скакалки», Д. Штайбельт. «Мяч»).
Другая часто встречающаяся ключевая интонация в музыкальных текстах - «фигура бега» -передает присутствие разных героев: и персонажей-участников сюжета-игры, и неодушевленных предметов (Д. Кабалевский. «Вприпрыжку», А. Комаровский. «Вперегонки», Н. Соколова. «Горелки»).
В ряде случаев фигуры моторно-двигатель-ной этимологии в музыкальном произведении играют роль ситуативных знаков, указывающих на место действия (игровое пространство: спортивная площадка, цирк, детский праздник, народная сцена и пр.). Так, неотъемлемый атрибут ледового катка - «фигура скольжения» (В. Кроткевский. «На катке») по структуре обычно двусоставна. Изображаются момент отталкивания и последующее скольжение (большое значение приобретает способ произнесения legato, соответствующий реальным свойствам движения - плавности и протяженности). Подобными же свойствами обладает и «фигура качания» (И. Ильина. «На качелях»). В ряде случаев они выступают в сюжетной функции, т. е. определяют конкретные действия героев и персонажей. Воздействие смысловых регуляторов (регистр, темп, динамика, артикуляция) способствует воссозданию внешних признаков и эмоциональных реакций действующих лиц.
Немалое распространение в детской музыке получили клише и знаки-образы музыкальных инструментов - трубы, флейты, гармошки, колокольчиков, барабана и др. (Ж. Металлиди. «Колокольчики», Г. Левдокимов. «Барабан», Е. Тиличеева. «Труба»). Такие знаки-образы репрезентируют типичные ситуации и сюжеты, в которых «прочитываются» социальная и национальная принадлежность персонажей, их количество, возрастные характеристики, а также фонические особенности различных музыкальных инструментов и место действия (спортивная площадка, придворный или народный праздник, пастораль и пр.). Встречающиеся в произведениях учебного репертуара разновидности «роговых сигналов» и «фанфар» в наибольшей степени актуальны для музыки австро-немецкой традиции. «Роговые сигналы» обладают яркими и рельефными (а потому легко узнаваемыми) чертами и являются разновидностями «золотого хода валторны». В стадии функционирования они приобретают статус «знака comi» (определение Л. Н. Шайму-хаметовой). Его инварианты и структурные разновидности в прямых значениях вводятся в ху-
"Культурная жизнь Юга России"
№ 3 (41), 2011
дожественные тексты как основа «охотничьих» и пасторальных образов (К. Вебер. «Хор охотников», Н. Паганини. Каприс № 9 «Охота»).
Так называемым сигналам «бытового звучания» тоже часто придается статус ключевых интонаций произведения.
Разумеется, круг интонационных образований в текстах нотного учебника не исчерпывается приведенными примерами. Тем не менее, даже беглый обзор возможностей их семантической «дешифровки» показывает, что можно рассматривать музыкальный «сверхтекст» нотных учебников в качестве специфического носителя смыслового музыкального содержания. Анализ смысловой сферы музыкальных интонаций произведений, включаемых в комплексный текст нотного учебника, позволит определить зафиксированную в каждом конкретном случае нотными знаками художественную задачу, которая, в свою очередь, конкретизирует исполнительское произнесение -артикуляцию, реализуемую посредством исполнительской техники.
Литература и примечания
1. Арановский М. Г. Музыкальный текст: Структура и свойства. М., 1998. С. 10.
2. В контексте интонационной теории Б. В. Асафьева, в свете предложенной М. К. Михайловым и М. Г. Арановским идеи о существовании в музыкальном языке и речи особых интонационных оборотов, мигрирующих из текста в текст на протяжении исторического времени.
3. Значительная заслуга в этом принадлежит Л. Н. Шаймухаметовой, возглавляющей Лабораторию музыкальной семантики в Уфимской государственной академии искусств, а также сотрудникам этойлабораторииИ.Алексеевой,А.Асфандьяровой, Р. Байкиевой, Д. Баязитовой, П. Кириченко и др.
4. Понятие «интонационная лексика» подразумевает разномасштабную совокупность интонационных оборотов с закрепленными значениями. Отражая предметный мир, они служат связующим звеном между исполнителем-интерпретатором и слушателем при постижении музыкального произведения.
v. f. tretyachenko. the role of semantic figures in music texts
(From the training of a violinist)
The article is dedicated to the understanding of intonation vocabulary as a phenomenon that reflects object world, to its role in comprehension of music works and in practice of music pedagogy. Key words: music text, intonation vocabulary, violin class.
М. С. АСКЕРОВ
высшее образование: подготовка бакалавров
по дисциплине «народное художественное творчество»
Автор статьи рассматривает проблемные аспекты и возможности интеграции высших учебных заведений культуры и искусства в единое европейское образовательное пространство.
Ключевые слова: единое европейское образовательное пространство, вузы культуры и искусства, дисциплина «Народное художественное творчество», бакалавриат.
Принятие Болонской декларации (Хартии университетов Европы) автоматически вовлекает российские высшие учебные заведения в процесс глобализации - тесное сотрудничество образовательных учреждений на международном уровне. В зависимости от сферы компетентности и уровня предоставляемых образовательных услуг в различных странах, на различных континентах открываются равные возможности для вузов (преемственность научно-методического и практического опыта, формирование единых целей, выравнивание учебных планов и программ, согласование вопросов международного обмена студентами, аспирантами, педагогическими кадрами).
Интеграция целей вузов одного профиля, функционирующих в различных странах, становится главным условием успешной глобализации образования. Как системообразующий элемент образовательного процесса, «цели должны формироваться в категориях развития личности, включая
общую культуру, культуру поведения, духовно-нравственную сферу, готовность к профессиональной деятельности и социализации в обществе и др., при этом личность следует рассматривать в широком социальном контексте» [1].
Выход российских вузов на общеевропейский, а затем, в свою очередь, и на мировой уровень предъявляет административно-педагогическим коллективам новые требования относительно качества образования, результатов взаимодействия со студентами, компетентностной модели выпускников. Российский ученый Ю. В. Фролов в статье «Социальные процессы управления знаниями» подчеркивает, что «предназначение современного профессионального образования - это переход от парадигмы преподавания (передачи информации) к парадигме научения (передачи компетентных знаний - потенциала к действиям). Результатом образования должно быть не только появление у индивида новой информации, новых идей, но, прежде всего, предпосылок для изменения в по-
