CC BY
49
ИСТОРИЯ
Н.О. Блейх
РОЛЬ РОССИЙСКОЙ НАУКИ В КУЛЬТУРНОМ ОСВОЕНИИ СЕВЕРОКАВКАЗСКОГО РЕГИОНА (XVIII ВЕК) (историографический аспект)
Историю становления научно-просветительской мысли народов Северного Кавказа невозможно представить в отрыве от предшествующего этапа развития отечественной науки, вне ценного интеллектуального наследия, оставленного дореволюционными исследователями.
К началу XVIII века кавказоведение уже располагало некоторыми историко-этнографическими сведениями. В течение многих веков разнообразный материал о Кавказе и горцах накапливался в летописях, исторических исследованиях, в хронографах, в описаниях путешествий, в географических обзорах, в официальных актах, донесениях, памятниках законодательства и суда и даже в произведениях художественной литературы различных стран, народов, эпох.
Первые упоминания о Кавказе мы находим в сочинениях греческих и римских писателей, в русских летописях и в грузинских источниках. В их отрывочных, далеко не полных, а иногда противоречивых сведениях имеется немало ярких фактов из истории народов, проживающих на Северном Кавказе.
Начиная с XIII столетия и до XVIII века, историю северокавказцев наиболее полно отражают труды западноевропейских путешественников. За этот период в крае побывали доминиканский миссионер Юлиан (1231 г.), французский монах Вильгельм де Рубрук (1253 г.) и итальянец Плано Кар-пини (1246 г.), венецианский дворянин и дипломат Иосафат Барбаро (1436-1462 гг.) и другие [9].
В их трудах содержатся интересные сведения о быте и хозяйственных занятиях горцев, о социальных отношениях, нравах, обычаях и религиозных верованиях. Многое в быту и жизни горских народов оставалось непонятным для этих авторов, но материалы, основанные на их личных наблюдениях, представляют определенную ценность для изучения древней истории Северного Кавказа.
Начиная с XVI века, в связи с ростом опасности ирано-турецкой агрессии и по мере прибли-
жения русских границ к Кавказу, все теснее становятся экономические, политические, дипломатические связи России с народами Кавказа. Русские источники - летописи и дипломатические документы стали играть все большую роль в описании кавказских народов. Эти документы дают материал о расселении кавказцев, их жизни и быта. Особенность этих источников, - ярко выраженная тенденциозность, так как составлялись они по поручению тех или других государственных или религиозных учреждений, а авторы их руководствовались, прежде всего, практическими соображениями. Например, ценные в научном отношении сведения об Осетии и осетинах первой половины
XVIII века сообщает грузинский историк Вахуш-ти [2]. Он пишет о расселении осетин конца XVII и начала XVIII столетий, дает первую в осетино-ведческой литературе указанного периода характеристику социально-экономического строя в Осетии, приводит множество исторических фактов о борьбе осетин с монголами, о разгроме их Тимуром и бегстве в горы Центрального Кавказа. Грузинский историк повествует о захвате равнинных областей, принадлежащих Осетии, пришлыми адыгами (кабардинцами - Н.Б.) [1].
Исследования российских ученых отличались сравнительно-историческим подходом, они не только описывали отдельный народ, но и сравнивали некоторые области его культуры и быта с другими народами. Более последовательный и интенсивный характер кавказоведению придавали экспедиции русской Академии наук, организованные во второй половине XVIII в. с целью «изучения естественных и производительных сил Кавказа» [5, с. 324]. Но они были нечастыми. Систематическое изучение Северного Кавказа и его народов российскими учеными стало возможным только после добровольного вхождения горских обществ в Российскую империю и с дальнейшим развитием русско-кавказских отношений. Тем более что период присоединения северокавказского региона к России как раз совпал
© Н.О. Блейх, 2008
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2008
155
с невиданным прежде развитием культуры русского народа, с подъемом прогрессивной общественно-просветительской мысли, оказавших благотворное влияние на все стороны жизни народов Северного Кавказа - социально-экономическую, общественно-политическую и культурную. Во многом этому способствовали и мероприятия российского правительства, заинтересованного в накоплении экономических и политических знаний о Кавказе, занимавшем важное положение в военно-стратегическом отношении.
Изучение кавказских народов в этот период шло параллельно с изучением всей страны. Передовые русские образованные люди: М.В. Ломоносов, В.Н. Татищев, С.П. Крашенинников и другие провозгласили лозунгом эпохи - «знать своё отечество во всех его пределах, знать промыслы граждан и подвластных народов, знать обычаи их, веру, содержание и в чем состоит богатство их, также места, в коих они живут, с кем пограничны» [8, с. 87].
Большую роль в формировании и развитии кавказоведения сыграли научные экспедиции, организованные Российской Академией наук во второй половине XVIII века. Участники этих экспедиций проводили геологические изыскания, определяли уровень развития отдельных отраслей сельского хозяйства и т.д.
Экспедиции ботаника-академика Самуила-Готлиба Гмелина (1768-1774 гг.), врача и естествоиспытателя, академика Иоганна-Антона Гюльден-штедта (1768-1775 гг.), врача, естественника, академика Петра-Симона Палласа (1768-1775 гг.) обследовали многие районы Кавказа [4; 6]. Ученые-академики путешествовали в тяжелых условиях, связанных с финансовыми и продовольственными затруднениями. Они надолго были оторваны от главного научного центра и испытывали недоверие со стороны коренных жителей, но, несмотря на это, их сведения расширили знания по истории и этнографии кавказского народа.
Заслуга Гюльденштедта и Палласа заключается в том, что они положили начало «лингвистическому изучению Кавказа и лингвистической классификации кавказских народов [7, с. 234], поэтому их публикации до сих пор остаются заслуживающими внимания источниками для изучения многих сторон жизни и быта горцев.
В исследовании И.Г Георги «Описание всех в Российском государстве обитающих народов», являющемся первым сводным трудом о народах
России, содержится и характеристика кавказских народов. Автор в этой части своей работы опирался на материалы И.А. Гюльденштедта. При этом он не ограничивался их изложением, а постарался заново осмыслить и обобщить их. Характеризуя общественный строй осетин, И.Г. Георги отмечал, что горцы «имеют у себя князьков и дворянство», которые «весьма небогаты» [3, с. 67].
Во второй половине XVIII века был организован ряд геологических экспедиций в Северную Осетию. Данные, добытые участниками этих экспедиций С. Вонявиным (1768 г.) и А. Батыре-вым (1774 г.), имели большое научное значение. Помимо выявления рудных месторождений, задачей этих экспедиций был и сбор различного рода материалов об осетинах (в частности, выяснение уровня их экономического развития, их отношения к России). В этой связи С. Вонявин отмечал, что осетины «с крайнею охотою желают выйти из гор для поселения на степь Малой Кабарды и быть под покровительством Российского двора», подчеркивал, что к переселению на равнину осетин вынуждает «претрудная их жизнь в хлебопашестве и скотоводстве по горам». По его мнению, передача осетинам части равнинных земель не только благотворно скажется на их жизни, но и послужит упрочению русско-осетинских отношений. Большое внимание В. Вонявин уделял вопросу о развитии просвещения в Осетии. Он считал необходимым присутствие в Моздоке или в осетинском монастыре «ученой должности персоны, дабы выходящие из гор бедные смыслом в законе могли как в духовном, так и в светском поучаться и через то к Российской стороне склониться». В материалах В. Вонявина и А. Батырева содержится немало сведений о социальном устройстве осетинских обществ, о взаимоотношениях осетин с Кабардой и Грузией [1, с. 14-15].
Изучением различных сторон жизни осетинских обществ занималась и Осетинская духовная комиссия. Из числа документов, составленных её членами, особый интерес представляют описание нравов и обычаев осетин, составленное протопопом И. Болгарским.
В развернутую российским правительством деятельность по исследованию Кавказа были вовлечены и кадровые офицеры, которым, в частности, было поручено выявление путей сообщения между северными и южными его областями. Большую научную ценность представляет «Дневник путешествия из пограничной крепости Моз-
док во внутренние местности Кавказа, предпринятого в 1781 году» русского офицера Л.Л. Ште-дера. В противовес многим авторам Штедер хорошо знает жизнь горцев. «Они, - отмечал исследователь, - склонны к работе, в особенности женщины постоянно заняты. Они заботятся обо всей одежде, о домашнем хозяйстве, о жатве, сборе плодов, дровах и тому подобных работах. Мужчины, напротив, занимаются седельной сбруей, обработкой земли, пахотой, ремеслом кузнеца, каменщика и строителя, приготовлением пороха, выделкой из кожи ремней и обуви, охотой и войной» [13, с. 213].
Характеризуя общественно-политическую жизнь горцев, Л. Штедер отмечал у них политическую раздробленность. Он одним из первых рассказал о восстании в Дигории - важнейшем событии истории крестьянского движения в Осетии.
Сведения о горских народностях встречаются в сочинении Я. Рейнеггса «Общее историко-топографическое описание Кавказа» [12, с. 87]. Он собрал большое количество сведений о населении края, его занятиях, промыслах, быте, культуре, памятниках материальной культуры. Автор обращает внимание на то, что в религиозных верованиях горцев присутствует синкретизм.
Эти сведения, собранные Л. Штедером и Я. Рейнеггсом являются самыми ранними до сих пор известными в литературе письменными известиями о классовой борьбе осетин. Но разносторонний и интересный материал, представленный авторами в их записках, требует строгого критического подхода. Потому что они были представителями царской администрации, прежде всего исполнявшими её волю и выражали чаще всего интересы колониальной политики русского самодержавия и его ставленников на местах.
Определенный вклад в решение вопроса о происхождении осетинского народа внесли видные ученые Г.Ф. Миллер и И.О. Потоцкий. Независимо друг от друга оба они пришли к одинаковому выводу, что аланы-ясы средневековых авторов являются предками осетин [7, с. 21].
Ценные работы об адыгах оставили русские офицеры Г.В. Новицкий и Ф.Ф. Торнау, написавшие «Воспоминания кавказского офицера», напечатанные в «Русском вестнике» в 1864 году, в которых имеется богатый фактический материал. К.Ф. Сталь составил «Этнографический очерк черкесского народа», появившийся в «Кавказском сборнике». Особо следует отметить серьез-
ные исследования С.М. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» и Ф. Леонтовича «Адаты кавказских горцев», которые и сегодня служат источником сведений о Кавказе [10, с. 335-336].
Заслугой вышеназванных и многих других русских ученых явилось организованное и тщательное изучение народов Кавказа под непосредственным воздействием русской науки. Их деятельность во многом способствовала установлению в российском обществе объективного взгляда на горские народы Северного Кавказа, на их историю и культуру, развитию передовой кавказской культуры и научно-просветительской мысли, повышению национального самосознания северокавказских народов и укреплению дружбы и братства между русским и кавказским народами. Под их непосредственным наблюдением с конца XIX века началось изучение Северного Кавказа местными учеными, которые занимались записью и систематизацией фольклора, описанием личных наблюдений, созданием грамматик родного языка; передовая русская наука имела решающее значение для развития письменности горских народов.
Итак, на рубеже XVIII - в начале XIX столетий началось систематическое изучение русской наукой северокавказского региона и населяющих его народов. Рост кавказоведческих знаний в России в данный период не был чисто академическим процессом, он отражал гораздо более глубинные основы русской жизни. Это явление было предопределено тем историческим фоном, на котором протекало развитие русского кавказоведения.
С одной стороны, рост кавказоведческих знаний диктовался практической необходимостью, обусловленной российской экспансией на Северном Кавказе; с другой стороны, уже с 20-х годов
XIX века в русском обществе отмечается широкий общественный интерес к Кавказу, который не был лишен некоторого налета романтизма, столь характерного для умонастроений европейского общества начала XIX столетия. Кавказ представлялся сказочной, удивительной страной, полной тайн и загадок. Туда, на Кавказ, в поисках смерти или славы устремлялись все непонятые, отвергнутые, мятущиеся души, лишние люди, герои того времени; «кавказская» литература, представленная романтическими стихами А. Пушкина, М. Лермонтова, повестями А. Бестужева-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2008
157
Марлинского, В. Нарежного и других, оставила ярчайший след в истории русской словесности.
Длительная, почти полувековая Кавказская война тоже послужила сильнейшим фактором, формировавшим общественное мнение в России. Одна часть общества привыкла смотреть на горцев как на врагов, фанатиков, не понимающих благ мирной жизни под сенью великой державы; другая часть общества восхищалась самоотверженной борьбой горцев за свободу.
Вот на фоне таких достаточно противоречивых тенденций русской общественной мысли развивалось и русское кавказоведение. Им уже к середине XIX столетия был накоплен определенный историко-этнографический материал о Северном Кавказе и народах, проживающих на нем, различный по качеству и объему, разбросанный в многочисленных источниках, опубликованный нередко на иностранных языках. Это, естественно, затрудняло их использование в науке, задерживало популяризацию через общедоступную литературу. И тем не менее, основные проблемы кавказоведения намечались. Исследователи приходили к определенным, хотя не всегда правильным выводам, делали важные обобщения, служащие в ряде случаев отправными пунктами для будущих кав-казоведов-историков, лингвистов, этнографов. Так рос интерес к истории северокавказского края, обусловленный особенностями эпохи и развитием общественно-просветительской мысли в России в XIX веке.
Библиографический список
1. Васильева Л.М. Проблемы истории Осетии в русской науке XIX века. - Орджоникидзе, 1975.
2. Вахушти. География Грузии // Записки КОИРГО. Кн. XXIV. Вып. 5. - Тифлис, 1904.
3. Георги И.О. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также из житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд
и прочих достопамятностей. - СПб., 1776-1777. -Ч. ЫП.
4. Гмелин С.Г. Путешествие по России для исследования трех царств естества. 4 части. - СПб., 1771-1785.
5. Гнучева В. Ф. Материалы для истории экспедиции Академии наук в XVIII и XIX веках, хронологические обзоры и описание архивных материалов АН СССР // Труды архива. Вып. 44. -М.; Л., 1940.
6. Гюльденштедт И.А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа из путешествия г-на академика И.А. Гюльденштедта через Россию и по Кавказу в 1770, 1772, 1773 годах. -СПб., 1809.
7. Кокиев Г.А. Осетины во II половине XVIII века по наблюдениям путешественника Штеде-ра. - Орджоникидзе, 1940.
8. Крашенинников С.П. Неопубликованное предисловие к «Описанию земли Камчатки» // Крашенинников С.П. Описание Камчатки. - М.; Л., 1949.
9. ЛатышевВ.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. - СПб., 1893. - Т. 1; 1904. - Т. 2.
10. Очерки истории Адыгеи. - Майкоп, 1957.
11. Паллас П. С. Заметки о путешествии в южные наместничества Российского государства в 1793 и 1794 годах // Осетия глазами русских и иностранных путешественников. - Орджоникидзе, 1967.
12. Рейнеггс Я. Общее историко-топографическое описание Кавказа // Осетия глазами русских и иностранных путешественников. - Орджоникидзе, 1967.
13. Штедер Л. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятого в 1781 году // Осетия глазами русских и иностранных путешественников. - Орджоникидзе, 1967.
