CC BY
168
совместного сосуществования, зафиксировать доминирующую тенденцию процесса миграции, выработать конкретные действия по разрешению обнаруженных проблем и по преображению взаимоотношений мигрантов с представителями местной культуры. Психокультурный эксперимент позволяет выявить глубину ассоциативных представлений, возникающих по отношению к культурному феномену миграции. Интерпретация результатов исследования позволяет осознать смысловое содержание феномена, а также проанализировать концептуальные представления, существующих в современном опыте, определить актуальное состояние отношения к миграционным явлениям. Посредством методологического синтеза социокультурного и психокультурного исследования, выстраивается наиболее полное представление о феномене миграции в современном культурном контексте и обнаруживается актуальная информация принципов отношения, зафиксированном в коллективном повседневном опыте.
Таким образом, в современный этап науки существует реальная необходимость проведения культурных исследований, основанных на междисциплинарном подходе, они актуальны и востребованы для современного изучения взаимоотношения человека и культуры в социокультурном контексте. Явными преимуществами этого подхода являются возможность синтезировать методы социальных наук с целью познания актуального содержания исследуемого феномена и соединять разные научные области для решения сходных исследовательских проблем.
Список использованных источников
1. Бреттелл К.Б. и Холлифилд Ф.Д. Теория миграций//В кн.: Методология и методы изучения миграционных процессов. М., 2007. — С.33-71.
2. Копцева Н.П., Резникова К.В. Выбор методологических оснований для современных культурных исследований// Журнал СФУ. Серия «Гуманитарные науки», 2009. — Т.2, № 4 — С. 491-506.
3. Методология и методы изучения миграционных процессов. Междисциплинарное учебное пособие/Под ред. За-йончковской Ж., Молодиковой И., Мукомеля В.//М.: Центр миграционных исследований, Адамантъ, 2007.
4. Репина Л. П. Междисциплинарность и история//Доклады Круглого стола «Междисциплинарные подходы в исторической науке начала XXI века: подъем или упадок?».
5. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук/Пер. с фр. В.П. Визгин, и Н.С.Автономоваа. М., 1994.
Роль ритуала в принятии решений в китайской традиции
(исследования ведутся при финансовой поддержке Федерального агентства по науке и инновациям. Государственный контракт № 02.740.11.0366)
Пурынычев М.Ю.
аспирант философского факультета МГУ им. Ломоносова г. Москва.
Принятие решений — сложнейший вид интеллектуальной деятельности человека, который требует глубокого исследования, как на личностном, так и на социальном уровнях.
Часто субъект принятия решений не в состоянии объяснить, почему он поступил так, а не иначе в данных обстоятельствах. Существует огромный недостаток методологической культуры в области принятия решений, необходимость углубления профессиональных компетенций, требуемых для принятия решений в конкретных областях профессиональной деятельности. На это указывают специалисты по теории принятия решений Г.В. Сорина, В.С. Диев и др.
Исследовательские программы по проблемам теории и практики принятия решений, как правило, носят междисциплинарный характер. Эти вопросы интересуют философов, психологов, математиков, социологов, специалистов в областях управления, в конечном счете, всех тех, кто заинтересован в повышении ответственности человека за результаты его интеллектуальной деятельности.
Признавая тот факт, что не существует жестких алгоритмов принятия решений для всех областей человеческой деятельности одновременно, следует выделить механизмы интеллектуальной деятельности, которые носят общезначимый характер и определяют процесс принятия решений в профессиональной и обыденной жизни человека.
Представляется немаловажным учитывать исторический и социокультурный контексты развертывания процедур принятия решений.
Традиция способна сохранить сложившиеся социальные нормы регуляции общественной жизнедеятельности в качестве самоочевидных правил поведения личности, коллектива. Данное явление обнаруживается в традиционной культуре как западных, так и восточных народов.
Различия в моральных принципах, философские, психологические основы жизни людей разных цивилизаций становятся определяющими в свете проблемы «Восток-Запад», когда мы характеризуем их поступки, процесс принятия решений.
«В плюралистическом обществе, например, на современном Западе, сильны церковь и государство, деньги и работа, государственная и частная собственность, баланс между вмешательством государства и правами. И наоборот, в Китае на первом месте личная жизнь — преисполненная честности и верности, искренности и доброжелательности государству; система, внушаемая воспитанием в семьях, обеспечивает стабильные нормы поведения. Закон необходим как инструмент управления, но нравственность каждого гражданина является основой государства».[1, Р.16]
В «Новой философской энциклопедии» ритуал определяется как «сложная система символического действия, используемая в культовых системах, а также в различных типах социального поведения как средство закрепления отношения субъекта (или группы) к священным объектам, особо значимым этапам общественной или человеческой жизни, а также статуса и принадлежности к определенной группе». [2, С. 458]
Ритуал, как установленный порядок действий, является объектом исследования в культурной антропологии, этнологии, теологии, религиоведении.
Элементами ритуального акта оказываются ритмические движения, жесты, стандартные позы, чтение вербальных текстов, заклинания, жертвоприношение. Ритуальный акт осуществляется в особых психических состояниях (это может быть молитва, медитации, экстаз и пр.) и имеет специфическое оформление, атрибутику (ношение определенной одежды, музыкальное сопровождение, песнопение и др.)
Ритуал специфически целесообразен. Он лежит в основе повседневной трудовой деятельности, выполняя не только психологическую, но и социальную функцию. (Хотя не все в нем рационально объяснимо).
Ритуальные действия служат средством интеграции и поддержания целостности человеческих коллективов, способны снять эмоциональное напряжение и гармонизировать человеческую психику, предлагая некоторое основание для принятия жизненноважных решений.
Есть все основания полагать, что ритуал — это наиболее сложный тип традиционной деятельности, который характеризуется семантической нагрузкой и имеет антропологическое значение.
Ритуал служит закреплению традиции, потому что он обычно воспроизводит наиболее архаические (архетипические) структуры (например, ритуал похорон, почитание предков, могил). Конечно, такие ритуальные действия носят символический характер, они не дают практического результата (в отличие от магии, колдовства).
Китай в этом смысле — уникальный культурный мир, демонстрирующий огромный авторитет традиций на протяжении всей своей великой истории. О китайской традиционности пишут многие. В.В. Малявин, например, отмечает «Китай принадлежит к тем великим цивилизациям Востока, где ... существует отчетливое понимание самобытной природы традиции мироздания, а также хорошо проработанная техника традиции, то есть воспроизводство учителя в ученике. Философия и техника традиции в Китае глубоко оригинальны. В Китае традиции тождественны с полнотой жизни ... Доверие к традиции, этой универсальной уникальности, растущей, как живое тело, свободно, органично и непредсказуемо. И человек традиции, хранящий, хоронящий в себе неутолимую полноту бытия, за все ответственен и за все отвечает.» [3, С. 34-35]
Китайцев отличает то, что благополучие, постоянство и умиротворение они хотят обрести на земле, а не после смерти; китайская философия исходит из того, что «рождение — начало человека, смерть — его конец. Смерть наступает один раз, [человек] не возвращается». [4, С.18]
Цель китайцев — не столько изменения, реформы и прогресс, сколько постоянство, ритуал и традиции и, как следствие, благоденствие.
Современное китайское общество, оставаясь традиционным, в своей жизнедеятельности сохраняет в явном и скрытом виде ритуалы и ритуализированные действия, в которых отражен и закреплен памятью поколений социальный опыт — это знание и представления о мире и человеке, доказавшие свою эффективность и действенность в практике принятия жизненных решений.
Следование ритуалу для китайцев — важная традиция, поддержанием которой обеспечивается целостность культуры.
Ритуальные правила распространены на всю жизнь человека, на его даже самые обыденные дела и поступки.
Ритуализированное поведение освобождает человека от необходимости всякий раз обдумывать каждое слово, каждый шаг, жест, принимаемые решения. Новые поколения, как правило, берут от старших социальный опыт, знание, прошедшее проверку временем и доказавшее свою действенность и результативность в практике принятия решений.
Понятие ритуала является центральным в конфуцианстве. Конфуций с особым вниманием в своих беседах и проповедях относился к ритуалу и жестко требовал его правильного исполнения. Поскольку, в его понимании, ритуал устанавливал связь между миром ныне живущих и умерших поколений, то его нарушение означало прервать эту связь, нарушить гармонию, баланс во всем мире.
В литературе описан случай, когда правитель царства Лу получив в подарок танцовщиц и певиц, предался увеселениям и в течение трех дней никто не занимался делами правления, нарушив основные государственные ритуалы. Конфуций, полагая, что нарушение ритуала «может привести к гибели государства», демонстративно покинул родные места. Страх того, что прервется из-за женщин, связь заставил его покинуть официальную должность при дворе и пуститься на поиски другого правителя, который поддерживал бы небесно-земную связь. Конфуций и его ученики пытались приспособить мистическое знание древних к управлению государствами, установлению гармоничной связи между Небом и Землей. Однако, было бы упрощением считать, что целью конфуцианцев было обмирщение ритуалов.
Китайский ритуал — явление сложное и неоднородное по составу. В нем постоянно шли трансформации, при которых эзотерическое, сакральное, потаенное плавно переходило в экзотерическое, секу-лярное, открытое. Обнаружив эти переходы, западные китаисты даже предложили выделить 2 типа ритуалов в Китае — религиозные и секулярные. Однако, отечественные китаеведы[5] считают более корректным вести речь о разных типах священной коммуникации: 1) между людьми, и 2) между людьми и духами.
В эпоху Хань (206-220 гг. до н.э.) были распространены два типа ритуалов: солнечные и праздники лунного цикла, например, китайский Новый год.
Исследователи древнекитайской мудрости полагают, что ритуальные правила пронизывают всю жизнь человека, придавая священный оттенок обыденным делам и поступкам.
«Почтительность вне ритуала утомляет, а осторожность вне его ведет к трусости; при смелости вне ритуала поднимают смуту, от прямоты вне ритуала становятся нетерпимы».[6, С.53]
Конфуций называл гармонию (хэ) основой бытия мира, которая устанавливает баланс духовных энергий.
И если обратиться к основным источникам по древним ритуалам Китая (Дао-дэ цзин, Луньюй, Чжуан-цзы и т.д.), то становится ясно, что через многие понятия, которые используются в текстах («справедливость», «преданность», «искренность» ... — черты благородного мужа) проступает ритуально-магическая ткань самой жизни. На эту черту указывают многие комментаторы конфуцианских и даосских текстов.
Конфуций в духе архаической культуры, построенной на тождественности понятий космической и социальной справедливости, выстроил строгую иерархическую систему, пронизывающую собой космос и социум как единое сакральное целое. Вот почему безусловная преданность чиновника правителю и безусловное его почитание воспринимаются не актом примитивного конформизма, а священным актом, призванным поддерживать равновесие и гармонию во Вселенной. Конфуций соединил воедино понятия «власть» и «справедливость», ибо в их единстве реализуется Воля Неба. Ему же принадлежит идея о «следовании срединному пути» (Чжун-юн), или учение о середине, в котором Учитель предостерегал об опасности следования крайностям. Эти идеи перспективны в осмыслении процедур принятия решений человеком.
В. Малявин указывает на «ритуальную выверен-ность каждого жеста, каждого слова и даже каждой мысли», что свидетельствует о стремлении китайцев жить по Конфуцию и встроиться в изобильный ритм вселенной жизни.
В конфуцианской традиции управление — это прежде всего исправление себя, возвращение к «первозданной чистоте сердца». [7, С. 151]
Конфуций стал отцом китайской традиции, потому что каждым словом, черточкой поведения доказывал, что в мире существует всеобщий порядок, которому надо следовать. Для Конфуция ритуал — это музыкальная настроенность души на глубину жизни. Идеальный человек (цзюнь-цзы), «благородный муж» не по происхождению, а благодаря воспитанию в себе высоких нравственных качеств и культуры. Такой человек должен обладать «жэнь» — гуманностью, человечностью, любовью к людям; проявления жэнь — справедливость, верность, искренность. В системе конфуцианских ценностей — концепция сяо, суть ее — в проявлении исключительной сыновней почтительности, уважения к родителям и к старшим вообще. Конфуций считал ее самым эффективным методом управления страной (ибо страна — это большая семья). Подлинная ритуальность становится разновидностью спонтанности: ритуал совершается «сам по себе».
У Конфуция ритуал выступает и как форма символического мышления, и как принцип иерархического понимания бытия, и как метод конструирования космоса и социума. «Учитель сказал: Если править с помощью закона, улаживать, наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если править на основе добродетели, улаживать по ритуалу, народ не только устыдиться, но и выразит покорность».[8, С.58]
Поучения Конфуция звучат и в начале XXI века современно. «Когда над Небесами следуют пути, будь на виду, а нет пути — скрывайся. Стыдись быть бедным и незнатным, когда в стране есть путь; стыдись быть знатным и богатым, когда в ней нет
пути». [8, С. 93- 94] В этих словах Конфуция показаны основные ценностные ориентиры человека восточной культуры. Конфуцианство породило понятие коллективной ответственности, доказывая важность нравственности как основания в нормальном функционировании общества, соблюдения ли — правил и ритуалов, а так же обладания «вэнь» — духовной культурой. «Когда молодой человек дома почтителен с родителями, а вне его — проявляет уважение к старшим; когда он скромен и правдив; когда он с любовью относится к людям — он всем этим приближается к человеческому началу (жэнь) в себе. И если у него еще остаются силы, он изучает вэнь».[9, С. 51]
«Благородный муж способен видеть проблему со всех сторон и оказывать на нее влияние, ничтожный человек оказывает влияние и смотрит на проблему с одной стороны». [10, Р. 100]
Ритуализация человеческого действия — это следование идеальным образцам поведения, вписывание в модель идеального равновесия космоса. Можно утверждать, что системы ритуализированного поведения, передающиеся от поколения к поколению, обеспечивают сохранность традиционных культур, делают предсказуемыми поведенческие реакции человека в жизненных ситуациях.
В ХХ веке складывается феномен вторичной идеологической ритуализации человеческого поведения. Отправление идеологического ритуала (воинская присяга, исполнение гимна страны и т.д.) создает чувства солидарности, причастности к сообществу, общественному движению, стране, служит интеграции общества, способствует укреплению социального порядка. Если рассматривать ритуал как особый аспект любого поведения, то оказывается, что каждое действие имеет еще и технический, практический, инструментальный, коммуникативный и пр. аспекты. Свидетельством тому — ритуал современного разговорного взаимодействия.
Г.Д. Гачев пишет, что «индивидуум, выросший в определенной культуре, одарен ее талантом особого видения бытия — даже в физике, не говоря уж об искусстве и поэзии. Национальная природа и дух питают интеллект и воображение своих детей, снабжают особыми архетипами, оригинальными интуициями, неповторимыми образами, странными ассоциациями. Эвристическая сила национальной ментальности: дар открывать и изобретать особым образом.» [11, С.14]
В трудах Бичурина Н.Я., Васильева Л.С., Лукьянова А.Е. аргументировано показана роль ритуала, традиций в мировоззрении китайцев. Они представлены важнейшим элементам механизма самосохранения, воспроизводства и регенерации общности и социального поведения. Это своеобразные регуляторы и стабилизаторы нормальной общественной жизни. [12] Практически каждый жизненный шаг китайца расписан в традициях и ритуалах. Рождение ребенка, омовение, свадьба, чайные церемонии, семейные взаимоотношения, встреча гостей, похороны — ритуальные действия, каждое из которых соответствовало образу жизни китайца, его социальному статусу.
«Сложное искусство жизни, разработанное до мелочей, вошло в повседневный быт китайских семей, определяя все повороты жизни. В честь появившегося на свет ребенка через три дня после рождения устраивалось торжество, через месяц — праздник Полного месяца. Взрослые праздновали — сорока-пятидесятилетие, которые отмечались как настоящие
театральные смотры или некие состязания. Особенно пышно устраивались свадьбы и похороны, напоминавшие своеобразные представления, в которых все должно было быть тонко рассчитано, во всем должна быть соблюдена мера, где каждый знал, в какое время и как ему следует смеяться: громко или тихо; кому и как поклоняться: низко или нет. Свадьбы и похороны считались самыми важными событиями в нашей жизни, а потому, если кто-то отступал от ритуала, подобный шаг расценивался как величайший проступок...»[13, С. 319-320]
Есть основания полагать, что на уровне бытового, повседневного мышления китайца все решения, поступки, действия определяются ритуалом, традицией. Хотя, конечно, ритуал полностью не определяет мышление. На процесс принятия решений так же влияют знания, информация, которые имеет человек.
Заметим, что современная система образования в Китае имеет корни в системе экзаменов, сложившиеся еще в XII в. До ХХ века она почти не претерпела изменений и продолжает служить во благо китайского общества.
Исследуя систему обучения и общественных экзаменов, можно выявить основные морально-этические и нравственные нормы китайского общества: традиционность, стремление к системности и неизменности, почитание мудрости старших поколений.
Эволюция китайского образования может характеризоваться как путь от мудреца к практику, хорошо владеющему традиционным знанием прошлого, новейшей информацией, умениями и навыками. Т.е. если опираться на конфуцианское учение о ритуале, то правитель должен быть цзюнь-цзы (благородный муж). В «Луньюе» сказано, что Конфуций обращается к вопросу о цели образования. Он определяет обучение как процесс самосовершенствования. Благородный муж является педагогическим идеалом Конфуция — это верх самообразовательного совершенства. Так же правителя должны окружать образованные чиновники, которые могут претендовать называться благородными мужами. Для них была создана система конкурсных экзаменов. Их появление является ничем иным как началом зарождения организационного уровня традиционной системы китайского образования. Первые сведения о проведении государственных экзаменов датируется эпохой правления династии Хань (III в. до н. э. — III в. н.э.). В период правления династии Сун (X — XI вв.) экзамены становятся основным механизмом рекрутирования на должности чиновников, окончательно оформляется их организация.
Экзамены представляли собой испытания на занятие должностей гражданских чиновников, проводившиеся на трех стадиях в соответствии со схемой административного деления страны — на уездном, провинциальном и столичном уровнях. По результатам экзаменов испытуемый получал ученую степень. В зависимости от уровня экзаменов ученая степень была пропуском на следующую более высокую ступень и главным условием для получения назначения на чиновническую должность.
В результате внедрения новой экзаменационной системы каждый, вне зависимости от происхождения, мог претендовать на управленческую должность. От испытуемого требовалось только подтвердить свое образование соответствующими результатами квалификационных экзаменов.
Так образование стало основанием для достижения высокого статуса подданного в государстве, и принимая решения встать на путь самосовершенствования, подданный получал возможность социального роста.
Семья в традиционном китайском обществе всегда имела большое значение, была средоточием традиций, социальной единицей. Она представляла собой единое целое: если кто-то из членов семьи добивался успеха, то вся семья пользовалась уважением; если же кто-то из семьи совершал преступление, то наказывали всех. Внешние связи (отношения) семьи определялись решениями, которые принимал мужчина. Он управлял собственностью, приобретением и продажей земли, выбирал профессию для младших членов семьи. В сфере внутрисемейных отношений часто решение принималось женщиной — она вела расходы и делала покупки, планировала семейный бюджет. В ситуации «глупого мужа» (пил, играл в азартные игры) даже брала на себя его функции — воспитывала и давала хорошее образование сыновьям, руководила семейными делами, решала вопросы связанные с браками младших членов семьи — свадебными договорами.
История китайского общества показывает, что женщины особыми методами практически всегда оказывали влияние на решения и действия людей или групп даже в условиях патриархата. Жены императоров, наложницы порой определяли судьбы государства.
Детей в китайских семьях воспитывали методом безмолвного внушения: их даже не учили семейным ритуалам, они просто должны были подражать действиям взрослых. В Цзацзуани сказано: «Наставляйте сыновей: продолжать дело предков; держать слово; быть честным и вежливым, знать совесть и чувство справедливости; владеть шестью искусствами; говорить ясно и умно; держаться с достоинством; быть преданным и вежливым, почтительным и добросердечным, начитанным и знающим; дружить с умными людьми; не предаваться забавам и развлечениям; быть постоянным в своих стремлениях; разбираться в делах».[14, С. 54]
Если использовать эволюционный подход Л. Гумилева к историческому развитию нации, то Китай находится в фазе этнического гомеостаза, которая характеризуется преобладанием гармоничных людей (производящих ровно столько работы, сколько требуется для личного и видового самосохранения). Китайцы трудолюбивы, чтобы обеспечивать себя и своих потомков всем необходимым для жизни. У них нет потребности в изменениях. Каждое следующее поколение ориентируется на стереотипы поведения предыдущего. Очень развито почитание традиций. Мировосприятие и миропонимание остаются практически неизменными от поколения к поколению.[15, С. 444]
В этом контексте общая идея необходимости следовать прошедшим проверку временем вариантам решений жизненных ситуаций оказывается вполне оправданной. Отражая определенную процедуру мыслительной деятельности, которую совершают постоянно люди или группы людей принимающие решения по тому или иному поводу, традиционное решение уменьшает неопределенность ситуации, неточность ее понимания, снимает неоднозначность. В этом смысле традиционное решение — это результат определенной деятельности человеческого сообщества во многих поколениях и этим «готовым» знанием мы
подчас неосознанно и осознанно пользуемся в разных жизненных обстоятельствах.
Основа стремления китайского духа к спокойствию, устойчивости, миру отражены в догматах конфуцианства. Конфуций указал пути к счастью всего государства, обращаясь к высшим и низшим слоям общества.
Следование ритуалам, правилам, церемониям определяет принцип социального взаимодействия и гармонии, также важен в Китае нравственный постулат — старшие управляют, младшие подчиняются. Подобным образом в конфуцианстве достигается социальный порядок. Говоря о долге человека, Конфуций отмечал: «Отец должен проявлять родительские чувства, а сын — почтительность; старший брат — доброту, а младший дружелюбие, муж — справедливость, а жена — послушание, старшие — милосердие, а младшие — покорность, государь — человеколюбие, а подданные — преданность. Эти десять качеств и именуются человеческим долгом».[4, С. 121] Иными словами, каждый должен знать свое место и выполнять положенные ему функции — тогда будет достигнут высший порядок, а вместе с ним и желанная социальная гармония.
Список использованных источников
1. Fairbank J.K. Reischauer E.O. China/ (Tradition and Transformation). Boston, 1989.
2. Новая философская энциклопедия: В т.Ш — М.: Мысль, 2010.
3. Малявин В.В. В поисках традиции// Восток-Запад: Исследования. Переводы. Публикации. В 3.Т. — М., главная редакция Восточной литературы издательства Наука, 1988.
4. Древнекитайская философия. В 2-х Т. — М. Мысль, 1973. Т.2.
5. Маслов А.А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. — М.: Алетея, 2003.
6. Конфуций. Уроки мудрости: Соч. — М.: Изд-во Эксмо, 2004.
7. Малявин В. Конфуций. — М.: Молодая гвардия, 1992.
8. Конфуций. Уроки мудрости. Луньюй. — М.; Республика, 1995.
9. Переломов Л.С. Конфуций о человеке// Личность в традиционном Китае. — М., 1992.
10. Confucius Annalects// Andrea A.J. Overfield J.H. The Human Record: Sources of Global History. Vol. 1: To 1700. Boston: 1990.
11. Гачев Г.Д. Ментальности народов мира. — М., Эксмо; Алгоритм, 2008.
12. Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. — М., Восточный Дом, 2002; Васильев Л.С. Традиции и проблемы социального рогресса в истории Китая// Сб. статей. «Роль традиции в культуре Китая». М., 1972; Лукьянов А.Е. Лао-цзы и Конфуций: Философия Дао. — М., 2000.
13. Лао Ше. Под пурпурными стягами// Избранное. Сборник. — М., Прогресс, 1982.
14. Цзацзуань: изречения китайских писателей IX-XIX
вв. — М., главная редакция Восточной литературы издательства Наука, 1975.
15. Гумилев Л.Н. Этногенез биосфера Земли. — Л., Гидромете-оиздат, 1990.
