CC BY
31
компанию при личной беседе, в публичном месте или на торжественном вечере. Поднадзорных, обладающих специфическими умениями и знаниями, редко встречающимися в провинции, встречали приветливо, понимая, как много полезного такой человек может сделать для региона. Данные связи и контакты, возникающие между лицами, совершившими противогосударственное деяние, и законопослушными подданными, вызывали недовольство у правительства и местной администрации, которые небезосновательно опасались распространения оппозиционных идей вглубь России. Следовательно, регулярное общение политических ссыльных с местным населением постепенно вносило новое в образ государственного преступника, который из человека, предавшего традиционные основы государства, трансформировался в сторонника альтернативного пути дальнейшего развития российского общества.
Примечания
1. Бонч-Бруевич В. Женевские воспоминания // Октябрь. 1928. № 11. С. 163.
2. Письмо А. Н. Потресова П. Б. Струве от 27 июня 1898 г. // Вестник Московского университета. 1994. Сер. 8. № 4. С. 51.
3. Письмо Ф. Э. Дзержинского А. Э. Булгак от 8 марта 1900 г. // Дзержинский Ф. Э. Дневник заключенного. Письма. М.: Мол. гвардия, 1984. С. 18.
4. Письмо А. Н. Потресова П. Б. Струве от 27 июня 1898 г. // Вестник Московского университета. 1994. Сер. 8. № 4. С. 51.
5. Письмо Ф. Э. Дзержинского А. Э. Булгак от 7 сентября 1898 г. // Дзержинский Ф. Э. Дневник заключенного. Письма. М.: Мол. гвардия, 1984. С. 9-10.
6. Брюханов Н. П. Воспоминания о ссылке в Вятской губернии. 1897-1900 гг. // Каторга и ссылка. 1929. № 6 (55). С. 127-128.
7. Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 582. Оп. 139. Д. 137. Л. 3.
8. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 382. Л. 180об-181.
9. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 382. Л. 173об-174, 179об-181, 185об-186, 187об-188; Оп. 161. Д. 186. Л. 7об-8; Оп. 162. Д. 94. Л. 20об-21.
10. Там же. Л. 180об-181.
11. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 177. Л. 31-32, 34-35, 43-44.
12. ГАКО. Ф. 582. Оп. 163. Д. 62. Л. 1.
13. ГАКО. Ф. 714. Оп. 1. Д. 119. Л. 129-130.
14. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 382. Л. 170об-171; Оп. 161. Д. 186. Л. 18об-19.
15. Вятский край. 1896. № 4. С. 2.
16. Там же. 1899. № 10. С. 4.
17. ГАКО. Ф. 582. Оп. 162. Д. 94. Л. 96об.
18. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 199. Л. 148об, 150об, 152.
19. ГАКО. Ф. 582. Оп. 159. Д. 71. Л. 85об-86; Оп. 160. Д. 199. Л. 91об-92.
20. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 199. Л. 152; Оп. 161. Д. 186. Л. 78об-79.
21. Брюханов Н. П. Указ. соч. С. 127-128.
22. ГАКО. Ф. 582. Оп. 159. Д. 71. Л. 17об-18; Оп. 161. Д. 90. Л. 25об-26.
23. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 199. Л. 152.
24. Матюшина О. Встречи // Звезда. 1966. № 11. С. 119.
25. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 199. Л. 150об; Оп. 161. Д. 186. Л. 12об-14, 18об-19; Оп. 162. Д. 94. Л. 7об-8.
26. Письмо Ф. Э. Дзержинского А. Э. Булгак от 8 марта 1900 г. // Дзержинский Ф. Э. Дневник заключенного. Письма. М.: Мол. гвардия, 1984. С. 18.
27. Брюханов Н. П. Указ. соч. С. 118.
28. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 314. Л. 17-17об.
29. ГАКО. Ф. 582. Оп. 161. Д. 90. Л. 42об-43.
30. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 382. Л. 3об-4.
31. ГАКО. Ф. 582. Оп. 159. Д. 71. Л. 9об-10.
32. Бонч-Бруевич В. Указ. соч. С. 163-164.
33. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 382. Л. 5об-6.
34. ГАКО. Ф. 582. Оп. 159. Д. 71, 285; Оп. 160. Д. 199, 382; Оп. 161. Д. 90, 186; Оп. 162. Д. 94, 170; Оп. 163. Д. 83, 201; Оп. 164. Д. 113, 250; Оп. 165. Д. 197; Оп. 166. Д. 192.
35. ГАКО. Ф. 582. Оп. 163. Д. 83. Л. 115об.
36. ГАКО. Ф. 582. Оп. 162. Д. 94. Л. 112об-113.
37. ГАКО. Ф. 582. Оп. 159. Д. 71. Л. 85об-86.
38. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 199. Л. 148об.
39. ГАКО. Ф. 582. Оп. 160. Д. 382. Л. 8об-9.
УДК 311.313
М. В. Буторин
РОЛЬ ОРГАНОВ СТАТИСТИКИ И ПЕЧАТИ АРХАНГЕЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ В РАЗРЕШЕНИИ ТРАНСПОРТНЫХ ПРОБЛЕМ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА РОССИИ в XIX - НАЧАЛЕ XX в.
В статье рассматривается роль архангельских губернских «Ведомостей» и печатных изданий Архангельского губернского статистического комитета дореволюционного периода в разрешении транспортных проблем в условиях северного края, что было в интересах не только Архангельской, но и расположенных по соседству Вятской и Вологодской губерний.
The article covers the role of Arkhangelsk "Vedomosti" and publications of the Arkhangelsk Statistical Committee in solving transport problems of the North of Russia in the pre-revolution period. This was a matter of concern of not only Arkhangelsk but also the neighboring provinces of Vologda and Vyatka.
Ключевые слова: реформа, губернские «Ведомости», статистический комитет, печатные издания, провинция, экономическая выгода, железнодорожная и речная магистраль, морской порт.
Keywords: reform, provincial "Vedomosti", statistical committee, publications, province, economic benefits, the main line, sea port.
Основы управления обширной территорией Российской империи, заложенные еще Петром I, а затем и Екатериной II, были реализованы только в девятнадцатом веке. Административная реформа, начатая Александром I и положившая переход к отраслевой системе управления страной,
© Буторин М. В., 2011
потребовала установления более тесных связей между центральными и местными органами власти. В провинции она находит свое практическое воплощение только в тридцатые годы девятнадцатого столетия. Именно в это время учреждаются два органа, которые должны сыграть решающую роль в реализации административной реформы в провинции. Это были губернские статистические комитеты и газеты губернские «Ведомости». На них, являвшихся органами губернского правления, возлагались важные задачи. Стат-комитеты, собирая сведения о народонаселении, его занятости, развитии промышленности, сельского хозяйства, образовании, здравоохранении, перечень которых впоследствии значительно увеличился, были обязаны представлять их в Санкт-Петербург. В свою очередь «Ведомости», созданные как официальные печатные издания, должны были доводить до учреждений и населения постановления и решения Правительствующего сената, местных органов государственной власти.
Нужно отметить, что почти повсеместное и одновременное создание статистических комитетов в 1835 г., а губернских «Ведомостей» в 1838 г. в определенной мере было оправданно. Эти два органа были созданы, прежде всего, для того, чтобы таким образом способствовать налаживанию управляемостью страной, ее обширными территориями. Однако поспешность, не готовность на местах взять на себя груз свалившейся ответственности в первое время сказались на результатах их деятельности. А. И. Герцен, сосланный в Вятку и непосредственно прикоснувшийся к статистическим делам (был назначен делопроизводителем), писал: «Министерство внутренних дел было в припадке статистики. Оно велело завести комитеты и разослало такие программы, которые вряд ли возможно было использовать где-нибудь в Бельгии или в Швейцарии. На комитет и на собирание сведений денег не назначалось ни копейки; все это следовало делать из любви к статистике, через земскую полицию, и приводить в порядок в губернской канцелярии. Канцелярия, заваленная делами, земская полиция, ненавидящая все мирные и теоретические занятия, смотрели на статистический комитет, как на ненужную роскошь, как на министерскую шалость» [1].
Становление провинциальных статистических комитетов и губернских «Ведомостей» проходило по-разному. Их активность в немалой степени зависела от заинтересованности самих губернаторов, а также от того круга лиц, который формировался вокруг органов статистики и печати. По-настоящему развернуться им мешало то, что они были связаны многочисленными министерскими программами и инструкциями, отступить от которых в своей деятельности было нельзя.
Положение меняется в шестидесятые годы девятнадцатого столетия. Царское правительство понимало, что задуманные ей реформы не реализовать, если не предоставить дополнительные права губернским органам государственной власти. Широкие полномочия получили статистические комитеты. В соответствии с новым Положением, Высочайше утвержденным 26 декабря 1860 г., они рассматривались уже не только как центры административной статистики. Они имели возможность проводить исследовательские работы, заменив, таким образом, в какой-то степени отсутствующие на периферии научные центры. На них возлагались информационные и издательские функции. Были расширены возможности официальной провинциальной печати. Увеличивается их объем и периодичность выхода -с одного до двух раз в неделю. Расширяется неофициальная часть «Ведомостей», что позволяло больше внимания уделять повседневной жизни российской глубинки. Поднимаемые в публикациях вопросы, авторами которых нередко были сами статистики, чаще всего уже касались перспективы развития северного края, расширения экономических и транспортных связей.
Анализ публикуемых материалов, напечатанных в газете «Архангельские губернские ведомости», в Памятных и Справочных книжках, издаваемых регулярно Архангельским губернским статистическим комитетом, его отчетах, показывает, что эти вопросы нередко имели обоюдный интерес - Архангельской губернии и расположенных по соседству с ней Вятской и Вологодской губерний. Архангельская губерния, занимая весь север Европейской части Российской империи, имея выход к морю, была оторвана от остальной части страны. Ограниченные возможности в транспортном отношении испытывали Вятская и Вологодская губернии.
Нужно отметить, что единственной магистралью, которая связывала три эти провинции, была река Северная Двина. Через Архангельский морской порт осуществлялась торговля со многими европейскими странами. В развитии экономических связей была заинтересована каждая сторона. Вятская и Вологодская губернии видели экономическую выгоду в том, что получали возможность реализации излишков продукции, и прежде всего, сельскохозяйственной, Архангельская губерния - загружала порт. Последняя была заинтересована еще в социальном плане. Дело в том, что неблагоприятные климатические условия, в которых находилась Архангельская губерния, не позволяли в полном объеме обеспечивать себя хлебом. Собранного урожая с трудом хватало на полгода. Поэтому развитие транспортных путей способствовало бы решению еще одной задачи.
Большую заинтересованность к назревшим к тому времени вопросам проявил архангельский губернатор С. П. Гагарин. Заступив на должность в 1866 г., он за короткий период изучил положение дел в северном крае, вник во многие проблемы, существовавшие в то время, предложил столичным чиновникам пути их решения. Сергей Павлович был одним из первых губернаторов, который развитие экономики на Европейском Севере связывал, прежде всего, с решением транспортных вопросов, заглядывая, таким образом, на многие годы вперед. Им было внесено два проекта, реализация которых способствовала бы сближению между собой северных губерний. Одно предложение касалось строительства канала (впоследствии, в тридцатые годы двадцатого столетия, он получит название Беломор-ско-Балтийского, как стройка ГУЛага), который соединил бы Белое море с Онежским озером и таким образом разрешил бы многие проблемы жителей Кемского уезда, в то время входящего в состав Архангельской губернии. Другое предложение было связано с устройством Вятско-Двин-ской железной дороги. Проложенная между двумя городами - Вяткой и Орловым, - она выходила бы к реке Северная Двина, по которой с открытием навигации грузы направлялись бы прямо в Архангельск.
Предварительно этот вопрос по предложению председателя Вятской управы М. М. Синцова был обсужден губернским земским собранием, которое к предложению, как отмечалось в отчете Архангельского губернского статистического комитета, отнеслось с большим сочувствием. Во время навигации 1867 г. С. П. Гагарин собрал торгующих при Архангельском порте купцов, объяснив необходимость в строительстве Вятс-ко-Двинской железной дороги, предложил им сделать пожертвования на проведение подготовительных работ. Удалось собрать около трех тысяч рублей, которые пошли на оплату труда приглашенного специалиста. Он провел изыскания от города Орлова Вятской губернии до Котласа и составил техническую смету. То, что инициатива исходила именно от С. П. Гагарина, подтвердило письмо купца Александра Кузнецова из Вятской губернии, которое опубликовали «Архангельские губернские ведомости»: «Начальник архангельской губернии был первый, отмечает он, кто высказал мысль об устройстве рельсового пути» [2]. Было подсчитано, что сооружение железной дороги, протяженность которой составит 325 верст, не превысит пяти миллионов рублей. Это обещало быструю окупаемость. Однако денег в казне на тот момент не нашлось.
Печатные издания, выходящие в Архангельской губернии, считая эту тему наиболее актуальной, не раз возвращаясь к ней, пока вопрос не был
решен окончательно. Привлекая к ней внимание, они однажды отмечали: «Этот вопрос оказался настолько важным, что к его обсуждению подключились администрации, управы и городские думы северо-восточных губерний, столичные газеты» [3]. В частности, Санкт-Петербургские «Биржевые ведомости», поддерживая местную инициативу, писали, придавая важность будущей стройке: «Вопрос о строительстве железной дороги к Белому морю является одним из важных в железнодорожном строительстве» [4].
«Архангельские губернские ведомости», подчеркивая заинтересованность в скорейшем открытии железнодорожного сообщения, которое могло связать Беломорье с остальной частью страны, не скрывали и другие, появившиеся к тому времени варианты. Они сообщали: «Одновременно протаскивается проект железной дороги от Вытегры до Онеги. Но поскольку его поддерживают немногие, то появился еще один проект - строительство железной дороги от Вологды до Мезени» [5]. Но позиция архангельской газеты оставалась неизменной, она защищала важность первоначального проекта, внесенного в свое время губернатором С. П. Гагариным, поддержанного государственными и земскими органами Вятской губернии.
Доказывая его преимущества, один из активнейших действительных членов губернского статистического комитета, исполняющий обязанности его секретаря Я. Лудмер приводил такие факты: «В числе главнейших задач Вятско-Двин-ской железной дороги - обеспечение Севера хлебом и продовольствием. Для обеспечения населения хлебом необходимо в год пять миллионов пудов. В условиях губернии собирается не более полутора миллиона пудов пшеницы и ржи. Все остальное приходится завозить и таким образом за каждый пуд переплачивать десять копеек. В год эта сумма составляет 340 тысяч рублей. За двадцать лет, с тех пор как возникла идея с железной дорогой и она была бы реализована, удалось бы сберечь около семи миллионов рублей» [6]. К названным фактам автор приводил и другие, свидетельствующие об общей с соседями заинтересованности в строительстве железной дороги. Он писал: «Для хлебных избытков Вятской и Вологодской губерний, Архангельск должен служить пропускным портом за границу. К тому же купцы рисковать не хотят, они не испытывают особого желания отправлять свой хлеб через Петербург» [7].
Обеспокоенность с затянувшимся строительством, которое выражали статистики, можно было понять: «За двадцать минувших лет в Российской империи построено более тысячи верст железных дорог, а в Архангельской губернии ни одной» [8]. Через год газета сообщила о том, что, наконец-то, состоялось заседание комиссии при Министерстве
финансов, на котором решался вопрос об обустройстве Вятско-Двинской железной дороги. «В связи с этим, напомнила газета, теперь перед нами встает не менее важная проблема по расчистке реки Северная Двина» [9].
Этот вопрос, нужно отметить, «Ведомости» поднимали не раз. Дело в том, что главная водная магистраль северного края не очищалась в течение двадцати лет, что в итоге затрудняло по ней речное судоходство в самый разгар навигации. В конечном счете это сказывалось на Архангельском морском порте, значение которого в общем объеме российских перевозок падало, и уже вызывало обеспокоенность среди не только предпринимательских кругов, но и в структурах государственной власти.
В итоге предпринятых общих усилий 16 февраля 1887 г. было создано управление по улучшению Архангельского порта. На эти цели Правительство Российской империи выделило огромные деньги, которые пошли на приобретение земснарядов и другой необходимой техники. С этого времени землечерпательные работы стали проводиться в течение всей навигации, что позволило довести состояние судоходных каналов реки Северная Двина до проектной глубины, давая свободно проходить судам с осадкой 22 фута.
По мере того как возрастали объемы грузоперевозок через Архангельский морской порт, увеличивались объемы дноуглубительных работ. Так, в 1913 г. «всеми земснарядами было поднято со дня реки Северная Двина 118 346 кубических метров сажень грунта, из которых 9658 кубометров было использовано для укрепления стенок пристаней и других целей. Стоимость одной кубической сажени вынутого грунта обошлась казне около 3 рублей» [10]. Это, в свою очередь, способствовало увеличению грузопотока, в конечном счете, оживлению северного края: «В Архангельск пришло 2481 судно, было сплавлено 4265 плотов древесины. Одновременно было отправлено из губернского центра вверх по реке 1286 судов» [11]. Железная дорога, соединяющая Пермь, Вятку с Северной Двиной, была пущена в эксплуатацию в 1899 г., а двумя годами раньше Архангельск был соединен железной дорогой с Вологдой.
Одновременно с появлением транспортных магистралей и увеличением потока грузов через Беломорские порты на очередь выдвинулся вопрос об удлинении периода морской навигации. Начавший выходить в 1909 г. журнал «Известия Архангельского общества изучения Русского Севера», который унаследовал лучшие традиции ранее издававшихся печатных изданий, уже в своем первом номере посвящает этому вопросу большой материал, написанный на основе проведенных многолетних исследований. Его автор
И. Ануфриев, доказывая необходимость увеличения периода морской навигации, приходит к выводу, что «плавание по Белому морю может продолжаться не четыре-пять, как поставлено оно сейчас, а восемь-девять месяцев в году. Оно отличается от других внутренних морей тем, что быстрому замерзанию льдов препятствуют:
1. Высокая температура воды.
2. Большая ее засоленность.
3. Быстрые приливные и отливные течения.
4. Влияние господствующих ветров.
Поэтому Белое море вполне может быть доступно для мореплавания до января для судов парового флота. Поскольку весенние льды бывают гораздо крепче зимних, и пробиться через них бывает непросто, но и здесь есть выход из положения: для прохода судов можно использовать водные пространства, при одном условии - знании приливных и отливных течений» [12]. Это предложенное найдет свое воплощение в дальнейшем. А спустя шесть десятилетий, с начала семидесятых годов двадцатого столетия, навигация в Архангельском порту станет круглогодичной.
Исходя из приведенных фактов, можно сделать вывод, что развитие и дальнейшее совершенствование транспортных путей, стало возможно в результате того, что власти Архангельской губернии в своей повседневной деятельности опирались на губернский статистический комитет и губернские «Ведомости». Подчиняясь Министерству внутренних дел и одновременно входя в состав губернской администрации, они со второй половины девятнадцатого века становятся теми учреждениями, с деятельностью которого соприкасаются многие явления, происходящие в жизни Европейского Севера Российской империи.
Выполняя свое предназначение как органы официальной власти, Архангельский губернский статистический комитет и газета «Архангельские губернские Ведомости» не только продолжали отображать происходящие события, но и с началом реформ становятся сосредоточением сил, с помощью которых оказывали посильное, а иногда и решающее влияние на реализацию стоящих перед Европейским Севером России задач. Они касались не только транспортных, но и многих других таких же важных вопросов, например, заготовки древесины, ее переработки, освоения новых территорий, охвата населения образованием и здравоохранением, различных сторон жизни Архангельской, Вятской и Вологодской губерний. В этом состояла заслуга печатных изданий Архангельского губернского комитета и газеты «Архангельские губернские "Ведомости"», которую они внесли в реализацию планов, заложенных еще в самом начале административной реформы и продолженных во второй половине девятнадцатого - начале двадцатого столетия.
Примечания
1. Герцен А. И. Былое и думы. М., 1982. Т. 1. С. 222.
2. Архангельские губернские ведомости. 1867. № 78.
3. Архангельские губернские ведомости. 1872. № 51.
4. Биржевые ведомости. 1872. № 169.
5. Архангельские губернские ведомости. 1872. № 51.
6. Архангельские губернские ведомости. 1884. № 22.
7. Архангельские губернские ведомости. 1884. № 88.
8. Там же.
9. Архангельские губернские ведомости. 1885. № 62.
10. Обзор Архангельской губернии за 1913 год. Архангельск, 1914. С. 44.
11. Обзор Архангельской губернии за 1913 год. Архангельск, 1914. С. 44.
12. Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1909. № 1. С. 6-26.
УДК 39
Н. Г. Гагиева
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ КОД ИЗГОТОВЛЕНИЯ ШЕРСТЯНОЙ НИТИ И ВЯЗАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ОБРЯДОВ ЖИЗНЕННОГО ЦИКЛА КОМИ (ЗЫРЯН) КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX в.
В статье автор показывает технологический процесс изготовления нити и вязания у коми (зырян) в контексте традиционной культуры.
The author characterizes technological process of thread manufacturing and knitting in the context of Komi (Zyryan) people's traditional culture.
Ключевые слова: коми (зыряне), этнография, традиционная культура, мифологическое сознание, технологические операции, обряды, узорное вязание.
Keywords: Komi (Zyryan), ethnography, traditional culture, mythological consciousness, technological operations, ceremonies, pattern knitting.
Технология изготовления относится учеными [1] к области сакральных знаний. По их представлению, непосредственно сами процессы прядения нити, ткачества и вязания ассоциировались у древних народов с актом творения Вселенной, в котором мир был свит, скручен подобно нити. Правила, по которым создан мир природы, были использованы человеком в основе древних технологий. В процессе изготовления пряжи технология обеспечивала качество выполненной пряжи; а ритуалы, сопровождающие процесс изготовления, органично вписывали их в пространственную среду культуры, что обеспечивало гармонию во взаимодействии культуры и природы.
Все трудовые технологические операции коми (зырян), связанные с изготовлением шерстяной нити конца XIX - начала XX столетия, принад-
© Гагиева Н. Г., 2011
лежали к архетипическим образам, маркировались определенными обрядами. Первый этап технологического цикла - содержание и разведение овец - включался в систему ритуалов животноводческого цикла. Обряды, связанные с началом первого выгона скота (Егорьев день: 6 мая н. с. -23 апреля ст. ст. или Николин день: 22 мая н. ст. -9 мая ст. ст.), проходили торжественно: повсеместно служили молебен, скот сгоняли в летние загоны и кропили святой водой [2]. На реке Вычегде, в селе Гам, овцам перед выгоном в качестве оберега сыпали на лоб четверговую соль [3], рисовали смоляные кресты. Этой же цели служил следующий ритуал, проводимый на реке Вымь, в городе Усть-Вымь: домашний скот приводили к церкви, около которой зажигали два параллельных ряда костров; затем через коридор между кострами прогоняли скот. Оставшиеся от костра ветки можжевельника или березы разносили по домам, где их хранили под дверями хлева [4].
Два последующих этапа технологического цикла: стрижка овец (Воздвиженье: 27 сентября н. ст -14 сентября ст. ст. по Покров: 3 октября н. с. -20 сентября ст. ст.), подготовка шерсти к прядению обеспечивали переход ее от одной стадии к качественно новой. Подготовка шерсти к прядению заключалась в очищении ее от грязи, цепа-нии. Полученное в результате обработанное волокно (кудель) приобретало свойство амбивалентности, которое на этой стадии составляло основу его характеристики в качестве ритуального символа обрядов переходного характера. Так, клок шерсти клали в угол нового дома - для того чтобы обеспечить связь с предками и приобрести, вследствие такого почитания, благополучие рода, живущего в доме. Волокно применяли в погребальных обрядах: повсеместно на реке Усть-Вымь, провожая человека в последний путь, клали ему под голову льняную кудель или вязаные шерстяные чулки. На реке Удоре, в ходе похорон, родственники умершего передавали гробовщику, лицу, наделяемому символикой представителей нижнего мира, сунис пасму - связанные вместе поясок-подвязку красного цвета и пучок льняного волокна, которые ритуально усиливали знаковый статус волокна как пути в иной мир. В медицинской практике коми (зырян) широко использовали шерстяное волокно для снятия сглаза и передачи болезни от человека к животным.
За следующий этап технологического цикла -прядение ниток - брались после окончания основных сельскохозяйственных работ (главные вехи: Покров - Рождество - Святки); заканчивали перед весенними посевными работами. На Покров Богородицы, когда большинство мужчин были на охотничьем промысле, зырянки приступали к обработке льна, конопли, шерсти, а также прядению пряжи. Праздник считался женс-
