CC BY
38
Роль мутационного статуса гена РСРЯЭ в предсказании прогрессирования рака мочевого пузыря £ без мышечной инвазии
со es
2 А.И. Ролевич1, М.П. Смаль2, С.А. Красный1, Р.И. Гончарова2
ОС 1 ГУ «Республиканский научно-практический центр онкологии и медицинской радиологии им. Н.Н. Александрова»;
ОС Республика Беларусь, 223040, Минский район, пос. Лесной;
щ
са 2 Институт генетики и цитологии Национальной академии наук Беларуси;
4 Республика Беларусь, 220072, Минск, ул. Академическая, 27
Контакты: Александр Игоревич Ролевич [email protected]
u
со
о Проведено проспективное исследование по оценке прогностического значения мутационного статуса гена FGFR3 у пациентов с раком мочевого пузыря без мышечной инвазии. В исследование включено 265 пациентов, у 168 (63,4 %) обнаружены мутации i— гена FGFR3. Установлено, что частота мутаций гена FGFR3 была статистически значимо выше в высокодифференцированных сч опухолях (р = 0,00004). При медиане наблюдения 34 мес не выявлено статистически значимого показателя относительного риска прогрессирования рака мочевого пузыря без мышечной инвазии при наличии мутации гена FGFR3 по сравнению с ее отсутствием (0,50; 95 % доверительный интервал (ДИ) 0,17—1,49;p = 0,21). При анализе прогностического значения мутационной изменчивости гена FGFR3 в различных подгруппах было обнаружено, что у пациентов с опухолями T1 high grade (n = 41) мутации гена FGFR3 были связаны со статистически значимо лучшим прогнозом: 3-летняя выживаемость до прогрессирования при наличии мутации (n = 17) составила 100 % по сравнению с 71,2 % (95 % ДИ42,8—99,6 %) при отсутствии мутации (n = 24). При остальных категориях опухолей (Ta, T1 low grade) статистически значимых различий в выживаемости до прогрессирования в зависимости от мутационного статуса FGFR3 не выявлено.
Ключевые слова: рак мочевого пузыря без мышечной инвазии, прогноз, выживаемость до прогрессирования, раковоспецифическая выживаемость, ген FGFR3, мутации гена, факторы прогноза, мутационный статус
DOI: 10.17 650/1726-9776-2015-11-3-62-70
Role of the FGFR3 gene mutation status in predicting progression of non-muscle-invasive bladder cancer A.I. Rolevich1, M.P. Smal2, S.A. Krasnyi1, R.I. Goncharova2
1 N. N. Aleksandrov Republican Research and Practical Center for Oncology and Medical Radiology; Lesnoy Settlement, Minsk District, 223040, Belarus;
2 Institute of Genetics and Cytology, National Academy of Sciences of Belarus; 27, Akademicheskaya St., Minsk 220072, Belarus
A prospective study was conducted to assess the prognostic value of FGFR3 gene mutation status in patients with non-muscle invasive bladder cancer. A total of265patients were included in the study. FGFR3 gene mutations were found in 168 (63.4 %) cases. FGFR3 mutation rate was significantly higher in low-grade tumors (p = 0.00004). With a median follow-up of 34 months hazard ratio of progression in FGFR3 mutant cases compared to FGFR3 wild type was 0.50 (95 % CI 0.17—1.49; p = 0.21). In the subgroup analysis, it was found that FGFR3 mutations in patients with T1 high grade tumors (n = 41) were associated with a significantly better prognosis: 3-year progression-free survival (PFS) in FGFR3 mutant cases (n = 17) was 100 % compared to 71.2 % (95 % CI 42.8—99.6 %) in the absence of mutations (n = 24). For other subgroups (Ta, T1 low grade) no statistically significant difference in PFS by FGFR3 mutation status was noted.
Key words: non-muscle-invasive bladder cancer, clinical prognosis, progression-tree survival, overall survival, cancer-specific survival, FGFR3 gene, gene mutations, predictors, mutation status
Введение
Рак мочевого пузыря (РМП) является 3-м по частоте встречаемости онкоурологическим злокачественным новообразованием после рака предстательной железы и почки [1]. Заболеваемость РМП в большинстве стран СНГ стабильно растет, что связывают с распространенностью факторов риска, к которым отно-
сятся курение и профессиональные вредности [2]. Более 50 % всех впервые выявленных опухолей относятся к РМП без мышечной инвазии (РМПБМИ), при котором, несмотря на относительно благоприятный прогноз в отношении жизни, около 50 % опухолей рецидивирует и до 10 % прогрессирует в мышеч-но-инвазивный РМП. Последнее событие считается
наиболее значимым показателем неудачного лечения, поскольку смертность от РМП главным образом связана с прогрессированием и, по данным ряда исследователей, может превышать смертность при первичном мышечно-инвазивном РМП [3].
Для профилактики прогрессирования и связанной с ним смертности было предложено выполнение ранней цистэктомии при РМПБМИ с высоким риском прогрессирования. Однако существующие методы прогнозирования прогрессирования, основанные на клинических и морфологических параметрах, не позволяют точно предсказать это событие, что может приводить к избыточному лечению до 50 % пациентов группы крайне высокого риска, у которых прогресси-рование после радикального лечения не наблюдается [4, 5].
В настоящее время становится очевидным, что совершенствование методов прогнозирования РМП возможно за счет использования дополнительных биомаркеров, указывающих на злокачественный потенциал опухоли. Мутации гена FGFR3 с высокой частотой встречаются при РМПБМИ и, по мнению ряда исследователей, являются маркером благоприятного пути канцерогенеза [6, 7]. Тем не менее прогностическое значение мутационного статуса гена FGFR3 было продемонстрировано не во всех клинических исследованиях и остается спорным [8, 9].
Цель исследования — оценка прогностической роли мутационного статуса гена FGFR3 в опухолевой ткани в отношении выживаемости до прогрессирова-ния при РМПБМИ.
Материалы и методы
Проведено проспективное когортное исследование по оценке прогностической значимости мутационного статуса гена FGFR3. Критериями включения в исследование послужили наличие первичного или рецидивного гистологически верифицированного переходно-клеточного РМП, отсутствие мышечной инвазии (в том числе и в анамнезе для рецидивных опухолей), макроскопически полная (радикальная) трансуретральная резекция (ТУР) опухоли, длительность наблюдения не менее 12 мес.
Для генетического исследования выделяли ДНК из свежего опухолевого материала и срезов парафиновых блоков посредством ферментативной обработки образцов протеиназой К с последующей фенол-хлороформной экстракцией. Для идентификации мутаций гена FGFR3 проводили амплификацию фрагментов, покрывающих сайты наиболее часто встречающихся мутаций в 7, 10 и 15-м экзонах, методом полимеразной цепной реакции (ПЦР). Праймеры и условия ПЦР подобраны в соответствии с рекомендациями J.M. van Oers и соавт. [10]. Очистку ПЦР-продуктов осуществляли с помощью щелочной
фосфатазы и экзонуклеазы I (Thermo Scientific). SNaPshot-реакцию проводили с использованием подобранных для каждого SNP внутренних праймеров, описанных в работе [10], и набора ABI Prism SNaPshot multiplex kit (Applied Biosystems), после чего осуществляли дополнительную обработку продуктов щелочной фосфатазой. Анализ продуктов SNaPshot-реакции проводили на генетическом анализаторе ABI PRISM 3500 (Applied Biosystems). После окончания разделения образцов полученные данные анализировали с помощью программы GeneMapper v 4.1.
Пациенты с местным прогрессированием РМП в течение первых 6 мес после начала лечения исключались из анализа.
Всего в исследование включено 265 пациентов: 208 (78 %) мужчин и 57 (22 %) женщин в возрасте от 31 до 93 лет (медиана 67 лет) (табл. 1). Первичные опухоли наблюдались у 191 (72 %) пациента, у 74 (28 %) — рецидивные. Одиночные опухоли были у 91 (34 %) пациента, от 2 до 7 — у 129 (49 %) и 8 и более — у 34 (13 %). Диаметр опухоли в наибольшем измерении колебался от 0,3 до 8,5 см, медиана — 2,0 см. У 85 (32 %) пациентов после патоморфологического исследования установлена стадия Ta, у 177 (67 %) — T1 и у 3 (1 %) — Tis. В зависимости от гистопатологической градации по классификации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) 1973 и 2004 г. распределение пациентов было следующим: G1 — у 132 (50 %) пациентов, G2 - у 109 (41 %) и G3 - у 18 (7 %). В соответствии с классификацией ВОЗ 2004 г. папиллярная уротелиальная опухоль с низким злокачественным потенциалом (ПУОНЗП) выявлена у 8 (3 %) пациентов, low grade — у 209 (79 %) и high grade — у 42 (16 %). У 26 (10 %) пациентов выполнена повторная ТУР, 59 (22 %) проведена адъювантная внутрипузырная иммунотерапии вакциной БЦЖ.
Для оценки прогностического значения мутационного статуса гена FGFR3 в отношении выживаемости до прогрессирования за всеми пациентами в исследовании проводилось наблюдение, включавшее цистоскопию и / или УЗИ мочевого пузыря 1 раз в 3 мес на первом году наблюдения, 1 раз в 6 мес в течение последующих 2 лет и затем 1 раз в год. За местный рецидив принимали появление морфологически верифицированной переходно-клеточной опухоли стадии Ta, T1 или Tis, локализующейся в мочевом пузыре. Прогрессирование опухолевого процесса устанавливали в случае развития мышечно-инвазивной опухоли в мочевом пузыре и/или регионарных либо отдаленных метастазов РМП.
Оценена частота мутации гена FGFR3 в зависимости от различных клинических факторов, статистическая значимость различий оценена с помощью X2- теста. Выживаемость до прогрессирования и ее 95 % доверительный интервал (ДИ) вычисляли
CS
U
е*
U
JN СО
Таблица 1. Характеристика пациентов и частота мутаций гена FGFR3 в зависимости от различных клинических факторов
Характеристика Всего, n (%) Мутация FGFR3, n (%) Дикий тип FGFR3, n (%) Р
Пол: женский мужской 208 (78,5) 57 (21,5) 35 (61,4) 133 (63,9) 22 (38,6) 75 (36,1) 0,72
Возраст: < 60 61-70 > 70 66 (24,9) 82 (30,9) 117 (44,2) 38 (57,6) 48 (58,5) 82 (70,1) 28 (42,4) 34 (41,5) 35 (29,9) 0,13
Характер опухоли: первичная рецидивная 191 (72,1) 74 (27,9) 117 (61,3) 51 (68,9) 74 (38,7) 23 (31,1) 0,56
Количество опухолей: 1 2-7 > 8 нет данных 91 (34,3) 129 (48,7) 34 (12,8) 11 (4,2) 52 (57,1) 83 (64,3) 26 (76,5) 7(63,6) 39 (42,9) 46 (35,7) 8(23,5) 4 (36,4) 0,13
Размер опухоли в наибольшем измерении: < 3 см > 3 см 171 (64,5) 94 (35,5) 105 (61,4) 63 (67,0) 66 (38,6) 31 (33,0) 0,94
Стадия опухоли: Tis Та Т1 3 (1,1) 85 (32,1) 177 (66,8) 1 (33,3) 61 (71,8) 106 (59,9) 2(66,7) 24 (28,2) 71 (40,1) 0,097
Степень дифференцировки (ВОЗ, 1973): G1 G2 G3 нет данных/CIS 132 (49,8) 109 (41,1) 18 (6,8) 6 (2,3) 99 (75,0) 61 (56,0) 5(27,8) 3(50,0) 33 (25,0) 48 (44,0) 13 (72) 3 (50) 0,00 004
Степень дифференцировки (ВОЗ, 2004): ПУОНЗП low grade high grade нет данных/CIS 8 (3,0) 209 (78,9) 42 (15,8) 6 (2,3) 3(37,5) 144 (68,9) 18 (42,9) 3(50,0) 5 (63) 65 (31) 24 (57) 3 (50,0) 0,002
Категория риска: Ta low grade/ПУОНЗП T1 low grade T1 high grade нет данных/CIS 64 (24,2) 137 (51,7) 40 (15,1) 6 (2,3) 59 (72,0) 89 (65,0) 17 (43,5) 3(50,0) 23 (28,0) 48 (35) 23 (57,5) 3(50,0) 0,006
Статус курильщика: не курит курил ранее курит нет данных 82 (30,9) 82 (30,9) 89 (33,6) 12 (4,5) 48 (58,5) 51 (62,2) 63 (70,8) 6 (50,0) 34 (41,5) 31 (37,8) 26 (29,2) 6(50,0) 0,099
CS
U
в* U
JN СО
по методу Каплана—Майера. Показатели выживаемости сравнивали в зависимости от мутационного статуса гена ЕОЕЯЗ как в общей группе пациентов, так и в подгруппах в зависимости от основных кли-нико-морфологических факторов. Статистическая значимость различий в 2 группах определялась с помощью log-rank-тестa, в 3 и более группах — X-теста.
Результаты
Среди 265 пациентов активирующие мутации гена ЕОЕЯЗ выявлены у 168, что составило 63,4 %. У 156
пациентов обнаружены одиночные и у 12 — двойные мутации указанного гена. Восемь различных мутаций, а именно S249C, R248C, Y375C, G372C, А393Е, S373C, К652М и G382R, были определены в горячих точках 7, 10 и 15-го экзонов.
Среди 12 случаев с двойными мутациями в 6 наблюдениях были обнаружены мутации S249C/R248C, в остальных случаях выявлены следующие сочетания: А393Е / R248C, S249C / Y375C, К652М / А393Е, R248C/Y375C, Y375C/S373C и S249C/G372C. Мутация S249C наблюдалась в 114 случаях и составила 63,3 % всех выявленных мутаций гена ГОГЯЗ. Второй
80 -
70 -
60 -
^ 50 -
i 40 -
II 30 -
с
о
а 20 -
10 -
□ FGFR3+
□ FGFR3-
G1
G2
G3
Рис. 1. Частота встречаемости дикого (FGFR3-) и мутированного (FGFR3+) типа FGFR3 в зависимости от степени дифференцировки опухоли
по частоте встречаемости (16,1 %) оказалась мутация Y375C, установленная в 29 случаях.
При статистическом анализе данных не было выявлено значимой корреляции между присутствием мутации гена ЕОЕЯЗ и такими характеристиками, как пол пациента, возраст, статус курильщика, характер роста опухоли, а также ее размер (см. табл. 1). Установлено, что частота мутаций гена ЕОЕЯЗ статистически значимо выше в высокодифференцирован-ных опухолях (р = 0,00004). Так, в подгруппе опухолей Gl мутации указанного гена были выявлены с частотой 75,0 % (в 99 из 132 случаев), в то время как в подгруппах G2 и Gз этот показатель составил 56,0 % (61/109) и 227,8 % (5/18) соответственно (рис. 1).
Длительность наблюдения колебалась от 12 до 54 мес, медиана наблюдения составила 34 мес. В течение это-
го периода выявлено 90 рецидивов, 13 случаев про-грессирования, 31 пациент умер, в том числе 8 — от РМП. Трехлетняя безрецидивная выживаемость составила 67,1 % (95 % ДИ 61,1—73,1), выживаемость до прогрессирования - 93,9 % (95 % ДИ 90,6-97,2), общая выживаемость - 87,1 % (95 % ДИ 82,4-91,9), скорректированная выживаемость - 96,8 % (95 % ДИ 94,4-99,3).
При анализе выживаемости до прогрессирования в зависимости от мутационного статуса гена FGFR3 в общей группе пациентов не выявлено статистически значимых различий. Так, 3-летняя выживаемость до прогрессирования при отсутствии мутации FGFR3 составила 92,0 % (95 %ДИ 86,2-97,8), тогда как при наличии мутации - 95,0 % (95 % ДИ 90,9-99,1). Наличие мутации гена FGFR3 в опухолевом материале несколько снижало риск прогрессирования РМПБМИ, однако это снижение не достигло уровня статистической значимости: отношение рисков (ОР) составило 0,50 (95 % ДИ 0,17-1,49; p = 0,21).
Проведен анализ прогностического значения мутационной изменчивости гена FGFR3 в отношении прогрессирования РМПБМИ в различных подгруппах пациентов в зависимости от значений стандартных факторов прогноза (табл. 2).
При анализе прогностического значения мутационной изменчивости гена FGFR3 в отношении прогрес-сирования РМПБМИ обнаружено, что в подгруппе опухолей с высокой степенью гистологической злокачественности (high grade, n = 42) мутации гена FGFR3 были связаны со статистически значимо лучшим прогнозом: 3-летняя выживаемость до прогрессирования
ев
u
в* U
JN со
Таблица 2. Анализ прогностического значения мутационного статуса гена FGFR3 в отношении выживаемости до прогрессирования в различных подгруппах пациентов
0
Показатель Подгруппа Количество прогрес-сирований/Число пациентов 3-летняя выживаемость до прогресси-рования p
Пол
женский FGFR3-FGFR3+ 2/22 0/35 90,5 ± 6,4 100,0 0,11
мужской FGFR3-FGFR3+ 5/75 6/133 93,0 ± 3,0 93,7 ± 2,6 0,49
Возраст, лет
< 60 FGFR3-FGFR3+ 2/28 0/38 91,6 ± 5,8 100,0 0,12
60-69 FGFR3-FGFR3+ 2/34 1/48 93,8 ± 4,2 96,3 ± 3,6 0,47
> 70 FGFR3-FGFR3+ 3/35 5/82 91,4 ± 4,7 92,3 ± 3,4 0,53
Характер опухоли
первичная FGFR3-FGFR3+ 3/74 2/117 95,1 ± 2,8 97,6 ± 1,7 0,36
рецидивная FGFR3-FGFR3+ 4/23 4/51 82,1 ± 8,1 89,7 ± 5,0 0,19
Продолжение табл. 2.
ев
u et
U
Показатель Подгруппа Количество прогрес-сирований/Число пациентов 3-летняя выживаемость до прогресси-рования p
Количество опухолей
единичная FGFR3-FGFR3+ 1/39 1/52 97,4 ± 2,5 97,0 ± 3,0 0,87
множественные FGFR3-FGFR3+ 6/58 5/116 88,4 ± 4,5 94,2 ± 2,6 0,14
Размер опухоли в наибольшем изменении, см
< 3 FGFR3-FGFR3+ 6/66 6/105 90.1 ± 3,9 92.2 ± 3,2 0,44
> 3 FGFR3-FGFR3+ 1/31 0/63 96,0 ± 3,9 100,0 0,16
Категория T
Ta FGFR3-FGFR3+ 1/24 1/61 95,8 ± 4,1 96 ± 3,9 0,57
T1 FGFR3-FGFR3+ 6/71 5/106 90,6 ± 3,7 94,3 ± 2,5 0,31
Категория G
G1 FGFR3-FGFR3+ 1/33 4/99 97.0 ± 3,0 94.1 ± 2,9 0,72
G2 FGFR3-FGFR3+ 2/48 2/61 94,9 ± 3,6 96,5 ± 2,4 0,88
G3 FGFR3-FGFR3+ 3/13 0/5 71,2 ± 14,5 100,0 0,25
Прогностическая группа
TaGi2 FGFR3-FGFR3+ 0/23 1/59 100,0 95,7 ± 4,3 0,45
T1G1-2 FGFR3-FGFR3+ 3/58 5/101 94,3 ± 3,3 94,1 ± 2,6 0,97
T1G3 FGFR3-FGFR3+ 3/13 0/5 71,2 ± 14,5 100,0 0,25
Степень дифференцировки (ВОЗ, 2004 г.)
ПУОНЗП/low grade FGFR3-FGFR3+ 2/70 6/147 97.1 ± 2,0 94.2 ± 2,4 0,58
high grade FGFR3-FGFR3+ 4/24 0/18 76,3 ± 10,9 100,0 0,043
Прогностическая группа
Ta FGFR3-FGFR3+ 0/23 1/59 100,0 95,7 ± 4,3 0,45
T1 low grade FGFR3-FGFR3+ 2/48 5/89 95,8 ± 2,9 93,1 ± 3,0 0,69
T1 high grade FGFR3-FGFR3+ 4/23 0/17 75,9 ± 11,0 100,0 0,048
Риск рецидива по EORTC
низкий/промежуточный риск FGFR3-FGFR3+ 0/32 2/65 100,0 95,6 ± 3,1 0,29
высокий риск FGFR3-FGFR3+ 6/55 3/76 87,6 ± 4,8 94,3 ± 3,3 0,12
крайне высокий риск FGFR3-FGFR3+ 0/7 1/23 100,0 95,5 ± 4,4 0,60
Риск прогрессирования по EORTC
низкий/промежуточный риск FGFR3-FGFR3+ 0/32 2/78 100,0 94,9 ± 3,5 0,30
высокий риск FGFR3-FGFR3+ 4/57 4/83 92,2 ± 3,8 94,5 ± 2,7 0,56
JN СО
Окончание табл. 2.
Показатель Подгруппа Количество прогрес-сирований /Число пациентов 3-летняя выживаемость до прогресси-рования •
„ „ FGFR3- 2/5 40 ± 29,7 „ ~. крайне высоким риск FGFR3+ 0/3 100 0 0,24
Адъювантная терапия
нет БЦЖ FGFR3-FGFR3+ 4/68 5/138 93,4 ± 3,3 94,6 ± 2,4 0,50
БЦЖ FGFR3-FGFR3+ 3/29 1/30 89,1 ± 6,0 96,7 ± 3,3 0,28
Статус курильщика
не курят FGFR3-FGFR3+ 2/34 0/48 92,4 ± 5,2 100,0 0,099
курили ранее FGFR3-FGFR3+ 5/31 4/51 82.3 ± 7,4 89.4 ± 5,3 0,21
не курят или курили ранее FGFR3-FGFR3+ 7/65 4/99 87,6 ± 4,5 94,8 ± 2,6 0,094
курят сейчас FGFR3-FGFR3+ 0/26 2/63 100,0 95,4 ± 3,2 0,31
ев
u
в* U
JN со
FGFR3-FGFR3+ FGFR3--
цензурированный FGFR3+-
цензурированный
12 24 36 48 Время, мес
60
12 24 36 48 Время, мес
60
12 24 36 48 Время, мес
60
Рис. 2. Выживаемость до прогрессирования в зависимости от мутационного статуса FGFR3 в подгруппах с опухолями Ta (a), T1 low grade (б) и T1 high grade (в)
при наличии мутации (n = 18) составила 100 % по сравнению с 76,3 % (95 % ДИ 54,9—97,7) при отсутствии мутации (n = 24) (рис. 2). Поскольку все эти пациенты относились к категории T1 high grade, такие же различия наблюдались и в данной подгруппе (см. рис. 2). При остальных категориях опухолей статистически значимых различий в выживаемости до прогрессиро-вания в зависимости от мутационного статуса FGFR3 не выявлено.
Обсуждение
Хорошо известна генетическая обусловленность практически всех злокачественных заболеваний, причем количество известных генов, вовлеченных в про-
цессы канцерогенеза, быстро увеличивается. Наиболее значительным событием в генетике РМП в последние годы стало обнаружение несколькими группами исследователей высокой частоты мутаций гена FGFR3 [11, 12].
Затем 2 независимыми группами исследователей было обосновано существование 2 альтернативных генетических путей в патогенезе уротелиальной карциномы [6, 7]. Было отмечено, что мутации генов FGFR3 и р53 практически взаимно исключают друг друга, так как только для 5,7 % опухолей было характерно одновременное наличие мутаций обоих генов [7]. На этом основании была выдвинута гипотеза о том, что для первого пути характерны, в первую оче-
0
0
0
CS
U
е*
U
JN СО
редь, мутации гена FGFR3 в опухолях pTa/ 1G^2, низкая частота рецидивов, низкий риск прогрессирова-ния и благоприятный клинический прогноз. Для 2-го пути характерны высокая частота мутаций гена р53 в опухолях pTa/1G2^3 (включая CIS), высокая частота рецидивов, развитие инвазии и метастазирования.
Открытие 2 различных молекулярно-генетических путей неопластической трансформации уротелиаль-ной карциномы создало новые возможности для разработки усовершенствованных методов прогнозирования клинического течения и лечения РМП. Так, были опубликованы результаты исследований, в ходе которых оценивалось прогностическое значение мутации FGFR3 в отношении развития рецидивов и про-грессирования.
В 2001 г. в небольшой работе с участием 57 пациентов B.W. van Rhijn и соавт. обнаружили, что у пациентов с РМПБМИ и мутацией FGFR3 наблюдалось значительно меньше рецидивов, чем у пациентов без данной мутации [13]. Так, частота рецидивов в год была 0,24 при опухолях с мутацией по сравнению с 1,12 при РМПБМИ с диким типом гена FGFR3. Кроме того, мутационный статус FGFR3 оказался более сильным фактором прогноза рецидива по сравнению со стадией и степенью дифференцировки.
Два года спустя B.W. van Rhijn и соавт. опубликовали работу, в которой оценили прогностическое значение комбинации из 4 молекулярных маркеров — мутации гена FGFR3 и гиперэкспрессии MIB-1, р53 и P27kip1, определяемых иммуногистохимически [14]. Было обнаружено, что при высокодифференцирован-ных опухолях мутации FGFR3 встречаются в 88 % случаев по сравнению с 16 % при низкодифференциро-ванном раке. Напротив, гиперэкспрессия MIB-1, р53, и P27kip1 наблюдались в 5, 2 и 3 % высокодифферен-цированных и 85, 60 и 56 % низкодифференцирован-ных опухолей соответственно. В мультивариантном анализе комбинация FGFR3 и MIB-1, которую авторы назвали молекулярной степенью злокачественности, оказалась значимым независимым прогностическим фактором в отношении риска развития рецидивов, прогрессирования и смерти от РМП. При этом благоприятный прогноз отмечался при наличии мутации FGFR3 и нормальной экспрессии MIB-1, неблагоприятный прогноз — при отсутствии мутации FGFR3 и гиперэкспрессии MIB-1 и промежуточный — в остальных случаях. Преимуществом определения молекулярной степени злокачественности являлась хорошая межисследовательская воспроизводимость (85 — 100 %) по сравнению с патоморфологическим определением дифференцировки (47—61 %).
S. Hernandez и соавт. оценили прогностическое значение мутаций FGFR3 и р53 в проспективном исследовании в когорте из 119 пациентов с категорией РМПБМИ T1G3 [8]. Мутации гена FGFR3 обнаружены
в 16,8 % случаев, мутации р53 — в 65,5 %. В отличие от предыдущих работ исследователи не обнаружили связи между изучаемыми мутациями, более того эти моле-кулярно-генетические изменения не были связаны с определенными клинико-патологическими характеристиками опухоли и не играли роли в предсказании рецидива или смерти от РМП.
В другом, более крупном проспективном исследовании S. Hernandez и соавт. определили мутационный статус гена FGFR3 в опухолевой ткани 772 пациентов, страдающих РМПБМИ, и оценили его прогностическое значение в отношении рецидивирования и про-грессирования при медиане наблюдения 62,6 мес [15]. Как и в предыдущей работе, мутации чаще встречались при ПУОНЗП (77 %), TaG1 (61 %) и TaG2 (58 %), чем при опухолях TaG3 (34 %) и T1G3 (17 %). При муль-тивариантном анализе отмечено, что наличие мутации было связано с повышенным риском рецидива, но не прогрессирования. При стратификации в зависимости от категорий T и G в категории TaG1 отмечалось более чем двукратное увеличение риска рецидива при наличии мутации (ОР 2,12; 95 % ДИ 1,28-3,53; p = 0,004).
В проспективном исследовании с участием 221 пациента, результаты которого были опубликованы в 2008 г., M. Burger и соавт. оценили прогностическое значение дифференцировки опухоли по морфологическим классификациям ВОЗ 1973 и 2004 гг., а также таких молекулярных маркеров, как FGFR3, CK20 и Ki-67 [9]. При медиане наблюдения 35 мес ни один из изучаемых параметров не коррелировал с вероятностью рецидива опухоли. В то же время CK20, Ki-67, мутация FGFR3, комбинация статусов FGFR3 и Ki-67, как и гистологические параметры, статистически значимо коррелировали с риском прогрессирования опухоли. Тем не менее в мультивариантном анализе только гистологическая дифференцировка опухоли по морфологическим классификациям ВОЗ 1973 и 2004 гг. оставалась статистически значимым предиктором прогрессирования. Мутационный статус FGFR3 проявлял свои прогностические характеристики только в подгруппе пациентов с низко-дифференцированными опухолями (p = 0,009).
В 2010 г. в работе, являющейся продолжением предыдущего ретроспективного исследования [14], с большей продолжительностью наблюдения B.W. van Rhijn и соавт. провели валидацию прогностической классификации EORTC, а также ранее разработанного молекулярного grade, основанного на мутационном статусе FGFR3 и экспрессии MIB-1 [16]. При медиане наблюдения 8,6 года категория риска EORTC оказалась значимым предиктором рецидива и прогрессиро-вания в мультивариантном анализе, в то время как молекулярная степень злокачественности оказалась значимой в отношении прогрессирования и раково-специфической выживаемости. Добавление молеку-
Таблица 3. Результаты исследований, посвященных анализу прогностического значения мутации гена FGFR3
Автор, ссылка Тип исследования/Число пациентов/Медиана наблюдения Маркер Результаты оценки прогностического значения биомаркеров
van Rhijn B.W. et al., 2001 [13] Проспективное/57/12 мес FGFR3 Мутация связана со снижением риска рецидивов
van Rhijn B.W. et al., 2003 [14] Ретроспективное /286/5,5 года FGFR3/ MIB-1 Независимый прогностический фактор в отношении рецидивов, прогрессирования и смерти
Hernandez S. et al., 2005 [8] Проспективное/119 (ТЮ3)/54 мес FGFR3, Tp53 Нет прогностической роли в отношении рецидивов и смерти от рака
Hernandez S. et al., 2006 [15] Проспективное/772/62,6 мес FGFR3 Мутация связана с повышенным риском рецидива, но не прогрессирования
Burger M. et al., 2008 [9] Проспективное/221 /35 мес FGFR3, FGFR3/ Ki-67 Нет прогностической роли в общей группе пациентов. Мутация FGFR3 связана с низким риском прогрессирования в подгруппе пациентов с низкодифференциро-ванными опухолями
van Rhijn B.W. et al., 2010 [16] Ретроспективное/230/8,6 года FGFR3/ MIB-1 Независимый прогностический фактор в отношении прогрессирования и раково-специфической выживаемости
Ploussard G. et al., 2011 [17] Ретроспективное/58/28 мес Аллельная потеря 9p22/ FGFR3 Мутация FGFR3 связана с уменьшением риска рецидива и прогрессирования только при аллельной потере 9р22, при аллельной стабильности не имеет прогностического значения
van Rhijn B.W. et al., 2012 [18] Ретроспективное/132 (Т1)/6,5 года FGFR3, p53 Мутация FGFR3 связана с уменьшением риска прогрессирования
Настоящее исследование Проспективное/265/34 мес FGFR3 Нет прогностической роли в общей группе пациентов. Мутация FGFR3 связана с низким риском прогрессирования в подгруппе пациентов с низкодифференциро-ванными опухолями
CS
U
в* U
■
■
JN СО
лярнои степени злокачественности в прогностическую модель повышало точность предсказания модели с 74,9 до 81,7 % (p < 0,001). Как и ранее, молекулярная оказалась лучше воспроизводимой (89 %), чем морфологическая степень злокачественности (41—74 %).
В проспективном исследовании G. Ploussard и соавт. изучили прогностическую роль мутационного статуса FGFR3 в комбинации с делецией в области короткого плеча 9 хромосомы (9p22) [17]. Авторы обнаружили, что мутационный статус FGFR3 не обладал прогностическими свойствами, однако комбинация статуса 9p22/FGFR3 значительно коррелировала с риском рецидива и прогрессирования в мультивариантном анализе. Было установлено, что при аллельной потере 9p22 мутация FGFR3 является маркером благоприятного прогноза, в то время как при аллельной стабильности мутация либо не имеет прогностического значения, либо несколько ухудшает прогноз.
B.W. van Rhijn и соавт. в ретроспективном исследовании оценили частоту и прогностическую роль мутаций FGFR3 и р53 у 132 пациентов с первичным РМПБМИ в категории pT1 [18]. Мутации FGFR3 были выявлены у 37 (28 %) пациентов , гиперэкспрессия р53 — у 71 (54 %). Только у 8 % пациентов отмечалось сочетание этих изменений. При медиане наблюдения
6,5 года значимыми предикторами прогрессирования в моно- и мультивариантном анализах были статус гена FGFR3 и наличие карциномы in situ, но не статус р53.
В настоящем исследовании с включением пациентов как с первичным, так и с рецидивным РМПБМИ мы обнаружили высокую частоту мутаций гена FGFR3, которая составила 63,4 %. Это соответствует данным других авторов, согласно которым в первичных немышечно-инвазивных опухолях мочевого пузыря вышеуказанные мутации наблюдаются с частотой 60 % в нидерландской популяции пациентов с РМПБМИ [14], 50 % в испанской когорте [15] и у 64 % пациентов из Германии [9]. Кроме того, в нашей работе установлено, что частота мутаций гена FGFR3 статистически значимо выше в высокодиффе-ренцированных опухолях (р = 0,00004), что также согласуется с ранее опубликованными данными [11, 14, 15].
В нашей работе, оценивающей прогностическое влияние мутационной изменчивости гена FGFR3 в отношении прогрессирования, не выявлено прогностической ценности данного маркера в общей группе пациентов. Тем не менее в подгруппе пациентов с низкодифферен-цированными опухолями были обнаружены существен-
ев
u et
U
ные различия в риске прогрессирования в зависимости от мутационного статуса FGFR3. Необходимо отметить, что в этом вопросе опубликованные данные исследований показывают противоречивые результаты (табл. 3). Так, из 4 исследований, оценивающих прогностическую значимость мутации FGFR3 в отношении прогрессирования РМПБМИ, только в работах B.W van Rhijn и соавт. было показано уменьшение риска прогрессирования при наличии мутации FGFR3 в общей группе пациентов [18], а в исследовании M. Burger и соавт. — уменьшение риска прогрессирования в подгруппе пациентов с низ-кодифференцированными опухолями [9]. В исследовании S. Hernandez и соавт. [8], оценивающем прогностическое значение этого маркера у пациентов с опухолями TIG3, не выявлено различий в раково-специфической выживаемости, выживаемость до прогрессирования ав-
торами не изучалась. Таким образом, наша работа подтверждает результаты проспективного исследования M. Burger и соавт. [9], в котором показана значимая прогностическая ценность мутаций гена FGFR3 в подгруппе пациентов с низкодифференцированными опухолями. Различия в результатах опубликованных работ по данной теме подчеркивают необходимость проведения более крупных исследований по оценке прогностической роли различных маркеров и их сочетаний в подгруппах пациентов с РПМБМИ.
Выводы
Мутационный статус гена FGFR3 имеет значимую прогностическую ценность в подгруппе пациентов с РМП T1 high grade, что позволяет существенно улучшить предсказание прогрессирования.
JN со
ЛИТЕРАТУРА
1. Поляков С.М., Левин Л.Ф., Шебеко Н.Г. Злокачественные новообразования в Беларуси, 1998—2007. Под ред. АА. Граковича, И.В. Залуцкого. Минск: РНПЦ МТ, 2008. 197 с. [Polyakov S.M., Levin L.F., Shebeko N.G. Malignant neoplasms in Belarus, 1998—2007. By eds.: AA. Grakovich, I.V. Zalutskiy. Minsk: RNPC MT, 2008. 197 p. (In Russ.)].
2. Burger M., Catto J.W, Dalbagni G. et al. Epidemiology and risk factors of urothelial bladder cancer. Eur Urol 2013;63(2):234-41.
3. Herr H.W, Sogani P.C. Does early cystectomy improve the survival of patients with high risk superficial bladder tumors? J Urol 2001;166(4):1296-9.
4. Sylvester R.J., van der Meijden A.P., Oosterlinck W. et al. Predicting recurrence and progression in individual patients with stage TaT1 bladder cancer using EORTC risk tables: a combined analysis of 2596 patients from seven EORTC trials. Eur Urol 2006;49(3): 466-75.
5. Xylinas E., Kent M., Kluth L. et al. Accuracy of the EORTC risk tables and of the CUETO scoring model to predict outcomes in non-muscle-invasiveurothelial carcinoma
of the bladder. Br J Cancer 2013;109(6): 1460-6.
6. Bakkar AA., Wallerand H., Radvanyi F. et al. FGFR3 and TP53 gene mutations define two distinct pathways in urothelial cell carcinoma
of the bladder. Cancer Res 2003;63(23): 8108-12.
7. van Rhijn B.W, van der Kwast T.H., Vis A.N. et al. FGFR3 and P53 characterize alternative genetic pathways in the pathogenesis of urothelial cell carcinoma. Cancer Res 2004;64(6):1911-4.
8. Hernandez S., Lopez-Knowles E., Lloreta J. et al. FGFR3 and Tp53 mutations in T1G3 transitional bladder carcinomas: independent distribution and lack of association with prognosis. Clin Cancer Res 2005;11(15): 5444-50.
9. Burger M., van der Aa M.N., van Oers J.M. et al. Prediction of progression of non-muscle-invasive bladder cancer by WHO 1973 and 2004 grading and by FGFR3 mutation status:
a prospective study. Eur Urol 2008;54(4):835-43.
10. van Oers J.M., Lurkin I., van Exsel A.J. et al. A simple and fast method for the simultaneous detection of nine fibroblast growth factor receptor 3 mutations in bladder cancer and voided urine. Clin Cancer Res 2005;11(21):7743-8.
11. Cappellen D., De Oliveira C., Ricol D.
et al. Frequent activating mutations of FGFR3 in human bladder and cervix carcinomas. Nat Genet 1999;23(1):18-20.
12. Sibley K., Stern P., Knowles M.A. Frequency of fibroblast growth factor receptor 3 mutations in sporadic tumours. Oncogene 2001;20(32):4416-8.
13. van Rhijn B.W., Lurkin I., Radvanyi F. et al. The fibroblast growth factor receptor 3 (FGFR3) mutation is a strong indicator
of superficial bladder cancer with low recurrence rate. Cancer Res 2001;61(4):1265-8.
14. van Rhijn B.W, Vis A.N., van der Kwast T.H. et al. Molecular grading of urothelial cell carcinoma with fibroblast growth factor receptor 3 and MIB-1 is superior
to pathologic grade for the prediction of clinical outcome. J Clin Oncol 2003;21(10):1912-21.
15. Hernandez S., Lopez-Knowles E., Lloreta J. et al. Prospective study of FGFR3 mutations
as a prognostic factor in nonmuscle invasive urothelial bladder carcinomas. J Clin Oncol 2006;24(22):3664-71.
16. van Rhijn B.W., Zuiverloon T.C., Vis A.N. et al. Molecular grade (FGFR3/MIB-1) and EORTC risk scores are predictive in primary non-muscle-invasive bladder cancer. Eur Urol 2010;58(3):433-41.
17. Ploussard G., Soliman H., Dubosq F. et al. The prognostic value of FGFR3 mutational status for disease recurrence and progression depends on allelic losses at 9p22. Am J Cancer Res 2011;1(4):498-507.
18. van Rhijn B.W, van der Kwast T.H., Liu L. et al. The FGFR3 mutation is related
to favorable pT1 bladder cancer. J Urol 2012;187(1):310-4.
