РОЛЬ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ В УЗБЕКСКОМ СОНЕТЕ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

РОЛЬ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ В УЗБЕКСКОМ СОНЕТЕ

Холова М.А. ®

Научный сотрудник СамГУ

Использование мифологических сюжетов и образов узбекскими поэтами-модернистами углубляет ретроспективную парадигму сонета в хронотопе и усиливает антиномизм в образно-композиционном построении произведения.

Формально-содержательный потенциал сонета, выраженный в антиномизме, диалогизме, психологизме и драматизме, позволяет автору раскрыть историко-культурную ситуацию эпохи, передать её читателю через мифологические сюжеты и образы. В эстетике модернизма сонет, состоящий из известных признаков-канонов, активно повышает свой мифотворческий потенциал. Сам он миф и его лирический субъект по своей сущности мифичен. Сонет, в большинстве случаев, строится на основе перосмысления уже имеющегося в истории мифа концепта. Нашу мысль подтверждает сонет узбекского поэта Фахриёра "Сунгги оташпараст" ("Последний огнепоклонник"):

Куйлагингни кийиб олгин, аланга, Куйлак тикиб берай бардошларимдан. Менда Ватан, сенда энгил таланган, Мен хазар сурайман Аллох каримдан. Мархамат урнига касос берсин у, Иноят урнига - газаб ва кахр. Мен энди севмасман, нафратим -мангу, ^исмат - ичилмаган шаробдай тахир. Куйлагингни кийиб олгин, аланга, Ёгийлар киличин кулига тутмас, Букун куз ёш билан келади душман. Биламан, сен кадим самандаркушсан, Хокистар Ватанда очу ялангоч. Сени нафрат каби юрак унутмас. [3, 12]

Перевод:

Надень своё платье, о пламя, Сошью тебе платье из своих терпений. Разворована у меня Родина, у тебя же одежда, Прошу я презренья у Аллаха Всемогущего. Вместо милости пусть дарует месть, Вместо милосердия - гнев и ярость. Не полюблю я теперь, вечна моя ненависть, Судьба горька словно неиспитое вино. Надень своё платье, о пламя, Противник не возьмёт в руки меч, Сегодня со слезами на глазах враг придёт. Знаю, ты древняя птица-дракон, На золе-Родине томишься от голода и холода. Тебя как и ненависть не забудет сердце.

Говоря о творчестве Фахриёра в жанре сонета, самаркандский сонетолог Михайличенко Б.С. пишет: "Из перечисленных поэтов подаёт большие надежды Фахриёр, его сонетный талант находится в расцвете сил, ощущается поистине неисчерпаемый эстетический потенциал. Поэт вносит заметные изменения в изображение пейзажа, который служит средством проникновения в тайну души сонетного героя, высвечивая его философию суфизма и экзистенции. В сонетах Фахриёра редко встречается целостная картина природы, исключением являются словесные рисунки неба. Автор заставляет активно работать пейзажные элементы, например: образ камня, в виде символов, знаков, идейных мотивов. Нами обращено пристальное внимание на эволюцию сонетного мышления Фахриёра, именно это обстоятельство позволяет надеяться на создание им «сонетных книг». Желательно увидеть в предполагаемых книгах стихов Фахриёра такие жанровые и тематические разновидности, как сонеты-автопортреты; колористические сонеты, наподобие «Гласных» А.Рембо; белые сонеты; сонеты о Прекрасной Узбечке как аналог Беатриче, Лауре, Чёрной Леди, реализуя петрарковскую сонетную формулу любви - «Благословляю имя из имён»; сонеты- портреты; в художественной форме решать вопросы живописи, музыки, скульптуры. Словом, перед Фахриёром открывается перспектива выдающегося поэта с исключительным по глубине и широте размахом деятельности в жанре сонета."[6, 73]

® Холова М.А., 2017 г.

Процесс мифотворчества в сонете напоминает сочетание мифа с субъективно-фантастическим явлением, возникшем в сознании автора, обобщение двух мифологических сюжетов или пародию на мифологический образ. Взаимосвязь мифологического явления и обстоятельств современной действительности противопоставляет единство пространства и времени в произведениях этого жанра, при этом запускает процесс движения от древности к настоящему, от настоящего к древности и будущему.

На уровне архитектоники жанра разрыв связи между пространством и временем проявляется в «пересечении» катренов и терцетов, где первые являются внешним развитием событий, которые переходят во внутреннее течение жизни (терцеты). Архитектоник сонета представляет собой «нумерологический символ» образа личности в хронотопе.

В сонетах с двумя мифологическими сюжетами или с мифом, связанным с фантазией автора, грань между прошлым и настоящим определяется сюжетом. В сонетах, где миф повествуется субъективно, переход из одного хронотопа в другой будет скрываться в мифопоэтическом образе.

Через использование мифологических сюжетов и образов поэт собирает несколько проявлений образа "я" в одну точку и объединяет их в форме согласования исторического, современного и мифологического начал личности, а также создаёт единство пространства и времени посредством антиномичной структуры сонета. В результате готовности мифологических образов нарративные возможности в сонете не ограничиваются в хронотопе.

Так, различные уровни понимания личности поэтом-модернистом позволяет создавать следующие виды сонетов, раскрывающих читателю разннобразный мир образа личности:

- сонеты, изображающие образ современной личности;

- сонеты, восстанавливающие образ реальной исторической личности;

- сонеты, включающие в себя синтез мифа-основы и мифопоэтических образов, восстановленных по субъективной воле автора.

Каждый вид сонета направлен на создание следующих типических образов:

- личность современника автора, выраженного субъективно-объективными отношениями;

- личность, изображённая в качестве исторического субъекта;

- личность, изображённая в качестве мифопоэтического субъекта.

Каждому из этих личностей соответсвует определённый круг сюжета и своеобразная парадигма пространства и времени. Указание на изображение индивидуальной личности, определяющей изменения прошлого и настоящего, отражается в образе героя и автора сонета. Благодаря тому, что каждый из них по-своему значим в историко-культурной сфере действительности, их сосуществование в сонетном пространстве осложняется. Это резкое требование содержания определяет пути раскрытия "я" автора и лирического героя:

"Имло лугати"дай ёлгизлик,

аруз каби бир рустамлака ^ишки дарахт каби х,олсизлик, шеърсизликдай такир мамлакат.

Нигох,ингдай сассиз бир товуш, нафрат каби замхдрир чилла. Модерн кофиядай ковуши пойма-пой ва йиртик бир миллат.

Перевод:

Словно "Орфографический

одиночество,

словно аруз неповторим

Как дерево зимой недомогание,

будто бесстишие пустынная страна.

Как твой взгляд безмолвный звук, Словно ненависть лютая зима. Как модернистская рифма Нация с рваными калошами.

словарь"

Мангуликдай адоксиз сабр, карвон каби иярувчан феъл,

Словно вечность бесконечное терпенье,

х,уш сингари алок-чалок туш.

Гоя каби утирик таъбир, бахтсиз каби саодатли эл, озод каби туткун битта куш. [3, 173]

Будто караван плетущийся характер, Сон сумбурный будто

Как идея устойчивое толкование,

Словно несчастный благосостоятельный народ,

Невольная птица будто свободная.

Характер диалогических отношений между автором и героем определяется интенцией поэта создания образа определенной личности. В сонетах, выражающих образ современной личности, автор и лирический герой выступают как единое целое, формирующее образ личности. В сонетах, восстанавливающих реальную историческуб личность, образно-композиционные условия комментируются исторической славой героя и биографическими фактами. Занимая позицию вне текста, автор принимает участие в формировании объективного образа. Герой, обретающий значимость на границах хронотопа прошлого и настоящего, определяет диалог и конфликт эпох.

В творчестве поэтов модернистского периода сонет поднялся на высшую ступень развития, его формально-содержательное своеобразие подверглось воздействию концепции личности современной эпохи и трансформациям в плане поэтики и стилистики. В поэзии модернизма личность смогла сохранить равновесие в вопросе жизни и смерти, а также синтезировать высшее и низменное, небесное и мирское, первичное и конечное начала. В своих эстетических измерениях сонет обрёл амбивалентность и диалектическое мышление на уровне осознания действительности.

Сонет прошёл длинный путь развития, сосредоточив в себе образ личности, имеющей важную значимость в историко-культурных условиях, будь то современная или мифологическая личность. Эти особенности усилили возможности данного жанра в изображении личности в контексте философско-эстетической, психологической, общественно-культурной сферах действительности.

Литература

1. Йулдошев К. Ёник суз. Т., Янги аср авлоди, 2006.

2. Норматов У. Ижодсе^ри. Т.:Шарк, 2007.

3. Фахриёр. Аёлгу. Т.: Шарк, 2000.

4. Шарафиддинов О. Ижодни англаш бахти. Т.: "Шарк", 2004.

5. Хдмдам Улугбек. Янгиланиш э^тиёжи. Т.: "Фан", 2007.

6. Михайличенко Б. Словосочетание «Байкабуловский сонет» в контексте узбекской терминологической поэтики.//Horijiyfilologiya.№4. - Самарканд, 2005.