CC BY
89
УДК 16
С.Е. Ячин, Ф.Е. Джимов, К.Ю. Колесниченко*
РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНЫХ ЭКСПЕРТНЫХ СООБЩЕСТВ В ФОРМИРОВАНИИ ПРОБЛЕМАТИКИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В УСЛОВИЯХ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
Проблематика человеческой безопасности в международных отношениях приобретает все большую значимость, заменяя и оттесняя на задний план вопросы национальной и государственной безопасности. В качестве арбитра в споре национальных и государственных интересов широко привлекаются международные экспертные сообщества, поскольку они способны разрабатывать независимые прогнозы и рекомендации. С некоторым отставанием от политических процессов, имеющим место на Западе, эта тенденция наблюдается в Восточной Азии.
Ключевые слова: человеческая безопасность, международные экспертные сообщества, Восточная Азия.
International expert communities and the human security issues in East Asia.
SERGEY E. YACHIN, FELIKS E. AZHIMOV, KIRILL YU. KOLESNICHENKO. Far Eastern Federal University, School of Humanities, Vladivostok).
The problem of human security in international relations gains more and more importance edging out the questions of national and state security. International expert communities, apt to work out independent forecasts and recommendations, are widely attracted as the third party in national and state disputes. Though this trend is most salient in the West, this article observes how it manifests itself in East Asia.
Key words: human security, international expert communities, East Asia.
Проблематика безопасности, безусловно, является сегодня центральной во всех аспектах международных отношений. Даже если речь идет о собственной (национальной, государственной) безопасности - забота о ней сегодня считается наиболее легитимной и обладающей набольшей аргументативной силой. Забота о безопасности - это аргумент в любых отношениях субъектов права и политики. Вместе с тем можно заметить, что логика аргументации меняется со временем. Например, когда-то аргумент национального суверенитета использовался довольно часто в международных отношениях. Сегодня к нему прибегают только «отсталые» субъ-
екты этих отношений. Вместе с тем именно этот аргумент обладал непосредственной силой. Он не требовал каких-либо научных подкреплений. Ситуация резко меняется, когда речь заходит о коллективной безопасности. В этом случае необходим расчет взаимных потерь при возникновении конфликта. Классический пример «расчета», который был сделан известными учеными, относительно ситуации ядерного конфликта [1]. Они показали, что в ядерной войне не может быть победителя. Таким образом, если обоснование собственной безопасности в виде ссылки на интерес национального суверенитета не требует научной экспертизы, то интерес коллективной без-
*ЯЧИН Сергей Евгеньевич, доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой философии ДВФУ; АЖИМОВ Феликс Евгеньевич, доктор философских наук, профессор кафедры философии, директор Школы гуманитарных наук ДВФУ; КОЛЕСНИЧЕНКО Кирилл Юрьевич, кандидат политических наук, доцент кафедры социальных наук ДВФУ E-mail: [email protected]
© Ячин С.Е., Ажимов Ф.Е., Колесниченко К.Ю., 2013
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Научного фонда ДВФУ № 12-05-06-680-09/13
опасности в обязательном порядке предполагает т. н. расчет согласия». И в этом случае без ученых, специалистов по предмету спора (распределения спорного ресурса) не обойтись. В этом пункте и возникает неизбежный диалог политиков и ученых. Стоит заметить, что функция юристов (специалистов по международному праву), которые всегда использовались в международных делах, не является собственно «научной» в том же смысле, какой является компетенции физиков, экологов, психологов и т. д. В международных делах юрист это выражение политического, а не научного дискурса. Роль ученых-экспертов еще более возрастает, когда предметом международных отношений становится человеческая безопасность. Дело в том, что все виды природных ресурсов так или иначе или преимущественно привязаны к государственным границам и как таковые подпадают под действие аргумента от суверенитета. Поэтому роль научных рекомендаций всегда разбивается о право субъекта распоря-жаеться своими национальными ресурсами. Другое дело человеческие ресурсы. Сегодня государство в значительной степени ограничено в своем праве на распоряжение этим «ресурсом». Человек в значительной степени стал рассматриваться как независимая переменная, требующая независимого и объективного рассмотрения. Чем меньше власть отдельного государства над человеком, тем большее значении приобретают рекомендации ученых-экспертов, как следует распоряжаться человеческим капиталом. Оказалось, что забота о человеческой безопасности, вне зависимости места пребывания человека, способна интегрировать данные многих (если не всех) наук. Но это в перспективе. На сегодняшний день проблематика человеческой безопасности еще пребывает в основном лоне политического дискурса и его риторики.
Следует ожидать, что в ближайшей перспективе проблематика безопасности человека займет весомое место в деятельности экспертных групп и эпистемических сообществ при международных организациях АТР (прежде всего АТЭС), которого сейчас она пока не имеет.
Прогноз базируется на следующей предпосылке - все интеграционные процессы, а международное научно-технологическое
сотрудничество является одним из них, в Восточной Азии идут с опозданием относительно Европы и ее сопредельных стран. Для Восточной Азии передаточной зоной является Северная Америка. США и Канада -в большей мере принадлежат Западному миру, но в то же время оказывают влияние на интеграционные процессы в Азии. Исходя из того фактического положения вещей, которое складывается в Европе и Северной Америке относительно наиболее актуальной проблематики эпистемических сообществ, и ожидая, что в перспективе она станет преобладающей в работе эпистемических сообществ АТР, мы можем сделать вывод о том, что экспертная тематика будет сосредоточена на вопросах, связанных с человеческой безопасностью (human security).
Особо следует обратить внимание на феномен становления международных эпистемиче-ских (экспертных) сообществ как выражения власти знания в современном мире, поскольку через работу этих сообществ научное знание оказывает наиболее сильное влияние на процесс принятия политических решений. Эпистемические сообщества (принятое международное именование: epistemic communities) это такие проектно-ориентированные сетевые сообщества специалистов разного профиля (a network of knowledge-based experts or groups), которые объединены не только общей сферой познавательной деятельности, но и общими ценностями, что позволяет им оказывать влияние на принятие решений международными организациями, промышленными корпорациями и правительствами в инновационно-технологической, экономической, политической и культурной сферах [2]. Главное отличие этих сообществ от обычных экспертных групп и национальных центров стратегических разработок состоит в том, что это самоорганизующиеся сообщества, в рамках которых специалисты стремятся вывести свое коллективное знание (и свое понимание должного) на уровень общезначимых (в основном политических) решений [3]. Мы можем наблюдать изменение тематики работы международных экспертных групп и эпистемических сообществ. Как правило,
экспертная постановка проблем международного сотрудничества с некоторым опережением возникает в Европейской зоне и после этого переносится в АТР. Такое запаздывание понятно, поскольку Европа являет миру пример опережающих интеграционных процессов и ближе сталкивается с возникающими здесь затруднениями.
Тема человеческой безопасности по вполне понятным причинам возникла в зоне контакта Европы и Ближнего Востока и связана преимущественно с ростом организованного насилия, но постепенно включила в себя и остальные аспекты безопасности: экономической, экологической, политической, гендерной и пр. В Европе проблема стала обсуждаться со средины 90-х годов. Отправным пунктом считается доклад ООН 1994 г. о человеческом развитии, где аспект безопасности жизни был выдвинут в качестве одного из показателей Индекса человеческого развития. А в Восточной Азии инициатором постановки проблем безопасности стала Япония, которая во многих двусторонних встречах, а также на ряде международных конференций, стала выдвигать на обсуждение этот аспект международных отношений [6].
Япония играет активную роль в обеспечении безопасности человека после окончания холодной войны в Юго-Восточной Азии. Широкие рамки человеческой безопасности, которая включает в себя установление мира, посткон-фликтного миростроительства, а также отправка войск для оказания гуманитарной помощи в Юго-Восточной Азии Японии позволяют не только играть более активную политическую роль, но и избежать упреков за усиление своей военной мощи со стороны внутренних и международных критиков.
Помимо Японии существенный рост интереса к проблемам человеческой безопасности отмечен в Республике Корея, особенно с начала 2000-х годов.
Так или иначе, но во всех случаях проблематика человеческой безопасности была специфическим отражением политических интересов упомянутых государств, стремящихся к переосмыслению собственной роли в региональных политических и экономических процессах. Человеческая безопасность является
своего рода «свободной нишей», позволяющей занять лидирующие позиции в сфере человеческой безопасности, что дает возможность принимать активное участие в выработке общих концептуальных подходов, базовых принципов и целей, программ и механизмов их конкретной реализации на региональном уровне.
Определенный интерес к этому вопросу отмечается и в КНР, хотя и в несколько иных формах по сравнению с Японией и Южной Кореей - здесь этот интерес проявляется на уровне анализа роли и возможностей проблематики человеческой безопасности.
На уровне межгосударственных организаций официальную позицию в этом вопросе заняла АСЕАН: с 2008 г. в этой международной организации работает комиссия по правам че-ловека1.
Но собственно научный интерес к теме международной безопастности явно проявляется только с средины 2000-х годов и до сих пор не стал устойчивой темой международных научных конференций в Восточной Азии и тем более прямо не вошел в исследовательскую (проектную) тематику рабочих органов международных организаций. Проблематика human security (HS) преимущественно обсуждается на уровне политических деклараций, без достаточного научного сопровождения. Именно разрыв между нарастающей политической активностью в продвижении принципов HS в международных отношениях
1 Шестое совещание Межправительственной комиссия АСЕАН по правам человека (AICHR) состоялось 28 июня - 2 июля 2011 г. в Вьентьяне, Лаос. Это совещание было третьим совещанием AICHR в 2011 г. В соответствии с его назначением, AICHR поручена разработка Декларации АСЕАН по правам человека. Редакционная группа прияла во внимание ценности и принципы в Устава АСЕАН, а также международных документов по правам человека, включая Всеобщую декларацию прав человека. AICHR также встретились и обменялись мнениями с представителями Программы развития ООН (ПРООН), Управления Верховного комиссара по правам человека, Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) и Рабочей группы АСЕАН по механизму по правам человека на их сотрудничество. Совещание Седьмой Межправительственной комиссии АСЕАН по правам человека состоится 27 ноября-1 декабря 2011 г.
и их недостаточным научным сопровождением является, с одной стороны, главным сдерживающим фактором в установлении регионального режима безопасности такого рода, а с другой - позволят прогнозировать, что на этой области будет в основном сосредоточено внимание эпистемических сообществ. Причем этот разрыв имеет вполне конкретный смысл. До тех пор пока международные соглашения, соответствующая им теория международного права и правовая база будут базироваться на тех принципах, которые были установлены в результате Вестфальского мира (1648 г.), на принципах, которые в силу своего образования исповедуют политики и международные юристы (лица, вырабатывающие и принимающие решения), до тех пор их союз с современными научными исследованиями не будет достигнут. На сегодняшний день реальная политика в международных отношениях мало проницаема для научных фактов и современных теорий.
В качестве междисциплинарного (а может быть и метадисциплинарного) направления антропология международных отношений позволит решить главную научную задачу: она позволит увидеть факты, незримые в рамках любого отдельного дисциплинарного подхода (экономического, политического, социологического, демографического и др.). Показательно, что один аспект human security, а именно human development - уже прочно обозначил себя в тематике эпистемических сообществ (т. е. в отношении проблематики человека как ресурса экономики политики однозначно прислушиваются к рекомендациям ученых) и так, что эта проблема устойчиво обсуждается в экспертных группах международных организаций и именно в плане исследований и разработок (R&D). Сегодня мы уже наблюдаем, как исследователи (в Восточной Азии в первых рядах идет Национальный университет Сингапура) начинают преломлять традиционную научную проблематику в контексте безопасности человека (например, в мае с. г. на его площадке состоялся семинар «Изменение климата, миграции и безопасности человека в Юго-Восточной Азии» - пока только сугубо научный). В целом мы считаем, что нарастающая научно-исследовательская активность
в Восточной Азии еще не вышла на эпистеми-ческий уровень, т. е. не имеет достаточного влияния на ЛПР.
Научно-образовательные предрассудки политиков и юристов фактор важный, но не решающий. Причина, по которой исследовательский подход в HS не допускается к политическим соглашениям, прежде всего коренится в позиции таких ведущих стран, как США, Китай и России (применительно к АТР). Правительства, принимающие и развивающие тематику human security, расположены на периферии Восточно-Азиатского мира.
Десятилетнее отставание интеграционных процессов для Восточной Азии от Запада является нормой. Но в этом случае для отставания есть особые причины. Проблематика human security (HS) тесно связана с ведущей идеологемой и политическим принципом западного мира -с правами человека. Но эта идеологема не является органичной для коллективистского восточного мира. Данное обстоятельство оказывает и будет оказывать тормозящее влияние на развитие и расширение проблематики HS в эпи-стемическом пространстве стран Восточной Азии. Тем не менее мы считаем, что движение будет происходить именно в этом направлении, и именно в эту область будут продвигать свои знания политики и свои идеи ученые-эксперты самых разных областей и в рамках неправительственных организаций. Укажем на основные причины этой тенденции.
Первая причина состоит в том, что идея human security является новой парадигмой сотрудничества стран, культур и народов, парадигмой во многом альтернативной, а по существу комплементарной ныне господствующей идеоло-геме национальной безопасности. Сторонники HS вполне сознательно выдвигают эту идею в качестве вызова традиционному понятию национальной безопасности, утверждая, что надлежащим референтом безопасности должно быть лицо, а не государство. Принципы национальной безопасности все более обнаруживают свою внутреннюю противоречивость, поскольку в самой постановке темы обсуждения заложен конфликт интересов. Конфликт объективно задан тем обстоятельством, что государства - это ресурсные образования. Их жизнеспособность
(экономическая и политическая устойчивость) базируется на доступе к соответствующим ресурсам. Национальная безопасность как проблематика международных отношений основана на двусмысленных компромиссах. Ярким свидетельством этого являются договоренности за контролем вооружений и предотвращение вооруженных конфликтов с одновременной конкуренцией на международном рынке вооружений. Близкие проблемы возникают при любом обсуждении распределения ограниченных природных ресурсов между государствами. Мы обратили внимание на то, что текущая проблематика конференций и рабочих встреч экспертных групп при международных организациях региона в основном работает в этой «ресурсной» логике.
Принципы HS имеют другую логику. Человеческая безопасность почти во всех ее аспектах действительно является общей и неделимой между государствами. При этом каждое правительство способно сделать свой вклад в эту общую задачу. Таким образом, логика HS основана не на принципе распределения ресурсов, а на принципе вклада в общее дело. В итоге оказывается, что многие ресурсные проблемы (например, в области морских биоресурсов) лучше решаются в логике вклада, а не в логике распределения этих ресурсов. Это вывод, к которому вынуждены прийти сами правительства. Принципы HS и вклада становятся фундирующими для национальной, региональной и глобальной стабильности.
Вторая причина состоит в том, что Восточная Азия неизбежно будет догонять (а затем перегонять) западный мир в области прав человека. Необходимость движения в этом направлении связана с фактором «человеческих ресурсов» (human development) как ведущего для экономического развития любой страны. Система современного научного образования и требования личностного знания в науке, рост международной академической мобильности и запрос инновационной экономики на творческий потенциал личности не оставляют восточным странам выбора в плане признания прав и свобод человека. Но мы ожидаем, что простого следования и повторения западных норм все же не произойдет. В плане ис-
пользования принципов human development и развития творческого потенциала личности мощным ресурсом станет именно коллективистские культурные традиции восточных народов. Современная методология решения творческих задач базируется не на индивидуалистических началах, но в первую очередь использует эффекты коллективной мыследея-тельности и в этом отношении оказывается ближе к существу личности в ее исходном (во многом уже утраченном) западном понимании [2]. Принципы HS достаточно близки восточным (конфуцианским) идеалам гармоничного сосуществования и фактически продолжают и развивают принципы коллективной безопасности.
Третья причина связана с тем, что проблематика HS, принципиально лучше отвечает требованиям системности и междисциплинарности решения любой другой проблемы, которая может подниматься на уровне международных отношений. Слабость, а часто и тупиковый характер многих рекомендаций международных экспертов по «отраслевой» проблеме, вызваны тем, что проблема не может быть решена сама по себе. Например, задачи в области продовольствия, здравоохранения, туризма, развития бизнеса, инвестиционного климата и др. видятся более системно, если на них смотреть с точки зрения принципов HS. По аналогии с принципом решения даже национальных (корпоративных) проблем, часто именуемым global vision, сами глобальные проблемы требуют human security vision. Вопросы, которые поднимаются в дискуссиях, фактически охватывают всю традиционную проблематику международных эпистемических сообществ.
В эволюции проблематики HS наблюдается та же закономерность, что и со всеми эписте-мическим сообществами. Происходит перехват инициативы со стороны ключевых глобальных институтов развития, например таких, как Всемирный банк, а также правительственных организаций. В источниках отмечается, что относительно 1994 г. концепция претерпела значительные изменения с тем, чтобы соответствовать организационным возможностям этих институтов. Так, правительства используют угрозу терроризма как основание укрепления
государственно аппарата, т. е. придают борьбе с этой угрозой вид заботы о национальной безопасности.
Встреча политики и науки в сфере проблематики человеческой безопасности неизбежна, вопрос лишь в том, на каких условиях она произойдет.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кузнецов А.М. Безопасность человека // Ойкумена. 2011. № 2. С. 52-62.
2. Ячин С.Е. Состояние метакультуры: монография. Владивосток : Дальнаука, 2010. 268 с.
3. Adler, E., Haas, P.M. The Emergence of Cooperation: National Epistemic Communities and the International Evolution of the Idea of Nuclear Arms Control/ International Organization, Vol. 46, No. 1, «Knowledge, Power, and International Policy Coordination» (Winter, 1992) MIT Press Stable, 1992. P. 101-145.
4. Haas, P. M. Introduction: Epistemic Communities and International Policy Coordination/ International Organization, Vol. 46, No. 1, «Knowledge, Power, and International Policy Coordination» (Winter, 1992) MIT Press Stable, 1992. P. 1-35.
5.Yachin Sergey E., Zaychik Nadezda V., Smirnova Marianna Y. Role of Epistemic Communities in the Modern World and Specific Features of their Forming in the Asia-Pacific // Pacific science review. 2010. Vol.12, No.3. P. 285-289.
6. Yamanoto T. Human Security - From Concept to Action: A Challenge for Japan. Proceedings of the International Conference Human Security in East Asia. Korean National Commission for UNESCO. Ilmin International Relations Institute of Korean University. 2004. P. 3-21.
