CC BY
6DOI: 10.31168/2618-8554.2020.13 Алла Геннадиевна
ШЕШКЕН (Москва)
Роль литературных журналов 1945-1960-х гг. в формировании литературно-критической мысли Македонии
Аннотация:
Македонская литературная критика зарождалась на рубеже 1930-1940-х гг. в статьях основоположника литературы на национальном языке Кочо Рацина и развивалась в 1945-1960-х гг. параллельно с национальным художественным словом как составная часть литературного процесса. Ключевая роль принадлежала литературно-художественным журналам «Нов ден», «Совре-меност», «Разгледи» и др. На их станицах были опубликованы программные статьи Блаже Конеского, Димитара Митрева, Димитара Солева, Милана Гюрчинова. Литературная полемика, развернувшаяся в 1950-1960-е гг. по вопросам реализма и модернизма, идейности и художественности, ангажированности искусства и о конкретных аспектах творчества македонских писателей, способствовала эффективному развитию критики, повышению ее профессионального уровня.
Ключевые слова:
македонская литература, литературная критика, «Нов ден», «Современост», «Разгледи», Рацин, Митрев, Конеский, Солев, Гюрчинов
Alla G. SHESHKEN (Moscow)
The role of literary journals of the 1945-1960s in the formation of literary critical thought in Macedonia
Abstract:
Macedonian literary criticism appeared at the turn of 1930-1940s in the articles by Kocho Racin, the founder of literature in the national language. That literature developed during the period of 1945-1960s in parallel with the national artistic word as an integral part of the literary process. The key role was played by literary magazines such as: "Nov Den", "Sovremenost", "Razgledi" and others. On their
pages there were published the program articles by Blazhe Konesky, Dimitar Mi-trev, Dimitar Solev, Milan Gyurchinov. Literary controversy that unfolded in the 1950-1960s on issues of realism and modernism, ideology and artistry, engagement in art and on specific aspects of the work of Macedonian writers contributed to the effective development of criticism, raising its professional level.
Keywords:
Macedonian literature, literary criticism, "Nov Den", "Sovremenost", "Razgledi", Racin, Mitrev, Konesky, Solev, Gyurchinov
Литературная критика является неотъемлемой частью литературного процесса. История критики тесно связана с историей периодики, позволяющей проследить процесс формирования и развития литературно-критической мысли национальной литературы. Журналы являются важными центрами организации литературной жизни и отражают ее эволюцию.
Македонская литературная критика зарождалась и развивалась параллельно с национальным художественным словом, была составной частью литературного процесса. В условиях непризнания национальной идентичности македонцев, запрета на использование македонского языка в официальной сфере и невозможности издательской деятельности на своем языке литература и критика долгое время не имели условий для полноценного существования. Формирование национальной литературно-критической мысли начинается после победы над фашизмом и образования в 1945 г. Социалистической республики Македонии в составе Федеративной Народной республики Югославии. Процесс формирования литературной критики как особой области литературы протекал непросто: его осложняла нехватка опыта в издании литературно-критических журналов. Но этот опыт, хотя и скромный, все-таки был.
Периодика, в которой освещались вопросы, связанные с Македонией и ее культурой, издавалась в эмиграции (в Болгарии, Сербии, России) вплоть до освобождения от османского владычества (1912)1. Только в 1920-е гг. на территории Вардарской Македонии стали выходить газеты и журналы, в том числе такие, которые уделяли внимание литературе. Журналы издавались на сербскохорватском языке (в силу официального запрета македонского языка), но все же они давали возможность высказаться по вопросам культуры и литературы представителям непризнанного народа. Кроме того, приобретался
А.Г. ШЕШКЕН
опыт журнальной деятельности. Среди периодических изданий выделяются <^ужни преглед» («Южни преглед» / «Южное обозрение»), «Луч» и «Наша реч» («Наше слово») (все издавались в Скопье).
В настоящее время еще недостаточно изучена роль этих и других межвоенных периодических изданий в истории национальной литературы и критики. Сложно утверждать, в какой степени их опыт был востребован в послевоенный период, когда периодика стала важной частью литературного процесса, но совсем бесследно он пройти не мог, хотя бы потому, что в этих изданиях сотрудничал ряд литераторов, участвовавших в культурной и литературной жизни Македонии после 1945 г.
Весьма интересен в этом отношении первый научно-литературный журнал «Южни преглед» (1928-1939), выходивший в Скопье. В целом журнал придерживался официальной идеологии «интегрального югославянства» — идеи единения народов Королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. — Королевство Югославия) под властью монархии. Но в реальности на его страницах публиковались материалы писателей и ученых из разных частей страны, придерживающихся разных политических взглядов (сербская поэтесса Д. Максимович, словенский ученый Ф. Илешич, сербский философ-марксист Д. Неделькович, хорватский искусствовед П. Слиепчевич, революционный поэт из Черногории Р. Зогович и др.). С журналом в это десятилетие сотрудничали многие авторы, заложившие основы македонской литературы: Ристо Крле, Васил Илёский, Анджелко Крстич и др. Были опубликованы также стихотворения «на диалекте» Венко Марковского. Так македонская тематика и живое слово македонцев пробивались через барьеры цензуры.
Журнал «Луч» (1937-1939) был фактически двуязычным: критические статьи публиковались на сербском языке, а беллетристика — на «южном диалекте», то есть на македонских говорах. Редакция отдавала предпочтение материалам, связанным с прошлым и настоящим Македонии. Были отклики и о литературной ситуации Повардарья.
Журнал «Наша реч» (1939-1941) был «левым», тесно связанным с компартией. В силу идеологической позиции он неоднократно закрывался, но выходил вновь под другими названиями: «Наш глас» и «Наш лист» и др. Наряду со злободневными политическими и экономическими проблемами «Наша реч» поднимала вопросы литературы
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
и языка, ввиду остроты этой темы в македонском обществе. Были опубликованы, например, стихи и проза основоположника современной македонской поэзии и участника рабочего движения Кочо Раци-на и первые опыты революционного поэта Мите Богоевского.
Первого македонского поэта Кочо Рацина (1908-1943) можно по праву отнести к числу основоположников не только национальной литературы, но и литературной критики. В статье «Развитие и значение нашей новой литературы» (1940) на примере творчества драматургов Р. Крле, А. Панова, В. Илёского, поэта В. Марковского, прозаика А. Крстича и др. Рацин доказывал, что возникновение литературы на национальном языке есть свершившийся факт. Эта статья — своего рода манифест, объявляющий о качественно новом художественном явлении, его корнях и перспективах развития. Рацин писал, что, «тесно связанная с народной жизнью, эта литература не могла не быть верным и живым отражением горя и страданий, но одновременно и выражением идеалов народа, его сердцем и сове-стью»2. Рацин видел в современных писателях преемников тех, кто в далеком прошлом предпринимал попытки писать на языке своего народа: «Дело, которое было начато Пейчиновичем, Миладиновыми и Жинзифовым и сломленное однажды историческими обстоятельствами, сейчас снова возвращается в свое русло и находит своих достойных последователей»3. Под историческими обстоятельствами подразумевался раздел территории македонского народа в результате Балканских войн (1912, 1913), когда освобождение от религиозного гнета сменилось политикой ассимиляции македонцев в Болгарии, Греции и Югославии. Мысль Рацина о значимости традиции К. Миладинова, Р. Жинзифова, Г. Прличева была актуальной, она касалась ценного опыта писателей XIX в., создававших свои произведения на языках македонских диалектов, и получила развитие в многочисленных трудах македонских исследователей после 1945 г. В статье Рацина был также сформулирован один из основных концептуальных принципов развития македонской литературы, важность которого подтвердила художественная практика послевоенного времени. Речь идет о народной поэзии как неисчерпаемом источнике литературы.
Рациновское понимание целей и задач художественного слова получило поддержку и развитие на страницах первого литературно-
А.Г. ШЕШКЕН
го журнала на македонском языке «Нов ден» («Новый день», Скопье, 1945-1950, первый редактор В. Малеский). Журнал учредило Общество художников, ученых и журналистов Македонии (1945). Среди членов редколлегии были писатели Владо Малеский, Венко Марковский, Блаже Конеский, Коле Чашуле, Славко Яневский, первый профессиональный литературный критик Димитар Митрев и др. После создания Союза писателей Македонии в 1947 г. «Нов ден» стал органом этой организации. Журнал стоял на позициях социалистического реализма, что было характерно для литературы и литературной периодики того времени во всех республиках Югославии. Ориентиром для понимания искусства слова служили представления о литературе, сформулированные в марксистской эстетике и развивавшиеся в советской критике. Статьи ряда советских критиков были переведены и печатались на страницах «Нов ден» в 1945-1948 гг. (до разрыва отношений между СССР и ФНРЮ в 1948 г.). Публиковались также выступления югославских критиков из центральной печати о задачах социалистической литературы (Р. Зогович и др.). В статьях македонских авторов на первый план выдвигалась категория идейной направленности искусства и его воспитательное воздействие на читателя, прославление социалистического идеала и героя революционной эпохи.
При социологически упрощенном понимании задач литературы журнал все же сыграл весьма важную роль в развитии македонского художественного слова. Он отразил первые шаги его свободного развития. На страницах этого издания состоялся дебют многих писателей, как тех, кто уже прозвучал в партизанской печати, так и совсем начинающих. Журнал способствовал накоплению творческого опыта у литераторов и литературных критиков. В роли литературных критиков активно выступали писатели Б. Конеский, В. Малеский, С. Яневский, К. Чашуле, А. Шопов и др. Центральной фигурой в журнале был критик и литературовед Д. Митрев.
В первом номере журнала была опубликована статья Б. Конеского «Проблемы македонской литературы» (1945), которая по ряду признаков имеет значение программной как для автора, так и для литературы в целом. Конеский поставил в ней два вопроса: отношение между литературой и литературным языком и отношение между литературой и фольклором. Он подчеркнул, что «развитие литературы
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
кровно связано и в большой степени обусловлено развитием литературного языка»4, что, по его мнению, является первостепенной задачей для македонской литературы, только вступившей на путь свободного развития на национальном языке. Конеский сформулировал свое понимание важности устного народного творчества для развития художественной литературы. Говоря о ценности национальной традиции, он писал, что современные поэты должны не просто подражать народной лирике, а прежде всего сохранять близость с ней «по духу», и одновременно предостерегал от подражания, копирования ее стиля и стиха — «формального отношения к народной поэзии»5. Примеры творческого отношения к национальной традиции он находил в поэзии Рацина, Марковского, Неделковского. Эти поэты, «отталкиваясь от народной песни, много сделали для распространения новых поэтических форм, которые помогли лучше отразить проблематику нашего времени»6. Именно в выработке и распространении «новых поэтических форм» поэт видел эффективный путь развития для литературного языка и самой литературы.
Конеский также одним из первых заговорил о важности для македонской литературы поддержания рациновской традиции, развитию которой служила и его собственная поэзия послевоенных лет (поэма «Мост», стихотворение «Тешкото» и др.). Продуктивность такого подхода подтвердило дальнейшее развитие национального искусства слова. Вслед за Конеским о важности опыта Рацина и его ближайших сподвижников заговорил и критик Димитар Митрев. Он опубликовал ряд статей о творчестве погибших во время войны современников Рацина К. Неделковского и Н. Вапцарова, которых хорошо знал по довоенному «Македонскому литературному кружку» (полулегально действовал в Софии в 1938-1941 гг.), членом которого был и сам.
Митрев стал первым профессиональным македонским литературным критиком, его авторитет и влияние в писательской среде были очень велики. Он был широко образованным человеком и после войны преподавал ряд литературоведческих курсов на филологическом факультете университета в Скопье. Объектом исследований Митрева была литература на македонском языке, возникшая в новых исторических условиях. В частности, он писал о партизанской поэзии Ацо Шопова, опубликованной под названием «Стихи» в 1944 г.
А.Г. ШЕШКЕН
в освобожденном Белграде (статья «Стихи Ацо Шопова»). В его работах, как и в публикациях других авторов, подчеркивалась актуальность произведений на тему народно-освободительной борьбы, важность мотивов восстановления разрушенной страны, воспевание свободного человека, выделялся образ героя времени — защитника народа и строителя новой жизни.
В конце 1940-х гг. (правда, недолго) выходил журнал молодых писателей «Иднина» («Будущее», 1949-1950), который издавали студенты филологического факультета университета в Скопье: Гане Тодоровский, Димитар Солев, Бранко Пендовский, Анте Поповский и др. В редколлегию входили также более опытные поэт А. Шопов, критик Александр Спасов, писатель Томе Момировский. На первый план в политике журнала в духе эпохи была выдвинута воспитательная функция художественного слова. Цель свою молодые писатели видели в том, что литература должна «сформировать образ нового социалистического человека». В то же время это издание обозначило наметившийся интерес к внутреннему миру участника исторических перемен в жизни родного народа, а его авторы А. Шопов, Г. Тодоровский и Д. Солев спустя несколько лет возглавили борьбу за более широкое понимание задач искусства слова и обогащение его выразительных средств.
На развитие литературы и литературной критики оказала серьезное влияние политическая ситуация 1948-1953 гг., вошедшая в историю Югославии как «Время Информбюро». Это период острого противостояния компартий Югославии и Советского Союза, в котором югославские коммунисты выдвинули свою концепцию развития страны и общества, отличную от советской. Это привело к разрыву отношений с СССР. Одним из последствий данного события стало изменение политики государства в области культуры, ее либерализация, намеченная на Втором съезде писателей Югославии (1949 г.) и окончательно сформулированная в докладе М. Крлежи «О свободе культуры» на III съезде СП Югославии (1952 г.). В докладе был провозглашен отказ от соцреализма как эстетической теории и художественной практики и переход на позиции «социалистического эстетизма», концепции (автор Света Лукич) весьма эклектичной, но предоставляющей писателю завидную свободу в поисках изобразительных средств и понимании задач искусства. Как заметил извест-
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
ный македонский ученый М. Гюрчинов, современник тех событий, «речь шла о стремлении югославского коммунистического режима создать после разрыва с Информбюро в 1948 г. более либеральную атмосферу в культуре и искусстве, разрешить борьбу различных точек зрения и заменить доминирующую доктрину соцреализма новой доктриной социалистического плюрализма... Со стороны официальной власти было признано право на различные точки зрения»7.
Декларированное равноправие идейного и художественного критериев не означало, что компартия устранилась от влияния в сфере искусства, и идеологический контроль исчез вовсе. Предоставив художнику право выбирать, в каком художественном стиле он будет создавать свои произведения, цензура не допускала обращение к ряду болезненных для национальной политики и истории тем: политические репрессии 1948-1952 гг., внутрипартийная борьба в компартии в 1920-1930-е гг., межнациональные конфликты во время войны.
Культурный климат, однако, изменился. Во всей стране развернулась полемика о дальнейших путях развития искусства и о наиболее важных для современной литературы традициях, вошедшая в историю как «эпоха конфронтации» между «реалистами» и «модернистами». Она продолжалась почти десять лет, до начала 1960-х гг. Спорили о природе реалистического искусства, о его актуальности и возможности (невозможности) обновления в ХХ в., о важности освоения художественных открытий западноевропейских литератур (об «-измах», по выражению македонских критиков), мировом опыте авангарда и модернизма. Новая расстановка литературных сил отразилась в исчезновении ряда старых (среди них «Нов ден») и появлении новых печатных органов. Начали выходить белградские «Савременик» («Современник») и «Дело» (оба — с 1955 г.), загребские «Кругови» («Круги», 1952-1958 гг.), люблянские «Беседа» («Слово», 19511957 гг.) и «Ревия» («Ревю», 1957-1958 гг.) и др.
В Македонии в первой половине 1950-х гг. спектр периодических изданий, посвященных вопросам литературы, значительно расширился, что само по себе говорит об интенсивном развитии и обогащении художественного слова и литературной критики. Стали издаваться журналы «Млада литература» («Молодая литература», 1951-1957 гг., Скопье), «Литературен збор» («Литературное слово», с 1954 г., Скопье), «Хоризонт» («Горизонт», 1956-1958 гг., Скопье), «Стремеж»
А.Г. ШЕШКЕН
(«Стремление», с 1954 г., Прилеп), «Културен живот» («Культурная жизнь», с 1956 г., Скопье). Все эти журналы были вовлечены в споры о художественных ценностях и путях развития национального искусства слова. Полюсами литературной конфронтации были два журнала: орган реалистов «Современост» («Современность», Скопье, с 1951 г.) и орган модернистов «Разгледи» («Рассмотрение», Скопье, с 1953 г.). Первый возглавил сторонник ангажированного реалистического искусства Митрев, второй — молодой прозаик и критик, ратующий за обновление изобразительных средств литературы, Д. Солев.
В критических публикациях Димитара Солева (1930-2003) 1950-х гг. наиболее отчетливо были сформулированы специфические для македонского искусства слова того времени проблемы. Среди них оказались вопросы о «романтизме» и необходимости его преодоления, о «фольклоризме» (чрезмерной привязанности литературы к фольклорной модели), в чем стали видеть препятствие для успешного развития поэзии. В полемическом запале не всегда делались различия между романтизмом как европейским художественным стилем конца XVIII — начала XIX вв. и романтическими элементами, свойственными в том числе соцреализму. Так, одна из статей Солева называлась «Неизжитый романтизм», где на острие критики оказалась романтическая приподнятость стиля ряда произведений македонских поэтов, утратившая свежесть и искренность поэтического чувства и превратившаяся в шаблон. Но самые острые споры вызвал вопрос о реализме, точнее, о жизненной правде, ее художественном отражении и мироощущении человека второй половины ХХ в. Всячески подчеркивалось, что современный реализм в корне отличается от классического реализма XIX в. При этом признавалась продуктивность «фантастического реализма» и категорически отвергался социалистический реализм. Наиболее остро осуждался его «краеугольный камень» — принцип партийности и идейности.
Это было время бурного развития литературной критики, которая заняла в литературном процессе важное место. Атмосфера литературной полемики пошла ей явно на пользу, заставив обратить самое пристальное внимание на художественный уровень произведений, задуматься над критериями их оценки. Если в послевоенные годы на первый план выдвигалось идейное содержание и актуальность тематики, то теперь больше стали писать о художественной форме,
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
приемах, особенностях стиля с акцентом на поиски новых выразительных средств в русле модернистских течений. Отказавшись от социалистического реализма, искусство искало новые эстетические ориентиры. В этой сфере царила полная эклектика, что было свойственно югославской литературе в целом. Критики и писатели пытались объединить марксизм как философскую основу общественной идеологии со свободой творческого выбора. Советская литература перестала служить для них идейно-эстетическим образцом и утратила доминирующее положение среди переводной литературы. Более интенсивно в 1950-е гг. в Югославии (в том числе, в Македонии) издавалась западная литература, и новыми кумирами и читателей, и писателей стали Ф. Кафка, Ф. Г. Лорка, Э. Хемингуэй.
Повысилось внимание к нереалистическим течениям национальных литератур Югославии. Реабилитируется традиция символизма (М. Ракич, Й. Дучич и др.), реанимируется предвоенный опыт над-реализма, в число самых авторитетных авторов входит О. Давичо, который (роман «Песня», 1952) предложил, учитывая фрейдистский опыт понимания человеческого поведения, новые художественные решения в трактовке темы войны и революции и ее героя. По-новому зазвучал межвоенный экспрессионизм. Анализируется художественное новаторство Крлежи, получает поддержку его принципиальная позиция в «спорах на левом фронте литературы» (1928-1952), где он выступал за важность (наряду с идейным) художественного критерия при оценке художественного творчества. Широкий отклик, в том числе в Македонии, получила поэзия сербского поэта-надреалиста Васко Попа. Причудливость поэтического образа, характерная для его лирики, вызывала весьма разную реакцию у современников, о ней много полемизировали в сербских журналах, но в целом его популярность была высокой. На страницах «Разгледи» по поводу его лирики спорили Анте Поповский и Димитар Солев. Поповский увидел в «трудной для восприятия» экспериментальной поэзии В. Попы «бегство от жизни в -измы»8. Солев откликнулся на эту публикацию статьей «Необходимый комментарий», где, признавая усложненность поэтического языка, он призывал серьезно отнестись к художественному новаторству поэзии сербского автора9.
Из русской литературы особенно популярными стали «неортодоксальные» авторы, у которых при обращении к теме революции
А.Г. ШЕШКЕН
обнаруживают черты нереалистической поэтики (Блок, Есенин, Мандельштам, Олеша, Бабель, Пильняк и др.). Их имена все чаще звучат в критических публикациях. В частности, Яневский в статье «Проблемы нашей литературы в пятьдесят третьем году» писал: «Мы начали искать у себя, в своей литературе, черты, напоминающие чрезвычайно почитаемого Хемингуэя, который превратился в писателя номер один, каким еще недавно были Есенин, Багрицкий, Горький, Леонов, Андреев. Но мы могли бы обратиться и к Жиду, Сартру, Прусту, Уайльду»10. Солев пишет статьи о Кафке, Фолкнере, Пильняке11.
В македонской литературе 1950-х гг. начало полемики о путях развития национальной словесности связано с дискуссией о новых сборниках лирики Шопова, объединенных погружением во внутренние переживания лирического героя. В югославском литературоведении такая поэзия стала называться «интимная лирика», а само явление «интимизмом». Оно затронуло все литературы страны и дало интересный художественный результат, хотя просуществовало сравнительно недолго.
Поэтический сборник известного партизанского поэта А. Шопова «Стихи о муке и радости» (1952) поражал своей новизной. Он никак тематически не был связан с предшествующей поэзией автора, в нем появился совсем иной лирический герой. Это уже не уверенный в победе и готовый ради нее на преодоление суровых испытаний и на самопожертвование герой. Он погружен в отвлеченные размышления и созерцательность. О новой поэзии Шопова резко высказался В. Малеский в статье «Шлягеры и музыка», осудив автора за безыдейность и упадничество12. Малеский присоединился к суровой оценке, высказанной ранее Митревым («О критерии интимной лирики») и Д. Бошковым, который назвал Шопова «чуждым для нас поэтом»13. Действительно, поэзия нового сборника Шопова, в отличие от его лирики послевоенного времени («Любовь», «Очи» и др.), не содержит стихов с ярко выраженной идейной окраской. Это элегии, посвященные созерцанию окружающего мира, философским размышлениям о жизни и смерти, что еще более усилилось в следующем сборнике «Слейся с тишиной» (1955).
Шопов выступил в печати со статьей «Вместо ответа», где протестовал против вульгарно-социологического подхода к литературе,
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
настаивая на праве поэта писать о глубоко личном: «Для меня искренность — один из основных принципов истинного творчества; я никогда этому принципу не изменял и не собираюсь изменять, так как в этом случае я бы изменил искусству, своей поэзии и самому себе»14..
Ничего угрожающего идее социализма в мягкой пейзажной созерцательной лирике не было. Но в ней с избытком присутствовало то, что в послевоенном югославском (и македонском) литературоведении и критике подвергалось самому суровому осуждению — индивидуальные, часто минорные, личные переживания, которые в то время трактовали как проявление буржуазности и декадентства. Пессимизм считался чуждым оптимистическому социалистическому искусству. В условиях же нового общественного климата субъективное и индивидуальное все активнее завоевывали пространство искусства. Предшествующий пафос коллективизма, наоборот, был отвергнут. Так, суровому разбору была подвергнута поэма Г. Ивановского «Лазарополе» (1951) с воспеванием радости коллективного труда и мотивом материнской жертвы в основе сюжета, к тому времени распространенными так широко, что они превратились в шаблон и стали вызвать нарекания. Молодой критик Солев с беспокойством обратил внимание на приверженность национальной литературы узкому кругу мотивов и тем. Он отметил черты клише в поэме и показал художественную неубедительность отдельных ее глав15.
В 1952 г. Солев писал, что для национальной литературы наибольшая опасность кроется в самоизоляции, а вовсе не в освоении «чужого» художественного опыта. Его фраза «для литературы более плодотворен какой угодно -изм, чем примитивизм»16 стала на протяжении нескольких десятилетий крылатым выражением, своего рода лозунгом, который выразил готовность искусства слова к открытому взаимодействию с другими литературами. Поэтому пронизанный лирическими переживаниями, «есенинскими» ритмами и интонациями сборник С. Ивановского «Встречи и расставания» (1953) был горячо поддержан. «Трибуна революции» Маяковского сменил лиричный Есенин (в первую очередь, как автор пейзажной и любовной лирики). Солев увидел в сборнике Ивановского «поэзию трепетного чувства», которое можно понять и ощутить только особым внутренним слухом, «называемым эстетическим вкусом»17. Не лишним бу-
А.Г. ШЕШКЕН
дет добавить, что Ивановски опирался на традицию Есенина, которого много и успешно переводил.
Македонская проза второй половины 1950-х годов тоже изменила ракурс изображения эпохи, поставив в центр художественного внимания не само событие, а личность участника исторических перемен в жизни страны (Яневский, Конеский, Малеский, Солев и др.). Нарастала тенденция психологизации прозы, увенчавшаяся появлением фило-софско-психологического романа (Малеский «То, что было небом», 1958). Решалась задача изображения индивидуума «как такового» («гол, сум, тор», по словам Солева) с его мыслями и чувствами, а не в его подчеркнуто социальной функции. Именно так сформулировал цель, которую должен ставить перед собой писатель, Солев в ставшей хрестоматийной статье «Проблемы прозы» (1953), где он отметил, что молодая македонская проза достаточно идейная, но недостаточно художественная.
Между тем, участникам развернувшейся дискуссии достигнуть взаимопонимания было не так легко, и речь действительно шла не только о тематическом и жанровом обогащении литературы, но и о серьезных изменениях во взгляде на художественное творчество. В поэтическом сборнике «Слейся с тишиной» (1955) Шопов опубликовал программное стихотворение «В тишине». Название само по себе для поэтической атмосферы Югославии того времени весьма характерное и симптоматичное, явно направленное против «громкой», ангажированной послевоенной лирики. Не случайно Солев в критическом отзыве тех лет подчеркнул, что подлинная жизнь души рождается и раскрывается именно «в тишине, вне всевозможных лозунгов, драматизации и позы»18. В этом македонские литераторы были созвучны с авторами из других югославских республик (С. Раичкович, Н. Идризович, В. Парун). Появление этого типа поэзии обогатило национальную литературу новыми мотивами и жанрами. Она, как стало ясно со временем, сыграла важнейшую роль в развитии медитативно-философской, пейзажной и любовной лирики. Не будучи идеологически оппозиционной, эта поэзия парадоксальным образом стала одним из первых проявлений зародившегося «эстетического плюрализма», как считает один из самых ярких и талантливых македонских критиков тех лет М. Гюрчинов (1928-2018).
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
Гюрчинов был активным участников литературных дискуссий между «реалистами» и «модернистами» и горячим сторонником обогащения национального искусства слова за счет усвоения художественного опыта зарубежных литератур. «Мой дебют литературного критика тесно связан с журналом «Млада литература»19, вспоминает автор, подчеркивая, что его первый критический опус «Стихи и тревоги» («Стихова и неспоко_]'ства», 1953) был посвящен сборнику стихотворений «Тревожные звуки» Гане Тодоровского, поэта, который внес большой вклад в обогащение поэтического языка македонской лирики. В этом эссе критик показал себя единомышленником молодых писателей, выступавших за равноправие идейного и художественного аспектов в художественном творчестве и за широкое использование мирового художественного опыта.
Свои суждения о задачах национальной литературы Гюрчинов высказал в программной статье «Замечания на тему: новое» (1954). В своей основе эта острая полемическая статья протестовала против подражательства, искусственного перенесения на национальную почву чужих образцов («Новое и наше. А не новое и чужое. Первое современно, второе — слепое следование моде и псевдоис-кусство»20), призывала к творческому восприятию художественного опыта других литератур. Автор решительно выступал за оригинальность национального искусства слова, которое должно воплотить «самое ценное и самое существенное в нашей жизни, не оглядываясь на господствующие эстетические вкусы масс, такой подход может стать животворящим и новым для нашей литературной жиз-ни»21. Мощный творческий потенциал Гюрчинов распознал в поэзии М. Матевского, В. Урошевича, П. Бошковского, которые вводили в македонскую литературу условно-метафорическую лирику.
Спустя полвека Гюрчинов вспоминал, что это были годы высокой творческой активности целого поколения художников слова: Тодоровского, Ивановского, Матевского, Б. Варошлии, литературных критиков А. Спасова, А. Алексиева. Напряженная творческая атмосфера усиливалась «невероятной сплоченностью и дружбой [.] В эту атмосферу взаимного уважения и поддержки вскоре были вовлечены молодые художники, музыканты, артисты театра, работники культуры.»22.
С высоты времени можно заметить, что, несмотря на очевидное противостояние позиций журналов, сотрудничество между конкрет-
А.Г. ШЕШКЕН
ными их авторами не исключалось. Как свидетельствует тот же Гюр-чинов, он публиковал критические отзывы в трех литературных журналах «Млада литература», «Современост» и «Разгледи»23. Это весьма интересный факт, показывающий, что при всех противоречиях в позициях журналов существенную роль играл профессионализм критика. Причем, к сотрудничеству в журнале «Современост» Гюрчинова привлек преподаватель и известный литературный арбитр Д. Митрев, который был его главным редактором. «Журнал придерживался "реалистической ориентации", но отношение ко мне было крайне корректным: никто мне не ставил никаких условий, все, что я писал, публиковалось»24. Гюрчинов писал для журнала «Современост» критические отзывы о важнейших литературных событиях: изданиях новых произведений, свидетельствующих об интенсивно развивающейся молодой литературе Ивановского, К. Чашуле, Яневского, Бошковского и др. Приведенный факт помогает понять, что в реальности ситуация была многограннее и сложнее и разница во взглядах не препятствовала сотрудничеству. Атмосфера, при всей жесткости взаимных обвинений, была весьма благоприятной для эффективного развития македонской литературы. Гюрчинов называет то время «одним из самых светлых периодов, когда о литературе говорилось очень открыто, смело, без обиняков, со всей интеллектуальной силой и полемической страстностью»25.
Интересно отметить, что разница во взглядах не мешала критикам высказывать сходные суждения, когда оценивались произведения, ставшие вершиной национальной литературы. Самое пристальное внимание было уделено лирике и прозе выдающегося македонского писателя Конеского, вступившего в пору творческого рассвета. Его поэтический сборник «Вышивальщица» (1955) был встречен восторженно. Событием в литературе стало появление и сборника его рассказов «Виноградник» (1955). Критика сразу оценила свежесть стиля и новизну прозаического первенца признанного поэта. «Проза Блаже Конеского представляет собой большую творческую удачу отечественной беллетристики и свидетельствует о ее потенциальных возможностях. Эта книга, в большей степени, чем остальные, может и должна считаться для нашей прозы этапной»26, — прозорливо заметил Гюрчинов. Это суждение спустя тридцать лет подтвердил автор монографии о македонском рассказе X. Георгиевский27. Высокую
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
оценку получила также поэзия Тодоровского (сб. «Спокойный шаг», 1956) и М. Матевского (сб. «Дожди», 1956).
Журнал «Разгледи» решительно выступал за открытость македонской литературы, ее широкое взаимодействие с другими югославскими центрами, за тесные контакты с мировой литературой, что соответствовало творческой позиции его постоянных авторов — Тодоровского, Ивановского, Матевского, Варошлии, литературных критиков Спа-сова, Алексиева, Гюрчинова и др. Немало места связям македонской литературы с другими литературами уделял и «Современост».
Литературовед и критик Г. Старделов, весьма активный участник эстетических споров тех лет, в своей книге «Время противоречий» (1977) пришел к выводу о растущей зрелости македонской критики во время острых дискуссий 1950-х гг.28 Ученый и поэт поколения 1980-х гг. В. Смилевский в работе «Аспекты македонской литературы» (1993) также приводит ряд убедительных аргументов в пользу такой точки зрения, особо подчеркивая важность дискуссии о свободе творчества, во время которой существенно развились критерии эстетической оценки художественного произведения.
В 1950-1960-е гг. одним из самых обсуждаемых был вопрос отношения литературы к действительности, что так или иначе связывалось с проблемой реализма в современном искусстве. Наиболее важными текстами на эту тему были серия статей Митрева, опубликованных в журнале «Современост» под названием «Критерий и дог-ма»29, и Спасова «Ценности и критерии», опубликованные в журнале «Разгледи». Митрев писал о важности эстетического плюрализма. Спасов высказался об опасности конъюнктурных соображений при литературно-критическом анализе. А такая опасность существовала, судя по свидетельству Гюрчинова, который отметил, что в подоплеке дискуссионных суждений нередко обнаруживались личностные мотивы и амбиции.
В течение 1960-х гг. можно наблюдать изменение взглядов критики вследствие перемен в национальной литературе: «"реалисты" модернизировались, "модернисты" спустились на землю»30. Проблема отношения между литературой и действительностью тесно соотносится с проблемой ангажированности художественного слова. Этот вопрос неразрывно связан с наметившейся тенденцией критического отношения литературы к негативным общественным процессам, спо-
А.Г. ШЕШКЕН
рами о том, кто же подлинный герой нашего времени и как изображается наша эпоха в литературе. Эти вопросы приобрели актуальность и в художественном творчестве, которое все пристальнее обращается к постижению национального характера и национальным основам бытия. «Общечеловеческое» стало восприниматься и постигаться через «национальное». Решающую роль в этом процессе сыграло творчество одного из самых ярких писателей Македонии Живко Чинго (1935-1987), поставившего в центр внимания литературы национальные основы бытия и национальные жизненные типы. Новеллистика (сборники «Пасквелия», 1962; «Новая Пасквелия», 1965) обозначила новый этап в развитии национальной литературы и была высоко оценена критиками разных направлений.
Новые черты поэзии Р. Павловского, П. М. Андреевского, Уроше-вича, Б. Гюзела, Якимовского, Бошковского и др., синтезирующей опыт европейской лирики и народной традиции требовали от критики серьезного анализа национального литературного процесса, для чего уже был накоплен серьезный опыт.
Характерной чертой македонской критики 1945-1960-х гг. было то, что, наряду с профессиональными критиками (Митрев, Гюрчинов, Спасов, Старделов и др.), активно трудились на этом поприще сами писатели, в основной массе профессиональные филологи (Конеский, Солев, Мицкович, Урошевич и др.). Атмосфера литературных дискуссий способствовала быстрому и эффективному формированию критики как специфической области литературы. Объектом анализа становились наиболее значимые явления национального искусства слова. Материал литературных журналов того времени помогает воссоздать атмосферу напряженного творческого поиска в ее противоречиях.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. подр.: Шешкен А. Г. Македонская литература XX века. Генезис. Этапы развития. Национальное своеобразие. М., 2007. С. 33-35.
2 Рацин К. Развитокот и значеьето на една нова наша книжевност // Рацин К. Стихови и проза. С. 217.
3 Там же. С. 220.
4 Цит. по: Смилевски В. Аспекти на македонската литература 1945-1985. Скоп]'е, 1993. С. 18.
РОЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ 1945-1960-Х ГГ.
5 Там же. С. 18.
6 Там же.
7 Гурчинов М. Осво]уваье на реалноста. Скоп]'е, 2000. С. 157-158.
8 Поповски А. Бегаье од живот во -изми // Разгледи, 1953, № 26. С. 103.
9 Солев Д. Еден нужен коментар // Разгледи, 1953, № 29. С. 114-116.
10 3,аневски С. Проблемите на нашата литература во педесетитретата // Разгледи, 1954, № 3. С. 2.
11 См.: Критичко-есеистички текстови на Димитар Солев. Скоп]е, 2002. Издано в рамках научно-исследовательского проекта «Епоха на модернизмот во македонската литература и уметност» под рук. М. Гюрчинова.
12 Малески В. Шлагери и музика // Разгледи, 1953, № 3. С. 9.
13 Бошков Д. Ацо Шопов — «Стихови за маката и радоста» // Млада литература, 1952, № 4. С. 63-65 (цит. по: СмилевскиВ. Аспекти... С. 81).
14 См.: Смилевски В. Аспекти. С. 91.
15 Солев Д. Неизживеан романтизам // Млада литература, 1952, № 3. С. 37-42.
16 Солев Д. Неизживеан романтизам // Гурчинов М. Епоха на модернизмот во македонската литература и уметност. Критичко-есеистички текстови на Димитар Солев. С. 49.
17 Солев Д. Поезщ'а на трепети (Србо Ивановски «Средби и разделби», Ско-п]е, 1953). Цит. по.: Критичко-есеистички текстови на Солев. С. 57.
18 Там же.
19 Гурчинов М. Осво]уваье на реалноста. С. 155.
20 Там же. С. 166.
21 Там же. С. 167.
22 Там же. С. 162.
23 Там же. С. 156.
24 Там же.
25 Там же. С.160.
26 См., например, рецензию, опубликованную в 1955 г.: Гурчинов М. Прозниот деби на Блаже Конески // Гурчинов М. Современна македонска книжевност. Скоп|е, 1983. С. 60-69.
27 ГеоргиевскиХ. Поетиката на македонскиот расказ. Скоп]е, 1985. С. 83.
28 Старделов Г. Доба на противреностите. Скоп]е, 1977.
29 Митрев Д. Критериум и догма // Современост, 1955, №7-8; 10-11; 1956, № 1-2, 3, 4.
30 Гурчинов М. Осво]уваье на реалноста. С. 264.
