CC BY
37ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ
Т.Н. Белова
РОЛЬ ЛИТЕРАТОРОВ И КРИТИКОВ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ
В СТАНОВЛЕНИИ И РАЗВИТИИ АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ РУСИСТИКИ (1920-1950-е годы)
Аннотация. В статье рассматривается историческая роль литераторов и критиков русской диаспоры в Великобритании и США (1920-1950-е годы) в становлении и развитии в этих странах национальной традиции исследования русской литературы, а также различные факторы и тенденции, способствовавшие этому процессу. Прежде всего, это просветительская и переводческая деятельность; тесные контакты и контактные связи с писателями и критиками в Англии и США; статьи и книги, написанные на английском языке как критиками-эмигрантами (Д.П. Святополк-Мирский, В. Набоков, Г. Струве и др.), так и англоязычными русистами и писателями; плодотворная редакционно-издательская («Хогарт-пресс» четы Вульфов, Издательство им. А.П. Чехова в США и др.) и преподавательская деятельность эмигрантов в ведущих университетах Англии и США (Лондонском, Корнелском, Гарвардском, Стэнфордском, Йельском и др.), а также создание славистических ассоциаций (AATSEAL в США), русских отделений и центров по изучению россики и советики в ведущих национальных университетах и колледжах.
Ключевые слова: русская литература; русская эмиграция; преподавательская, издательская и переводческая деятельность; творческие контакты и контактные связи.
Одним из факторов, во многом облегчивших вхождение в русскую литературу англоязычных русистов в Великобритании (в 19201930-е годы) и в США (в 1940-1950-е годы), явилась русская эмиграция первой, а затем и второй волны. Литераторы и критики русского зарубежья всеми силами способствовали сохранению и популяризации русской духовной культуры и литературы в этих странах и одновременно сближению русской эмиграции с англо-американским социумом и национальной культурой. В основе этого сближения лежат
БЕЛОВА
Татьяна
Николаевна,
кандидат
филологических
наук,
филологический факультет МГУ имени
М.В. Ломоносова
87
прежде всего тесные творческие контакты представителей русской эмиграции с литераторами и критиками Великобритании и США, их совместная кропотливая работа над переводами произведений русской литературы на английский язык, обширная разнообразная редакционно-издатель-ская и преподавательская деятельность, создавшая целую поросль молодых славистов в этих странах.
Хотя по своим масштабам русская эмиграция в Англии не может сравниться с такими мощными по своему значению и влиянию центрами русского зарубежья, как Берлин в начале 1920-х годов, Париж в 1920-1930-е годы или довоенная Прага, а позднее Нью-Йорк в 1940-1950-е годы, она внесла в период между двумя войнами неоценимый вклад в культурное сближение с английской литературной элитой, что в дальнейшем вылилось в масштабную популяризацию русской литературы на Западе и ее стремительное проникновение в культурное сознание англичан.
Одним из самых известных русских литераторов-эмигрантов в Англии был потомок древнего княжеского рода Д.П. Свято-полк-Мирский - литературный критик, историк литературы, редактор литературных и политических изданий и видный идеолог евразийского движения. По окончании Петербургского университета, где он получил блестящее гуманитарное образование, в связи с политическими событиями в России он принимает активное участие в Гражданской войне на стороне Деникинской армии, а после ее поражения через Константинополь попадает в Грецию, в Афины, где создает серию очерков о русской литературе на английском языке, которым он в совершенстве владел, под заголовком «Письма» («Letters»). Им предпослан небольшой аналитический обзор традиций русской литературы XIX в. в их эволюции.
В 1920 г. эти очерки были отправлены в Англию и опубликованы там в журнале «The London Mercury» под заголовком «Russian Letters». За этим успешным начинанием его как исследователя русской литературы 88
последовал переезд Д. Мирского в Лондон в 1921 г., где он лично познакомился с редактором этого журнала Дж. Сквайром (J.C. Squire), который, продолжив сотрудничество с талантливым автором, предложил ему темы статей, чтобы тот мог в дальнейшем печататься и в других английских журналах: «The Literary Review», «The Contemporary Review», «The Outlook», «The Times Literary Supplement» и др. Более того, стараниями своих давних английских знакомых, специалистов по русской литературе М. Бэ-ринга (M. Baring) и Б. Пэрса (B. Pares), Свя-тополк-Мирский сразу же получил место преподавателя в Школе славянских исследований Королевского колледжа (King's College) Лондонского университета, созданного Б. Пэрсом, а затем в 1922 г. и в самом колледже. В Англии он развивает бурную просветительскую и научную деятельность: читает публичные лекции о Пушкине, Блоке, Лескове и других авторах, пишет многочисленные статьи и рецензии как для английской, французской, так и для русской зарубежной прессы. Так, в журнале «The Slavonic Review» («Славянское обозрение») под ред. Б. Пэрса благодаря его инициативе были опубликованы произведения русских писателей, поэтов и философов: И. А. Ильина, Н.О. Лосского, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева и др. в переводе на английский язык.
За два года (1925-1927) он выпустил в свет четыре выдающихся исследования о русской литературе: «Modern Russian Litera-ture» (1925) - книгу о современной русской литературе, расширив ее содержание в 1926 г. изданием труда «Contemporary Russian Literature: 1881-1925», а год спустя (в 1927 г.) опубликовал «A History of Russian Literature from the Earliest Times to the Death of Dostoevsky: 1881» - «Историю русской литературы с древнейших времен до 1881 - года смерти Ф.М. Достоевского». В 1926 г. издана его книга «Pushkin», которая до сих пор считается лучшим введением в изучение творчества великого русского поэта на английском языке. Благодаря выходу в свет этих книг на английском языке Д. Мирский снискал себе имя и славу вы-
дающегося историка русской литературы не только в Англии, но и в Европе. В 19601970-е годы, после множества переизданий эти исследования были переведены на европейские языки, а его «История русской литературы» до сих пор рассматривается критиками как идеальный образец для создания в других странах истории национальной литературы1.
Как пишет отечественная исследовательница О. Казнина в своей содержательной и очень информативной книге «Русские в Англии», «В Англии в 1920-х годах Д. Мирский был главным посредником между английской и русской литературой, он был сам по себе неким звеном в цепи англо-русских и русско-европейских литературных связей», поскольку его труды формировали представление о русской литературе не только читателей, но и писателей: В. и Л. Вульфов, Д.Г. Лоуренса, К. Мэнс-филд, Э.М. Форстера и др.2
Действительно, многие английские писатели испытывали особый, непреодолимо острый интерес к русской литературе и искусству. Так, в своем частном издательстве «The Hogarth Press» чета Вульфов в начале 1920-х годов решила издать ряд произведений русской литературы в переводе на английский язык. Они брали уроки русского языка у леворадикального русского эмигранта С.С. Котелянского, который жил в Лондоне начиная с 1911 г. (по настоянию своей матери, опасавшейся за его судьбу в России). Котелянский оказался также и талантливым переводчиком: несмотря на недостаточно глубокое владение английским языком, он вначале набрасывал черновой перевод, оставляя лакуны для вариантов соавторства, а Л. Вульф перелагал этот своеобразный язык на «королевский английский». Таким образом были изданы записные книжки А.П. Чехова с приложением воспоминаний о нем М. Горького, рассказы Бунина, книга воспоминаний М. Горького о Л. Толстом и др. произведения. Вместе
с В. Вульф Котелянский перевел автобиографию С.А. Толстой «Моя жизнь» (1922), исповедь Ставрогина, первоначально не вошедшую в роман Достоевского, и др. Всего в этом издательстве было опубликовано 15 переводов русских книг, в том числе «Тьма» Л. Андреева, «Житие» Аввакума, «Зависть» Ю. Олеши, несколько сборников рассказов И. Бунина, который в 1934 г. стал нобелевским лауреатом, чему, возможно, способствовали и переводы его произведений на английский язык. В. Вульф постоянно писала рецензии на новые переводы произведений русских писателей: именно они легли в основу ее статей о русской литературе.
Главные литературно-критические работы, написанные В. Вульф, - «Современный роман» («Modern Fiction», 1919) и «Этапы развития романа» («Phases of Fiction», 1929), - основаны на глубоко прочувствованном знании произведений русских писателей. В своем творчестве В. Вульф испытала влияние Толстого, Достоевского и Чехова и в статьях представила тонкий анализ художественного метода этих трех «великих русских». Так, в своем эссе «Современный роман» она прямо говорит о благотворном воздействии русской литературы на литературу английскую, о ее удивительной глубине и духовности. Именно в это время английские литераторы начинают постигать и изучать влияние духовных ценностей русской литературы на английскую читательскую аудиторию, а затем и на английскую литературу.
Известный английский писатель Д.Г. Лоуренс, горячо любивший и высоко ценивший русскую литературу, тоже работал над переводами произведений русских писателей вместе с С. С. Котелян-ским, стараясь как можно глубже проникнуть в художественный текст. В 19271929 гг. они перевели «Уединенное» и «Опавшие листья» В.В. Розанова, в предисловии к которым он характеризует
89
русский тип мышления и осмысливает «загадочный русский характер», столь отличный от европейского. В 1921 г. им удалось создать блестящий перевод выдающегося рассказа И. Бунина «Господин из Сан-Франциско», талант которого Д. Г. Лоуренс очень высоко оценил и даже испытал его влияние как писатель.
Воспоминания М. Горького о Леониде Андрееве в совместном переводе Коте-лянского с английской писательницей К. Мэнсфилд, в творчестве которой присутствуют чеховские традиции, вышли в журнале «Dial» в 1924 г., а письма и дневник А.П. Чехова - в журнале «Athenaem». Кроме того, Котелянский перевел записные книжки Чехова, переписку Ф.М. Достоевского с женой, мемуары русских писателей и др., всего более 30 книг, внеся свой личный вклад в популяризацию русской литературы в Англии. Критики признают, что его переводы, особенно доведенные до совершенства носителями английского языка, по качеству были не хуже, чем, например, выдающиеся переводы собраний сочинений классиков русской литературы (Толстого, Тургенева, Достоевского, Чехова), выполненные англичанкой К. Гарнет3. Таким образом, «почтовые лошади» прогресса - как метко А. С. Пушкин характеризовал гуманитарную деятельность переводчиков в развитии цивилизаций - внесли значительный вклад в популяризацию достижений русской классической и современной литературы в англоязычной и шире - в европейской среде. Надо сказать, что статьи Д. Мирского о русской и английской литературе тоже не ограничивались публикациями в Туманном Альбионе: они появлялись в литературной периодике Германии и Франции, а также во всех ведущих периодических изданиях русской эмиграции - журнале «Современные записки» (Париж), газетах «Звено» и «Дни», в журналах «Воля России» (Прага) и «Благонамеренный» (Брюссель). Он также писал статьи о современной английской и американской литературе, причем некоторые
90
из них даже публиковались в советской России в журнале «Современный Запад» в 1923 г.
Мирский постоянно посещал зарубежные центры русской эмиграции с целью расширения литературных контактов и получения новых публикаций: Париж, Берлин, Прагу, Брюссель. Под его воздействием англичане и европейцы воспринимали русскую литературу ХХ в. как единую - без разделения на эмигрантскую и советскую, поскольку он писал и о творчестве советских писателей: Б. Пильняка, Вс. Иванова, И. Бабеля, М. Горького, которые, по его мнению, достигли очень многого в художественной сфере. Так, в докладе «Культура смерти в русской литературе» (1926) Мирский заявил, что вся русская предреволюционная поэзия развивает тему смерти, в то время как произведения М. Цветаевой, Б. Пастернака, В. Маяковского проникнуты жизнеутверждающим пафосом4.
Некоторые подобного рода статьи Мирского даже были расценены эмигрантами как прямая апология советского строя. Встреча в Сорренто с М. Горьким весной 1928 г. оказалась ключевым моментом всей его жизни: Мирский написал книгу о Ленине, вступил в Компартию Великобритании. Кстати сказать, в это время коммунизм вошел в Англии в моду и получил распространение даже в аристократических кругах. В 1932 г. в газете «Morning Post» Мирский был назван «коммунистическим агитатором», после чего ему пришлось оставить должность в Лондонском университете. Его переезд в Россию совпал с триумфальным возвращением М. Горького, который в течение четырех лет (до своей смерти) всячески опекал Мирского, вовлекая его в работу по истории фабрик, заводов, строительству Беломорско-Балтийского канала и т.д. Но Мирский продолжал писать и об английском и европейском модернизме, о творчестве как советских авторов, так и современных английских (о Киплинге, Джойсе, Смоллетте, Олдинг-
тоне, Эллиоте и др.). После смерти Горького в 1936 г. лишенный защиты Мирский в 1937 г. был объявлен в центральной литературной прессе троцкистом, арестован, обвинен в связях с разведслужбой Великобритании и даже подготовке английских шпионов в Школе славянских исследований, где он когда-то преподавал. Он умер в лагере под Магаданом 6 сентября 1939 г.
Другой русский литератор Г.П. Струве (1898-1985), сын известного в России политического деятеля П.Б. Струве, детские годы провел с отцом за границей (в Швейцарии, Германии, Франции), где тот находился в эмиграции. Вернувшись в Россию во время Первой мировой войны, он принял решение участвовать в ней в качестве добровольца, а после революции 1917 г. вступил в Добровольческую армию генерала Алексеева. В конце 1918 г. вместе с отцом они покинули Россию, перейдя финскую границу, в 1919 г. оказались в Англии, где весной 1922 г. Г. Струве закончил Оксфордский университет, получив степень бакалавра по кафедре современной истории. После этого он жил в Праге, Берлине, Париже, где вместе с отцом активно сотрудничал в издании ведущих эмигрантских газет и журналов. Там он публиковал статьи на политические и литературные темы: писал о И. Бунине, В. Набокове, М. Алданове, Н. Берберовой, Б. Пильняке, И. Эренбурге и др. авторах русского зарубежья, а во французской прессе - о современных английских писателях и поэтах. В 1932 г. ему предложили должность лектора в Школе славянских и восточноевропейских исследований Лондонского университета (вместо Д.П. Мирского). Его первые лекции были посвящены творчеству И. Бунина, В. Набокова-Сирина, Е. Замятина, Л. Леонова. Наряду с чтением лекций, в том числе и публичных (в Славянском клубе в Оксфорде и др.), он писал статьи для английских и эмигрантских газет и журналов, английской академической
периодики о советской литературе и литературе эмиграции. В 1935 г. он издал свой курс лекций «Soviet Russian Literature» («Русская литература при Советах»), дополненное переиздание - в 1944 и 1946 гг., а позже монографию «Twenty Five Years of Soviet Russian Literature (1918-1943)» («25 лет советской литературы (1918-1943)»).
Во время Второй мировой войны он продолжал преподавательскую деятельность уже в Оксфорде, куда была переведена часть Школы славянских исследований, работал на радиостанции, где возглавил русский отдел. В 1946 г. он был приглашен для работы в Калифорнийский университет в Беркли в США. В 1956 г. там, в Издательстве им. А.П. Чехова вышла его самая известная книга «Русская литература в изгнании: опыт исторического обзора зарубежной литературы», представляющая собой информативный историко-литературный труд и справочник по истории русского зарубежья, который до сих пор востребован на Западе.
В силу своих возможностей он постоянно оказывал разнообразную помощь русским эмигрантам - собратьям по перу: устраивал их вечера, осуществлял переводы их произведений, писал о них статьи, популяризируя их творчество не только в эмигрантских, но и французских и английских журналах («Le Mois», «Slavonic Review» и др.).
В лондонский период и в последующие годы Струве занимался и активной деятельностью по изданию в странах Европы и Америки произведений русской литературы XIX-XX вв. Так, в Лондоне в 1933 и 1946 гг. в двух издательствах вышел сборник рассказов И. Бунина на английском языке «The Well of the Days», а в США антология «Сто лет русской прозы и поэзии: от Пушкина до Набокова» («A Century of Russian Prose and Verse: from Pushkin to Nabokov». - Berkely, 1967), аннотированная библиография В. Белинского («A Belinsky Centenary Bibliography». An annotated list of
91
1948 publ. / Comp. by Struve G. - L. -1949). Одновременно он перевел на русский язык стихотворения Р.-М. Рильке, «Скотский хутор» Дж. Оруэлла (совместно с женой поэтессой М. Кригер). В 1971 г. в США вышло новое издание его книги о советской литературе «Russian Literature Under Lenin and Stalin: 1917-1953». - Oklahoma, 1971 («Русская литература при Ленине и Сталине: 1917-1953»). Вместе с тем в течение всей жизни Струве серьезно занимался и творчеством Пушкина. Участвуя в подготовке Пушкинских дней к 100-летию со дня гибели поэта в 1937 г., он напечатал ряд статей о его творчестве, в том числе и о неизвестных рукописях поэта, обнаруженных им в библиотеке Британского музея. Библиография трудов Г. Струве составила солидную, объемистую брошюру.
Чрезвычайно действенную, постоянную помощь Г. Струве оказывал В. Набокову (1899-1977), который вместе со своими родителями оказался в эмиграции в Англии в мае 1919 г., где осенью поступил в Трини-ти-колледж (Trinity College) Кембриджского университета, который закончил в июне 1922 г. по специальности французская и русская литературы. После этого он переезжает в Берлин, к своим родителям, а затем в Париж. Набоков сотрудничает во многих эмигрантских изданиях, где публикует свои стихи и романы, переводы классиков французской и английской литератур («Николка-Персик», «Аня в стране чудес»), затем, движимый желанием получить работу преподавателя университета в Англии, а позже в США, вновь прибегает к помощи Г. Струве, который всячески популяризировал его творчество: публиковал рецензии на его стихи и прозу в изданиях русского зарубежья, а также во французском журнале «Le Mois», перевел и опубликовал в лондонских журналах его рассказы «Возвращение Чорба» и «Пассажир», нашел для переведенного самим Набоковым романа «Отчаяние» английского редактора-стилиста. В результате роман вышел в Лондоне в 1937 г., и Набоков получил за него хороший по тем временам гонорар в 45 долл. Таким 92
образом, Г. Струве во многом способствовал известности Набокова в Англии, где в «Славянском обозрении» («Slavonic Review») в 1934 г. вышла его статья «Владимир Сирин» с высокой оценкой творчества писателя. К сожалению, ни преподавательской, ни редакционно-издательской должности в Англии Набоков так и не дождался и был вынужден просить влиятельных знакомых (М.И. Ростовцева, И. А. Бунина, Н.А. Бердяева и того же Г.П. Струве) способствовать его переезду в США, что и произошло в 1940 г.5
Помимо русских эмигрантов, важную роль в развитии культурных и литературных связей между Россией и Великобританией в эти годы сыграли и сами англичане -знатоки русской культуры и русского языка, которым довелось жить и работать в России в качестве корреспондентов газет до и после революции 1917 г., например Гарольд Вильямс (Harold Williams, 18761928). Уроженец Новой Зеландии, он, заинтересовавшись учением Л. Толстого, изучил русский язык, что для него не представляло большого труда, поскольку он был полиглотом (знал 50 языков, в том числе даже полинезийский), и, оказавшись в России в 1904 г., сразу отправился в Ясную Поляну. Г. Вильямс воспринимал Л. Толстого как великого реформатора христианства и в первую очередь очень высоко отзывался о его религиозно-философских произведениях. В эти годы (1904-1908) он работал корреспондентом лондонской газеты «Mancher Guardian», где в 1905 г. опубликовал свое интервью с Л. Толстым. Затем с 1908 г. он отправлял свои корреспонденции об англо-российских отношениях в лондонскую газету «Morning Post», а с 1914 г. - в «Daily Chronicle», прекрасно ориентируясь в развернувшейся в эти годы политической борьбе в России. Результатом его наблюдений стала поразительная по своей глубине и объективности книга «Россия русских» («Russia of the Russians», 1914), в которой он провидчески оценил русский большевизм как «злую карикатуру» на социалистические теории Запада, одновременно справед-
ливо отметив и кризис западной цивилизации. Говоря о русской литературе, которую он великолепно знал, критик писал, что она «поражает своей оригинальностью в выборе тем и подходе к ней, несмотря на то, что в ней есть отзвуки всех европейских литератур», при этом она истинно национальна и «раскрывает русские движения души, русские настроения и устремления»6.
Жена Вильямса А.В. Тыркова, оказавшаяся в 1918 г. вместе с супругом в Англии, попыталась объяснить английской аудитории суть и истинный характер русской революции в книге «От свободы к Брест-Литовску. Первый год революции», которая вышла в Лондоне в 1919 г. на английском языке. Однако к ее негативным оценкам русского коммунизма в Англии стали прислушиваться только в конце 1920-х годов.
Дом Тырковой и Вильямса в Лондоне стал одним из наиболее гостеприимных центров культурного сближения русских и англичан. Тыркова основала журнал «Русская жизнь», где публиковались статьи о литературе и искусстве. Кроме того, она активно помогала многим русским писателям-эмигрантам, поддерживала их морально и материально, в частности М.А. Ремизова и его жену. Она помогла И.С. Шмелёву организовать издание «Солнца мертвых» на английском языке; при ее участии в Лондон смогли приехать Б.К. Зайцев, М.И. Цветаева, Н. Теффи, И.А. Бунин, которому был устроен великолепный прием в «Русском доме». Тыркова написала подробную биографию А.С. Пушкина в 2 т. (Париж, 1929; 1948), а также увековечила память своего безвременно скончавшегося супруга книгой «Щедрый даритель: жизнь Гарольда Вильямса» («Cheerful Giver. The Life of Harold Williams», London, 1935).
Другим крупным специалистом по России и русской литературе был корреспондент газеты «The Morning Post» Морис Бэ-ринг (Maurice Baring, 1874-1945), который много лет провел в нашей стране и при этом
написал о ней более десяти книг (воспоминания, наблюдения, несколько романов, рассказы, стихотворения, пьесы, а также создал целый ряд исследований по русской литературе). Наиболее ценные из них: «Landmarks in Russian Literature» («Вехи русской литературы», 1910, перевод на русский язык 1913), «An Outline of Russian Literature» («Очерк истории русской литературы», 1914), антология «The Oxford Book of Russian Verse» («Оксфордская книга русских стихов», 1924), получившие очень высокую оценку Д.П. Святополк-Мирского, выделившего этого автора из числа других русистов как очень «яркое и отрадное» явление.
Бэринга отличала редкая восприимчивость к явлениям в культурной жизни других стран, особенно в России. Он первым из англичан понял значение творчества А.С. Пушкина и Ф.М. Достоевского для русской и мировой литературы, оценил особую роль МХАТа в современной артистической жизни России и в его постановке чеховских пьес. Он в какой-то степени способствовал зарождению непреходящей моды на Чехова в Англии и в английском театре. В России он ценил естественность в отношениях между людьми, духовность, искреннюю религиозность, не искаженную цивилизацией, как на Западе.
Таким образом, в 1910-1930 гг. в Англии появляются первые серьезные научные исследования о русской литературе в специализированных научных журналах и сборниках статей, а также монографические работы. Однако круг английских русистов оставался весьма узким, а научный охват самого предмета изучения был явно недостаточным. Ситуация меняется с появлением на ниве русистики литераторов и критиков русской диаспоры: Д.П. Мирского, Г. Струве, В. Набокова, С. Коновалова, Е. Винавера, которые заняли свое место в академических кругах благодаря глубокому знанию русской и европейских литера-
S3
тур, литературных направлений и современных тенденций развития. Их деятельность стала краеугольным камнем, обеспечившим становление и развитие английской, а затем и американской русистики.
«Русский англичанин» Е. И. Замятин также внес свой вклад в литературный процесс в Англии, в частности в развитие английского романа-антиутопии. Находясь там в командировке в качестве инженера-наблюдателя на судоверфях в Ньюкасле, где строились ледоколы для военного флота России во время Первой мировой войны, он написал роман «Островитяне», в котором изобразил перманентную скуку, заурядность и пошлость английской провинциальной жизни, ее стандартизацию и бездуховность.
Эти впечатления, а также увлеченность Замятиным научно-фантастическими романами Г. Уэллса легли в основу его самого известного романа «Мы», написанного в России и опубликованного в Нью-Йорке в 1924 г. на английском языке. В нем представлено общество будущего «организованного рая» с его тоталитарным контролем над личностью, неприкрытым террором, психической обработкой людей, культом личности и т.д. Некоторые главы романа на русском языке были опубликованы в эмигрантской газете «Воля России», ее редактором был М. Слоним, после чего началась травля писателя на родине: его обвинили в сотрудничестве с белоэмигрантской прессой. Однако ему все же удалось в 1931 г. выехать в Европу - в Париж. Благодаря Д. П. Святополк-Мирскому и русскому эмигранту Г.П. Струве с творчеством Замятина смогли познакомиться англичане. Мирский писал о нем статьи, перевел его повесть «Пещера» («Славянское обозрение», 1923), а в своей книге «Современная русская литература: 1881-1925 гг.» (1926) выделил исследование о его произведениях в отдельную главу.
Когда в 1932 г. в Англии вышел в свет роман-антиутопия О. Хаксли «Brave New World» («Храбрый новый мир»), читатели 94
и критики сразу же отметили сходство этого произведения с романом Замятина «Мы». Сам О. Хаксли отрицал какое-либо влияние, говоря, что роман Замятина никогда не читал. Замятин также не стал предъявлять претензий к автору, заметив, что сходство замыслов, возможно, объясняется тем, что идеи подобной антиутопии «носятся в воздухе». Интересно, что в 1962 г. Хаксли написал роман-утопию «Остров», название которого неожиданно совпало с заголовком первого романа Замятина («Островитяне»). Однако другой английский мастер слова Дж. Оруэлл все же признал опосредованное влияние книги Е.И. Замятина «Мы» на формирование замысла антиутопии «1984»: это случилось после того, как он прочел анализ романа «Мы» в исследовании Г.П. Струве «Twenty Five Years of Soviet Russian Literature (1918-1943)». Сам роман Замятина «Мы» был издан в Англии лишь в 1970 г. в переводе Б.Г. Герни. В предисловии к этому изданию критик М. Гленни назвал Е. Замятина «Главным звеном в английской традиции антиутопии», поскольку «он впитал художественный потенциал английского писателя одного поколения, придал ему новое измерение и передал его двери писа-
7
телям следующего поколения» .
Таким образом, в истории английской литературы наблюдаются случаи непосредственного влияния творчества русских писателей на появление новых жанров и тенденций в истории развития национального романа.
Русская эмиграция первой волны в 1920-1930-е годы в США внесла существенный вклад в развитие науки и техники (как, например, изобретатель телевидения З.К. Зворыкин, гениальный авиаконструктор И.И. Сикорский и др., а в области гуманитарных наук - историк М.М. Карпович, бывший секретарь русского посольства в Вашингтоне, создавший свою научную школу в Гарвардском университете и подготовивший из американских студентов крупных специалистов по русской истории). В стремлении осознать историю развития
России, глубже разобраться в ее прошлом, выяснить истоки настоящего, точнее оценить смысл происходящих в ней в ХХ в. событий и заключена непреходящая ценность трудов русских историков, политологов, философов и их вклад в развитие американской науки о России.
Писатель Б. Зайцев справедливо назвал российскую интеллигенцию «цветом нации» с ее «духовностью и гуманизмом»; ее главным делом в изгнании было сбережение традиций и ценностей отечественной культуры для будущей возрожденной России, а также сохранение русского этноса в странах эмиграции. Поэтому с начала 1920-х годов в крупных городах Америки -Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и др. - создаются русские клубы и русские культурные центры, федерации русских детских школ, литературные, театральные, профессиональные и прочие общества; например в Сан-Франциско был организован городской литературно-художественный кружок, выпускавший в 19201930-е годы сборники эмигрантских произведений и альманахи: «Дымный след» (1925), «Калифорнийский альманах» (1934), «Земля Колумба» (1936), а в Чикаго был создан русский драматический кружок под управлением В.И. Анциферова.
Духовному единению русских переселенцев, защите их интересов, вхождению в мир американской культуры способствовали и печатные издания: в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Чикаго и других городах в 1920-е годы выходили ежедневные русские газеты, в частности, издающаяся по сей день в Нью-Йорке газета «Новое русское слово», которая информировала читателей о жизни русских эмигрантов в США, новостях Европы и Америки, событиях в России; газета «Русская жизнь» (Сан-Франциско), в 2016 г. отметившая свое 95-летие, и др.
В 1920-е годы в США издаются первые литературно-художественные журналы русской эмиграции: в октябре 1924 г. в
Нью-Йорке вышел первый номер «Зеленого журнала», редактором-издателем которого был писатель Л.М. Камышников. В 1925-1926 гг. в Нью-Йорке издавался литературный и научно-популярный журнал «Зарница» (вышло всего 16 номеров этого издания), с 1929 г. там же выпускался «общественно-культурный» журнал «Современник» под редакцией Б. Федорова, а в Чикаго - ежемесячный русско-американский журнал «Москва».
Таким образом, в 1920-1930-е годы в США довольно успешно велось строительство «Малой России» - государства без территории и границ.
Переезд из Парижа в начале 1940-х годов в США части представителей русской литературной эмиграции «первой волны», обладавших огромным культурным потенциалом и большим литературным опытом, явился весьма благоприятным фактором для упрочения духовных связей русской диаспоры в США, утверждения и сохранения русской культуры, русского языка и русской литературы в Америке.
1940-е годы становятся новой фазой, новым этапом в культурно-литературном отношении для всего русского зарубежья -центр русской литературной эмиграции перемещается в США, его «столицей» по праву становится Нью-Йорк - средоточие духовной жизни русских переселенцев. Формируются и другие центры русского литературного зарубежья: Чикаго, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, возникшие еще до Второй мировой войны.
Отметим, что преподавательская деятельность русских литераторов - эмигрантов первой, а затем и второй волны в американских вузах и колледжах, их критические и литературоведческие работы, публиковавшиеся в 1940-1950-е годы и позднее (Г. Струве, М. Слонима, В. Александровой, В. Набокова, Ю. Иваска, Б. Филиппова, В. Маркова, Д. Бобышева и др.), стали катализатором вначале интереса к русской литературе, а затем и подъема
95
американской литературоведческой русистики в 1960-1970-е годы.
В 1942 г. в Нью-Йорке силами парижской эмиграции почти одновременно были созданы два крупных журнала: «Новоселье» и «Новый журнал». Ежемесячный журнал «Новоселье» начал выходить с февраля 1942 г. под редакцией поэтессы С. Прегель, а после войны в 1950 г. журнал «Новоселье» стал издаваться в Париже, но в скором времени прекратил свое существование.
Трибуной русской эмигрантской мысли в военные и послевоенные годы в США суждено было стать «Новому журналу» -крупнейшему литературно-художественному и общественно-политическому изданию русской эмиграции в США, основанному в 1942 г. М.О. Цетлиным (1882-1945) и М. Алдановым (1886-1957) при участии и других сотрудников парижского эмигрантского журнала «Современные записки», издание которого было приостановлено в связи с оккупацией Франции нацистами в 1940 г. По словам Б. Зайцева, «Новый журнал» стал как бы «сыном» «Современных записок».
С момента своего основания в 1942 г. «Новый журнал» становится центром духовного объединения русских общин в разных частях страны: отличаясь редкой терпимостью к различным философским взглядам и политическим убеждениям, кроме откровенно шовинистических и тоталитарных, он предоставлял свои страницы историкам, политологам, философам, социологам различной политической ориентации. Однако русского читателя в США в первую очередь привлекали художественные произведения: новые рассказы И. А. Бунина, которыми в течение ряда лет с первых же номеров открывался журнал, исторические романы и рассказы М. Алданова, произведения Р. Гуля, Н. Берберовой, М.А. Осоргина, М.О. Цет-лина, В. Набокова, Б. Зайцева и др., критические статьи об искусстве и литературе, воспоминания современников о А. Чехове, Л. Толстом, М. Горьком и др.8
96
Его распространению в США способствовали американские университеты, являвшиеся основными подписчиками журнала. В настоящее время он издается в России. Таким образом, сфера влияния «Нового журнала» не была ограничена только русской эмигрантской средой, его влияние в значительной степени распространялось и на академические круги США, в том числе на когорту американских советологов.
С начала 1950-х годов (1953-1958) в Нью-Йорке издается и чисто литературный журнал «Опыты», издателем которого была М.Э. Цетлина, редакторами Р.Н. Гринберг, В. Л. Пастухов, а затем Ю.П. Иваск.
В этом журнале печатали свои стихотворения русские эмигранты «первой» и «второй волны»: Ю. Иваск, В. Набоков, Дм. Кленовский, Ю. Терапиано, И. Чиннов, О. Анстей; публиковалась проза А. Ремизова, Н. Берберовой, Б. Зайцева, Г. Адамовича, В. Вейдле, Ю. Анненкова, Ф. Степуна, Н. Оцупа и др. Однако вышло всего девять номеров этого издания.
В 1946 г. в США был основан литературно-художественный журнал «Жар-птица» (редактор издания - Н. Чирков), с 1958 г. издается сатирико-юмористиче-ский журнал «Медведь» и др.
В 1940-е - начале 1950-х годов помимо газет и журналов русскими литераторами-эмигрантами в США выпускается и ряд сборников-альманахов. Так, в 1942 г. под эгидой «Ассоциации русских писателей в Нью-Йорке» выходит «Ковчег: Сборник русской зарубежной литературы», включивший рассказы И. Бунина, М. Алданова, М. Цетлина, А. Браиловского, А. Головина и др., стихотворения Ю. Иваска, Ю. Тера-пиано, А. Несмелова, Т. Остроумовой и др.; в 1953 г. в Нью-Йорке в Издательстве им. А.П. Чехова вышла книга «На Западе. Антология русской зарубежной поэзии» (составитель Ю. Иваск), в которой были опубликованы стихи самого Ю. Иваска, Г. Адамовича, И. Бунина, Н.А. Теффи, Вяч. Иванова, И. Одоевцевой, М. Чехонина, Л. Алексеевой, Д. Кленовского, С. Юрасо-ва, Н. Берберовой, О. Анстей, В. Корвин-
Пиотровского, И. Елагина, В. Маркова, К. Моршена, Ю. Терапиано, В. Набокова, И. Чиннова и других представителей «двух волн» русской эмиграции; в 1955 г. в Лос-Анджелесе был издан литературно-политический сборник «Свободная Россия», а в 1960-1967 гг. в Нью-Йорке под редакцией Р. Гринберга вышло пять книг литературного альманаха «Воздушные пути», названием которого стало заглавие рассказа Пастернака с целью подчеркнуть искусственность преград между двумя ветвями русской литературы - отечественной и зарубежной. Первый номер альманаха был посвящен юбилею этого поэта, которому в 1960 г. исполнилось 70 лет. В альманахе была представлена поэзия А. Ахматовой, Н. Гумилева, М. Цветаевой, О. Мандельштама, В. Ходасевича, Б. Пастернака, В. Хлебникова, И. Чиннова, Д. Кленовского, В. Набокова, Н. Моршена, И. Елагина, В. Вейдле и др., проза И. Бабеля, очерки и воспоминания, литературоведческие эссе и критика Ю. Иваска, Г. Адамовича, Б. Филиппова, Л. Ржевского, В. Маркова и др.
В 1952 г., как отмечает Струве в своей книге «Русская литература в изгнании», именно под влиянием представителей «второй волны» русской эмиграции, рассказавших страшную правду о жизни в СССР, а также правительственных и общественных организаций, их поддержавших, в Нью-Йорке при участии Фонда Форда было создано самое крупное издательство русской книги - Издательство им. А.П. Чехова, которое в течение своей четырехлетней деятельности выпускало произведения русской классики (В.Ф. Одоевского, Н.В. Гоголя, К.Н. Леонтьева, Н.С. Лескова, Ф.И. Тютчева и др.), стихи и прозу писателей-эмигрантов: И.А. Бунина, М.А. Алданова, Р. Гуля, Б.К. Зайцева, Н. Теффи, И. Одо-евцевой, А.М. Ремизова, В.В. Набокова, Н. Нарокова, И. Елагина, Л. Ржевского, и др.; уже упомянутую антологию: «На Западе» (антология русской зарубежной поэзии под ред. Ю. Иваска - наиболее много-
аспектное собрание эмигрантской поэзии), сборник произведений молодых эмигрантских авторов «Пестрые рассказы» (под ред. В. Александровой); однотомник «Опальные повести», включивший произведения Б. Пильняка, А. Платонова, Б. Пастернака и др. (под ред. В. Александровой); антологию поэзии за «железным занавесом» «Приглушенные голоса» (под ред. В. Маркова) и др., а также произведения Е. И. Замятина, М.А. Булгакова, сборник «Неизданный Гумилев» (под ред. Г. Струве), «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» И. Ильфа и Е. Петрова, пользовавшиеся большим успехом в эмигрантской среде, мемуарную литературу (книги воспоминаний П.Н. Милюкова, Ф.А. Степуна, Ю. Тера-пиано, А.Н. Бенуа, А.Л. Толстой, Б. Ширяева, В.П. Зилоти, А.И. Деникина, В.А. Маклакова и др.), литературно-критические труды (например, «Одиночество и свобода» Г. Адамовича, указанные выше работы Г. Струве)9 и др.
Стремлением запечатлеть духовную эволюцию представителей русской литературной эмиграции «первой и второй волн», сохранить для потомков художественные достижения литературы русского зарубежья и оценить их вклад в отечественную литературу проникнута книга Г.П. Струве «Русская литература в изгнании. Опыт исторического обзора зарубежной литературы», вышедшая в нью-йоркском Издательстве им. А.П. Чехова в 1956 г., - первое крупное исследование подобного рода. Сам Г. Струве очень много сделал для сохранения литературного наследия и популяризации на Западе произведений русских писателей, в то время не издававшихся на родине. Вместе с Б. Филипповым, представителем уже «второй волны» русской эмиграции, в 1960-е годы он издал трехтомные собрания сочинений О. Мандельштама (1965-1969) и Б. Пастернака (19621968), двухтомники произведений А. Ахматовой (1965) и Н. Клюева (1969), четырехтомник Н. Гумилева (1962-1968), стихи
97
Н. Заболоцкого (1965)10, составил антологию «К истории русской поэзии 1910 -начала 1920-х годов» и др. Причем многие из них вышли в Издательстве им. А.П. Чехова в Нью-Йорке. Там же издавалась и проза М. Цветаевой (1953), известный роман Е. Замятина «Мы», запрещенный в СССР (1952), «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка о загадочной смерти советского полководца М. Фрунзе и др. произведения; в 1954 г. Н. Берберова подготовила к печати и выпустила в свет сборник «Литературные статьи и воспоминания» В. Ходасевича и др.
В дальнейшем подобные издания осуществлялись уже при участии либо непосредственно самими американскими славистами, такими как Р. Хьюз, Э. Мальм-стад, Э. Проффер и др. Так, начиная с конца 1960-х годов в США выходят двухтомники «Избранной прозы» и «Сочинений» М. Цветаевой, первые тома пятитомного ее собрания сочинений «Стихотворения и поэмы» (Нью-Йорк), 14 книг русских романов и сборников рассказов В. Набокова (Анн Арбор), начальные тома пятитомного собрания сочинений В. Ходасевича, четырехтомные - Е. Замятина и А. Белого.
Статьи Г. Струве и его книги по русской советской литературе, например вышедшая в США на английском языке в 1951 г. монография «Русская советская литература. 1917-1950», как и труды М. Слонима, А. Ярмолинского, В. Александровой и Д. Мирского, переведенные на английский язык, способствовали углубленному изучению русской литературы американскими студентами.
Серьезную роль в становлении и самоидентификации русской эмигрантской культуры сыграли в период «второй волны» те литераторы, которые занялись во время и после войны преподавательской деятельностью в западных университетах. Отчасти вынужденное жизненными обстоятельствами, их обращение к академической работе привело к общему росту интереса к русской литературе на Западе, а их литературно-критическая и литерату-
98
роведческая деятельность стала серьезным вкладом в осмысление самого феномена русского литературного зарубежья. В целом академические штудии Г. Струве, М. Слонима, В. Набокова, Ю. Иваска, Б. Филиппова, В. Маркова и других эмигрантов «первой» и «второй» волн обусловили стремительный качественный подъем западной литературоведческой русистики в 1950-1970-е годы.
В частности, В. Набоков, который проживал в Америке с мая 1940 г., очень много сделал для того, чтобы русская литература вошла в плоть и кровь американских студентов, которые, к сожалению владели русским языком на самом начальном уровне. Первое время у него не было постоянной работы и жилья, поэтому его семья находила приют и материальную помощь у друзей и знакомых - русских эмигрантов: летом жили на даче в Вермонте у известного историка М. Карповича, профессора Гарварда, 2 раза небольшие суммы денег Набокову передавал С. Рахманинов. Поворотным событием в его жизни стало переросшее в настоящую дружбу знакомство с влиятельным американским критиком и писателем, страстным любителем и знатоком русской литературы Э. Уилсоном (E. Wilson), который уговорил В. Набокова заняться переводом на английский язык трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери», а также предложил ему написать рецензии на книги, имеющие отношение к России, от которых после их прочтения он пришел в восторг. Более того, Уилсон познакомил Набокова с Э. Уиксом (E. Wicks), издателем крупного журнала «Атлантик Мансли» («Atlantic Monthly»), куда тот впоследствии посылал свои стихи и рассказы. Преподавательская деятельность Набокова началась в 1941 г. в частном женском колледже Уэлсли, где он вел уроки русского языка, а затем и русской литературы (1946-1948). В это же время он начал переводить на английский язык стихотворения Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, Ходасевича, Блока и других русских поэтов. Также в течение нескольких месяцев на летних курсах он преподавал русскую лите-
ратуру в Стэнфордском университете: на это место в качестве лектора приглашали М. Алданова, но тот отказался.
В декабре 1941 г. в Америке вышел первый роман Набокова на английском языке, написанный еще в Европе, - «Истинная жизнь Себастьяна Найта», для которого Э. Уилсон написал прекрасную аннотацию.
В 1944 г. вышло в свет сразу привлекшее внимание студентов учебное пособие -эссе «Николай Гоголь», которое Набоков предполагал назвать «Гоголь в зазерка-лье»11. В течение семи лет он продолжал обучать русскому языку студенток Уэлсли-колледжа и благодаря содействию Э. Уил-сона получил престижную стипендию Гу-генхайма (размером в 2500 долл.); при его же непосредственном участии он заключил удачный договор с престижным журналом «Нью-Йоркер» на приоритетные права этого издания на публикацию его произведений и получил щедрый аванс. В 19481956 гг. он преподает русскую и западноевропейскую литературу; (1950-1951) - в Корнелском университете, куда его пригласил Морис Бишоп (Maurice Bishop), поклонник его произведений, и где он заканчивает свой знаменитый роман «Лолита» (опубликован во Франции в 1955; в США - в 1958 г.). Лекции В. Набокова были опубликованы только после его смерти (1980-1981)12.
Заменяя М. Карповича в весеннем семестре 1952 г., он прочел свои лекции по русской литературе в Гарварде, где общался с Р. Якобсоном, который работал там начиная с 1941 г. Там же он перевел на английский язык жемчужину древнерусской литературы «Слово о полку Игореве» (опубл. в 1960 г.) и начал обдумывать перевод пушкинского «Евгения Онегина», поскольку существующие английские переводы были очень плохого качества, и ему приходилось вносить туда свои многочисленные исправления, когда он знакомил с ними студентов. Набоков написал на английском языке книгу мемуаров «Conclusive Evidence» («Убе-
дительное доказательство»), в дальнейшем значительно расширив его до «Память, говори» («Speak, Memory»). Он публиковал свою книгу мемуаров в «Нью-Йоркере» главу за главой, как главы романа «Пнин», вышедшего отдельной книгой в 1957 г. Перевод «Евгения Онегина» с дотошным обширным комментарием был принят в рукописи издательством «Болинджер» в 1958 г., однако был опубликован лишь в 1964 г. Годом ранее другим издательством был напечатан стихотворный перевод «Евгения Онегина», выполненный У. Арндтом: в нем точно выдерживалось сложное построение онегинской строфы - и неожиданно получил премию набоковского издательства «за лучший поэтический перевод», на который Набоков написал негативную рецензию. Выход в свет аутентичного перевода В. Набокова вызвал в прессе очень бурную полемику и привел к разрыву между его автором и Э. Уилсоном, который также выступил в печати с разгромной критикой перевода. Вместе с ним эта полемика имела и положительную сторону - она привлекла всеобщее внимание к уникальному явлению русской литературы - поэтическому творчеству А.С. Пушкина, которое так много теряло в переводе на иностранные языки; это повышенное внимание англоязычных русистов вылилось в дальнейшем в появление многочисленных научных исследований о пушкинских произведениях и новых талантливых переводов его поэзии, в том числе и «Евгения Онегина» (например, И. Джон-стона), поскольку фундаментальный комментарий Набокова к роману в стихах (в 4 т.) «убрал стену непонимания между ним, англоязычным читателем и критиком. А блестящая реконструкция Набоковым фрагментов "десятой главы" полностью была принята советскими учеными»13.
Набоков, имея в виду свои блестящие переводы классиков русской поэзии XIX-XX вв., «Слова о полку Игореве» с обширным комментарием и англоязычное эссе «Николай Гоголь», либо в шутку,
99
либо всерьез писал Э. Уилсону: «Россия никогда не сможет уплатить мне все свои долги»14. Кроме того, в конце жизни, когда он добился мировой известности, почти все его русские романы и рассказы были спешно переведены на английский и многие европейские языки (французский, итальянский, шведский, норвежский и др.), а все его американские романы - на русский (в этом принимал участие он сам, его сын Дмитрий и др., а в 1990-х и российские переводчики), поэтому его творческое наследие стало доступно читателям всего мира.
Таким образом, Набоков сделал максимум возможного для популяризации русской литературы в США и тем самым создал надежный фундамент для развития англоязычной русистики (включая и свои лекции по литературе)15. Читательский и финансовый успех «Лолиты» (1955), в 1958 г. вышедшей в США, обеспечил возможность навсегда перебраться в Европу в 1960 г., где Набоковы предпочли Швейцарию - курортный город Монтрё на берегу Женевского озера.
Период 1960-х - начала 1970-х годов, проходивший под знаком разрядки международной напряженности, характеризуется бурным подъемом интереса англоязычных славистов к изучению русской литературы. Начиная с 1960-х годов на самом высоком уровне был подписан ряд межправительственных соглашений о культурных и научных обменах, благодаря которым библиотеки и архивы нашей страны стали доступны широкому кругу стажеров и специалистов из многих западных стран, изучающих историю и литературу России, причем их консультировали самые крупные отечественные специалисты в этой области: например на филологическом факультете МГУ - В.И. Кулешов, Н. Либан, В. Кусков, В.Н. Турбин и др. Работы англоязычных русистов 1960-1970-х годов несут на себе отпечаток этих взаимосвязей: авторы исследований в какой-то мере учитывают или принимают во внимание точку зрения представителей современного советского литературоведения на творчество русских 100
писателей, хотя и полемизируют с ней, включают в свои обзоры наблюдения в области поэтики, стилистики, текстологии, известные в отечественной филологии с начала 1920-х годов. Это работы Ю. Тынянова, В. Виноградова, А. Слонимского, Л. Тимофеева, Г. Гуковского, Б. Томашев-ского, Б. Эйхенбаума, В. Шкловского, Л. Гроссмана и др. исследователей. Изучается ими и наследие революционно-демократической критики: работы Белинского, Чернышевского, Герцена, Добролюбова, Писарева, что также приносит свои плодотворные результаты: их объективные научные работы становятся реальным противовесом исследованиям англо-американских советологов, которые, выдвигая лозунг «действенной альтернативы идеям социализма, постоянно использовали произведения Б. Пастернака (роман «Доктор Живаго», 1958), А. Солженицына и даже Е. Замятина как важное средство антисоветской пропаганды и идеологической борьбы. Кроме того, американские советологи, например Э. Браун, стремились противопоставить в рамках советской литературы писателям, принявшим Октябрьскую революцию, «главных советских писателей», которыми в его книге оказываются Е. Замятин, Б. Пильняк, Ю. Олеша, И. Бабель16. Важной становится и обратная тенденция: начиная с конца 1970-х годов, когда выходят в свет известные, крупные по своим масштабам исследования англо-американских русистов, отечественные литературоведы также начинают принимать их во внимание и опираться на них в течение 1980-х и особенно 1990-х годов. Это касается исследований по литературе эмиграции и так называемой «задержанной» литературе - творчестве В. Набокова, И. Бунина, М. Цветаевой, Н. Гумилева, О. Мандельштама, И. Бабеля, Б. Пастернака, А. Платонова, В. Ходасевича, которое до 1990-х годов замалчивалось на родине, но запрет был снят представителями русской диаспоры в Великобритании и США: оно широко популяризировалось «Новым журналом», Издательством им. А.П. Чехова, а затем его изуче-
ние было продолжено англо-американскими русистами, среди которых Б. Бойд, Р. Чэппл, Т.В. Эдвардс, В. Александров, Дж. Конноли, Т. Пахмусс, А. Аппель, Дж. Фостер, Д. Джонсон, Дж. Бэйли, Э. Проффер, П. Стегнер, Д. Бетеа, С. Руди и др.17 Важной особенно-
стью и достижением 1990-х годов явилась возможность свободной публикации произведений писателей русского зарубежья в нашей стране и образование центров по изучению русской зарубежной литературы.
Примечания
1 См. о деятельности Д.П.Мирского более подробно: Казнина О.А. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине ХХ века. -М.: Наследие, 1997. - С. 119-155.
2 Там же. - С. 122.
3 См. о переводах: там же. - С. 94-99.
4 См.: Мирский Д.П. Веяние смерти в предреволюционной литературе // Версты. - Париж, 1927. - № 2. - С. 247-254. В статье автор называет М.И. Цветаеву представительницей «возрождения героического» и сравнивает ее поэзию с лучшими поэтическими произведениями Б. Пастернака и Н. Гумилева.
5 Более подробно о деятельности Г.П. Струве в Лондоне см.: Казнина О.А. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине ХХ века. - М.: Наследие, 1997. - С. 174-179.
6 Там же. - С. 101. Также подробнее о деятельности М. Бэринга см. там же. - С. 105-106; Г. Вильямса см. там же. - С. 99-101; А.В. Тырковой см. там же. - С. 70-71.
7 Zamyatin Y. We / Transl. by B.G. Guerney; Introd. by M. Glenny. - London: Penguin Books, 1972. - P. 18.
8 Подробнее о «Новом журнале» см.: Белова Т.Н. Литература второй волны русского зарубежья (19401965) // История литературы русского зарубежья (1920-е - начало 1990-х годов): Учебник для вузов / Под ред. А.П. Абраменко. - М.: Академический проект: Альма-Матер, 2011. - С. 414-417.
9 Подробнее об этом см.: Толстой И. Курсив эпохи. Литературные заметки. - СПб., 1993. - С. 180-186.
10 Подробнее об этом см.: Трущенко Е.Ф. Глеб Струве и литература русского зарубежья // Русское литературное зарубежье: Сборник обзоров и материалов. - М., 1993. - Вып. 2. - С. 143-162.
11 Подробнее об этом см.: Белова Т.Н. Художественный мир Гоголя сквозь призму постмодернистской критики Набокова // Литература ХХ века: итоги и перспективы изучения: Материалы шестых Андреевских чтений. - М.: Экон-информ, 2008. - С. 63-71.
12 Nabokov V. Lectures on Literature / Ed. Fredson Bowers. - N.Y.: Harcourt Brace Jovanovich / Bruccoli Clark, 1980; Nabokov V. Lectures on Russian Literature / Ed. Fredson Bowers. - N.Y.: Harcourt Brace Jovanovich: Bruccoli Clark, 1981.
13 Белова Т.Н. В.В. Набоков - переводчик и комментатор романа в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин» // Превод у систему компаративных изучаван>а националне и стране к кн>ижевности и културе: ме^ународни тематски зборник радова / уредници Лариса ЧовиЬ-Раздобудко, Nikolaj Гарбовски. -Пршитина: Косовска Митровица, филозофски факултет Универзитета Приштина, 2012. - С. 60-67.
14 Цит. по: Бойд Б. Владимир Набоков: американские годы: Биография / Пер. с англ. - М.: Независимая Газета; СПБ.: Симпозиум, 2004. - С. 458.
15 Подробнее о лекциях В. Набокова см.: Белова Т.Н. В. Набоков - исследователь русской литературы (особенности критического подхода) // Русское зарубежье: История и современность / РАН. ИНИОН. - М., 2013. - С. 204-220.
16 Major Soviet Writers: Essays in Critisism / Ed. by E. Brown. - London; Oxford; N.Y., 1973; Brown E. Brave New World, 1984 and We: an Essay on Antiutopia, Zamyatin and English Literature. - Ann Arbor, 1956.
17 См. об этом: Изучение русской эмиграции за рубежом (1920-1990-е гг.) Аннотированная библиография: сборники статей, библиографические и справочные издания / Отв. ред. Т.Н. Белова. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002.
101
