РОЛЬ К. Н. ЛЕОНТЬЕВА В "РЕЛИГИОЗНОМ ДВИЖЕНИИ" РУССКОГО ОБЩЕСТВА Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК

Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви

№ 4 (11)

2022

Н. В. Винюкова

Роль К. Н. Леонтьева в «религиозном движении» русского общества

УДК 271.2-9+1(470)(091)

DOI 10.47132/2588-0276_2022_4_161

EDN STZNMX

Аннотация: Несмотря на растущую секуляризацию русского общества, о «религиозном движении» в среде образованных людей конца XIX века говорили многие современники. Не последнюю роль в этом движении и в его осмыслении сыграл К. Н. Леонтьев, жизнь которого явила собой яркий пример религиозного обращения светски образованного интеллектуала, устремления и труды которого стали сосредоточены вокруг Православия. Этот феномен отразился как на его литературных работах, так и на социальных связях. Одной из таких показательных связей стала дружба с И. И. Фуделем — молодым публицистом, будущим священником и первым издателем мыслителя. Леонтьев стал знаковой фигурой в жизни этого заметного представителя «религиозного движения», колыбелью которого в то время была Оптина пустынь, где и проходили встречи двух друзей разных поколений. После обращения тема Афонского и Оптинского монашества стала для Леонтьева одной из любимых. Ему удавалось прививать любовь к церковности в среде бывавших у него молодых людей, на которых он возлагал большие надежды. Впоследствии именно значение Леонтьева для приближения интеллигенции к Церкви Фудель ставил превыше всего.

Ключевые слова: Русская Православная Церковь, русская мысль, религиозное обращение, религиозное движение, духовенство, интеллигенция, Оптина пустынь, К. Н. Леонтьев, И. И. Фудель.

Об авторе: Надежда Валерьевна Винюкова

Кандидат исторических наук, научный редактор Большой российской энциклопедии, редактор

исторической программы «Кто мы?» на канале «Россия-Культура».

E-mail: [email protected]

ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-3030-086X

Для цитирования: Винюкова Н. В. Роль К. Н. Леонтьева в «религиозном движении» русского общества // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 161-167.

RUSSIAN-BYZANTINE HERALD

Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church

No. 4 (11) 2022

Nadezhda V. Vinyukova

The Role of K. N. Leontiev in the "Religious Movement"

of Russian Society

UDC 271.2-9+1(470)(091) DOI 10.47132/2588-0276_2022_4_161 EDN STZNMX

Abstract: Despite the growing secularization of Russian society, many contemporaries spoke about the "religious movement" among educated people of the late 19th century. K. N. Leontiev played an important role in this movement and in its comprehension, his life was a vivid example of the religious conversion of a secular educated intellectual, whose aspirations and works became centered around Orthodoxy. This phenomenon was reflected both in his literary works and in his social connections. One of such revealing ties was the friendship with Joseph Fudel, a young publicist, future priest and the first publisher of the thinker. Leontiev became an iconic figure in the life of this prominent representative of the "religious movement", whose cradle at that time was Optina Pustyn, where meetings of two friends of different generations took place. After the conversion, the topic of Athos and Optina monasticism became one of Leontiev's favorites. And he managed to instill a love to the Church among the young people who visited him and on whom he had high hopes. Subsequently, it was Leontiev's importance for bringing the intelligentsia closer to the Church that Fudel put above all else.

Keywords: Russian Orthodox Church, Russian thought, religious conversion, religious movement, clergy, intelligentsia, Optina Pustyn, K. N. Leontiev, 1.1. Fudel.

Аbout the author. Nadezhda Valerievna Vinyukova

PhD in history, Scientific Editor of the Great Russian Encyclopedia, Editor of the Historical Program "Who are we?" on the channel "Russia-Culture". E-mail. [email protected]

ORCID ID. https://orcid.org/0000-0002-3030-086X

For citation: Vinyukova N. V. The Role of K. N. Leontiev in the "Religious Movement" of Russian Society. Russian-Byzantine Herald, 2022, no. 4 (11), pp. 161-167.

Как известно, К. Н. Леонтьев был не только религиозным человеком, но и открытой, общительной натурой — он вел широкую переписку и в конце жизни даже собрал вокруг себя кружок молодых людей1. Представляется не безынтересным рассмотреть Леонтьева в рамках феномена религиозного обращения интеллигенции2. И сам мыслитель, и многие публицисты его круга (как, например, Л. А. Тихомиров или И. И. Фудель) говорили о «религиозном движении», которое наблюдалось в конце XIX в. Многие ждали появления «церковной интеллигенции» и всячески пытались способствовать духовному сдвигу среди образованных молодых людей3. Разумеется, в 1870-80 гг. не последнюю роль в этом движении сыграл Леонтьев, как собственным примером, так и своей публицистикой и неформальными социальными связями.

К одной такой очень показательной связи мы и обратимся: Иосиф Иванович Фудель — младший друг, почитатель и впоследствии (уже посмертно) первый издатель собрания сочинений К. Н. Леонтьева. Эти отношения представляют собой уникальный феномен близкой и искренней дружбы людей разных поколений. Четырехлетнее знакомство Фуделя и Леонтьева оборвалось смертью Константина Николаевича. Но оно стало одним из знаковых событий в жизни Фуделя: обогатило его интеллектуальный и духовный багаж, привело в Оптину пустынь, укрепило на православной почве; наконец, без содействия Леонтьева Фудель вряд ли бы достиг заветной мечты — приблизиться к народу (в юности он писал статьи о «православном народничестве» в славянофильском духе) — став священником. Принятие священного сана было весьма незаурядным в то время решением для юноши с университетским образованием, не происходящего из среды духовенства, которое по-прежнему сохраняло черты замкнутой сословности.

Горячо любивший Фуделя (и его духовную целеустремленность — «германский дух на православной почве») Константин Николаевич не раз высказывал в своих разговорах надежды на приток в ряды духовенства верующих светских людей, которые могли бы оказать влияние и на все светское общество (так, в журнале «Гражданин» печаталась статья «Добрые вести», в которой он приводил многочисленные факты проявления религиозной жизни в разных слоях общества и делал из этого оптимистические выводы4). Фудель в 1918 г. будет с грустью вспоминать об этих надеждах: «Ему хотелось делать эти выводы, хотелось видеть начало возрождения России, осуществление ее религиозного призвания. И, правду говоря, живя в Оптиной, в этом центре, куда стекались со всей России люди с новым религиозным опытом, или только искавшие его, трудно было (особенно тогда) не впасть в ошибку и не принять частного за общее»5. При этом и сам о. Иосиф в 1890-е гг. тщательно отслеживал случаи принятия духовного сана светскими людьми, и говорил о том самом «религиозном движении», т. е. «появлении целой группы образованных людей, сознательно отдающих свои силы на служение Церкви Православной»; и отмечал, что «видимым признаком этого скрытого процесса является одинаково и художник В. Васнецов со своею дивною иконописью во Владимирском соборе, и бывший профессор Московского Университета С. А. Рачинский, создавший образец для церковных школ, и те воспитанники университетов и лицеев, которые принимают пострижение в монашество»6.

1 См.: Фетисенко О.Л. Гептастилисты: Константин Леонтьев, его собеседники и ученики. СПб., 2012.

2 См.: Антонов К. М. «Как возможна религия?»: философия религии и философские проблемы богословия в русской религиозной мысли Х1Х-ХХ веков: в 2 ч. Москва: ПСТГУ, 2020.

3 Винюкова Н. В. Русская «интеллигенция» рубежа Х1Х-ХХ веков: от светского канона к церковному // Философия. Журнал Высшей школы экономики. 2022. 6 (1). С. 65-88.

4 Гражданин. СПб., 1890. № 81, 83, 87, 95.

5 Фудель И.И. Мое знакомство с К. Леонтьевым (письмо С.Н. Дурылину) // Обрученный Церкви. Протоиерей Иосиф Фудель. Жизнеописание. Воспоминания. Письма К. Н. Леонтьеву / Вступ. ст., подг. текста Н. В. Винюкова, сост., подг. текста и комм. О. Л. Фетисенко. М.: Издательство ПСТГУ, 2020. С. 179.

6 Русское обозрение. 1892. Декабрь. С. 903; Март. С. 973; Октябрь. С. 876.

При этом для о. Иосифа всегда особенно важны были и шаги Церкви навстречу интеллигенции — его непрестанно волновала тема внутренней миссии церкви среди интеллигенции7.

В этом обоюдном движении большую роль играла Оптина пустынь — тот духовный очаг, у которого согревалась Россия во всем ее социальном многообразии. Здесь расцветало русское монашество, творились переводы и издавались духовные книги; сюда приезжали властители дум русского общества XIX в. Именно в Оптиной Леонтьев жил на протяжении общения с Фуделем, и тот не раз приезжал в обитель за долгими вдумчивыми разговорами с видным, но не широко признанным философом и за духовным успокоением у монастырских стен.

Одной из ключевых фигур в «религиозном движении» был особо почитаемый в то время преподобный оптинский старец Амвросий. У него окормлялся Леонтьев, через которого у старца просил благословения на принятие священства Фудель. Эту пору расцвета старчества в Российской империи, принесшую особую духовную атмосферу в общественное пространство, не заметить было нельзя. Фудель вспоминал, что «молодежи бывало у отца Амвросия множество»: «сколько разбитых нравственно натур он воссоздал и исцелил силою своей любви, скольким потерявшим веру в Бога и во все святое он эту веру возвратил и тем самую жизнь их сохранил; скольких он благословил на трудный иноческий подвиг или на пастырское служение; сколько из них возрожденных осталось там же около него...»8

Оптина стала своеобразным символом обращения интеллигенции — это было не только духовное, но и социальное явление. Этот феномен нес в себе с одной стороны испытываемую обращенным раздвоенность и внутренне борение (или сочетание нового религиозного опыта с прежними пристрастиями), с другой — стремление «обратить» окружающих, своеобразный миссионерский заряд. Так было и с Леонтьевым, и с молодым о. Иосифом.

Новообращенным интеллектуалам, «вернувшимся» в Церковь, очень хотелось разделить этот опыт. В этом смысле показательны леонтьевские «Четыре письма с Афона» (первоначальный вариант написан в 1872 г., но опубликована была редакция 1884 г., уже посмертно в 1912 г.). Константин Николаевич упоминает, что встретил сочувствие, прочтя их «в довольно многолюдном обществе молодых людей», почему и возымел желание опубликовать. Замечательная картина афонского монашества изображена в жанре писем, обращенных к светской образованной девушке. И в порыве показать красоту и силу монашеского аскетизма также сквозит мотив раздвоенности и особой радости духовной борьбы: «На столе моем рядом лежат Прудон и Пророк Давид, Байрон и Златоуст; Иоанн Дамаскин и Гете; Хомяков и Герцен. Здесь я покойнее, чем был в миру: здесь я и мир люблю, как далекую и безвредную картину»; «Знаешь ли ты, например, что за наслаждение отдать все свои познания, свою образованность, свое самолюбие, свою гордую раздражительность в распоряжение какому-нибудь простому, но опытному и честному старцу? Знаешь ли, сколько христианской воли нужно, чтобы убить в себе другую волю, светскую волю?..»9

Прекрасный образец Леонтьева-катехизатора — биография иеромонаха Оптиной пустыни «Отец Климент Зедергольм» (1879) — воспоминания Леонтьева о своем дорогом друге и собеседнике. Помимо истории обращения выпускника Московского императорского университета, протестанта (и сына пастора-философа) Константина Зедергольма, ставшего видным подвижником Оптиной и отличавшегося особой склонностью к катехизации, Леонтьев представил широкий экскурс в монашескую жизнь и историю русского старчества. Биография иеромонаха Климента, по своему характеру и жизненному пути привлекавшего Леонтьева, приоткрывает

7 Фудель И. И. О христианской публицистике // ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Д. 5. Л. 28-32; Фудель И. И. Миссия среди интеллигенции. Миссионерское обозрение. 1901 г. Июль. С. 497.

8 Русское обозрение. 1892. Октябрь. С. 876.

9 Леонтьев К. Н. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. / Подгот. текста и коммент. В. А. Котельнико-ва и О. Л. Фетисенко. СПб., 2006. Т. 7, кн. 1. С. 132-133, 150.

грани конфликта разума и веры и служит замечательным примером обращения и «опрощения» интеллектуала середины Х1Х в.

Для понимания религиозного значения Леонтьева особенно интересен пассаж из очерка С. Н. Дурылина о Фуделе 1918 г. Личность отца Иосифа глубоко затронула писателя (также не миновавшего период безверия и религиозного обращения, а затем и принявшего сан). Впервые он увидел о. Иосифа в 1912 г., выступающим с речью о К. Н. Леонтьеве на заседании Московского религиозно-философского общества памяти В. С. Соловьева (где Дурылин исполнял должность секретаря). Для него о. Иосиф представлял и воплощение истинного иерея и, что было немаловажно для писателя, был носителем памяти о Леонтьеве.

Сравнивая Леонтьева с другим властителем дум — В. С. Соловьевым, Дурылин приводит интересные наблюдения. Особенно примечательны его проекции на те социальные типы, которым могло быть близко мировоззрение Леонтьева: «В «Леонтьевском» — в чем бы оно не выразилось: в политике, религии, искусстве, жизни — нечего делать либеральному батюшке, заинтересовавшемуся христианством доценту, собирающемуся реформировать церковь семинаристу, но «Леон-тьевским» заинтересуются настоящий монах, епископ, строгий государственник, размышляющий о значении православия, как историческои силы, к нему потянется тот, кто обретает Бога в страхе и тревоге собственного душевного распада и развала. «Леонтьевское» всегда сурово <...> Для современнои жизни, оно неудобно: с ним в душе, в мысли, в жизнечувствовании, в воле — нельзя быть профессором нашего университета, доцентом Духовнои академии, членом господствующеи политическои партии, заметным представителем городского белого духовенства, даже видным писателем, художником, публицистом (т. е. быть писателем можно, но видным — нельзя), но с ним же в душе, мысли, воле можно быть и ныне монахом, аскетом, отставным военным, живущим под руководством старца, бывшим государственным деятелем, никому не известным, нечитаемым писателем, простецом странником по святым местам. С Леонтьевским в душе читают более святых отцов, с Соловьевским — предпочитают научные исследования о святых отцах, с Леонтьев-ским в душе митрополита Филарета любят больше, чем петербургского Антония, учению о грехопадении и муках загробных уделяют больше духовного и умственного внимания, чем учению о софииности мира и преображению плоти <...> Леонтьевское — это строгии монастырь с уставнои службои, с кельеи старца — в его стенах. Соловьевское — это богословская аудитория, с небольшои домашнеи церковью при неи, где по воскресеньям говорит проповеди профессор богословия». И заключает: «Отец Иосиф был преисполнен «Леонтьевского», оно было стихиеи его мысли, в его строгие и скорбные тона было окрашено все мировоззрение и жизнечувствие о. Иосифа»10. Таков взгляд Дурылина, который особенно ценил в них обоих строгую церковность и близость к монашескому аскетизму (в образе отца Иосифа в своем очерке он фиксирует свое представление о пастырском идеале11).

Увлечение Леонтьевым пришло к Дурылину со второй половины 1910-х гг., вместе с его архивом (доставшимся Дурылину после смерти о. Иосифа). Над ним он как раз работал на момент написания очерка, который оттого получился очень «леонтьевским». Влияние Леонтьева отражается там в поднятии темы «обмирщения» (важной для Леонтьева, не раз выступавшего против духа прогресса в разных сферах, мечтавшего «превратить всю Россию в Афон»12), в связи духовных поисков с эстетическими (вспомним «эстетику жизни» у Леонтьева), с ориентиром на монастырь; общим был и мотив о потребности Церкви в «образованных и светски воспитанных» священниках и архиереях.

10 Дурылин С. Н. Отец Иосиф Фудель (Мои памятки и думы о нем и о том, что было ему близко) // Обрученный Церкви. С. 217.

11 Подробнее см.: Винюкова Н.В. Образ идеального пастыря в очерке С.Н. Дурылина об отце Иосифе Фуделе // Филаретовский альманах. 2020. Вып. 16. С. 73-86.

12 Фудель И.И. Культурный идеал К. Леонтьева // Русское обозрение. 1895. Янв. С. 257-280.

Таким образом, о. Иосиф оказался для Дурылина проводником леонтьевского мироощущения. Но в то же время, несмотря на тесное интеллектуальное взаимодействие, о. Иосиф не стал «копией» или «продолжением» Леонтьева. Едва ли в зрелые годы ему были близки «византизм» и «эстетизм» Леонтьева, в поздней публицистике он избегал политических тем, был прежде всего деятелем (занятым учительством, проповедью, помощью заключенным и бедным, заботами по оживлению приходской жизни, издательством), а не мыслителем. Но при этом он хорошо его понимал и сделал очень многое для сохранения его наследия.

В своих статьях о Леонтьеве, даже еще при его жизни, Фудель не раз говорил о присущих ему «крайностях» и «парадоксах», считал его, главным образом, «художником мысли», а не философом13. Некоторые леонтьевские идеи (как, например, апология самодержавного сословного государства, отстаивание жестокости «иногда и до свирепости»14) дали повод священнику К. М. Аггееву, рассматривавшему в своей диссертации богословские взгляды Леонтьева, заключить, что «Христа нет в его системе»15. Однако Фудель, в отличие от Аггеева лично знавший Леонтьева, такую оценку не одобрил, справедливо полагая, что в случае с Леонтьевым не приходится говорить ни о системе, ни о богословии. Вот что он писал об этой диссертации: «Для того чтобы раскрыть свое понимание христианства, он (К. М. Аггеев. — Н. В.) трактует К. Леонтьева как богослова. Он извлекает из его сочинений «систему», «религиозную доктрину» (почти на каждой странице эти слова повторяются) и победоносно, пункт за пунктом, разбивает эту «доктрину». Читаешь и своим глазам не веришь. Константин Николаевич Леонтьев, мысливший всегда как художник, образами, свято оберегавший простоту своей церковной веры, чтоб она была такая же, как у всякого послушника, как у любой козельской мещанки, боявшейся иметь свое мнение в этой области и поэтому смирявшей свой ум до принципа: «credo, quia absurdum», и этот человек — богослов, и у него «система», «доктрина»! Тогда еще с большим основанием можно говорить о богословской системе Гоголя и Достоевского»16.

Признавая самобытность и даже гениальность Леонтьева как мыслителя, он отмечал, что к Церкви Леонтьев был ближе, чем «славянофилы, <...> Достоевский и многие другие, которых неизвестно даже, к какому вероисповеданию причислить»17. И важнейшую его заслугу Фудель видел именно в значимости для приближения интеллигенции к Церкви. Христианское просвещение и рождение церковной интеллигенции — ноты, звучавшие для Фуделя острее всего. На этой ниве за свою жизнь немало потрудился и он сам.

Эта значимость виделась ему не только в сфере мысли, но и в практическом, человеческом взаимодействии, в тех людях, на которых Леонтьев повлиял: «Около него был всегда кружок молодежи, искренно любившей его и сердечно привязанной к нему; многие из этого кружка обязаны К. Н. Леонтьеву своим духовным возрождением и началом своего христианского воспитания. Мы говорим началом, потому что дело К. Н. Леонтьева было только возбудить в человеке желание уверовать, узнать учение Церкви, полюбить Церковь; за дальнейшим он уж отсылал своего ученика к Оптинским старцам, или если нельзя было, то просто к хорошему священнику или монаху. Мы уверены, что ученики К. Н. Леонтьева, так многим ему обязанные, будут продолжать эту сторону его деятельности (выделено мной. — Н. В.) и тем приумножат то добро, какое сделал К. Н. Леонтьев», — писал Фудель, говоря о молодежи,

13 Там же. С. 257.

14 Леонтьев — Фуделю. 6-23 июля 1888 // «Преемство от отцов»: Константин Леонтьев и Иосиф Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания / Сост., вступ. ст., подг. текста и комм. О. Л. Фетисен-ко. СПб., 2012. С. 92.

15 Аггеев К. Христианство и его отношение к благоустройству земной жизни. Опыт критического изучения и богословской оценки раскрытого К. Н. Леонтьевым понимания христианства. Киев, 1909. С. 298.

16 Фудель И.И. Судьба К. Н. Леонтьева // Московские ведомости. 1910. 12 нояб., № 261. С. 1.

17 Памяти К. Н. Леонтьева // Русское Обозрение. 1892. Т. 6. Ноябрь. С. 406.

имея в виду и себя18. И действительно, нельзя недооценивать, насколько плодотворной оказалась эта дружба. Как ее свидетельство до нас дошли обширная переписка двух друзей, ряд статей Фуделя о Леонтьеве, его воспоминания о нем, и, конечно, собрание сочинений мыслителя, изданное Фуделем. Оно оставалось единственным до настоящего времени, когда появился многолетний и кропотливый издательский проект нового собрания, отразивший, в частности, и эти взаимоотношения.

Источники и литература

1. Аггеев К. Христианство и его отношение к благоустройству земной жизни. Опыт критического изучения и богословской оценки раскрытого К. Н. Леонтьевым понимания христианства. Киев, 1909. 333 с.

2. Винюкова Н. В. Образ идеального пастыря в очерке С. Н. Дурылина об отце Иосифе Фуделе // Филаретовский альманах. 2020. Вып. 16. С. 73-86.

3. Винюкова Н.В. Русская «интеллигенция» рубежа Х1Х-ХХ веков: от светского канона к церковному // Философия. Журнал Высшей школы экономики. 2022. Т. 6, N0 1. С. 65-88.

4. Гражданин. СПб., 1890. № 81, 83, 87, 95.

5. Иван Кристи. Письма к К. Н. Леонтьеву. Статьи / Сост., вступ. статья, подгот. текста и коммент. О.Л. Фетисенко. СПб., 2016. 698 с., ил. (Леонтьев К.Н. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Приложение. Кн. II).

6. Леонтьев К.Н. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.7, кн.1: Публицистика 1862-1879 годов / Подгот. текста и коммент. В. А. Котельникова и О. Л. Фетисенко. СПб.: Владимир Даль, 2005. 560 с.

7. Обрученный Церкви. Протоиерей Иосиф Фудель. Жизнеописание. Воспоминания. Письма К. Н. Леонтьеву / Вступ. ст., подг. текста Н. В. Винюкова, сост., подг. текста и комм. О. Л. Фетисенко. М.: Издательство ПСТГУ, 2020. 432 с.

8. Памяти К. Н. Леонтьева // Русское Обозрение. 1892. Т. 6. Ноябрь. С. 406-409.

9. Русское обозрение. 1892. Март, октябрь, декабрь.

10. «Преемство от отцов». К. Н. Леонтьев и И. И. Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания / Сост., вступ. статья, подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко. СПб.: Владимир Даль, 2012. 752 с., ил. (Леонтьев К. Н Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Приложение. Кн. I).

11. Фетисенко О. Л. «Гептастилисты»: Константин Леонтьев: его собеседники и ученики: (Идеи русского консерватизма в литературно-художественных и публицистических практиках второй половины ХК — первой четверти ХХ века). СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2012. 784 с.

12. Фудель И. И. Миссия среди интеллигенции. Миссионерское обозрение. 1901 г. Июль. С. 497.

13. Фудель И.И. Культурный идеал К. Леонтьева // Русское обозрение. 1895. Янв. С. 257-280.

14. Фудель И.И. Судьба К.Н. Леонтьева // Московские ведомости. 1910. 12 нояб., №261. С. 1.

18 Там же. С. 409. Отечественная история