CC BY
181
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 81'373.4
РОЛЬ ИНТЕРПРЕТИРУЮЩЕЙ ФУНКЦИИ В ФОРМИРОВАНИИ ЯЗЫКОВЫХ КАТЕГОРИЙ1
© Николай Николаевич Болдырев
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии, заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования РФ, e-mail: boldyrev@tsu.tmb.ru
В статье рассматривается роль интерпретирующей функции как концептуальной основы формирования языковых категорий. Анализируются отличительные характеристики модусных категорий, обусловленные особенностями интерпретации, а также категориально-матричный формат модусных смыслов на функциональном уровне.
Ключевые слова: концептуализация; категоризация; интерпретирующая функция; модусные концепты и категории; категориально-матричный формат знания.
Окружающий мир репрезентирован в сознании человека множеством категорий, которые представляют собой определенные рубрики опыта освоения этого мира и различного взаимодействия с ним. Несмотря на то, что знания о мире специфичны у каждого человека, основные познавательные процессы - концептуализации и категоризации -обнаруживают общие закономерности. Эти закономерности связаны с выделением объектов и событий, их различных характеристик, осмыслением человеком собственной роли в общем устройстве мира. Процессы концептуализации связаны с осознанием и закреплением результатов познания в виде единиц знания - концептов. В то же время в основе всякого познания, как отмечал Э. Кассирер, лежит, прежде всего, поиск единого принципа, объединяющего в одно целое разнородные наблюдения. Единичное явление не должно оставаться единичным, оно должно быть подведено под какую-то категорию [1]. Познавая мир и сталкиваясь с разнообразием вещей, событий и их всевозможных характе-
1 Научно-исследовательская работа выполнена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы, государственный контракт № 02.740.11.0596; АВЦП «Развитие научного потенциала высшей школы (2009-2011 годы)», проект № 2.1.3/9318.
ристик, человек сопоставляет их с имеющимися знаниями, присваивает им конкретные обозначения, закрепляет их в процессах категоризации за определенными рубриками-категориями в своем сознании.
Закономерности общих познавательных процессов находят свое отражение в языке в виде трех систем языковой категоризации: лексической, грамматической и модусной, или интерпретирующей (подробнее см.: [2, 3]). В определенной мере данные системы отражают этапы познания мира и одновременно - этапы формирования концептуальной системы человека на основе чувственного восприятия мира, абстрактного мышления и речемыслительной деятельности, результаты которой и закрепляются в трех типах, или системах языковой категоризации. Как специально подчеркивал С. Д. Кацнельсон, категории знаменуют собой «стратиграфию мира» и этап выделения себя сознательным человеком из природы, т. е. этапы познания мира. «Только овладев категориями, можно понять мир и присущие ему отношения» [4].
В названных системах языковой категоризации представлены знания об онтологии трех взаимодействующих сфер: онтологии мира (лексическая система), онтологии языка (грамматическая система) и онтологии человеческого сознания (система средств интер-
претации всех трех типов знания). Лексические категории систематизируют знания о мире, грамматические - знания о языке и о том, как он репрезентирует неязыковые знания, модусные категории - знания о том, как человеческое сознание интерпретирует различные типы знаний. Выделение именно данных типов категорий позволяет отразить тот факт, что язык совмещает и одновременно выполняет две основные функции - когнитивную и коммуникативную, а также - снять противоречия между индивидуальностью процесса познания и коллективным характером общения, между коллективным и индивидуальным знанием в процессе общения. Последнее в большей степени входит в задачи третьей системы категорий, и именно она вызывает наибольший интерес как наименее изученная с когнитивной точки зрения.
Модусная категоризация предполагает интерпретацию человеком результатов познания в различных аспектах: в плане их соответствия представлениям человека о порядке вещей, его системе ценностей, мнений и оценок, т. е. интерпретацию в рамках его индивидуальной концептуальной системы. Система модусных категорий, в которой непосредственно отражается антропоцентрический характер языка, позволяет человеку реализовать собственную индивидуальность в восприятии и осмыслении событий окружающего мира, свой опыт взаимодействия с ним, передать индивидуальный характер знаний, свое отношение к ним. Она включает категории модальности, отрицания, оценки, аппроксимации, эвиденциальности, экспрессивности и др.
Цель предлагаемой статьи заключается в стремлении вскрыть и аргументировать концептуальные основы формирования и функциональную специфику модусных категорий. В качестве рабочей гипотезы примем представления о том, что и формирующий концепт, и специфика модусных категорий обусловлены их основной, интерпретирующей, функцией. Выбор данной гипотезы, в свою очередь, подводит к необходимости анализа интерпретации, выявление характерных особенностей которой призвано способствовать достижению поставленной цели. При этом также будем исходить из ранее сформулированного определения, что категория - это концептуальное объединение объектов [2, 3].
С этой точки зрения логичнее всего предположить, что модусные категории представляют собой некие объединения языковых единиц на общем концептуальном основании. Дальнейшие размышления подсказывают, что в качестве такого основания должен выступать соответствующий, чаще всего одноименный, концепт. Это, в свою очередь, требует уточнения содержания самого этого концепта как структуры знания, от которой зависит строение, состав и функциональный потенциал рассматриваемых категорий.
Проблема, однако, заключается в том, что в отличие от концептов конкретных объектов и событий, структура и содержание которых задаются строением соответствующих референтов и могут быть переданы набором характеристик или составляющих элементов, модусные концепты не имеют реальных соответствий в окружающем мире, т. е. относятся к числу абстрактных ментальных образований. В то же время структурирование подобных концептов должно следовать общему правилу схематизации опыта с тем, чтобы этот опыт мог служить основой речемыслительной деятельности. В качестве такого правила, видимо, выступает использование определенной когнитивной схемы. Если учесть, что набор элементарных характеристик или составляющих элементов есть тоже не что иное, как определенная схематизация опыта (любая типовая пропозиция, например, представляет событие в виде определенной когнитивной схемы), то суть выше обозначенной проблемы видится в поиске той когнитивной схемы, которая может быть использована для структурирования модус-ного концепта. Ее решение, вероятно, также зависит от понимания общей специфики мо-дусных концептов и категорий.
Главная особенность категорий мо-дусного типа, как представляется, состоит в самой их природе, в особом, функционально-ориентированном характере их концептуальной основы, т. е. того концепта, на базе которого они формируются. Именно данная специфика, в первую очередь, и обусловлена интерпретирующей функцией языка, содержание которой (оценка, отрицание, приближение к ориентиру, экспрессивность и т. д.) выступает в качестве общего концептуального основания для объединения разно-
уровневых языковых единиц в ту или иную модусную категорию. Другими словами, формированию категории в этом случае предшествует концептуализация функции языковых объектов, а не, например, их системных характеристик. Соответственно определение основных характеристик модус-ных категорий непосредственно зависит от уточнения самой этой функции, ее дискретизации. Можно также предположить, что именно структура конкретной функции выполняет роль той когнитивной схемы, которая структурирует категориальный концепт и обусловливает строение и состав соответствующей категории.
Если придерживаться определения, которое сформулировал У. Найссер: когнитивная деятельность - это «активность, связанная с приобретением, организацией и использованием знания» [5], то главной задачей в контексте рассматриваемых проблем становится уточнение сущности интерпретации как когнитивной деятельности. Попытаемся
глубже вникнуть в суть данного вопроса.
Анализ существующих подходов показывает, что понятие интерпретации может иметь широкое и узкое толкования. В широком смысле этого слова интерпретация понимается как практически любая мыслительная операция, направленная на получение нового знания коллективного уровня, и в этом отношении она шире языковой когнитивной деятельности. Различные функции человеческого мышления (схематизация, классификация, категоризация, генерализация, конкретизация и т. д.) - суть разного рода интерпретации. Интерпретация в узком ее понимании - это языковая познавательная активность преимущественно отдельного индивида, раскрывающая в своих результатах его субъективное понимание объекта интерпретации. Именно в этом смысле интерпретация рассматривается в данной работе.
Сущность интерпретации как познавательной активности, на наш взгляд, лучше всего раскрывают две ее важнейшие характеристики, представляющие собой диалектическое единство: с одной стороны, коллективный характер исходных, интерпретируемых, знаний и, с другой стороны, индивидуальный, субъективный способ их интерпретации. Первая характеристика обсуждалась в
рамках теории интерпретации языковых высказываний и текстов (подробнее см.: [6]). Она заключается в том, что интерпретация опирается на схемы знаний: фреймы, скрипты, когнитивные модели и т. д., и потому непосредственно связана с познанием (когницией). При этом для целей данной статьи важнее акцентировать то, что интерпретация как процесс вторичного познания избирает своим объектом не сам объективный мир, а коллективные знания о мире, то как он репрезентирован в коллективном сознании, т. е. определенную степень пред-заданности интерпретации коллективными схемами знания. Ж. Фоконье называл это преструктурированной фоновой схемой знания: “available prestructured background
schemas” [7].
Вторая отличительная характеристика интерпретации заключается в ее непосредственной зависимости от индивидуальной концептуальной системы человека. Это обусловлено тем, что вторичное осмысление неразрывно связано с индивидуальностью и психическим состоянием человека, с тем, что А.Н. Леонтьев имел в виду, говоря об обретении значений для себя, их связывании с реальной жизнью и мотивами конкретного человека, его личностным смыслом. Обсуждая проблемы формирования сознания с точки зрения психологии, он различал первичное (понятийное) осмысление, ведущее к формированию значений, которые репрезентируют опыт всего человечества, и вторичное (субъективное) осмысление как обретение значений для себя, ведущее к формированию личностного смысла [8].
Если уточнить определение интерпретирующей функции заново, с учетом вышеназванных характеристик, то оно будет звучать следующим образом. Интерпретация - это процесс и результаты субъективного понимания и объяснения человеком мира и себя в этом мире, процесс и результат субъективной репрезентации мира, основанной, с одной стороны, на существующих общечеловеческих представлениях о мире и, с другой стороны, на его личном опыте взаимодействия с ним. Это проекция мира, или мир, «погруженный» в индивидуальное сознание человека.
Данная специфика интерпретации косвенно подтверждается и результатами исследований в области психологии. «Переработка
информации становится познанием, - считают психологи, - т. е. приобретает смысл репрезентации окружающего мира, в той степени, в какой когнитивная система включена в мир и развивается в этом мире» [9]. Более того, «когнитивная деятельность не является беспредпосылочной. Ее адекватность предполагает наличие предданной «гипотезы» об устройстве мира, заранее сформированной готовности действовать в определенном направлении для решения возникших перед когнитивной системой задач. Без таких гипотез и готовности или в случае их неадекватности задача познания окружающего мира становится неразрешимой для когнитивной системы» [9, с. 7-8].
Анализ специфики интерпретирующей функции человеческого сознания приводит, по меньшей мере, к трем выводам, существенным с точки зрения исследования концептуальных основ и сущности модусных категорий, а именно, что интерпретация: 1) структурирована, 2) опирается на существующие коллективные схемы знаний и 3) ориентирована на концептуальную систему индивида, т. е. индивидуальна, субъективна.
Первый вывод основывается на установленной выше взаимосвязи интерпретации с процессами познания (когницией). Поскольку «когниция в высшей степени структурирована» [10], то, следовательно, структурирована и функция интерпретации. Более того, структурированность когнитивной деятельности субъекта познания является одним из ведущих принципов конфигурации знаний (подробнее см.: [11]). Об этом свидетельствуют также факты отдельной представленности в языке различных функциональных координат субъекта познания: субъект эмпирического познания, субъект понятийного осмысления и субъект вторичного осмысления (см.: [12]).
Второй и третий выводы следуют из самой роли и места интерпретации в процессах познания и ее связи с коллективным опытом и личностными характеристиками, системой ценностей индивида, его собственным опытом освоения мира. Хотя речь говорящего и отражает субъективный образ объективного мира и индивидуальную картину мира, подчеркивает Е.С. Кубрякова, все это преломлено через коллективные сведения о мире, уже
«пропущенные» через язык [13]. Важность, напротив, субъективного аспекта, в частности, в оценке отмечает Н.Д. Арутюнова: «Для того чтобы оценить объект, человек должен «пропустить» его через себя: природа оценки отвечает природе человека» [14].
Сделанные выводы и сформулированная выше главная специфика модусных категорий обусловливают, как минимум, еще три их основные взаимосвязанные особенности, это: внутриязыковая природа, вторичный статус и инферентность. Каждая из этих особенностей заслуживает, на наш взгляд, отдельного рассмотрения.
Внутриязыковая природа модусных концептов и категорий опосредована теми семиотическими процессами, которые лежат в основе их формирования. Описывая эти процессы, Р. И. Павиленис подчеркивал, что концептуальная система человека представляет собой непрерывно конструируемую систему мнений и знаний о действительном или возможном мире. Оперируя вербальными символами, человек получает возможность манипулировать концептами как элементами концептуальной системы и создавать на основе этого новые концепты и концептуальные структуры, обусловленные уже самой этой системой, а не только познаваемой действительностью [15]. Эту специфику и уникальную способность языка создавать новые концептуальные сущности подмечал и А.А. Потебня: «слово нужно для преобразования низших форм мысли в понятия» [16].
В высказывании А.А. Потебни содержится еще одно подтверждение внутриязыковой природы рассматриваемых категорий, которая проявляется в самих их обозначениях - именах производной, абстрактной семантики: отрицание, оценка, экспрессив-
ность и т. п. Использование абстрактных имен в этом качестве, видимо, не случайно и обусловлено тем, что в их семантике реализуется интерпретирующая функция человеческого сознания. Они передают знание, которое также характеризуется внутриязыковой природой, поскольку их референтами являются вербально сформированные концепты (подробнее см.: [3, 17]). Развивая идеи Р.И. Павилениса, Е.С. Кубрякова, в частности, отмечает, что возникновение абстрактных имен «знаменует креацию в языке таких новых объектов, которые служат не «отра-
жению», а интерпретации мира, его осмыслению» [18].
Сказанное выше может также служить аргументом в пользу еще одной особенности модусных категорий. Она обусловлена тем, что внутриязыковой статус и интерпретирующий характер модусных концептов и категорий предполагает их вторичность и, следовательно, определенную зависимость от первичного знания, которое подвергается интерпретации.
Вторичный, зависимый характер модус-ных категорий может проявляться двояко - в структурном и содержательном аспектах. Структурная зависимость, или точнее соотнесенность, наблюдается преимущественно на уровне организации самих категорий и, в свою очередь, может быть двух видов: денотативно обусловленная и лингвистически обусловленная. В первом случае модус-ная категория наследует полностью или частично структуру той категории объектов, знание которой она тем или иным образом интерпретирует: инвариантно-вариантную, прототипическую, «семейного сходства» и т. д. Например, оценочная категория «хороший студент» повторяет прототипический принцип организации оцениваемой категории «студент» и, более того, их прототипы совпадают. При этом прототип категории «плохой студент» совпадает, скорее, с периферией исходной категории. Последнее служит примером отсутствия соотнесенности на уровне отдельных элементов категорий и одновременно того, что в основе формирования оценочных категорий лежит принцип концептуальной интеграции, а не простого суммирования значений: «категория + оценка».
Второй вид структурной соотнесенности обнаруживается, когда модусная категория дублирует структуру грамматической (лексико-грамматической) категории, ориентированной на определенную грамматическую функцию, или структуру лексической категории, на базе которой развивается та или иная интерпретирующая функция. Например, категория оценочных слов по аналогии с большинством лексико-грамматических категорий может включать прототипическое ядро, состоящее из наиболее типичных элементов, в системной семантике которых заложена соответствующая оценка, и перифе-
рию из менее типичных элементов, реализующих оценку во вторичных функциях.
Содержательная соотнесенность модусных категорий проявляется как на собственно категориальном уровне, так и на уровне отдельных элементов категории. Она связана с содержательной неопределенностью самого модусного концепта, который лежит в основе формирования категории. Безотносительно той или иной области определения трудно сказать, что означает, например, «хороший» или «плохой». Используя оценочные выражения типа: хороший человек, хороший студент или хороший друг, - говорящий, вероятно, подразумевает разные качества. Сравните также: рыба или мясо без костей (= 'хорошо'), язык без костей (= 'плохо'), говорить или есть без остановки (= 'много'), писать без вдохновения (= 'скучно'), влюбиться без ума (= 'очень сильно').
На уровне отдельных элементов категории зависимость от первичного знания аргументирована и в семиотическом отношении. Модусные категории, обеспечивая реализацию интерпретирующей функции, широко используют средства лексической и грамматической категоризации, но в их вторичных значениях и функциях. Например, для оценки: желтая пресса, зеленая тоска, свежий аргумент, новая идея, старый взгляд, глубокая мысль, молодое вино и т. п.
Структурная и содержательная соотнесенность модусных концептов и категорий с первичным знанием предопределяет следующую их отличительную характеристику - инферентность, т. е. потребность в выводном знании для формирования необходимого смысла. Зачастую элементы данных категорий имплицируют целый ряд мыслительных операций, связанных с интерпретацией, и не раскрывают конкретное содержание предмета мысли, которое определяется многими условиями реальной коммуникации: хороший чем, в чем или для чего, для кого, в каких обстоятельствах и т. д. Степень абстрактности или конкретности передаваемого содержания отражается, например, в выборе слов общей или частной оценки, а также областью их определения в виде языкового контекста.
Попутно нельзя не отметить и еще один важный вывод, к которому приводят размышления о прототипической структуре мо-
дусных категорий. Это касается особой роли прототипа в структурировании концептуального содержания. Именно прототип (и его языковая репрезентация), или прототипическое средство, как в случае с модусными категориями, служит, на наш взгляд, основным когнитивным механизмом и одновременно языковым средством вычленения объекта или его функции в процессе познания. Как следствие, они являются способом общей, гештальтной, концептуализации и репрезентации этих объектов или функций на ментальном и языковом уровнях соответственно. Только поэтому, очевидно, и только в этом своем качестве прототип или прототипическое средство способны выполнять роль когнитивной точки референции, или точки опоры, при формировании соответствующих категорий и функциональных смыслов. Данный когнитивный механизм можно терминологически обозначить как механизм прототипизации.
Реализация модусных смыслов в речи тоже обнаруживает описанную для модус-ных категорий специфику. Эта специфика заключается в том, что на функциональном уровне репрезентация модусного концепта в чистом виде не приводит к формированию конкретного смысла, например, с помощью соответствующих прототипических средств (прилагательные общей оценки, грамматические средства отрицания). Отсюда неопределенность семантики таких слов, как хорошо, плохо, нет и т. п. Модусные формы в высказывании репрезентируют не отдельный концепт, а целую концептуальную структуру матричного типа, представляющую собой единство модусного смысла как определенной характеристики соответствующего концепта и интерпретируемого концепта или концептуальной структуры: МОДУСНЫЙ КОНЦЕПТ + ИНТЕРПРЕТИРУЕМЫЙ КОНЦЕПТ.
Интерпретируемые концепты, как правило, типизируются в виде определенных предметных областей, или областей определения модусных концептов. В их качестве, в частности, могут выступать такие концептуальные области, как: «человек», «природа», «артефакты», «события» (в т. ч. внутреннего мира человека), «признаки» и т. п. Конкретный набор подобных областей в единстве с соответствующим модусным концептом и
представляет собой, по существу, концептуальную структуру в виде матрицы, или когнитивную матрицу (о когнитивной матрице и концептах матричного типа подробнее см.: [3]). По существу, выделение областей определения модусного концепта также основывается на схематизации опыта, о которой речь шла выше, а сам набор этих областей в составе когнитивной матрицы, которые служат когнитивными контекстами осмысления тех или иных единиц, представляет собой конкретную когнитивную схему.
Другими словами, модусные концепты не существуют отдельно от концептуальных областей их определения, представляя вместе с ними единое знание. Это обусловливает структуру и содержание соответствующей категории, которая сама предстает как особый, категориально-матричный формат знания и может обнаруживать многофокусный принцип организации, объединяя разноуровневые средства репрезентации сложного матричного концепта или концептуальной структуры.
Матричный характер передаваемого знания подтверждает высказанную выше мысль о вторичности модусных концептов и категорий и их зависимости от области определения, которая может определять формирование и передачу разных смыслов, например: безвкусный хлеб ('не имеет вкуса'), безвкусный костюм ('не отвечает требованиям хорошего вкуса'), безвкусный человек ('лишен хорошего вкуса'), - или требовать дифференцированного использования разных языковых средств для передачи разных смыслов: Ему/У него не хватает смелости, но только: У него не хватает двух зубов (*Ему не хватает/недостает двух зубов). Как иллюстрируют приведенные примеры, используемые языковые средства отличаются определенной избирательностью в отношении передачи тех или иных смыслов, связанных с той или иной предметной областью. Так, во всех случаях репрезентируется одна и та же концептуальная характеристика - 'отсутствие'. Однако в разных синтаксических конструкциях она связана с интерпретацией разных типов объектов. Разнородность объектов, в свою очередь, предполагает наличие разных типов связей между ними (разные типы принадлежности), которые и подвергаются интерпретации.
Следовательно, тип этих связей тоже служит неотъемлемой частью получаемого единого модусного смысла, что и подтверждается наличием отдельной синтаксической конструкции для передачи каждого из этих смыслов в языке. Интересно, что в английском языке для передачи смысловых различий также используются разные синтаксические конструкции: There is no TV in the room; He has two teeth missing (in his mouth); He hasn't sot money with him; He hasn't brought money with him; Но: *There are no two teeth in his mouth; ?The room has no TV; *The mouth hasn't got two teeth; *He hasn't brought eyebrows with him.
Формирование функционального модус-ного смысла на базе матричного концепта может осуществляться по принципу концептуальной интеграции. Это в большей степени характерно для процессов концептуальной деривации, ведущих к образованию оценочных смыслов. Их содержание в этом случае не сводится к простому суммированию той или иной характеристики модусного концепта и концепта из области определения, представленных отдельно лексической и грамматической семантикой, например, семантикой синтаксической конструкции и входящих в нее лексических единиц: Ему недостает ума (результат интеграции - единый оценочный смысл). Сравните с предложениями: *Ему недостает волос, - в котором интеграция оказывается невозможной из-за передачи объективной характеристики. Это проявляется и на системном уровне преимущественно при словообразовании, например: безголосый (певец) ф ОТСУТСТВИЕ + ГОЛОС. В последнем случае можно предположить, что результатом интеграции становится формирование и репрезентация другой концептуальной характеристики: 'несоответствие определенному профессиональному уровню'.
Таким образом, структурированность функции интерпретации, ее опора на коллективные схемы знаний, с одной стороны, и ориентированность на индивидуальную концептуальную систему человека, с другой стороны, определяют специфику концептуальной основы формирования модусных категорий и их основные отличительные характеристики: функционально-ориентиро-
ванный характер образующего категорию
концепта, внутриязыковую природу, вторичный статус и инферентность.
1. Cassirer E. Philosophie der symbolischen For-men: Erster Teil: Die Sprache. B., 1923. Р. 8.
2. Болдырев Н.Н. Языковые категории как формат знания // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. № 2. С. 5-22.
3. Болдырев Н.Н. Концептуальная основа языка // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке: коллектив. моногр. Москва; Тамбов, 2009. С. 25-77.
4. Кацнельсон С.Д. Категории языка и мышления: Из научного наследия. М., 2001. С. 449450.
5. Найссер У. Познание и реальность: Смысл и принципы когнитивной психологии. М., 1981. С. 23.
6. Демьянков В.З. Основы теории интерпретации и ее приложения в вычислительной лингвистике. М., 1985.
7. Fauconnier G. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. Cambridge, 1994.
8. Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. М., 2000. С. 100-104.
9. Ушаков Д.В. Когнитивная система и развитие // Когнитивные исследования: Проблема развития. Сборник научных трудов: Вып. 3. М., 2009. С. 6.
10. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 24.
11. Болдырев Н.Н., Магировская О. В. Языковая репрезентация основных уровней познания // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 2. С. 7-16.
12. Магировская О.В. Репрезентация субъекта познания в языке. Москва; Тамбов, 2008.
13. Кубрякова Е.С. В поисках сущности языка // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 1. С. 10.
14. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988. С. 58.
15. Павиленис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М., 1983. С. 103, 106, 113-114.
16. Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. С. 51.
17. Болдырев Н. Н. Репрезентация знаний в системе языка // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. № 4. С. 17-27.
18. Кубрякова Е.С. В генезисе языка, или размышления об абстрактных именах // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. № 3. С. 13.
Поступила в редакцию 11.11.2010 г.
UDC 81'373.4
THE ROLE OF AN INTERPRETATIVE FUNCTION IN LINGUISTIC CATEGORY FORMATION Nikolay Nikolayevich Boldyrev, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Doctor of Philology, Professor of English Philology Department, Honoured Science Worker of Russian Federation, Honoured Worker of High Professional Education of Russian Federation, e-mail: boldyrev@tsu.tmb.ru
The article focuses on the specific features of an interpretative function of language as a conceptual basis for modus categories formation as well as on the distinctive characteristics and functional potential of these categories determined by the above-mentioned function. It is also argued that in speech these categories tend to represent conceptual structures of cate-gorical-matrix format, including objects of interpretation.
Key words: conceptualization; categorization; interpretative function; modus concepts and categories; categorical-matrix format of knowledge.
