CC BY
70
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 1
В.В. Лобанова
(аспирантка кафедры истории южных и западных славян Исторического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
РОЛЬ ИНСТИТУТА МОНАРХИИ В БОЛГАРИИ В НАЧАЛЬНЫЙ
ПЕРИОД ЦАРСТВОВАНИЯ БОРИСА III (1918-1923)
В статье рассматриваются обстоятельства воцарения Бориса III, его отношения с политическими лидерами, положение монархии при правительстве БЗНС, роль царя в государственном перевороте 9 июня 1923 г. В эти годы Борис III занимал специфическую позицию в политической системе Болгарии, будучи лишен возможности прямого влияния на развитие страны.
Ключевые слова: Болгария, монархия, царь Борис III, А. Стамболий-ский, БЗНС, переворот 9 июня 1923 г.
The article considers the circumstances of the accession of Boris III to the throne, his relationship with the political leaders, the position of the monarchy under the government of the BZNS, the role of the tsar in the coup d'etat of June 9, 1923. In these years Boris III had a specific position in the political system in Bulgaria, being deprived of the possibility of direct influence on the development of the country.
Key words: Bulgaria, the monarchy, tsar Boris III, A. Stamboliyski, BZNS, coup d'etat of June 9, 1923.
* * *
Рубеж 1910-1920-х гг. оказался для Болгарии переломным. Поражение в Первой мировой войне полностью изменило десятилетиями формировавшийся уклад жизни страны. Современные исследователи ввиду драматизма событий 1918 — начала 1920-х гг. и их влияния на последующее развитие Болгарии используют для характеристики периода определение «смутное время»1. Среди произошедших перемен, вероятно, наиболее знаковой и значимой оказалась смена главы государства. Харизматичный, деспотичный Фердинанд, с его сложной натурой, нравственным обликом, «подходящим скорее к эпохе яда и кинжала, к эпохе интриг Макиавелли и Цезаря Борджиа, чем к современной жизни»2, уступил место своему 24-летнему сыну Борису. Вряд ли в тот момент кто-либо предполагал, какие еще испытания выпадут на долю страны и ее
* Лобанова Валерия Вячеславовна, тел. 8-926-712-64-01; e-mail: lvv-87@mail.ru
1 См.: Маковецкая Т.Ф. Болгария: конец 1918 — начало 1920 гг. Облик власти // Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений. СПб., 2002. С. 78.
2 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 7. П. 61. Д. 827. Л. 8.
лидера, чем завершится правление фактически последнего монарха в истории третьего Болгарского царства.
Начальный период царствования Бориса III не раз оказывался в поле зрения историков в качестве отдельной темы исследования3. Однако их внимание было сосредоточено, как правило, на проблемах внутриполитической борьбы, установления и функционирования режима БЗНС, нежели на положении монарха, его роли в политическом процессе и управлении государством. Тем не менее события 1918—1923 гг. оказали значительное влияние на последующие этапы царствования, выявили проблемы роли монарха в складывающейся политической системе, отразились на избранных царем методах управления, отношениях с политическими лидерами, на его восприятии в болгарском обществе и на международной арене.
Борис III взошел на престол в крайне тяжелых условиях. Близилась к завершению третья за последние шесть лет война. Становилось все яснее, что поражение неизбежно. Когда в сентябре 1918 г. войска Антанты прорвали Салоникский фронт, отступление болгарской армии превратилось в паническое бегство, 24 сентября солдаты поднялись на стихийное восстание.
29 сентября в Салониках было подписано перемирие. Оно стало предвестником второй «национальной катастрофы», поскольку означало полный крах военно-политических планов, которые вынашивало болгарское руководство, вступая в войну. Кроме того, в ходе мирных переговоров болгарской делегации было указано на нежелательность пребывания на престоле Фердинанда как ответственного за вступление Болгарии в войну на стороне Германии. 3 октября Фердинанд подписал акт об отречении в пользу сына. В этот же день он простился не только с троном, но и со страной, во главе которой пробыл почти 32 года.
Церемония коронации царя Бориса III, происходившая 4 октября, была недолгой и скромной. Одетый в простую солдатскую шинель, хотя и с генеральскими погонами, присвоенными ему отцом перед отречением, молодой монарх пешком дошел от царского дворца до церкви Св. Недели, сопровождаемый небольшой гражданской и военной свитой. Несмотря на общее мрачное настроение, люди на улицах встречали Бориса криками «Ура!»4. На торжественной службе «худенький, немного ссутулившийся»5 новоиспеченный монарх держался очень сдержанно. Позже в Военном клубе
3 См.: Маковецкая Т.Ф. Болгария: конец 1918...; Маковецкая Т.Ф. Монархический институт, парламент и правительство Болгарии в условиях режима БЗНС // Българската държава през вековете. Т. 1. София, 1982; Петрова Д. БЗНС и монар-хическият институт // Исторически преглед. 1989. № 4. С. 17—33.
4 Кьорчев Д. Време на надежди и катастрофи (1905—1919). Дневници и политически студии. София, 1994. С. 51.
5 Там же.
Борис выслушал клятву офицеров и произнес в ответ несколько благодарственных слов6.
В этот же день был распространен манифест нового царя к болгарскому народу. В нем Борис подчеркивал, что «родился на прекрасной болгарской земле» и является «духовным чадом православной веры». «Опираясь на волю народа и уповая на защиту Всевышнего», он призвал болгар сплотиться вокруг престола, чтобы помочь «исполнить священный долг перед милой родиной, переживающей времена крайних усилий и тяжелых испытаний, и подготовить достойное и славное будущее болгарскому племени»7.
Первым подписанным новым царем в день коронации документом стал указ о демобилизации8. Он не мог не обрадовать большую часть населения, измученного тяготами войны. Правда, три недели спустя в новом царском указе уточнялось, что демобилизация является частичной, но это уже существенно не повлияло на позитивное отношение к молодому монарху9.
Военные поражения и события осени 1918 г. серьезно отразились на престиже и авторитете монархии. В политических и общественных кругах широко обсуждался вопрос о целесообразности ее сохранения, существовало мнение, что провозглашение республики освободит страну от вины Фердинанда за развязывание войны и позволит добиться более мягких условий мирного догово-ра10. Однако, учитывая два фактора — высокую вероятность смены режима революционным путем и опасение большевистской угрозы, подобное предположение вряд ли могло оправдаться. В мае 1919 г. «совет четырех», руководящий орган Парижской мирной конференции, выразил поддержку монархии в Болгарии и лично царю Борису. Болгарской делегации было заявлено: «Храните вашего царя»11. Для лидеров Антанты в это время отношение к монархическому институту было своего рода критерием благонадежности болгарских политиков12. Возможно, справедливым было и предположение А. Стамболийского, объясняющее позицию европейских лидеров исключительно их пониманием того, что присущий Борису инстинкт самосохранения окажется надежным барьером против революционного пламени13.
6 См.: Груев С. Корона от тръни. София, 1991. С. 87-88.
7 Дерменджиев Х. Цар Борис III — живот и дело в дати и документи. София, 1990. С. 48.
8 Там же. С. 49.
9 Болгария в ХХ в. Очерки политической истории. М., 2003. С. 95.
10 См.: Петрова Д. Указ. соч. С. 20.
11 Калчев К. Българската социалдемокрация и монархическият институт (1918— 1923). Шумен, 1997. С. 31.
12 Болгария в ХХ в. С. 91.
13 См.: Муравиев К. Договорът за мир в Ньой. София, 1992. С. 153.
Первые действия нового монарха должны были быть быстрыми, но в то же время осторожными. Их основная цель заключалась в том, чтобы не нанести еще большего урона престижу как монархии, так и власти в целом. Борис назначает премьером А. Малинова, при котором на ключевых постах в правительстве оказываются члены Демократической партии, зрелые политики, занимавшие высокие должности и прежде (А. Ляпчев, Н. Мушанов, Т. Теодоров и др.), а также представители левых партий. После отставки премьера в ноябре 1918 г., поводом к которой послужила передача Южной Добруджи Румынии, эстафету широкой коалиции приняло правительство Т. Теодорова, причем численный перевес в нем оказался уже на стороне Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС), Болгарской рабочей социал-демократической партии (объединенной) (БРСДП (о)) и Радикально-демократической партии (РДП).
Кабинетный кризис, спровоцированный левыми в тревожное для страны время — канун заключения мирного договора с Антантой — вынудил царя проявить решимость и встать на рискованный путь обновления власти14, еще более расширив участие в нем левых. Итоги выборов в Народное собрание, победу на которых со значительным перевесом (63%) одержали «земледельцы», коммунисты и социал-демократы, привели к применению царем новой практики — предоставлению премьерского портфеля и права формирования кабинета А. Стамболийскому, лидеру БЗНС, получившему наибольшее количество депутатских мандатов15. Спустя несколько месяцев, воспользовавшись нестабильной внутриполитической ситуацией (масла в огонь подливали в том числе организованные «земледельцами» и социал-демократами стачки), А. Стам-болийский достаточно быстро убедил монарха в необходимости роспуска Народного собрания и назначения новых выборов на март 1920 г. Их итоги (110 из 229 мест — БЗНС) по инициативе премьера были пересмотрены (несколько депутатских мандатов других партий были признаны недействительными), результатом чего стало формирование в мае 1920 г. однопартийного кабинета под руководством А. Стамболийского.
Программные установки правящей партии и проводимая ею политика, убеждения, взгляды и характер ее лидера оказывали существенное влияние на положение царя в системе власти. Для БЗНС вопрос роли и места монарха был одним из ключевых: во время съездов, на страницах печати, в выступлениях лидеров не раз подчеркивалось, что царь «царствует, но не управляет» и что доверие народа авторитетнее доверия главы государства. При этом
14 См.: Маковецкая Т.Ф. Болгария в 1918. С. 85.
15 Там же. С. 88.
А. Стамболийский, вероятно, как и европейские политики, осознавал целесообразность сохранения института монархии в Болгарии и фигуры Бориса III как наиболее отвечающей нуждам страны ее представителя. На XVI съезде БЗНС премьер отверг предложение возглавить будущую республику, высказавшись за сохранение монархии или же избрание президентом того же Бориса. Лидеру БЗНС приписывали фразу: «Если однажды в Болгарии будет республика, мы не найдем председателя лучше, чем наш "царче"»16.
Однако соотношение полномочий между высшими институтами власти премьер все же намеревался изменить, сузив прерогативы монарха и повысив значение парламента и правительства. В программе БЗНС, принятой в 1919 г., из полномочий монарха планировалось исключить утверждение военного министра, определение численности вооруженных сил, право назначать командующего военными действиями, а также установить полный парламентский контроль над вооружениями и неприкосновенным военным запасом и т.д.17 Планы А. Стамболийского и его партии предусматривали превращение Болгарии из конституционной в парламентскую монархию, конечным же итогом плавной трансформации должна была стать парламентская республика с выборностью главы государства18.
На XVII съезде Д. Казасов обратился к царю: «Царь, ты будешь царствовать, как и раньше. Но знай, ты не царь отдельной партии, не царь вымогателей, ты царь черно-трудового народа. Царь, мы никогда и ни в коем случае не станем дворцовой партией. Но мы не позволим ни одному царю идти по опасному пути старых ца-рей...»19 Премьеру же принадлежит фраза: «Царь, ты будешь царствовать до тех пор, пока имеешь поддержку такого большинства, которое может избрать тебя председателем республики»20.
Реакция Бориса на сложившееся положение была противоречивой: спокойствие (по крайне мере, внешнее) порой сменялось пессимизмом, доходившим до отчаяния и намерений оставить трон. В начале июня 1919 г. царь заявил о возможном отречении в случае, если это повлияет на условия мирного договора21. В сентябре 1919 г. (во время 100-дневной поездки премьера по Европе) один из активных земледельцев, Ц. Бакалов-Церковский, адресовал царю письмо с призывом отказаться от престола в пользу республики, «принести себя в жертву» и «остаться в народной памяти мучеником,
16 Груев С. Указ.соч. С. 128.
17 Болгария в ХХ в. С. 148.
18 См.: Катаев Н.А. Конституционно-правовые взгляды А. Стамболийского. Саратов, 2003. С. 138.
19 Казасов Д. Видяно и преживяно (1891-1944). София, 1969. С. 241.
20 Катаев Н.А. Указ. соч. С. 139.
21 Болгария в ХХ в. С. 92.
пострадавшим ради его блага»22. Испуганный подобным предложением, Борис, встретив Стамболийского по возвращении в вагоне поезда, заявил, что готов подумать об отречении, но только в случае, если предложение поступит официально. Лидер БЗНС успокоил царя, сказав, что не уполномочивал ни Церковского, ни кого бы то ни было выступать с подобными призывами и что, по его мнению, в интересах страны будет сохранить монархию23.
Уже после переворота 9 июня 1923 г., в разговоре с британским представителем о событиях в Греции Борис удивлялся, почему Константин все еще находится на престоле — в столь унизительных обстоятельствах, отчетливо понимая, что его присутствие уже не столь желаемо народом. Сам Борис на его месте немедленно покинул бы престол и страну и вернулся только в случае, если бы всеобщим плебисцитом было подтверждено желание болгар видеть его главой государства24.
В стремлении изменить соотношение сил в пользу правительства и парламента «земледельцы» разрабатывали проект изменения Тырновской конституции: в газетах, издаваемых БЗНС, было опубликовано официальное сообщение о том, что в конце 1923 — начале 1924 г. предстоит созыв Великого Народного собрания для изменения основного закона25 (предполагалось повысить роль парламента, ограничить функции монарха, укрепить «народовластие», однако об изменении государственного строя речь в это время уже не шла26).
Особым образом складывались личные отношения между царем и А. Стамболийским. Влияние на них оказывала 15-летняя разница в возрасте: лидер БЗНС относился к молодому монарху, как к своему протеже27. Павел Груев, начальник дворцовой канцелярии, передавал слова Стамболийского, что он любит царя словно родного сына28. Эти отношения осложнялись склонностью монарха к маневрированию и интригам, к отказу от прямой и открытой политики. Как бы сильно ни отличался наследник от отца, «в главном он оставался Кобургом»29. Его склонность к изворотливости, недосказанности была обусловлена воспитанием, по выражению
22 Българският исторически архив (БИА). Ф. 812. А.е. 95. Л. 1—2.
23 См.: Петрова Д. Указ. соч. С. 21.
24 Цар Борис III в Британската дипломатическа кореспонденция (1919—1941 гг.). Т. 1 (1919-1934 гг.). София, 2005. С. 45.
25 Татоли Т.В. Борис III и политические режимы 20-х гг. ХХ в. в Болгарии // Дриновски сборник. Т. 1. Харьков; София, 2007. С. 196.
26 Танчев А. Държавно-правните възгледи на Александр Стамболийски. София, 1984. С. 212.
27 БИА. Ф. 15. А.е. 1609. Л. 11.
28 Недев Н. Александр Стамболийски и заговорът. София, 1984. С. 133.
29 Rendel G. The Sword and the Olive: recollections of diplomacy and the foreign service. 1913-1954. London, 1957. P. 147.
британского представителя в Софии Д. Рендела, это было у него в крови30.
В то же время по замечанию полномочного представителя Великобритании в Болгарии, Борис находился «под доминирующим влиянием властного премьер-министра, который управляет государством как диктатор. Царь боится взять хоть что-нибудь в свои руки, даже когда политика Стамболийского вредит династии»31. Популярность премьера и сила его характера, видимо, оставили глубокий след в памяти Бориса. Даже спустя годы он продолжал опасаться, что в Болгарии вновь появится какой-нибудь национальный лидер, который бросит вызов его власти32.
С 1918 г. и до переворота 9 июня 1923 г. Борис III действительно во многом исполнял роль «царя, который царствует, но не правит». За весь период работы правительства во главе с А. Стамболийским Борис ни разу не воспользовался правом вето, его подпись стояла под всеми законами, принятыми Народным собранием (только за первый год правления БЗНС их было более 100). Подпись царя не всегда можно было легко получить, но настойчивость премьера или его заместителя Р. Даскалова неизменно увенчивалась успе-хом33. Борис фактически не участвовал в формировании органов исполнительной власти (трижды вопрос о составе правительства решался на партийных съездах БЗНС), не представлял страну в международных отношениях, не пользовался правом законодательной инициативы, роспуска Народного собрания и назначения даты новых выборов34. Прерогативы монарха по сути были монополизированы БЗНС. О положении главы государства косвенно может свидетельствовать такая деталь: в составленном в ноябре 1922 г. советским референтом списке правительства Болгарии царь Борис приведен последним, без какой-либо характеристики35. Стоит отметить и такой факт, что упоминания о монархе в донесениях советских дипломатов в этот период были единичными.
Распределение полномочий между органами власти и монархом позволило некоторым исследователям охарактеризовать болгарскую политическую систему в исследуемый период как парламентарную монархию36. Действительно, БЗНС и его лидеры по многим позициям заняли место «сильного правителя» взамен дискредитировавшего себя Фердинанда и еще не накопившего политический капитал Бориса. По оценке иностранных наблюдателей,
30 Ibid.
31 Груев С. Указ. соч. С. 38.
32 Rendel G. Op. cit. P. 151.
33 См.: Катаев Н.А. Указ. соч. С. 143-144.
34 Болгария в ХХ в. С. 150.
35 АВПРФ. Ф. 04. Оп. 9. Д. 886. П. 64. Л. 36.
36 См.: Катаев Н.А. Указ. соч. С. 144.
в конце 1910-х — начале 1920-х гг. в Болгарии произошла настоящая мирная революция, обеспечившая исчезновение авторитарного режима Фердинанда и переход власти от буржуазии к аграриям37.
Положение монарха (фактически добровольные самоизоляция и устранение от управления) было во многом вынужденным, но отчасти являлось сознательным выбором. Сменив деспотичного отца, считавшегося главным виновником национальных катастроф, он резко изменил методы управления. Молодой царь (а Борис III был самым юным монархом в Европе в 1920-е гг.) отказался от попыток прямого вмешательства в деятельность правительства, не давал ни одного повода для конфронтации. Противников буквально обезоруживали его робость и смирение38. Значительное внимание монарх уделял прямому общению с народом (как в городах, так и в сельской местности), активно формируя новый образ монарха. Если во время участия великого князя в боевых действиях болгарской армии, его основной «аудиторией» были солдаты, то с момента вступления на престол он направляет свое внимание на все слои населения, особенно «жалуя» женщин, стариков и детей. Само поведение молодого обаятельного царя становится главным элементом выстраивания системы пропаганды: Борис, как правило, инкогнито, без сопровождения, разъезжает на машине по стране, знакомится с жителями, расспрашивает об их нуждах и проблемах, лишь в финале раскрывая себя39.
Разница в поведении между Фердинандом и Борисом III, возможно, объяснялась нежеланием сына походить на отца, отношения с которым с самого детства престолонаследника были весьма напряженными (мать Бориса, княгиня Мария Луиза, скончалась в 1899 г., когда великому князю было 5 лет). В течение всего царствования Борис боялся возвращения отца на престол, препятствуя любой его попытке даже просто погостить в Болгарии. При этом царь навещал Фердинанда в Кобурге, переводил туда запрашиваемые денежные суммы, вероятно, принимал политические советы40. По замечанию английского посланника в Софии Дж. Рендела, Фердинанд как бы незримо присутствовал рядом с сыном, что особенно ощущалось во время посещения рабочего кабинета царя, где над письменным столом нависал большой портрет отца41.
Значительную роль в восприятии нового монарха болгарским обществом играл тот факт, что Борис стал первым правителем в новой истории независимой Болгарии, родившимся и воспитан-
37 БИА. Ф. 15. А.е. 1609. Л. 8-9.
38 См.: КалчевК. Указ. соч. С. 24.
39 БИА. Ф. 15. А.е. 1609. Л. 8-9.
40 См.: Вознесенкий В.Д. Болгария: судьба династии Кобургов // Монархи Европы: судьбы династий. М., 1996. С. 292.
41 Rendel G. Op. cit. P. 153.
ным в этой стране, более того, специально подготовленным к царствованию. Даже данное ему имя было призвано изначально ассоциировать его личность со славным прошлым и соответственно — с надеждами на лучшее будущее болгарского народа.
Занятая монархом в начале правления позиция могла быть в значительной степени обусловлена опасением за судьбу династии. Падение европейских монархий, болгарские события осени 1918 г., осознание собственной зависимости от воли держав-победительниц — эти обстоятельства вынуждали царя быть осторожным и внимательным, благоразумным и хладнокровным. Болгарский исследователь К. Калчев пришел к выводу, что первые годы «инфантильного» царствования Бориса III были следствием не его врожденного демократизма или стремлением дистанцироваться от отца, а ясным пониманием ситуации42.
По мнению ряда исследователей, Борис лишь делал вид, что смирился с режимом БЗНС, в то время как его истинные намерения были совершенно иными43. Обладая политической прозорливостью, он не мог не заметить нарастающей среди оппозиционных правительству сил тенденции к объединению с целью отстранения Стамболийского от власти. В мае 1922 г. в беседе с британским военным атташе царь отмечал, что ему стоит больших усилий заставить противоборствующие политические силы действовать приемлемыми способами для разрешения споров, причем большинство попыток оказываются напрасными44.
В сложных внутриполитических условиях Борис понимал необходимость поиска для двора внешней опоры, которую он, будучи военным по образованию и главнокомандующим болгарской армией, видел в офицерстве и прежде всего в Военной лиге45, образованной осенью 1918 г. и возглавляемой с 1922 г. генералом И. Вылковым.
С начала 1922 г. лидеры оппозиционного блока Народный сговор не раз обращались к царю с просьбой взять управление под свой контроль и отправить в отставку правительство на основании того, что оно действует во вред стране. На эти предложения Борис отвечал напоминанием того, что 1914 г. — в прошлом, и то, что было возможным тогда, сейчас неприемлемо, независимо от того, что прописано в Конституции46. Царь не раз повторял: «...если я добьюсь отставки действующего правительства и если Блок сможет
42 См.: Калчев К. Указ. соч. С. 25.
43 Куманов М. Място и роля на монархическия институт в България. 1918—1926 // Българската държава през вековете. Т. 1. София, 1982. С. 560; Гришина Р.П. Возникновение фашизма в Болгарии. 1919—1923. София, 1976. С. 82.
44 Цар Борис III в Британската... Т. 1. С. 71.
45 Гришина Р.П. Указ. соч. С. 82.
46 Цар Борис III в Британската. Т. 1. С. 72.
сформировать новый кабинет, новая власть будет очень довольна мной поначалу, но когда начнутся трудности, они вспомнят, как пришли к власти, и начнут подозревать меня в том, что и с ними я поступлю таким же образом»47.
Рано утром 9 июня 1923 г. стратегические объекты Софии были взяты под контроль заговорщиками, лидеры которых отправились во дворец «Врана», чтобы получить царские подписи под указом о новом правительстве и обращением к народу. Однако Борис не вышел к ним, а на некоторое время скрылся в дворцовом парке. Новоиспеченные министры угрожали объявлением в Болгарии республики, если царь не согласится узаконить изменения. Борис же в свою очередь, выйдя к заговорщикам лишь через несколько часов, заявил о своем отречении: раз столь важные государственные решения принимаются без его ведома, он уже не может считать себя правителем Болгарии48. Спор продолжался довольно долго, но в результате все произошедшие перемены были утверждены царем. Вероятно, монарх осознавал, что иное решение данного вопроса в столь напряженной политической обстановке может привести к непредсказуемым последствиям.
На наш взгляд, нельзя согласиться с теми авторами, которые утверждают, что Борис находился в полном неведении относительно готовящегося переворота49. Однако вряд ли можно считать болгарского царя его инициатором и главным действующим лицом. Он понимал, что правительство Стамболийского с его радикальными мерами не продержится долго, и, вероятно, сам желал скорейшей его отставки. Монарх располагал достаточной информацией относительно настроений в обществе и среди политиков, но по каким-то причинам не желал ею воспользоваться. Возможно, он искренне рассчитывал на смещение правительства БЗНС конституционным путем. Более же вероятным выглядит другое объяснение: Борис просто не решился взять на себя ответственность, а вот узнать доподлинно, что помешало ему это сделать — нежелание рисковать, отсутствие реального авторитета или мудрость правителя, к сожалению, доступные на данный момент источники не позволяют. В любом случае, результат оказался для него не вполне благоприятным. Большинство «земледельцев» посчитало монарха соучастником, другая же часть никогда не простила того, что он смирился с ситуацией. С другой стороны, он потерял возможность повлиять на новую власть, так как изначально не поддерживал ее.
47 Там же.
48 Груев С. Указ. соч. С. 127—130; Цар Борис III в Британската... Т. 1. С. 75.
49 Димитров П. Борис III, цар на българите. Труженик, гражданин, цар. София, 1990. С. 127—128.
Вопрос о причастности царя к жестокому убийству свергнутого премьера А. Стамболийского, совершенному 14 июня, также до сих пор не получил окончательного разрешения. Не сохранилось прямых или завуалированных распоряжений, даже намеков Бориса относительно судьбы Стамболийского. Это, однако, не позволяет полностью исключить вариант его участия. Более же вероятным представляется, что развитие событий зависело все же не от монарха. Пока он сомневался и размышлял о случившемся, пришедшие к власти политики, опасаясь нового вызова со стороны «земледельцев», решили перейти к радикальным мерам.
Таким образом, для первого этапа царствования Бориса III прослеживается весьма четкая завершающая граница. В результате переворота 9 июня 1923 г. и убийства Стамболийского были устранены первые серьезные помехи укреплению его власти. Роль царя, который «царствует, но не правит», уступила место новой — довольно эффективного арбитра, постепенно усиливающего свое вмешательство в управление государством (пусть это вмешательство на первых порах и было, в силу особенностей характера и поведения монарха, заметным только при очень пристальном наблюдении).
Борис III возглавил страну в переломный период, значительно трансформировавший существовавшее государственное и политическое устройство страны. При этом, несмотря на первоначальное резкое падение престижа и авторитета монархии, вплоть до появления угроз ее исчезновения, уже к началу 1920-х гг. царь, наряду с А. Стамболийским, выступает как один из ведущих факторов внутренней и (косвенно) внешней политики, отвечавших за выстраивание и налаживание государственных и политических механизмов в новых условиях.
Постигшая страну вторая за десятилетие «национальная катастрофа» и усиливающаяся политическая нестабильность делали необходимым появление некоего умеренного, балансирующего, «всепрощающего» института50. При Борисе монархия начала превращаться в образец политического терпения и стратегического выжидания в отношениях с правительствами и партиями. Коварство и хитрость отца трансформировались в многовариантный подход к управлению страной51.
Монарх постепенно стал восприниматься как беспристрастный глава государства, стоящий над всеми политическими силами52. Огромную роль в создании подобного образа, помимо объектив-
50 Андреев Й. Българските ханове и царе. Велиоко Търново, 2001. С. 353.
51 Там же.
52 См.: Лепехина Г.И. Роль «политических мифов» в становлении и укреплении режима личной власти царя Бориса III в Болгарии (1918—1943) // Вопросы истории славян: Сб. науч. трудов. Вып. 16. Воронеж, 2004. С. 36.
ных факторов и тенденций развития страны, сыграли личные качества молодого царя. Как отмечает британский представитель, в первые годы добродушный характер, благородные манеры и корректное поведение сделали Бориса очень популярным, позволив несколько реабилитировать репутацию и влияние монархии в стране53.
И если для первых двух—трех лет царствования ключевой характеристикой является изолированность монарха от управления (вполне объяснимая молодостью и отсутствием опыта), то уже во время событий 1922 — середины 1923 г. именно Борис оказался едва ли не единственным игроком в болгарской политике, способным действовать на основе трезвой оценки положения, умеющим выбрать подходящий момент для таких действий, опереться на нужных людей54.
Стоит отметить, что отстраненное положение монарха приносило определенные плоды. Неудачные шаги, предпринимаемые БЗНС, воспринимались как ошибки Стамболийского, тем самым способствуя росту авторитета царя как среди политического корпуса, так и среди населения55. К июньскому же перевороту 1923 г. в широком общественном сознании царь остался непричастен.
Таким образом, можно говорить о том, что первый этап царствования Бориса III, пришедшийся на 1918—1923 гг., оказал значительное влияние на положение монарха в политической системе Болгарии, равно как и на дальнейшее развитие страны. Благодаря позиции, занятой европейскими лидерами, и пониманию болгарскими политиками создавшейся внутри страны ситуации, была снята возможность установления республики. Личные качества молодого монарха и его реакция на сложившуюся ситуацию позволили восстановить престиж и авторитет престола, результатом чего стало постепенное усиление его влияния во внутриполитической жизни. Именно в этот период проявились основные черты, характеризующие стиль правления Бориса III: сдержанность, осторожность, умение действовать на основе четкого понимания ситуации, избегая при этом ответственности, склонность к маневрированию между политическими лидерами, скрывающая собственную позицию. Усиление и развитие этих черт на следующих этапах царствования позволили Борису III пройти путь от «царя, который царствует, но не правит» к роли успешного арбитра, эффективного дипломата и национального лидера.
53 Там же.
54 См.: Гришина Р.П. Указ. соч. С. 82.
55 См.: Лепехина Г.И. Указ. соч. С. 36.
Список литературы
1. Андреев Й. Българските ханове и царе. Велико Търново, 2001.
2. Болгария в ХХ в. Очерки политической истории. М., 2003.
3. Вознесенский В.Д. Болгария: судьба династии Кобургов // Монархи Европы: судьбы династий. М., 1996.
4. Гришина Р.П. Возникновение фашизма в Болгарии. 1919—1923. София, 1976.
5. Груев С. Корона от тръни. София, 1991.
6. Дерменджиев Х. Цар Борис III — живот и дело в дати и документи. София, 1990.
7. Димитров П. Борис III, цар на българите. Труженик, гражданин, цар. София, 1990.
8. Калчев К. Българската социалдемокрация и монархическият институт (1918-1923 гг.). Шумен, 1997.
9. Катаев Н.А. Конституционно-правовые взгляды А. Стамболийского. Саратов, 2003.
10. Куманов М. Място и роля на монархическия институт в България. 1918-1926 // Българската държава през вековете. Т. 1. София, 1982.
11. Кьорчев Д. Време на надежди и катастрофи (1905-1919). Дневници и политически студии. София, 1994.
12. Лепехина Г.И. Роль «политических мифов» в становлении и укреплении режима личной власти царя Бориса III в Болгарии (1918-1943) // Вопросы истории славян: Сб. науч. трудов. Вып. 16. Воронеж, 2004.
13. Маковецкая Т.Ф. Болгария: конец 1918 — начало 1920 г. Облик власти // Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений XX в. СПб., 2002.
14. Маковецкая Т.Ф. Монархический институт, парламент и правительство Болгарии в условиях режима БЗНС // Българската държава през вековете. Т. 1. София, 1982.
15. Муравиев К. Договорът за мир в Ньой. София, 1992.
16. Недев Н. Александр Стамболийски и заговорът. София, 1984.
17. Петрова Д. БЗНС и монархическият институт // Исторически пре-глед. 1989. № 4.
18. Танчев А. Държавно-правните възгледи на Александр Стамболий-ски. София, 1984.
19. Татоли Т.В. Борис III и политические режимы 20-х гг. ХХ в. в Болгарии // Дриновски сборник. Т. 1. Харьков; София, 2007.
20. Цар Борис III в Британската дипломатическа кореспонденция (1919-1941 гг.). Т. 1 (1919-1934 г.). София, 2005.
21. Rendel G. The Sword and the Olive: recollections of diplomacy and the foreign service. 1913-1954. London, 1957.
Поступила в редакцию 6 июня 2011 г.
