CC BY
101
5. Nuskabaiuly Zh., Zhanibek O., comp. Angient Otrar : the album-book. Almaty, Ruan Publ., 176 p.
6. Losev A. F. Istoriya antichnoi estetiki (rannyaya klassika) [History of an antique esthetics (early classics)]. Moscow, Vysshaya Shkola Publishers, 1963.
7. Mustafina R. Predstavleniya, kul'ty, obryady u kazakhov: v kontekste bytovogo islama v Yuzhnom Kazakhstane v kontse XIX—XX vv. [Representations, cults, ceremonies at Kazakhs: in the context of household Islam in the Southern Kazakhstan at the end of XIX—XX of centuries]. Alma-Ata, 1992. 176 p.
8. Smirnov K. F. Savromaty. Rannyaya istoriya i kul'tura savromatov [Savromata. Early history and culture of savromat]. Moscow, Nauka Publ. [Science Publ.], 1964. 381 p.
9. Yaspers K. Smysl i naznachenie istorii [The Meaning and purpose of history]. Moscow, Republik Publ., 1994. 528 p.
ОЛЬ и МЕСТО ПРАЗДНИЧНЫХ ОБРЯДОВ В СОХРАНЕНИИ И РАЗВИТИИ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ТАДЖИКОВ
УДК 392(575)
М. Тураев, М. М. Тураева
Московский государственный институт культуры
Данная статья посвящена изучению духовной и материальной культуры таджиков. Отмечается, что сохранение и научное осмысление традиционных народных культур имеет непереходящее, фундаментальное значение, так как традиции и традиционные культуры играют важную роль в поддержании стабильности в обществе, гармоничного существования любого этноса. В статье анализируются социокультурный аспект таджикской празднично-обрядовой культуры и её значение для таджикского народа.
Ключевые слова: праздник, обряд, ритуал, празднично-обрядовая культура, праздность, традиционная культура, таджикская празднично-обрядовая культура.
M. Turaev, M. M. Turaeva
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
THE ROLE AND PLACE OF FESTIVE RITES IN THE PRESERVATION AND DEVELOPMENT OF TRADITIONAL CULTURE OF TAJIKS
This article is devoted to studying of spiritual and material culture of Tajiks. It is noted that preservation and scientific judgment of traditional national cultures has not passing, fundamental value as traditions and traditional cultures play an important role in temporary use of stability in society, harmonious existence of any ethnos. In article the sociocultural aspect of the Tajik festive and ceremonial culture and its value for the Tajik people is analyzed.
Keywords: celebration, ceremony, ritual, festive-ritual culture, idleness, traditional culture, Tajik festive-ritual culture.
ТУРАЕБ МАХМАДАЛИ — аспирант кафедры истории, истории культуры и музееведения социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры
MAHMADALI TURAEV — doctoral student of Department of history, cultural history and museology, Faculty of Social Studies and Humanities, Moscow State Institute of Culture
ТУРАЕВА МИЖГОНА МАХМАДАЛИЕБНА — аспирантка кафедры истории, истории культуры и музееведения социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры TURAEVA MIZHGONA MAKHMADALIEVNA — doctoral student of Department of history, cultural history and museology, Faculty of Social Studies and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: 9262216248@mail.ru 129
© Тураев М., Тураева М. М., 2015
Сохранение и научное осмысление традиционных народных культур имеет непереходящее, фундаментальное значение, так как традиции и традиционные культуры играют важную роль в поддержании стабильности в обществе, гармоничного существования любого этноса.
Особое место в традиционной культуре таджиков занимают праздники. «Любой праздник разворачивается перед нами в своей обря-дово-ритуальной традиции, предполагающей точное место проведения и условия организации празднования» [7, с. 96—97]. Праздники, существуя во всех обществах с глубокой древности как концентрированное выражение духовной и материальной культуры каждого народа, являются одним из носителей эт-нодифференцирующих свойств человеческих общностей. «Они во все времена отражали общественное мировоззрение и на протяжении всей своей прошлой истории постоянно подвергались искажениям и трансформациям в угоду господствующим классам» [6, с. 6—7]. Но выявить сущность праздника «можно лишь с помощью исторического и логического методов анализа» [10, с. 178].
В праздниках находили своё выражение этические и эстетические нормы народного быта. в них народ выступал как художник, творец духовных ценностей, так как неотъемлемыми чертами народного праздника являлись красочность его оформления, использование элементов театрального искусства, народной музыки, танцев, игровой культуры и т.п. праздник приобщал человека к культурным ценностям и достижениям этноса. Он всегда был и остаётся эффективным средством воздействия на духовный мир человека, являясь зеркалом своей эпохи. по праздничным формам можно судить о политической, исторической и духовной жизни общества, что позволяет определить основные идеи, интересы и стремления самых различных её социальных слоёв [11, с. 11].
Известный польский учёный К. Жигуль-ский предлагает мысленно представить распространённость праздника, как и других яв-
лений человеческой культуры, в виде карты. И на этой карте мы найдём и местные, локальные праздники, и праздники региональные, национальные, государственные, и, наконец, международные праздники. кроме карты, иллюстрирующей пространственное размещение праздников, можно составить исторические карты, дающие представление о праздниках в ту или иную эпоху [2, с. 34].
праздники таджики воспринимали не только как повод к увеселению, но прежде всего как возможность для духовно-нравственного самосовершенствования. праздники учили жить таджикский народ в мире по чести и совести. Излюбленными праздниками всегда считались Навруз, Курбан-байрам, Мехр-гон и другие праздники.
Изучением празднично-обрядовой культуры таджиков занимались культурологи, историки и этнографы. Однако ряд аспектов указанной темы на сегодняшний день раскрыт недостаточно. Так, практически не рассматривался вопрос о месте и роли указанных праздников, в частности — семейно-бытовых и календарно-обрядовых праздников, в традиционной культуре.
прежде чем приступить к анализу традиционных таджикских праздников, необходимо остановиться на самом понятии «праздник», представив его «как постоянно изменяющееся в истории социально-культурное явление» [10, с. 181]. Как известно, в науке нет пока единого определения понятия «праздник», «с чёткой фиксацией всех его существенных элементов, что позволило бы обоснованно относить или не относить то или иное социально-культурное явление к празднику» [5, с. 196]. Ещё дореволюционные исследователи пытались дать определение этого понятия. так, И. М. снегирев понимал праздник как антитезу будней и считал его свободным от работы временем, периодически воспроизводимым в жизни общества, заполненным специфическими обрядами и ритуалами и имеющим рекреативные функции [14, с. 85]. по мнению Е. В. Аничкова, сущность праздника как развлекательного явления обнаруживается
только тогда, когда праздник уже утрачивает своё сакрально-бытовое содержание, когда он переходит из «общего сознания» в «сознание личное», освободившееся от жизненных и хозяйственных забот. тогда внимание, естественно, сосредоточивается на нём самом, на его собственном веселье и на его собственных праздниках [4, с. 48]. следует отметить, что праздник в трудах исследователей дореволюционного периода характеризовался ограниченно, вне тесной связи с социальной и производственной жизнью человека.
Обоснование теории «трудового» происхождения календарных праздников и обрядов в русской науке принадлежит советскому фольклористу и этнографу В. И. Чичерову. Но его трудовая теория праздника признаётся недостаточной при освещении празднеств, не связанных с аграрным календарём.
Разновидностью «трудовой» теории праздника является «аграрно-продуцирующая » концепция, разработанная В. Я. Проппом. Все изученные праздники он связывает с «земледельческими интересами и стремлениями крестьян» [9, с. 4].
развёрнутое определение праздника и концепцию праздничности предложил М. Бахтин. Учёный пишет: «Празднество (всякое) — это очень важная первичная форма человеческой культуры. Её нельзя вывести и объяснить из практических условий и целей общественного труда или — ещё более вульгарная форма объяснения — из биологической (физиологической) потребности в периодическом отдыхе... Никакое "упражнение" в организации и усовершенствовании общественно-трудового процесса, никакая "игра в труд" и никакой отдых или передышка в труде сами по себе никогда не могут стать праздничными. чтобы они стали праздничными, к ним должно присоединиться что-то из иной сферы бытия, из сферы духовно-идеологической. Они должны получить санкцию не из мира средствами необходимых условий, а из мира высших целей человеческого существования, то есть из мира идеалов.» [8, с. 48—49].
Концепцию М. Бахтина А. И. Мазаев считает более универсальной, «глубже раскрывающей содержание праздника как социально-художественного явления» [1, с. 338—339]. В своей работе «Праздник как социально-художественное явление» этот исследователь определил роль и место праздника в развитии культуры и искусства.
Исследователи современного праздника выделяют следующие его характеристики: «Во-первых, освобождение от бытовых забот, будничных мыслей. В праздник человек ощущает приподнятость духа, это освобождает от всего, что сковывает и ограничивает человека в обычные дни, возможность глубоко искреннего самовыражения. Во-вторых, наличие общей идеи, гражданской, политической, культурной, которая определяет основную тематику праздника, создаёт ощущение братства и солидарности у всех, кто в нём участвует. В-третьих, это ритуалы, церемонии» [5, с. 196].
Таким образом, «в науке нет и не может быть общего определения понятия "праздник", которое характеризовало бы его для всех времён и народов, так как праздник является элементом культуры своего времени, связанной с условиями материальной жизни общества, способом его производства» [14, с. 5].
Таджикские народные праздники делятся на две большие группы праздников: общественные и семейные. В понятие «общественные праздники» мы включаем праздники календарные: весенние, летние, осенние и зимние праздники и обряды.
Одним из наиболее ярких и красочных земледельческих народных праздников является весенний праздник Навруз, дошедший до нас из глубины веков. Этот праздник распространён в различных формах и под разными названиями почти у всех земледельческих народов мира.
Навруз приходится на день весеннего равноденствия и отмечается 21—22, иногда 23 марта по григорианскому календарю. Он олицетворяет собой победу жизни и тепла над холодом зимы и злыми силами.
О том, как прочно удерживались в этом празднике весенние, трудовые мотивы, по мнению И. С. Брагинского, свидетельствуют средневековые авторы, писавшие о Наврузе. Так, например, Муса Ибн Иса Аль Кисрави рассказывает, что в день Навруза перед царём выкладывались на стол лепёшки, испечённые из различных семян: пшеницы, ячменя, проса, кукурузы, гороха, чечевицы, риса, кунжута, бобов, фасоли. На середину стола клали семь ветвей различных деревьев, и на разных листах писалось: «умножалось», «умножится», «умножающееся». В каждом доме проращивали пшеницу и различные зерна. Из колоса пшеницы, со слов жителя кишлака Рангиноб Товарова Кумрит-дина (1923 г.р.), «в канун праздника готовили традиционные новогодние блюда — су-манак (халва), гандумкуча (блюдо из разных видов зёрен), далду (блюдо, приготовленное из кишок домашних животных и зёрен). в хане (доме) и хавли (дворе) проводили генеральную уборку, белили стены домов, чистили домашнюю утварь». Делали всё это исключительно женщины. отметим, что женщины с большим энтузиазмом готовились к встрече праздника. Девушек одевали в новые красивые наряды, так как считалось, что она в этот праздник может встретить своего суженого. Ноги красили хной, брови — сурьмой, одевали красивую обувь и украшения. Период Навруза начинался за несколько дней до основного времени самого празднования
Для проведения массовых гуляний и праздничных представлений устраивали различные площадки и сцены для артистов, главными из которых были дорбозы (канатоходцы) и масхарабозы (скоморохи). Лавочники и торговцы по всей территории «сайлгоха» (место проведения праздника. — М. Т., М. Т.) открывали временные палатки, чайханы, где шла оживлённая торговля. Готовили ночлег для приезжих из окрестных городов и сёл. Вот как описывает Навруз в Ходженте Б. Рык на страницах «Туркестанских ведомостей» (1906): «...Издали видны парусиновые шатры трёх цирков... Народу набралось такое
множество, что видны одни только головы. И немудрено — ходжентский "Сайл" (праздник, карнавал) знаменит, на него съезжаются изо всех городов Ферганы и Самаркандской области. Тут перебывают не менее ста тысяч человек. Такие мирные торжества "Сайл" устраиваются только в Бухаре-благород-ной, да в ходженте. Больше ни в одном городе Средней Азии ничего подобного не бывает. Вдоль набережной (р. Сырдарьи) день и ночь тянутся бесконечные вереницы разряженных, весёлых людей — с песнями, с шумом, смехом и бесконечными разговорами. А там, на "Сайл", что делается ... кажется, нитку между двумя человеками не протянешь — так много народу, и так густо там толпятся.
карусели вертятся не переставая, но толпа желающих прокатиться всё не уменьшается... Только азартные игроки в кости и в орехи (детские и юношеские игры), увлёкшись своими занятиями, забывают, что надо ещё поесть плова и прокатиться на карусели. Цирки работают на славу. Время близится к обеду, а там уже идёт 5-е представление. Сколько же раз успеют сыграть до полуночи? А народ все идёт и идёт.
А музыка гудит и гудит, не смолкая. Там духовой оркестр, тут рожки и свирели; там заливается шарманка; со всех сторон громыхают бубны и гудят барабаны, и всё это время от времени покрывается странным рёвом "карная" (духовой музыкальный инструмент из бронзы длиною 2—2,5 метра).
по соседству — панорама, где любопытные смотрят русско-японскую войну и разные другие диковинки. В балагане пищит "петрушка, шершавый" — какой-то сарт при помощи бумаги, тряпок, краски и клея устроил кукольный театр, и его бесформенные марионетки вызывают искренний восторг среди нетребовательных зрителей.
Там есть и полицейский чиновник, и генералы, и русские барышни, и маленький ослик, лягающий полицейского за то, что он ко всем пристаёт и путает дело, — грубоватая, но искренняя народная сатира...
Так веселится на Новый год "собрание до-
брых людей", как величают себя ходжентцы, трое суток.» [12, с. 3].
Традиционные праздники были поистине формой коллективного отдыха жителей горной республики, представляя собой своего рода народное собрание, основное средство удовлетворения духовных потребностей народа. Праздничные ритуалы, обряды ободряли и поднимали моральный дух таджикского народа, развивали у них эстетический вкус, играли положительную роль в воспитании молодёжи. Эти праздники ещё ярче раскрывали богатство духовного мира таджикского на-
Примечания
1. Аничков Е. в. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян : в 2 частях. Санкт-Петербург : Типография Императорской Академии наук? 1903. Часть 2.
2. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. Москва : Художественная литература, 1990. 543 с.
3. Брагинский М. с. Из истории таджикской народной поэзии : Элементы народнопоэтического творчества в памятниках древней и средневековой письменности / Академия наук СССР, Институт востоковедения, Институт мировой литературы им. А. М. Горького. Москва : Изд-во Академии наук СССР, 1956. 496 с.
4. Буксикова О. Б. Танец в истории культуры народов Сибири : автореф. дис. на соиск. учен. степ. доктора искусствоведения : 24.00.01 — теория и история культуры / Буксикова Ольга Борисовна ; Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена. Санкт-Петербург, 2009.
5. Булатова А. Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в XIX — начале XX века / АН СССР, Дагестанский филиал, Институт истории, языка и литературы им. Г. Цадасы. Ленинград : Наука : Ленинградское отделение, 1988. 199 с.
6. Жигульский К. Праздник и культура : Праздники старые и новые. Размышления социолога : [пер. с польского] / [вступ. ст. А. И. Арнольдова]. Москва : Прогресс, 1985. 336 с.
7. Ляховец А. С, Мостицкая Н. Д. Праздник в малом городе как институт социализации // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2011. 4 (42).
8. Мазаев А. М. Праздник как социально-художественное явление : Опыт историко-теоретического исследования. Москва : Наука, 1978. 392 с.
9. Негмати А. Э. Земледельческие календарные праздники древних таджиков и их предков. Душанбе : Дониш, 1989. 128 с.
10. Новиков Т. В. Специфика воздействия государственного праздника на молодёжь // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2012. № 6 (50).
11. Пропп В. Я. Русские аграрные праздники : (Опыт историко-этнографического исследования) / Ленинградский ордена Ленина государственный университет им. А. А. Жданова. Ленинград : Изд-во Ленинградского университета, 1963. 143 с.
12. Рык Б. Сайл в Ходженте // Туркестанские ведомости. 1906. 12 марта.
13. Снегирев М. М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды : Вып. 1—4. Москва : Университетская типография, 1837—1839. Выпуск 1.
14. Соколов Э. В. Свободное время, досуг и культура общения / под ред. В. Т. Жолдуева. Ленинград, 1983. С. 182—206.
References
1. Anichkov Е. V. Vesennyaya obryadovaya pesnya na Zapade i u slavyan. V 2 chastyakh, chast 2 [Spring ritual songs in the West and the Slavs. In 2 parts, part 2]. St. Petersburg, 1903.
2. Bakhtin M. M. Tvorchestvo Fransua Rable i narodnaya kul'tura srednevekovya i Renessansa [Francois Rabelais's creativity and national culture of the Middle Ages and Renaissance]. Moscow, Khudozhestvennaia literatura Publ. [Imaginative literature Publ.], 1990. 543 p.
рода, его самые лучшие нравственные качества: коллективизм, дружелюбие, бескорыстие, исключительное гостеприимство, любовь к труду, чувства дружбы, патриотизма и гордости за свою родину и многое другое. совокупность праздничных мероприятий и до настоящего времени носит поистине общенародный характер.
Исследование таджикских народных праздников находится на первоначальной стадии, и для специалистов по традиционной культуре здесь открываются широкие горизонты для научной работы.
3. Braginsky I. S. Iz istorii tadzhikskoi narodnoi poezii: Elementy narodnopoeticheskogo tvorchestva v pamiatnikakh drevnei i srednevekovoi pis'mennosti [From history of the Tajik national poetry: Elements of national and poetic creativity in monuments to ancient and medieval writing]. Moscow, Publishing house of the Academy of Sciences of the USSR, 1956. 496 p.
4. Buksikova O. B. Tanets v istorii kul'tury narodov Sibiri. Avtoreferat diss. dok. iskusstv. [Dance in the history of culture of the people of Siberia. Synopsis Dr. history of arts sci. diss.]. St. Petersburg, 2009.
5. Bulatova A. G. Traditsionnye prazdniki i obryady narodov gornogo Dagestana v XIX — nachale XX veka [Traditional holidays and ceremonies of the people of mountain Dagestan in XIX — the beginning of the XX century]. Leningrad, Nauka Publ. [Science Publ.], 1988. 199 p.
6. Zygulski Kazimierz. Swieto i kultura. Warszawa, 1981. (In Rus. ed.: Zhigulsky K. Prazdnik i kul'tura: Prazdniki starye i novye. Razmyshleniya sotsiologa [Holiday and culture: Holidays old and new. Reflections of the sociologist]. Moscow, Progress Publ., 1985. 336 p.).
7. Lyakhovets A. S., Mostitskaya N. D. Prazdnik v malom gorode kak institut sotsializatsii [Holiday in the small city as institute of socialization]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2011, No. 4 (42).
8. Mazaev A. I. Prazdnik kak sotsial'no-khudozhestvennoe iavlenie: Opyt istoriko-teoreticheskogo issledovaniya [Holiday as social and art phenomenon: Experience of historical and theoretical research]. Moscow, Nauka Publ. [Science Publ.], 1978. 392 p.
9. Negmati A. E. Zemledel'cheskie kalendarnye prazdniki drevnikh tadzhikov i ikh predkov [Agricultural calendar holidays of ancient Tajiks and their ancestors]. Dushanbe, 1989. 128 p.
10. Novikov T. V. Spetsifika vozdeistviya gosudarstvennogo prazdnika na molodezh' [Specifics of impact of a public holiday on youth]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2012, No. 6 (50).
11. Propp V. Ya. Russkie agrarnye prazdniki: (Opyt istoriko-etnograficheskogo issledovaniya) [Russian agrarian holidays: (Experience of historical and ethnographic research)]. Leningrad, 1963. 143 p.
12. Ryk B. Sail v Khodzhente [Festivities in Khujand]. Turkestanskie vedomosti [Turkestan Gazette]. 1906, March,
12.
13. Snegirev I. M. Russkie prostonarodnye prazdniki i suevernye obryady. Vyp. 1—4 [Russian demotic holidays and superstitious ceremonies. Issues 1—4, issue 1]. Moscow, 1837—1839.
14. Sokolov E. V. Svobodnoe vremya, dosug i kul'tura obshcheniya [Free time, leisure and culture]. Leningrad, 1983, pp. 182—206.
