CC BY
53
УДК [821.161.1:316.3]"19" ББК 83.3(2=Рус)6 П 18
Паранук К.Н.
Доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и массовых коммуникаций Адыгейского государственного университета, e-mail: [email protected]
Роль и функции хронотопов дома и города в
гендерном пространстве романов Д.Рубиной «На солнечной стороне улицы»и Л.Улицкой «Медея и ее дети»
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматривается гендерная картина мира романов ярких представительниц современной женской прозы. Анализируется гендерное пространство этих романов, исследуется специфика хронотопа в них, определяются роль и функции хронотопов дома и города в гендерном поле романов. Проведенный сравнительный анализ позволяет сделать вывод о концептуальном значении этих хронотопов в романах для гендерной наполненности семантики и структуры романов. Использование гендерного и сравнительно-сопоставительного методов исследования определяют теоретическую значимость исследования, связанную с проблемой системного анализа в русле такого нового направлении в современном литературоведении, как гендерология. Практическая значимость заключается в возможности использования на занятиях по современной отечественной литературе в школах и в вузе Ключевые слова:
Гендер, гендерология, женская проза, феминность, современный роман. Paranuk K.N.
Doctor of Philology, Professor of the Department of Literature and Mass Communications, Adyghe State University, e-mail: [email protected]
Role and functions of the house and city chronotopes in the gender space of the novels of D.Rubina "On the Sunny Side of the Street" and L. Ulitskaya "Medea and Her Children"
Abstract:
The work deals with the gender picture of the world in novels of bright representatives of modern female prose D.Rubina and L Ulitskaya. The author analyzes and investigates the gender space of these novels, the specifics of chronotope in them, and the role and functions of the house and city chronotopes in the gender field of novels. The comparative analysis carried out makes it possible to reveal the conceptual significance of these chronotopes in novels for the gender content of semantics and the structure of novels. The use of gender and comparative methods of research determines the theoretical significance of studies related to systemic
analysis in a new direction of modern literature such as genderology. In practice the results of this study can be used in classes on modern national literature in schools and universities. Keywords:
Gender, genderology, female prose, feminity, modern novel.
Последние несколько десятилетий значительно возрос интерес к женской литературе. Начиная с 90-х голов ХХ века в отечественной литературе формируется целое направление, обозначаемое как современная женская проза. Ее представительницы Л. Петрушевская, Т. Толстая, Д. Рубина, Л. Улицкая и другие реализуют в своем творчестве «женский взгляд на себя изнутри». Их произведения характеризуются наличием выразительных гендерных картин мира, гедерных конструктов и стереотипов. Литературоведы резонно отмечают, что «женская проза - социокультурный феномен, возникающий в процессе освоения женщинами публичного пространства и выражающийся в появлении литературных текстов, описывающих мир и социальный опыт глазами женщин» [1]. Для произведений женщин-писательниц характерно обращение не только к новым темам, но и новые модели поведения, они проявляют социальную и общественную активность, склонны делать самостоятельный выбор и определять свою судьбу. Соответственно продуктивными становятся компаративные исследования мужского и женского начал в литературе в русле гендерологии [2: 260].
Гендерологи справедливо отмечают, что в женской прозе наблюдается тенденция трансформации маскулинной картины мира в феминную, стремление к переосмыслению хронотопа дома, для которого семейная сага, домашний очаг и домашний уют становятся приоритетными. В гендерной картине мира, созданной в романах Д. Рубиной и Л. Улиц-кой, немаловажное значение имеет хронотоп Дома как личного женского пространства главных героинь.
Д.И. Рубина и Л. Е. Улицкая являются яркими авторами современной женской прозы со своим неповторимым стилем и узнаваемой манерой письма. В их произведениях создаются гендерные картины мира со всеми присущими женскому миру атрибутами, женским взглядом на мир, душевными переживаниями, выраженным психологизмом.
Проза Дины Рубиной отличается ярко выраженной авторской интонацией, вниманием к бытовым подробностям, иронией и лиризмом, ясной обрисовкой персонажей. Критика справедливо отмечает, что «Дина Рубина искусно владеет «навыками остросюжетного повествования», со всеми присущими ему атрибутами: закрученный событийный ряд, темповые диалоги, блестящая передача разговорного языка, лаконизм описаний» [3: 100].
Роман «На солнечной стороне улицы» был написан в 2006 году и удостоен Российской премии «Большая книга» за 2007 год. Сюжет и жизнь героев романа тесно связаны с Ташкентом 40-х - 60-х годов прошлого столетия. Параллельно с выдуманным сюжетом причудливо переплетаются воспоминания самой Дины Рубиной о жизни в Узбекистане. Ведь по словам писателя «...город детства...он ведь напластован в душе у каждого, и по мере взросления человека вырастает, отдаляется, становится до известной степени историей. Городом с большой буквы».
По признанию критики этот роман занимает особое место в творчестве Д.Рубиной и является блюзом о незабвенном городе детства. В центре повествования - история двух героинь: художницы Веры Щегловой и писательницы (автора), одна из которых (писательница) пишет роман
о художнице, а действие происходит в городе их детства Ташкенте.
В романе блюзовая интонация действительно присутствует с самого начала и на протяжении всего повествовательного нарратива. Мелодия старого доброго блюза, впервые прозвучавшего в фильме 1949 года «МакеЪеНеуеЪаПгоот» в исполнении Френки Лейна и ставшая хитом 50-х и 60-х годов, еще с юности надолго запомнилась Вере Щегловой, напоминая годы юности в Ташкенте. Мелодия, услышанная Верой еще в юности, произвела на нее большое впечатление и стала позже символом иного, заветного мира, свободного от ограничений. Через много лет, когда она, будучи известным художником, оказалась в Америке, ей предоставилась возможность второй раз, «вживую», услышать эту мелодию, пробудившую в ней ностальгические воспоминания о юношеских годах в солнечном Ташкенте.
В картине мира, представленной в романе «На солнечной стороне улицы» Дины Рубиной, отчетливо маркируется гендерная позиция автора, сугубо женский (феминный) взгляд на изображаемые события. В этом ракурсе в романе особую значимость приобретает хронотоп, через который выражается характер женского пространства, степень его гендерной окрашенности и наличие гендерных стереотипов. Рассмотрим для примера личное пространство главных героинь романа «На солнечной стороне улицы» - Веры Щегловой и ее матери Катерины Щегловой. Изображение дома Катерины является довольно значимой составляющей в гендерной характеристике ее образа. В тексте подчеркивается, что она прекрасно умела создавать уютную обстановку в своем доме. Подробно показано личное пространство Кати Щегловой, ее комнаты, имеющее выраженные гендерные окраски и коннотации: «веселые, пестрые, шу-бутные половики», которые она сшивала из обрезков разных материй и
которые создавали праздничную атмосферу в доме, особенно когда солнце освещало их; «роскошные» занавески «с такими-сякими оборками», хотя и сшитыми из «дешевого ситчика»; старинное зеркало в бронзовой раме, которое она купила когда-то на толкучке. В романе подчеркивается, что она вообще была неравнодушна к красивым вещам и, «если уж тратила деньги, то это были вещи отборные, великолепного качества» [4: 238].
Несколько иные краски маркируют гендерное пространство ее дочери Веры Щегловой, которая настолько поглощена искусством, что совершенно равнодушна к быту, обстановке дома, материальной сфере вообще. Ее маленькая восьмиметровая комната, где она спала, больше похожа на мастерскую, чем на жилище юной девушки: «вдоль стен холсты на подрамниках, большие картонные папки, коробки с пастелью и сангиной... пятачоксвободного места с мольбертом у окна и топчан, занимающий чуть не треть комнаты» [4: 197]. Подобный контраст в описании гендерного пространства двух героинь - матери и дочери, вносит определенные коррективы в гендерную характеристику этих образов, подчеркивая аскетичность, самопожертвование, высокие духовные устремления Веры в противовес материальным пристрастиями ее матери Катерины Щегловой. Вместе с тем, феминность каждой из этих натур проявляется по-своему, реализуясь в проявлении разных жизненных интересов.
В гендерной картине мира, представленной в тексте, особое место принадлежит образу Ташкента, который является полноправным героем романа, символом родного очага для всех главных героинь, в нем реализуется основной хронотоп романа «На солнечной стороне улицы». Ключевая фраза, выражающая основную идею романа: «Из дома надо выходить с запасом тепла»,
оказывается сопряженной именно с Ташкентом, сформировавшим во многом судьбы главных героинь перед выходом во взрослую жизнь.
В романе Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы» раскрывается образ города как феномена, в котором отражены исторические судьбы разных народов бывшего Советского Союза. Единство хронотопа осуществляется за счет постоянного пересечения реального пространства (город Ташкент) и конкретного хронологического времени (детства, отрочества, юности Веры Щегловой и автора), социокультурного пространства города - Вавилона, обусловленного «ветрами исторических потрясений».
В романе предстает послевоенный Ташкент как город, который стал прибежищем для очень многих людей, озябших, голодных и гонимых, для усталых разбойников, для раскаявшихся грабителей и т.д. Город стал ярким примером подлинной дружбы народов.
«Старый Ташкент, великий Ноев ковчег, в котором ругались, любились, дрались, воровали и праздновали - каждый свои, а заодно и чужие - праздники, и плыл он себе в океане вечности, рассекая волны; плыл, неся на палубах всю свою живность, всех чистых и нечистых, равных и неравных, всех, кому в нем было хорошо ...» [4: 172].
Примечательно, что главным эпитетом, пронизывающим весь роман и относящимся непосредственно к городу, является - солнечный. Солнце - это то, что «спаяло, слепило, смешало, как глину, героев романа, сформировало их судьбы. Всех их вспоило и обнимало солнце, отпечатавшее жгучие поцелуи на их облупленных физиономиях». «Все мы были детисолнца», - утверждают герои романа [4: 211].
В описании гендерного пространства города весьма значимыми являются воспоминания лирической героини (автора) о послевоенном
Ташкенте. На вопросы своей дочери о том, как тогда одевались, что было в моде, какие были прически, «танцы-шманцы», она отвечает, что в те годы «вся жизнь в Ташкенте проходила на улице». По вечерам, особенно в теплое время года, жители города «неторопливо прогуливались по центральной улице Карла Маркса, «мужчины выходили в льняных белых брюках-клеш, дамы — под китайскими зонтиками.» [4: 116-117].
В романе подробно изображаются конкретные детали быта, порядков, образа жизни послевоенного Ташкента, описывается мода тех лет, дешевая косметика, духи, одежда, прогулки по центральным улицам, концерты и танцы в парках на открытых площадках под «Брызги шампанского», «Утомленное солнце», «Дождь идет»., под «Рио Риту», фильмы с Ив Монтаном, Си-моной Синьоре, Робертино Лоретти, Има Сумак... За этим всем видна не только жизнь послевоенного города, но и всей советской эпохи 40 - 50-х годов. И в этом пестром калейдоскопе общей картины мира, увиденной прежде всего сугубо женским взглядом, отчетливо маркируются женские приоритеты, выступающие в роли гендерных идентификаторов.
Образ Ташкента всплывает в воспоминаниях автора и героев романа каждый раз неожиданно и непоследовательно, сообразуясь не с хронологией событий, а с внутренней логикой, ассоциативной цепью воспоминаний: автор признается, что нет ей дела до хронологии повествования, ибо «не существует хронологии в том океане, куда навеки погружаются города» [4: 21]. Этот город действительно погрузился в «океан времени» и жив только в воспоминаниях. Но каждый, кто вспоминает этот город, так гостеприимно встретивший их в трудные годы, обязательно вспомнит о «самом главном, легендарном и грандиозном» Аллайском базаре, ставшем
символом города, вместившем в себя всех людей, совершенно не разделяя по расовым, национальным и классовым признакам. В романе подробно и тонко передается многоголосый язык мультикультурного Ташкента через чуткое восприятие автора (лирической героини).
Так образ Ташкента как Города-Дома в повествовательном нарративе романа постепенно преобразуется в некий символ родного очага, надежного крова для всех его жителей, наполняя их надежным запасом тепла, человечности, которого хватало потом на всю жизнь.
Следует отметить, что подобную фунцию Дома как родного очага для героев романа Л.Улицкой «Медея и ее дети» выполняет дом главной героини Медеи, становясь символом некоего храма для сохранения лучших семейных традиций рода Синопли.
Роман Людмилы Улицкой «Медея и ее дети», опубликованный на русском языке в 1996 году, обрел широкую популярность как в нашей стране, так и за рубежом. Этот роман, как и все ее творчество, характеризуется наличием таких ген-дерных идентификаторов женской манеры письма, как автобиографичность, тяга к подсознательному, проблематика взаимоотношений мужчины и женщины. В центре повествовательного нарратива романа - проблемы семьи, рода, пола, морально-нравственные ценности. Писательница стремится отойти от шаблонов массовой литературы и выработать свою собственную оригинальную художественную концепцию в повествованиях о человеческой судьбе, о народе, человечестве, состоящем из отдельных кланов и представляющем в миниатюре копию всего мира. Именно принадлежность к этим кланам, по ее мнению, обеспечивает гармонию бытия человека во времени и пространстве. Ключевой фигурой в этих кланах, родовых структурах
в произведениях Л Улицкой предстает женщина, именно она яляется носительницей семейных и родовых ценностей.
История создания мира у Л. Улицкой - это история семьи. Как бы широко не разветвлялось повествование в пространстве и времени, это все-таки история семейного древа. Концепция семьи формирует особый образ художественного мира, в основе которого лежит идиллическое представление о реальности. Время в нем характеризуется размеренностью и цикличностью. Одновременно обращает на себя внимание тенденция к сакрализации и мифологизации.
В романе «Медея и ее дети» Л. Улицкая создает мир, центром которого является дом Медеи в Крыму. Дом как «пуп земли», вокруг которого центрируются основные персонажи и происходят все действия романа. Жизнь главной героини романа Медеи Синопли сосредоточена вокруг семьи и дома, составляющих главную часть ее бытия. Это гендер-ное пространство женщины представляет собой символическую модель мира в миниатюре.
Анализ представителей семьи Синопли в романе позволяет заключить, что это традиционная семья со своими четко сформированными моделями поведения, своим неизменным укладом и традициями, соблюдаемыми членами этой семьи, именно с ней связана незыблемость соблюдения нравственных законов и житейских бытовых порядков. Женщины этого рода репрезентируют в своей модели поведения некое родство с древнегреческими царицами.
В гендерном пространстве романа особое место принадлежит монументальной фигуре Медеи - «царственной, жреческой материнской фигуре», и описанию ее дома как некоего сакрального пространства.
Например описание дома Медеи Синопли, который предстает в
романе Л.Улицкой как некий храм - хранилище семейных традиций и реликвий, в сравнении с описанием личного пространства Кати и Веры Щегловых из романа Рубиной «На солнечной стороне улицы»:
Медея росла в доме, где обед варили в котлах, мариновали баклажаны в бочках, а на крышах пудами сушили фрукты, отдававшие свои сладкие запахи соленому морскому ветерку. Между делом рождались новые братья и сестры и наполняли дом. К середине сезона теперешнее Медеино жилье, такое одинокое и молчаливое зимой, обилием детей и многолюдством напоминало дом ее детства. В огромных баках, поставленных на железные треноги, постоянно кипятилось белье, на кухне всегда кто-то пил кофе или вино, приезжали гости из Коктебеля и Судака [5: 20].
Примечательно, что многочисленные ее родственники - племянники и племянницы с их детьми, каждое лето навещавшие Медею, непременно привозили ей какие-нибудь подарки, которые она принимала «как будто не от своего имени, а от имени дома».
Сама Медея недоумевала, почему ее «прожаренный солнцем и продутый морскими ветрами дом притягивает все это разноплеменное множество - из Литвы, из Грузии, из Сибири и Средней Азии» [5: 21].
Все это «разноплеменное множество» гостей, приезжающих в дом Медеи, принадлежит одной, большой семье, одному роду Синопли. Они не случайно привозят своих детей, желая приобщить их к главным семейным ценностям и традициям.
Дом Медеи как отражение мира главной героини из личного сакрального пространства трансформируется в романе в образ некоего храма для сохранения системы нравственных ценностей, вечных начал и основы будущего. В романе транслируется мысль, что для принадлежности к Семье Медеи не обязательно, чтобы родство было кровным. Многие герои романа приобщаются к ней через супружество, через воспитание в семье.
То есть в гендерном пространстве романа хронотоп дома Медеи занимает центральное место, выполняя сакральную роль и приобретая концептуальную значимость. По своей символике он обретает масштабность, подобную образу Ташкента из романа Д.Рубиной, и транслирует не только идею сохранения рода, преемственности поколений, но и вечных ценностей, лучших гуманистических начал.
Таким образом, в гендерной картине мира, представленной в романах Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы» и Л.Улицкой «Медея и ее дети» значительное место занимают хронотопы дома Медеи и города Ташкента, ставших мини-моделью этого мира, наполненные яркими гендерными характеристиками и светлыми гуманистическими коннотациями. В гендерном пространстве анализируемых романов хронотоп имеет полифункциональный смысл и концептуальное значение и способствет утверждению гуманистических идей добра, любви, сострадания, столь свойственных женскому (феминному) началу.
Примечания:
1. Словарь гендерных терминов / под ред. А.А. Денисовой; Региональная общественная организация «Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты». Москва: Информация XXI век, 2002. 256 с.
2. Паранук К.Н. Рецензия на монографию Хараевой Л.Ф., Кучуковой З.Х. «Гендер и этногендер (на материале кабардинской женской прозы) // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Майкоп, 2018. Вып. 3. С. 260-264.
3. Луценко Е. Лопнувший формат // Вопросы литературы. 2009. № 6. С. 100-112.
4. Рубина Д. Душегубица Москва: Эксмо, 2014. 512 с.
5. Улицкая Л.Е. Медея и ее дети: роман. Москва: АСТ, 2015. 352 с.
References:
1. Dictionary of gender terms / ed. by A.A. Denisova; Regional public organization "East-West: Women's Innovation Projects". Moscow: Information: the 21st century, 2002. 256 pp.
2. Paranuk K.N. Review of the monograph by Kharaeva L.F., Kuchukova Z.Kh. Gender and ethnogender (based on Kabardian female prose) // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop, 2018. Iss. 3. P. 260-264.
3. Lutsenko E. The burst format // Problems of Literature. 2009. No. 6. P. 100112.
4. Rubina D. The murderess. Moscow: Eksmo, 2014. 512 pp.
5. Ulitskaya L.E. Medea and her children: a novel. Moscow: AST, 2015. 352 pp.
