CC BY
195
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2013, Том 22, Экспресс-выпуск 891: 1683-1689
Роль фактора беспокойства в экологии зверей и птиц
П.Б.Юргенсон
Второе издание. Первая публикация в 1962*
Прикладная экология, оценивая условия обитания охотничьих зверей и птиц, обычно выделяет следующие основные факторы: 1) кормовые условия (включая сезонную доступность кормов); 2) защитные свойства среды (наличие свойственных виду укрытий); 3) гнездопри-годность или норопригодность территории; 4) влияние человека и его деятельности. История фауны позвоночных животных, особенно в течение последних столетий, убедительно показывает, что этот последний фактор часто бывает самым мощным и решающим. Сказывается он прежде всего через прямое воздействие человека на численность популяции; истребление животных, вредных для сельского, лесного и охотничьего хозяйства, поддерживающих очаговость некоторых опасных болезней; промысловое или спортивное использование охотничьих животных, особенно неумеренное, и т.п. Не менее существенно сказывается роль этого фактора в непреднамеренном, обратимом и необратимом изменении среды обитания в результате той или иной хозяйственной деятельности.
Кроме того, при значительной плотности населения, особенно в густонаселённых районах, важное значение приобретает новый фактор, тесно связанный с деятельностью человека в самых разнообразных её проявлениях. Мы называем его «фактором беспокойства». Это то беспокойство, которое человек причиняет диким животным, вспугивая их, появляясь в местах их обитания, если он даже не преследует их. В дальнейшем мы будем иметь в виду значение этого фактора в экологии популяций зверей и птиц, в динамике их численности, почти не затрагивая физиологическую сторону явления.
Дикие позвоночные животные, в частности звери и птицы, различно реагируют на проявления деятельности человека в пределах их местообитаний. По-видимому, в основе этого лежит различная степень природной или естественной осторожности, пугливости или, по охотничьей терминологии, «сторожкости» данного вида. Это — приспособительная, защитная реакция животного, имеющего врагов среди себе подобных. Преследование человеком — тоже враждебный акт по отношению к
* Юргенсон П.Б. 1962. Роль фактора беспокойства в экологии зверей и птиц // Зоол. журн. 41, 7: 1056-1060.
животному. Дикие звери и птицы, независимо от их экологической гибкости, от способности уживаться в культурном ландшафте, в разной степени, но одинаково болезненно реагируют на вспугивание, на всё, что их тревожит. Крупные птицы и звери, по-видимому, более восприимчивы к этому фактору. Последние (не только хищники), не имея врагов среди животных, приобрели сторожкость лишь в результате систематического преследования со стороны человека.
Там, где человек впервые сталкивался с животными, практически не имевшими врагов (дронт, стеллерова морская корова и другие виды островных фаун, пингвины Антарктиды и т. п.), они обычно не боялись его. В других случаях отсутствие боязни наблюдалось у видов, для которых присутствие человека не ассоциировалась с опасностью, хотя среди животных враги у них имелись. То же бывает при первых встречах с новым врагом из числа животных: речные бобры Castor fiber, привезённые из Воронежского заповедника в Центрально-лесной (Тверская область), впервые столкнулись там с рысью Lynx lynx. Первый год они терпели от рысей заметный урон, позже гибель уже не наблюдалась.
Такие адаптации, по-видимому, возникают довольно быстро, а утратившись (например, в заповедниках в результате действенной охраны), так же быстро восстанавливаются. Интенсивно преследуемые лоси Alces alces весьма сторожки; там же, где их не преследуют, они почти перестают реагировать на присутствие человека в самой непосредственной близости, продолжают питаться, а иногда проявляют даже агрессивность. Известны случаи захода лосей (главным образом молодых) в большие города (Москва и Ленинград). Такие случаи постоянны, например, в лесопарковом поясе Москвы.
Многие очень сторожкие крупные птицы — дрофа Otis tarda, стрепет Tetrax tetrax, а зимой и тетерев Lyrurus tetrix, не подпуская пешего человека даже на дальний выстрел, близко подпускают лошадь с повозкой (санями), так как это не ассоциируется у них с опасностью преследования. В новейшее время, особенно до того, как начали охотиться с автомобиля, так же спокойно реагировали на него степные звери (джейран Gazella subgutturosa и сайгак G. gutturosa наших степей, антилопы, зебры и жираф юго-западной Африки и т. д.).
Расстояние, начиная с которого дикое животное обращается в бегство, может служить во многих случаях индикатором степени его сторожкости. Исключение составляют животные, затаивающиеся при приближении человека и других опасностях. Альтман (Altman 1958) указывает, что термин для этого «расстояния убегания» (fligth distance) впервые предложил Хедингер в 1934 году. Возник также термин «степень сторожкости» (fligth reactivity), а для агрессивных зверей (африканский буйвол, носорог) — «дистанция нападения», с приближением к
которой человека зверь переходит в нападение. Ещё раньше это понятие было использовано при разработке методов количественного учёта, для определения ширины учётной ленты М.К.Лаптевым (1929) и В.Г. Стахровским и Н.А.Мориным (1932).
Сумеречно-ночной образ жизни независимо от того, чем он вызван, в процессе приспособительной эволюции обычно позволяет довольно значительному числу видов диких животных существовать в непосредственной близости к человеку в густонаселённых местностях, так как они практически не сталкиваются с человеком.
По отношению к бурому медведю Ursus arctos фактор беспокойства был недавно правильно оценён в Чехословакии Е.Новаковой (1958). Она указала, что медведь не любит, чтобы его тревожили, если даже его не преследуют и ему ничего не угрожает. Из-за этого в Татранском национальном парке, усиленно посещаемом многочисленными туристами, мало (15-18) медведей, да и те держатся в редко посещаемых горных долинах. Это реакция дикого зверя. Иное дело - барибалы и гризли Иеллоустонского национального парка, который существует около 100 лет и где медведи стали в какой-то мере нахлебниками человека (как и львы африканских заповедников).
Крупным зверям и птицам очень трудно вести скрытый образ жизни и тем самым избегать действия фактора беспокойства. Это определяется как их размерами, так и довольно часто - обширностью участка обитания. Гораздо легче скрываться мелким зверям и птицам с ограниченными участками обитания. Бурый медведь, участок обитания которого составляет 500-800 га, может жить скрытно лишь в крупном малопосещаемом лесном массиве. Среди лета же при большой концентрации корма на малой площади он может долго оставаться незамеченным в малопосещаемых лесных кварталах, так как в это время почти не выходит на просеки. Лосю благодаря меньшим размерам участка обитания и малоподвижности это удаётся чаще даже в густонаселённых районах.
Фактор беспокойства может оказывать различное влияние на популяцию и организм отдельных особей. Прежде всего, частое вспугивание неизбежно нарушает ритм суточной активности животного — прерывает его отдых, добывание пищи, осуществление половых функций и т.п. Последнее наиболее ярко выражается в методах охоты, которые осуществляются в брачный период и построены на его особенностях.
Вспугивание и вызванное им перемещение животного не только сокращает время добывания корма и насыщения. В зоотехнии давно известно, что для достижения крупных размеров имеет значение не только обилие и качество корма, но и то, что он съедается своевременно и спокойно (Миддендорф 1869). Недавно при изучении субфоссильных фаун на это обратил серьёзное внимание В.И.Цалкин (1959).
Ещё в конце XIX века в охотничьей периодике наблюдательные опытные охотники сопоставляли измельчание лосей и уменьшение размеров их рогов в западных частях ареала вида (Северная Украина, Белоруссия, Польша) с постоянным беспокойством их в этих густо населённых районах и усиленным преследованием, не дававшим им нормально питаться. Это обстоятельство ещё в начале XX века отмечали Н.В.Туркин, Ф.К.Лоренц и др. (Туркин, Сатунин 1900), а также К.Греве (Grevek 1909). Так, последний считал измельчение и ухудшение качества рогов у лосей результатом изменения кормов под влиянием культуры и беспокойства.
В других случаях организм животного под действием фактора беспокойства испытывает очень глубокие потрясения, вплоть до гибели от последствий шока, часто без видимых причин. Разные виды ведут себя в этом смысле различно. Известны многие случаи гибели после поимки живыми, без серьёзных травм снежных барсов Uncia uncia, многочисленны случаи гибели от последствий шока в партиях, отловленных для расселения и других целей соболей Martes zibellina, горностаев Mustela erminea, зайцев. Более «пугливые» виды (олени, фазаны) особенно бурно реагируют на поимку — бьются, наносят себе при этом тяжёлые травмы и т.д. Другие виды реагируют на поимку довольно пассивно. Даже среди животных одного вида реакция на поимку бывает резко различной: при поимке в живоловные ловушки некоторые рыжие полёвки Clethrionomys glareolus, например, немедленно начинают кормиться, а потом залезают в гнездо из ваты или пакли; они не боятся ловушек и попадаются в них повторно и неоднократно. Другие же мечутся, не принимают пищи, находятся в состоянии депрессии или погибают. Вопрос о травмировании нервной системы животного при вспугивании или заключении в неволю изучен ещё крайне недостаточно. Как показал Киркпатрик (Kirkpatrik et al. 1955), значительную гибель каланов Enchydra lutris при отлове и содержании в неволе нужно объяснять патологическими явлениями, происходящими в их организме и входящими в состав так называемого шокового синдрома Сейли (Seley).
Наиболее чётко и ощутимо проявляется влияние фактора беспокойства на тетеревиных птицах. Анализируя причины оскудения охотничьих угодий дичью в таких областях, как Московская, мы пришли к предварительному выводу, что для полевых тетеревов, глухарей Tetrao urogallus и в меньшей мере рябчиков Tetrastes bonasia оно зависит не только от прямого и чрезмерного истребления птиц охотниками и неудовлетворительного состояния кормовых ресурсов в отдельные сезоны года, но и от непрестанного беспокойства, особенно в гнездовой период. Необходимо учесть при этом природную сторожкость этих видов и их относительно крупные размеры, мешающие им вести скрытный образ
жизни. Как известно, наличие в гнездовой период «холостых» самок, т.е. не имеющих выводка, бывает результатом гибели последнего. Например, в 1960 году в Румянцевском охотохозяйстве Московской области «холостых» самок рябчика оказалось 31.8%, тетерева — 35.4%, глухаря ещё больше — 50.0%. В Беловежской Пуще (Гаврин 1956) средний процент холостых глухарок равнялся 20.
Речь идёт о самом распугивании дичи. Известно, что часто вспугнутая с гнезда тетёрка (или глухарка) бросает его, особенно при повторных вспугиваниях. Нередко это бывает и в процессе научных наблюдений над ними (Семенов-Тян-Шанский 1952).
В процессе стационарных исследований по экологии тетерева в Пе-реславском государственном лесоохотничьем хозяйстве указанный круг вопросов послужил предметом изучения для А.С.Рыковского (1959, 1961). Не входя в подробности, приведём некоторые предварительные выводы:
1) Оказалось, что осенью в мало посещаемых людьми, менее типичных и менее кормных для тетерева стациях, отличающихся большей полнотой древостоя, выводки тетерева достигали большей численности, чем в наиболее типичных стациях с более высокой кормно-стью, но часто посещаемых человеком. Средние размеры выводков были соответственно 5.7 и 3.2. В лучших по кормности стациях средняя численность выводка с июня к 20 августа упала с 8.3 до 3.2, т.е. на 61.4%, а в менее, казалось бы, благоприятных — с 7.1 до 5.7, т.е. лишь на 19.7%, следовательно, сохранность выводков оказалась здесь в 3 раза выше. Это объясняется более частой посещаемостью лучших стаций местным населением, особенно в пору сенокошения.
2) В участках лучшего типа, где не было сенокоса и выводки меньше беспокоили, численность их была выше.
3) Чем чаще проверяются выводки, что неизбежно связано с их вспугиванием и подъёмом на крыло, тем быстрее уменьшается их численный состав. Оказалось, что достаточно 6-7 дней сряду вспугивать выводок, чтобы погубить его полностью.
4) Причины гибели птенцов в выводках при их вспугивании могут быть разные. Прежде всего, вспугнутый и поднятый на крыло выводок обнаруживает себя для хищников. Однако очень существенно и другое обстоятельство, выявленное А.С.Рыковским. Молодые тетерева весьма долго, несмотря на крупные размеры, не в состоянии благополучно существовать самостоятельно. Особи, отбившиеся от выводка, как правило, гибнут. После того, как поднятый выводок разлетится, самка первая не подаёт голоса. Начинают подавать голос тетеревята. Самка идёт на их зов и собирает выводок, но не ждёт, пока он соберётся весь. Собрав большую его часть, она быстро уводит выводок от места, где его вспугнули. Отставшие птенцы обречены на гибель. Помимо этого, есть
ещё много других причин гибели птенцов в выводке. Здесь мы остановились лишь на причине, связанной непосредственно с фактором беспокойства.
Естественно, что там, где лесные угодья становятся людными и часто посещаются местным и пришлым населением с разными целями, хотя бы и не для преследования непосредственно птиц, благополучно существовать и увеличиваться в численности тетеревиные птицы не могут. К этому следует добавить разорение и гибель гнёзд с кладками, а также тот факт, что часто вспугиваемые насиживающие самки нередко оставляют гнёзда.
Отсюда ясно, что если мы хотим в целях спортивной охоты иметь лесные угодья в густо населённых районах, достаточно обильные боровой дичью, для этого нужно:
1) Создавать в местах гнездования глухаря и тетерева особые сезонные резерваты с режимом полного покоя, т.е. полного исключения посещений их населением с любыми целями. Обеспечить это практически если не невозможно, то крайне трудно, даже при полном огораживании.
2) Разработать методы и технологию искусственного разведения тетеревиных птиц на фермах с выпуском их в угодья перед началом сезона охоты.
В населённой местности всегда наблюдается оскудение угодий летними естественными кормами в результате выкашивания лесных полян, крайне интенсивного сбора ягод, выпаса в лесу скота и т.д. Зимние же корма глухаря и тетерева имеются там в достаточном количестве (хвоя сосны, серёжки и почки берёзы и т.д.). Учитывая, что зимой лесные угодья даже в густо населённой местности посещаются человеком значительно реже, можно полагать, что зимний период жизни боровой дичи может быть вполне обеспечен и в густонаселённых районах (разумеется при элементарной охране и ограничении численности хищников).
Из вышесказанного мы видим, что для некоторых видов охотничьих животных фактор беспокойства вызывает не только ухудшение условий обитания или оставление угодий, где их тревожат, но и гибель и катастрофическое падение естественного прироста.
Литер атур а
Гаврин В.Ф. 1956. Экология тетеревиных птиц Беловежской Пущи. Автореф. дис.
канд. биол. наук. Алма-Ата. Лаптев М.К.. 1929. Учёт наземной фауны позвоночных животных методом маршрутного
подсчёта (метод площадей видов) // Тр. Ср.-Азиат. ун-та. Сер. 8а. 11: 1-15. Миддендорф А.Ф. 1869. Путешествие на север и восток Сибири. Ч. 2. Вып. 5. СПб. Рыковский А.С. 1959. К познанию причин снижения численности тетерева в населённых районах // 2-я Всесоюз. орнитол. конф.: Тез. докл. М, 3: 91-93.
Рыковский А.С. 1961. Причины сокращения численности тетеревов // Охота и охот. хоз-во 4: 19021.
Семёнов Тян-Шанский О.И. 1952. Изучение инкубации тетеревиных птиц в природных условиях // Бюл. МОИП. Нов. сер. Отд. биол. 57, 6: 35-41. Стахровский В.И., Морин H.A. 1932. Учёт тетерева и рябчика // Тр. Сев. методол. охо-
тустроит. экспедиции 1: 196-202. Туркин Н.И., Сатунин К.А. 1900. Звери России. М., 1.
Цалкин В.И. 1959. Млекопитающие древней Литвы // Бюл. МОИП. Нов. сер. Отд. биол. 63, 3.
Ширинский-Шихматов A.A. 1900. По медвежьим следам. М.
Altman М. 1958. The flight distance in free-ranging biggame // J. Wildlife Manage. 22, 2. Grevek K. 1909. Säugetiere Kur-Siv-Estland. Riga.
Kirkpatrik C.M., Stullven D.E. 1955. Physiological investigation of captiving morality in sea otter // Transact. 20th Amer. Wildlife Conf. Washington.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2013, Том 22, Экспресс-выпуск 891: 1689-1691
О питании кряквы Anas platyrhynchos желудями дуба Quercus robur
В.П.Теплов
Второе издание. Первая публикация в 1956*
В сводке ЮА.Исакова (1952) по экологии водоплавающих птиц СССР жёлуди дуба Quercus robur совершенно не упоминаются в списках кормов кряквы Anas platyrhynchos. Однако, как показали наши наблюдения, иногда данный вид корма имеет для этой утки весьма существенное значение. Проводя осенью 1954 года сбор материала по питанию водоплавающих в районах, прилегающих к Окскому государственному заповеднику, мы обнаружили в желудках и пищеводах большинства крякв, добытых в течение октября на старицах лесной реки Пры, жёлуди дуба. Поедание этого корма было отнюдь не случайным. Так, у 67% крякв — 22 из 33, добытых в октябре,— в желудках или пищеводах были обнаружены жёлуди. Кроме того, у 5 из 11 крякв, в желудках и пищеводах которых жёлуди не были найдены, стенки желудка были окрашены в характерный тёмный буро-фиолетовый цвет, что указывало на поедание ими желудей в один из ближайших дней. Таким образом, случаи питания желудями наблюдались у крякв в эту осень весьма часто.
Кряква начала питаться желудями в октябре (первые птицы, в желудках которых был обнаружен этот корм, добыты 30 сентября) и про-
* Теплов В.П. 1956. О питании кряквы желудями дуба // Зоол. журн. 35, 8: 1264-1265.
