CC BY
161
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
119
УДК 343.9 О.А. Пучков
РОЛЬ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ В ОЦЕНКЕ ПРАВОВЫХ ТЕОРИЙ
Юридическая антропология представляет из себя новое направление науки правоведения, с помощью данных которой можно объективно диагностировать современные частные правовые теории и учения, практические и прикладные выводы и рекомендации юридической науки.
Ключевые слова: юридическая антропология, правовые теории, развитие юридической науки, гуманизация правоведения.
Юридическая антропология представляет из себя сравнительно новое направление (звено) науки правоведения, предметом которого являются человек, право, свобода и правовая культура во всем их многообразии, пестроте и синергетическом единстве.
Появление юридической антропологии как нового направления научного знания не вызвано какими-то конъюнктурными соображениями или причинами случайного характера, а предопределено всем ходом предшествующего развития юридической науки, а также появившимися ныне «новыми пластами социальности»1.
Потребности в инновационном правовом регулировании, связанном с учетом «человеческого фактора» объективно повлекли за собой формирование таких научных знаний, которые смогли интегрировать, более органично совместить феномен человека и формально-логический подход, реализуемый в ходе правового регулирования2.
Юридическая антропология - научное направление, которое возникло и существует в структуре правоведения, и это обстоятельство, с одной стороны, накладывает определенный отпечаток на содержание новой дисциплины, делая его более юридическим, нежели философским или этнографическим, а с другой стороны, способно оказать существенное влияние на саму юридическую науку, на ее основные теории, конструкции и понятия. Последнее обстоятельство накладывает некие обязательства на последователей юридической антропологии в том отношении, что взаимосвязи новой дисциплины и правовой науки способны, по нашему мнению, подвигнуть последнюю на определенный критический обзор своих теоретических оснований.
Мы не ставим, естественно, задачу критики или пересмотра основных понятий или тем более основ всех юридических наук (в этом нет необходимости); наша задача ограничивается демонстрацией тех преимуществ, которые обретают наука и юридическая практика, поставившие в центр осмысления, наряду с правом единственного субъекта, который способен воплотить право в жизнь, - человека3.
Чтобы разобраться в том, каковы возможности юридической антропологии в изменении сложившегося порядка вещей в правовой науке и практике, нам потребуется несколькими штрихами обрисовать деятельность юриста (ученого и практика) с методологической точки зрения. Как пишет В. Бергманн, «<...> юрист является специалистом-ученым. В таком качестве он вносит свой вклад в процесс познания, основанный на разделении труда, и таким образом участвует в разрешении социальных конфликтов или в организации социальной действительности в рамках процесса анализа и оценки»4.
1 Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 598-601.
2 См., напр.: Рулан Н. Юридическая антропология. М.: НОРМА, 2000; Rouland N. Anthropologie juridique. Paris, Presses Universitaires de France, 1988; Ковлер А.И. Антропология права: учебник для вузов. М.: Норма, 2002; Агафонова Е.А. Юридическая антропология: предметно-методологические особенности // Юристъ-Правовед. 2009. № 4. С. 127-130; Воробьев В.В. Юридическая антропология как отрасль правовой науки // Вестн. Мурман. гос. техн. ун-та. 2004. Т. 7, № 1. С. 115-117.
3 См. специальную работу о гуманизации права: Попков В.Д. Гуманизм советского права. М., 1972. В отличие от этого автора, сводящего принцип гуманизма к характеристикам позитивного права, по нашему мнению, гуманизации требует не только сфера объективного права, но и субъективного права, сфера юридической практики, правосознания и правовой культуры. См. также об указанных аспектах: Мишина И.Д. Нравственные ценности в праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 10.
4 Бергманн В. Роль юриста в обществе // Рос. юстиция. 1999. №4. С. 35-38.
Правоведение - это наука о деятельности человека в сфере права или деятельности человека-профессионала права (юриста). Все юридические науки в той или иной мере «замыкаются» на обслуживании этих видов деятельности. Поэтому небольшой методологический разбор юридической деятельности поможет прояснить задачи правовой науки в целом в контексте интересующей нас проблематики.
Юрист-практик осуществляет юридическую деятельность не хаотично, «как Бог на душу положит», а в соответствии с формальными законами и своим субъективным их пониманием. В результате у юриста формируются свое видение и образ деятельности, являющийся выражением опыта и обобщенных знаний (они изначально заложены юридической наукой и юридическим образованием). Индивидуальные образцы деятельности юриста будут материальным объективированным выражением этого видения. Содержание профессионального правосознания юриста получает свое воплощение в конкретных юридически значимых поступках и в содержании тех знаний, которыми он обладает.
В методологическом аспекте юридическая наука: а) генерирует юридические знания - знания о государстве и праве; б) создает правила и приемы использования юридических знаний; в) намечает будущий образ (проект) состояния юридической деятельности и нормативно-правовой базы; г) производит новые структуры науки, способные создать новые образцы юридической деятельности, обусловленные «вызовами» социума. Юридическая антропология как раз представляет из себя реализацию правоведением своего назначения, обозначенного последним пунктом .
Специфика переживаемого момента такова, что необходимость развития юридической науки осознается весьма остро5. Это сознание укладывается в два генеральных направления. Рассмотрим их подробнее.
Первое выражает себя в идее, согласно которой развитие юридической науки может идти в рамках существующих понятий и методов, без изменения основных структурных элементов науки. Второе, напротив, утверждает, что реформирование юридической науки только тогда будет истинным преобразованием, когда это будет связано со сменой парадигм, понятий, выдвижением новых идей, и как следствие, будут формироваться новые научные направления6.
Современная отечественная общественная наука (и правоведение в том числе), как мы уже отмечали ранее, страдает кризисом основных парадигм, с одной стороны, и с другой - с трудом выполняет свою практическую миссию, связанную с помощью в решении большого числа практических проблем, встающих сейчас перед социальной и юридической практикой.
Кризис юридической науки, в свою очередь, выражается в ее отказе от использования старых ортодоксальных догм и в попытке выдвижения инновационных доктринальных идей7. Так, например, заслуживают внимания попытки современных политических антропологов выдвинуть новые идеи, связанные с трактовкой ранней политической структуры - «протогосударства-чифдом»8; оригинальны попытки трактовать нашу ближайшую общественно-политическую перспективу как цивилизм (видимо, термин «капитализм» признается по каким-то причинам неприемлемым); интересна идея формирования постсоциалистического и послебуржуазного «цивилитарного права»10. Все эти и некоторые другие шаги ученых-юристов, направленные в сторону реформирования содержания юридической науки, пересмотра ее основных положений, свидетельствуют о том, что возникли новые социальные, экономические и правовые проблемы, которые старыми научными средствами решить не-
5 См.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 170-175; Лившиц Р.З. Теория права. М., 1994. С.14-26; Четвернин В.А. Понятия права и государства. М., 1997. С. 27-34 и др.
6 Так, А.Б. Венгеров считает: «... на современном этапе российской государственности становится вполне возможным <...> формирование теории российской государственности. Такая теория явится органической частью общей теории государства и будет означать, что предметом приложения общего знания о закономерностях и случайностях в государственно-правовом развитии человечества становится Россия» (См.: Венгеров А.Б. Теоретические вопросы российской государственности // Теория государства и права. Ч. 1: Теория государства. М., 1996. С. 254).
7 Одну из первых основательных попыток в этом направлении предпринял Л.С. Мамут. (См.: Мамут Л.С. Сверим ориентиры: наука о государстве и праве нуждается в радикальном обновлении // Пульс реформ. Юристы и политологи размышляют. М., 1989. С. 89-108).
8 См.: Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайского государства (Формирование основ социальной структуры и политической администрации). М., 1983. С. 32-39.
9 Нерсесянц В.С. Правоматематика свободы. М., 1998. С. 134, 135.
10 Там же. С. 138-140.
Роль антропологического знания в оценке правовых теорий
121
возможно. Пример о «цивилизме» как раз свидетельствует о том, что прежний понятийный аппарат и парадигмы юридической науки не способны адекватно обозначить тот характер существующего в нашем отечестве общественного строя, который уже нельзя назвать «социалистическим», но и невозможно признать «капиталистическим».
Продолжим ряд примеров. Радикальные изменения в российском обществе повлекли изменения в структуре юридической науки. Так, «тихая смерть» Советов как местных органов власти в Советском Союзе и России в 1991-1993 гг. повлекли кончину такой науки, как «советское строительство»; трансформация колхозов в товарищества или общества с ограниченной ответственностью лишила жизненных корней такую правовую науку, как колхозное право. Развитие в последнее время институтов частной собственности, а также соответствующих частных интересов и целей граждан повлекли интеграцию отрасли частного права в структуру российского права. Все это свидетельствует о действительных изменениях в структуре науки.
В науке прокурорского надзора требует своего разрешения коллизия принципа единства законности на территории всей страны и правотворческой практики субъектов федерации и иных местных властей. Последние создают собственные законодательные акты, которые зачастую противоречат общефедеральному законодательству. Дихотомия пока не находит убедительного разрешения на практике до сих пор.
Продолжая рассуждения, нельзя не вспомнить широко известную формационную концепцию исторического процесса, которую трудно применить для характеристики и объяснения того исторического этапа, на котором находится современная Россия (она просто «не вписывается» в пятичлен-ную структуру общественно-экономических формаций и логику их смены).
Многие актуальные факты социальной жизни требуют от науки как постоянной критики ее содержания на уровне понятий11, так и корректировки отраслей правоведения на уровне ее структуры. В совокупности все эти моменты обусловливают процессы реформирования юридической науки.
Однако в этом процессе обновления научных представлений нет логической, взаимосвязанной системы. Дело в том, что изменения в юридической науке происходят лишь после того, как какие-либо социальные институты исчезают, а вместе с ними утрачивают силу соответствующие правовые акты и разделы правовой науки. Другими словами, направления модернизации правовой науки задаются несоответствием, «зазором» между институтами общества и юридической сферой. Указанное положение порождает разноголосицу в анализе и оценках протекающих процессов, предлагаются новые научные средства для решения определенных практических задач, а также сохраняются попытки использовать старые научные средства к новым практическим областям12. Пока это все протекает на уровне, исключающем какую-либо верификацию. Отсутствуют критерии, с помощью которых можно было бы сразу определить оптимальное научное направление.
На сегодняшний день существуют три направления, по которым идет реформирование отечественной юридической науки.
Первое направление связано с гуманизацией в целом юридической науки. Это объясняется тем обстоятельством, что долгое время в структуре юридической науки не было направлений, которые бы поставили в центр правовой системы, правового регулирования самого человека, его личность и интересы. Не было научных дисциплин, которые бы развивали человечные идеи и интегрировали в сознание юристов гуманизм, идеи свободы, справедливости и уважения прав человека и т.д. (см. формулировку гуманистической позиции в работе С.Г. Келиной и В.Н. Кудрявцева13). Эта позиция характеризуется тем, что несмотря на глубоко моральное содержание, степень успеха реализации этого на-
11 См., напр. оживленную дискуссию, которая последнее время идет в юридической литературе по вопросу понятия права: Венгеров А.Б. Теория государства и права: в 2 ч. Ч. 2. Теория права. М., 1996; Головина С.Ю. Понятия трудового права. Екатеринбург, 1998; Малинова И.П. Юридическая герменевтика и правопонимание. Екатеринбург, 1999; Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997 и др.
12 Напр., Конституция РФ (ст. 45) гарантирует государственную защиту прав и свобод человека и гражданина независимо от того, как, кем и при каких обстоятельствах они попраны. Однако бросается в глаза «скупость» уголовно-процессуального закона в деле защиты прав гражданина в уголовном процессе. Так, если в процессе производства по уголовному делу человеку правомерными действиями органов дознания причинен физический, имущественный или моральный ущерб, то этот случай «остается» за рамками правового регулирования.
13 Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 147-157. См. также: Хеффе О. Политика. Право. Справедливость. М., 1994.
правления на практике пока не известна. Не известно также, какое влияние идеи гуманизма, справедливости оказали на работу следователей, судей, других работников правоохранительных органов, а также на структуру юридической науки в целом.
Второе направление по изменению «тектонических основ» юридической науки - это формализация и значительный прикладной, формально-правовой акцент проводимых правовых исследований. Одна из причин такого разворота науки в сторону практически-прикладных задач - активное правотворчество центральных органов власти, субъектов федерации и др. Это направление достаточно молодое, и поэтому насколько рекомендации науки в этой части имеют эффект, пока тоже остается загадкой14.
Третье направление, назовем его «синюридическим» (от гр. syn - вместе), связано с тем, что юридическая наука использует, заимствует (а порой и просто дублирует) содержание понятий и методов логики, социологии, этики, эстетики, психологии, генетики15 и т.д. Это междисциплинарное направление имеет серьезные перспективы своего развития, так как в последнее время междисциплинарных исследований становится все больше и больше. Тем не менее, вопрос об эффективности этих научных попыток в решении актуальных проблем юридической науки и практики требует активного продолжения указанных разработок.
Итак, поскольку изменения юридической науки осуществляются в рамках трех указанных нами генеральных направлений, возникает вопрос о критериях оценки этих теорий юридической науки. Напрашивающийся ответ на этот вопрос сводится к безусловному признанию практики в качестве критерия истины. Однако в последнее время этот тезис уже не имеет формы категорического суждения. Например, В.М. Сырых пишет: «Истинность или ложность теоретических знаний подтверждается практикой, в целом понимаемой как общественно-исторический процесс, а не отдельный акт чувственно-предметной деятельности»16. Большие сомнения высказывал также в этой связи В.И. Ле-ушин, который отмечал: «...В общественных отношениях, в социальной действительности действие практики как критерия истины менее наглядно и менее эффективно<...>»17.
С нашей точки зрения, паллиативные умозаключения отечественных юристов следует дополнить более категоричным суждением К. Поппера о том, что «универсальный критерий истины невозможен» 18. Солидаризируясь с мнением К. Поппера, заметим, что практическая деятельность человека имеет совсем другие критерии, нежели деятельность по построению теорий. Например, если мы возьмем тактические приемы следователя, осуществляющего такое следственное действие, как обыск, то его эффективность будет очевидна сразу после окончания проведения обыска. Однако частный опыт конкретного следователя не является общественной практикой. Поэтому юридические теории не могут также непосредственно применяться, как методы обыска: для этого необходимо развернуть исследования на эмпирическом уровне, затем определиться с методами, моделями и системой понятий теорий, наконец, важнейшим этапом теоретического познания будут обобщения, интерпретация результатов и другие формы идеализации положений (построение собственно теоретической системы знаний, уточнение системы методов исследования и в последнюю очередь попытка формулирования критериев эффективности той или иной юридической теории). Только осуществив все эти этапы (они изложены здесь в очень упрощенном виде) в ходе научного исследования, можно
14 См., напр.: Власенко Н.А. Проблемы точности выражения формы права (лингво-логический анализ): автореф. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1997; Игнатенко В.В. Оценочные понятия и административно-деликтный закон. Иркутск, 1996; Его же. Правовое качество законов об административных правонарушениях. Иркутск, 1998; Сенякин И.Н. Специализация и унификация российского законодательства. Саратов, 1993 и др.
15 См., напр.: Букреев В.И., Римская И.Н. Этика права: От истоков этики и права к мировоззрению. М., 1998; Ковалев М.И Правовые проблемы защиты жизни, здоровья и генетического достоинства человека. Екатеринбург, 1996; Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., 1995; Петелин Б.Я. Психологический анализ преступного поведения // Сов. гос-во и право. 1973. № 5. С. 74-83 и др.
16 Сырых В.М. Метод правовой науки: (Основные элементы, структура). М., 1980. С. 41.
17 Леушин В.И. Юридическая практика в системе социалистических общественных отношений. Красноярск, 1987. С. 119.
18 Поппер К. Открытое общество и его враги: в 2 т. Т. 2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. М., 1992. С. 446.
Роль антропологического знания в оценке правовых теорий 123
ЭКОНОМИКА И ПРАВО 2011. Вып. 2
надеяться на какую-либо практическую отдачу теории19. Однако в реальной жизни та или иная юридическая теория, содержащая оригинальные парадигмы, приемы познания и свой собственный понятийный аппарат, весьма редко может похвастаться 100%-й проверкой практикой. Для примера обратимся к теории законности, развиваемой не только теоретико-правовой наукой, но и отраслевыми юридическими дисциплинами.
Законность - одна из любимых советскими и российскими юристами исследовательских тем20. По определению законность - это «определенный режим общественной жизни, метод государственного руководства, состоящий в организации общественных отношений посредством издания и неуклонного осуществления законов и других правовых актов»21.
Теория законности выражается в совокупности понятий, теоретических постулатов, аксиом и юридических конструкций, которые «замыкаются» на главной идее, выраженной в приведенном нами определении. Поскольку концепция законности реализуется на территории всей России, то для того, чтобы провести практическую проверку эффективности ее реализации, потребуются усилия не менее 84 социологических и правовых лабораторий, разворачивающих свою деятельность во всех субъектах Федерации и проводящих затратные и длительные конкретно-социологические исследования. Понятно, что такая практическая проверка теории законности и тех новых идей, которые выдвинуты учеными в последнее время22, совершенно неприемлема. Следовательно, тезис о практике как критерии истинности юридической теории обоснованно подвергнут нами сомнению.
В чем же заключается выход? Теоретическое описание больших систем (по терминологии Д. Квейда - «сложных систем»23), таких как общество, государство, право, следует выстраивать и верифицировать набором (системой) описательных и гипотетико-дедуктивных методов24. «Описание изучаемых явлений может быть словесным, графическим, схематическим», - пишет В.А. Канке. И продолжает: «Если описательные методы доводятся до уровня гипотетико-дедуктивного метода, то это всегда триумф»25. Изредка правовая теория и даже судебная практика позволяет себе такой способ самопроверки, как эксперимент, но это пока большая редкость26.
Антропологическое знание, на наш взгляд, способно выполнить роль критерия оценки многих юридических наук, то есть тех, в которых общие принципы антропологической науки способны проявить себя как теоретический инструмент оценки эффективности и правильности новых идей, методов и положений, которые сегодня выдвигаются российским правоведением.
Диагностика с помощью юридико-антропологического знания - это оценка состояния изменяющегося правоведения и протекающих процессов в социальной сфере. По сути, это такая оценочная деятельность, которая связана с получением информации о том, соответствуют ли протекающие в юридической науке и практике процессы критериям (стандарту) и принципам, вырабатываемым юридической антропологией. Другими словами, юридическая антропология вырабатывает научные
19 См. подробнее о формировании критериев и других неформализуемых этапах системного анализа: Перегудов Ф.И., Тарасенко Ф.П. Введение в системный анализ. М., 1989. С. 321-328.
20 См., напр.: Самощенко И.С. Охрана режима законности Советским государством. М., 1960; Пиголкин А.С. Право, законность, гражданин. М., 1976; Пэк Л.Д., Янч С.А. Сумерки законности. М., 1980; Тихомиров Ю.А. Действие закона. М., 1992; Законность в Российской Федерации. М.: Спарк, 1998; Соколов Н.Я. Профессиональная культура юристов и законность. М., 2011 и др.
21 Кудрявцев В.Н. Законность: содержание и современное состояние // Законность в Российской Федерации. М., 1998. С. 4-12.
22 Состояние законности в Российской Федерации. М., 1995.
23 Квейд Д. Анализ сложных систем. М., 1969. См. также по этому вопросу: Уемов А.И. Системный подход и общая теория систем. М., 1978.
24 О понятии критериев с позиции общей теории систем см. содержательную книгу: Винограй Э.Г. Общая теория организации и системно-организационный подход. Томск, 1989.
25 Канке В.А. Основы философии. М, 1999. С. 178.
26 Перевалов В.Д., Югов А.А. Проблемы теории и практики законотворческого процесса в Российской Федерации // Рос. юрид. журн. 1993. №2; Лазарев В.В. К вопросу о понятии и пределах эксперимента в области государства и права // Известия вузов. Сер. Правоведение. 1966. № 1. С. 17-23. См. также редкий случай эксперимента в нормотворческой деятельности: «Об утверждении положения об эксперименте по рассмотрению дел с привлечением народных заседателей, перечня арбитражных судов, в которых проводится эксперимент, и списка арбитражных заседателей: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 5 сентября 1996 г. №10.
критерии того, каким должно быть нормальное, соответствующее идеалу юридической антропологии, содержание правовых дисциплин (заметим при этом, что пока не завершена выработка представлений о норме и патологии во многих областях правовых наук, в том числе и в юридической антропологии). Можно задать вопрос: откуда берутся у юридической антропологии представления о норме, то есть о том, соблюдается ли «антропный принцип» в исходных положениях юридических наук или нет? Формирование этих антропологических положений происходит в результате саморазвития юридической антропологии как составной части правоведения, а также сложного общественно-исторического процесса, под влиянием культурных традиций и гуманистических тенденций мировой цивилизации.
Критерии юридической антропологии - это своеобразные «датчики», объективные показатели, с помощью которых можно отслеживать, оценивать, регистрировать состояние социума27, правовой системы, состояние основных правовых теорий. На каких «участках» социально-правовой действительности требуется «установка» таких «датчиков», к каким областям требуется большее внимание? По нашему мнению, это, во-первых, система конституционных прав и свобод человека; во-вторых, окружающая человека природная среда; в-третьих, те сферы общества, где велики отчуждение, дисгармония человека и государства; в-четвертых, сфера механизмов и процедур правовой защиты личности.
Важно иметь в виду, что игнорирование антропологического критерия может привести к гегемонии, торжеству формально-логического подхода, от которого всегда было не слишком много пользы правоведению и юридической практике. Выход заключается в том, чтобы подвергнув его критике, очертить ту область его применения, за рамками которой реализация антропных принципов не является проблемой.
Поступила в редакцию 09.03.11
O.A. Puchkov
The role of anthropological knowledge in the evaluation of legal theories
Legal anthropology is a new branch of jurisprudence, the data of which allows objective diagnosing recent special legal theories and teachings, practical and application conclusions, and proposals of the science of law.
Keywords: legal anthropology, legal theories, the development of the science of law, humanization of jurisprudence.
Пучков Олег Александрович, доктор юридических наук, профессор ГОУВПО «Уральская государственная юридическая академия» 620137, Россия, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21
Puchkov O.A., doctor of law, professor Ural State Academy of Law
620137, Russia, Ekaterinburg, Komsomolskaya st., 21
27 О понятии социума см.: Хайтун С.Д. Социум против человека: Законы социальной эволюции. М.: КомКнига, 2010.
