CC BY
137
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 398.3
С.А. Ситникова
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
Статья посвящена тверской локальной традиции ритуальных масленичных бесчинств, свидетельства о которых получены автором в ходе многолетнего (2000—2011 гг.) экспедиционного фольклорно-этнографического обследования Тверской области преподавателями и студентами Государственной академии славянской культуры (филиал в г. Твери).
Ключевые слова: тверская локальная традиция, масленичный обрядовый комплекс, ритуальные бесчинства, праздничный Хаос, ритуально упорядоченный Космос.
Данная работа выполнена на основе фольклорно-этнографических материалов, полученных автором в нескольких районах Тверской области в ходе экспедиций Государственной академии славянской культуры (филиал в г. Твери) во время полевых сезонов 2000—2011 годов.
Экспедиционные свидетельства представлены с сохранением (по возможности) прямой речи информанта, с указанием его полного имени, возраста, места рождения и места наблюдения фольклорноэтнографического события, а также места и времени записи фольклорно-этнографического свидетельства, что соответствует требованиям современной фольклористики.
В ритуальных бесчинствах, наблюдаемых в тверской масленичной обрядности, обнаруживаются две основные разновидности. Одна разновидность связана с проказами молодежи, то есть с шутливым, а иногда и дерзким нарушением общепринятых норм поведения. Другая разновидность ритуальных бесчинств состоит в особом, специфическом поведении людей зрелого или пожилого возраста, которое представляет собой отголоски освященных традицией обрядовых стимулирующих воздействий на сексуально-эротическое, продуцирующее начало.
В масленичных проказах молодых наблюдается несколько смысловых слоев. Есть озорство, связанное с кражей, то есть использованием чего бы то
© Ситникова С.А., 2013
132
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
ни было чужого без спроса. Чаще всего то, что брали тайно, без спроса, использовали в масленичных традиционных обрядовых действах — санки, дровни, возки для катания («украдем, покатаемся и бросим»); колеса от телеги, дрова, солому, снопы, корзинки и проч. для костра. Эта традиция была широко распространена в Торжокском, Торопецком, Андреа-польском, Зубцовском, Вышневолоцком, Осташковском районах.
«На Масленицу дровни украдем и прокатимся» (Фролов Владимиор Иванович, 1930/2008 гг. (см. коммент. 1), д. Штроково, Торжокский р-н / д. Воро-пуни, Торжокский р-н (см. коммент. 2)).
«В воскресенье перед Масленицей встречали Масленицу. Украдем дровни или двое, катаемся кучей. Жгли Масленицу: стащат снопики соломы, где дрова» (Рысенкова Татьяна Васильевна, 1910/2008 гг., д. Воропуни, Торжокский р-н).
«Брали сани без спроса и катались, и всегда не возвращали на место, а где катаются, там и оставят. С горок катались. Возок увезем, покатаемся и бросим» (Малинина (Трофимова) Валентина Ивановна, 1925/2010 гг., д. Усано-во, Вышневолоцкий р-н).
«Возьмут, дров наворуют за деревней, пойдут, ...ой, какая Масленица была, как жгли ее, наверное, весь Торжок видел. .Сколько сена украда-ли! .и сено горит, и дрова горят... (Свирская Лидия Михайловна, 1933/2006 гг., д. Костешино, Торжокский р-н /д. Борисцево, Торжокский р-н).
«Озорничали! По баням пройдем, соберем уплаты — все деревянное» (Цветков Виктор Степанович, 1943/2010 гг., д. Пашино, Вышневолоцкий р-н).
Рассказывая о масленичных проказах, многие информанты отмечали, что хозяева относились к этому как к должному, не ругались, а если и ворчали, то так, для вида. «Пойдешь вот, которые из дома дрова, или у соседа украдешь. Знаешь, было, не ругались хозяева раньше в масленицу» (Караваева Елена Васильевна, 1910/2006 гг., д. Сывороткино, Торжокский р-н / г. Торжок).
Традиция обрядового воровства (кражи) распространена повсеместно на славянских территориях. Исследователи считают его магическим приемом в обрядовой практике и трактуют «как способ «остранения» предмета, выведения его из привычного ряда, придания ему черт чужого, случайного, найденного, «нездешнего», посланного из иного мира, как способ наделения утилитарных вещей магическими свойствами» [1, с. 640]. Иными словами, смысл воровских действий молодежи — ритуальный: «остра-нение» путем воровства для придания предмету сакральности.
Некоторые фольклористы считают, что тайное, воровское, без спроса и без разрешения собирание необходимых атрибутов для исполнения священных обрядовых действ — очень древний пережиток [2, с. 23].
Вероятно, в масленичном воровстве дров и саней переплелись идея наделения утилитарных вещей магическими свойствами и идея объединения усилий всей общины ради общего блага.
133
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
Кроме озорства, связанного с ритуальной кражей, в действиях молодежи необходимо отметить бесчинства явно инициационного и продуцирующего характера. К ним относятся, прежде всего, действа под названием «девок солить», широко распространенные, ставшие полуритуальными-полуигровыми.
«Девок «солили», чтобы не протухли, под подол снега старались насыпать» (Бахов Дмитрий Ильич, 1931/2009 гг., д. Чуриково, Торжокский р-н /
г. Торжок).
«На Масленицу девок «солили» — в снег зарывали; уронишь и зарываешь, немножко попудришь» (Орлов Сергей Алексеевич, 1928/2011 гг., д. Сухая Нива / с. Лукьяново, Осташковский р-н).
«Костры — один на всю деревню, и все скоплялись и блаж’или. В снегу валяли мужики баб, мальчишки девчонок» (Никитина Татьяна Васильевна, 1932/2011 гг., д. Большое Вер’етье (m3 км от Р’огов), Осташковский р-н).
«Ребята девушек в снегу валяли» (Колосов Анатолий Михайлович, 1931/2011 гг., д. Себрово, Осташковский р-н).
«Озорничали — девчонок сбрасывали в снег с оврага» (Павлова Октябрина Васильевна, 1927/2009 гг., д. Б’ели, Торжокский р-н).
Типологически сходные ритуальные игровые бесчинства зафиксированы в Осташковском районе под названием «Редьку таскать».
«Парни хватали девок за руки и за ноги, раскачивали и в снег бросали — «редьку таскали» на Великий пост. Так зав’едено было. Бывало, скажут: «Ну, моей Кате не съесть, сколько редьки натаскали». Чем боле раз бросали в снег, тем почетнее» (Узун (Сергеева) Анастасия Николаевна, 1929/2011 гг.,
д. Лукьяново, Осташковский р-н).
«Редьку таскали» на Великий пост — ребята девок бросали в снег» (Нилова Надежда Арсеньевна, 1930/2011 гг., с. Лукьяново, Осташковский р-н).
Несмотря на то, что в этих игровых проказах активные насильственные, «неправомерные» действия осуществляются в отношении девушек, инициационные переживания испытывают не только они, но и парни, «производящие» эти инициации. Первые, благодаря обрядовому погружению в снег (синоним ритуала обливания водой), получают дополнительную энергию плодородия. Вторые — приобретают и «узаконивают» навыки, способствующие утверждению в них мужского начала — навыки активного, уверенного, сильного, смелого, а главное, осмысленного, одобряемого традицией обращения с девушками.
Наконец, еще один смысловой слой необходимо отметить в традиционных бесчинствах молодежи — это озорство, настоящее бесчинство в отношении старших, и прежде всего стариков.
«На Масленицу озорничали — дрова снашивали из кучи в кучу, клали их на мостушки (на крылечко), а одной бабушке трубу заложили стеклами, а еще нитку намазывали воском, привязывали на гвоздь около стекла, и дергали, она противно скрипела» (Дроздова Тамара Николаевна, 1932/2009 гг., д. Под’ольцы, Торжокский р-н).
134
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
«Озорничали, делали колотушки: в подпол залезут и жердиной стучат» (Сиротина Анна Владимировна, 1929/2009 гг., д. Дедково, Торжокский р-н / д. Барык’ово, Торжокский р-н).
«Стеклом закрывали трубу; на трубу ставили корзину из-под сена; сани затаскивали на крышу; «бомбы наводили»: полено на дверь или на стекло картошку, лук или репку, или гвоздь привязывали и стучали, скрипели...» (Баранова Анна Георгиевна, 1928/2011 гг., д. Черный дор (д. Чернозем), Осташковский р-н).
«Конечно, шумно было, весело. Кто-то должен созорничать. Кому трубу закроют в хаты, то дверь привяжут» (Костюкова Анна Яковлевна, 1928/2006 гг.,
г. Торжок).
В этих бесчинствах, которые традиция предписывает совершать молодым людям в дни праздников, кроются очень древние и очень мудрые идеи. Во-первых, в праздничные дни старые, особенно одинокие люди не остаются без внимания. Молодежь помнит о них, идет к ним, вовлекает их в обрядовое пространство праздника.
Во-вторых, ритуально нарушая принятые в повседневной жизни нормы поведения, молодые люди приобретают необходимый для каждого полноценного человека социальный опыт в экстренной ситуации самостоятельно принимать решения, даже если придется при этом нарушить традиционные нормы.
Бесчинства, связанные с выходом из повиновения старшим, стоят в одном ряду с формулой неповиновения, которая отражена в русских народных сказках. На просьбу благословить в далекий путь родители сетуют на то, что, если сын уйдет, они останутся одни, без помощника, поэтому они не могут его отпустить. На что герой отвечает: «Благословите — пойду, и не благословите — пойду!» (см. коммент. 3).
Смысл этого ответа и этого рода бесчинств состоит в следующем. В традиционной народной культуре, где слово старших является для молодежи законом и ему должно следовать неукоснительно, предусмотрены возможности для воспитания в молодых способности принимать самостоятельные решения в случаях, необходимых для общества и самого человека. Эта возможность наряду или в совокупности с уважением к традиции и к старшим является условием формирования полноценной личностной позиции у молодых людей, а вместе с тем и залогом процветания всего общества.
Другая разновидность ритуальных бесчинств связана с воздействием на сексуально-эротическое, продуцирующее начало и осуществляется людьми зрелого или пожилого возраста. Часто их поведение обозначалось словом «чудить». «Эти женщины были очень веселые, это они чудили — Лена Улюшкина, Лена Орлова и др.» (Семенова Раиса Григорьевна, 1940/2011 гг.,
д. Заозерье, Осташковский р-н /с. Святое, Осташковский р-н).
«Дед (мамин отец) был скоморох и прадед тоже скоморох, любили чудить... На Масленицу женщины справлялись ряжеными в мужиков (с мор-
135
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
ковкой), чудили...» (Лоскутова Мария Николаевна, 1929/2006 гг., д. Копыряне, Торжокский р-н / с. Страшевичи, Торжокский р-н).
«Одна старая женщина, срядчая, привязала конный «пальчик» между ног и бежит, а людям смешно. Ночью в окошко постучит, сажей намазавши. Палками стучали: «Маскируй коня!» Вот так чудили» (Пушкина Антонина Николаевна, 1931/2011 гг., с. Лукьяново, Осташковский р-н).
«Век не забуду, как одна женщина (тетя Васеня, лет 50 ей было, из Междуречья) на Масленицу нарядилась мужчиной, рядом с девушкой гуляет. А впереди у нее спринцовка, клизма пристроена. Идет-идет, а потом как развернется и брызгает водой на всех. Зайдет в любой дом, воды опять наберет — и порядок. А девушка с ней рядом, как будто невеста» (Шамаева (Калинина) Мария Михайловна, 1936/2011гг, д. Междуречье, Осташковский р-н).
Подобного рода поведение пожилых людей, с явно непристойными шутками, давно привлекало и удивляло исследователей. Эта традиция у славянских народов является повсеместной и географически, и календар-но. «Срамные» бесчинства творились не только в Масленицу, но и в Зимние святки, в ночь на Ивана Купалу, в Кузьминки и др. Поражало то, что, «как правило, это были степенные люди, выставлявшие себя как бы на посмешище. они иногда обнажали части тела, показывать которые считалось большим срамом. что обнажались даже при лютых северных и сибирских морозах, и делали это не мальчишки, не отпетые озорники, а пожилые уважаемые люди» [2, с. 31]. Очевидно, что именно это говорит о серьезных и важных глубинных смыслах данных ритуальных действ.
Что касается тверского варианта такого рода бесчинств, то здесь очевидны признаки сакральности этих действий в связи с присутствием в них умерших предков («Ночью в окошко постучит, сажей намазавши» — сажа является известным признаком потустороннего мира). Здесь очевидны матримониальные мотивы («девушка с ней рядом как будто невеста... а впереди у нее спринцовка, клизма пристроена»), а также мотивы заклинания плодородия («брызгает водой из клизмы на всех», «конный «пальчик» между ног», «справлялись ряжеными в мужиков (с морковкой)»). Эти важные (особенно в порубежный календарный период) идеи ритуально произносили пожилые, уже давшие потомство и в этом смысле бывалые, знающие люди. Кроме «прямых» продуцирующих функций они явно выполняли свой долг старших учителей, наставляя молодых на осуществление их обязанностей, связанных с продолжением рода.
Если говорить в целом о бесчинствах в тверском масленичном обрядовом комплексе, то, как и в других локальных традициях, они являются ритуальным выражением праздничного Хаоса, противостоящего Космосу обыденной жизни, выстраивание которой является целью традиционного ритуала [3]. Введение Космоса повседневности в праздничный беспредел осуществляется искусственно, целенаправленно, ритуально для устранения износившегося, одряхлевшего, рассогласовавшегося мира и ради ри-
136
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
туального воссоздания (по первоначальному, божественному образцу) мира нового, налаженного, гармонизованного.
В структуре тверской Масленицы сохранились ритуальные эпизоды, отражающие узловые, сущностные моменты в динамике традиционного праздника, связанные с воспроизведением ситуации ввержения повседневной обыденной налаженной жизни в Хаос праздника с последующим возникновением обновленного Космоса из праздничного Беспорядка. После разгульной, «бесчинной», «обжорной» недели необходимо перестроиться на чинную, разумную, подчиненную внутренней воле жизнь. В арсенале тверской Масленицы наличествуют обрядовые эпизоды, направленные именно на такое разумное упорядочивание и успокоение, подчинение повседневным традиционным нормам.
К самым распространенным средствам обрядового перестраивания на повседневную упорядоченную жизнь относится традиция вербальной констатации неизбежного факта завершения праздника, с которым надо смириться:
«А мы Масленицу провожаем,
Великого поста дожидаем» (Лученкова Юлия Ивановна, 1926/2001 гг., д. Шинкарево, Андреапольский р-н).
«В воскресенье пели: Мы Масленицу состречали, / Блинами гору укатали, / Медом поливали. / А нас Масленица подманила, / На большой пост посадила (Евгеньева Агафья Григорьевна, 1915/2003 гг., д. Рудаково, Торо-пецкий р-н / г. Торопец).
«Ходят вокруг (чучела) и громко кричат: «Прощай, наша Масленица, веселые денечки, масляны блиночки! Приходи опять, мы будем ждать!» (Крылова (Лысанова) Тамара Яковлевна, 1932/2011 гг., д. Рвеницы / с. Себрово, Осташковский р-н).
«Чтобы заговеть, это кричали, как пели: «Ну, прощай, наша Масленица, здорова, Великий пост!» Все кричат, рыбятишки все:
Прощай, наша Масленица,
Здорова, Великий пост,
Задирай-ка, кошка,
На полку хвост.
Значит, заговеют теперь все. Вот это все время так» (Козенкова Зинаида Андреевна, 1914/2006 гг., д. Секурино, Торжокский р-н / г. Торжок).
«В последний день в четырех сторонах села жгли связанные пуки соломы. Немного прогорит, и прыгали через костер. «Масленице гореть, а нам говеть» (Зимин Сергей Васильевич, 1919/2009 гг., с. Пятница Плот/ д. Та-ложня, Торжокский р-н, Дом престарелых).
В последний день Масленицы вечером, во время возжигания масленичного костра уже шла подготовка к завершению праздничных удовольствий.
«Старинные люди говорят: «Дети, пенки горят, больше не будете молока есть» (Семенова Мария Михайловна, 1920/2011 гг., д. Роги, Осташковский р-н).
137
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
«Я сам здесь, в Осташкове, бегал с ребятишками за дровами. Бабушки дрова дают и говорят: «Пенок нам оставьте». Потом придут к костру: «Ну что, где пенки? Сгорели!» (Никитин Сергей Николаевич, 1960/2011 гг., д. Березово, Осташковский р-н).
«С факелами бегали: на длинные палки («2—3 метра) надевали или привязывали корзинку, веник, опорки (кожаные поршни), лапти. Зажгут, бегают по релке (релка — пахотная земля) и кричат: «Пеночки горят!» (Баранова Анна Георгиевна, 1928/2011 гг., д. Черный дор (д. Чернозем), Осташковский р-н).
«Дети берут березовые веники, зажигают от общего костра и бегут по деревне. Искры, сучки отлетают, кричат: «Пенки летят» (Рассадкина Антонина Егоровна, 1931/2011 гг., д. Гринино / с. Себрово, Осташковский р-н).
«В Масленицу блины пекли. Костры жгли, ребятишки собирали дровы, чтобы пенки сгорели» (Никитина Надежда Михайловна, 1937/2011 гг., д. Бере-зово, Осташковский р-н).
В тверской масленичной традиции зафиксированы специальные ритуальные усилия, которые прилагали взрослые, и прежде всего держащие традицию старики, чтобы настроить детей на прекращение праздничных притязаний и подготовиться к посту. Для совсем маленьких детей старые люди устраивали специальные действа.
«Дедушка в последний день Масленицы поставит кол, на кол кошель из бересты наденет и сожжет перед окнами — ну вот, теперь не просите, молоко сгорело» (Смирнова (Колосова) Антонина Михайловна, 1922/2011 гг., д. Себрово, Осташковский р-н).
«Бывало, свекровь (Мария Кузьминична Семенова, родом из д. Малое Веретье Осташковского р-на) палку берестой обовьет и с факелом вокруг дома к каждому окошку подойдет, чтобы видели дети: «Ну, дети, видите, Маслена горит, молоко сгорело» (Семенова Раиса Григорьевна, 1940/2011 гг., д. Заозерье /с. Святое, Осташковский р-н) (см. коммент. 4).
Общественный характер подготовки к завершению масленичного празднества проявляется в традиции собирать подтирГа (помазки для сковородок при выпекании блинов), зафиксированной в Торжокском районе. Это делают и ряженые пожилые люди (в образе которых угадывается идея участия в празднике умерших предков как сакральных персонажей), и подростки, и сами женщины, которые пекли блины.
«В дровнях 7—8 взрослых, пожилых ряженых, сажей намазанные, разъезжают по деревне с Масленицей и с этими блинами, стучат в каждый дом, говорят прибаутки. И собирают масленые подтира, которыми смазывают сковородку для блинов» (Кузьмина Маргарита Анатольевна, 1939/2009 гг., д. Подольцы, Торжокский р-н).
«Бывало, после Масленицы, в конце Масленицы в Осипово ходили ребята молодые (лет по 12) собирали подтира, в последний день сожгут на костре: «Все, бабуля, Масленица кончилась, давай подтира, больше блины
138
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
не будешь печь». Собирают в корзинки: «Давай подтир!» Раз пришли, надо отдать. Кричат ребятишки: «Набрали много подтиров, все ваши подти-ра сейчас сожгем!» (Филаретова Людмила Павловна, 1927/2009 гг., д. Осип’ово, Торжокский р-н / д. Подольцы, Торжокский р-н).
«На Масленицу подтира (крылышки, тряпочки, можно сало — это под-тира, чем смазывают сковородки, когда пекут блины) привяжут на палочку, зажгут на улице и идут — это женщины» (Булкина Мария Анатольевна, 1929/2009 гг., д. Вышеград, Селижаровский р-н/ д. Таложня, Торжокский р-н).
Заслуживает внимания еще один масленичный обрядовый эпизод, связанный с порубежной ритуальной ситуацией перехода от праздничного бесчинства к упорядоченному, гармонизированному бытию, который выявлен на Тверской земле. Как представляется, в нем таятся отголоски древних жертвоприношений.
«Дядька факел делал — на шест блины, оладьи — жгли, провожали Масленицу» (Кононова (Вересова) Людмила Валентиновна, 1945/2011 гг., д. Тру-бино, Торжокский р-н/ д. Гринино, Осташковский р-н).
«Говорят: «Во, блины жечь пойдем» (Иванова Анна Васильевна, 1924/2006 гг., д. Новинки, Торжокский р-н).
«Масленицу провожали, блины жгли» (Куров Павел Иванович, 1922/2006 гг., д. Фелитово, Торжокский р-н /с. Страшевичи, Торжокский р-н).
«Как искры полетят, это блины полетели. «Ой, смотрите, блины улетели, больше блины печь нельзя» (Свирская Лидия Михайловна, 1933/2006 гг., д. Костешино, Торжокский р-н /д. Борисцево, Торжокский р-н).
«Масленицу жгли на краю деревни, на дороге, снега-то много, в двух концах это происходило. Пока горит, кричали: «Блин мой полетел», искры летят, и говорят: «Блин мой полетел» (Ратникова Мария Васильевна, 1926/2006 гг., д. Костешино, Торжокский р-н).
«В воскресенье блины жгли: так принято стариками, до нас. В прощальный вечер, как сумерки, жгли костер посреди деревни на ручье. Бывало, кричат: «Вон мой блин горит!» (Смирнова Татьяна Павловна, 1917/2007 гг., д. Зыбино, Ржевский р-н / д. Прусово, Торжокский р-н).
«В Масленицу блины жгли, на сковороде жарили, чтобы дымок шел, или в костер кидали, подпитывали Масленицу. Сейчас чучело маслом обливают, чтобы лучше горело, а тогда блины масленые кидали. Все, кто захочет, кидали по блину в костер» (Узловская Тамара Алексеевна, 1950/2009 гг., п. Тверецкий, Торжокский р-н).
«Масленицу жгли: кол поставят, на кол — лагушку, которой деготь мажут. Соломку положат и поджигают: «Смотрите, ребятки, все блинки сгорели, вот они каплют, блинки плачут!» (д. Тарлаково, Конаковский р-н)» [4, с. 28].
«Блины в костер кидали и говорили: «Гори блины, гори Масленица». Молодые всегда стояли у костра тут же. Парни мазались сажей от костра и других всех мазали (д. Крутец, Конаковский р-н)» [4, с. 28].
139
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
В вышеприведенных свидетельствах видны два варианта понимания выражения «жечь блины»: один — условный, символический («как искры полетят, это блины полетели», «пенки горят», «молоко сгорело»), другой — буквальный («блины в костер кидали и говорили: «Гори блины...») По-видимому, кроме идеи прощания с праздничным разгульным временем в изложенных обрядовых фрагментах можно усмотреть древнейшие реликты некогда бытовавшего ритуального кормления божества (божественного предка) (см. коммент. 5), принесения его (в образе Масленицы) в жертву на огненный алтарь ради очередного ежегодного воссотворения мира.
Во всяком случае, очевидно, что тверской обрядовый масленичный текст содержит в себе (хотя и в отголосочном виде) архаичные свидетельства ритуального воспроизведения космогонии. В тверской масленичной традиции наличествует не только ритуально устроенное хаотичное «предбытие» (в соответствии с начальными временами), одной из рельефных составляющих которого являются ритуальные бесчинства, но и обрядово оформленные (в том числе и через ритуальные жертвоприношения) способы перехода всего социума от пребывания в бесструктурном, аморфном пространстве к жизни в налаженном, «восстановленном», ритуально упорядоченном Космосе, то есть, в мире, освященном для Бытия.
Комментарии
1. Перед косой линией стоит год рождения информанта, после косой — год записи информации.
2. Перед косой линией обозначено поселение, в котором информант наблюдал сообщаемые факты, после косой линии отмечено место записи информации. Если названо одно селение, значит, место наблюдения и место записи совпадают.
3. Например: «Малый сын, Иван-царевич, говорит отцу: «Батюшка! Благословляй меня искать матушку». Отец не отпускает, говорит: «Тех нет братовей, да и ты уедешь: я с кручины умру!» — «Нет, батюшка, благословишь — поеду, и не благословишь — поеду». Отец благословил» (№ 156); «Царевич. пробудился и говорит: «Давай, батюшка, свое благословение; я поеду жениться». — «Что ты, дитятко! Куда поедешь? Ты всего девятисуточный!» — «Дашь благословение — поеду, и не дашь — поеду!» — «Ну, поезжай! Господь с тобой!» (№ 157). См.: Русские народные сказки А.Н. Афанасьева: в 3 т.: Т. 1. М.: Художественная литература, 1957.
4. Очень похожая традиция извещать односельчан о конце Масленицы устами старших зафиксирована в середине XIX века в Нижегородской губернии: «В последний день Масленицы на дровни ставят шест, на верхнем конце коего находится колесо, покрытое торпищем, туда под торпище влезает с веником один мужик и здесь будто бы кого-то бьет, приговаривая: «Не проси молока, блинов, яишницы!». См.: Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива ИРГО. П., 1915. Вып. 3. С. 835. № 140.
140
Ритуальные бесчинства в тверской масленичной обрядности
5. Красноречивым свидетельством незримого участия в обряде умерших предков являются ритуальные действия с сажей.
Литература
1. Толстая С.М. Кража // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. М.: Международные отношения, 1999. Т. 2.
2. Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев, белорусов XIX — нач. XX в. М., 1979. 288 с.
3. Тернер В. Ритуальный процесс: Структура и антиструктура// Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983. С. 104—264.
4. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья / сост. Г.Г. Шаповалова и Л.С. Лаврентьева / под ред. Б.Н. Путилова. Л.: Наука, 1985. 343 с.
