CC BY
13
УДК 947(470.6)
DOI 10.18522/2072-0181-2021-106-2-84-90
РИТОРИКА И ПРАКТИКА ВЕРНОПОДДАННИЧЕСТВА В МЕСТНОМ САМОУПРАВЛЕНИИ КАБАРДИНЦЕВ И БАЛКАРЦЕВ
В XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Д.Н. Прасолов
THE RHETORIC AND PRACTICE OF LOYALTY IN THE LOCAL GOVERNMENT OF THE KABARDIANS AND BALKARS IN THE 19th AND EARLY 20th CENTURIES
D.N. Prasolov
В новейшей историографии проявления политической культуры народов Российской империи, связанные с репрезентацией верноподданничест-ва, активно исследуются. Общие формы и принципы ритуальной практики представления династии Романовых своим подданным рассмотрены в работах Р. Уортмана [1]. Общие и некоторые особенные черты взаимной репрезентации имперской власти и народов национальных окраин, в том числе и на Северном Кавказе, показаны В.В. Трепавло-вым [2-4]. Столичные церемониальные традиции, связанные с участием горцев Северного Кавказа в коронациях, рассмотрены в статье М. Арсанукаевой [5]. Специфика формирования и проявления новых идентичностей в локальных мероприятиях, связанных с памятными датами в календаре императорской фамилии, в частности с 300-летним юбилеем династии Романовых, описаны М.З. Саблиро-вым [6] и А.П. Рыжовой [7]. С.Н. Бейту-ганов подробно разобрал документы о верноподданнических празднествах в Нальчике в 1843-1844 гг. [8]. В статье Е.Г. Муратовой отражены некоторые результаты включения кабардинцев и балкарцев в социокультурное пространство Российской империи в первой половине XIX в. [9]. В контексте уже исследованных тенденций выявленные
Прасолов Дмитрий Николаевич - кандидат исторических наук, доцент, заведующий сектором этнологии и этнографии Института гуманитарных исследований -филиала Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук, 360000, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Пушкина, 18, e-mail: kbigi@ mail.ru.
архивные источники и материалы периодической печати позволяют дополнить новыми деталями характеристику и оценки символического и политико-культурного содержания верноподданнических практик через деятельность местного самоуправления кабардинцев и балкарцев.
Исходным событием, положившим начало общественным верноподданническим мероприятиям в Нальчике, стали массовые празднества в 1843-1844 гг. Подробные отчеты о них отразились в документальном делопроизводстве начальника Центра Кавказской линии князя В.С. Голицына. Информативность этих источников позволяет оценить специфику формирования организационных принципов и ритуализации верноподданнических практик. Бюрократический и публицистический язык описания общественно-политических мероприятий и вербальные клише верноподданнических изъявлений, конечно, отражали главным образом официозный, формализованный уровень политической культуры. Для более точного понимания содержательных нюансов языка региональной публичной политики иногда требуется использование подробных цитат из архивных документов и материалов периодической печати.
Dmitriy Prasolov - Institute for Humanitarian Research -a branch of the Kabardino-Balkarian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, 18, Pushkin Street, Nalchik, Kabardino-Balkarian Republic, 360000, e-mail: [email protected].
Осенью 1843 г. императором Николаем I «кабардинскому народу» было пожаловано Почетное знамя. Торжественное объявление об этом состоялось в крепости Нальчике - ставке Центра Кавказской линии - при собрании депутатов Кабардинского временного суда, князей и старших узденей. По описанию Голицына, восприняв новость «с неизъяснимым восторгом», присутствующие решили организовать верноподданнический народный праздник. Мероприятия 6 декабря представляли собой своеобразный культурный гибрид, сочетавший локальные маркерные традиции и элементы общеимперского военно-праздничного церемониала с участием владельцев всех кабардинских аулов и старшин соседних горских обществ: чегемцев, балкарцев и дигорцев. Описывая следующий день, Голицын отмечал: «Почетные из кабардинцев и других племен собрались у меня и благодарили снова за невиданный доселе прием и радушное угощение, о котором известие скоро долетело во внутренности гор, -потом все разъехались по домам, довольные и прославляя щедрость великого монарха России, отыскивающего в отдаленнейших пределах неизмеримой империи своей, заслуги верных слуг кабардинцев для оказания им милости, которой справедливо гордиться будут их поздние потомки». В заключение пространного описания кн. Голицын высказался о практической значимости организованных мероприятий: «Празднество, которым признательная Кабарда ознаменовала радость свою за Высочайшее благоволение, ей оказанное, должно иметь полезное влияние на горские народы, я постарался его учредить в таком размере, чтобы оставить о нем память в крае» [10].
В начале января 1844 г. Голицыным была составлена депутация кабардинских князей, дворян и представителей духовенства. 2 марта в Петербурге Николай I лично вручил представителям Кабарды знамя и удостоверяющую его грамоту. Впоследствии воинская реликвия превратилась в ключевое олицетворение символического капитала монаршей службы, предназначавшееся для применения «при ополчении против неприязненных Империи Нашей народов» [11]. Пожалования аналогичных воинских регалий были одним из системных средств укрепления верноподданнических ориентаций среди лояльных престолу горских народов. Народное
знамя и грамота в 1840 г. были дарованы ингушам [12, с. 13], а в 1845 г. - осетинам [13].
С возвращением депутации 4 мая 1844 г. праздничные инновации в Нальчике продолжились. По распоряжению кн. Голицына торжественная встреча знамени с военным парадом, салютом и массовым угощением была организована «на счет общественной кабардинской суммы», что, по оценке начальника Центра Кавказской линии, должно было способствовать «сближению более и более жителей Кабарды с русскими» [14]. В дальнейшем кабардинский общественный капитал стал главным источником финансирования верноподданнических практик.
Пожалованное знамя как престижный атрибут сопричастности к имперской военной и политической культуре впоследствии стало ключевым атрибутом верноподданнических мероприятий. С «народным знаменем», согласно протоколу, предписывалось встречать в 1850 г. цесаревича Александра Николаевича [15] и его же, проезжавшего уже в качестве императора по Терской области, в 1871 г. [16]. В 1863 г. наместника на Кавказе великого князя Михаила Николаевича встречали «народные судьи, почетные князья, уздени, старики, имея при себе Высочайше пожалованное в 1844 г. знамя» [17]. Иррегулярные подразделения кабардинских и балкарских всадников отправлялись со знаменем на русско-турецкую войну 18771878 гг. и Первую мировую войну [18]. При знамени начальник Терской области объявил в Нальчике представителям Кабарды и пяти горских обществ о «высочайшем пожаловании» 21 мая 1889 г. Александром III в их постоянное и неотъемлемое пользование Зольских и Горных пастбищ [19]. В мае 1913 г. на праздновании в Нальчике 300-летия династии Романовых знамя выставлялось вместе с портретом императора и шкатулкой, в которой хранилась грамота 1844 г. [20].
Ситуативные и регулярные праздники как вид политического воображения включались в репрезентацию имперского политического порядка, в котором происходило соприкосновение политических границ сообществ различного уровня. Использование в публичной и письменной риторике оборотов верноподданничества свидетельствовало об усвоении инструментария официальной вербальной коммуникации, свойственной российской имперской политической культуре. Перспективы сравнительного рассмотрения
таких практик могут показать особенности выстраивания этническими сообществами стратегий во взаимоотношениях с династией Романовых.
Неотъемлемым элементом риторического и символического канона была апелляция к многовековым традициям кабардино-рус-ского взаимодействия. Эксклюзивным историческим фактом, отличавшим верноподданнические мероприятия кабардинцев, были упоминания о родственных отношениях с Иваном Грозным и ретроспективные ссылки на преемственность верноподданничества. В обращении к Александру II в августе 1863 г. отмечалось: «Народные наши предания заповедали нашим горам не жалеть жизни за Русского Царя; так указал отцам нашим Великий Предок Твой Иоанн 1У-й, удостоивший племя наше своим родством» [21]. 3 мая 1905 г. в приветственном адресе Кавказскому наместнику И.И. Воронцову-Дашкову доверенные от Малой Кабарды напоминали: «Еще в седой глубине веков при царе Иване Грозном Кабарда завязала мирные сношения с Россией, а в 18-м столетии наш народ признал добровольно над собою власть русского правительства и отдал себя под высокое покровительство русских государей и высочайшие милости к нашему народу тогда же были отмечены в грамотах императрицы Екатерины II и императора Александра I». Здесь же подчеркивалось, что «в титуле русских царей и императоров начиная с царя Ивана Грозного красуются дорогие для каждого кабардинца слова -"Государь кабардинской земли"» [22].
Для репрезентации преемственности традиции государственной службы использовались и впечатляющие наглядные образы. В описании встречи во Владикавказе в 1888 г. Александра III с представителями народов Терской области В. Потто отметил: «Из числа остальных депутатов обращал на себя особое внимание сто-восьми летний старец Эль-Мурза Анзоров (другие называют его Ерисрабов), бывший еще в конвое Ермолова; он явился одетый, как всегда, в свой знаменитый в Кабарде панцирь, который был на предке его, Догужии, в то время, когда Грозный брал Астрахань» [23, с. 43].
Регулярной ритуальной формой репрезентации верноподданничества стали общественные моления, в которых упоминалось имя царя и членов его семьи. В Кабарде их традиция была заложена начальником
Центра Кавказской линии кн. Г.Р. Эристо-вым, распорядившимся в 1851 г., «чтобы аульные муллы каждую пятницу поучали народ, толковали им обязанности их к Богу, царю, правительству и ближним» [24]. Поддержанию религиозных смыслов верноподданнической риторики способствовали административный надзор и санкции со стороны окружного начальства и народного кадия Нальчикского округа, применявшиеся в отношении священнослужителей, отказывавшихся совершать такие действия [25].
В сценарных особенностях верноподданнических действ сакральная обрядность, очевидно, приобретала формальный характер, часто сочетаясь со светскими досуговыми традициями, выходящими за рамки религиозно дозволенного. В 1883 г. во время местного празднования коронации Александра III в селении Наурузово после общественного моления «дан был народу обед и сделано угощение из водки и пива, для обеда было зарезано 3 коровы и 50 барашек, кроме этого некоторыми жителями из общества было принесено в подарок еще несколько штук барашек. Также устроена была скачка с призами» [26]. Аналогичной схемы мероприятий придерживались в сельских празднествах в честь 300-летия династии Романовых [27].
Примечательным гибридом религиозной традиции и верноподданнической практики стало масштабное жертвоприношение с угощением, которое было организовано княгиней Айшет Атажукиной после благополучного спасения семьи императора в произошедшем в октябре 1888 г. крушении царского поезда в Борках. Месяцем ранее княгиня была в составе делегации Нальчикского округа, представшей перед Александром III [28]. Участие в официальной встрече с монархом создавало личные связи, побуждавшие к проявлениям публичного сопереживания. Распространенность такого явления подтверждалась фактами из других регионов Российской империи, где случившееся с монархом несчастье также стало объектом народного сострадания [1, с. 394].
В общественных мероприятиях с участием доверенных сельских обществ Нальчикского округа или Терской области устойчивой этикетной нормой становятся верноподданнические комплименты. В пересказе очевидцев протокольное восхищение монархом приукрашивалось нетипичной для
мусульманского населения православной персональной сакрализацией. В описании встречи царской семьи с представителями народов Терской области в г. Владикавказе в сентябре 1888 г. В.А. Потто приводил слова «почтенного старого кабардинца», обращенные к Александру III: «Мы, кабардинцы, смотрим на появление среди нас Императора, как на сошествие Святого Духа: Он все животворит собою» [23, с. 16].
Прямым последствием этой встречи стало «высочайшее пожалование» 21 мая 1889 г. в постоянное и неотъемлемое пользование кабардинцев и пяти горских (балкарских) обществ Зольских и Горных пастбищ «до тех пор, пока означенное население будет вести себя, как приличествует верноподданным Его Императорского Величества» [29]. После торжественного объявления об этом на съезде доверенных Большой и Малой Кабарды и пяти горских обществ 23 июня 1889 г. народными представителями был принят общественный приговор об установлении регулярных ком-меморативных мероприятий, наполненных символической персонификацией народной благодарности Александру III: «1) ежегодно 21 мая, в день состоявшегося Высочайшего соизволения, совершать торжественные моления во всех аульных мечетях о здравии и долгоденствии Их Величеств, с напоминанием о неизреченной милости к нему обожаемого Монарха; 2) в этот же знаменательный день учредить в Нальчике народную скачку с ассигнованием 400 р. на призы для лучших лошадей; 3) установить ежегодный сбор с 6100 руб., которые, с присоединением к ним отпускаемых из общественных сумм 4900 руб., должны служить средствами для преобразования существующей горской школы в учебное заведение, наиболее соответствующее пользам населения, причем ходатайствовать о присвоении преобразованному учебному заведению наименования училища Императора Александра Третьего, и 4) на особый ежегодный сбор в размере 1200 руб. учредить в средних и высших учебных заведениях две стипендии имени Его Величества и две стипендии имени Государыни Императрицы» [19].
В 1911 г. на торжествах по случаю закладки нового здания Нальчикского реального училища юрисконсульт Большой и Малой Кабарды и пяти горских обществ Нальчикского округа Б. Шаханов отметил, что «Белый царь» Николай II проявляет посто-
янное внимание к народам округа. «Чувствуя себя спокойно под защитой его твердой власти и только благодаря его просвещенному руководству, - продолжал он, - мы могли нормально развиваться и духовно, и экономически... Не будь его высокого покровительства, мы вследствие своей малочисленности, может быть, давно уже были бы стерты с лица земли окружавшими нас более многочисленными народами. Сознавая это, мы чутко будем прислушиваться к желанию русского царя и не остановимся ни перед какими жертвами, которые окажутся нужны Его Величеству» [30].
Квинтэссенцией верноподданнических репрезентаций стали разнообразные мероприятия, приуроченные к 300-летию правления династии Романовых. По приговору доверенных кабардинского народа и пяти горских обществ известному краеведу П.Л. Юдину из кабардинской общественной суммы выделили средства «для работы в московских архивах по отысканию материалов к истории кабардинского народа с условием составления по этому поводу особой докладной записки» [31]. Вскоре за счет общественного капитала была издана брошюра «Верность кабардинцев русскому престолу...», предназначавшаяся для раздачи «школьникам и всем грамотным кабардинцам и балкарцам» [32]. Содержание научно-популярного труда добавило к уже известному ком-меморативному сюжету, связанному с Иваном IV, историю о последовательной приверженности кабардинских князей законным московским царям [33]. Тем самым в региональном историческом сознании и образовательных практиках укреплялись верноподданнические политические ориентации.
Организация торжественных мероприятий начиналась с сельского самоуправления. В распоряжении о расходовании общественных средств начальник округа С. Клиш-биев особо отметил необходимость доступной визуализации монаршего юбилея, чтобы треть выделяемых из общественных капиталов средств была направлена «для выписки портретов их Величеств Государя Императора, Государыни Императрицы и Наследника и других полезных для школы картин, а также на приобретение для школы хорошего фонаря (проекционного аппарата. - Д.П.) с достаточным количеством картин для демонстрирования их в свободное время ученикам школы» [27, л. 41 - 41 об.].
20 октября 1913 г. в Нальчике торжественно открыли новое здание реального училища, которому тогда же, в память о пожаловании 21 мая 1889 г., присвоили имя Александра III. В телеграмме императору Николаю II было выражено «чувство беспредельной преданности и верности Престолу и Отечеству всего кабардинского народа, готового на всякую минуту принести не только все свое достояние, но и самую жизнь к подножию Престола Вашего Величества». От императора поступила ответная благодарность [34].
Очевидно, что большинство верноподданнических мероприятий инициировались коронными властями, и их общественное воплощение было обусловлено господствующей подданнической политической культурой. Однако ее воздействие не ограничилось лишь монархическим подобострастием. Многолетние риторические упражнения закрепляли политическую ориентацию на неотъемлемое существование в составе Российского государства. Традиция монархического верноподданничества иссякла сразу же с Февральской революцией 1917 г. Но, несмотря на крах единой имперской структуры, национальные окраины по инерции сохранили политическую приверженность к общему государственно-политическому пространству [35].
Уже в марте 1917 г. в общественно-политической практике Нальчикского округа как общероссийская тенденция проявился гражданский патриотизм, выраженный знакомыми речевыми оборотами солидарности и самопожертвования, однако уже не окрашенный монархической риторикой. Окружное самоуправление, впервые собравшееся после отстранения от власти коронной администрации, наряду с десятками других национальных окраин бывшей Российской империи, направило в адрес новой российской власти телеграмму: «Жители слободы Нальчик, гарнизон, местные кооперативы [и] съезд всего кабардинского народа, состоящий из представителей всех аулов, избранных прямым тайным голосованием, шлют гос. думе благодарность [за провозглашение] добытых свобод временному правительству», выразив свое «настойчивое желание довести войну [до] победного конца, для чего готовы пожертвовать жизнью и имуществом» [36].
Демонстративный разрыв региональных лидеров с верноподданнической публичной
риторикой прозвучал на Первом горском съезде 1 мая 1917 г. Приветственная речь Б. Ша-ханова резко диссонировала с упоминавшимся выше его же верноподданническим выступлением 1911 г. В изменившихся политических реалиях он выразил решительную уверенность в том, «что народы России не захотят восстановить опозорившую себя и приведшую страну на край гибели ненавистную всем царскую власть с ее произволом, насилием и жестокостью в отношении народа, в особенности памятных нам горских племен... До сих пор мы, горцы, были пасынками злой мачехи царской России. Но теперь, когда великий русский народ расправил свои могучие крылья и низверг режим произвола и насилия, и наш гордый и свободный дух воспрянул, оковы, сковывавшие нас, разорваны, и мы почуяли свою былую свободу. Дорого мы продали свою свободу старой царской России, которую в лице ее крепостнического правительства мы ненавидели от всей души, но были бессильны сами сбросить с себя это ярмо произвола и гнета, пока сам русский народ не понял ясно, куда ведет Россию это царское правительство, и мощным ударом не сбросил его в пропасть» [37].
Таким образом, с включением кабардинцев и балкарцев в административно-политическое пространство Российской империи и утверждением практик военно-народного управления в местной политической культуре формировался определенный верноподданнический канон. В регулярной деятельности съездов доверенных Большой и Малой Кабарды и пяти горских обществ публичное использование этого канона вышло за рамки узковерноподданнических ориента-ций и превратилось в стандартизированную функцию местного самоуправления, выраженную главным образом в организации и финансировании мероприятий, способствовавших закреплению и воспроизводству среди местного населения представлений о неразрывной связи с Российским государством.
ЛИТЕРАТУРА
1. Уортман Р. С. Сценарии власти: мифы и церемонии русской монархии: в 2 т. Т. 2. От Александра II до отречения Николая II. М.: ОГИ, 2004. 796 с.
2. Трепавлов В. Царские путешествия на Кавказ // Родина. 2015. № 10. С. 102-107.
3. Трепавлов В.В. Символы и ритуалы в этнической политике России Х^-Х1Х вв. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2018. 320 с.
4. Трепавлов В. В. Инородцы на царских коронациях: этническая политика империи в ритуальном воплощении // ОиаеБЙо КоББка. 2020. Т. 8. № 1. С. 164-175.
5. Арсанукаева М.С. Горцы Северного Кавказа на коронациях российских императоров (XIX -начало ХХ в.) // Вестник Института истории, археологии и этнографии. 2015. № 1 (41). С. 8487.
6. Саблиров М.З. Культура народов Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале ХХ в. Нальчик: Адыгэ хэку, 2001. 232 с. С. 63-66.
7. Рыжова А.П. «Русские по сердцу»: празднование 300-летия династии Романовых // Новое прошлое. 2020. С. 84-102.
8. Бейтуганов С.Н. Кабарда: история и фамилии. Нальчик: Эльбрус, 2007. 784 с.
9. Муратова Е.Г. Новые социальные практики как факторы интеграции кабардинцев и балкарцев в административно-политическую систему Российской империи в первой половине XIX в. // Всероссийские Миллеровские чтения. 2018. № 6. С. 333-338.
10. УЦГА АС КБР (Управление центрального государственного архива Архивной службы Кабардино-Балкарской Республики). Ф. 16. Оп. 1. Д. 252. Л. 5-7.
11. Исторические сведения о кабардинском народе: [К 300-летию дома Романовых / Изд. В.Н. Ку-дашева]. Киев: Типо-лит. С.В. Кульженко, 1913. 283 с. С. 126-127.
12. Грабовский Н. Ингуши (их жизнь и обычаи) // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис: Тип. главного управления Наместника Кавказского, 1876. Вып. 9. С. 1-111.
13. Баев Г. Боевая служба осетин. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 1991. 68 с. С. 16-17.
14. УЦГА АС КБР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 388. Л. 6 - 6 об.
15. УЦГА АС КБР. Ф. 16. Оп. 2. Д. 123. Л. 2 об.
16. Заметки о путешествии Его Величества Государя Императора по Терской области (окончание) // Терские ведомости. 1871. 15 окт. № 42. С. 2.
17. Путешествие их императорских высочеств Государя Великого Князя Михаила Николаевича и Государыни Великой Княгини Ольги Федоровны по Терской области // Кавказ. 1863. № 94. С. 556.
18. УЦГА АС КБР. Ф. 6. Оп. 2. Д. 75. Т. 1. Л. 114.
19. Слобода Нальчик (Терской области), 28 июня (от собств. корр.) // Кавказ. 1889. № 175. С. 2.
20. УЦГА АС КБР. Ф. 26. Оп. 1. Д. 40. Т. 1. Л. 91.
21. Всеподданнейший адрес жителей Кабардинского округа // Русский инвалид. 1863. № 231. С. 1.
22. К путешествию Наместника Е. И. В. на Кавказе графа Ил.Ив. Воронцова-Дашкова // Тифлисский листок. 1905. № 96. С. 1.
23. Потто В.А. Царская семья на Кавказе. 18 сентября - 14 октября 1888 года. Тифлис: Тип. Окружного штаба Кавказского военного округа, 1889. 230 с.
24. УЦГА АС КБР. Ф. 23. Оп. 1. Д. 28. Т. 2. Л. 6.
25. УЦГА АС КБР. Ф. 6. Оп. 1. Д. 833. Т. 3. Л. 42 -42 об.
26. УЦГА АС КБР. Ф. 6. Оп. 2. Д. 5. Т. 1. Л. 64.
27. УЦГА АС КБР. Ф. 6. Оп. 1. Д. 834. Л. 57.
28. Из слободы Нальчик (Терской области) нам пишут... // Кавказ. 1888. № 313. C. 2-3.
29. Аграрные отношения у народов Северного Кавказа в российской политике XVIII - начала ХХ века. Архивные материалы и научные исследования: в 2 т. Т. 2 / сост. П.А. Кузьминов. Нальчик: Эль-Фа, 2008. 552 с. С. 84-86.
30. Торжество закладки здания для Нальчикского реального училища (13. VII. 1911). Нальчик: Тип. И. А. Урусбиева, 1911. 12 с. С. 11.
31. К истории кабардинского народа // Терские ведомости. 1913. № 2. С. 2.
32. Кабардинцы и 300 лет дома Романовых // Терские ведомости. 1913. № 23. С. 2.
33. Верность кабардинцев русскому престолу в эпоху Смутного времени: к 300-летию Дома Романовых. Сост. П.Л. Юдиным. Издание кабардинского народа. Владикавказ: Электро-Тип. П.К. Григорьева, 1913. 20 с.
34. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия - Алания. Ф. 11. Оп. 52. Д. 1391. Л. 2, 8.
35. Новая имперская история Северной Евразии: в 2 ч. Ч. 2. Балансирование имперской ситуации: XVIII-XX вв. / под ред. И. Герасимова. Казань: Ab Imperio, 2017. 630 с. С. 600.
36. Российский государственный исторический архив. Ф. 1278. Оп. 5. Д. 1342. Л. 1.
37. Биттирова Т.Ш. Басият Шаханов. Жизнь и творчество (Исследование, тексты). Нальчик: Печатный двор, 2018. 336 с. С. 265-266.
REFERENCES
1. Wortman R.S. Stsenarii vlasti: mify i tseremonii russkoy monarkhii: v 2 t. T. 2. Ot Aleksandra II do otrecheniya Nikolaya II. [Scenarios of Power: Myths and Ceremonies of the Russian Monarchy: in 2 vols. Vol. 2. From Alexander II to the abdication of Nicholas II]. Moscw, OGI, 2004. 796 p.
2. Trepavlov V. Rodina, 2015, no. 10, pp. 102-107.
3. Trepavlov V. V Simvoly i ritualy v etnicheskoy poli-tike Rossii XVI-XIX vv. [Symbols and rituals in the ethnic politics of Russia in the 16th-19th centuries] St. Peterburg, Oleg Abyshko Publishing, 2018. 320 p.
4. Trepavlov V.V. Quaestio Rossica, 2020, vol. 8, no. 1, pp. 164-175.
5. Arsanukaeva M.S. VestnikInstituta istorii, arkheolo-gii i etnografii, 2015, no. 1 (41), pp. 84-87.
6. Sablirov M.Z. Kultura narodov Kabardy i Balka-rii v kontse XIX - nachale v. [Culture of the peoples of Kabarda and Balkaria in the late 19th and early 20th centuries.] Nalchik, Adyge kheku, 2001, 232 p., pp. 63-66.
7. Ryzhova A.P. Novoe proshloe, 2020, no. 1, pp. 84102.
8. Beytuganov S.N. Kabarda: istoriya i familii [Kabarda: History and Surnames]. Nalchik, El'brus, 2007, 784 p., рр. 162-170.
9. Muratova E.G. Vserossiyskie Millerovskie chteniya, 2018, no. 6, pp. 333-338.
10. UTsGA AS KBR (Upravlenie tsentralnogo gosu-darstvennogo arkhiva Arkhivnoy sluzhby Kabardino-Balkarskoy Respubliki [Management of the Central State Archive of Archival Service of Kabardino-Balkar Republic (MCSA AS KBR)], f. 16, inv. 1, case. 252, sh. 5-7.
11. Istoricheskie svedeniya o kabardinskom narode: [K 300-letiyu doma Romanovykh / Izd. V.N. Kuda-sheva] [Historical information about the Kabard-ian people]. Kiev: Tipo-lit. S.V. Kulzhenko, 1913, 283 p., рр. 126-127.
12. Grabovskiy N. Sbornik svedeniy o kavkazskikh gortsakh. Tiflis, Printing house of the head office of the Governor of the Caucasus, 1876, vol. 9, p. 1-111.
13. Baev G. Boevaya sluzhba osetin [Military service of the Ossetians]. Vladikavkaz, Publishing house of North Ossetian State University, 1991, 68 p., pp. 16-17.
14. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 16, inv. 1, case 388, sh. 6 - 6 rev.
15. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 16, inv. 2, case 123, sh. 2 rev.
16. Terskie vedomosti, 1871, 15 oot., no. 42, p. 2.
17. Kavkaz, 1863, no. 94, p. 2.
18. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 6, inv.2, case 75, vol. 1, sh. 114.
19. Kavkaz, 1889, no. 175, p. 2.
20. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 26, inv. 1, case 40, vol. 1, sh. 91.
21. Russkiy invalid, 1863, no. 231, p. 1.
22. Tiflisskiy listok, 1905, no. 96, p. 1.
23. Potto V.A. Tsarskaya semya na Kavkaze. 18 senty-abrya - 14 oktyabrya 1888 goda [The Caesars Family in the Caucasus. September 18 - October 14, 1888]. Tiflis, Printing house of the District Headquarters of the Caucasian Military District, 1889, 230 p.
24. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 23, inv. 1, case 28, vol. 2, sh. 6.
25. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 6, inv. 1, case
833, vol. 3, sh. 42 -42 rev.
26. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 6, inv. 2, case 5, vol. 1, sh. 64.
27. UTsGA AS KBR [MCSA AS KBR], f. 6, inv. 1, case
834, sh. 57.
28. Kavkaz, 1888, no. 313, p. 2-3.
29. Agrarnye otnosheniya u narodov Severnogo Kav-kaza v rossiyskoy politike XVIII - nachala XX v.: v 2 t. T. 2 [Agrarian relations among the peoples of the North Caucasus in Russian politics of the 18th and early 20th centuries: in 2 vols. Vol. 2], Nalchik, El-Fa, 2008. 552 p., pp. 84-86.
30. Torzhestvo zakladki zdaniya dlya Nal'chikskogo real'nogo uchilishcha (13. VII. 1911) [Ceremony of laying the building for the Nalchik Real High School], Nalchik: Tipografiya I.A. Urusbieva, 1911. 12 p., p. 11.
31. Terskie vedomosti, 1913, no. 2, p. 2.
32. Terskie vedomosti, 1913, no. 23, p. 2.
33. Vernost kabardintsev russkomu prestolu v epokhu Smutnogo vremeni: k 300-letiyu Doma Romanovykh. Sost. P.L. Yudinym. Izdanie kabardinskogo naroda. [Loyalty of Kabardians to the Russian throne during the Time of Troubles: The 300th anniversary of the Romanov dynasty. Comp. by P.L. Yudin. Edition of the Kabardian people]. Vladikavkaz, P.K. Grigoriev electro typography, 1913, 20 p.
34. Tsentralnyy gosudarstvennyy arkhiv Respubliki Severnaya Osetiya - Alaniya [Central State Archive of the Republic of North Ossetia - Alania], f. 11, inv. 52, case 1391, sh. 2, 8.
35. Novaya imperskaya istoriya Severnoy Evrazii: v 2 ch. Ch. 2. Balansirovanie imperskoy situatsii: XVIII-XX vv. / pod red. I. Gerasimova [The New Imperial History of Northern Eurasia. Part 2: Balancing the Imperial Situation: XVIII-XX centuries / Ed. by I. Gerasimov]. Kazan, Ab Imperio, 2017, 630 p., p. 600.
36. Rossiyskiy gosudarstvennyy istoricheskiy arkhiv [Russian State Historical Archives], f. 1278, inv. 5, case 1342, sh. 1.
37. Bittirova T.Sh. Basiyat Shakhanov. Zhizn i tvor-chestvo (Issledovanie, teksty) [Basiyat Shakhanov. Life and Work (Research, Texts)], Nalchik: Pechat-nyy dvor, 2018, 336 p., pp. 265-266.
Поступила в редакцию 17 мая 2021 г.
