CC BY
186
МУЗЕЙ И ОБЩЕСТВО
УДК 069.15
Л. А. Сыченкова
РИСКИ АРТ-ТЕРАПИИ ДЛЯ ИНВАЛИДОВ И МУЗЕЕВ: ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
Проблема, рассматриваемая в данной статье, приобретает в последнее время все более широкий социальный и культурный резонанс. В последние годы музейщики ищут новые формы работы с людьми, имеющими ограниченные возможности. Проекты инклюзивных музеев стали одним из новаторских и модных направлений в современной музейной деятельности. Реализация этих проектов предполагает не только переформатирование музейного пространства, но и разработку новых методик работы с инвалидами в музее. Эти методики принято называть «арт-терапией». Однако сам термин «арт-терапия», содержание методик, подходы к их интерпретации и уже существующие практики применения вызывают серьезные сомнения. Позволю себе поделиться своими размышлениями на эту тему.
На наш взгляд, необходимо развести два аспекта обозначенной проблемы: направление по созданию инклюзивных музеев и применение методики арт-терапии с инвалидами в музейной среде.
Первое направление современной музейной деятельности—создание инклюзивных музеев, можно только приветствовать и поддерживать. Музеи должны входить в число объектов доступной среды. Такой гуманистический подход предполагает создание особых экспозиций для инвалидов. В этом направлении пока существует множество сложно разрешимых проблем: доступности музейного пространства, психологическая комфортность пребывания инвалидов в музее, в том числе преодоление негативного восприятия инвалидов со стороны обычных посетителей1. Потребность в инклюзивных музеях будет возрастать. Статистика свидетельствует о том, что количество инвалидов во всем мире увеличивается, только детей с инвалидностью с каждым годом рождается все больше и больше. Рост числа инвалидов—большая социальная и гуманитарная проблема. Следует признать, что в этом направлении возможности отечественных музеев значительно отстают от мировой музейной практики.
1 Об этом говорила директор по проектам ICOM в России Динара Халикова на XIX Международном фестивале «Интермузей 2017», который проходил в Центральном Манеже (Москва) с 25 по 29 мая 2017 г.: «К сожалению, многие музейные здания и экспозиции еще полностью не приспособлены для посетителей с инвалидностью, и для решения инфраструктурных вопросов требуются серьезные инвестиции. Однако над преодолением социально-психологических барьеров любой музей может работать прямо сейчас».—См.: БондаренкоИ. В России стартует проект «Инклюзивный музей». 1 июня 2017 года // URL: http://dislife.ru/materials/762 (дата обращения: 11.07.2017).
Второй аспект этой проблемы—разработка новых методик по работе с инвалидами в музейной среде. В связи с внедрением арт-терапии в практику музейной работы возникает ряд принципиальных вопросов:
• Какова цель применения и ожидаемые результаты от применения арт-терапии
в музее?
• Каковы доказательства эффективности этих методик?
• Кто имеет право заниматься арт-терапией? Именно право, а не желание? Имеют ли право заниматься этим специалисты в музеях?
• Какие специалисты работают и будут работать по этим методикам?
• Какие учебные центры отвечают за подготовку арт-терапевтов для российских
музеев?
• Кто несет ответственность за возможные непредсказуемые последствия для здоровья и психики инвалидов применения арт-терапевтической практики в музее?
В существующей научной литературе, написанной гуманитариями на эту тему, пока не встречается четко сформулированных ответов на эти вопросы2.
Понятие Арт-терапии. Для начала предлагаю разобраться в терминах. Сам термин «арт-терапия», хотя и получил широкое распространение, требует уточнения. В научных публикациях на эту тему утверждается, что известны разные подходы к трактовке термина «арт-терапия». Некоторые авторы утверждают, что «в России оформились два основных подхода к арт-терапии: медицинский и музейный. Медицинский подход к арт-терапии предполагает основательные профессиональные знания в области психоанализа, а также подразумевает длительные психотерапевтические консультации пациентов»3. Следуя логике данного высказывания можно заключить, что музейной арт-терапией могут заниматься люди без специальной подготовки, без «знаний психоанализа», без поминания основ психотерапии и т. д.
В Интернете встречается такое определение: «термин „Арт-терапия" говорит сам за себя, так как дословно с латыни переводится как „лечение искусством". Арт-терапия—это направление в психотерапии, основанное на искусстве и творчестве. Она включает в себя и диагностику, и коррекцию и непосредственно саму терапию психологических проблем личности». В этом определении все правильно, содержание методики описывается с помощью исключительно таких медицинских понятий, как «психотерапия», «диагностика», «лечение», «коррекция... личности». Понятие «терапия» изначально подразумевает врачебное лечение с применением консервативных методик, в отличие от хирургии. У слова «терапия» два основных значения:
1. Терапия—это лечение заболеваний.
2. Терапия—это раздел медицины, который изучает внутренние болезни, а также методы их профилактики и лечения4.
2 Вероятно, предполагается, что применение данных методик будет способствовать повышению качества жизни инвалидов, сокращению сроков реабилитации после перенесенных травм, длительной ремиссии, развитию или улучшению когнитивных способностей, улучшению эмоциональной и стрессовой устойчивости, развитию личности, повышению уровня социализации, трудоустройства трудоспособных инвалидов, снижению процента суицидов и т. д.
3 Филякова А. К. Арт-терапевтическая практика в художественных музеях России и Великобритании // Вестник Санкт- петербургского государственного университета культуры и искусств. 2013. № 4. С. 122.
4 Терапия (др.-греч. BspOnsia—«врачебный уход, лечение»)—процесс, целью которого является облегчение, снятие или устранение симптомов и проявлений того или иного заболевания или
Поскольку объектом воздействия новой методики в музее является такой тонкий механизм, как психика человека, то в этой проблеме необходимо серьезно разбираться, во избежание дилетантизма и шарлатанства, непредсказуемых последствий и рисков, которые в провозглашенных проектах почти никто не оговаривает и не желает учитывать.
Врачи-психиатры, имеющие право проводить манипуляции с психикой человека, пишут серьезные исследования на тему арт-терапии. Среди них, как правило, кандидаты и доктора медицинских наук5, которые обобщают результаты клинических исследований6. Нам представляется, что поддержку нашей позиции можно найти в медицинском сообществе. В медицинской литературе встречаются достаточно корректные высказывания опасений врачей в связи с происходящим искажением смысла термина. Так, доктор медицинских наук А. И. Копытин констатирует: «К сожалению, существует немало русскоязычных изданий, в которых слову „арт-терапия" приписываются иные, не свойственные ей значения (курсив наш. — Л. С.). Это затрудняет формирование в обществе адекватного представления о данном явлении, создает препятствия для развития арт-терапии как одной из форм помогающей деятельности с присущими ей стандартами и нормами профессионального образования и практической работы»7.
Однако музейщики, социологи, искусствоведы не хотят прислушиваться к предостережениям врачей. Так, в словаре диссертационного исследования В. В. Булгаковой приводится следующее определение арт-терапии: «Совокупность методов, в которых используются приемы художественной деятельности—рисунок, танец, поэзия, игра и др., направленные на преодоление, компенсацию дефекта»8. Определение выдается как истина в последней инстанции, не требующая обсуждения и комментариев. Следуя данному определению, под «арт-терапией» в музеях подразумеваются применение каких-то арт-методик, проведение программ по развлечению инвалидов, которые используют различные виды коррекцион-но-развивающего творчества: ролевые и дидактические игры, элементы театрализации, мастер-классы, викторины и т. п. В литературе встречаются аналогичные высказывания, поддерживающие этот подход работы с посетителями: «В музеях давно сложился инновационный подход использования искусства как средства психологической поддержки»9.
травмы, патологического состояния или иного нарушения жизнедеятельности, нормализация нарушенных процессов жизнедеятельности и выздоровление, восстановление здоровья. Терапия—консервативное (нехирургическое) лечение осуществляется химическими, физическими и биологическими методами. Терапия является одной из старейших врачебных специальностей.
5 Арт-терапия—новые горизонты / под ред. А. И. Копытина. М., 2006; Методы арт-терапевти-ческой помощи детям и подросткам: отечественный и зарубежный опыт / под ред. А. И. Копытина. М., 2012.
6 Одним из ведущих специалистов в этом направлении в медицине на сегодняшний день в России является доктор медицинских наук, доцент кафедры психотерапии Северо-Западного государственного медицинского университета им. И. И. Мечникова в Санкт-Петербурге —Александр Иванович Копытин. С конца 1980-х годов он осваивает методы арт-терапии и сделал попытки их внедрения в деятельность психиатрических учреждений Ленинграда/Санкт-Петербурга. В одном из последних сборников, вышедших под редакцией А. И. Копытина «Арт-терапия—новые горизонты» (2006), представлен зарубежный опыт арт-терапевтической практики.
7 КопытинА.И. Современная клиническая арт-терапия: учеб. пособие. М., 2015. С. 9.
8 Автор диссертации (В. В. Булгакова) дает ссылку на определение, предложенное в книге «Социокультурная реабилитация инвалидов: Метод, рекомендации» (М., 2002). (Булгакова В. В. Деятельность музеев Сибири по социокультурной интеграции инвалидов: дис. ... канд. культурологи. Кемерово. 2017. С. 236).
9 Программа «Шаг навстречу» была разработана в 2000 г. О. В. Платоновой и Н. Ю. Жвитиа-швили для детей-инвалидов младшего и среднего возрастов, имеющих сложности в общении
Этот тезис не вызывает возражений, однако, в данном случае, речь идет не о терапии, а об арт-методиках. Возможно, по сути, речь вообще идет об арт-педагогике, которую пытаются выдать за арт-терапию. Приставка «терапия» вводит в заблуждение. Декларированная во второй части определения «работа над преодолением дефекта» не имеет смысла, поскольку предполагает лечение, но музеям лицензии на проведение медицинской деятельности не выдают.
Суть и цель методики, как трактуют ее врачи. Согласно резолюции Российской арт-терапевтической ассоциации, арт-терапия характеризуется как «система психологических и психофизических лечебно-коррекционных воздействий, основанных на занятиях клиентов/пациентов изобразительной деятельностью, построении и развитии терапевтических отношений. Она может применяться с целью лечения и предупреждения различных болезней, коррекции нарушенного поведения и психосоциальной дезадаптации, реабилитации лиц с психическими и физическими заболеваниями и психосоциальными ограничениями, достижения более высокого качества жизни и развития человеческого потенциала»10.
Трактовка методики гуманитариями. В последние два десятилетия появилось большое количество публикаций и даже диссертационных исследований, написаны статьи и монографии по арт-терапии в музее11. В этих исследованиях, преимущественно социологов, искусствоведов, переквалифицировавшихся в кульурологов и музеологов библиотекарей, педагогов, культурно-массовых работников, предпринимаются попытки теоретического обобщения опыта применения экспериментальных методик с инвалидами в музеях. Параллельно наблюдается широкая реклама сомнительных проектов по использованию музейного пространства для проведения несвойственной музеям деятельности. Статьи гуманитариев на тему арт-терапии проникнуты настроением безудержного оптимизма, прямо-таки пионерского задора, авторы предлагают музеям псевдо-методики с хлестаковской легкостью необыкновенной. Как будто объектом применения новомодных методик являются не люди, а какие-то подопытные кролики. Возникает ощущение какой-то игры, где придуманы правила, роли—распределены, но никто не знает о том, чем игра закончится, кто будет победителем, и будет ли таковой.
Предлагаю обсудить возможные риски для инвалидов и для музеев. Во-первых, никто не сможет предсказать, как поведет себя инвалид в музейной среде. Авторы, пишущие на эту тему, убеждены в своих заявлениях о том, что «психологическая специфика
с окружающими (Платонова О. В., Жвитиашвили Н. Ю. Арт-терапия в среде художественного музея: программы, проекты, методики. СПб., 2010. С. 23; ФиляковаА.К. Арт-терапевтическая практика в художественных музеях... С. 122-123).
10 Методы арт-терапевтической помощи детям и подросткам... С. 6.
11 Ахунов В.М. Современные формы культурно-образовательной деятельности в художественном музее: опыт Государственного Русского музея: автореф. дис. ... канд. искусствоведения. СПб., 2006; Ашаева С. В. Формы работы в музее с людьми с ограниченными возможностями // Омский научный вестник. 2010. № 4 (89). С. 219-222; ЛуценкоЕЛ. Социокультурная реабилитация инвалидов (на примере Еврейской Автономной области): автореф. дис. ... канд. социологических наук. Хабаровск, 2007; Булгакова В. 1) Опыт работы музейно-арттерапевтической мастерской «Живые рисунки» // Актуальные проблемы развития музеев—242 заповедников: тез. докл. Всерос. науч.-практ. конф. Петрозаводск, 2006. С. 14-18; 2) Теоретические и методологические аспекты социокультурной интеграции инвалидов в музейной среде // Вестник Кемеровского университета культуры и искусств: журнал теоретических и прикладных исследований. 2015. № 30. С. 96-106; Ваньшин С.Н., Ваньшина О.П. Социокультурная реабилитация инвалидов музейными средствами: метод. пособие. М., 2009.
музейной среды благотворно влияет на их (имеются в виду инвалиды. — Л. С.) психоэмоциональное состояние»12. Такие безапелляционные утверждения вызывают целый ряд вопросов. Где научные доказательства этих утверждений? Где исследования, в которых бы изучалось психоэмоциональное состояние инвалидов во время и после посещения музеев? Кто установил, что состояние людей после посещения музеев улучшается? Даже здоровые люди по-разному реагируют на слишком яркий цвет, свет, громкий звук, пугающий сюжет и т. п.
Итак, подведем итог анализа существующих в литературе определений. Между медицинским и гуманитарным подходом к определению этого понятия нет точек соприкосновения. Врачи и музейщики, называющие себя арт-терапевтами, подразумевают совершенно разный смысл и цели этих методик.
В медицинском случае цель арт-терапии—это лечение, для музейщиков форма арт-терапии (которую выдают за суть)—это игра. Причем, именно цели музейщики пока четко не сформулировали. Неправильная трактовка термина не безобидна, как может показаться на первый взгляд, а может иметь самые печальные последствия на практике как для инвалидов, так и для музеев. В данном случае, когда об успехах применения арт-терапии рапортуют десятки не только столичных, но и провинциальных музеев России13, мы имеем не лучший пример, когда практика опережает теорию, следуя наполеоновскому принципу: «Главное—ввязаться в бой, а там—видно будет».
Сами авторы признают, что «за музеями пока не закреплено право на такую деятельность, а государство не признает за собой обязанности предоставить своим гражданам такую возможность коррекции здоровья»14. Даже эти редкие высказывания, в которых звучат сомнения, вызывают возражения. Любой врач вас может спросить: кто может дать музейщикам право «заниматься коррекцией здоровья», воздействовать на психику людей?
Кадровый вопрос. Вопрос о подготовленности музейных кадров для работы с инвалидами по специальным методикам.
Если внимательно изучить зарубежный опыт, то можно заметить существенную разницу. Рассмотрим примеры, которые приводят зарубежные музейщики и врачи. Например, опыт реализации проекта «Поразительные Рембрандты» в Амстердаме (Нидерланды). Его участниками стали начинающие художники с глубокими интеллектуальными нарушениями. Во время посещения Государственного художественного музея Рейксмю-зеум (Rijksmuseum) они познакомились с художественной коллекцией, состоящей из работ голландских мастеров Х^Х1Х вв. Особое впечатление на посетителей музея с отличающимися возможностями произвели полотна Рембрандта. Позже, уже в условиях творческой студии, они трансформировали в своих рисунках увиденные образы. В результате сорок пять глубоких и неожиданных работ были отобраны для выставки «Поразительные Рембрандты», которая открылась в амстердамском музее «Амстелкринг» (Amstelkring)15. Авторы представленных рисунков были настолько вовлечены в процесс
12 Булгакова В. В. Деятельность музеев Сибири... Кемерово. 2017. С. 173.
13 Клюкина А. Музей и социализация инвалидов // Музей. 2012. № 2. С. 8-10.
14 Жвитиашвили Н. Ю. В России инвалидов нет. Запретные темы в музее // 60 параллель. 2007. № 2 (25). Июнь.
15 Учение в течение всей жизни в музеях. Европейский опыт / под ред. К. Гиббс, М. Сани, Д. Томпсон; пер. с англ. Е. Петровой // Ассоциация музеев России. URL: http://www.amr-museum. ru/russ/exibit/news2011/lifelong_learning.pdf (дата обращения: 09.06.2017).
организации выставки, что самостоятельно подготовили и провели экскурсионную программу. «Публичное выступление, связанное с описанием собственных рисунков, является значимым социальным навыком, который может быть использован участниками с ограниченными возможностями здоровья в дальнейшем в разных жизненных ситуациях»16. Описание этого опыта позволяет только утверждать, что в Нидерландах провели экскурсию для художников с ментальными нарушениями, а затем в условиях студии, а не в музее, предложили отразить впечатления в собственных изображениях17.
В качестве убедительного примера очень часто в статьях российских музеологов, продвигающих методику арт-терапии, встречается описание проекта Национальных музеев Ливерпуля (Великобритания) под названием «Дом воспоминаний» (House of Memories —Northern Model). В рамках проекта проходят занятия, которые помогают людям с нарушением памяти связать собственные воспоминания с экспонатами из музейной коллекции. Например, во время занятия одному из участников группы предлагается выбрать какой-либо музейный предмет и рассказать историю, связанную с ним. Этот рассказ, в свою очередь, вызывает ассоциации у других участников группы. Начинается обсуждение и обмен значимыми воспоминаниями. Таким образом, возникает ощущение единства и сопричастности к группе, которое помогает человеку с плохой памятью удержаться в социальной среде. Благодаря проведенной работе сложилась система тесного взаимодействия музеев с организациями здравоохранения. При этом важно подчеркнуть, что разработанные методики показали отличные результаты, в связи с этим проект получил дополнительное финансирование и продолжил работу в 2014 г. «Дом воспоминаний» был признан одним из лучших музейных проектов с ограниченным бюджетом в Англии в 2013 г. Он адресован людям с деменцией—стойким снижением познавательной деятельности, с утратой ранее усвоенных знаний и навыков.
Описанные примеры еще раз подтверждают, что программы по работе с инвалидами в музеях за рубежом осуществляются под контролем медицинских учреждений. Да, там бы никто и не разрешил этим заниматься без врачей, без клинических наблюдений! Следует признать, что это — настоящие музейные проекты, поскольку предполагают работу с музейным предметом. Пространство музейное в данном случае—не пустая декорация, как часто бывает у нас.
Для наглядности сопоставим примеры из российского опыта проведения арт-терапии в музеях. Например, в 2014 г. проект Омского областного музея изобразительных искусств им. М. А. Врубеля «Песок помнит солнце» стал победителем Всероссийского конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире», организованного благотворительным фондом В. Потанина18. Суть методики—«живопись песком на стекле». Замечательная художественная техника! Но не понятно, зачем надо проводить именно в пространстве музея творчески-развивающие занятия. Другой вопрос: во всех ли музеях есть дополнительные пространства для подобной деятельности? Проблема вообще достаточно острая, поскольку, как известно, многие российские музеи находятся в исторических зданиях, не приспособленных для посещения их инвалидами.
16 Булгакова В. В. Зарубежный опыт социокультурной интеграции инвалидов в современном музее // Приоритетные направления развития науки и образования. 2015. № 2 (5). С. 78.
17 Там же. С. 78-79.
18 Гроза О. И. Развитие эмоциональной сферы детей с ОВЗ методами песочной терапии // Евразийский союз ученых. 2015. № 10-1 (19). С. 138-140; Булгакова В. В. Деятельность музеев Сибири... С. 137.
В этой связи следует упомянуть встречающиеся в литературе показательные случаи неудачной интерпретации смысла уже существующего музейного проекта. Так, В. В. Булгакова пишет: «заслуживает внимания проект „К нам на огонек" музея-усадьбы городского быта „Симбирск конца XIX—начала XX века" (г. Ульяновск). Его целевой аудиторией стали пожилые люди, страдающие рассеянным склерозом (курсив наш. — Л. С.)»19. В этой интерпретации допущены два «ляпа». Первый—про «рассеянный склероз»! В музее Ульяновска действительно занимались с людьми, болеющими рассеянным склеро-зом20, но «пожилые люди» не болеют рассеянным склерозом21. Это оговорка интерпретатора. К таким оговоркам ведет дилетантизм, стремление вторгнуться на территорию другой специальности, о которой автор не имеет никого представления. Далее В. В. Булгакова с восторгом описывает суть ульяновской методики: «Для совместных занятий было выбрано обучение различным видам ручного труда — плетению из лозы, вышивке, лепке и др.22». Все прекрасно. Но опять возникает вопрос: почему в Ульяновске решили, что «плетением из лозы, вышивкой и лепкой» надо заниматься именно в музее?
В публикациях на тему арт-терапи встречаются попытки манипулирования психикой посетителей. Например, программа «Живые рисунки». Автор программы В. В. Булгакова так описывает один из этапов: «Участники группы идут к берегу реки Томи (территория музея-заповедника „Томская Писаница"). Здесь ведущий рассказывает о значении воды для первобытного человека, о ритуалах разных народов, связанных с водой. Заполненное водой пространство доисторических времен во многих мифах о сотворении мира является источником всей жизни, но одновременно вода ассоциируется с растворением и погружением в нее...23 Каждому члену группы предлагается погрузить в воду руку, для того, чтобы почувствовать ее свойства. Ведущий задает вопросы: „Что вы почувствовали, когда опустили руку в воду? Вода холодная или теплая? Прозрачная или мутная? Что вы увидели в воде? Запомните все свои ощущения". Теперь всем предлагается походить по берегу реки, разглядывая различные камни. Выбрать понравившийся камень и забрать его с собой. После импровизированного ритуала прощания с рекой, группа возвращается в творческую мастерскую»24. Вот такие водные процедуры. Читаешь и диву даешься, как такие бредовые инсинуации выдаются за научные методики. Непонятно: причем здесь
19 Булгакова В. В. 1) Музейные проекты как средство социализации инвалидов // Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сб. ст. М., 2016. № 1 (40). С. 23-31; 2) Деятельность музеев Сибири... С. 139.
20 Кстати, автор ульяновского проекта Ольга Туркина не писала о пожилых людях, в ее программе была четко обозначена аудитория—больные рассеянным склерозом (Грантовый конкурс музейных проектов «Меняющийся музей в меняющемся мире»—2009. Организаторы Благотворительный фонд В. Потанина. С. 74. http://amcult.ru/index.php/ru/knowledge/articles/91-museum.html (дата обращения: 30.05.2017)).
21 Для справки: рассеянный склероз—хроническое аутоиммунное заболевание, не имеет отношения ни к старческому склерозу, ни к рассеянности внимания. Рассеянным склерозом не болеют люди преклонного возраста. Заболевание в основном возникает в молодом и среднем возрасте (15-40 лет). Больные редко достигают возраста 45-50 лет. Хотя в разговорной речи склерозом часто называют нарушение памяти в пожилом возрасте. «Склероз» в данном случае означает «рубец», а «рассеянный» означает «множественный». Особенностью болезни является одновременное поражение нескольких различных отделов нервной системы, что приводит к появлению у больных разнообразных неврологических симптомов.
22 Булгакова В. В. Музейные проекты как средство социализации инвалидов. С. 23-31.
23 Булгакова В. В. Деятельность музеев Сибири... С. 208-209.
24 Булгакова В. В. Опыт работы музейно-арттерапевтической мастерской «Живые рисунки». С. 14-18.
музей и причем здесь инвалиды? Все напоминает пасы Алана Чумака начала 1990-х годов или шаманизм, который процветает и ныне на кабельном телевидении.
Российская практика арт-терапии в музее вызывает серьезные опасения и возражения по поводу научной обоснованности, внеклинического применения, по существу, медицинской методики неспециалистами.
Отечественные музеи, начавшие вновь разворачивать это направление деятельности в начале 1990-х годов, почти безнадежно отставали от мирового опыта работы с такой категорией посетителей. Однако, в отличие от зарубежных центров, в России за нее берутся люди, не имеющие специальной подготовки, что неминуемо грозит фальсификацией метода25.
Международный опыт и практика подготовки арт-терапевтов. Известно, что за рубежом программы по инклюзии инвалидов начали внедрять в музейную среду еще с конца 1930-х годов. После Второй мировой войны и до настоящего времени их никто не приостанавливал. Работа с музейными предметами для слабовидящих и незрячих людей давно велась в музеях США, Канады, Великобритании.
В Европе и США есть квалификация «сертифицированный арт-терапевт», то есть специалист, имеющий профессиональную подготовку. Следует заметить, что за рубежом уже существуют не только клинические, но и образовательные центры по подготовке арт-терапевтов26. Например, их готовят в рамках изучения курсов по арт-терапии в колледже Гольдсмита, в Школе арт-терапии Британской Колумбии, на факультет арт-терапии при Луисвильском университете штата Кентукки (США), в рамках программы Гештальт-института Сан-Франциско27 и других. 1990-2000-е годы ознаменованы созданием образовательных программ по арт-терапии при университетах большинства европейских стран. В настоящее время в Великобритании с населением 58 млн зарегистрировано 1,5 тыс. сертифицированных арт-терапевтов, 15 университетов предлагают обучающие программы по арт-терапии, которые дают право практиковать в системе здравоохранения28.
Большинство арт-терапевтов за рубежом работают на базе психиатрических клиник и специализированных центров. Если ознакомиться с кругом авторов сборника, подготовленного А. И. Копытиным, то становится понятно, что тексты написаны специалистами, имеющими достаточную подготовку в области арт-терапии, ведущими практику преимущественно в медицинских клинических центрах. Всего 22 автора статей, все имеют квалификацию, работают преимущественно в медицинских или реабилитационных центрах самого широкого спектра: от хосписов до центров СПИДа29.
Российские психиатры, обращающиеся к изучению зарубежного опыта, так описывают уже сложившуюся систему кадровой подготовки медицинских арт-терапевтов:
25 Жвитиашвили Н.Ю. Арттерапия в музее // 60 параллель. 2007. № 2 (25). Июнь. URL: http:// www.joumal.60paraUel.org/ru/journal/2007/23/200.html (дата обращения: 19.03.2017).
26 Кстати, ведущий российский арт-терапевт, член Британской Ассоциации арттерапевтов, старший научный сотрудник отдела новейших течений Государственного Русского музея, искусствовед Нана Юрьевна Жвитиашвили получила квалификацию арт-терапевта в престижном зарубежном центре —Goldsmith's College, University of London и защитила диссертацию по теме «Арттерапия с пациентами, страдающими психозом» в 2001-2003 гг. Н. Ю. Жвитиашвили в соавторстве с О. В. Платоновой разработала арт-терапевтическую программу «Шаг навстречу» для детей с особыми потребностями. —См.: Платонова Л. В., Жвитиашвили Н.Ю. Арттерапия в художественном музее. СПб., 2000.
27 Гештальт-терапия (от нем. Gestalt—здесь «целостный образ»)—гуманистическое направление в психотерапии, основанное на экспериментально-феноменологическом и экзистенциальном подходах. Зародилось в 1950-х годах и получило большое распространение начиная с 1960-х.
28 КопытинА. И. Современная клиническая арт-терапия: учеб. пособие. СПб., 2015.
29 Там же. С. 520-525.
«В ряде стран (США, Великобритания и некоторые другие) разные формы креативной терапии искусством рассматриваются как самостоятельные парамедицинские специальности, требующие соответствующей длительной профессиональной (магистерской или постмагистерской) подготовки, рассчитанной не менее чем на два или три года. Прохождение таких программ позволяет лицам с разным базовым образованием (не ниже уровня бакалавра) в сфере искусства, педагогики, психологии, медицины (как правило, специалистам по сестринскому уходу—nursing) или социальной работы овладеть достаточным объемом знаний и сформировать комплекс умений, необходимых для оказания психологической, психосоциальной помощи разным группам населения на основе использования искусства. <...> Существуют также страны, к которым относится и Россия, где креативные терапии искусством не имеют статуса самостоятельных специальностей. Они рассматриваются как узкоспециализированные методы психологической помощи, для овладения которыми и для последующего применения которых в одной из областей помогающей деятельности (лечебной, реабилитационной, консультативной и др.) необходимо иметь соответствующую профессиональную квалификацию психолога или врача-психотерапевта и пройти соответствующую программу дополнительного образования»30.
Риски для инвалидов в музее. Существуют ли риски для посетителей-инвалидов в музее? Кто может утверждать, что методика арт-терапии в музее с инвалидами абсолютно безвредная и показана всем группам инвалидов. В среде гуманитариев не встречается даже попыток узнать, проконсультироваться, наконец, у врачей, Спросить у психиатров, реабилитологов, что они думают по этому поводу. Ведь речь идет о посетителях, которые являются одновременно пациентами для врачей. В публикациях гуманитариев на эту тему не встречается даже намека на намерения музейщиков установить контакты с медицинскими учреждениями, которые наблюдают, консультируют, лечат, занимаются реабилитацией инвалидов.
Все виды арт-терапии могут вызвать разную реакцию у посетителей—разных групп инвалидов, особенно у инвалидов с ментальными нарушениями, любого возраста. Даже люди с нормальной психикой по-разному реагируют на цвет, освещение, громкий звук, экспрессивный сюжет, резкий запах. У инвалидов с ментальными нарушениями порог эмоциональной чувствительности еще выше. Кто может гарантировать, что яркие цвета, резкое освещение не вызовет у этих групп посетителей обострение, приступ ярости, эпилептический припадок? Что сможет сделать в такой ситуации работник музея?
Врачи в своей практике руководствуются принципом «Не навреди!». Они несут юридическую ответственность, в том числе отвечают за трудно предсказуемые риски и негативные последствия поведения инвалидов. Только врач в таких ситуациях может оказать экстренную медицинскую помощь. Музей несет большую ответственность за посетителей такого рода, хотя и с обычным посетителем все может случиться.
Риски для музеев. Другая сторона вопроса, какие негативные последствия для музеев могут иметь эти программы? Известно, что одна из функций музея—это сохранение всех известных форм культурного наследия (материального, нематериального, природного и т. д.). Доступность и сохранность—одно из противоречий музея, о котором часто напоминает генеральный директор Государственного Эрмитажа М. Б. Пиотровский31. Во многих музеях висит табличка: «Руками не трогать!». С инвалидами все
30 КопытинА.И. Современная клиническая арт-терапия... С. 8.
31 ПиотровскийМ.Б. Храм или Диснейленд? Пиотровский о музее, правах культуры и диктате улицы // Аргументы и факты. 4 марта 2015. № 10. URL:http://www.spb.aif.ru/culture/person/1460261
сложнее, поскольку инвалиды с сенсорными нарушениями могут познакомиться с экспонатами только через ощущения, поэтому музеи предоставляют дублетные экземпляры, специальные копии и т. д.
С этой проблемой связана тема сохранности экспонатов, волнующая музеологов всего мира. Известно множество случаев повреждения и уничтожения шедевров мировой культуры в музеях именно людьми с ментальными нарушениями. На первый взгляд может показаться, что эти темы никак не связаны между собой. Но большинство случаев музейного вандализма связано с людьми, имеющими неустойчивую психику. Достаточно назвать самые известные факты, чтобы понять остроту проблемы. В 1913 г. картина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» Ильи Репина (1883-1885) пострадала от трех ударов ножом Абрама Балашова. В 1932 г. в Музее искусств Милу-оки слабовидящий Уинн так жестикулировал, стоя рядом с картиной «Сон» Пабло Пикассо, что случайно проткнул ее локтем. В 1985 г. картину Рембрандта «Даная» (1636) мужчина порезал в самом центре и облил ее серной кислотой, отчего краска начала пузыриться и стекать. Вандалом оказался житель Литвы Бронюс, который объяснил свой поступок политическими мотивами. В 1975 г. школьный учитель исполосовал «Ночной дозор» Рембрандта (1642). Позже было установлено, что учитель был невменяем, вскоре после нападения на работу Рембрандта он покончил с собой. В 1987 г. неуравновешенный мужчина расстрелял из обреза картину Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем, Святой Анной и Иоанном Крестителем» (1499-1500). В 1988 г. в Мюнхене были повреждены кислотой три картины Альбрехта Дюрера. Преступником оказался душевнобольной Ханс-Йоахим Больманн. На его «счету» около 60 облитых кислотой произведений живописи и графики, в том числе несколько шедевров мирового уровня.
В одном из музеев штата Миннесота (США) в 2007 г. полотно Оттавио Ваннини (1640) «Триумф Давида» было «побито» посетителем. Мужчина, увидев картину, стукнул кулаком со всей силы по нарисованному лицу героя, пробив в картине большую дыру. На этом он не остановился: сорвал полотно со стены и начал топтать его ногами. В свое оправдание американец, задержанный на месте преступления, сказал, что сильно расстроился, увидев картину. Совсем свежий пример: в лондонской галерее 19 марта 2017 г. мужчина с отверткой испортил картину Томаса Гейнсборо «Утренняя прогулка» (1785). Этих случаев десятки. Они повторяются. Музейщики бьют тревогу, поскольку невозможно около каждого экспоната поставить охрану и закрыть его бронированным стеклом. Невозможно заранее определить, кто и с какими намерениями пришел в музей. Повсюду установлены камеры слежения, которые контролируют поведение уже входящего посетителя, однако случаи вандализма в музеях повторяются с завидным постоянством.
Вывод. Существующие в России попытки теоретических исследований гуманитариев на тему арт-терапии имеют ряд уязвимых моментов. Во-первых, это неотрефлек-сированность понятийного аппарата. Не существует единого подхода к определению самого термина «арт-терапия», даже в середе музейных специалистов. Во-вторых, размытые цели проектов. В-третьих, отсутствие четкой методики проведения (инструкции). В-четвертых, полное отсутствие или очень слабая система доказательств эффективности применения методик арт-терапии в музее32. В-пятых, нет четких критериев измерения их результатов. И, наконец, в-шестых, мы вынуждены констатировать, что система кадровой подготовки квалифицированных арт-терапевтов для музеев в России пока не сложилась.
32 Возможно, у кого-то и есть результаты применения методик арт-терапии в музее, но в литературе они не описаны.
Практические рекомендации. Для того чтобы получить ожидаемый эффект от реализации широко рекламируемого проекта «Инклюзивного музея» российского национального комитета Международного совета музеев (International Council of Museums—ICOM) в России, для того чтобы избежать по возможности рисков для музеев и инвалидов, необходимо поставить вопрос о сотрудничестве музеев с органами здравоохранения. Должен быть поставлен вопрос о заключении пролонгированных договоров по прикреплению к музеям медицинских консультантов: психологов, врачей-психотерапевтов на постоянной основе. Одного музейщика при работе с такими посетителями недостаточно. Привлечение медицинских специалистов потребует дополнительного финансирования для реализации проекта «Инклюзивного музея».
Позиция автора данной статьи однозначна: заниматься лечением музейщики права не имеют. Внедрение на «территорию» другой профессиональной сферы допускается только в том случае, если это предполагает работу с ПРЕДМЕТОМ. Арт-терапия предполагает воздействие на ЧЕЛОВЕКА. Манипуляции с психикой человека (ТЕРАПИЮ) имеют право проводить только врачи-психиатры в условиях медицинского центра.
Возможно, данная позиция встретит возражения в среде тех специалистов, кто уже внедряет методики арт-терапии в музейном пространстве России, но они могут быть предметом научных дискуссий для широкого круга гуманитариев и медиков.
Информация о статье Автор: Сыченкова Лидия Алексеевна—доктор исторических наук, профессор, Казанский федеральный университет, Казань, Россия, [email protected]. Заглавие: Риски арт-терапии для инвалидов и музеев: опыт осмысления российской теории и практики.
Абстракт: Статья посвящена рассмотрению существующих рисков для инвалидов и для музеев в процессе реализации проектов по арт-терапии. Цель статьи—обратить внимание российского музейного сообщества на недостаточную теоретическую проработанность методики, доказать необходимость консультаций и контроля врачей во время мероприятий с инвалидами в музее. Ведущим подходом к исследованию данной проблемы стало проведение сравнительно-сопоставительного анализа гуманитарных и медицинских подходов. Проведенный автором анализ определений понятия, целей и содержания арт-терапии, российской и зарубежной системы кадровой подготовки арт-терапевтов, накопленного опыта по реализации арт-терапевтических программ позволяет ставить вопрос о необходимости сотрудничества музеев и клинических центров, работающих с инвалидами. Материалы статьи позволят скорректировать уже существующие программы по работе с инвалидами в музее и могут стать предметом научной дискуссии. Ключевые слова: арт-терапия, инвалиды, система подготовки специалистов, медицинский опыт, музейная практика.
Список литературы
Арт-терапия—новые горизонты / под ред. А. И. Копытина. Москва: Когито-Центр, 2006. 336 с.
Ахунов, Валерий Масабихович. Современные формы культурно-образовательной деятельности в художественном музее: Опыт Государственного Русского музея: автореф. дис. ... канд. искусствоведения. Санкт-Петербург, 2006. 30 с.
Ашаева, Светлана Васильевна. Формы работы в музее с людьми с ограниченными возможностями // Омский научный вестник. 2010. № 4 (89). С. 219-222.
Бондаренко, Иван. В России стартует проект «Инклюзивный музей». 1 июня 2017 года. URL: http://dislife.ru/materials/762
Булгакова, Виолетта Владимировна. Деятельность музеев Сибири по социокультурной интеграции инвалидов: дис. ... канд. культурологии. Кемерово, 2017. 268 с.
Булгакова, Виолетта Владимировна. Зарубежный опыт социокультурной интеграции инвалидов в современном музее // Приоритетные направления развития науки и образования. 2015. № 2 (5). С. 78-80.
Булгакова, Виолетта Владимировна. Музейные проекты как средство социализации инвалидов // Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сб. ст. Москва, 2016. № 1 (40). С. 23-31.
Булгакова, Виолетта Владимировна. Опыт работы музейно-арттерапевтической мастерской «Живые рисунки» // Актуальные проблемы развития музеев—242 заповедников: тез. докл. Всерос. науч.-практ. конф. (Петрозаводск—Кижи, июнь 2006). Петрозаводск, 2006. С. 14-18.
Булгакова, Виолетта Владимировна. Теоретические и методологические аспекты социокультурной интеграции инвалидов в музейной среде // Вестник Кемеровского университета культуры и искусств: журнал теоретических и прикладных исследований. 2015. № 30. С. 96-106.
Ваньшин, Сергей Николаевич, Ваньшина, Ольга Павловна. Социокультурная реабилитация инвалидов музейными средствами: метод. пособие. 2-е изд., испр. и доп. Москва, 2009. 76 с.
Грантовый конкурс музейных проектов «Меняющийся музей в меняющемся мире» —2009. Организаторы Благотворительный фонд В. Потанина. С. 74 // URL: http:// amcult.ru/index.php/ru/knowledge/articles/91-museum.html
Гроза, Оксана Ивановна. Развитие эмоциональной сферы детей с ОВЗ методами песочной терапии // Евразийский союз ученых. 2015. № 10-1 (19). С. 138-140.
Жвитиашвили, Нана Юрьевна. В России инвалидов нет. Запретные темы в музее // 60 параллель. 2007. № 2 (25). Июнь.
Клюкина, Анна Иосифовна. Музей и социализация инвалидов // Музей. 2012. № 2. С. 8-10.
Копытин, Александр Иванович. Современная клиническая арт-терапия: учеб. пособие. Москва: Когито-Центр, 2015. 76 с.
Луценко, Екатерина Леонидовна. Социокультурная реабилитация инвалидов (на примере Еврейской Автономной области): автореф. дис. ... канд. социологических наук. Хабаровск, 2007. 22 с.
Методы арт-терапевтической помощи детям и подросткам: отечественный и зарубежный опыт / под ред. А. И. Копытина. Москва: Когито-Центр, 2012. 285 с.
Пиотровский, Михаил Борисович. Храм или Диснейленд? Пиотровский о музее, правах культуры и диктат улицы // Аргументы и факты. 4 марта 2015. № 10. URL: http:// www.spb.aif.ru/culture/person/1460261
Платонова, Ольга Всеволодовна. Арт-терапия в среде художественного музея: программы, проекты, методики. Из опыта работы Русского музея / Министерство культуры РФ, ФГУК «Государственный Русский музей», РЦМПиДТ, РАО, Сев.-Зап. отделение. Санкт-Петербург: ГРМ, 2010. 224 с.
Платонова, Ольга Всеволодовна, Жвитиашвили, Нана Юрьевна. Арттерапия в художественном музее: учебное пособие для студентов гуманитарно-художественных вузов. Санкт-Петербург: СпецЛит, 2000. 142 с.
Социокультурная реабилитация инвалидов: Метод. рекомендации / Министерство труда и соц. развития РФ; Рос. ин-т культурологии М-ва культуры РФ; под общ. ред. В. И. Ломакина и др. Москва: Российский институт культурологии. 2002. 144 с.
Учение в течение всей жизни в музеях. Европейский опыт / под ред. К. Гиббс, М. Сани, Д. Томпсон; пер. с англ. Е. Петровой // Ассоциация музеев России. URL: http://www. amr-museum.ru/russ/exibit/news2011/lifelong_learning.pdf
Филякова Александра Константиновна. Арт-терапевтическая практика в художественных музеях России и Великобритании // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. 2013. № 4 (17). С. 122-123. URL: http://cyberleninka. ru/article/n/art-terapevticheskaya-praktika-v-hudozhestvennyh-muzeyah-rossii-i-velikobritanii (дата обращения: 30.05.2017).
Information on article Author: Sychenkova Lydia Alekseevna—Doctor in History, Professor, Institute of International relations, History and Oriental studies, Kazan (Volga Region) Federal University, Kazan, Russia, [email protected].
Title: Risks of art-therapy for disabled people and museums: The Russian experience. Abstract: The article is devoted to consideration of existing risks for disabled people and museums in the implementation of projects in art therapy. The article aims to draw the attention of the Russian museum community to the lack of theoretical elaboration of methodologies to prove the need for consultation and supervision of physicians during the work with disabled people in the museum. A leading approach to the study of this problem was the conduct of comparative analysis of humanitarian and medical approaches. Conducted analysis of definitions, purposes and content of art therapy, Russian and foreign systems of training, art therapists' experience in the implementation of art therapy programs allows you to put the question about the necessity of cooperation of the museum and clinical centers working with the disabled. The article will allow you to adjust already existing programs to work with disabled people in the museum and become a subject of scientific debate.
Keywords: art therapy, the disabled, training of specialists, medical experience of museum practice.
References
Ahunov V. M. Sovremennye formy kul 'turno-obrazovatel'noj dejatel'nosti v hudozhestven-nom muzee: Opyt Gosudarstvennogo Russkogo muzeja: avtoref. dis. ... kand. iskusstvovedenija [Contemporary forms of cultural and educational activities in the art Museum: the Experience of the State Russian Museum: thesis of PhD dissertation]. Saint Petersburg, 2006. 30 p. (in Russian).
Ashaeva S. V. Formy raboty v muzee s ljud'mi s ogranichennymi vozmozhnostjami [Forms of work with the disabled in the museum], in Omskij nauchnyj vestnik [Omsk scientific Bulletin]|, 2010, no. 4 (89), pp. 219-222 (in Russian).
Bondarenko I. V Rossii startuet proekt "Inkljuzivnyj muzej". 1 ijunja 2017 goda [Russia starts the project "the Inclusive Museum"]. 1 Jun 2017. Available at: http://dislife.ru/materi-als/762 (in Russian).
Bulgakova V. V. Dejatel'nost'muzeev Sibiri po sociokul'turnoj integracii invalidov [Activity of museums of Siberia in the socio-cultural integration of the disabled]. PhD dissertation. Kemerovo, 2017. 268 p. (in Russian).
Bulgakova V. V. Muzejnye proekty kak sredstvo socializacii invalidov [Museum projects as a means of socialization of disabled people], in Nauchnaja diskussija: voprosy filologii, iskusstvovedenija i kul'turologii [Scientific discussion: questions of philology, art criticism and culturology: collected papers], no. 1 (40). Moscow, Internaka Publ., 2016, pp. 23-31 (in Russian).
Bulgakova V. V. Opyt raboty muzejno-artterapevticheskoj masterskoj "Zhivye risunki" [Experience of the Museum etherapeutics workshop "Live images"], in Actual problems of development of museums—242 reserves (Petrozavodsk—Kizhi, June 2006). Petrozavodsk, 2006, pp. 14-18 (in Russian).
Bulgakova V V. Teoreticheskie i metodologicheskie aspekty sociokul'turnoj integracii invalidov v muzejnoj srede [Theoretical and methodological aspects of social and cultural integration of disabled people in the Museum environment], in Vestnik of Kemerovo University of culture and arts: journal of theoretics. and applied research, 2015, no. 30, pp. 96-106 (in Russian).
Bulgakova V. V. Zarubezhnyj opyt sociokul'turnoj integracii invalidov v sovremennom muzee [Foreign experience of social and cultural integration of disabled people in the contemporary Museum], in the Priority directions of development of science and education, 2015, no. 2 (5), pp. 78-80 (in Russian).
Filyakova A. K. Art-terapevticheskaja praktika v hudozhestvennyh muzejah Rossii i Veliko-britanii [Art therapy in practice in art museums of the UK and Russia], in Vestnik of Saint Petersburg state University of culture and arts, 2013, no. 4 (17), pp. 122-123. Available at: http://cyberleninka.ru/article/n/art-terapevticheskaya-praktika-v-hudozhestvennyh-muzeyah-rossii-i-velikobritanii (in Russian).
Gibbs K.; Sani M.; Thompson D. (ed.). Uchenie v techenie vsej zhizni v muzejah. Evrope-jskij opyt [Teaching during the whole life in museums. The European experience]. Available at: http://www.amr-museum.ru/russ/exibit/news2011/lifelong_learning.pdf (in Russian).
Grantovyj konkurs muzejnyh proektov "Menjajushhijsja muzej v menjajushhemsja mire" —2009. Organizatory Blagotvoritel'nyj fond V. Potanina [Grant contest of Museum projects "Changing Museum in a changing world"—2009. The organizers of the Charity Fund of V. Potanin]. P. 74. Available at: http://amcult.ru/index.php/ru/knowledge/articles/91-museum. html (in Russian).
Groza O. Razvitie jemocional'noj sfery detej s OVZ metodami pesochnoj terapii [The development of the emotional sphere of children with disabilities by means of sand therapy], in Eurasian Union of scientists, 2015, no. 10-1 (19), pp. 138-140 (in Russian).
Klukin A. I. Muzej i socializacija invalidov [Museum and socialization of the disabled], in Museum, 2012, no. 2, pp. 8-10 (in Russian).
Kopytin A. Sovremennaja klinicheskaja art-terapija. Uchebnoe posobie [Modern clinical art therapy. Textbook]. Moscow, Kogito-Tsentr Publ., 2015. 76 p. (in Russian).
Kopytin A. I. (ed.). Art-terapija—novye gorizonty [Art therapy—new horizons]. Moscow, Kogito-Tsentr Publ., 2006. 336 p. (in Russian).
Kopytin A. I. (ed.). Metody art-terapevticheskoj pomoshhi detjam i podrostkam: oteche-stvennyj i zarubezhnyj opyt [Methods of art therapy to help children and adolescents: national and international experience]. Moscow, Kogito-Tsentr Publ., 2012. 285 p. (in Russian).
Lutsenko E. L. Sociokul'turnaja reabilitacija invalidov (na primere Evrejskoj Avtonomnoj oblasti) [Sociocultural rehabilitation of the persons with disabilities (on the example of Jewish Autonomous region)]. Thesis of PhD dissertation. Khabarovsk, 2007. 22 p. (in Russian).
Piotrovsky M. B. Hram ili Disnejlend? Piotrovskij o muzee, pravah kul'tury i diktat ulicy [Temple or Disneyland? Piotrovsky about the Museum, rights, culture and the dictates of the street], in Arguments and facts, March 4, 2015, no. 10. Available at: http://www.spb.aif.ru/culture/ person/1460261 (in Russian).
Platonova O. V Art-terapija v srede hudozhestvennogo muzeja: programmy, proekty, me-todiki. Iz opyta raboty Russkogo muzeja [Art therapy in the environment of the art Museum: programs, projects, methods. From the experience of the Russian Museum]. Saint Petersburg, State Russian Museum Publ., 2010. 224 p. (in Russian).
Platonova O. V; Zhvitiashvili N. Yu. Artterapija v hudozhestvennom muzee: uchebnoe po-sobie dlja studentov gumanitarno-hudozhestvennyh vuzov [Art therapy at the art Museum: a textbook for students of Humanities and art universities]. Saint Petersburg, Spetslit Publ., 2000. 142 p. (in Russian).
Sociokul 'turnaja reabilitacija invalidov: metodicheskiye rekomendacii [Sociocultural rehabilitation of the persons with disabilities: methodological recommendations. Moscow, Russian Institute of Culturology Publ., 2002. 144 p. (in Russian).
Vanishin S. N.; Vanshina O. P. Sociokul'turnaja reabilitacija invalidov muzejnymi sredst-vami: metod. posobie [Social and cultural rehabilitation of disabled people at museums]. Moscow, 2009. 76 p. (in Russian).
Zhvitiashvili N. Yu. V Rossii invalidov net. Zapretnye temy v muzee [There are no disabled people in Russia. Forbidden topics in the Museum], in 60parallel, no. 2 (25), June 2007 (in Russian).
