CC BY
57
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Развитие буржуазных отношений, стабилизация политических институтов, укрепление и совершенствование различных частей государственного механизма обусловили повышение требований к профессиональному уровню государственных служащих.
В-третьих, государственная образовательная политика в системе государственной службы носила в исследуемый период непоследовательный характер. Устойчивой системы подготовки кадров государственной службы в первой половине XIX в. создано еще не было. К середине XIX в. назревают объективные предпосылки реформирования государственной службы и механизмов ее кадрового обеспечения.
1 ПСЗ. Собр. I. Т. XXX . № 23771.
2 Министерство внутренних дел: Исторический очерк. СПб., 1902. Прил. 1. С. 3.
3 О правах на чины и другие преимущества по гражданской службе воспитанников реальных учебных заведений. СПб., 1878. С. 111.
4 ПСЗ. Собр. I. Т. XXXII. № 25047.
5 ПСЗ. Собр. I. Т. XXXIII. № 25862.
6 ПСЗ. Собр. I. Т. XXXII. № 25209.
7 РГИА. Ф. 1260. Оп. 1. Д. 656. Л. 318.
8 РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1584. Л. 30.
9 РГИА. Ф. 1260. Оп. 1. Д. 656. Л. 11, 33.
10 См.: Писарькова Л.Ф. От Петра I до Николая I: политика правительства в области формирования бюрократии /
/ Отечественная история. 1996. № 4. С. 40.
11 ПСЗ. Собр. II. Т. IX. Отд. I. № 7224.
12 См.: Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения (1802-1902). СПб., 1902. С. 250.
13 См.: Общий Устав императорских Российских университетов. 26 июля 1835 // Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Отделение первое. 1825-1839. Т. 2. СПб., 1875. С. 971.
14 ПСЗ. Собр. II т. X № 8185.
15 ПСЗ. Собр. I. Т. XXXI. № 24325.
16 См.: Терентьева А.В. История образовательных учреждений Ведомства императрицы Марии (1797-1917 гг.) // Из истории отечественного образования (XVIII-XX вв.): Тезисы научной конференции, Санкт-Петербург, 22-23 апреля 1997. СПб, 1997. С. 22.
17 РГИА. Ф. 733. Оп. 226 Д. 307.
18 См.: Императорский Александровский лицей // Журнал МВД. СПб, 1849. Ч. XXVI. С. 5.
19 РГИА. Ф. 759. Оп. 4. Д. 1095. Л. 1-2.
20 См.: Исторический очерк Императорского (бывшего Царскосельского, ныне Александровского) лицея за первое его пятидесятилетие с 1811 по 1861 г. СПб, 1861. С. 447.
21 РГИА. Ф. 759. Оп. 4. Д. 1414. Л. 1-2.
22 См.: Исторический очерк Императорского (бывшего Царскосельского, ныне Александровского) лицея... С. 469.
23 РГИА. Ф. 1263. Оп. 1. Д. 2187. Л. 5.
Д.С. Рыжов*, В.В. Ильичев**, Ю.П. Пузанов***
Результативность и эффективность сенаторских ревизий как средства надзора за деятельностью административных и правоохранительных органов XIX - начала XX вв.
Поскольку наиболее действенным средством надзора Правительствующего Сената за административными и правоохранительными органами были ревизии, то вопрос об их результативности и эффективности является одним из ключевых в анализе данной проблемы. Необходимо отметить, что однозначного ответа здесь не существует. Мнения государственных деятелей, журналистов, исследователей по данному вопросу расходятся порою весьма радикально. Александр I в письме от 28 февраля 1816 г. сенатору Сиверсу, ревизовавшему Волынскую губернию, писал: «Нет сомнения, что при усердии таковом скоро
* Заместитель начальника СЮИ ФСИН РФ, кандидат юридических наук.
** Кандидат юридических наук.
*** Кандидат юридических наук.
увижу я к совершеннейшему удовольствию моему искорененным вовсе зло, угнетавшее провинции»1. Вместе с тем и император, и сами ревизующие сенаторы осознавали, что осуществление надзора не достигнет конечных целей без дополнительных мер, способствующих укреплению законности.
Однако Александр I к концу своего царствования несколько изменил взгляд на эффективность ревизий, поскольку, вероятно, понимал, что в силу различных причин они не вполне успешно выполняют поставленные перед ними задачи в деле надзора, а потому относился к их результатам несколько скептически2. Николай I изначально не питал к Сенату как к учреждению в целом особого доверия, а потому в его царствование для проведения ревизий вместо сенаторов нередко откомандировывались чины свиты или другие должностные лица3.
М.М. Сперанский утверждал, что «общий надзор Сената не может быть соразмерен ни расстоянию мест, ни множеству дел, ни настоятельности нужд. Посему-то в последнее время много раз признаваемо было нужным обозревать губернии через сенаторов, но сии обозрения, яко временные, обращаясь на прошедшее и не быв в состоянии следовать за настоящим, ни предупреждать будущего, редко достигали истинной цели»4.
Сенатор И.В. Лопухин считал: «Осмотры такие конечно весьма полезны для сохранения порядка и обуздания от злоупотреблений, хотя некоторые из сих последних, и важнейшие, суть такого рода, что редко могут быть изобличены для наказания судом; а необходимо исправлять иногда их следствия»5.
Министр внутренних дел Лорис-Меликов полагал, что «к числу самых правильных средств к поверке действия местных властей и к изучению потребностей различных частей обширной Российской империи принадлежали ... ревизии губерний особо назначавшимися сенаторами. Ревизии эти имели всегда весьма благотворные последствия»6.
Профессор И.Т. Тарасов считал: «Сенаторские ревизии, не будучи периодическими, производятся обыкновенно чрез столь продолжительные периоды времени, что беспорядок, неправда и хищения, пресеченные одною ревизиею, успевают зародиться вновь, окрепнуть и созреть к новой ревизии»7.
Э.Н. Берендтс полагал, что «сенаторские ревизии. доставляли верховной власти обильный и в большинстве случаев достоверный материал о нуждах местностей и о характере деятельности местной администрации. Они сделались важным коррективом, пополняющим недостаток контроля над деятельностью местных властей»8.
И.А. Блинов расценивал ревизии, как весьма полезное средство надзора, отмечая высокую их интенсивность в первой четверти XIX в., что позволяло открыть почти всегда крупные упущения и злоупотребления губернаторов9. Официальное издание «История Правительствующего Сената за 200 лет», впрочем, содержало неутешительный вывод: «Почти каждая ревизия . открывала все новые и новые злоупотребления, свидетельствовавшие о полном бессилии Сената водворить законность в управлении и суде»10.
Исследователи 20-90-х гг. XX в. также не пришли к единой точке зрения по данному вопросу. В. Бочкарев, оценивая ревизии 1799-1800 гг. в целом как безрезультатные, все же указал, что они в значительной мере были «освежающей струей, разрядившей атмосферу упущений, злоупотреблений и преступлений, коими переполнена летопись русской провинции»11. П.А. Зайончковский полагал, что отсутствие сенаторских ревизий в конце XIX в. способствовало росту административного произвола на местах12. Н.П. Ерошкин писал, что действия Сената были ограничены даже в подведомственных ему делах надзора. По причине незаинтересованности правительства и господствующего класса в правильной организации надзора и устранения недостатков в деятельности государственного аппарата ревизии первой половины XIX в. носили формальный характер13. О.В. Морякова отметила, что «сенаторские ревизии не ограничивали негативных явлений в местном управлении, но напротив способствовали их укоренению»14.
Проблема оценки эффективности ревизий требует ответа на два вопроса - каковы могли быть результаты ревизий и что препятствовало их достижению.
Ревизующие сенаторы в пределах предоставленных полномочий могли лично отстранять чиновников от должности, отдать распоряжение губернатору о наказании виновных, либо в рапортах, представляемых Сенату указать на необходимость наказания должностных лиц.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Сенат же по мере получения рапортов ревизующих сенаторов отдавал распоряжения, направленные на восстановление законного порядка в учреждениях губернии15.
К примеру, по материалам ревизии Вятского наместничества сенатором Мавриным в 1796 г. был издан указ, согласно которому были отрешены от должностей 95 чиновников, на которых поступили многочисленные жалобы в принятии взяток, не опровергнутые в ходе следствия. Уволены были и заподозренные по материалам следствия в лихоимстве. Двенадцать из них, бесспорно уличенных в лихоимстве, были лишены званий (исправник Арбузов был лишен чинов и дворянства) и сосланы в Сибирь на поселение16. Как следует из рапорта о ревизии Тамбовской губернии в 1800 г. сенаторами Трощинским и Щербатовым17, уличенные в лихоимстве и нарушении производства дел чиновники и волостные начальники были отстранены от должностей и преданы суду губернатором.
При ревизии в 1816 г. Курской губернии решительность и бескомпромиссность действий сенатора Мясоедова послужили причиной того, что за время ревизии были отданы под суд 174 чиновника, изобличенных в совершении должностных преступлений и взяточничестве. В их числе были: председатель палаты уголовного суда, губернский прокурор, два советника губернского правления, один губернский и шесть уездных стряпчих, тридцать один секретарь уездных и земских судов, губернского правления, городского магистрата, восемнадцать уездных и земских исправников, тридцать девять заседателей уездных и земских судов, пять городничих, семь уездных судей18.
Следует заметить, однако, что последствия ревизий отнюдь не сводились к преданию суду, отстранению от должности и т.п. карательным мерам. В решении I департамента Сената по материалам ревизии Казанской губернии содержалось распоряжение неправильно уволенного со службы полицмейстера Низякова определить к другому месту, а неправильно отданному в военную службу Григорьеву предоставить избрать «род жизни, законом определенный»19.
В ходе ревизий сенаторы иногда составляли перспективные планы мероприятий, направленных на устранение в дальнейшем возможности возникновения выявленных злоупотреблений. Так, в рапорте о результатах ревизии Оренбургской губернии в 1842 г. сенатор Пещуров представил свои соображения о причинах злоупотреблений и упущений в деятельности судов и полиции губернии, а также перечень изменений, которые кардинально улучшили бы деятельность губернских учреждений. Рапорт сенатора был рассмотрен Комитетом министров на заседаниях в июле-августе 1843 г. Было принято решение сообщить обстоятельства, свидетельствующие о необходимости исправления устройства административной части, министру внутренних дел для подготовки им доклада Комитету20. Подобные рапорты неоднократно составлялись сенаторами и в ходе ревизий 1880-1881 гг.
Вместе с тем эффективность ревизий значительно страдала от целого ряда факторов. Порою сами ревизующие сенаторы проявляли неуместную и неоправданную снисходительность. Так, при ревизии Привислинского края в 1910 г. сенатор Нейдгарт в отчете сделал небезынтересное замечание: «Исключительно неблагоприятное положение, в котором находятся чины полиции Привислинского края, очевидная недостаточность получаемого ими содержания, не дающая возможность существовать, побуждали не останавливать внимания сенаторской ревизии на мелких, с корыстными целями, нарушениях обязанностей полицейской службы, и посему ревизующий сенатор вначале предполагал вовсе не затрагивать ревизией действий этих чинов, имея в виду отсутствие на них жалоб со стороны жителей»21 . При этом сенатор предпочел не обращать внимания на то, что в ходе расследования по анонимному письму ревизией были получены от начальника жандармского управления Люблинского и Яновского уездов сведения о наличии агентурных донесений по фактам взяточничества среди чинов полиции, поскольку формальных поводов - гласных жалоб от частных и должностных лиц - ревизии не поступало22. Толерантность Нейдгарта к «мелкому» взяточничеству перекликается с позицией сенатора Гарина, при ревизии Московского градоначальства практиковавшего выборочный подход к проверке деятельности правоохранительных органов.
Иногда же в деятельности ревизующих сенаторов вопреки задачам ревизии преобладал не обвинительный, а «поощрительный» уклон, поскольку им были также даны полномочия отмечать успешную деятельность чиновников. Например, в результате ревизии Орловской губернии были удалены от должности 24 чиновника, 5 преданы суду, а 37 - награждены,
Рыжов Д.С., Ильичев В.В., Пузанов Ю.П. Результативность и эффективность сенаторских ревизий... при ревизии Тамбовской губернии удалены от должности 3, предан суду 1, а награждены 85
чиновников23 .
Последствия и результаты сенаторских ревизий зависели не в последнюю очередь от подготовленности и способностей ревизоров. «Случалось однако, что у нас на сенаторские кресла садились лица, мало знакомые с потребностями и механизмом государственного управления. Для таких сенаторов ревизия губернии могла быть до некоторой степени практическою школою. Конечно, сама ревизия не принесла бы большой пользы.»24.
Исполнение местными властями сделанных сенаторами в ходе ревизий распоряжений по устранению недостатков и злоупотреблений было далеко небезупречным. Так, по прошествии года после окончания ревизии Курской губернии в 1806 г. в Сенат поступил рапорт губернского прокурора Богданова, в котором он доносил, что часть предложений сенатора Куракина не исполнена. Сенат направил губернскому правлению подтверждение о всемерном старании к скорейшему окончанию дел и приведению в исполнение распоряжений сенатора Куракина, указов Сената, высочайших повелений и соблюдению узаконенных правил, что возлагалось на попечение губернатора. От губернского правления была запрошена отчетность о ходе исполнения распоряжений сенатора-ревизора и объяснения относительно некоторых неправомерных распоряжений правления. Кроме того, Сенат послал ряд конкретных указаний отдельным местам и лицам, исполнение которых должно было способствовать восстановлению законности25 .
Несмотря на то, что предание суду чиновников, допустивиших злоупотребления, было частым следствием проведения ревизий в первой половине XIX в., вследствие несовершенства судебной системы до вынесения окончательного приговора виновным проходило достаточно много времени. Затягиванию дела способствовала канцелярская волокита и чрезмерное количество собираемых судебными учреждениями документов (например, определение Сената об ответственности чиновников Калужской губернии за беспорядки и злоупотребления, выявленные ревизией в 1849 г., занимало две тысячи листов). В результате дела находились в производстве по 8-10 лет после завершения ревизии. За столь долгий период неизбежно снижалась возможность объективно установить степень виновности, что способствовало вынесению менее строгого приговора либо прекращению дела согласно очередному высочайшему всемилостивейшему манифесту. Это приводило к тому, что чиновникам удавалось избежать ответственности, понеся кару только в виде отставки.
К примеру, по результатам ревизии Казанской губернии в 1819-1820 гг. сенаторами Санти и Кушниковым в феврале 1820 г. была учреждена Временная комиссия для рассмотрения и решения следственных дел ревизии, дела которой должны были рассматриваться в Сенате вне очереди26. Однако эта комиссия направила свои усилия главным образом на изыскание финансовых ресурсов и предоставление властных привилегий. Аракчеев писал, что «комиссия по сие время еще не приступала к делу, а все входит с новыми требованиями»27 . Несмотря на расширение полномочий, комиссия за два года не решила ни одного дела, что повлекло за собой решение Комитета министров о ее ликвидации и передаче дел в уголовную палату28. К 31 марта 1826 г. по материалам ревизии 1816 г. в Курской палате уголовного суда еще не были закончены производством 223 следственных дела, несмотря на то, что 31 чиновник был освобожден от ответственности за медленность и упущения в делах согласно всемилостивейшему манифесту29 . Последние следственные дела, возникшие в ходе ревизии 1816 г., были закончены только в 1836 г.
Таким образом, происходило фактическое освобождение виновных от ответственности, что означало приведение эффективности ревизий к нулю. В то же время имели место факты оправдательного уклона как в деятельности губернских судебных органов, так и в позиции высших сановников, являющихся начальством для подсудимых. К примеру, распоряжением Сената от 15 мая 1801 г. Тамбовской палате суда и расправы было приказано привести к окончанию дела чиновников, руководствуясь всемилостивейшим манифестом от 2 апреля 1801 г. о прощении неприкосновенных к лихоимству. 14 июня 1801 г. палата отрапортовала, что из подсудимых ни один не оказался виновен в лихоимстве, поскольку свидетели отказались дать показания в суде. В результате деваятнадцать чиновников были освобождены от следствия согласно манифесту, еще четверо были отпущены ранее по отсутствию доказательств. Что касается оставшихся двух чиновников, то еще до манифеста один был оштрафован в размере
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
месячного жалованья, а второму было зачтено в качестве штрафа отрешение от должности. Это решение палаты Сенатом оспариваемо не было и осталось в законной силе.
Под суд по материалам ревизии Казанской губернии в 1819-20 гг. были отданы свыше 1000 человек30, в т.ч. свыше 300 чиновников. Вместе с тем столь большое количество осужденных не побудило власти проявить строгость. Многие чиновники исполняли обязанности вплоть до решения суда, расследования значительно затягивались под любым предлогом, что в итоге привело к прекращению подавляющего большинства следствий в 1826 г. «за недоказанностью», «с оставлением в подозрении» и пр. в связи с всемилостивейшим манифестом Николая I (около 80 человек, и в их числе два земских исправника, впрочем, все же были сосланы в Сибирь)31 . Несмотря на внушительный размах сенаторской ревизии, злоупотребления в деятельности правоохранительных органов Казанской губернии не исчезли. С 1827 по 1832 гг. под суд были отданы 167 чиновников (из коих 16 ранее состояли под следствием по итогам ревизии), в том числе 2 исправника, 23 члена земских судов, 4 члена уездных судов32. Это свидетельствует о том, что данная сенаторская ревизия скорее констатировала отрицательные факты развития правоохранительных органов в губернии, чем предупреждала и искореняла их.
После ревизии сенатором Горголи в 1828 г. Пензенской губернии, когда им были преданы суду 160 чиновников за взятки и вымогательство, дела были переданы в губернскую уголовную палату на доследование и проведение разбирательства. Результат превзошел все общественные ожидания. Полковник Языков в декабре 1829 г. сообщал в секретном донесении Бенкендорфу: «По отъезде его превосходительства палата, приняв к суждению дела отрешенных чиновников Пензенской губернии, нашла их не вполне произведенными. Посланы были чиновники, служащие в губернии, которые под видом дополнений и пояснений совершенно затемнили и исказили прежнее следствие, а местное начальство, имея уже в своей власти тех людей, которые сенатору приносили жалобы, имело и все способы опровергнуть оные, даже до того, что иные отпирались, говоря, что не только никаких жалоб ими приносимо не было, но и самого сенатора в глаза не видали; другие в прежних показаниях заперлись или показали совсем противное. Ныне судопроизводство по всем делам сим закончено, все помянутые чиновники найдены невинными. Даже и те чиновники правы остались, противу которых было более шестисот человек доказателей. Таковое окончание ревизии. произвело всеобщее уныние. Ибо все они одинаково оправданы и, что всего тягостнее, могут занимать опять те же их самые места.»33 .
Бенкендорф счел дело об оправдании 160 пензенских чиновников настолько важным, что представил его на доклад Николаю I. Затем оно поступило на рассмотрение министру юстиции, и после трехлетней переписки последовало отношение министра юстиции Бенкендорфу от 18 мая 1832 г., в котором министр писал: «В настоящем случае, рассмотрев упомянутые дела по Пензенской губернии я даже не нашел неопровергаемых оснований к обвинению судей в потворстве к подсудным. По разуму законов наших самое допущение пересмотра всех вышеизложенных дел повело бы только к опубликованию одних судей в некотором снисхождении. а не к определению наказания освобожденным от оного лицам. что имело бы вредные последствия в отношении к самому правосудию ибо являло бы пример ненаказанности преступлений»34.
Ревизия Ленского золотопромышленного общества в июне-июле 1912 г. сенатором Манухиным позволила получить материалы, в которых сенатор признал необходимым отдать под суд жандармского ротмистра Терещенкова как главного исполнителя расстрела ленских рабочих. Это дело было передано на рассмотрение в Совет министров, где министр внутренних дел А.А. Макаров ходатайствовал о прекращении расследования. Просьба его была удовлетворена35.
На результаты ревизий самое непосредственное влияние оказывало личное вмешательство императора. Помимо общих указов о помиловании, периодически издаваемых монархами, которые часто освобождали виновных в злоупотреблениях чиновников от ответственности, императоры нередко выносили указы и по отдельным преступлениям, раскрытым в ходе ревизий. Так, указами Павла I, подготовленными по материалам ревизий, были уволены и преданы суду подольский вице-губернатор и астраханский гражданский губернатор. На основании рапорта сенаторов Лопухина и Спиридова «о найденных
беспорядках. особливо по полиции, от злоупотребления и слабости которой народ угнетен» указом от 12 апреля 1800 г. все чиновники Вятской губернии были отданы под следствие, виновные преданы суду, а вятский гражданский губернатор уволен по старости36.
По рассмотрении произведенных чинами ревизии в 1908 г. дознаний о служебных преступлениях должностных лиц московской полиции сенатор Гарин признал необходимым возбудить предварительное следствие против начальника полицейского резерва по обвинению в лихоимстве и вымогательстве, а против начальника сыскной полиции - по обвинению в превышении полномочий, бездействию власти, растратах, взяточничестве, вымогательстве. Кроме того, были возбуждены уголовные преследования чиновников и надзирателей сыскной полиции за совершение должностных преступлений и взяточничество37, а также московского градоначальника Рейнбота и его помощника Короткого. 17 мая 1911 г. Уголовный кассационный департамент приговорил Рейнбота и Короткого к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ, заключить в исправительные арестантские отделения на 1 год, взыскать с Рейнбота 23329 руб. 50 коп., а с Короткого 7900 руб. 18 июля 1911 г. император даровал помилование Рейнботу и Короткому, для которых наказание фактически выразилось в увольнении со службы38 . Впрочем, наиболее тяжким последствием ревизии для начальника сыскной полиции Моисеенко и чиновников и надзирателей сыскной полиции стало увольнение со службы39.
Одним из аспектов, значительно дискредитирующих результативность ревизий, было особое положение губернаторов, крайне затрудняющее привлечение их к ответственности даже в случае явной виновности. Если незаконные действия губернатора в результате ревизии становились известны высшему правительству, то ему грозила отставка, но чаще дело ограничивалось переводом губернатора на равноценную должность в другую губернию. Вместе с тем, когда выводы, сделанные ревизией, угрожали престижу губернаторской власти, то компетентные органы предпочитали толковать полученную информацию в выгодном для губернаторов свете. Так, по сведениям, полученным от сенаторов Тарбеева и Камынина в 1800 г. о различных упущениях в Санкт-Петербургском губернском правлении, Сенат в Общем собрании по поручению императора рассмотрел данное происшествие и сделал несколько неожиданные (прежде всего для ревизующих сенаторов) выводы: «Общее собрание. не находя со стороны обвиняемого ими губернатора Глинки каких-либо упущений, видит одну токмо неосмотрительность господ сенаторов», которая заключалась в том, что они, рассматривая факты накопления немалого количества нерешенных дел по присутственным местам, не приняли во внимание того, что это произошло, по выражению Общего собрания, «по стечению обстоятельств и по самой необходимости, нежели по нерадению. обвиненного ими губернатора Глинки. вместо того, чтобы заметить его деятельность и прилежность. почти по каждому делу»40. Порою же, как в случае с тобольским губернатором Бантыш-Каменским, им не только удавалось избегнуть какого-либо наказания, но и добиться порицания ревизующих сенаторов со стороны высших органов власти41. Тем не менее по донесениям сенаторов с 1825 по 1855 гг. Комитет министров наложил на губернаторов 189 взысканий различной степени тяжести42.
Во избежание неприятных последствий ревизоры давали резкий отзыв о губернаторах только в том случае, когда им сразу удавалось найти уязвимое место или когда они встречались с выдающимися беспорядками. В ревизиях 1799-1800 гг., например, похвальные отзывы значительно преобладали над отрицательными. Даже если чиновники администрации, суда и полиции были виновны, но имели высоких покровителей, то кара императора могла пасть не на виновных, а на ревизоров. Так, отрицательный отзыв о деятельности присутственных мест Астраханской губернии в 1800 г. повлек за собой указ о повторной ревизии, а сенатор Лопухин в том же году попал в немилость к императору, поскольку ходатаям удалось добиться пересмотра выдвинутых обвинений в Сенате, который ходатайствовал о смягчении первоначального указа Павла I, коим вятский губернатор увольнялся, а чиновники отдавались под суд43.
Если в первой половине XIX в. еще можно достаточно часто встретить случаи применения к губернаторам достаточно серьезных наказаний в результате выявления сенаторскими ревизиями злоупотреблений, то во второй половине XIX в. их количество
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
снижается более чем в три раза (со 189 до 53 ) 44 несмотря на то, что Учреждение Правительствующего Сената закрепило в качестве основания для вынесения замечаний, выговоров либо иных взысканий, или предания суду и удаления от должности представление, поступившее от Сената, а также от сенаторов, ревизующих губернии (ст. 204 Учреждения Правительствующего Сената). Тем не менее ревизия сенатора Клушина в 1870 г. Пермской губернии вскрыла факты произвола со сторон полиции, что получило большой общественный резонанс. В результате пермский губернатор Лошкарев был вынужден оставить свою должность, а целый ряд полицейских чиновников был уволен и предан суду45.
Таким образом, следует констатировать, что существовал целый комплекс объективных и субъективных обстоятельств, препятствовавших достижению максимальной эффективности и результативности ревизий, как средства надзора за административными и правоохранительными органами. Это приводило к тому, что потенциальные возможности ревизий в области надзора реализовывались в крайне малой степени. Подобное положение не могло не сказаться на состоянии законности в деятельности административных и правоохранительных органов крайне отрицательно.
1 РГИА. Ф. 1341. Оп. 17. Д. 568. Л. 34.
2 См.: Сборник исторических материалов Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Т. I. С. 383.
3 См.: История Правительствующего Сената за 200 лет. Т. 3. СПб., 1911. С. 655.
4 Анучин Е. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России с Учреждения о губерниях 1775 года до последнего времени. СПб., 1872. С. 38.
5 Лопухин И.В. Записки сенатора. М., 1990. С. 92.
6 Всеподданейший доклад министра внутренних дел Лорис-Меликова 11 августа 1880 года // Русский архив. 1912. № 11. С. 417.
7 Тарасов И.Т. Лекции по полицейскому праву. Т. 2. С. 190.
8 Берендтс Э.Н. Опыт системы административного права. Т. 1. Ярославль, 1898. С. 166.
9 См.: Блинов И.А. Губернаторы. СПб., 1905. С. 247, 349.
10 История Правительствующего Сената за 200 лет. Т. 3. С. 594.
11 Бочкарев В. Сенаторские ревизии в России при Павле I // Известия Тверского педагогического института. Вып. II. Тверь, 1926. С. 46.
12 См.: Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970. С. 107.
13 См.: Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России М., 1997. С. 140.
14 Морякова О.В. Местное управление в России во второй четверти XIX в. // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1994. № 6. С. 37.
15 РГИА. Ф. 1398. Оп. 1. Д. 6439. Л. 43-45, 111, 113, 121, 125, 127.
16 См.: Сенаторский архив. Т. I. СПб., 1888. С. 41, 343.
17 РГИА. Ф. 1398. Оп. 1. Д. 7842. Л. 1-3.
18 РГИА. Ф. 1552. Оп. 1. Д. 916. Л. 182-190.
19 Там же. Л. 261, 348.
20 РГИА. Ф.1341. Оп. 48. Д. 150. Л. 219, 220, 224, 261, 262, 264, 266, 273-276.
21 РГИА. Ф. 1334. Оп. 1. Д. 1. Л. 72.
22 Там же. Д.17. Л.3.
23 РГИА. Ф. 1281. Оп. 4. Д. 51-а. Л. 20.
24 Цель и значение сенаторских ревизий в губерниях // Голос. 1871. № 95. С. 1.
25 РГИА. Ф. 1398. Оп. 1. Д. 3385. Л. 63, 65, 67, 74, 77, 79, 84.
26 ПСЗ. Собр. 1. Т. 37. № 28167.
27 Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета Министров. Т. 1. СПб., 1902. С. 448.
28 РГИА. Ф. 1263. Оп. 1. Д. 277. Л. 234.
29 РГИА. Ф. 1552. Оп. 1. Д. 916. Л. 420; Д.917. Л.560, 561.
30 ГАРФ. Ф.109. I экспедиция. 1831. Д. 529. Л. 64-137.
31 ПСЗ. Собр.2. Т. 1. № 59; ГАРФ. Ф. 109. I экспедиция. 1831. Д. 529. Л. 64, 65, 72, 90.
32 ГАРФ. Ф. 109. I экспедиция. 1831. Д. 529. Л. 148-157.
33 Никольская Н. История одной ревизии // Земля родная: Альманах. Кн. 10. Пенза, 1953. С.199.
34 Там же. С. 199.
35 См.: Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1997. С. 250.
36 Сенаторский архив. СПб., 1888. Т. I. С. 607, 608, 618, 647.
37 РГИА. Ф. 1393. Оп. 1. Д. 36. Л. 207.
38 РГИА. Ф. 1341. Оп. 327. Ч. 2. Д. 64. Л. 100-103, 167-169.
39 РГИА. Ф. 1393. Оп. 1. Предисловие к описи. Л. IV.
40 РГИА. Ф. 1375. Оп. 1. Д. 2. Л. 185-187.
41 РГИА. Ф. 1341. Оп. 29. Д. 3514. Т. 2. Л. 369, 370.
42 См.: Блинов И. Указ. соч. С. 247.
43 См.: Бочкарев В. Указ. соч. С. 41, 45
44 См.: Блинов И. Указ. соч. С. 344.
45 См.: Дружинин Н.М. Сенаторские ревизии 1860-1870-х гг. // Исторические записки. Т. 79. М., 1966. С. 173.
