CC BY
4
Научная статья
УДК 8144; 811.221.18
DOI10.52070/2542-2197_2022_8_863_63
Результативная акциональность
в осетинских глаголах начинательного способа действия (в сопоставлении с русским языком)
А. А. Левитская
Институт истории и археологии Республики Северная Осетия-Алания, Владикавказ,
Республика Северная Осетия-Алания, Россия, 54alina.levitskaya@gmail.com
Аннотация. В статье приводятся результаты наблюдений над особенностями обозначения начинательности
действия в современном осетинском языке в сопоставлении с русскими функционально-переводными соответствиями. Работа проводилась с использованием методов компонентного анализа, описательного, сравнительного и типологического. Результаты исследования убеждают в единстве закономерностей восприятия мира носителями разных языков при расхождениях в уникальных комбинациях универсальных и идиоэтнических смыслов, отличающих аспектуальные системы сопоставляемых языков.
Ключевые слова: начинательность, инхоативность, ингрессивность, способ действия, предельность, непредельность, результативность, универсальность, идиоэтничность
Для цитирования: Левитская А. А. Результативная акциональность в осетинских глаголах начинательного способа действия (в сопоставлении с русским языком) // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2022. Вып. 8 (863). С. 63-72. DOI: 10.52070/2542-2197_2022_8_863_63
Original article
Resultative Actionality in the Ossetian Verbs of the Initiative Mode of Action (in comparison with the Russian language)
Alina A. Levitskaya
Institute of History and Archeology of the Republic of North Ossetia-Alania, Vladikavkaz, the Republic of North Ossetia-Alania, Russia, 54alina.levitskaya@gmail.com
Abstract.
Keywords:
For citation:
The results of observations on the peculiarities of the designation of the initiative mode of action in the modern Ossetian language in comparison with the Russian functional-translational correspondences using methods of the component, descriptive, comparative, typological types of analysis convince of the unity of the laws of perception of the world by native speakers of different languages with discrepancies in unique combinations of universal and idioethnic meanings that distinguish the aspectual systems of the compared languages.
initiativeness, inhoativity, ingressivity, mode of action, terminativeness, aterminativeness, resultativeness, universality, idioethnicity
Levitskaya, A. A. (2022). Resultative actionality in the Ossetian verbs of the initiative mode of action (in comparison with the Russian language). Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 8(863), 63-72. 10.52070/2542-2197_2022_8_863_63
введение
В статье исследуются особенности обозначения начинательности действия в современном осетинском языке с позиции их отнесенности, так же как и в русском, к терминативно-временным способам действия (СД), образующим сферу глагольной лексики с предельностью особого характера. «Само значение начинательности является предельным, так как оно указывает на становление действия. Поэтому начинательность придает непредельным глаголам значение предельности» [Шелякин, 2017, с. 79]. Временная граница начала действия, собственно говоря, и служит его своеобразным ограничителем, его пределом. Краткое исследование начинательности как характеризованного СД впервые в осетиноведческой научной традиции было предпринято нами в рамках общего описания организации функционально-семантического поля аспектуальности (ФСП) в современном осетинском языке [Цалиева, 1983]. Были выделены и описаны СД со значением начинательности, осложненным такими акциональными нюансами, как внезапность (например, «жрбауасын / неожиданно, внезапно замычать» и др.), интенсивность («ныууасын / громко, сильно замычать» и др.), подчеркнутая результативность («бауасын / замычать» с подчеркнутым значением начала действия как искомого результата и др.), которые маркируются соответствующими превербами: хрба-, ны-, ба-. Кроме того, были выделены разряды глаголов со значением начинательности без дополнительных акциональных оттенков, маркированной превербами хр- (ярсыбар-сыбур к&нын1 / зашуршать и др.) и с- (скуысын/заработать и др.).
Несмотря на то, что в русской аспектологии теме начинательности как особому СД посвящено немало научных исследований (А. А. Авилова, 1980; А. В. Бондарко, 1971; А. А. Зализняк, А. Д. Шмелев, 2000; Е. А. Земская, 1955; Ю. С. Маслов, 2004; В. П. Недялков, 2017; В. С. Храковский, 2017; М. А. Шелякин, 1972 и др.), «в области функционирования начинательных глаголов еще много неясного, в частности, не ясно, что связано с нормативной избирательностью средств, что - со значением коррелятов начинательности, а что - со смысловыми особенностями данного показателя начинательного значения» [Недялков, 2017, с. 195]. В этой связи более чем актуальными представляются слова Ю. С. Маслова о том, что «наиболее перспективными сопоставительными исследованиями окажутся такие, которые а) учитывают, в первую очередь, функционально-семантические, содержательные сходства и различия внешне структурного порядка; б) не ограничиваются поисками в одном языке
1 Далее к&нын - к., вспомогательный глагол в составных глаголах.
смысловых эквивалентов для видовых категорий другого, но стремятся выявить, что в сфере аспек-туальной интерпретации действия, обозначенного глаголом, составляет специфику данного языка по сравнению с другими...» [Маслов, 2004а, с. 345].
инхоативная начинательность
Выше мы обратили внимание на акциональные нюансы значения начинательности, маркируемые в осетинских глаголах начинательного СД приставками хрба-, ба-, ны-, что позволило выделить глаголы:
- внезапно-начинательного СД (ярбаниуын/ внезапно завыть; &рбазыр-зыр к. / внезапно задрожать; ярбарынчын уын/неожиданно заболеть и др.);
- результативно-начинательного СД (базарын/ запеть; базм&лын / завешелиться; бак&л-к&л к. / захохотать и др.);
- интенсивно-начинательного СД (ныхху-дын / громко засмеяться; ныддодой к. / громко запричитать; ныззарын / громко запеть и др.) [Левитская, 2007].
Значение начинательности действия без дополнительных акциональных оттенков, как было отмечено выше, маркируется в современном осетинском языке приставками хр- и с-, например:
Вот каблуки ее застучали по родному крыльцу. -
Мана йа заватта скъуырцц-къуырцц кодтой йа
райгуыран хадзары далбазыры2
Машина завелась. - Машина скуыста.
Сопоставление вышеназванных (и им подобных) примеров осетинских приставочных образований в значении начинательного СД с их русскими функционально-переводными соответствиями дает возможность сделать вывод, что начинательность, маркированная приставками хр-, хрба-, ба-, ны-, с- - это начинательность инхоативная: «Инхоативные глаголы как бы «вырезают» начальный отрезок ситуации, по которому можно идентифицировать всю ситуацию в целом. Инхоативный СД. образуется от обозначения гомогенных ситуаций, не имеющих ни начальной, ни конечной фазы, отличной от срединной.» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 107]. В «Русской грамматике» эта разновидность начинательности определяется «как приступ к действию, имеющему дальнейшее продолжение,
2 В статье рассуждения автора иллюстрируются примерами из романа А. Фадеева «Молодая гвардия» на русском и осетинском языках. А. А. Фадеев. Молодая гвардия // Собр. соч. в 7 т. Т 3. М. : Художественная литература, 1970.; А. Фадеев. ^рыгон гварди. Дзжуджыхъжу: Цжгат Ирыстоны чингуыты рауагъдат, 1953.
обладающему длительностью... Такие глаголы всегда могут быть истолкованы сочетанием «начать делать что-либо» [Авилова, 1980, т. I, с. 597]. Осетинские глаголы данной разновидности начи-нательности образуются так же, как и в русском языке, от исходных бесприставочных с самыми разными лексическими значениями - цвета, звучания, света, многоактного действия, внутреннего состояния и других глаголов, обозначающих гомо-генные1 процессы [Левитская, 2007]. Но, если «русский язык устроен таким образом, что только для гомогенных ситуаций начальной фазе соответствует специальный концепт, закрепленный в определенной словообразовательной модели (в модели с приставкой за-)» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 109], то в осетинском языке данному концепту соответствуют словообразовательные модели с приставками жр-, с-, а также с приставками жрба-, ба-, ны-, вносящими акциональные оттенки, дополнительные к значению начинательности.
Исключением в этих аспектуально-акциональ-ных и лексико-семантических параллелях между русско-осетинскими функционально-переводными соответствиями является группа глаголов движения-перемещения. При образовании значений начинательного СД от глаголов данного лекси-ко-семантического разряда в современном осетинском языке наблюдаем заметные расхождения с русским языком. Дело в том, что в русском языке инхоативная начинательность образуется от глаголов ненаправленного (разнонаправленного) движения: заходить, забегать, залетать, зашагать, задвигаться и т. д. [там же, с. 107], а от глаголов однонаправленного движения с помощью приставок образуется значение начинательности другой разновидности - ингрессивной2: пойти, побежать, поплыть, поехать, полететь, помчаться, потечь и др., когда в начинательных ингрессивных глаголах «выражается слияние начала действия с последующим действием, цельность начала и последующего протекания действия» [Авилова, 1980, с. 597]. В глаголах с ингрессивной начинательностью «значение начинательности ослаблено, оказывается как бы заместителем значения действия в целом. Ингрессивное значение в каком-то смысле смыкается с результативным: начало некоторой ситуации
1 Гомогенными, вслед за А. А. Зализняком и А. Д. Шмелёвым, мы называем «непредельные процессы, которые обычно являются однородными, т. е. представляют собой повторение одних и тех же элементов» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 67].
2Термины «ингрессивная», «инхоативная» начинательность различается в соответствии с определениями, данными этим разновидностям начинательности А. А. Зализняком, А. Д. Шмелёвым [Зализняк, Шмелёв, 2000, с.106], используемым ими вслед за Е. А. Земской [Земская, 1955].
оказывается равнозначным ее осуществлению» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 110].
В осетинских бесприставочных глаголах движения совмещено обозначение ненаправленных (разнонаправленных) и однонаправленных действий: ц&уын - идти, ходить; згъорын - бегать, бежать; т&хын - лететь, летать; х&сын - нести, носить; ласын - везти, возить и т. д.
Присоединение любой приставки к бесприставочному глаголу движения сообщает ему значение линейной однонаправленности и дополнительно (кроме приставки фж-) значение пространственной ориентации с позиции условного наблюдателя за действием при его локализации внутри, снаружи, наверху, внизу [Абаев, 1962; Исаев, 2010; Выдрин, 2016], поэтому одному и тому же русскому глаголу перемещения (наружу, внутрь, вниз) соответствуют два разных осетинских глагола в зависимости от локализации условного наблюдателя:
выити
(движение наружу)
воити
(движение внутрь)
поити вниз (спуститься)
поити наверх (подняться)
{
ац&уын - наблюдатель
находится внутри рац&уын - наблюдатель находится снаружи
&рбац&уын - наблюдатель
внутри бац&уын - наблюдатель снаружи
ныцц&уын - наблюдатель
наверху ярц&уын - наблюдатель внизу
сц^уын - без указания локализации наблюдателя
Преверб фж- может обозначать однонаправленное движение в любом направлении при любой локализации условного наблюдателя. Уточнение пространственно ориентационной семантики в случаях с обозначением действия движения глаголом с фж- актуализируется при необходимости контекстом. Принимая во внимание два вышеназванных факта, а именно:
1) осетинские бесприставочные глаголы движения вне контекста обозначают и однонаправленные, и ненаправленные (разнонаправленные) действия;
2) каждый осетинский преверб (кроме фж-) вносит в приставочное образование от глаголов движения наряду со значением определенного направления действия и значение определенной пространственной локализации условного
наблюдателя - находим объяснение тому факту, что русские глаголы со значением инхоативной начинательности типа заходить, забегать, зашагать и т. д. не имеют функционально-переводных соответствий среди осетинских приставочных глаголов движения. Причина, на наш взгляд, очевидна: русские глаголы движения со значением инхоативной начинальности остаются глаголами неоднонаправленными. Именно в силу этой семантической особенности - сохранения ненаправленности - «специальный содержательный концепт - глагол с приставкой за- закрепленный в русской словообразовательной модели только для описания начальной фазы глагольных ситуаций» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 109], не может иметь аспектуально-акциональной параллели среди осетинских приставочных глаголов движения.
Все осетинские приставочные глаголы движения являются однонаправленными и поэтому не могут выступать функционально-переводными соответствиями русских ненаправленных глаголов с приставкой за- в значении инхоативной начинательности. Для выражения этой разновидности начинательности в осетинском языке используются описательные обороты со вспомогательными глаголами байдайын / начать, приступить; райдайын / начать, приступить; сисын / начать, взяться (менее употребителен): ц&уын байдайын / заходить, начать ходить; згъорын райдайын / забегать, начать бегать; санчъех к&нын сисын/зашагать, начать шагать и др. Например:
Валько отпустил Костиевича и заходил по камере. - Валько яруагьта Костиевич яма камеряйы
рацу-бацу кянын байдыдта.
Акциональной особенностью осетинских соответствий русским глаголам со значением инхоативной начинательности является также и указание на кратный (или многоактный) характер начавшегося ненаправленного действия: в русских вариантах это значение присутствует имплицитно, а в осетинских вариантах оно обозначено глаголами многоактного повторно-возвратного СД (рацу-бацу к. / ходить, шагать туда-сюда; рауай-бауай к. / бегать, ходить туда-сюда и т. д.) [Левитская, 2019], от которых образованы глаголы в значении инхоативной начинательности, т. е. оба акциональных значения - и начинательность, и особая разновидность мультипликативности в осетинских формах эксплицированы. В этом плане осетинский язык проявляет большую последовательность в обозначении аспектуально-акциональных характеристик действия с инхоативной начинательностью, чем русский.
ингрессивная начинательность, маркированная превербом а-
Отдельного анализа и описания заслуживает ситуация в современном осетинском языке с выражением глаголами движения значения ингрессивной начинательности, когда «начало и продолжение действия слиты в едином целом, которое не членится на фазисы (достижение результата в процессе возникновения действия): пойти вскричать... Такие глаголы не могут быть преобразованы в сочетание с глаголом начать» (начать делать что-либо)» [Авилова, 1980, с. 597]. Наиболее выразительно начинательность этой разновидности выражается в современном русском языке глаголами с префиксом по-: пойти, побежать, поплыть, поехать, полететь, помчаться и т. д., а в осетинском языке - приставочными образованиями с а-. Заметим, что русский префикс по- в таком значении присоединяется к глаголам однонаправленного движения. Что касается осетинских функционально-переводных соответствий русским глаголам движения со значением ингрессивной начина-тельности, маркированным приставкой по-, то, как подтверждает фактический материал, это, как правило, глаголы с приставкой а-. (Есть еще и группа бесприставочных глаголов движения с имплицитным присутствием в их семантике идеи направленности движения типа раст уын/отправляться в путь; тъ&б&ртт к./мчаться, бежать; &схуысын разм&/рваться вперед и т. д., от которых с помощью преверба фж- возможно также выражение значения ингрессивной начинательности: ф&раст уын / отправиться; ф&тъб&ртт к. / помчаться, побежать; фесхуысын1 разм& / рвануться вперед и т. д., но об этой части глагольной лексики речь будет идти ниже.) Сосредоточим наше внимание на факте актуализации значения ингрессивной начинательности в глаголах движения именно в приставочных образованиях с а- (другие осетинские приставки это значение не маркируют). Например:
Олег. с силой оттолкнувшись от угла, побежал вниз
по улице, к балке. - Олег. кьуляй йяхи асхойгайя,
уынг-уынг азгъордта дал&м&, &рхы'рд&м.
Объяснение факта обозначения ингрессивной начинательности в осетинских глаголах движения именно приставочными образования с а- кроется, на наш взгляд, в том, что в отличие от других превербов, только данный преверб при соединении с глаголами движения вносит значение
фе— вариант приставки фж- как результат стяжения гласного приставки и начального гласного ж- корня.
удаления прочь по горизонтали в сторону от условного наблюдающего за действием, что не противоречит не только идее начала действия линейного перемещения в широком смысле слова, но и идее слияния начала с последующим протеканием действия. Пространственно-ориентационная семантика этого преверба обеспечивает возможность выражения с его помощью ингрессивной начинательности и тем самым функционального соответствия русским глаголам с приставкой по-, образующей от бесприставочных однонаправленных глаголов движения значение ингрессивной начинательности.
Выше мы уже упоминали о способности преверба а- маркировать значение делимитативно-сти при соединении с глаголами определенных лексико-семантических разрядов, в том числе и с глаголами движения при актуализации в них (в соответствующем контексте) значения ненаправленного перемещения: арат&х-бат&х к. / полетать; аразгъор-базгъор к./побегать; арадав-бадав к./поносить и др. Например:
Ваня бесцельно потыкался из угла в угол и сел, не утишив угрызений совести.
Ваня янясярфат рауай-бауай акодта иу къуымхй иннх къуыммх яма ярбадт, - йя зярды цы уыд, уый йя къухы на бафтгайя.
Обращает на себя внимание в осетинских вариантах глагольных форм комбинация значений делимитативности и кратности (многоактности) действия, которые маркируются соответствующими морфологическими показателями: делимитатив-ность - превербом а-, повторно-возвратная много-актность - сложным префексом ра- - ба- и повтором основы (глагол характеризованного многоактного повторно-возвратного СД).
Таким образом, сопоставление аспектуально-акциональных потенциалов осетинских глаголов движения с приставкой а- и русских глаголов с приставкой по- обнаруживает черты сходства при выражении русско-осетинскими функционально-переводными соответствиями значения ингрессивной начинательности, когда в контексте актуализируется идея однонаправленного характера перемещения: азгъорын/побежать, ат&хын /полететь, ацкуын / пойти и т. д., а также при выражении делимитативности, когда в контексте актуализируется идея ненаправленного движения: аленк к. / поплавать, арабыр-бабыр к. / поползать, арадав-бадав к./поносить и т. д. Очевидны и определенные расхождения: при выражении инхоа-тивной начинательности осетинские глаголы могут комбинировать это значение с другими акцио-нальными оттенками, например с многоактностью:
рацу-бацу к. байдайын / начать ходить туда-сюда, заходить; разгъор-базгъор сисын/забегать, начать бегать туда-сюда и др.; так же, впрочем, как и при обозначении делимитативного характера движения, о чем речь шла выше. В осетинских вариантах функциональных соответствий каждый из акцио-нальных смыслов морфологически маркируется, тогда как в русских вариантах обозначается только начинательность, другие смыслы присутствуют имплицитно. Данный факт составляет выразительную аспектуальноакциональную идиоэтническую особенность современного осетинского языка.
Значение делимитативности действия в современном осетинском языке выражается приставочными образованиями с а- от глаголов разных лексико-семантических разрядов непредельной семантики [Цалиева, 1983], как, впрочем, и в современном русском языке - с помощью приставки по- [Зализняк, Шмелёв, 2000]. При соединении с приставкой а- происходит сдвиг в семантике осетинского глагола, значение образованной приставочной лексемы попадает в сферу семантики СВ, и тем самым и в сферу категории предельности. В таких глаголах «предел носит иной характер, чем в обычных предельных глаголах: он обусловлен не внутренним содержанием действия, не внутренней логикой его развития, а большей или меньшей, но всегда ограниченной "порцией времени", отведенной на протекание этого действия. С известной точки зрения, такой чисто временной предел... тоже должен быть назван "внутренним", не только в том смысле, что на его наличие указывает сама форма глагола, его основа (а именно - приставка), а не какой-либо "внешний", т. е. контекстный ограничитель - другое слово (ведь обстоятельство продолжительности действия лишь уточняет "порцию времени", указание на которую дано уже приставкой)» [Маслов, 1959, с. 200]. Глаголы такого рода выделяются как предельно количественные. Согласно нашим исследованиям, они образуются, как и в русском языке [Шелякин, 1972], не от всех непредельных основ, а главным образом от таких, которые обозначают действия и которые могут быть ограниченными временем или степенью его развития. Как справедливо заметила Н. С. Авилова, в русском языке иногда трудно различить в глаголах с префиксом по- значение «произвести действие слегка, с небольшой интенсивностью» и значение «произвести действие в течение недолгого времени». Иногда эти значения совмещаются: «Поговорили немного и разошлись» [Авилова, 1980, с. 599]. В осетинских глаголах с префиксом а- различение аттенуативности и делимитативности тоже довольно часто возможно только благодаря контексту, но «без преверба а- осетинский
глагол этих значений вовсе не имеет» [Цаболов, 1957, с. 339]. Например:
Катя поскребла еще раз.
Катя та ноджыд&р ахыртт-хыртт кодта.
ингрессивная начинальность, маркированная превербом фа-
Возвращаясь к теме выявления терминативно-временных значений, маркированных превербом фх-, в связи с анализом способов выражения ингрессивной начинательности, отметим, что факты функционирования приставочных образований с фх- в этой разновидности начинательно-сти наблюдаем в случаях соединения преверба фх- с бесприставочными глаголами в следующих лексикосемантических разрядах:
• глаголы движения, в семантике которых присутствует идея направленного перемещения:
.Сережка ринулся за ней и давай чесать нога за ногу.
.Афта Сережка кафга-кафын фяраст й& ф&дыл.
Валя сорвалась с холма и во всю прыть, как в детстве, помчалась им навстречу. Валя асхъиудта къуыбырай, ама-иу сываллонай куыд кодта, афта фэтьябартт кодта с& разм&.
В данном разряде глагольной лексики значение начинательности выражается приставочными образованиями с фх-, производными от многозначных глаголов (с предельными и непредельными значениями), и в этих случаях мы наблюдаем возможности обозначения и ингрессивной, и инхоативной начинательности. Например, сравним приставочные образования с фх- от предельного и непредельного значениий глагола зм&лын / двигаться, трогаться, шевелиться:
Однако, когда танк тронулся и танкисты рассмотрели, что с ними едет молодая женщина, они изменили отношение к ней.
Фала куыддар танк фезмялыд ама танкистта аркастысты, сема арыгон сылгоймаг кай цауы, уыма, уад ам фыццаджы цастай нал кастысты.
Тронулся / фезм&лыд ^ тронуться / фезм&лын, т. е. начать и продолжить движение.
В данном примере реализуется значение ингрессивной начинательности, когда предельный «глагол с исходным значением «начать < нечто делать > оказывается как бы заместителем действия
в целом» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 109]. В случаях же реализации значения начинательности от производящего непредельного многоактного глагола шевелиться наблюдаем пример реализации инхоативной начинательности, когда по начальной фазе действия можно идентифицировать все действие:
«Полицай» вышел из камеры, и дверь захлопнулась, и ключ завизжал в замке.
«Пъолицай» рацыди камерайа, дуар ныггуыпп ласта, ама дагъал фезмялыдис (букв. 'зашевелился'. - А. Л.) гуыдыры хуылфы
Завизжал / фезмалыдис (зашевелился) ^ фезмалын / зашевелиться ^ змалын / шевелиться.
Случаи, когда от многозначного глагола возможно образование и инхоативного, и ингрессивного вариантов начинательности наблюдаем и в русском языке [там же]: в контексте инхоативности акцент делается на характерном способе движения (в нашем примере - фезмалыдис/завизжал - многоактное действие «зашевелился с характерным звуком»), а в контексте ингрессивности акцент - на однонаправленности цельного движения, начало и продолжение которого слиты (в нашем примере глагол фезмалыдис / тронулся). Использование приставочных глаголов с фх- для обозначения игрессив-ной начинательности в подобных случаях вполне объяснимо тем, что данный преверб не имеет определенной, закрепленной за ним пространственно-ориентационной семантики, но, являясь элементом системы осетинских глагольных приставок с общей для них исторической миссией - маркировать предельность и обозначать линейный однонаправленный характер перемещения, обеспечивает приставочным образованиям с фх- участие в обозначении ингрессивной начинательности;
• разряд приставочных образований с фх-, участвующих в обозначении ингрессивной начинательности, - это производные от глаголов со значением внутреннего состояния, восприятия, чувствования. Начало состояния в глаголах этой группы смыкается фактически с полным переходом в это состояние, например,
Олег почувствовал угрызения совести от того, что он до сих пор не навестил Валю. Олег фенкьардта, фасмон кай каны, ныронг Валяйы кай на бабараг кодта, уый тыххай.
Глаголы подобной семантики передают не столько начало состояния, сколько его самодостаточность, и совершенно не существенно, в течение
какого времени продолжаются эти состояния, -главное то, что в них начинательное значение смыкается с результативным. Отметим также, что осетинскими функционально-переводными эквивалентами русских глаголов с приставками о-/об-, у-, примыкающими к данному разряду (обозначение наступления внутреннего состояния человека), тоже являются образования с приставкой фх-. Например:
На лице денщика появилось выражение не то чтобы страха, но сомнения в том, что он, денщик, поступает достаточно выгодно для себя...
Салдат та тарсга на, фала фжгуырысхо (букв. 'усомнился'. - А. Л.), хъуыддаг ын хорз куы на рауайа, ууыл.
Что касается глаголов типа заболеть, которые можно было бы, по мнению А. А. Зализняк и А. Д. Шмелёва, «назвать несобственно-инхоатив-ными и отнести их к группе инхоативных глаголов» [Зализняк, Шмелёв, 2000, с. 108], то в их осетинских функционально-переводных параллелях наблюдаем актуализацию именно результативной компоненты, что позволяет говорить об обозначении в этих случаях скорее не начального отрезка действия, а результата действия целиком, поэтому в подобных глаголах следует вести речь об их принадлежности к общерезультативному СД. Дело в том, что русскому глаголу заболеть (и др. глаголам подобной семантики) соответствует осетинский составной глагол СВ ф&рынчын уын / стать больным, образованный от глагола НСВ рынчын уын / быть больным, болеть, т. е. осетинский глагол НСВ обозначает «состояние («state» по Вендлеру), а СВ - переход в этой состояние («achievement» по Вендлеру)» [там же, с. 57], в то время как в русском языке перфективный глагол заболеть означает «начать быть больным», а имперфективный - заболевать - имеет «значение процесса прохождения подготовительной фазы (отличной от срединной). описывает состояние, непосредственно предшествующее состоянию быть больным. Именно существование такой начальной (подготовительной) фазы и отличает эти глаголы от собственно-инхоативных» [там же, с. 108]. Очевидны нюансы в аспектуально-акциональных потенциалах сравниваемых осетинских и русских функциональных эквивалентов и перевес в пользу значения результативности в осетинской версии, что подтверждают примеры, подобные ниже приведенному:
С юных лет работая в вечной сырости, Александр Федорович нажил свирепый ревматизм, вышел на пенсию и стал сторожем в тресте.
йа арыгон бонтай фастама куыста анусон уымалы. Афтамай Александр Федорович фярынчын
&ндысн&г&и, куыст ныууагъта ма пенсии иста, стай
ныллаууыди тресты гасай...
Значение общерезультативного СД в русском глаголе нажил в составном именном сказуемом нажил свирепый ревматизм передается осетинским функциональным вариантом ф&рынчын &ндысн&г&й (букв, 'стал болен ревматизмом').
Таким образом, завершая краткое освещение способности преверба фж- маркировать в современном осетинском языке значение начинательно-сти, подчеркнем, что это преимущественно ингрес-сивная разновидность начинательности, которая соединяет в себе значения начала действия и его результата. Этот факт чрезвычайно важен для понимания аспектуально-акциональной сферы употребления приставочных образований с фж- во всей ее полноте, поскольку этот преверб имеет особый статус, обеспечивающий ему неограниченную востребованность и участие в маркировке многих акциональных смыслов при соединении с глаголами как предельной, так и непредельной семантики.
заключение
Вышеприведенные факты убеждают в том, что осетинский и русский языки заметно расходятся в обозначении универсального значения начала действия (процесса, состояния). В осетинском языке, в отличие от русского, дополнительно к значению начинательности могут присоединяться такие акциональные оттенки, как внезапность, неожиданность начала действия (ярбадымын / неожиданно задуть (о ветре) и др.), подчеркнутость начала как искомый результат действия (базарын / запеть и т. д.), интенсивность, экспрессивность начала (ныхъхъ&р к. / заорать, громко закричать и др.), маркируемые соответствующими приставками. Исследованный материал позволил установить, что в современном осетинском языке начинательная акциональность представлена так же, как и в русском, двумя разновидностями: инхоативной и ингрессивной. Инхоативная начинательность в осетинском выражается приставочными образованиями с превербами жрба-, ба-, ны-, жр-, с-, но в отличие от русского языка эта разновидность начинательности, обозначающая начало как приступ к действию и синонимичная конструкции «начать что-то делать», не образуется с помощью приставок от глаголов движения.
В русском языке значение инхоативной начинательности образуется от глаголов ненаправленного перемещения и обозначается с помощью приставки за-, присоединение которой к этому классу глаголов не придает им значения
однонаправленности, они остаются ненаправленными (заходить, забегать, залетать и др.), тогда как в осетинском языке присоединение любой приставки к глаголу движения придает ему значение однонаправленности в обязательном порядке. Поэтому функциональными соответствиями русских глаголов в значении инхоативной начи-нательности в осетинском могут выступать только описательные обороты со вспомогательными глаголами (райдайын / начать, приступить; байдай-ын / начать, приступить; сисын / начать, взяться), например, згъорын райдайын / начать бегать и т. д. Акциональной особенностью осетинских соответствий русским глаголам движения со значением инхоативной начинательности является также и эксплицитное указание на кратный характер начавшегося ненаправленного (разнонаправленного) действия благодаря маркировке кратного характера действия в глаголе повторно-возвратного СД, дополнительно к обозначению его начала (рацу-бацу канын байдайын / заходить, зашагать туда-сюда и т. д.).
Наблюдаются идиоэтнические особенности и в обозначении ингрессивной начинательности в группе глаголов движения, когда начало и продолжение действия слиты воедино. Большая часть осетинских глаголов движения в значении ингрессивной начинательности маркируется превербом а-, поскольку только его пространственно ориентированная семантика не противоречит идее линейного перемещения в широком смысле слова и идее слияния начала с последующим его протеканием, и тем самым функционально соответствует русским глаголам движения с приставкой по-, присоединяемой к однонаправленным глаголам перемещения. При актуализации в приставочных образованиях с а- в соответствующих контекстах идеи ненаправленного движения в осетинском языке так же, как и в русском при соединении приставки по- с глаголами ненаправленного движения, образуется глагол со значением делимитативности (аленк к. / поплавать, арабыр-бабыр к. / поползать
и др.). Причем делимитативная акциональность в осетинском может комбинироваться с другими акциональными оттенками (многоактности / кратности), как, например, в вышеприведенных примерах. Что касается выражения ингрессивной начинательности приставочными образования с фх-, то они выступают в этом значении только при соединении фх- с глаголами движения, в семантике которых уже присутствует идея однонаправленности перемещения (ф&раст уын /отправиться в путь; ф&тъ&б&ртт к. /помчаться и др.). Кроме вышеназванного разряда глагольной лексики приставочные образования с фх- принимают участие так же, как и в русском языке, в обозначении ингрессивной начинательности и в глаголах со значением внутреннего состояния, восприятия, чувствования (фенхъ&лын / подумать; ф&к&сын / показаться, почудиться и др.). Осетинские приставочные глаголы, являясь предельными глаголами, при обозначении начинательности, акциональная суть которой является тем результатом, на достижение которого направлено действие, выступают носителями результативной акциональности, поскольку «значение результативности вообще является одним из основных аспектуальных значений категории предельности» [Шелякин, 2017, с. 68].
Расширяя границы наших аспектологических представлений об универсальных и идиоэтни-ческих компонентах в строении функционально-семантического поля аспектуальности в родственных индоевропейских языках (осетинском и русском) на примере особенностей глаголов терминативно-временного начинательного способа действия, а также учитывая, что «языковые значения всегда дают не механическую копию действительности, а ее отражение, своеобразно преломленное сознанием человека» [Маслов, 2004б, с. 309], мы всё больше убеждаемся в единстве закономерностей восприятия мира носителями разных языков и уникальной специфичности отражения этих закономерностей в каждом из сопоставляемых языков.
список источников
1. Шелякин А. М. Способы действия в поле лимитативности // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованное^. Таксис. М. : URSS, 2017. С. 63-85.
2. Цалиева (Левитская) А. А. Аспектуальность в осетинском языке, ее генетические и ареальные связи: дис. ... канд. филол. наук. Л., 1983.
3. Недялков В. П. Начинательность и средства ее выражения в языках разных типов // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектология. Временная локализованность. Таксис. 7-е изд. М. : Ленанд, 2017. С. 180-195.
4. Маслов Ю. С. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии // Избранные труды. Аспектология. Общее языкознание. М. : Языки славянской культуры, 2004а. С. 369-394.
5. Левитская А. А. О видовой несоотносительности в современном осетинском языке (влияние универсальных и идиоэтнических факторов) // Вопросы языкознания. 2007. № 5. С. 89-107.
6. Зализняк А. А., Шмелёв А. Д. Введение в русскую аспектологию. М. : Языки русской культуры, 2000.
7. Авилова Н. С. Способы глагольного действия // Русская грамматика. М. : Наука, 1980. Т. I. С. 596-604.
8. Земская Е. А. Типы одновидовых приставочных глаголов в современном русском языке // Исследования по грамматике русского литературного языка. М. : Изд-во Академии Наук СССР, 1955. С. 5-41.
9. Абаев В. И. Грамматический очерк осетинского языка. В кн. : Осетинско-русский словарь. 2-е изд. Орджоникидзе, 1962. С. 494-662.
10. Исаев М. И. Осетинский язык: учебно-методическое пособие. Владикавказ : Изд-во СОГУ, 2010.
11. Выдрин А. П. Превербы в осетинском языке: взаимодействие с категорией времени // Грамматические категории в языках мира: иерархия и взаимодействие: материалы докладов / Институт лингвистических исследований РАН. СПб. : Нестор-История, 2016. С. 9-15.
12. Левитская А. А. Мультипликативные способы действия в современном осетинском языке: повторно-возвратный способ действия (в сопоставлении с русским) // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. 2019. № 3. С. 21-33.
13. Маслов Ю. С. Глагольный вид в современном болгарском литературном языке (значение и употребление) // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. М. : АН СССР, 1959. С. 157-312.
14. Шелякин М. А. Приставочные способы глагольного действия и категория вида в современном русском языке (к теории функционально-семантической категории аспектуальности): дис. ... д-ра филол. наук. Л., 1972.
15. Цаболов Р. Л. К истории осетинских превербов // Известия Северо-Осетинского научно-исследовательского института. 1957. Т. XIX. С. 319-354.
16. Маслов Ю. С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Избранные труды. Аспектология. Общее языкознание. М. : Языки славянской культуры, 2004б. С. 305-364.
references
1. SheLyakin, A. M. (2017). Sposoby deystviya v pole limitativnosti = Methods of action in the field of limitativity. Teoriya funktsional'noy grammatiki: Vvedeniye. Aspektual'nost'. Vremennaya lokalizovannost'. Taksis (pp. 63-85). Moscow: URSS. (In Russ.)
2. Tsalieva (Levitskaya), A. A. (1983). Aspektual'nost' v osetinskom yazyke, yeye geneticheskiye i areal'nyye svyazi = Aspectuality in the Ossetian language, its genetic and areal connections: PhD in Philology. Leningrad. (In Russ.)
3. Nedyalkov, V. P. (2017). Nachinatel'nost' i sredstva yeye vyrazheniya v yazykakh raznykh tipov = Initiativeness and means of its expression in languages of different types. Teoriya funktsional'noy grammatiki: Vvedeniye. Aspek-tologiya. Vremennaya lokalizovannost'. Taksis. (pp. 180-195). 7th ed. Moscow: Lenand. (In Russ.)
4. Maslov, Yu. S. (2004a). K osnovaniyam sopostavitel'noy aspektologii. Izbrannyye trudy. Aspektologiya. Obshcheye yazykoznaniye = To the foundations of comparative aspectology. Selected works. Aspectology. General Linguistics. (pp. 305-364.) Moscow: Languages of Slavic culture. (In Russ.)
5. Levitskaya, A. A. (2007). O vidovoy nesootnositel'nosti v sovremennom osetinskom yazyke (vliyaniye univer-sal'nykh i idioetnicheskikh faktorov) = On species disparity in the modern Ossetian language (the influence of universal and idioethnic factors). Issues of Linguistics, 5, 89-107. (In Russ.)
6. Zaliznyak. A. A., Shmelev, A. D. (2000). Vvedeniye v russkuyu aspektologiyu = Introduction to Russian aspectology. Moscow: Languages of Russian culture.
7. Avilova, N. S. (1980). Sposoby glagol'nogo deystviya. Russkaya grammatika = Modes of Verbal Action. Russian grammar. (pp. 596-604). Vol. I. Moscow: Nauka. (In Russ.)
8. Zemskaya, E. A. (1955). Tipy odnovidovykh pristavochnykh glagolov v sovremennom russkom yazyke = Types of single-species prefixed verbs in the modern Russian language. Issledovaniya po grammatike russkogo liter-aturnogo yazyka (pp. 5-41). Moscow: Izd-vo Akademii Nauk SSSR. (In Russ.)
9. Abaev, V. I. (1962). Grammaticheskiy ocherk osetinskogo yazyka = Grammatical essay of the Ossetian language. In the book: Ossetian-Russian dictionary. (pp. 494-662). 2nd ed. Ordzhonikidze, (In Russ.)
10. Isaev, M. I. (2010). Osetinskiy yazyk. Uchebno-metodicheskoye posobiye = Ossetian language. Educational and methodological manual. Vladikavkaz: Publishing House of NOSU. (In Russ.)
11. Vydrin, A. P. (2016). Preverby v osetinskom yazyke: vzaimodeystviye s kategoriyey vremeni // Grammaticheskiye kategorii v yazykakh mira: iyerarkhiya i vzaimodeystviye. Materialy dokladov. Institut lingvisticheskikh issledovaniy RAN = Preverbs in the Ossetian language: interaction with the category of time. Grammatical categories in the
languages of the world: hierarchy and interaction (pp. 9-15). Abstracts of the reports. Institute of Linguistic Research of the Russian Academy of Sciences, St. Petersburg: Nestor-History. (In Russ.)
12. Levitskaya, A. A. (2019). Mul'tiplikativnyye sposoby deystviya v sovremennom osetinskom yazyke: povtorno-vozvratnyy sposob deystviya (v sopostavlenii s russkim) = Multiplicative modes of action in the modern Ossetian language: a re-return mode of action (in comparison with Russian). Izvestiya Yuzhnogo federal'nogo universiteta. Filologicheskiye nauki, 3, 21-33. (In Russ.)
13. Maslov, Yu. S. (1959). Glagol'nyy vid v sovremennom bolgarskom literaturnom yazyke (znacheniye i upotrebleniye) Verb form in the modern Bulgarian literary language (meaning and usage). Voprosy grammatiki bolgarskogo literaturnogo yazyka (pp. 157-312). Moscow: AN SSSR. (In Russ.)
14. Shelyakin, M. A. (1972). Pristavochnyye sposoby glagol'nogo deystviya i kategoriya vida v sovremennom russkom yazyke (k teorii funktsional'no-semanticheskoy kategorii aspektual'nosti) = Prefixed methods of verbal action and the category of the type in modern Russian (to the theory of the functional-semantic category of aspectuality): Senior Doctoral thesis in Philology. Leningrad. (In Russ.)
15. Tsabolov, R. L. (1957). K istorii osetinskikh preverbov = To the history of Ossetian preverbs. Izvestija Severo-Osetinskogo nauchno-issledovatel'skogo instituta (pp. 319-354). Vol. XIX. (In Russ.)
16. Maslov, Yu. S. (20046). Sistema osnovnykh ponyatiy i terminov slavyanskoy aspektologii = System of basic concepts and terms of Slavic aspectology. Selected works. Aspectology. General Linguistics. Izbrannyye trudy. Aspektologiya. Obshcheye yazykoznaniye (pp. 369-394). Moscow: Languages of Slavic culture. (In Russ.)
информация об авторе
Левитская Алина Афакоевна
кандидат филологических наук, доцент
руководитель отдела культурного наследия Института истории и археологии Республики Северная Осетия-Алания
information about the author
Levitskaya Alina Afakoevna
PhD (Philology), Associate Professor, Head of Cultural Heritage Department, Institute of History and Archeology of the Republic of North Ossetia-Alania
Статья поступила в редакцию 06.05.2022 одобрена после рецензирования 06.06.2022 принята к публикации 11.07.2022
The article was submitted 06.05.2022 approved after reviewing 06.06.2022 accepted for publication 11.07.2022
