CC BY
97
оригинальная статья
DOI: 10.26794/2587-5671-2019-23-4-43-56 УДК 336.71(045) JEL G21, G28
(СО ]
Резервный буфер капитала как инструмент макропруденциальной политики
Г. Г. Господарчук
Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского,
Нижний Новгород, Россия https://orcid.org/0000-0003-3660-6779
BY 4.0
АННОТАЦИЯ
Анализ основных положений Базеля III показывает, что в рамках макропруденциальной политики задача повышения финансовой устойчивости банковского сектора решается путем увеличения капитала банков и создания новых инструментов для решения краткосрочных проблем с ликвидностью. Предлагаемые меры выглядят хорошо проработанными, за исключением одного обстоятельства - количественные значения нормативных требований к увеличению капитала банков недостаточны для достижения целей макропруденциальной политики. В настоящем исследовании поставлена цель - разработать аналитический инструментарий, позволяющий формировать количественные цели макропруденциальной политики и обеспечивать их достижение на основе упорядочения требований к капиталу банков. Использовались методы сравнительного и GAP-анализа. Эмпирический анализ выполнен с применением данных о динамике российского фондового индекса IMOEX, данных из отчетов Банка России и финансовых отчетов системно значимых российских банков. По результатам исследования определена количественно выраженная стратегическая цель макропруденциальной политики Российской Федерации, предложено постепенное повышение норматива достаточности капитала российских банков до 40%, разработан календарный план поэтапного достижения стратегической цели в течение 10 лет, показана реалистичность достижения этой цели банками. В качестве регулятивного инструмента, позволяющего наращивать достаточность капитала банков в соответствии с целевым уровнем, предложено использовать дополнительное нормативное требование к капиталу в виде резервного буфера, имеющего динамический и адаптивный характер. На основании эмпирического анализа возможностей и последствий применения нового регулятивного инструмента доказана целесообразность его введения для повышения эффективности макропруденциальной политики Российской Федерации. Ключевые слова: макропруденциальная политика; достаточность капитала; буфер капитала; устойчивость банковского сектора
Для цитирования: Господарчук Г. Г. Резервный буфер капитала как инструмент макропруденциальной политики. Финансы: теория и практика. 2019;23(4):43-56. DOI: 10.26794/2587-5671-2019-23-4-43-56
original paper
Reserve Capital Buffer as an Instrument of Macroprudential Policy
G. G. Gospodarchuk
National Research University, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod, Russia
https://orcid.org/0000-0003-3660-6779
abstract
The analysis of Basel III main provisions shows that within the macroprudential policy, increasing the financial stability of the banking sector is achieved by growing the capital of banks and creating new tools to solve short-term liquidity problems. The proposed measures seem well developed, except one fact - the quantitative values of the regulatory requirements for growing the bank capital are insufficient to achieve the macroprudential policy objectives. This study aims to develop analytical tools allowing to form quantitative objectives of the macroprudential policy and to deliver them by streamlining the capital requirements of banks. The methods of comparative and GAP analyses were used in the study. The empirical analysis was performed with the data on the Russian stock index IMOEX dynamics, the data from the reports by the Bank of Russia and financial reports of systemically important Russian banks. According to the study results, a quantitative strategic objective of the macroprudential policy in the Russian Federation was determined, a gradual increase in the capital adequacy ratio of Russian banks to 40% was proposed, a calendar plan was developed to achieve the strategic objective stagewise in 10 years, and banks are realistic in achieving this objective. As a regulatory
instrument to grow the capital adequacy of banks according to the target Level, it is proposed to use an additional regulatory capital requirement in the form of a reserve buffer of a dynamic and adaptive nature. The empirical analysis of the possibilities and consequences of a new regulatory instrument application proved the expediency of its introduction to improve the effectiveness of the macroprudential policy in the Russian Federation. Keywords: macroprudential policy; capital adequacy; capital buffer; banking sector sustainability
For citation: Gospodarchuk G. G. Reserve capital buffer as an instrument of macroprudential policy. Finance: Theory and Practice. 2019;23(4):43-56. DOI: 10.26794/2587-5671-2019-23-4-43-56
ВВЕДЕНИЕ
Мировой финансовый кризис 2008 г. показал, что требования к финансовой устойчивости банков были недостаточны. Это привело к появлению новой концепции международного банковского регулирования, известной как Базель III1. В рамках реализации этой концепции было введено более строгое определение капитала банков, увеличивающего их способность поглощать убытки. Были установлены новые требования к достаточности капитала, включающие формирование защитного буфера капитала на уровне 2,5% и контрциклического буфера капитала2 в размере 0,0-2,5% от совокупных активов, взвешенных по уровню риска (RWA). Наряду с этим Базельским соглашением предусматривалось введение показателя леве-риджа на уровне не ниже 3% отношения капитала банка к совокупному объему его активов и внебалансовых обязательств, не взвешенных по уровню риска3.
Важнейшим аспектом Базеля III являлись более жесткие требования к капиталу системно значимых банков (Global systemically important banks), оказывающих существенное влияние на мировую финансовую систему. К банкам, идентифицированным как системно значимые на глобальном уровне (GSIBs), были установлены дополнительные требования по достаточности капитала первого уровня. Величина надбавки составила от 1 до 3,5% к активам, взвешенным по уровню риска4. Одновременно Ба-зельский комитет по банковскому надзору обратил
1 Basel Committee on Banking Supervision. Basel III: A global regulatory framework for more resilient banks and banking systems, 2010. URL: https://www.bis.org/publ/bcbs189.pdf (дата обращения: 23.05.2019).
2 Basel Committee on Banking Supervision. Guidance for national authorities operating the countercyclical capital buffer. Bank for International settlements, 2010. URL: https:// www.bis.org/publ/bcbs187.pdf (дата обращения: 23.05.2019).
3 Basel Committee on Banking Supervision. Basel III leverage ratio framework and disclosure requirements, 2014. URL: https://www.bis.org/publ/bcbs270.pdf (дата обращения: 23.05.2019).
4 Basel Committee on Banking Supervision. Global systemi-
cally important banks: updated assessment methodology and the higher loss absorbency requirement, 2013. URL: https://
www.bis.org/publ/bcbs255.pdf (дата обращения: 23.05.2019).
внимание на банки, которые не идентифицируются как системно значимые на глобальном уровне, но банкротство которых может иметь негативное влияние на экономику отдельной страны. К ним рекомендовано применять специальные меры регулирования5, что привело к установлению дополнительной надбавки за системную значимость банков на уровне национальных юрисдикций в размере от 0,0 до 2,0%.
В ноябре 2015 г. Совет по финансовой стабильности повысил требования к финансовой устойчивости глобальных системно значимых банков, утвердив стандарт общей способности поглощения убытков (TLAC). Стандартом устанавливались минимальные требования к поглощению потерь и способности к рекапитализации для GSIBs6. При этом под способностью поглощать убытки понималось наличие дополнительных ресурсов в форме капитала первого уровня и определенных долговых инструментов, которые могут быть использованы для покрытия потерь на этапе урегулирования несостоятельности финансовых институтов. Уровень требований к способности финансовых институтов поглощать убытки определялся с учетом объемов средств, фактически потребовавшихся для урегулирования обязательств при банкротствах крупных кредитных организаций. Минимальные требования TLAC установлены на уровне 16% от RWA и 6% от знаменателя коэффициента левериджа. Требования вступают в силу с 1 января 2019 г. в странах с развитыми рынками, а с 1 января 2025 г. — в странах с формирующимися рынками. В дальнейшем (с 2022 г. для развитых стран и с 2028 г. для раз-
5 Basel Committee on Banking Supervision. A framework for dealing with domestic systemically important banks, 2012. URL: https://www.bis.org/publ/bcbs233.pdf (дата обращения: 23.05.2019); Basel Commitee on Banking Supervision. Regulatory consistency assessment programme (RCAP) — assessment of Basel III G-SIB framework and review of D SIB frameworks — European Union, 2016. URL: https://www.bis. org/bcbs/publ/d372.pdf (дата обращения: 23.05.2019).
6 Financial Stability Board. Principles on loss-absorbing and recapitalisation capacity of G-SIBs in resolution total loss-absorbing capacity (TLAC) term sheet, 2015. URL: https:// www.fsb.org/wp-content/uploads/TLAC-Principles-and-Term-Sheet-for-publication-final.pdf (дата обращения: 23.05.2019).
вивающихся стран) указанные требования будут повышены до 18 и 6,75% соответственно. Предполагается, что за счет TLAC крупные банки смогут банкротиться, не вызывая финансовых кризисов, аналогичных кризису 2008 г.
Анализ основных положений Базеля III позволяет констатировать, что повышение устойчивости отдельных банков и банковского сектора в целом обеспечивается путем увеличения их буфера капитала и создания новых инструментов для поглощения шоков ликвидности. Однако эффективность этих нововведений, с точки зрения их влияния на достижение целей макропруденциальной политики, остается пока за рамками нормативно-правовой базы. Как указывается в публикации российских ученых [1], в новой парадигме финансового регулирования пока сохраняются некоторые недостатки, снижающие ее эффективность. Среди этих недостатков авторы акцентируют внимание на запаздывающем характере ответной реакции регулятора на новые риски. В дополнение к этому недостатку следует отметить, что на данный момент времени не определена верхняя граница увеличения общих требований к капиталу банков, не решен вопрос о совокупном влиянии регулятивных инструментов на эффективность макропруденциальной политики, включая достижение ее стратегических и текущих целей. Не сформирован аналитический инструментарий, позволяющий определять количественно выраженные цели макропруденциальной политики и механизм их достижения. Желание найти ответы на эти вопросы явилось мотивацией настоящего исследования.
ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ
Как показывают результаты исследований, изложенные в работах Galati & Moessner [2], Zulkhibri [3], литература об эффективности макропруденциальной политики и ее инструментов все еще находится в зачаточном состоянии и до сих пор дает лишь ограниченное руководство для принятия политических решений. Теоретические исследования макропруденциальной политики показывают неоднозначные результаты, а эмпирические исследования по этому вопросу не являются окончательными.
Тем не менее в последние годы предпринимаются все более активные усилия для восполнения этого пробела. Растет количество эмпирических исследований по изучению влияния некоторых макропруденциальных инструментов на целый ряд целевых переменных, таких как количество и цена кредита, амплитуда финансового цикла,
макроэкономическая финансовая стабильность и устойчивость банковского сектора. Предлагаются критерии оценки качества макропруденциальной политики. Анализируются эффекты от введения отдельных регулятивных инструментов и предлагаются меры по оптимизации портфеля этих инструментов.
Наибольшее количество работ по рассматриваемой тематике посвящено оценке влияния макропруденциальных инструментов на кредитную активность банков, финансовую стабильность и устойчивость банковского сектора. Так, Mankart, Michaelides, Pagratis [4] проанализировали влияние нормативных требований к достаточности капитала и левериджу на банковское кредитование. Авторы пришли к выводу, что ужесточение требований к капиталу банков приводит к снижению объемов кредитования, резервов и увеличению банкротства, а ужесточение требований к левериджу — к увеличению кредитования и снижению показателей банкротства.
Olszak, Roszkowska & Kowalska [5] подтверждают мнение о том, что макропруденциальная политика может обуздать проциклическое влияние банковского капитала на кредитование и, следовательно, введение ограничительных международных стандартов капитала, включенных в Базель III, полностью оправдано.
Aysan, Disli & Ozturk [6] также пришли к выводу о том, что внедрение макропруденциальных инструментов оказывает положительное влияние на финансовую стабильность.
Gornall & Strebulaev [7] установили, что регулирование капитала снижает банковский леверидж, но может увеличить банковский риск из-за компенсирующего увеличения левериджа заемщика. Несмотря на это, удвоение текущих требований к капиталу снижает риск банковского дефолта до 90% при небольшом увеличении процентных ставок по кредитам.
Noreen, Alamdar & Tariq [8] проанализировали взаимосвязи таких переменных, как буферы капитала, риск и экономический цикл в развивающихся странах и доказали релевантность буфера капитала и банковских рисков для устойчивости и стабильности банковского сектора.
Maurin & Toivanen [9] пришли к выводу, что адаптация банков еврозоны к более высоким требованиям к достаточности капитала снижает не только рост кредитования, но объемы операций с ценными бумагами, причем объем последних снижается более существенно. Одновременно с этим уменьшается объем привлеченных ресурсов.
Belem & Gartner [10] осуществили похожее исследование на данных по банкам Бразилии. Исследовалась взаимосвязь стоимости банкротства и большого перечня факторов. Стоимость банкротства — это количественное выражение «системной значимости» и «важности» банка. В результате исследования было установлено, что стоимость банкротства слабо связана со всеми прочими факторами. Следовательно, установка повышенных нормативов для системно значимых банков не имеет под собой естественных оснований. Их, конечно же, можно установить принудительно; и тогда надежность системно значимых банков, по мнению регулятивных органов, должна вырасти. Обнаруженное отсутствие естественных оснований этому никак не помешает. Оно лишь означает, что при увеличении нормативов конкурентоспособность крупных банков упадет, и это негативно повлияет на их надежность.
Danarsari, Viverita & Rokhim [11] исследовали взаимосвязь между буфером капитала и стабильностью банков Индонезии до и после финансового кризиса 2007-2008 гг. Используя динамическую регрессию, авторы доказали, что буфер капитала повышает стабильность банка.
Oduor, Ngoka & Odongo [12] проанализировали влияние повышенных требований к достаточности банковского капитала на финансовую стабильность в Африке. Авторы обнаружили, что увеличение регулятивного капитала улучшает конкурентные цены для иностранных банков, но делает отечественные банки менее конкурентоспособными в основном из-за высокой стоимости привлечения и удержания дополнительного капитала для отечественных банков, по сравнению с иностранными банками, которые могут получать более дешевый капитал от материнских компаний. Тем самым авторы поставили под сомнение эффективность усиленного регулятивного капитала в отношении стабильности и конкурентоспособности финансовой системы Африки.
Еще одним важным направлением исследований является оценка качества макропруденциальной политики. Анализируя подходы к регулированию капитала в рамках Базеля III, A. R. Admati [13] обращает внимание на недостатки в правилах, которые включают опасно низкие уровни капитала; сложную и проблемную систему весов риска, которая усугубляет системный риск и добавляет искажения; а также ненужную зависимость от плохих заменителей капитала. Основной проблемой в макроэкономической политике он считает распад управления и отсутствие подотчетности перед обществом во всей системе, включая политиков и экономистов.
В развитие этой темы A. Matysek-Jedrych [14] предлагает оценивать качество институциональных механизмов макроэкономической политики на основе построения рейтингов макропруденциальной ответственности и прозрачности органов власти в странах ЕС.
M. Dumicic [15] исследовал эффективность макропруденциальной политики с точки зрения ее влияния на снижение рисков финансовой стабильности. Автор пришел к выводу, что макропруденци-альная политика более эффективна в замедлении кредитования домашних хозяйств, чем кредитования нефинансового корпоративного сектора, главным образом потому, что последний имеет доступ к небанковскому и трансграничному кредиту в дополнение к внутреннему банковскому кредиту.
Pfeifer, Holub, Pikhart & Hodula [16] рассмотрели взаимосвязь между коэффициентами капитала и левериджа и пришли к выводу, что коэффициенты капитала и левериджа дополняют друг друга и что введение коэффициента макропруденциального левериджа может при определенных обстоятельствах повысить эффективность макропруденциальной политики.
И. Ларионова, Е. Мешкова [17] проанализировали эффективность использования финансового левериджа в целях повышения финансовой устойчивости российских банков. На основе проведенного анализа авторами сделан вывод о том, что на фоне существенного превышения планируемого уровня финансового левериджа банки сформировали высокорискованный портфель активов, который не улавливается новым нормативом. По мнению авторов, для повышения результативности данного регулятивного инструмента нормативные уровни коэффициента левериджа должны быть дифференцированы для банков с разной бизнес-моделью.
Zakaria & Fatine [18] предлагают использовать инструменты макропруденциальной политики в зависимости от конкретных экономических и финансовых ситуаций. По мнению авторов, разрыв выпуска, характеризующий экономический цикл, и Z-показатель являются промежуточными переменными для активации инструментов капитала. А коэффициенты ликвидности и изменения рентабельности банков являются двумя показателями раннего предупреждения для активации инструментов ликвидности.
Bui, Scheule & Wu [19] обращают внимание на противоречие в отношении надлежащего размера требований банков к капиталу и компромисса между затратами и выгодами от реализации более
высоких требований к капиталу. Авторы полагают, что умеренного увеличения буферов капитала банка достаточно для поддержания устойчивости финансовой системы, так как предложение кредита может быть затруднено, если уровень капитала банка будет слишком высоким.
P. H. Kupiec [20] оценил эффективность требования о минимальной «общей способности поглощать убытки» (TLAC) в глобальных системно значимых банках. Автор обращает внимание на то, что для достижения заявленных целей стандарт устанавливает минимальный TLAC для всех дочерних компаний и ограничивает возможности инвестирования средств TLAC. По мнению автора, эквивалентное, но гораздо более простое решение состоит в том, чтобы значительно повысить нормативные требования к капиталу системно значимых банковских дочерних компаний.
R. J. Herring [21] также отмечает сложность регулирования финансовой стабильности. На примере регулирования капитала он показал, как геометрически выросла сложность от введения Базельского соглашения о достаточности капитала в 1988 г. до введения Базеля III и стандарта TLAC в 2015 г. Проанализировав текущий набор требуемых коэффициентов достаточности капитала, автор предложил исключить из них 75%, не ставя под угрозу безопасность и надежность финансовой системы. При этом автор указал на очевидные преимущества более простой и прозрачной системы регулирования.
Обобщая результаты проведенных исследований, следует отметить, что, несмотря на явный прогресс, они не содержат конкретных рекомендаций по формированию количественно выраженных целей макропруденциальной политики и механизма их достижения, включая определение максимально допустимой нагрузки на капитал банков, соотнесение достаточности капитала с целями макропруденциальной политики и инструментами, применяемыми для достижения этих целей.
В связи с этим цель настоящего исследования будет состоять в разработке аналитического инструментария, позволяющего формировать количественные цели макропруденциальной политики и обеспечивать их достижение на основе упорядочения требований к капиталу банков.
МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Наша гипотеза состоит в том, что долгосрочные цели макропруденциальной политики должны быть направлены на достижение полной устойчивости национальной банковской системы. Основ-
ным инструментом, обеспечивающим достижение данной цели, должен быть дополнительный буфер капитала, имеющий динамичный и адаптивный характер и формируемый как разница между целевым и фактически достигнутым уровнем финансовой устойчивости банковского сектора.
Практическая реализация этой идеи предполагает использование методов сравнительного и ГЭП-анализа и выполнение следующих шагов:
• оценка общего уровня достаточности капитала для обеспечения полной устойчивости банковского сектора;
• формирование стратегических и текущих целей макропруденциальной политики, предусматривающих достижение полной устойчивости банковского сектора к концу заданного периода;
• разработка нового регулятивного инструмента, обеспечивающего достижение целей макроэкономической политики путем восполнения дефицита достаточности капитала;
• эмпирический анализ возможностей и последствий применения нового регулятивного инструмента — дополнительного буфера капитала.
ИССЛЕДОВАНИЕ
Оценка общего уровня достаточности капитала для обеспечения полной устойчивости банковского сектора
Под финансовой устойчивостью национальных банковских систем мы будем понимать их способность поглощать убытки, то есть наличие капитала, который может быть использован для покрытия внезапно возникающих потерь.
При выборе уровня требований к капиталу мы будем опираться на результаты исследований финансовых кризисов, выполненных Allen & Gu [22], Cheng & Mevis [23].
Allen & Gu проанализировали причины кризиса 2007-2009 гг. и сделали вывод о том, что этот кризис спровоцировали три типа риска: паника, падение цен на активы и заражение.
Cheng & Mevis исследовали глобальный финансовый кризис и кризис в зоне евро. Авторы обнаружили, что банки зоны евро пострадали от двух потрясений разной природы. Глобальный финансовый кризис затронул в основном крупные банки из-за потерь на инвестициях в ценные бумаги. Последовавший кризис в еврозоне ударил по более традиционным банкам, специализирующимся на розничном кредитовании, главным образом, за счет увеличения стоимости обесценения. Если первый шок оказал однократное влияние на прибыльность банков, то второй шок был более продолжитель-
ным и снизил доходность банков в периферийной Европе.
Опираясь на данные исследования, мы полагаем, что уровень требований к капиталу банков целесообразно определять величиной обесценения активов в период кризиса. Использование этого критерия требует ответа на два ключевых вопроса: по каким активам отслеживать обесценение? какой временной интервал использовать?
Мы полагаем, что необходимо анализировать широкий спектр активов, преимущественно нефинансовых. Рисковые банковские активы состоят в основном из кредитов нефинансовым корпорациям и вложений в корпоративные ценные бумаги. Доходность ценных бумаг зависит от финансового состояния корпораций точно так же, как и возвратность их кредитов. Что касается кредитов физическим лицам, то платежеспособность этих заемщиков зависит от общего состояния экономики и от состояния рынков, т.е. примерно от тех же факторов, что и доходность нефинансовых корпораций. Учитывая, что во время кризиса цены всех активов склонны меняться (падать) примерно одинаково, считаем, что в качестве индикатора удобнее всего использовать какой-либо широкий индекс фондового рынка, рассчитываемый по акциям. Акции не являются чисто финансовыми инструментами, поскольку их фундаментальная цена формируется из стоимости имущества компании и доходности ее бизнеса. При этом имущество нефинансовых компаний формируется широким спектром нефинансовых активов. Наряду с фундаментальными факторами цена акций зависит и от спекулятивной составляющей. Однако изменение ликвидности, т.е. приток и отток «горячих денег», оказывает влияние на стоимость акций только в краткосрочном периоде.
Временной интервал предлагаем ограничить периодом, равным одному году. В более краткосрочных периодах влияние дефицита ликвидности на цену активов является значительным. Краткосрочные проблемы ликвидности в острой фазе кризиса могут быть решены путем предоставления краткосрочных кредитов банкам со стороны Центрального банка. В связи с этим решение проблем ликвидности в острой фазе кризиса за счет капитала банков представляется нецелесообразным.
Индекс акций необходимо скорректировать на уровень инфляции, поскольку в современных условиях уровень инфляции примерно соответствует величине безрисковой процентной ставки для реальных заемщиков, а не величине ставки по краткосрочным кредитам для финансовых
компаний. Таким образом, уровень инфляции характеризует альтернативный вариант вложения средств.
Практические аспекты предложенного подхода к определению общего уровня достаточности капитала банков с учетом покрытия внезапно возникающих потерь мы исследовали на примере российского банковского сектора. В качестве индекса акций мы использовали индекс IMOEX. Данный индекс представляет собой ценовой, взвешенный по рыночной капитализации (free-float) композитный индекс российского фондового рынка, включающий наиболее ликвидные акции крупнейших российских эмитентов, виды экономической деятельности которых относятся к основным секторам экономики.
С целью корректировки индекса IMOEX на уровень инфляции нами были выполнены следующие действия. Значения годовой инфляции (ИПЦ), взятые из официальных источников7, мы преобразовали в индекс роста цен с базисом 1,00 на 1 января 1998 г. Затем путем интерполяции из годовых значений получили еженедельные значения индекса цен. Далее еженедельные значения индекса IMOEX мы разделили на еженедельные значения индекса цен и таким образом получили значения индекса IMOEX, очищенные от инфляции.
На рис. 1 представлена динамика индекса IMOEX, скорректированного на уровень инфляции, в период 1998-2019 гг.
На рис. 1 видны три периода обесценения активов российской экономики, которые соответствуют кризисам 1998, 2008 и 2014 гг. Глобальный кризис 2008 г. сопровождался резким обесценением активов российской экономики. Кризис 2014 г. носил менее выраженный характер по сравнению с кризисом 2008 г. В период кризиса 2014 г. обесценение активов растянулось на более длительный срок, а падение цен на активы было менее значительным, чем в 2008 г.
На рис. 1 можно увидеть величину падения цены активов во время кризисов. Анализируя кризис 2008 г. и принимая во внимание период усреднения 1 год (что было обосновано выше), получаем следующее. Непосредственно перед падением цен на активы индекс IMOEX более года находился примерно на одном и том же уровне — 250. После резкого падения цен активов в конце 2008 г. и по-
7 Индексы потребительских цен по Российской Федерации в 1991-2019 гг. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/ rosstat_main/rosstat/ru/statistics/tariffs/# (дата обращения: 02.07.2019).
Рис. 1 / Fig. 1. Динамика индекса IMOEX в период с 1998 по 2019 г. / IMOEX index dynamics in the period from 1998 to 2019
Источник/Source: исторические значения IMOEX с сайта Финам / historical IMOEX values from www.finam.ru. URL: https://www. finam.m/profile/mirovye-indeksy/micex/export/?market=6&em=13851&code=MICEX) (дата обращения: 05.07.2019).
следующего их отскока индекс 1МОЕХ составил в среднем 150. Максимальное падение индекса соответствовало его значению на уровне 66, но данное падение было краткосрочным и поэтому учитываться не должно. Таким образом, в кризис 2008 г. активы обесценились до 0,6 от докризисного уровня, а падение цен активов составило 40%. Для того чтобы такое падение не представляло проблем для банков, размер их капитала должен быть не менее 40% от величины рисковых активов.
Эту величину мы предлагаем рассматривать в качестве максимальной величины достаточности капитала, необходимой для полного покрытия возможных убытков в российском банковском секторе, возникающих в условиях кризиса. Это достаточно большая величина, по сравнению с нынешним нормативом Н1, но опыт 2008 г. показывает, что величины капитала банков явно недостаточно для покрытия убытков, возникающих в период кризисов. Так, например, в условиях кризиса 2008 г. ФРС США пришлось использовать механизмы по долгосрочному рефинансированию банков. Рефинансирование осуществлялось через выкуп у банков проблемных ценных бумаг. Условия выкупа были таковы, что получаемые банками деньги фактически обладали качествами собственного капитала. В еврозоне происходило примерно то же самое. Там была активирована программа «краткосрочного» рефинансирования банков, которая состояла в выкупе ценных бумаг и продолжалась 1,5 года. По истечении этого периода выкупленные
ценные бумаги с баланса ЕЦБ исчезли, при этом банкам возвращены не были.
Банк России также вынужден был ввести дополнительные меры по поддержанию стабильности банковского сектора в период кризиса 2008 г. Об этом свидетельствует принятие Федерального закона от 13.10.2008 № 173-Ф3 «О дополнительных мерах по поддержке финансовой системы Российской Федерации». Данным Законом было предусмотрено размещение Центральным банком РФ в ВЭБ.РФ депозитов на общую сумму до 50 млрд долл. США на один год с возможностью продления срока, а также размещение средств Фонда национального благосостояния на общую сумму до 410 млрд руб. Депозиты размещались с целью последующего предоставления ВЭБ.РФ субординированных кредитов российским банкам. Законом предусматривалось также предоставление Центральным банком Российской Федерации Сберегательному банку РФ субординированных кредитов (депозитов, займов, облигационных займов) без обеспечения на общую сумму в пределах 500 млрд руб. на срок до 31 декабря 2019 г. включительно. Одновременно Центральный банк Российской Федерации получал право компенсировать кредитным организациям часть убытков (расходов), возникших у них по сделкам с другими кредитными организациями, у которых была отозвана лицензия на осуществление банковских операций. Важно отметить, что средства, выделяемые на поддержку банковского сектора, пред-
назначались, главным образом, для крупнейших банков и связанных с ними организаций, таких, например, как ОАО «Агентство по ипотечному жилищному кредитованию».
Формирование целей макропруденциальной политики, позволяющих достичь полной устойчивости банковского сектора
При формировании целей макропруденциальной политики будем исходить из того, что стратегической целью этой политики является достижение максимального уровня стабильности банковской системы к концу заданного периода времени, а текущими целями — поэтапное достижение стратегической цели. При определении периода времени, в рамках которого предусматривается достижение стратегической цели, необходимо руководствоваться величиной разрыва между стратегической целью и достигнутым уровнем достаточности капитала банков. Чем больше этот разрыв, тем продолжительнее должен быть период времени. Соблюдение этого условия позволит банкам без чрезмерных усилий с их стороны наращивать собственные средства в соответствии с тактическими (установленными на год) целями.
В настоящее время общие требования к капиталу банков включают нормативные требования в виде коэффициентов: достаточности собственных средств (капитала) банка — Н1.0, достаточности базового капитала — Н1.1, достаточности основного капитала — Н1.2, финансового рычага — H1.4, а также надбавок к капиталу. Надбавки к капиталу включают защитный и контрциклический буферы капитала, а также надбавку за системную значимость банков. При этом соблюдение минимально допустимого числового значения надбавок обеспечивается за счет источников базового капитала в размере, превышающем величину, требуемую для соблюдения нормативов достаточности капитала банка. Характер источников формирования надбавок к капиталу банков и качество источников базового капитала обусловливают целесообразность применения показателя Н1.1. для формирования стратегических целей по финансовой устойчивости банковского сектора.
Для российского банковского сектора стратегической целью будет являться увеличение достаточности базового капитала банков до 40% от активов, взвешенных по уровню риска. Учитывая достигнутый этим сектором на 01.12.2018 уровень
достаточности этого капитала в размере 8,5%8, можно рассчитать величину прироста базового капитала, необходимую для достижения стратегической цели. Она составит 31,5%. Исходя из этого, реальным сроком для выхода российского банковского сектора на уровень полной устойчивости будет десятилетний период. Для этого потребуется ежегодное увеличение базового капитала банков примерно на 3,0 п.п. Если исходить из того, что целевые значения общей достаточности базового капитала российских банков будут введены начиная с 01.01.2020 г., то реальным сроком для выхода российского банковского сектора на уровень полной устойчивости будет конец 2030 г.
Стратегическая и текущие цели макропруденциальной политики, скорее всего, не будут совпадать с уровнем достаточности капитала, формируемым банками, исходя из существующих нормативных требований. В связи с этим возникает необходимость в дополнительном регулятивном требовании, позволяющим достигать целевые показатели в соответствии с установленным графиком. Это означает, что наряду с целевым показателем Н1.1. и целевыми показателями по существующим надбавкам к капиталу, необходимо будет устанавливать целевые значения по дополнительному регулятивному требованию в виде дополнительного буфера капитала.
При установлении целевых значений важно предусмотреть переходный период, в течение которого банки смогут подготовиться к новому регулятивному требованию. В этот переходный период необходимо установить более низкий уровень целевых значений дополнительного буфера капитала. В частности, для российского банковского сектора целевой уровень общего буфера капитала на 01.01.2020 г. целесообразно установить на уровне минимальных значений — 3,5%. Этот уровень будет включать достижение целевых показателей по величине защитного буфера капитала — 2,5%, буфера за системную значимость банков — 1,0%, контрциклического буфера — 0,0% и дополнительного буфера — 0,0%.
Разработка нового регулятивного инструмента, обеспечивающего достижение целей макроэкономической политики
Достижение целей макропруденциальной политики во многом будет зависеть от введения
8 Обзор банковского сектора Российской Федерации, январь 2019 г. URL: http://cbr.ru/Collection/CoHection/File/19986/razv_ bs_19_05.pdf (дата обращения: 15.07.2019).
нового регулятивного инструмента — дополнительного буфера капитала. Назовем этот буфер резервным.
По своей сути резервный буфер капитала будет аналогичен защитному буферу, поскольку имеет своей целью поглощение убытков. В то же самое время этот буфер будет отличаться от защитного буфера динамичным и адаптивным характером, поскольку его величина будет определяться дифференциалом между целевым и достигнутым уровнем достаточности капитала, как на уровне отдельных банков, так и на уровне всего банковского сектора.
Исходя из максимальной величины достаточности капитала, необходимой для полного покрытия возможных убытков в результате реализации системных рисков, поэтапного достижения банками состояния полной финансовой устойчивости и уже сформированных банками буферов капитала, предлагаем следующий алгоритм расчета величины общего и резервного буфера капитала для банков и банковского сектора в целом:
Хог = Xгг - Хт, (1)
где: X о г — целевой общий буфер капитала банка(ов) в г-м году;
Xzi — целевой уровень достаточности капитала банка(ов) в г-м году;
Хт — нормативный уровень достаточности капитала банка(ов) в г-м году.
При этом Хог будет состоять из следующих элементов:
Хог = Zi + кг + Si + Ш, (2)
где: Zi — целевой защитный буфер капитала банка(ов) в г-м году;
К — целевой контрциклический буфер капитала банка(ов) в г-м году;
Si — целевая надбавка к капиталу за системную значимость банка(ов) в г-м году;
Ш — целевой резервный буфер капитала банка(ов) в г-м году.
Из уравнения (2) можно определить Ri:
Ri = Хог - + Кг + Si). (3)
Учитывая, что банки на добровольной основе в отчетном периоде могут сформировать буферы капитала выше нормативных значений, целевой резервный буфер капитала банка(ов) будет включать следующие элементы:
Ri = Rsi + Rdi, (4)
где: — сформированный резервный буфер капитала банка(ов) на начало г-го года;
Rdi — дополнительный резервный буфер капитала, который предстоит сформировать в г-м году.
Уравнение (4) может быть использовано для нахождения Rdi:
Rdi = Ri - Rsi. (5)
Определение Rdi имеет важное значение в стратегическом управлении банками, поскольку формирует минимальную границу рентабельности их активов, взвешенных по уровню риска.
Как видно из алгоритма расчета, резервный буфер капитала является не только инструментом регулирования устойчивости банков и банковского сектора, но также инструментом стратегического управления финансовой стабильностью. В связи с этим полагаем, что резервный буфер капитала должен носить не только нормативный характер, но и использоваться при оценке качества управления рисками и влиять на размер вознаграждения собственникам и руководителям банков.
Эмпирический анализ возможностей и последствий применения нового регулятивного инструмента
Возможности и последствия применения резервного буфера капитала мы рассмотрели на примере российского банковского сектора. Целевой уровень общего и резервного буферов капитала банков в г-м году мы рассчитали, исходя из следующих допущений:
• введение требований по величине общего буфера капитала начиная с 01.01.2020 г.;
• установление минимальных требований по величине общего буфера капитала на 01.01.2020 г. на минимальном уровне — 3,5% от активов, взвешенных по уровню риска;
• использование 3-летнего переходного периода;
• достижение полной устойчивости банковского сектора к концу 2030 г.
Результаты расчета целевых значений достаточности базового капитала российского банковского сектора представлены в табл. 1 и на рис. 2.
Как показано в табл. 1, на начало 2019 г. российский банковский сектор сумел сформировать уровень достаточности капитала Н1.1. в размере 8,5%. Этому способствовало введение требований по формированию защитного буфера капитала в размере 1,875% и надбавки к капиталу за систем-
Таблица 1 / Table 1
Целевые показатели достаточности капитала российских банков (2020-2030 гг.) / Target capital
adequacy of Russian banks (2020-2030)
Дата / Date Достаточность базового капитала (Xzi) / Capital adequacy (Xzi) Общий буфер капитала (Xoi) / Total capital buffer (Xoi)
Всего / Total В том числе / Including
Защитный (Zi) / Protective (Zi) Контрциклический (Ki) / Countercyclical (Ki) За системную значимость (Si) / For systemic importance (Si) Резервный (Ri) / Reserve (Ri)
Всего / Total В том числе / Including
Сформированный (Rsi) / Formed (Rsi) Дополнительный (Rdi) / Additional (Rdi)
01.01.2019" 8,5** - 1,875 0 0,625 6,0 6,0 -
01.01.2020 8,0 3,5 2,5 0 1,0 0,0 5,0 0,0
01.01.2021 10,0 5,5 2,5 0 1,0 2,0 5,0 0,0
01.01.2022 13,0 8,5 2,5 0 1,0 5,0 5,0 0,0
01.01.2023 16,0 11,5 2,5 0 1,0 8,0 5,0 3,0
01.01.2024 19,0 14,5 2,5 0 1,0 11,0 8,0 3,0
01.01.2025 22,0 17,5 2,5 0 1,0 14,0 11,0 3,0
01.01.2026 25,0 20,5 2,5 0 1,0 17,0 14,0 3,0
01.01.2027 28,0 23,5 2,5 0 1,0 20,0 17,0 3,0
01.01.2028 31,0 26,5 2,5 0 1,0 23,0 20,0 3,0
01.01.2029 34,0 29,5 2,5 0 1,0 26,0 23,0 3,0
01.01.2030 37,0 32,5 2,5 0 1,0 29,0 26,0 3,0
01.01.2031 40,0 35,5 2,5 0 1,0 32,0 29,0 3,0
Источник/Source: составлено автором / compiled by the author.
Примечание/Note: * - на 01.01.2019 показан достигнутый уровень, на последующие даты - плановые значения / the achieved level is shown on 01.01.2019, the planned values are for the subsequent dates; "" - на 01.12.2018 / on 01.12.2018.
100 т-—|—|
90--Г"|- -
80--- - -
70--1—- - - - -
60--r-i- - - - - _
50---------------
40--1—- -------------1— -
30--П- - -------1— -Г" --— -
20--П- - - -Г= -------------_
10--—r~ —Л — — — — — — — — — _
0 —|----1----1----1----1----1-1-1-!-1-1-1-!-1-1-1-!-1-1-1-!-1-1-1-!-1-1-1-!-1-1-1-1
2019 2020 2021 2022 2023 2024 2025 2026 2027 2028 2029 2030
□ Достаточность капитала банковского сектора, % / □ Финансовая устойчивость банковского сектора, % / Capital adequacy of the banking sector, % Financial sustainability of the banking sector, %
Рис. 2 / Fig. 2. Достаточность базового капитала и устойчивость российского банковского сектора / Capital adequacy and sustainability of the Russian banking sector
Источник/Source: составлено автором / compiled by the author.
ную значимость банков в размере 0,625%, а также ожидаемое увеличение этих надбавок к капиталу на 01.01.2020 до 2,5 и 1,0% соответственно. Из табл. 1 также видно, что повышение целевых значений общего буфера капитала на 3,0 п.п. начнется с 2022 г., что приведет к увеличению требований по формированию резервного буфера капитала на аналогичную величину начиная с 01.01.2023 г.
Максимальная величина ежегодного прироста резервного буфера капитала по окончании переходного периода составит 3,0 п.п. Достижение этого показателя потребует от банков поддержания уровня рентабельности активов, взвешенных по уровню риска, на границе, не ниже 3,0%. Учитывая, что по итогам 2018 г. рентабельность активов банковского сектора, взвешенных по уровню риска, составила 2,5%; а системно значимых банков (СЗБ) — 2,8%9, можно ожидать, что достижение банками уровня рентабельности в 3,0% является также решаемой задачей.
Возможности и последствия применения нового регулятивного инструмента по отношению к отдельным банкам мы исследовали на примере российских системно значимых банков (табл. 2). Анализ выполнен в рамках переходного периода, который является наиболее сложным на этапе введения дополнительных регулятивных требований.
Из табл. 2 видно, что в переходный период создание общего буфера капитала в виде дополнительного резервного буфера на 01.01.2020 потребуется только банку ВТБ (на 0,2%), а на 01.01.2021 — ВТБ (2,0%), Россельхозбанку (0,5%), Газпромбанку (1,8%), Московскому кредитному банку (1,8%), Райффайзенбанку (0,2%) и Росбанку (1,2%). Учитывая уровень рентабельности этих банков, сложившийся в 2018 г., можно ожидать, что некоторые сложности с выполнением требования по созданию резервного буфера капитала могут возникнуть только у Россельхозбанка, Газпромбанка и Московского кредитного банка. Этим банкам предстоит повысить эффективность своей деятельности для увеличения рентабельности активов, взвешенных по уровню риска.
ВЫВОДЫ
Идея данной работы состояла в разработке аналитического инструментария, позволяющего формировать количественные цели макропруденци-
9 Показатели «Отношение прибыль к риску» для кредитных организаций. URL: http://banki.iee.unn.ru/ (дата обращения: 02.07.2019).
альной политики и обеспечивать их достижение на основе упорядочения требований к капиталу банков.
В качестве стратегической цели макропруденци-альной политики мы предложили рассматривать достижение полной устойчивости банковского сектора к концу заданного периода. Полную устойчивость банковского сектора мы связали с его способностью покрывать весь объем убытков в результате наступления кризисных явлений, а величину этих убытков — с обесценением активов. В качестве индикатора обесценения активов мы предложили использовать индексы акций, скорректированные на уровень инфляции и рассчитываемые на национальных биржевых площадках.
Для достижения стратегической цели по обеспечению полной устойчивости банковского сектора мы предложили ввести новый регулятивный инструмент — резервный буфер капитала. По своей сути резервный буфер капитала аналогичен защитному буферу, поскольку имеет своей целью поглощение убытков. В то же самое время этот буфер будет отличаться от защитного буфера динамичным и адаптивным характером, поскольку его величина будет определяться дифференциалом между целевым и достигнутым уровнем достаточности капитала как на уровне отдельных банков, так и на уровне всего банковского сектора. В силу специфики формирования резервный буфер капитала является не только инструментом регулирования устойчивости банков и банковского сектора, но также инструментом стратегического управления финансовой стабильностью. В связи с этим полагаем, что резервный буфер капитала должен носить не только нормативный характер, но и использоваться при оценке качества управления рисками и влиять на размер вознаграждения собственникам и руководителям банков.
Эмпирический анализ возможностей и последствий применения разработанного аналитического инструментария был выполнен на примере российского банковского сектора. Для России в качестве фондового индекса мы выбрали индекс 1МОЕХ. Анализ динамики этого индекса показал, что для российского банковского сектора величина полных убытков составляет 40% от активов, взвешенных с учетом риска. Этот критерий был использован нами для формирования количественно выраженных целей макропруденциальной политики, предполагающих плавный переход от достигнутого уровня финансовой устойчивости к достижению полной устойчивости банковского сектора. Проведенные исследования показали,
Таблица 2/ Table 2
Целевые значения общего и резервного буферов капитала СЗБ / Target values of total and reserve
capital buffers for systemically important banks
Общий буфер капитала (Xoi) / Total capital buffer (Xoi) Справочно:
В том числе / Including
Контрциклический (Ki) / Countercyclical (Ki) За систем- Резервный (Ri) / reserve (Ri) рентабельность в 2018 г.** / Reference: Profitability in 2018**
Дата / Date Всего / Total Защитный (Zi) / Protective (Zi) ную значимость (Si) / For systemic importance (Si) Всего / Total Сформированный* (Rsi) / Formed * (Rsi) Дополнительный (Rdi) / Additional (Rdi)
Сбербанк / Sberbank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 3,1 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 3,1 0,0 3,86
ВТБ / VTB 01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 0,0 0,2
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 0,0 2,0 2,31
Россельхозбанк / Russian
Agricultural Bank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 1,5 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 1,5 0,5 0,21
Газпромбанк /
Gazprombank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 0,2 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 0,2 1,8 0,51
ФК Открытие / Otkritie
Bank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 8,2 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 8,2 0,0 0,18
Альфа-банк / Alfa Bank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 3,5 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 3,5 0,0 4,75
Московский кредитный
банк / Credit Bank of
Moscow
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 0,2 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 0,2 1,8 1,21
Промсвязьбанк /
Promsvyazbank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 6,1 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 6,1 0,0 5,69
Райффайзенбанк /
Raiffeisenbank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 1,8 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 1,8 0,2 3,06
ЮниКредит Банк/
UniCredit Bank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 4,6 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 4,6 0,0 2,06
Росбанк / Rosbank
01.01.2020 3,5 2,5 0,0 1,0 0,0 0,8 0,0
01.01.2021 5,5 2,5 0,0 1,0 2,0 0,8 1,2 1,42
Источник/Source: показатели «Отношение прибыли к риску» для кредитных организаций. URL: http://banki.iee.unn.ru/ (дата обращения: 02.07.2019). / Profit-to-risk ratio for credit institutions. URL: http://banki.iee.unn.ru/ (дата обращения: 02.07.2019). Примечание/ Note: * - по данным финансовой отчетности кредитных организаций. URL: http://cbr.ru/credit/main.asp (дата обращения: 02.07.2019) / according to the financial statements of credit institutions. URL: http://cbr.ru/credit/main.asp (дата обращения: 07.02.2019); ** - указывается рентабельность активов, взвешенных по уровню риска / indicates the profitability of risk-weighted assets.
что для Российской Федерации полная финансовая устойчивость банковского сектора может быть достигнута к концу 2030 г. без чрезмерных усилий со стороны его институциональных единиц. В целом, эмпирические исследования, выполненные применительно к российскому банковскому сектору, доказали целесообразность использования разработанного аналитического инструментария для повышения эффективности макропруденциальной политики в Российской Федерации.
В то же самое время следует отметить, что наше исследование базируется на использовании индекса 1МОЕХ, позволяющего оценить величину обесценения активов во время кризисов. Воз-
можно, что использование других индикаторов в дальнейших научных исследованиях по данной теме позволит уточнить наши результаты. Предложенный нами аналитический инструментарий формирования количественных целей макропруденциальной политики и упорядочения требований к капиталу банков может выступить предметом дальнейших исследований и в части его адаптации к банковским системам разных стран. Обобщение результатов этих исследований позволит сформировать общие стандарты и требования к регулированию банков на уровне национальных юрисдикций и тем самым содействовать дальнейшему совершенствованию стандартов Базель III.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-01000232 А «Методология многоуровневой системы диагностики и регулирования финансовой стабильности» 2018-2020 гг. Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского, Нижний Новгород, Россия.
ACKNOWLEDGEMENTS
The study is carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research in the framework of scientific project No. 18-010-00232 A "Methodology of a multi-level system for diagnosing and regulating financial stability" for 2018-2020. National Research University, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod, Russia.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ / REFERENCES
1. Нейтрализация негативного влияния факторов уязвимости национального банковского сектора. Лав-рушин О. И., ред. М.: КноРус; 2018. 176 с.
Lavrushin O. I., ed. Neutralizing the negative impact of vulnerabilities in the national banking sector. Moscow: KnoRus; 2018. 176 p. (In Russ.).
2. Galati G., Moessner R. What do we know about the effects of macroprudential policy? Economica. 2018;85(340):735-770. DOI: 10.1111/ecca.12229
3. Zulkhibri M. Macroprudential policy and tools in a dual banking system: insights from the literature. Borsa Istanbul Review. 2019;19(1):65-76. DOI: 10.1016/j.bir.2018.04.001
4. Mankart J., Michaelides A., Pagratis S. Bank capital buffers in a dynamic model. Financial Management. 2018. DOI: 10.1111/fima.12253
5. Olszak M., Roszkowska S., Kowalska I. Do macroprudential policy instruments reduce the procyclical impact of capital ratio on bank lending? Cross-country evidence. Baltic Journal of Economics. 2019;19(1):1-38. DOI: 10.1080/1406099X.2018.1547565
6. Aysan A. F., Disli M., Ozturk H. Financial crisis, macroprudential policies and depositor discipline. Singapore Economic Review. 2017;62(1):5-25. DOI: 10.1142/S 021759081740001X
7. Gornall W., Strebulaev I. A. Financing as a supply chain: The capital structure of banks and borrowers. Journal of Financial Economics. 2018;129(3):510-530. DOI: 10.1016/j.jfineco.2018.05.008
8. Noreen U., Alamdar F., Tariq T. Capital buffers and bank risk: Empirical study of adjustment of Pakistani banks. International Journal of Economics and Financial Issues. 2016;6(4):1798-1806. URL: http://www. econjournals.com/index.php/ijefi/article/view/3077 (accessed on 23.05.2019).
9. Maurin L., Toivanen M. Risk, capital buffers and bank lending: The adjustment of euro area banks. Journal of Banking and Financial Economics. 2015;1(3):113-129. DOI: 10.7172/2353-6845.jbfe.2015.1.5
10. Belém V., Gartner I. Empirical analysis of Brazilian banks' capital buffers during the period 2001-2011. Revista Contabilidade & Finanças. 2016;27(70):113-124. DOI: 10.1590/1808-057x201612300
11. Danarsari D. N., Viverita, Rokhim R. Capital buffer for stronger bank stability: empirical evidence from Indonesia's commercial banks. Pertanika Journal of Social Sciences and Humanities. 2018;26:55-67.
12. Oduor J., Ngoka K., Odongo M. Capital requirement, bank competition and stability in Africa. Review of Development Finance. 2017;7(1):45-51. DOI: 10.1016/j.rdf.2017.01.002
13. Admati A. R. The missed opportunity and challenge of capital regulation. National Institute Economic Review. 2016:235(1):4-14. DOI: 10.1177/002795011623500110
14. Matysek-J^drych A. Institutional arrangement for macroproprudential policy — On differences across the EU countries. Comparative Economic Research. 2018;21(2):37-50. DOI: 10.2478/cer-2018-0010
15. Dumicic M. Effectiveness of macroprudential policies in Central and Eastern European countries. Public Sector Economics. 2018;42(1):1-19. DOI: 10.3326/pse.42.1.1
16. Pfeifer L., Holub L., Pikhart Z., Hodula M. Leverage ratio and its impact on the resilience of the banking sector and efficiency of macroprudential policy finance. Czech Journal of Economics and Finance. 2017:67(4):277-299. URL: http://journal.fsv.cuni.cz/storage/1388_277-299_pfeifer_final_issue_04_2017.pdf (accessed on 23.05.2019).
17. Ларионова И., Мешкова Е. Новые дилеммы международного банковского регулирования. Международные процессы. 2018;16(1):116-133. DOI 10.17994/IT.2018.16.1.52.10
Larionova I., Meshkova E. New dilemmas of international banking regulation. Mezhdunarodnye protsessy = International Trends. 2018;16(1):116-133. DOI 10.17994/IT.2018.16.1.52.10 (In Russ.).
18. Zakaria F., Fatine F. A. Determinants of the application of macroprudential instruments. Comparative Economic Research. 2017;20(3):117-136. DOI: 10.1515/cer-2017-0023
19. Bui C., Scheule H., Wu E. The value of bank capital buffers in maintaining financial system resilience. Journal of Financial Stability. 2017;33:23-40. DOI: 10.1016/j.jfs.2017.10.006
20. Kupiec P. H. Will TLAC regulations fix the G-SIB too-big-to-fail problem? Journal of Financial Stability. 2016;24:158-169. DOI: 10.1016/j.jfs.2016.04.009
21. Herring R. J. Less really can be more: Why simplicity and comparability should be regulatory objectives. Atlantic Economic Journal. 2016;44(1):33-50. DOI: 10.1007/s11293-016-9488-4
22. Allen F., Gu X. The interplay between regulations and financial stability. Journal of Financial Services Research. 2018;53(2-3):233-248. DOI: 10.1007/s10693-018-0296-7
23. Cheng G., Mevis D. What happened to profitability? Shocks, challenges and perspectives for euro area banks. The European Journal of Finance. 2019;25(1):54-78. DOI: 10.1080/1351847X.2018.1470994
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ / ABOUT THE AUTHOR
Галина Геннадьевна Господарчук — доктор экономических наук, профессор кафедры финансов и кредита, Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского, Нижний Новгород, Россия gosgg@yandex.ru
Galina G. Gospodarchuk — Dr. Sci. (Econ.), Prof., Department of Finance and Credit, National Research University, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod, Russia
gospodarchukgg@iee.unn.ru
Статья поступила в редакцию: 26.05.2019; после рецензирования: 12.06.2019; принята к публикации 20.06.2019. Автор прочитала и одобрила окончательный вариант рукописи.
The article was submitted on 26.05.2019; revised on 12.06.2019 and accepted for publication on 20.06.2019. The author read and approved the final version of the manuscript.
