CC BY
235
І
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ
№ 2(38), 2005
І
ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО
«РЕВОЛЮЦИЯ РОЗ» И СТРАНЫ ЮЖНОГО КАВКАЗА
Малхаз МАЦАБЕРИДЗЕ
доктор политических наук, профессор Тбилисского государственного университета им. Иванэ Джавахишвили (Тбилиси, Грузия)
События ноября 2003 года, известные как «революция роз», знаменательны не только для Грузии, так как по почти аналогичному сценарию повторились в
Украине. Многие эксперты утверждают, что эти события можно считать началом процессов, которые изменят все постсоветское пространство.
Выборы-2003 в государствах региона
В 2003 году страны Южного Кавказа пережили избирательные кампании. Так, в Армении 5 марта были проведены президентские выборы и 25 мая — парламентские; 15 октября глава государства избран в Азербайджане; 2 ноября в Грузии состоялись парламентские выборы, за которыми и последовала «революция роз». Причем еще до начала всех этих выборов было ясно, что их итоги во многом определят дальнейшее развитие данных государств.
Что касается президентских выборов в Армении, то международные наблюдатели оценили их неоднозначно. «Отказом от честных и объективных выборов власти Армении упустили важный шанс дальнейшей демократизации», — отмечалось в заявлении представителя государственного департамента США Ричарда Ваучера. А наблюдатели из стран СНГ назвали эту избирательную кампанию «демократической и легитимной». Министр обороны Армении С. Саркисян, возглавлявший предвыборный штаб «команды» Р. Кочаряна, объяснил эту разницу следующим образом: «Представители СНГ хорошо знакомы с Арменией и менталитетом ее граждан. Люди, которые никогда не жили в нашей стране, не могут дать
объяснение здешним событиям. Западные наблюдатели живут там, где о демократии имеют своеобразное представление». Однако такое объяснение вряд ли приемлемо, так как именно «своеобразное представление о демократии» и является демократией, а на постсоветском пространстве мы имеем дело с ее имитацией.
По оценкам наблюдателей ОБСЕ и Совета Европы, парламентские выборы в Армении были проведены лучше президентских, но по ключевым аспектам все же не соответствовали международным стандартам. А наблюдатели СНГ высоко оценили и парламентские выборы. По словам руководителя этой группы наблюдателей Юрия Ярова, они были «свободными и демократическими», зафиксированы лишь незначительные нарушения, которые не могли оказать существенного влияния на свободное волеизъявление граждан.
Тогдашнее руководство Грузии, само готовившееся к выборам, могло сделать несколько выводов из «новейшего» опыта прошедших кампаний в Армении. Так, власти по-старому проводят и выигрывают выборы; наблюдатели СНГ, безусловно, соглашаются с их результатами; а Запад, несмотря на критическую оценку хода и результатов голосования, в итоге принимает новую власть. К тому же можно сказать, что «армянские выводы» грузинских властей были еще больше подкреплены событиями в Азербайджане.
Как мы уже отмечали, голосование в Грузии состоялось 2 ноября. К этому времени в стране уже определился предвыборный расклад сил, власть и оппозиция внимательно следили за событиями в Азербайджане. При этом лидеры обоих лагерей почти единодушно повторяли, что в нашем государстве «такое не должно повториться». Но относительно того, что именно «не должно повториться», мнения власти и оппозиции расходились. Например, президент Грузии Эдуард Шеварднадзе не только одобрил действия избранного главой Азербайджана Ильхама Алиева после выборов, но и заявил, что готов сделать то же самое ради нормального завершения избирательной кампании. «Я не собираюсь никого пугать, но не отступлю, чтобы выборы прошли нормально», — сказал президент на традиционном брифинге после событий в Баку. За этим заявлением последовала бурная реакция оппозиции. Она подчеркивала, что нельзя допускать именно фальсификации результатов голосования и применения силы против политических оппонентов, то есть опасалась подтасовки итогов выборов. Власти же обвиняли оппозицию в стремлении вызвать в стране дестабилизацию, которая намечалась в связи с якобы возможной фальсификацией выборов. «Иса Гамбар со своими мусаватами весьма похож на нашего Михаила Саакашвили со своими националами. А наши националы еще до выборов выступали инициаторами силовых разборок, а после выборов обещают устроить беспорядки», — отмечалось в одной из статей, защищающей позицию властей1.
Некоторые представители оппозиции, в первую очередь из Национального движения, заявляли, что в случае фальсификации результатов голосования они собираются прибегнуть к массовым акциям протеста. Власти уже подготовили для них ярлык «агентов чужих стран», стремящихся «провалить проект Баку — Джейхан». Таких людей, конечно, следовало изолировать, а упоминание о нефтепроводе должно было заставить Запад молчать, так как там, согласно распространенному к тому времени мнению, предпочитают «стабильность» «демократии». Тем не менее оппозиция предупреждала, что «бакинский сценарий» в Тбилиси не пройдет, так как у власти не хватит сил для репрессий. Вероятно, азербайджанские события оказали плохую услугу правительственному блоку, готовившемуся к выборам под руководством Э. Шеварднадзе.
В Грузии большое значение придавалось реакции Запада. Наблюдатели, прибывшие из «истинно» демократических стран, должны были сказать объективное и авторитетное слово в случае фальсификации выборов. Действие же части наблюдателей на выборах 15 октября 2003 года в Азербайджане, зафиксировавшей лишь «отдельные нарушения», в некоторой степени разочаровало многих, в частности, возникли многочисленные вопросы относительно самого института иностранных наблюдателей. «Позорные оценки позорных выборов» — под таким заголовком в одной из грузинских газет была опубликована ста-
1 Сакартвелос республика, 18 октября 2003.
тья, выражающая настроения демократической оппозиции2 (хотя это относится не ко всем наблюдателям).
В дискуссии, развернувшейся в СМИ нашей республики, пытались выяснить, почему «для Шеварднадзе недопустимо то, что допустимо для Алиева», а Запад более требователен к Тбилиси, нежели к Баку. К тому же при сравнении двух стран отмечалась более высокая готовность Грузии к демократическим выборам.
Феномен постсоветских избирательных кампаний
До «бархатных революций» в Грузии и Украине демократические выборы, как возможность мирной смены власти, казались бесперспективными на пространстве СНГ. Правящие круги не собирались уступать ее и были готовы предпринять все для достижения «желаемых результатов». При таких выборах возникали две основные проблемы. Первая из них внутренняя — насколько оппозиция мирилась с очередной победой власти, достигнутой таким путем. Суть второй — насколько острой и опасной для данного режима могла оказаться реакция международного сообщества на нарушения, допущенные в ходе избирательной кампании. В постсоветских странах власти хорошо освоили практику проведения «декоративных выборов». Но авторитарные режимы, действующие под демократическим прикрытием, сталкиваются с серьезными проблемами во время фальсификации результатов голосования (с этой фальсификации в принципе и начинается «декоративная демократия»). При имитации демократии соответствующие принципы и институты лишены реального содержания, а декларированная демократия неизбежно умножает число людей, выступающих против расхождения между словами и реальностью. Такие проблемы наиболее ярко проявляются именно во время выборов, когда ради сохранения легитимности существующие власти должны фальсифицировать волю миллионов. Негативное отношение к режиму, допускающему фальсификацию, усиливается тем, что население, находясь в тяжелом социально-экономическом положении, не видит перспектив его улучшения при сохранении существующей власти.
Пытаясь понять феномен «бархатных революций», было бы неправильно делать акцент на фальсификацию выборов как основную причину выступления масс (это больше повод, чем причина). Причина же обусловлена накопившимся в обществе социальным недовольством. Народ хочет освободиться от «плохого правительства», считая его источником всех своих бед, а фальсификация выборов показывает, что власти не собираются уходить. Бархатная революция является не выступлением ради защиты избирательного права, а социальным бунтом. Останется ли он в рамках ненасильственных действий (Грузия, Украина) или перерастет в насильственные акции (Кыргызстан), зависит от многих факторов: существующей политической культуры, поведения властных и оппозиционных сил и т.д.
Если рассматривать Грузию как пример, то там власти сфальсифицировали итоги парламентских выборов 1992, 1995 и 1999 годов. Однако тогда массовых акций протеста не последовало, потому что в обществе была надежда на лучшее будущее, к которому приведет существующая власть (1995 г.), или же надежда сменялась пессимизмом и социальной апатией (1999 г.). Кроме того, события 1991—1992 годов, когда свергли президента страны З. Гамсахурдиа, оставили в памяти людей сильный страх перед дестабилизацией. За тем переворотом, как говорил Э. Шеварднадзе, последовали «годы хаоса и беспредела» (1992—1994), нанесшие огромный ущерб стране. Власть Шеварднадзе всегда подчеркивала важность не только достигнутой стабильности, но и возможной дестабилизации, которая могла последо-
2 См.: 24 саати, 18 октября 2003.
вать за выступлениями против режима. Но в 2003 году желание общества освободиться от правления Э. Шеварднадзе было настолько велико, что напоминание об «угрозе дестабилизации» не сработало.
«Революция роз» в Грузии
2003 год был политически напряженным для Грузии. Коррумпированная клановая система, сформированная в период 12-летнего правления Э. Шеварднадзе, оказалась в глубоком социально-экономическом и политическом кризисе. Сам президент неоднократно отмечал, что без победы над коррупцией невозможно говорить не только об утверждении демократии, но и само существование грузинского государства оказалось бы под вопросом; при участии Запада и неправительственного сектора создавались антикоррупционные комиссии и программы. Однако реальная борьба с коррупцией не велась, так как не было соответствующей политической воли.
Друзья с Запада, особенно из США, настоятельно советовали Э. Шеварднадзе провести демократические выборы и уступить место «политикам нового поколения». Это был шанс для преодоления кризиса и обновления страны. Но президент этот призыв проигнорировал. Не принесли желаемого результата и попытки бывшего государственного секретаря США Джеймса Бейкера, посетившего своего друга Э. Шеварднадзе, чтобы выработать порядок формирования Центральной избирательной комиссии, который удовлетворил бы оппозицию и создал гарантии проведения справедливых выборов. Постепенно выяснилось, что Э. Шеварднадзе и его окружение сделали иной выбор. Вокруг главы государства сформировался правительственный блок, объединивший силы, заинтересованные в сохранении режима. Отказ от планов Бейкера стал основанием для серьезных подозрений относительно того, что власть и на сей раз не собирается проводить демократические выборы. Это означало потерю поддержки Запада, но кланы, находившиеся у власти, были готовы даже дистанцироваться от него.
Сохранение существующей системы предвещало фальсификацию итогов голосования и ориентацию на Россию, где есть свои проблемы демократического развития. А курс на утверждение демократических принципов и ценностей подразумевал разрушение существующей коррумпированно-клановой системы и ориентацию на Запад. Развитие событий в последние перед выборами месяцы создавало впечатление, что у Грузии не было шансов обновления и организации демократических выборов. Представители оппозиции не могли договориться друг с другом и объединиться, а правительственный блок вел страну в тупик под названием «несостоявшееся государство».
Итоги голосования 2 ноября вызвали в обществе огромное разочарование и развеяли последние надежды на обновление страны. Принятие этих результатов означало, что ничего не изменится, в парламент войдут те же люди, которые наживались на бедственном положении страны, а судьба предстоящих в 2005 году выборов президента уже решена, так как наследника назовет сам Шеварднадзе (разумеется, если его полномочия не будут каким-либо образом продлены).
Трудно сказать, какую помощь Э. Шеварднадзе обещала Россия перед выборами и во время нарастающих после них акций протеста; какова была истинная цель приезда Шеварднадзе в Батуми и вояжа Аслана Абашидзе в Ереван, Баку и Москву. Однако все эти усилия не смогли спасти Шеварднадзе. Он был вынужден отречься от власти, в чем свою роль сыграл спешно прилетевший в Тбилиси Игорь Иванов, бывший тогда министром иностранных дел РФ. Фактический материал, отражающий все происходившее тогда в нашей стране, хорошо известен заинтересованному читателю (или доступен для него). Поэтому мы не станем излагать события ноября 2003 года, а лишь коснемся разных точек зрения на «революцию роз».
Три взгляда на ««революцию роз»
В грузинском обществе и сегодня горячо обсуждают, что же представляют собой события ноября 2003 года, а ответ на вопрос «что случилось?» рассматривают сквозь призму политики. Для нынешней власти эти события — революция, открывшая путь к лучшему будущему страны. Согласно официальной версии, такое развитие событий было обусловлено фальсификацией тогдашним режимом результатов парламентских выборов 2 ноября, что переполнило чашу терпения народа, который вышел на улицу и под руководством оппозиции, борющейся за справедливость, вынудило Э. Шеварднадзе уйти в отставку. «Михаил Саакашвили не собирался устраивать революцию и добиваться отстранения власти сразу же после окончания выборов. Наоборот, он намеревался оказывать давление на власть со стороны парламента», — отмечает, например, представитель правительственного блока Давид Зурабишвили3.
Большинство же оппозиционных к сегодняшней власти структур оценивает «революцию роз» как заговор против Шеварднадзе, устроенный при активном участии внешних сил, то есть, по их мнению, в стране произошла не революция, а переворот. Другие еще больше расширяют масштабы заговора, считая, что в нем замешан сам Э. Шеварднадзе: при его участии и поддержке произошла передача власти команде Саакашвили — Жвания — Бурджа-надзе. По словам одного из лидеров бывшего правительственного блока Ирины Саришви-ли, Э. Шеварднадзе и М. Саакашвили действовали по разработанному за пределами страны сценарию и финансировались Дж. Соросом. Э. Шеварднадзе настолько мастерски передал власть своему воспитаннику, что даже члены его команды не смогли догадаться об этом4. «Этот сценарий разработали не одни лишь США, а несколько супердержав, в том числе Россия», — отмечает И. Саришвили. Но почему все они были заинтересованы в столь широкомасштабном заговоре? Ответ на этот вопрос таков: «Существование в Грузии национальной власти и национальных ценностей не входит в интересы этих сил». Насколько же правомерно считать власть Шеварднадзе «олицетворением национальных ценностей»? Но это уже другой вопрос.
Все три видения «революции роз» — лишь интерпретация определенных фактов, без ответа остаются многие вопросы. Реальность гораздо более сложна и не умещается ни в один из вышеуказанных сценариев. А нынешняя власть предпочитает молчать о кулуарных переговорах и договорах, имевших место в ноябре 2003 года, в том числе и с представителями тогдашнего правительственного блока, а также о суммах, полученных, например, от Дж. Сороса для финансирования акций оппозиционной в то время молодежной организации «Кма-ра». Зато об этом активно рассуждают авторы версии заговора. С другой стороны, «теория заговора» не может объяснить, почему на улицу вышли десятки тысяч граждан, которым надоело правление Э. Шеварднадзе. Еще более непонятна версия заговора с участием Э. Шеварднадзе. Если он желал передать власть будущей революционной тройке, то, вероятно, нашел бы более простой способ. Кому нужно было устраивать широкомасштабные акции и выступления, при которых события могли стать непредсказуемыми?
«Бархатные революции» и геополитика
Дискуссия о соотношении внутренних и внешних факторов в «революции роз» (и вообще в «бархатных революциях») актуальна не только для Грузии. По мнению ряда экспертов, в современных условиях вполне реально целенаправленное использование внешними силами избирательных технологий для отстранения от руководства в той или иной стране нежелательных политических структур, чтобы способствовать приходу к власти тех, кто соответ-
3 Квира, 30 октября — 6 ноября 2004.
4 См.: Ахали таоба, 20 октября 2004.
ствует их целям. В этом случае выборы и избирательные технологии предстают в качестве средств для решения геополитических задач5.
Внешние силы стремятся оказать активное воздействие на выборы в постсоветских странах, так как от их результатов зависят значительные геополитические изменения. С этой точки зрения главными «внешними игроками» считаются Россия и США. Некоторые видят в «бархатных революциях» козни Вашингтона, цель которого — приход к власти в таких странах сил, ориентированных на Запад. Но все еще хорошо помнят, что РФ, активно вмешиваясь в избирательные процессы в Украине, не хотела победы В. Ющенко.
Конечно, внешнее влияние на выборы в той или иной стране сегодня очень велико. По отношению к Украине активно действовали не только Россия, но и Запад. Но зарубежные силы не могут обеспечить победу «бархатных революций», если для того нет условий в самой стране.
Решающее значение внешнего вмешательства в «бархатные революции» отрицается в «Карпатской декларации», подписанной В. Ющенко и М. Саакашвили 5 января 2005 года. «Мирную, демократическую революцию невозможно вызвать искусственно, с применением каких-либо технологий или же вмешательством со стороны. Наоборот, революции в Украине и в Грузии произошли без политических технологий и внешнего вмешательства», — говорится в этом документе6. Оба президента отмечают, что «революция роз» и «оранжевая революция» представляют собой историческую закономерность и новую волну освобождения Европы, которая приведет к окончательной победе свободы и демократии на Европейском континенте. Они — продолжение того процесса, который начался в странах Центральной и Восточной Европы в 1989 году. Можно сказать, что «бархатные революции» — метод смены недемократических режимов Восточной Европы силами, ориентированными на либеральные ценности.
Почему «революция роз» была возможна в Грузии
Те, кто делает акцент на значение внешних факторов в «бархатных революциях», должны ответить на вопрос: почему эти факторы сработали в Грузии и не сработали в соседних странах — в Армении и Азербайджане? Для понимания «бархатных революций» важно проанализировать обстановку в нашем государстве. Политическую систему, сформированную в нем за годы правления Э. Шеварднадзе, некоторые называют «дефективной» или «гибридной» демократией. На самом деле это странная смесь элементов демократии и посткоммуни-стической клановой системы. Своеобразие положения в стране заключалось в том, что как клановая система, так и противостоящие ей силы испытывали острый недостаток ресурсов. На слабость гражданского общества и демократических сил указывало то, что клановая система оказалась реальностью. Но и она продемонстрировала свою слабость:
— власть Шеварднадзе не имела значительных ресурсов (например, нефти или газа), беспроблемное использование которых могло поддержать кланы, в частности устранить или смягчить накопившиеся проблемы;
— у коррумпированно-клановой системы не было идеологии, привлекательной для масс;
— Э. Шеварднадзе потерял поддержку Запада, для которого сложившаяся при его правлении коррумпированно-клановая система стала неприемлемой, а обязательным условием сотрудничества назывался ее демонтаж. Запад настоятельно требовал от тогдашнего главы нашего государства реальной борьбы против коррупции.
5 См.: Расторгуев С.П. Выборы во власть как форма информационной экспансии. М., 1999. С. 17—24; По-чепцов Г. Информация и дезинформация. Киев, 2001. С. 208—216.
6 Хвалиндели дге, 6 января 2005.
Внутренняя и внешняя политика Гейдара Алиева и Эдуарда Шеварднадзе была примерно одинакова. Давление со стороны России вынуждало их искать пути сближения с Западом, а успех этого курса обуславливался энергопроектами Каспия. Но курс на Запад вовсе не означал приверженности западным ценностям и принципам во внутренней политике. Демократические заявления в значительной степени носили формальный характер. Реально опорой обоих кавказских лидеров была коммунистическая номенклатура.
И в Грузии, и в Азербайджане сформировались государства, основанные на кланах и коррупции. Но в Азербайджане такая система имела более серьезную почву — ресурсы, сконцентрированные в руках правящего класса, и соответствующая политическая культура. В Грузии же гражданское общество было более развитым, утвердились формально признанные властью демократические ценности и принципы, сформировались более-менее независимые СМИ. Именно эти различия обусловили разную судьбу политического наследия Эдуарда Шеварднадзе и Гейдара Алиева.
Почему «бархатная революция» не состоялась в Армении
Свершившаяся в Грузии «революция роз» привлекательна и для определенных кругов в других странах, в том числе в соседней Армении, где потерпевшая поражение на выборах 2003 года оппозиция чувствовала себя не настолько слабой, чтобы не думать о реванше. На развитие политических процессов в этой республике доминирующее влияние оказывает фактор Карабаха. Армения стала жертвой «победы в Карабахе», в том числе с точки зрения внутреннего развития страны. Власть может блокировать выступления оппозиции, мотивируя свои действия тем, что противостояние в обществе способно привести государство к катастрофе. Поэтому оппозиция вынуждена мириться с фальсификацией итогов выборов, коррупцией и другими грехами власти. Однако «бархатная революция» — феномен, способный изменить общество без больших потрясений. Тем не менее «революция гвоздик» в Армении не состоялась. Представители официального Еревана и независимые аналитики отмечали, что ситуация в Армении значительно отличается от положения в Грузии, в частности, режим в ней гораздо сильнее, чем власть, которая была у Э. Шеварднадзе, в частности, полиция и армия Грузии заявили о нейтралитете, что и определило дальнейшее развитие событий. А в Армении армия и полиция однозначно встали на сторону Р. Кочаряна.
Позиция официального Тбилиси по отношению к событиям в Армении была нейтральна. Невмешательство во внутренние дела соседа и признание результатов протекающих там процессов — единственно разумный путь, который и предпочли руководители всех трех стран Южного Кавказа. Вместе с тем грузинские СМИ вели активную дискуссию о возможном влиянии бурных процессов в Армении на ситуацию в Грузии. По общему мнению аналитиков, усугубление кризиса в Ереване противоречит интересам Тбилиси, так как его устраивают отношения со стабильным и прогнозируемым соседом. Говорилось и о том, что в Грузию может хлынуть поток политических беженцев из Армении, которые попытаются найти прибежище у живущих в Джавахети армян. Но была и другая версия. Ее сторонники отмечали, что армяне Джавахети ориентированы на власть как в Грузии, так и в Армении, следовательно, они поддерживают Р. Кочаряна, а не его оппозицию (официальный Ереван всегда сдерживал сепаратизм в Джавахети). Может быть, разжигание сепаратистских настроений и входило в планы некоторых российских политиков, но не соответствовало интересам Армении, которая, даже если не учитывать связывающих ее с Грузией культурных и исторических факторов, в значительной степени зависит от коммуникаций, проходящих на территории последней.
Всплеск устремлений к Западу, отмечаемый в Тбилиси после «революции роз», означал ослабление позиций Москвы на Южном Кавказе. Следовательно, можно предположить, что и в Ереване усилится прозападная ориентация. Сегодня особенность армянского политичес-
кого спектра состоит в том, что как власть, так и оппозиция ориентированы на Россию. Напомним, что еще в 1990-е годы президент Армении Левон Тер-Петросян попытался осуществить «исторический поворот».
«Революция роз» и партнеры Грузии по ГУУАМ
В период правления Э. Шеварднадзе у Грузии сложились особые отношения с Украиной и Азербайджаном. Именно эти три государства составили ядро одной из постсоветских структур — ГУУАМ, в которую также вошли Молдова и Узбекистан. В Москве с подозрением смотрели на это объединение, считая его фактором, уменьшающим влияние РФ на постсоветском пространстве.
После «революции роз» отношения Тбилиси с Киевом и Баку оказались под определенной угрозой. Ильхаму Алиеву, который расправился с выступлениями оппозиции и получил власть от отца по наследству, свершившаяся в Тбилиси «революция роз» не могла нравиться, так как она способна стать заразительным примером для азербайджанской оппозиции. Однако, несмотря на это, М. Саакашвили и И. Алиев быстро наладили отношения, начало которым было положено во время приезда грузинской делегации в Баку, на похороны Гейдара Алиева. Затем президент Грузии посетил Баку уже с официальным визитом. Главы обоих государств говорили о будущем. М. Саакашвили подчеркивал, что И. Алиев — единственный президент, с которым он общается на «ты».
Сложнее обстояли дела с Киевом. Тогдашний президент Украины Леонид Кучма назвал ворвавшихся в здание парламента оппозиционеров «кучей бандитов». Параллельно появились сведения о тесных отношениях М. Саакашвили с одним из лидеров оппозиции Виктором Ющенко. На сторону этой оппозиции Саакашвили встал сразу после победы «революции роз» в Грузии, затем последовал его визит в Украину. Тогда многие критиковали Саакашвили за «синдром Че Г евары» и попытку экспорта революции, его симпатии к украинской оппозиции могли поставить под удар официальные отношения Тбилиси с Киевом: правление Л. Кучмы казалось достаточно сильным и трудно было ожидать победы его противников, ориентирующихся на Запад.
Новый скандал начался после разглашения М. Саакашвили данных Департамента разведки Грузии, согласно которым руководитель Аджарии Аслан Абашидзе собирал боевиков и на территории Украины. Министерство иностранных дел Украины выступило с опровержением. Саакашвили был вынужден заявить, что он не подразумевает причастность официального Киева к этому процессу. Скандал затих, но отношения между двумя странами уже не были столь теплыми.
Положение изменилось после визита Саакашвили в Украину. Президенты забыли старую обиду и вновь заговорили о стратегическом партнерстве. Леонид Кучма заявил, что кто бы ни был президентом Украины, он будет считать Грузию ее важнейшим партнером. С усилением движения оппозиции в Киеве официальный Тбилиси не скрывал, что поддерживает «оранжевую революцию». «Я предвидел такое развитие событий задолго до того, как они начались. Я хорошо знаю эту страну. Меня пытались убедить, что параллели между Украиной и Грузией неуместны, но я не разделял такой точки зрения и на всех официальных встречах подчеркивал, что невозможно остановить демократию», — отметил Саакашвили в одном из своих интервью7.
Революции в Грузии и Украине создали новую реальность на постсоветском пространстве. В частности, «оранжевая революция» ускорила перемены и в Молдове. Новые перспективы появляются и у ГУУАМ, то есть в результате всех этих событий возможны значительные геополитические изменения.
7 Квирис палитра, 3—9 января 2005.
Новые перспективы
Таким образом, что касается стран Южного Кавказа, то в 2003 году «бархатный путь» оказался возможным только для Грузии. Но «оранжевая революция» в Украине и последующие события на пространстве СНГ обусловили появление новых оценок «бархатных перспектив» в Ереване и Баку. Например, в СМИ все чаще появляются материалы о возможной «бархатной революции» в Армении, говорится и о ее «правовом» основании, отмечается, что проведенные в 2003 году парламентские и президентские выборы были сфальсифицированы. Так, 17 марта агентство «Нойян Тапан» распространило информацию, что за подготовкой «бархатной революции» в Армении стоит российский олигарх Б. Березовский, эмигрировавший в Англию. По мнению эксперта немецкого Фонда науки и политики Уве Галь-баха, единственной проблемой Армении является то, что у нее пока нет своего Саакашвили, который сумел бы мобилизовать страну для мирной смены власти.
На фоне «бархатных революций» на пространстве СНГ президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву предстоит провести еще и парламентские выборы (они намечены на осень 2005 г.), в связи с которыми он, возможно, будет вынужден отразить очередной натиск оппозиции. А она, согласно материалам СМИ, готовясь к этим выборам, объединяется по грузино-украинскому образцу8. Официальный Баку окажется в трудном положении, так как ему придется отвечать на непрерывные обвинения относительно фальсификации результатов предстоящей избирательной кампании. Вместе с тем возникает вопрос: хватит ли у оппозиции сил для победы? В сложном положении окажется и Запад, так как ему предстоит выбор между хорошо знакомой стабильностью и незнакомой демократией в этой стране.
При определении перспектив «бархатных революций» в Армении и Азербайджане следует иметь в виду внешнеполитическую ориентацию данных государств. Вряд ли такие перспективы станут реальностью в Армении, если в ее политическом спектре не появятся сильные прозападные представители. Сегодня особенность политического спектра Еревана состоит в том, что и власть, и оппозиция — сторонники пророссийского курса. Как мы уже отмечали, следует помнить, что в 1990-е годы тогдашний президент страны Левон Тер-Петросян попытался осуществить «исторический поворот».
Укреплению западной ориентации в Армении может способствовать ряд факторов: нынешнее усиление в Тбилиси стремления к Западу, перспектива вывода российских баз из Грузии, что рассматривается как ослабление позиций Москвы на Южном Кавказе, а также должно подтолкнуть Ереван хотя бы к корректировке своей внешней политики. Но усиление западной ориентации больше всего будет зависеть от перспектив урегулирования карабахского конфликта. Сохранение «замороженного» противостояния в Карабахе, тем более его обострение, «работают» против «бархатных» изменений власти как в Армении, так в Азербайджане, что может быть использовано в качестве «антиреволюционной технологии». Урегулирование карабахского противостояния при посредничестве Запада так, чтобы ни одна из сторон не чувствовала себя побежденной, способствовало бы развитию демократии в обеих странах. Вероятно, это возможно при реализации «плана Гобла», предусматривающего обмен территориями между Арменией и Азербайджаном.
«Бархатные перспективы» этих государств во многом будут зависеть и от послереволюционного развития Грузии. Если ее власти смогут преодолеть стоящие перед ними проблемы, в частности демонтировать клановую систему и ограничить коррупцию, то для Еревана и Баку «бархатная революция» станет еще более привлекательной. Соответственно, неудача реформ в Грузии и в других странах, в которых произошли аналогичные события, резко уменьшит привлекательность «бархатных переворотов».
Критическое отношение к власти, пришедшей после «революции роз», постепенно усиливается. Ее критикуют и те, кто с самого начала выступал против революции, и бывшие
См.: Коммерсантъ, 18 марта 2005.
союзники М. Саакашвили в борьбе с Э. Шеварднадзе. Одна из основных причин нынешнего недовольства — положение в сфере управления страной. От власти требуют, чтобы она избавилась от революционной эйфории и перешла на нормальное правление. «К сожалению, этого не происходит. Грузия так и не удостоилась власти, которая заботилась бы больше о стране, чем о собственных успехах», — отмечает эксперт Паата Закареишвили9. «Нынешние власти не понимают, как должны вести себя и чем государственное правление отличается от избирательной кампании», — говорит один из лидеров Республиканской партии Давид Усу-пашвили10. «Большого антишевардназевского консенсуса», на основе которого была осуществлена «революция роз», ныне не существует, а сам Э. Шеварднадзе пишет мемуары в Крца-нисской резиденции. Выступавшие против его правления по-разному представляли, что должно было быть после Шеварднадзе. Когда новая власть не оправдывает надежд, начинается рост недовольства. Власть обязана быть восприимчивой к изменениям в настроении общества. «Сегодня главный вызов для Грузии — сохранение консолидации, благодаря которой произошла «революция роз». Для этого власть должна идти правильным путем и достичь конкретных результатов, ощутимых для народа. Люди должны почувствовать, что правительство работает»11 — это слова Стивена Сестановича, профессора Колумбийского университета.
Но в любом случае успехи грузинских властей на этом пути будут зависеть от их адекватной оценки положения в стране.
9 Резонанс, 14 февраля 2005.
10 Резонанс, 15 февраля 2005.
11 24 саати, 15 февраля 2005.
