CC BY
28Уголовный процесс
DOI 10.47643/1815-1337_2021_12_132 УДК 343.1
РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ СТАНОВЛЕНИЯ ИНСТИТУТА ЭКСТРАДИЦИИ В РОССИИ RETROSPECTIVE ANALYSIS OF THE FORMATION OF THE INSTITUTE OF EXTRADITION IN RUSSIA
КОРЯГИН Юрий Геннадьевич,
аспирант ФГКОУ ВО «Университет прокуратуры Российской Федерации». 123022, Россия, г. Москва, 2-я Звенигородская ул., 15. E-mail: [email protected];
Koryagin Yuri Gennadievich,
postgraduate student of FGKOU HE "University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation". 123022, Russia, Moscow, 2nd Zvenigorodskaya str., 15. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В публикации рассматривается вопрос о становлении и развитии экстрадиции как самостоятельного правового института в уголовно-процессуальном праве Российской Федерации. Обоснован авторский подход к формулированию периодизации развития этого правового института, исследуется вопрос об имеющихся в современном правовом регулировании института экстрадиции проблемных вопросах. Автором обосновывается, что в действующем институте экстрадиции отсутствуют предельные сроки рассмотрения запросов о выдаче иностранных лиц и лиц без гражданства запрашивающему государству, отсутствуют правила об определении приоритета удовлетворения запросов о выдаче такого лица конкретному государству в случае, если на рассмотрение поступило несколько запросов от нескольких иностранных государств.
Abstract: The publication discusses the formation and development of extradition as an independent legal institution in the criminal procedure law of the Russian Federation. The author's approach to the formulation of the periodization of the development of this legal institution is substantiated, the issue of problematic issues existing in the modern legal regulation of the institute of extradition is investigated. The author substantiates that in the current institute of extradition there are no deadlines for considering requests for the extradition of foreign persons and stateless persons to the requesting State, there are no rules on determining the priority of satisfying requests for the extradition of such a person to a specific state if several requests from several foreign states have been received for consideration.
Ключевые слова: институт, экстрадиция, выдача преступников, функции органов прокуратуры, верховенство права, становление, форма международного сотрудничества, право, уголовно-процессуальное законодательство.
Keywords: institute, extradition, extradition of criminals, functions of the prosecutor's office, rule of law, formation, form of international cooperation, law, criminal procedure legislation.
Дата направления статьи в редакцию: 25.11.2021
Дата публикации: 30.12.2021
Практическая значимость функционирования прокуратуры предопределяется содержанием выполняемых ею функций, являющихся основными правовыми парадигмами деятельности, направленными на упорядочивание складывающихся общественных отношений. «Функция прокуратуры - это ключевая правовая категория, которая раскрывает и объясняет содержание, структуру и пределы деятельности прокуратуры»1.
Как отмечено А.А. Власовым, «современные тенденции правового развития государства требуют не ослабления, а, напротив, усиления прокурорских функций»2.
Существенным аспектом результативности деятельности прокуратуры является внутренняя взаимосвязанность, взаимозависимость выполняемых функций, отражающие комплексный, системный, постоянный, динамичный и целенаправленный характер такого правоприменительного процесса. Наиболее ярким примером данной взаимосвязанной и взаимообусловленной деятельности является реализация органами прокуратуры правоприменительной деятельности в сфере экстрадиции.
Повышение ежегодно увеличивающейся значимости и актуальности института экстрадиции обусловлено развитием международной транснациональной преступности, в свою очередь, обусловленной развитием международных связей и представляющей достаточно серьёзную угрозу, как для отдельных конкретных государств, так и для всего мирового сообщества.
Детальное исследование природы, черт и специальных особенностей, присущих институту экстрадиции, существующему в современный период развития российской государственности, невозможно без ретроспективного анализа становления и формирования этого института как самостоятельного правового института, что будет способствовать наиболее полному уяснению ранее существовавшей правовой природы исследуемого института с возможностью формулирования тенденций его развития.
Доктринальные исследования отражают две сформировавшиеся теоретические позиции относительно вопроса о ретроспективе института экстрадиции. Первая позиция основана на том, что начальным этапом развития экстрадиции в древнейшие времена как самостоятельного правового института следует считать момент заключения государством договоров, содержащих нормы о выдаче лиц в принципе, не только применительно к сфере уголовного судопроизводства. Данная позиция мотивирована тем, что выдача лиц, совершивших деяние, в любой форме сама по себе является самостоятельным институтом, в связи с чем, применительно к экстрадиции, сторонники этого учения полагали оправдан-
1 Настольная книга прокурора / под ред. С.И. Герасимова. М., 2003. С. 34.
2 Власов А.А. Участие прокурора в судебном разбирательстве: Учебно-практическое пособие. Ульяновск: Ульяновский дом печати, 2002. С. 9.
ным считать началом её становления именно этот этап, с учётом действия общих норм о выдаче лиц.
Сторонники второй теории, утверждавшие отсутствие в архаичные времена возможности выдачи совершивших преступления лиц другим государствам, указали на ошибочность указанных выше доктринальных позиций, ссылаясь на то, что самостоятельное учение о международном праве ещё не сформировалось1.
Периодизация развития института экстрадиции в науке уголовного процессуального права проведена неоднократно. Так, например, А.В. Марченко условно выделил пять периодов, которые включают следующие:
«1. Период, исчисляемый с Договора киевского князя Олега с Византией (911 год), до Отечественной войны России с Францией (1812 год);
2. Период, исчисляемый с года окончательной победы России над французской армией (1815 год), до года проведения Судебной реформы в Российской Империи (1864 год);
3. Период, исчисляемый с 1865 года, до принятия Закона 1911 года «О выдаче преступников по требованию иностранных государств»;
4. Советский период развития института экстрадиции (с 1911 года по 1992 год);
5. Современный период существования института экстрадиции (с 1992 года по настоящее время)»2.
Аналогичная теоретическая позиция высказана А.И. Джигирем, предполагающая объединение ретроспективы становления института экстрадиции в длительные временные периоды. Так, А.И. Джигирь выделил следующие этапы историко-правового становления института экстрадиции:
«1. с X в. до первой половины XVII в.;
2. со второй половины XVII в. до первой половины XIX в.;
3. со второй половины XIX в. до начала XXI в.
4. с начала XXI в. по настоящее время (современная эпоха существования экстрадиции)»3.
Вопрос о первом упоминании о выдаче лиц, совершивших преступление, в настоящий период развития доктринальной мысли является дискуссионным, поскольку выделяют две точки зрения.
Сторонники первой точки зрения предполагают, что первоосновой выдачи лиц, совершивших деяние, являлись русско-византийские договоры, заключённые в 911, 944 (945) и 971 годах4.
В то же время, сторонники второй позиции, не усмотревшие оснований для согласия с приведёнными утверждениями, полагали, что первое упоминание о выдаче лиц, совершивших противоправное деяние, содержится в Договорной записи от 19 октября 1649 года, заключённой между Россией и Швецией о передаче перебежчиков5.
Иную альтернативную теоретическую позицию высказал А.И. Джигирь, обосновав, что первые упоминания о выдаче лиц существовали
в виде двух правовых институтов уже во второй половине XVI в.; такими двумя институтами являлись: «выдача холопов и иных зависимых людей
6
и выдача «злодеев», «татей» на родину» .
Схожую позицию, отражающую факт становления норм о выдаче лиц в древнейший период, заняла Ю.В. Минкова, указав, что такие нормы содержались в Краткой и Пространной Русской Правде7.
А.А. Малов в своём научном труде указал, что «институт выдачи преступника другому государству, или экстрадиция, найдя своё основное воплощение в российской правовой системе ещё в XIX в., и сегодня по-прежнему остаётся основной формой международного сотрудни-
8
чества при расследовании уголовных дел» .
Наиболее значимый период развития исследуемого института приходится на период со второй половины XIX в. до 1911 года, в течение которого происходит усиление международного сотрудничества в борьбе с преступностью между российским государством, европейскими и иными странами путём заключения более 20 соответствующих международных договоров, посвящённых вопросам выдачи договаривающимся государствам лиц, совершивших преступления.
Существенным и весомым аспектом в контексте формирования внутринационального российского законодательства в сфере экстрадиции является принятие в 1911 году Закона «О выдаче преступников по требованию иностранных государств», в котором законодателем экс-традиционный механизм оценён в качестве самостоятельной сложной юридической процедуры.
А.Г. Вениаминов, исследуя вопрос о юридической природе приведённого нормативного правового акта, указал, что данный закон «содержал многие нормы, составляющие в настоящее время нормативную базу Российской Федерации, закреплял многие общепризнанные сегодня
9
принципы экстрадиции» .
1 См.: Вениаминов А.Г. Институт экстрадиции как форма международно-правового сотрудничества Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 30.
2 См.: Марченко А.В. Проблемы развития и становления института выдачи (экстрадиции) в России: историко-правовой аспект // Российская юстиция. 2010. № 6. С. 52 -54.
3 Джигирь А.И. Институт выдачи лиц, совершивших преступление: проблемы уголовно-правовой регламентации: Дисс. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2008. С. 36.
4 Вениаминов А.Г. Институт экстрадиции как форма международно-правового сотрудничества Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 35 - 36.
5 См.: Георгиевский Э.В. Характеристика древнерусского уголовного закона и пространственно-временных принципов его действия // Вестник Томского государственного университета. 2013. № 371. С. 129; Никольский Д.О. О выдаче преступников по началам международного права. СПб: Типография М. М. Стасюлевича, 1884. С. 83.
Джигирь А.И. Институт выдачи лиц, совершивших преступление: проблемы уголовно-правовой регламентации: Дисс. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2008. С. 22.
7 См.: Минкова Ю.В. Институт выдачи преступников в международном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 24 - 25.
8 Малов А.А. Эволюция правозащитной функции института экстрадиции // Законность. 2020. № 9. С. 49.
9 Вениаминов А.Г. Институт экстрадиции как форма международно-правового сотрудничества Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 39.
Развитие института экстрадиции в раннюю советскую эпоху, как отмечено в доктрине, не сопровождалось проведением значительного количества научных исследований экстрадиционного механизма ввиду отсутствия необходимости реализации международного сотрудничества в борьбе с преступностью1.
В 1950-е годы советского периода развития государственности вопросам экстрадиции уделялось значительное внимание, что было обусловлено, как справедливо указал И.Ю. Гуськов, тем, что «после Второй мировой войны СССР обретает осознание необходимости сотрудничества с другими странами в борьбе с преступностью, всё более приобретающей трансграничный характер»2.
В указанный период создаётся нормативная правовая основа для экстрадиции, всё большее значение уделяется заключению государством двусторонних договоров и соглашений. Именно с этого периода институт экстрадиции, существующий в современный период в Российской Федерации, приобретает базисные нормативные правовые «очертания».
И.Ю. Гуськов в своём научном труде обосновал, что «говорить об институте экстрадиции в современном понимании можно только с XIX в., когда сотрудничество государств в борьбе с общеуголовными преступлениями стало преобладать над личными интересами государя. Действительно, изменилось многое: субъектами экстрадиции, помимо государств, стали индивиды, чьи права подлежат защите в экстрадицион-ном процессе; цели (эволюция от личных счётов до восстановления социальной справедливости и обеспечения неотвратимости наказания);
3
виды преступлений, считающихся экстрадиционными» .
В доктрине отмечено, что российское законодательство определяет экстрадицию, как наиболее формализованную процедуру и создающую хотя бы минимальные гарантии соблюдения прав лиц в стране его гражданской принадлежности, осуществляемую в соответствии с правовыми положениями действующего уголовно-процессуального законодательства (глава 54 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации)4.
Исходя из содержания положений уголовно-процессуального законодательства, экстрадиция (или выдача) предполагает форму международного (транснационального) сотрудничества различных государств в борьбе с преступностью и предусматривает арест и передачу одним государством другому государству (запрашивающему) по его официальному запросу иностранных лиц и лиц без гражданства, находящихся на территории российского государства, для осуществления уголовного преследования в иностранном государстве, направившем соответствующий запрос, иностранных лиц и лиц без гражданства, осуждённых судом запрашивающего государства для исполнения вступившего в законную силу приговора суда.
Экстрадиция, являющаяся формой международного сотрудничества различных государств в борьбе с преступностью, выступает важнейшим инструментом реализации возложенных на договаривающиеся государства обязательств в сфере уголовного судопроизводства, реализуемым как на основании международного договора, так и на основе принципа взаимности.
Деятельность по выдаче лиц, совершивших уголовные преступления, приобретаемая ежегодно всё большее значение, в том числе повышающая значимость двухстороннего и многостороннего межгосударственного сотрудничества, не реализуется вне определённых правовых и процессуальных установлений, напротив, осуществляется в строго установленном процессуальном порядке, регламентированном как на внутринациональном уровне, так и на межнациональном.
Правоприменительная деятельность органов прокуратуры в сфере экстрадиции предполагает реализацию трёх этапов, первый из которых предусматривает установление фактических оснований экстрадиции, второй - правовую оценку экстрадиционного события, а третий -принятие решения. Данная деятельность, облечённая в специально-установленные формы её осуществления, сообразные этапам её реализации, представляет государственно-значимую, властную форму практической активности компетентных органов публичной власти, которая направлена на приведение в действие норм международного и внутринационального законодательства и достижение цели привлечения лиц к уголовной ответственности или исполнение вступившего в законную силу приговора суда.
Первый этап реализации экстрадиции, предусматривающий установление органами прокуратуры фактических оснований экстрадиции, предполагает проведение всесторонней экстрадиционной проверки фактических обстоятельств с целью установления наличия экстрадиционного преступления, в том числе включающей в себя принятие незамедлительных мер по розыску и взятию лица, выдача которого требуется, под стражу. На этом же этапе подлежит установлению соответствие поступивших документов (запроса о выдаче и приложенных документов) от иностранного государства требованиям и нормам международных договоров, а также установление наличия препятствий к выдаче лица, запрос о выдаче которого поступил на рассмотрение.
Второй этап правоприменительной деятельности прокуратуры в сфере экстрадиции, предусматривающий реализацию юридической квалификации экстрадиционного события, ориентирует правоприменителя на необходимость проведения оценки возможности и допустимости применения транснациональных и внутринациональных норм об экстрадиции в отношении конкретного лица в соответствии с запросом о его выдаче, поступившем от иностранного государства. Идентичным образом указанный этап предполагает и оценку возможности и допустимости применения норм об экстрадиции различного уровня при возникновении и наличии коллизии запросов о выдаче лиц, поступивших от нескольких иностранных государств.
1 Струк Ю.Б. История формирования института выдачи лиц, совершивших преступление // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2007. Т. 7. №. 25. С. 35.
2 Гуськов И.Ю. Возникновение и становление института экстрадиции в России // Российский следователь. 2016. № 5. С. 8.
3 Гуськов И.Ю. Возникновение и становление института экстрадиции в России // Российский следователь. 2016. № 5. С. 10.
4 См.: Ермолаева Н.В. Практика и результаты применения Европейским судом по правам человека временных мер в российских делах о высылке и выдаче // Международное правосудие. 2014. № 4. С. 21.
На завершающем этапе указанной правоприменительной деятельности прокуратуры подлежит вынесению индивидуально-правовой акт, отражающий принимаемое решение: решение о выдаче лица (либо об отказе в выдаче), являющийся актом правовой помощи и выступающий основанием для привлечения лица к уголовной ответственности или исполнения приговора.
Особенностью правоприменительной деятельности прокуратуры в сфере экстрадиции является то, что исключительной компетенцией в её реализации обладает Генеральная прокуратура Российской Федерации1, уполномоченная осуществлять общий контроль за осуществлением организации работы по рассмотрению и исполнению запросов о выдаче. Органы прокуратуры иных уровней системы также задействованы при реализации деятельности в сфере экстрадиции, предусмотрен и действует соответствующий организационный порядок безотлагательных действий прокуратур городов, районов, иных территориальных и приравненных к ним военных прокуратур, специализированных прокуратур2.
Генеральная прокуратура Российской Федерации уполномочена давать поручения прокурорам регионального уровня о необходимости и целесообразности совершения конкретных процессуальных действий по избранию мер пресечения в отношении лиц, запрос о выдаче которых поступил от компетентных органов иностранного государства.
При этом нормативно регламентация взаимодействия Генеральной прокуратуры Российской Федерации с нижестоящими прокуратурами, осуществляющими процедуры, связанные с экстрадицией, в основном, отражена в ведомственных подзаконных нормативных правовых актах, что, как отмечено С.С. Рассказовым, «нередко затрудняет процедуру её осуществления, усложняет реализацию экстрадиции»3.
Иной спецификой современной экстрадиции является наличие договорного характера, поскольку экстрадиция подлежит реализации с учётом норм действующего между договаривающимися государствами международного (двустороннего или многостороннего) договора (соглашения), а в ряде случаев - на основе принципа взаимности. В свою очередь, соблюдение принципа взаимности находится в прямой зависимости от наличия достаточной степени взаимного и равноценного сотрудничества самих государств.
В доктрине конкретизированы парадигмы развития института экстрадиции в Российской Федерации на современном этапе, среди которых выделены: упрощение процедуры выдачи лиц, совершивших уголовные деяния; расширение круга лиц, которые подлежат выдаче, и обла-
4
сти преступлений, предусматривающих выдачу .
Несмотря на вводимые внутринациональные законодательные корректировки института экстрадиции, наличие достаточно значительного количества двусторонних и многосторонних международных договоров, предусматривающих экстрадицию, некоторые вопросы этого института, являющиеся актуальными, остаются не разрешёнными, требуют дальнейшего совершенствования.
Н.А. Сафаров в своём научном труде указал, что «целесообразность реформирования института экстрадиции усматривается через призму отсутствия в настоящее время единообразных стандартов в данной области»5.
Провозглашённое в статье 61 Конституции Российской Федерации6 установление о том, что российский гражданин не может быть выслан в другую страну, российскому гражданину гарантируется покровительство и защита вне территории страны, соответствует международным требованиям, регламентация которых отражена в статье 13 Всеобщей декларации прав человека7.
Частью 2 статьи 63 Конституции Российской Федерации предусмотрено правовое регулирование, декларирующее возможность выдачи лиц, обвиняемых в совершении преступления, но только на основе федерального закона или международного договора Российской Федерации. В то же время, частью 2 статьи 13 Уголовного кодекса Российской Федерации8, регламентирующей правовую основу экстрадиции, установлено, что выдача лиц без гражданства или иностранных граждан может быть осуществлена в соответствии с международным договором Российской Федерации.
Исходя из смыслового значения изложенных правовых установлений, очевидно наличие терминологической коллизии, использованной законодателем в приведённых правовых дефинициях, поскольку положения части 2 статьи 13 Уголовного кодекса Российской Федерации фактически в этом правовом акте «сужают» нормативные основания возможности применения экстрадиции, не закрепляя такую правовую основу в виде действующего внутринационального законодательства. Использованный подход к формулированию содержательных редакций норм, имеющих тождественный объект правового регулирования, однако не совпадающих по содержательному значению, представляется законодательным упущением, требующим нормативной корректировки.
Содержательный анализ положений части 2 статьи 13 Уголовного кодекса Российской Федерации также позволяет утверждать об отсутствии в данной норме конституционно декларированного положения, отражённого в части 2 статьи 63 Конституции Российской Федерации, о
1 См.: Об утверждении Регламента Генеральной прокуратуры Российской Федерации: приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 11 мая 2016 года № 276 // (Доступ предоставлен из системы СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 14 октября 2021 года); Информационное письмо Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 21 декабря 2000 года №36/985-00 «О порядке применения положений европейских конвенций об оказании помощи по уголовным делам и выдаче» // Сборник основных организационно-распорядительных документов Генпрокуратуры Российской Федерации. 2004. Т. 2.
2 См.: О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для привлечения к уголовной ответственности или исполнения приговора и передачи лиц, совершивших общественно опасные деяния, для проведения принудительного лечения: Указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 18 октября 2008 года №212/35 (Доступ предоставлен из системы СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 14 октября 2021 года)).
3 См.: Рассказов С.С. Содержание деятельности органов российской прокуратуры в сфере экстрадиции: организационно-правовые особенности // Юридический мир. 2013. № 5. С. 23.
4 Карпович О.Г. Международно-правовые проблемы экстрадиции российских граждан по запросам правоохранительных органов США // Международное уголовное право и международная юстиция. 2019. № 5. С. 20.
5 Сафаров Н.А. Экстрадиция в международном уголовном праве: проблемы теории и практики. М., 2015. С. 158.
6 См.: Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года) (с учётом поправок, внесённых Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30 декабря 2008 года №6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 года №7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 года №2-ФКЗ, от 21 июля 2014 года №11-ФКЗ, от 14 марта 2020 года №1-ФКЗ) // Российская газета от 4 июля 2020 года. № 144.
7 См.: Всеобщая декларация прав человека (принята Ген. Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года) // Российская газета. 1995. 5 апреля.
8 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 года №63-ФЗ (в ред. от 1 июля 2021 года №292-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 года. № 25. Ст. 2954
запрете выдачи лиц, преследуемых за политические убеждения, однако которым предоставлено политическое убежище, другим государствам.
Иным значимым вопросом в сфере современной экстрадиции, не разрешённым до настоящего времени, является вопрос об отсутствии в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, иных федеральных законах конкретно определённого предельного срока рассмотрения компетентными органами запросов о выдаче лиц, совершивших уголовное деяние. В доктрине в этой части отмечено и наличие коллизии «между положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и международными правовыми актами, регламентирующими порядок и сроки содержания под стражей лиц, подлежащих экстрадиции»1.
По мнению автора, отсутствие предельно определённого срока рассмотрения запроса о выдаче лица, совершившего преступление, представляет собой законодательный пробел, подлежащий нормативному устранению, которое, как представляется, возможно путём внесения дополнений в действующее процессуальное законодательство в части установления ограничения срока рассмотрения таких запросов. Такая законодательная корректировка целесообразна к осуществлению по аналогии с положениями статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации с нормативным закреплением предельно допустимого срока содержания под стражей (домашнего ареста) не более 18 месяцев.
Не менее существенной проблемой, также являющейся не разрешённой, является факт отсутствия правового предписания (правила) об определении приоритета удовлетворения запросов о выдаче лица, совершившего уголовное преступление, конкретному государству в случае, если на рассмотрение органам прокуратуры поступило несколько запросов от нескольких иностранных государств.
Частью 7 статьи 462 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено право Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя выбора удовлетворения конкретного запроса из числа нескольких, поступивших от нескольких иностранных государств, о выдаче лица конкретному государству.
Следовательно, разрешение вопроса об определении приоритета удовлетворения поступивших от нескольких иностранных государств запросов о выдаче лица, совершившего преступление, законодательно отнесено к исключительному субъективному усмотрению Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя; в то же время, отсутствует конкретизация условий и оснований, по которым тот или иной запрос иностранного государства может быть отнесён к разряду наиболее приоритетных из числа поступивших и подлежащих удовлетворению в конкретной ситуации.
С учётом отсутствия нормативно закреплённых правил определения приоритета удовлетворения соответствующих запросов, представляется целесообразным дополнение действующего регулирования положением, что определение приоритета государства может быть реализовано через призму установления факта совершения лицом на территории конкретного иностранного государства, из их числа направивших запрос, наибольшего количества преступлений или совершения более тяжкого преступления. При этом в отношении лиц, имеющих двойное гражданство, представляется обоснованным дополнение действующего нормативного регулирования предписания о том, что лицо, имеющее двойное гражданство, подлежит выдаче тому государству, в котором он преимущественно проживает.
Таким образом, ретроспективный анализ отечественного института экстрадиции свидетельствует о том, что институт экстрадиции как самостоятельный правовой институт в российской действительности фактически полноценно сформировался в XIX в. и до настоящего времени не только остаётся одной из наиболее значимых форм международного сотрудничества, но и ежегодно приобретает всё большую ценность, распространённость и важность.
Историко-правовой обзор становления института экстрадиции, конкретизация наличествующих в нём правовых пробелов и вопросов в контексте современной эпохи его развития подтверждают целесообразность законодательной корректировки исследуемой формы организационно-правовой модели международного сотрудничества, отражая её актуальность, как на теоретическом, так и на практическом уровне.
Приведённые в исследовании направления совершенствования действующего внутринационального законодательства будут способствовать повышению эффективности реализации экстрадиции в Российской Федерации, как особой формы международного сотрудничества, направленного на исполнение Российской Федерацией международных обязательств по борьбе с межнациональной преступностью, нередко носящей трансграничный характер; способствовать повышению результативности взаимодействия отечественных компетентных органов прокуратуры и уполномоченных правоохранительных органов иностранных государств, а также, в целом, совершенствованию механизма правового обеспечения международного уголовного процесса.
Библиогра фия:
1. Вениаминов А.Г. Институт экстрадиции как форма международно-правового сотрудничества Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2010. 233 с.
2. Власов А.А. Участие прокурора в судебном разбирательстве: Учебно-практическое пособие. Ульяновск: Ульяновский дом печати, 2002. 368 с.
3. Георгиевский Э.В. Характеристика древнерусского уголовного закона и пространственно-временных принципов его действия // Вестник Томского государственного университета. 2013. № 371. С. 125 - 132.
4. Гуськов И.Ю. Возникновение и становление института экстрадиции в России // Российский следователь. 2016. № 5. С. 7 - 11.
5. Джигирь А.И. Институт выдачи лиц, совершивших преступление: проблемы уголовно-правовой регламентации: Дисс. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2008. 209 с.
6. Ермолаева Н.В. Практика и результаты применения Европейским судом по правам человека временных мер в российских делах о высылке и выдаче // Международное правосудие. 2014. № 4. С. 18 - 23.
7. Карпович О.Г. Международно-правовые проблемы экстрадиции российских граждан по запросам правоохранительных органов США // Международное уголовное право и международная юстиция. 2019. № 5. С. 19 - 24.
1 Первозванский В.Б., Строгович Ю.Н., Жиляев Р.М. Проблемы правоприменения при исполнении международных обязательств Российской Федерации по экстрадиции иностранных граждан // Миграционное право. 2018. № 3. С. 34.
8. Малов А.А. Эволюция правозащитной функции института экстрадиции // Законность. 2020. № 9 (1031). С. 48 - 52.
9. Марченко А.В. Проблемы развития и становления института выдачи (экстрадиции) в России: историко-правовой аспект // Российская юстиция. 2010. № 6. С. 52 - 54.
10. Минкова Ю.В. Институт выдачи преступников в международном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. 199 с.
11. Настольная книга прокурора / под ред. С.И. Герасимова. М., 2003. 848 с.
12. Никольский Д.О. О выдаче преступников по началам международного права. СПб: Типография М.М. Стасюлевича, 1884. 559 с.
13. Первозванский В.Б., Строгович Ю.Н., Жиляев Р.М. Проблемы правоприменения при исполнении международных обязательств Российской Федерации по экстрадиции иностранных граждан // Миграционное право. 2018. № 3. С. 33 - 36.
14. Рассказов С.С. Содержание деятельности органов российской прокуратуры в сфере экстрадиции: организационно-правовые особенности // Юридический мир. 2013. № 5. С. 22 - 24.
15. Сафаров Н.А. Экстрадиция в международном уголовном праве: проблемы теории и практики: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. 448 с.
16. Струк Ю.Б. История формирования института выдачи лиц, совершивших преступление // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2007. Т. 7. №. 25. С. 31 - 38.
References (transliterated):
1. Veniaminov A.G. Institut ekstradicii kak forma mezhdunarodno-pravovogo sotrudnichestva Rossijskoj Federacii v sfere ugolovnogo sudoproizvodstva: Diss. ... kand. yurid. nauk. M., 2010. 233 s.
2. Vlasov A.A. Uchastie prokurora v sudebnom razbiratel'stve: Uchebno-prakticheskoe posobie. Ul'yanovsk: Ul'yanovskij dom pechati, 2002. 368 s.
3. Georgievskij E.V. Harakteristika drevnerusskogo ugolovnogo zakona i prostranstvenno-vremennyh principov ego dejstviya // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2013. № 371. S. 125 - 132.
4. Gus'kov I.YU. Vozniknovenie i stanovlenie instituta ekstradicii v Rossii // Rossijskij sledovatel'. 2016. № 5. S. 7 - 11.
5. Dzhigir' A.I. Institut vydachi lic, sovershivshih prestuplenie: problemy ugolovno-pravovoj reglamentacii: Diss. ... kand. yurid. nauk. Krasnodar, 2008. 209 s.
6. Ermolaeva N.V. Praktika i rezul'taty primeneniya Evropejskim sudom po pravam cheloveka vremennyh mer v rossijskih delah o vysylke i vydache // Mezh-dunarodnoe pravosudie. 2014. № 4. S. 18 - 23.
7. Karpovich O.G. Mezhdunarodno-pravovye problemy ekstradicii rossijskih grazhdan po zaprosam pravoohranitel'nyh organov SSHA // Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo i mezhdunarodnaya yusticiya. 2019. № 5. S. 19 - 24.
8. Malov A.A. Evolyuciya pravozashchitnoj funkcii instituta ekstradicii // Zakonnost'. 2020. № 9 (1031). S. 48 - 52.
9. Marchenko A.V. Problemy razvitiya i stanovleniya instituta vydachi (ekstradicii) v Rossii: istoriko-pravovoj aspekt // Rossijskaya yusticiya. 2010. № 6. S. 52 - 54.
10. Minkova YU.V. Institut vydachi prestupnikov v mezhdunarodnom prave: Dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2002. 199 s.
11. Nastol'naya kniga prokurora / pod red. S.I. Gerasimova. M., 2003. 848 s.
12. Nikol'skij D.O. O vydache prestupnikov po nachalam mezhdunarodnogo prava. SPb: Tipografiya M.M. Stasyulevicha, 1884. 559 s.
13. Pervozvanskij V.B., Strogovich YU.N., ZHilyaev R.M. Problemy pravoprimeneniya pri ispolnenii mezhdunarodnyh obyazatel'stv Rossijskoj Federacii po ekstradicii inostrannyh grazhdan // Migracionnoe pravo. 2018. № 3. S. 33 - 36.
14. Rasskazov S.S. Soderzhanie deyatel'nosti organov rossijskoj prokuratury v sfere ekstradicii: organizacionno-pravovye osobennosti // YUridicheskij mir. 2013. № 5. S. 22 - 24.
15. Safarov N.A. Ekstradiciya v mezhdunarodnom ugolovnom prave: problemy teorii i praktiki: Dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2007. 448 s.
16. Struk YU.B. Istoriya formirovaniya instituta vydachi lic, sovershivshih prestuplenie // Izvestiya Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. 2007. T. 7. №. 25. S. 31 - 38.
