РЕСУРСНО-ИННОВАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ: ЕСТЬ ЛИ АЛЬТЕРНАТИВА ДЛЯ РОССИЙСКОГО ТЭК? Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

А.И. ГРОМОВ

A.I. GROMOV

УДК 338.2+620.9 (470+571)

Алексей Игоревич ГРОМОВ -

главный директор по энергетическому направлению, руководитель энергетического департамента Фонда «Институт энергетики и финансов», к.г.н., e-mail: a_gromov@fief.ru

Alexey I. GROMOV -

Chief Director for Energy, Head of the Energy Department at the Institute for Energy and Finance (FIEF), PhD in Geography, e-mail: a_gromov@fief.ru

РЕСУРСНО-ИННОВАЦИОННОЕ

РАЗВИТИЕ: ЕСТЬ ЛИ АЛЬТЕРНАТИВА ДЛЯ РОССИЙСКОГО ТЭК?

RESOURCE-INNOVATIVE DEVELOPMENT: IS THERE AN ALTERNATIVE FOR THE RUSSIAN ENERGY SECTOR?

Abstract

This article deals with the current issues of transition of Russia with its economy and energy from resource-raw materials to resource-innovative development model. It analyzes new challenges on this path and proposes specific measures and solutions aimed at support of this transition

''bjoost////////w'////'''////'///'/////'//////v/z

Keywords: II resource-innoVatjVe 1

development, energy transition, transformation of world energy,! I

digitalization, oil and gas chemistry, energy strategy, technological revolution

Итоги 2018 года: новые рекорды сырьевого развития российского ТЭК

По итогам 2018 г. российский топливно-энергетический комплекс в очередной раз продемонстрировал высокие, а в ряде случаев и рекордные, результаты по основным валовым показателям. Так, добыча нефти в России по итогам 2018 г. составила 556 млн т (+1,8% г/г) и установила очередной исторический рекорд не только для современной России, но и для РСФСР (в составе СССР). Всего же за последние 18 лет добыча нефти в стране выросла более чем в 1,7 раза (+233 млн т) - рис. 1. При этом объемы экспорта сырой нефти остаются на стабильно высоком уровне 3 года подряд, превышая 250 млн т и составляя порядка 45% от общего объема добычи нефти в стране.

Добыча газа в России также бьет рекорды. По итогам 2018 г. она превысила 725 млрд м3 (+4,9% г/г), а за последние 18 лет выросла на 24% (+141 млрд м3) - рис. 2. При этом экспорт российского газа растет еще большими темпами, чем его добыча. Так, по итогам 2018 г. совокупный объем экспорта российского газа в страны дальнего и ближнего зарубежья составил 261 млрд м3 (+7,9% г/г), а за последние 18 лет он вырос на 34,5% (+67 млрд м3). Особенно впечатляют результаты последних 4 лет, за которые объемы экспорта российского газа выросли на 50 млрд м3!

Аннотация В настоящей статье рассматриваются актуальные вопросы перехода России, ее экономики и энергетики от ресурсно-сырьевой к ресурсно-инновационной модели развития. Анализируются новые вызовы, стоящие на этом пути, а также предлагаются конкретные меры и решения, направленные на обеспечение ускорения данного перехода.

Ключевые слова: ресурсно-инновационное развитие, энергетический переход, трансформация мировой энергетики, цифровизация, нефтегазохимия, энергетическая стратегия, технологическая революция

Рис. т.

Динамика добычи и экспорта нефти и газового конденсата в России, 1990-2018 гг.

20 0 Примечание:

' * - добыча нефти в РСФСР ю,о (в составе СССР).

1990 1995 2000 2005 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 М Экспорт сырой нефти Добыча сырой нефти ^^"Экспорт от добычи, % (пр. шкала)

Источники:

ФИЭФ по данным Росстата, ЦДУ ТЭК.

Неудивительно, что рекордные показатели работы российского топливно-энергетического комплекса отразились и на общих темпах экономического роста в стране, который, по данным Росстата, опубликованным 04 февраля 2019 г., составил максимальный с 2012 г. показатель - 2,3%. Так, Росстат утверждает, что рост валовой добавочной стоимости в добыче полезных ископаемых составил +3,8%, главным образом за счет высоких показателей добычи нефти и газа, а также в строительстве -+4,7%, высокие показатели развития которого были обеспечены в первую очередь успешным завершением строительства трех производственных линий проекта «Ямал-СПГ» совокупной мощностью 16,5 млн т СПГ в год в ЯНАО. Таким образом, российский ТЭК в очередной раз внес решающий вклад в оживление экономического роста в стране и наглядно продемонстрировал важную роль сырьевого фактора в экономическом развитии страны.

Казалось бы, приведенные данные свидетельствуют об очевидной успешности ресурсно-сырьевой модели развития российской экономики, однако ее последние достижения являются, по-видимому, успешными «арьергардными боями» на фоне происходящих тектонических изменений в ландшафте

мировои топливно-энергетическом системы, которая во все большей степени становится ориентированной на низкоуглеродное и высокотехнологичное развитие.

Трансформация мировой энергетики -уже реальность, а не перспектива

Как известно, долгое время развитие мировой энергетики определялось поиском дополнительных источников энергии, которые должны были удовлетворять постоянно растущие потребности мировой экономики в энергетических ресурсах. В экспертных кругах шли ожесточенные дискуссии о масштабах будущего спроса на энергию и возможностях его удовлетворения за счет имеющихся на планете ресурсов ископаемого топлива и возобновляемых источников энергии.

Однако феноменальный прогресс в развитии и распространении энергоэффективных технологий, прорыв в экономике производства энергии на базе ВИЭ (Солнце, ветер, геотермальные источники и др.), а также изменение поведенческих моделей потребления энергии привели к резкому замедлению прироста

Рис. 2.

Динамика добычи и экспорта газа в России, 1990-2018 гг.

млрд

Примечание:

* - добыча газа в СССР.

Источники:

ФИЭФ по данным Росстата, ЦДУ ТЭК.

750 700 650 600 550 500 450 400 350 300 250 200 150 100 50 0

1990 1995 2000 2005 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018

■ Экспорт газа

Добыча газа

• Экспорт от добычи, % (пр. шкала)

Рис. 3.

Глобальное поле сценариев мирового потребления первичной энергии как функции индекса роста мирового ВВП (на основе прогнозов 2016-2018 гг.)

* UMO

#

= 1киа

5 15 «Н

Г

в

Jj HOW

12 000

.¿H* * *

'—г * в

» X if»

m» 0 л iws

« «

*JÎ5 wx*

л

Щ X ♦ » * BMf

к V*. * ш * -Ы* uni _____ •ДО 4

t au 11

Ml» с

■

Mb

№

Источники:

ФИЭФ по данным МЭА, УЭИ, ВР, MIT, ИНЭИ, Exxon, Equinor, ОПЕК и др. 2016-2018 гг.

ojElfti IEO 2017 Ret

I Ml T.p:01a . eotwnu

9EE1 20Y! Re1 * Cquinnr >-Slfl Rrnrw

t,K) 2..SÛ iâQ

11II IdKL' |КЧЛ 1 ВКГ1 ПО II Г|Г1| II k-JI Mhh К III I № f.

■<EIA> IEO ZD17 Hfcll »ICAMPS ÎCli X НН^И J4>16

(EiA) IEOJD17L&* :■ 1И0ЧИШ • И)Ч:г.ог ЖИ Bel '-IE4 4S0 2016

□ (Bf ]EQ 201Я ET

♦ 30_?01i ■»oplc woo»ia

* SutlL 5HV .-Oli

потребления энергии в большинстве стран мира и стремительной диверсификации источников производства энергии в пользу развития преимущественно неуглеводородной энергетики.

Таким образом мир уже оказался вовлеченным в очередную энергетическую трансформацию. Причем особенностью этой трансформации, или так называемого энергетического перехода, является тот факт, что побудительные мотивы к нему носят как экономический, так и в большей степени внеэкономический характер.

С экономической точки зрения рынки углеводородной энергии приняли достаточно насыщенный и завершенный характер, но накопившиеся инвестиционные ресурсы требо-

вали массового вложения и высокого уровня возврата, какие может обеспечить только создание новых товаров, нового спроса и, соответственно, новых рынков. С другой стороны, на планете действительно наблюдаются климатические изменения, что стало существенно влиять на экономическую жизнь разных регионов Земли. Было осознано, что риск, связанный с климатическими изменениями, очень велик, и необходимо предпринимать определенные действия независимо от требуемого уровня затрат, если есть хотя бы некоторая вероятность того, что эти изменения вызваны деятельностью человека.

Описанные обстоятельства запустили несколько важных процессов.

Во-первых, поток государственной поддержки и инвестиций в развитых странах был в заметной степени перенаправлен на развитие ВИЭ, которые требовали развития новых технологий и создавали новые рынки и рабочие места, а также были призваны внести основной вклад в решение задачи сокращения выбросов парниковых газов и увеличения энергетической самодостаточности как на национальном, так ^^^^^^^^^ и на региональном уровне.

Во-вторых, открытие эффективного способа добычи сланцевых углеводородов, которые фактически обеспечили энергонезависимость США, оказало долговременный революционный эффект на рынки углеводородов. Успехи сланцевой революции стимулировали интерес к разработке нетрадиционных ресурсов углеводородов. Также пришло понимание, что углеводородные ресурсы распределены на Земле не так неравномерно, как это считалось ранее.

Развитие ВИЭ, прежде всего солнечной и ветровой генерации, создало новый спрос на экологически «чистую» энергию, поставило вопрос о разработке электрического и других видов экологически чистых транспортных средств. Возник интерес к внедрению следующего поколения инноваций на транспорте - беспилотных электромобилей, воздушных такси и автомобилей, подземного транспорта и т. д. На самом деле - одно существование такого разнообразия разработок, которые в принципе не используют углеводородное топливо, стало оказывать серьезное давление на мировой рынок углеводородов.

С другой стороны, успешная массовая разработка нетрадиционных углеводородных ресурсов - сланцевых и в целом трудноизвлекаемых - привлекла к ресурсам такого типа всеобщее внимание. Было обнаружено, что углево-

Во-вторых, открытие эффективного способа добычи сланцевых

углеводородов, которые фактически

обеспечили энергонезависимость США, оказало долговременный революционный эффект на рынки углеводородов

по земному шару более однородно, их только надо научиться добывать. В результате в современном мире, кроме сланцевых ресурсов, разрабатываются нефтяные пески, глубоководные месторождения, нефть подсолевых слоев, арктические месторождения на шельфе, в тестовом режиме - газогидратные поля и т. п. Конечно, все эти источники различаются затратами, необходимыми на их освоение, но главным является то, что этих источников много. То есть в мире сложилась ситуация, когда фактически можно обеспечить почти любой спрос, при этом возник общий механизм стабилизации цен. Если цены на углеводороды резко повышаются, то включаются в разработку все более экзотические источники углеводородов, которые покрывают спрос, и цены понижаются.

Параллельно, по мере совершенствования и удешевления соответствующих технологий, ускорилось развитие рынка сжиженного природного газа (СПГ), что привело к размыванию жестких границ региональных газовых рынков и началу процесса, который можно, по-видимому, характеризовать как развитие единого мирового рынка газа. Надо отметить, что, скорее всего, этот рынок по структуре не будет походить на имеющийся мировой рынок нефти, а состоять из достаточно сильно взаимосвязанных региональных рынков (аналогично создаваемому единому рынку газа в ЕС). Однако такой рынок все же будет иметь глобальный характер и оказывать на ценообразование соответствующее влияние. Симптомом этого процесса в Европе явилось сближение спото-вых цен хабов и цен долгосрочных контрактов с нефтепродук-товой привязкой (с учетом реальных постоянно делающихся скидок). Также теперь наблюдается устойчивая тенденция

дороды, с учетом нетрадиционных форм, распределены снижения дифференциала цен на СПГ между Европой и Азией

Рис. 4. Глобальное поле сценариев мирового предложения жидких углеводородов как функции индекса роста мирового ВВП (на основе прогнозов 2016-2018 гг.)

Источники:

ФИЭФ по данным МЭА, ВР, IEEJ, Shell, Equinor, ОПЕК. 2016-2018 гг.

вплоть до локальных ситуаций, когда продавать СПГ в Европу становится выгоднее по сравнению с АТР.

В складывающихся условиях, несмотря на традиционную инерционность энергетической отрасли, становятся возможными, хотя и не предопределенными, относительно быстрые (на горизонте порядка 10 лет) и радикальные (извлечение энергии из новых типов ресурсов, разработка новых технологий получения энергии и т. п.) изменения энергетического ландшафта и реструктуризация энергетических рынков. При этом надо учитывать еще один фактор развития новых технологий - их экспоненциальный характер. А именно: технологическая идея может довольно долго «зреть» и развиваться незаметно, а затем быстро находить промышленное применение и за короткий срок становится значимым фактором для развития той или иной отрасли.

Поэтому возможное будущее стало теперь гораздо более вариативным не только с точки зрения отклонений тех или иных параметров, но также и качественно, в том числе включая и внеэкономические факторы. В полной мере это отражается в долгосрочных прогнозах потребления первичной энергии, актуальный спектр которых представлен на рис. 3.

Даже беглый анализ приведенного прогнозного поля показывает общий тренд на замедление прироста потребления

энергии на каждый процентный пункт роста ВВП. Еще более наглядно это проявляется в оценках будущего мирового спроса на жидкие углеводороды, которые демонстрируют устойчивое снижение мировых потребностей в нефти уже в обозримой перспективе (рис. 4).

Таким образом, наблюдаемый уже сегодня глобальный энергетический переход во все большей степени отражает две важнейшие тенденции, которые будут определять будущее мирового энергетического развития: замедление прироста глобального спроса на энергию на фоне продолжения мирового экономического роста и постепенное снижение значения ископаемых топлив, в первую очередь нефти, в мировом топливно-энергетическом балансе.

Эти тенденции, а также нарастающая скорость и масштабы изменений мировой энергетической системы просто обязывают нас переформатировать стратегический курс развития российской экономики и ТЭК с традиционной ресурсно-сырьевой модели, лебединую песню которой мы наблюдаем в последние годы, на ресурсно-инновационную модель развития. Суть по-

следней заключается в максимальном использовании ресурсного потенциала нашей энергетики для создания добавленной стоимости в экономике и стимулирования ее инновационного развития.

Возможные пути ресурсно-инновационного развития ТЭК России

Прежде чем приступить к оценке наших возможностей на пути ресурсно-инновационного развития, следует сделать принципиально важную оговорку о том, что в этой статье углеводороды не рассматриваются как «сырьевое проклятие» России, но как ресурс, который может стать важным источником инновационного роста и даже прорыва в развитии экономики России в рамках формирующейся новой конфигурации мировой энергетической системы. И эта позиция обусловлена не столько огромным углеводородным потенциалом нашей страны, но и тем богатым технологическим арсеналом, которым мы уже располагаем или начинаем активно разрабатывать в нефтегазовой индустрии.

Для начала необходимо уйти от досужих суждений о том, что российская нефтегазовая индустрия - это примитивный процесс извлечения углеводородов и дальнейшая

Рис. 5. Разница в уровне цифровизации отдельных отраслей между Россией и Европой,%

Источник:

ДиректИНФО, Росстат, /Н5, Еи КЕЕМБ.

их перекачка по трубе на экспортные рынки. Технологии, применяемые сегодня при добыче углеводородов в России, относятся к наиболее высокотехнологичному сегменту российской экономики, а добыча на шельфах российских морей по степени технологической сложности и автоматизации процессов приближается к уровню авиакосмической промышленности. Таким образом, именно российская нефтегазовая отрасль сегодня обладает уникальным технологическим и инновационным потенциалом,грамотная и адаптивная реализация которого может обеспечить желаемый экономический прорыв России в мировой цифровой экономике XXI века.

В связи с этим одним из перспективных направлений ресурсно-инновационного развития российского ТЭК является его цифровизация с привлечением российских услуг и 1Т-технологий. Согласно исследованию международной консалтинговой компании МсК1пБеу, проведенному в 2017 г., доля цифровой экономики в ВВП России в 2015 г. составляла 3,9%, однако объем цифровой экономики в последние годы

Уровень цифровизации отраслей: низкий ■■■■■ высокий Россия Европа" Доля ВВП

икт -23 | 9

Образование -27 И 2

Финансовая деятельность -29 ■ 5

Оптовая и розничная торговля -38 ■ 11

Строительство -44 ■ 7

Производство и распределение электроэнергии, газа и воды -44 | 2

Здравоохранение и социальные услуги -45 ■ 4

Химическая и фармацевтическая промышленность -46 ■ 2

Обрабатывающая промышленность** -53 ■ 12

Нефтегазовая отрасль -54 ■ 9

Транспорт и складирование -56 ■ 5

Добыча полезных ископаемых (кроме нефти и газа) 5

Примечания: * - Великобритания, Германия, Голландия, Италия, Франция, Швеция. ** - за исключением химической и фармацевтической промышленности, производства нефтепродуктов, телевизионной аппаратуры и офисного оборудования.

растет. ВВП страны с 2011 по 2015 гг. вырос на 7%, а объем цифровой экономики за этот же период увеличился на 59%. Таким образом, только за 2011-2015 гг. на цифровую экономику пришлось 24% общего прироста ВВП '. Очевидно, что за последние годы обозначенный в исследовании тренд лишь усилился. Вместе с тем по уровню цифровизации сильнее всего от стран Европы отстают важнейшие для России отрасли - нефтегазовая, обрабатывающая промышленность и транспорт (рис. 5).

А между тем цифровизация становится важнейшим трендом технологического развития в мировой нефтегазовой отрасли, позволяя значительно снижать издержки производственных процессов и сокращать сроки реализации инвестиционных проектов. Наибольшие перспективы цифровизации нефтегазовой отрасли и ее первые результаты отмечаются по таким направлениям нефтегазового бизнеса, как:

- сейсмическое моделирование;

- эксплуатационное бурение;

- создание «интеллектуальных месторождений» и «умных» скважин;

- автоматизация процессов нефтепереработки;

- повышение операционной эффективности в цепочке снабжения и поставок.

Одним из ключевых элементов цифровизации нефтедобычи, в частности, являются так назывваемые «умные» скважины, которые непрерывно собирают и анализируют всю информацию о себе и окружающей среде, корректируют режимы работы. «Умные» скважины позволяют снизить себестоимость эксплуатации месторождений примерно на 20%. Осознавая это, нефтяники активно занимаются внедрением в практику «умных» скважин. Если в 2011 г. в мире использовали данную технологию на 800 скважинах, то к 2017 г. только у компании «Роснефть» было порядка 2000 скважин с признаками искусственного интеллекта. Комплексное ис-

1 См. «Цифровая Россия: новая реальность». McKinsey. URL: https://www. mckinsey. com/~/media/mckinsey/locations/europe%2oand%2omiddle%2oeast/russia/our%20 insights/digital%2orussia/digital-russia-report. ashx

Рис. 6. Прогноз увеличения мировых мощностей по основным видам нефтегазохимической продукции в 2017-2026 гг. 750 -

млн т н.э.

600

450

300

150

2017 год 2026 год

■ Аммиак ■ Этилен Пропилен

Источник:

ФИЭФ на основе данных www. globaldata. com.

пользование 1Т-технологий позволяет нефтяникам повысить коэффициент извлечения нефти на 2-7% и при этом сократить операционные затраты на 25%.

Расчеты, проведенные Vygon СопБЫЫпд, свидетельствуют о том, что в России к 2035 г. цифровые технологии, улучшая эффективность геологоразведки и скорость внедрения методов увеличения нефтеотдачи и технологий разработки трудноиз-влекаемых запасов, способны добавить к текущему уровню добычи около 155 млн т нефти, компенсировав объем выпавшей к тому времени добычи на истощенных месторождениях [2].

В Институте проблем нефти и газа РАН в результате проведенных совместно с российскими компаниями исследований было показано, что внедрение современных 1Т-технологий позволяет восстановить эффективную добычу легкой маловязкой нефти на обводненных месторождениях на поздней стадии разработки. Цифровизация позволяет активизировать

освоение трудноизвлекаемых запасов и нетрадиционных ресурсов нефти и газа, а также создание новых центров нефтегазодобычи.

Еще одним важнейшим направлением ресурсно-инновационного развития является создание новых продуктов и новых ниш для использования углеводородов в российской и мировой экономике. И здесь речь должна пойти в первую очередь о не-фтегазохимии. Как уже говорилось ранее, топливное значение углеводородов в мировой энергетике будущего будет неизбежно снижаться, однако их значение будет возрастать в первую очередь в качестве сырья для новых конструкционных материалов (различных видов композитов и пластиков), сфера применения которых постоянно расширяется и будет расширяться в будущем. Так, в ближайшие 10 лет объемы мощностей по производству основных крупнотоннажных продуктов нефтегазохимии (аммиак, этилен, пропилен) вырастут почти на треть - с 530 до 700 млн т н. э. (рис. 6), тогда как ожидаемая доля России в общемировом производстве крупнотоннажных продуктов

каучуков, продукции органического синтеза, а также приводит к увеличению импорта продукции нефтегазохимии.

В 2012 г. Минэнерго России разработало и утвердило «План развития газо- и нефтехимии России на период до 2030 года». В нем заложена инновационно-инвестиционная модель развития газонефтехимии и предусмотрен уход от экспортно-сырьевой модели [3].

Согласно указанному Плану к 2030 г. в России должно быть обеспечено:

- увеличение использования углеводородного сырья на нефтехимию в 3,1 раза;

- увеличение производства этилена в 4,9 раза;

- рост производства крупнотоннажных полимеров в 5 раз;

- рост производства среднетоннажных полимеров в 2,6 раза;

- рост производства синтетических каучуков в 1,4 раза. Однако пока темпы реализации этого амбициозного

плана явно отстают от намеченных показателей. Так, в 2017 г. темпы роста инвестиций в российскую нефтегазохимию оказались минимальными за последние

Еще одним важнейшим направлением ресурсно-инновационного развития является создание новых продуктов и новых ниш для использования углеводородов в российской и мировой экономике. И здесь речь должна пойти в первую очередь о нефтегазохи

нефтегазохимии возрастет незначительно - с текущих 1,2 до 1,7% и это при том, что наша страна располагает уникальными ресурсами нефтегазохимического сырья, к которым относится не только традиционная нафта, но и ресурсы так называемого «жирного газа», содержащие высшие углеводороды, такие как этан, пропан, бутан и др.

При этом в настоящее время на российском рынке наблюдается дефицит продукции нефтегазохимии: мономеров, полимеров и продукции органического синтеза. Дефицит этилена не только тормозит развитие полимеров, синтетических

10 лет (194 млрд руб. или +1,0% г/г), буксует реализация потенциально крупнейшего на востоке России нефтехимического производства - проекта ВНХК, который до сих пор не вышел в стадию практической реализации. А между тем конкуренция на рынке нефтехимической продукции продолжает нарастать. Если еще несколько лет назад безусловными лидерами отрасли были США и Китай, то уже в ближайшие годы к ним должны присоединиться страны Ближнего Востока (Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар), уже запустившие реализацию крупных проектов в этой сфере.

Наконец, еще одним важным направлением ресурсно-инновационного развития российского нефтегазового комплекса является развитие производства и экспорта сжиженного природного газа (СПГ). СПГ - это не просто способ хранения и транспортировки природного газа, но и высокотехнологичный процесс, обеспечивающий необходимую гибкость

в вопросах поставок природного газа в любую точку земного шара, а также стимулирующий развитие целого кластера сопутствующих отраслей отечественной экономики.

Вплоть до последнего времени Россия находилась в числе аутсайдеров среди производителей СПГ, обладая только одним заводом по его производству в рамках проекта «Сахалин-2» общей мощностью 10 млн т СПГ в год. Однако успешная реализация проекта «Ямал-СПГ» в 2017-2018 гг. привела к тому, что совокупные мощности по производству СПГ в стране выросли в 2,7 раза, составив 26,5 млн т СПГ в год. При этом следует особо отметить экономическую эффективность проекта, который оказался существенно дешевле зарубежных аналогов и доказал всему миру, что строительство СПГ-заводов в арктической зоне может быть рентабельным бизнесом. В настоящее время активно обсуждается вопрос принятия окончательного инвестиционного решения (FID) по еще одному СПГ-проекту в арктической зоне России - «Арктик СПГ-2» (проектная мощность 19,8 млн т СПГ в год), а также ведется подготовка к реализации проекта «Балтийский СПГ» в районе Усть-Луги мощностью 10 млн т и строительству 3-ей производственной линии проекта «Сахалин-2» мощностью 5 млн т. Таким образом, уже в ближайшие 5-7 лет Россия будет готова увеличить собственное производство СПГ почти в 2,3 раза - до 61 млн т в год. Всего же в планах российских властей нарастить производство СПГ в стране в период до 2035 г. до не менее 80 млн т.

Безусловно, приведенные направления возможного ресурсно-инновационного развития топливно-энергетического комплекса России отражают лишь часть возможностей, ко-

торые открываются перед российским нефтегазовым комплексом в рамках происходящего сегодня энергетического перехода, но при этом наглядно демонстрируют, что Россия по-прежнему обладает громадным ресурсным и инновационным потенциалом энергетического развития. Однако реализация этого потенциала требует существенной корректировки стратегического курса развития российского ТЭК и нефтегазового комплекса в целом для его переориентации с экстенсивного экспортно-ориентированного пути развития на высокотехнологичный прорыв в будущее мировой энергетики. И пример успешной реализации новых российских СПГ-проектов наглядно демонстрирует нам, что время для этого у России еще есть...

Литература

1. Цифровая экономика: новая реальность. McKinsey, 2017. URL: https://www. mckinsey. com/~/media/mckinsey/locations/europe%20 and%2omiddle%2oeast/russia/our%2oinsights/digital%2orussia/ digital-russia-report. ashx (дата обращения 05.02.2019).

2. Цифровая добыча нефти: тюнинг для отрасли. Vygon Consulting, июнь2018. URL: http://vygon. consulting/upload/iblock/dii/vygon_ consulting_digital_upstream. pdf (дата обращения 05.02.2019).

3. Распоряжение Правительства РФ от 18.05.2016 № 954-р «Об утверждении Плана мероприятий по реализации Стратегии развития химического и нефтехимического комплекса на период до2030 года». КонсультантПлюс. URL: http://www. consultant. ru/ cons/cgi/online. cgi?req=doc&base=LAW&n=198213&fld=134&dst=100 151,0&r nd=0.984525348664405#0 (дата обращения 06.02.2019).