CC BY
93
80 3. ЧАСТНЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
УДК 343.9 ББК 67.51
Ю.Ю. Комлев*
рестриктивный социальный КОНТРОЛЬ: ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ МИНИМИЗАцИИ ДЕВИАНТНОСТИ ПОДРОСТКОВ И МОЛОДЁЖИ В переходном обществе
Выжимка: Теория рестриктивного социального контроля (ТРСК) ориентирована на контроль и превенцию, прежде всего, подростково-молодёжной девиантности.
Ключевые слова: социальный контроль; девиантность; молодёжь.
Y.Y. Komlev
restrictive SOCIAL CONTROL: PRINCIPAL CLAUSES AND perspectives of minimization of child and youth deviant activities in transitional society
Summary: The theory of restrictive social control (TRSC) is directed to the control and prevention of, first of all, youth deviation.
Key words: social control; deviation; the youth.
Проблематика социального контроля над массовым социально опасным и лич-ностно деструктивным девиантным поведением в современном обществе — объект постоянного внимания исследователей: криминологов, социологов, психологов. Социальный контроль над такими проявлениями девиантности как преступность1 во всех её проявлениях, алкоголизм, наркотизм, проституция, гемблинг и суицидальное поведение приобретает статус чрезвычайно актуальной научно-практической проблемы, особенно в контексте обеспечения общественной и личностной безопасности в переходном российском обществе.
* Юрий Юрьевич Комлев — доктор социологических наук, профессор, начальник кафедры философии, политологии, социологии и психологии Казанского юридического института МВД России. (Казань, Россия). E-mail: [email protected] © Ю.Ю. Комлев, 2013
1 О понятии и цели контроля над преступностью см.: Шестаков Д.А. Криминология, краткий курс: преступность как свойство общества. — СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет; издательство «Лань», 2001. — С. 143—146.
Криминология
Теоретическая, прикладная и социальная значимость совершенствования социального контроля заметно возрастает в условиях гиперполяризации социальной структуры, что во многом определяет процессы социального исключения и девиан-тизации.
Как известно, в экономически развитых странах основу модели социального неравенства по критерию дохода составляет средний слой. В современных кризисных условиях средний слой размывается, образуя бимодальную структуру, поскольку постепенно уменьшается число семей со средними доходами, сокращается доля получателей пособий по программам социальной поддержки или уэлфера (welfare — благосостояние). При этом наблюдается рост доходов топ-менеджеров и гонораров звёзд шоу-бизнеса.2 Однако поляризация структуры общества на высший слой сверхбогатых «включённых» и значительные массы «новых бедных» — «исключённых»
2 Иванов Д.В. Глэм-капитализм. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2008. — С. 99.
из социальных перспектив происходит постепенно путём снижения реальных доходов из-за инфляции, роста потребления за счёт накоплений, кризиса кредитования, разрыва социальных связей, дисквалификации, кризиса идентичности.
В России на рубеже XXI века произошло стремительное обнищание и «исключение» больших масс населения, как результат шоковой терапии по Гайдару и приватизации по Чубайсу, а также череды последовавших рыночных реформ, появления скоробогачей (олигархии) и государственно-бюрократического капитализма в условиях транзита от команднораспределительного социализма. В неоднородной и сверх поляризованной социальной структуре российского общества, несмотря на реформы, и сегодня доминирует низший слой. Процессы поляризации и исключения в переходном обществе продолжаются: в нашей стране бедные беднеют всё больше, богатые становятся всё богаче. Чем дальше от столиц продвигаешься в глубинку, тем более заметны следы этих перемен. Поляризация общественной структуры порождает множественные предпосылки детерминации негативной девиантности, осложняет ситуацию с социальным контролем и общественной безопасностью, особенно в ювенальной среде.
«Исключённые» подростки и молодые люди — основа социальной базы негативной девиантности в российском обществе. Они нередко оказываются беспризорными, бездомными, всё чаще совершают не только акты уличного хулиганства, обычные кражи, но и более латентные социально опасные преступления. Многие их этих деликтов остаются латентными, но даже регистрируемая преступность убедительно свидетельствует о кризисе социального контроля над негативной девиантностью в молодёжной среде. Феноменология кризисных явлений в сфере социального контроля, не сдерживающего преступность, чаще всего именуется криминологами как «кризис наказания» (Т. Матисен, Н. Кристи и др.).
В сообществе «исключённых» без эффективного социального контроля существенно сужается сфера конструктивной
активности молодых людей и наряду с «прерывистыми» девиантными карьерами растёт риск карьер «интенсивных» на пути рецидивизма и профессионализации преступности. Неслучайно самый высокий процент рецидивной преступности фиксируется в возрастной группе от 22 до 24 лет. Так, по данным МВД России, при общем снижении объёма преступности в стране количество рецидивных преступлений в 2010 году возросло на 40 %. В структуре рецидивных преступлений половину составляют тяжкие и особо тяжкие, более 60 % от всей рецидивной преступности приходится на кражи, грабежи, разбои и хулиганство — составы, создающие наибольшие угрозы для личной и общественной безопасности.3
Наряду с криминальным поведением получают всё более массовое распространение саморазрушающие формы девиантности в молодёжной среде: алкоголизм и наркотизм, а также игромания (гемблинг). Начиная с 1990 года, наркотизация в России, по оценке С.Г. Олькова, стала развиваться с ускорением по экспоненциальному закону.
Изменить девиантную биографию, встать на путь исправления в условиях «кризиса наказания», определённой дис-функциональности институтов социализации и социального контроля для многих молодых — перспектива из числа маловероятных.
«Кризис наказания» в России был усилен возросшей дисфункционально-стью правоохранительных органов. О ней убедительно свидетельствуют «синдром Евсюкова», «новый казанский феномен в ОМ Дальний», многие другие системные сбои в работе правоохранительных органов.4 Дисфункции ОВД заявили о себе в отчуждении органов правопорядка от местных сообществ, общества в целом; в утрате общественного доверия к правоохранительной деятельности; в отсутствии
3 Петров И. В России резко выросло количество рецидивных преступлений. иЯЬ: http://www.rbc-daily.ru/2011/03/30/focus/562949979958708 (дата обращения: 01.03.2013).
4 См., например, Данилов А.П. Кущёвка. Миф и реальность // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2011. — № 2 (21). — С. 77.
82 3. ЧАСТНЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
гражданского контроля на местах за соблюдением законности и правопорядка; в коррумпированности определённой части рядового и начальствующего состава; в гипертрофированной централизации и бюрократизации управления МВД.
Вступление в силу ФЗ (2011) «О полиции», ФЗ (2011) «Об административном надзоре за лицами, освобождёнными из мест лишения свободы», принятие других нормативно-правовых актов, разработка проекта ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», выдвижение предложений по дальнейшему реформированию МВД в формате «Дорожной карты» во многом определяют социально ориентированный вектор и концептуально-правовые рамки реформы ОВД как ключевого института социального контроля.
Вместе с тем, реальная практика правоохранительной деятельности всё ещё остаётся в прежнем русле: реактивнорепрессивные меры в отношении, прежде всего, социально исключённых доминируют над превентивными формами контроля. Несмотря на некоторое снижение в последние годы, по данным Росстата, преступности несовершеннолетних доля возрастной группы от 14 до 30 лет в структуре лиц, совершивших преступления, остаётся чрезвычайно высокой. В частности, по данным Татстата, она стабильно составляет около 50 %. Причём на фоне общего снижения регистрируемой преступности по стране в целом и Республике Татарстан, в частности, сохраняется высокая доля рецидивизма в подростково-молодёжной среде. Словом, «кризис наказания» продолжается.
В современных условиях большинству российских девиантологов очевидно, что проблематика социального контроля над негативной девиантностью нуждается в основательном научном анализе, в выдвижении новой теории девиантного поведения и социального контроля.5
5 См.: Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». 2-е изд., испр. и доп. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2007.
Криминология
На кафедре философии, политологии, социологии и психологии Казанского юридического института МВД России в течение достаточно продолжительного времени, с 1999 по 2010 гг., плодотворно проводились эмпирические исследования специфики и масштабов нормонарушающего поведения в молодёжной среде, связанного с употреблением психоактивных веществ, наркотиков, алкоголя. Наряду с эмпирическим обобщением девиантологической фактологии в рамках интегративной перспективы анализа был выполнен теоретический синтез, в результате которого постулированы основные положения теории рестриктивного социального контроля (ТРСК) над негативной девиантностью в среде подростков и молодёжи.
Основные методологические предпосылки, определившие концептуализацию рестриктивного социального контроля, состоят в следующем:
1. В мировой и отечественной девиан-тологии принято исходить из ряда фундаментальных положений: об отрицательной и положительной девиантности; о релятивности, сконструированности, дополнительности социальных норм и девиаций; о функциональности девиантного поведения; о социальном контроле как совокупности средств и методов воздействия общества и государства на негативные формы девиантности с целью их минимизации.
2. В современной девиантологии и криминологии широко используется теоретическая интеграция. Сторонники интегративного подхода полагают, что важнее сосредоточиться на различных, дополняющих друг друга, аспектах девиантности и контроля. По мысли Г. Барака, в современной криминологии необходимо развивать «интегральную парадигму».
3. Цель теоретической интеграции состоит в выявлении общности положений двух и более теорий для того, чтобы произвести их синтез в единую переформулированную теоретическую модель с более высоким объяснительным потенциалом, чем он есть у каждой отдельно взятой теории.
4. В зарубежных научных источниках широко представлены различные варианты типов теоретической интеграции,
разработанные в 70—90-е годы ХХ века. Примерами концептуальной интеграции являются: теория «концептуального поглощения» Р. Айкерса, теория «концептуальной интегративной рамки» Ф. Пирсона и Н. Уейнера. Д. Эллиот, М. Крон, Г. Каплан, Т. Торнберри, Ч. Титтл, А. Лиска разработали пропозициональные интегративные модели. Одной из первых в России синтетическую теорию преступности и девиантности на объединительной основе концепта социальной несправедливости предложила Т.В. Шипунова.
Исходя из зарубежного и отечественного опыта построения теорий социального контроля и девиантного поведения, обобщая оригинальный эмпирический материал, используя методологические принципы дополнительности, полицеп-туальности ТРСК концептуализируется как открытая методологическая рамка (framework).6 В её состав отбираются непротиворечивые и дополнительные концепты ряда монотеорий социального контроля на трёх уровнях социального сдерживания: институциональном, групповом и личностном. Прежде всего, это положения из профилактической концепции контроля Т. Парсонса, теорий сдерживания У. Реклеса, теории связей Т. Хирши и теории самоконтроля М. Готфредсона и Т. Хирши. Опыт интеграции теоретических знаний на трех уровнях в моделях контроля представлен в работах Г. Барака, где он подчеркивает возможность объединения культурного взаимодействия индивидов, социальную экологию и взаимоотношения институтов.7
В рамках ТРСК на институциональном уровне для определения механизма сдерживания предлагается исходить из парсоновского положения о том, что в реальности ни одна социальная система не бывает в состоянии совершенного равновесия. Факторы, мотивирующие девиацию, действуют всегда и они настолько стабильны, что их невозможно полностью устранить из мотивационной системы ак-
6 Комлев Ю.Ю. Теория рестриктивного социального контроля. — Казань: КЮИ МВД России, 2009.
7 Barak G. Integrating Criminologies. Allyn and Bacon. — 1998. — P 286.
торов. Механизмы социального контроля не элиминируют эти факторы, а приводят лишь к ограничению последствий их действия, обеспечивают восстановление равновесия с помощью противодействующих девиантности сил. Отсюда, при моделировании профилактического противодействия негативной девиантности, следует учитывать как функциональное так и дисфункциональное состояние институтов социализации.
На групповом уровне контроля акцент делается на положение из теории Т. Хирши о силе социальных связей, которые ориентируют индивида на модель конформного поведения при реализации специфических условий сдерживания ювенальной девиантности (привязанность, приверженность, вовлечённость, убеждённость). Теоретико-эмпирическую ценность здесь представляет такое условие сдерживания как вовлечённость в социальные контакты с группой. При этом вовлечённость следует рассматривать с двух сторон: во-первых, как проявление социальной связи с группой негативных девиантов, а во-вторых, связь с группой, в которой нормой является конформное поведение или нормы ориентированы на творческий процесс и позитивную девиантность.
На личностном уровне контроля интегрируется положение из теории самоконтроля М. Готфредсона и Т. Хирши, которое подчёркивает профилактическую роль эффективного самоконтроля, как генерального фактора в механизме сдерживания девиантности. Из теории У. Реклесса абсорбируются положения о «внешнем» и, особенно, «внутреннем» сдерживании факторов девиантности. При этом, положение о позитивной Я-концепции (самоконтроль, стойкость, самооценка, развитые «эго» и «суперэго», целеустремленность, правосознание и рационализм — ориентация на цель и приверженность нормативному поведению) дополняется концептом о негативной Я-концепции (неразвитый самоконтроль, нестойкость, низкая самооценка, неразвитые «эго» и «суперэго», отсутствие целеустремленности, низкие правосознание и рационализм). Тем самым, социализация рассматривается как со знаком плюс
84 3. ЧАСТНЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
(нормативная), так и со знаком минус (девиантная).
Выделенные выше в открытую к развитию методологическую рамку переформулированные и дополненные положения существующих теорий контроля интегрированы вокруг концепта «рестрикция» (ограничение). Его суть состоит в том, что открытый, но конечный набор разнонаправленных социальных ограничений определяет: характер функционального и дисфункционального состояния институтов социализации, их социальную эффективность; специфику социальных связей и вовлечённость индивида в группы негативных девиантов или конформистов, направленность социализации и формирования индивидуальной Я-концепции. Варьируя конечным числом ограничений различной направленности на выделенных уровнях контроля можно усиливать или ослаблять эффект социального сдерживания (противодействия) негативной подростково-молодёжной девиантности, создавать социальные условия и предпосылки для перевода активности подростков из деструктивного в конструктивное русло (конформизм и позитивную девиантность).
Таким образом, теория рестриктивного социального контроля ориентирована на контроль и превенцию, прежде всего, подростково-молодёжной девиантности. Рестриктивная концепция позволяет структурировать наборы разнонаправленных ограничений и варьировать их по количеству и направленности действия. При этом набор ограничений, который создаёт препятствия для развития дисфункций институтов социализации, следует оптимизировать в сторону увеличения. Например, в современных российских условиях существует острая необходимость в нейтрализации таких дисфункций институтов массовой коммуникации, как тематизация криминала и насилия (проявляется в доминирующем прокате фильмов с показом криминальных сцен насилия, агрессивного поведения и жестокости), «наркотизация» эфира (заявляет о себе как рост массовой апатии и инертности, как переход от «активного участия к пассивному знанию»)
Криминология
и др. По мысли теоретика интегративного подхода Г. Барака, без ограничений и цензуры над жестокостью и насилием в фильмах и на ТВ не обеспечить выживания молодёжной среды.8
Типичными ограничениями указанных дисфункций СМК могут быть сокращение времени и мест просмотра, объёма телевизионных передач с элементами насилия. Подобные ограничения создадут предпосылки для снижения вероятности интериоризации образцов криминального досуга и поведения, увеличат время на занятия какой-либо конструктивной деятельностью.
Набор ограничений, которые дезорганизуют функциональность средств распространения сведений, наоборот, следует минимизировать. Уменьшение препятствий по реализации таких функций, как корреляционная связь (объяснение, интерпретация и комментирование значения событий и информации; социализация; координация различных форм социальной активности; обеспечение общественного порядка и согласия) и обеспечение преемственности (выражение образцов доминирующей культуры, укрепление и поддержка общих социальных ценностей), существенно повышает функциональность СМК. Иначе говоря, в сетке вещания программы с позитивной функциональной нагрузкой должны занимать лучшее эфирное, а не ночное время.
Набор ограничений на групповом уровне, который препятствует вовлечённости подростка в сомнительную уличную компанию, также необходимо оптимизировать в сторону увеличения. Это может быть переезд в другой район, каникулы в деревне или другом городе, отдых с родителями и т.п. Те ограничения, набор которых расстраивает конструктивную вовлечённость подростка в группу с конформным поведением или с нормами, ориентированными на творческий процесс и позитивную девиантность, следует минимизировать. Можно уменьшить препятствия для активности инициативных групп, объединённых конструктивными, познавательными или
8 Barak G. Integrating Criminologies. Allyn and Bacon. — P. 272.
созидательными целями, или уличных футбольных, хоккейных и иных команд, создающих основу массового спортивного движения.
На уровне индивида также существенная роль принадлежит увеличению числа ограничений, которые препятствуют формированию негативной Я-концепции и девиантной социализации. Без выстраивания воспитательных и иных барьеров на пути формирования педагогически запущенных детей, трудно рассчитывать на потенциал самоконтроля. Минимизация набора ограничений, которые стоят на пути формирования позитивной Я-концепции и нормативной социализации, устраняя чрезмерную опеку, а также условия, которые формируют «домашних мальчиков», не готовых к житейским трудностям, повышает вероятность нормативной социализации и развитого самоконтроля.
Эффективное противодействие негативной девиантности в подростковомолодёжной среде трудно представить без комплекса сдерживающих (рестриктив-
ных) мер. Среди них: структурные преобразования в обществе, направленные на сдерживание процессов его поляризации; реализация сильной социальной и молодёжной политики, обуздание наркотизма и алкоголизма; политика удаления запретов и ограничений, сдерживающих конструктивную занятость подростков и молодёжи в спортивно-досуговой, творческой и профессиональной сферах.
Ряд выдвинутых рестриктивных положений прошли определённую эмпирическую апробацию в рамках исследовательских проектов по противодействию наркотизму подростков и молодёжи в Республике Татарстан. Некоторые из них в сфере общественной безопасности, безопасности дорожного движения, в работе СМИ, торговых организаций, рекламодателей были реализованы на практике в 2005—2012 годы и подтвердили свою жизнеспособность. Другие элементы рестриктивной теории контроля ещё предстоит подвергнуть оценке на эмпирическую обоснованность.
