CC BY
122
да. Это тот страшный урок, который необходимо запомнить и выучить, чтобы он не повторился в будущем.
Примечание
Вопрос о масштабах репрессий как в России, так и Монголии до сих пор остается дискутируемым. Приведенные данные взяты из материалов экспозиции Мемориального музея жертв политических репрессий в Монголии. На круглом столе в Улан-Баторе в Центре по изучению политических репрессий назывались и более крупные цифры.
Цыренова Марина Геннадьевна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры истории Отечества, директор
Института непрерывного образования Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ,ул. Пушкина, 25, e-mail:tsbudaeva@mail.u
Аюшиева Ирина Гармаевна, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории, археологии и этнографии восточного факультета Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ,ул. Пушкина, 25, email: aig1973@mail.ru
Marina Gennadievna Tsyrenova, cand. of pedagogical sciences, senior lecturer chairs of history of Fatherland, director of Institute of Continuous Education of the Buryat state university, Ulan-Ude, Pushkin’s street, 25, e-mail: tsbudaeva@mail.u
Irina Garmaevna Ayushieva, cand. of historical sciences, senior teacher of department of history, archeology and ethnography of BSU, Ulan-Ude, Pushkin str., 25, e-mail: aig1973@mail.ru
УДК 327 (470+571.54) Е.Б. Цыренова
РЕСПУБЛИКА БУРЯТИЯ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
(МОНГОЛЬСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ)
В статье рассматривается роль Республики Бурятия во внешней политике Российской Федерации Ключевые слова: внешняя политика, приграничные связи, культурная общность.
E.B. Tsyrenova
BURYAT REPUBLIC IN FOREIGN POLICY OF THE RUSSIAN FEDERATION
(THE MONGOLIAN CASE)
The paper is considered the role of Buryat Republic in foreign policy of the Russian Federation Keywords: foreign policy, border affairs, cultural community.
На современном этапе развития Россия стремится использовать с максимальной эффективностью международные связи своих регионов в качестве важного ресурса своего влияния за рубежом. Республика Бурятия, являющаяся пограничным регионом, занимает значительное место в данной стратегии. С точки зрения географии внешних связей республики наиболее интенсивны отношения с Монголией и Китаем.
Бурятия имеет общую границу с Монголией, протяженность которой равна 1275 км. Монголия является единственным иностранным государством, с которым у РБ имеется общая граница. Уже в силу данного обстоятельства отношениям с Монголией в республике придается особое значение. Кроме того, языковая, религиозная и историко-культурная общность бурятского и монгольского социумов также являются весомым основанием для развития взаимных связей между РБ и Монголией. Географическая близость и исторически сложившаяся комплементарность хозяйственных комплексов, опыт многолетнего сотрудничества, приверженность монгольских граждан относительно дешевым, но качественным товарам широкого потребления российского (в том числе
бурятского) производства служат объективным основанием для развития приграничных и межрегиональных связей России и Монголии.
Приграничные связи Бурятии и Монголии имеют давнюю историю. С самого зарождения российско-монгольских отношений разнообразные формы экономических, дипломатических и культурных связей с монголами зачастую осуществлялись через российских бурят. Спектр хозяйственно-экономических связей в дореволюционный период традиционно был обширен и включал в себя использование пастбищ и покосов на территории Монголии, доставку и заготовку дров из Монголии, извозный промысел, ввоз скота и продуктов животноводства из Монголии, переработку монгольского сырья в салотопенных, мыловаренных и свечных производствах Бурятии, золотодобычу, разработку месторождений драгоценных камней и железной руды [5, с. 18-48]. Известный советский ученый, дипломат, исследователь Монголии и монгольского рынка И.М. Майский еще в начале XX в. высоко оценивал роль и потенциал Сибирского региона в торговле с Монголией [9, с. 173-189]. В советский период взаимоотношения Бурятии и Монголии развивались в
русле советско-монгольских связей. Множество бурятских специалистов работало на монгольских предприятиях. Бурятия экспортировала в Монголию продукцию топливно-энергетического комплекса, тяжелого машиностроения, продовольственные товары. Из Монголии ввозились мясопродукты, изделия из кожи и многое другое [3, с. 57-58].
В начале 1990-х гг. свёртывание российско-монгольских отношений сказалось и на связях между Бурятией и Монголией. Спад промышленного производства в Бурятии почти на 50% сказался на экспортном потенциале республики [10]. В свою очередь Монголия, также переживавшая тяжелый кризис национальной экономики, в 1990-е гг. практически в 10 раз сократила товарооборот с российской стороной [14, с.172]. В 1993 г. на ввоз товаров в Россию были введены высокие пошлины и налоги, это привело к сокращению поставок традиционных товаров ширпотреба из Монголии в Бурятию. Он снизился с 37,5 до 5%. [10].
В то же время в сравнении с социалистическим периодом произошла определенная локализация торгово-хозяйственных связей, удельный вес экономических взаимоотношений между Россией и Монголией сместился в приграничье. Тяжёлая социально-экономическая ситуация в регионах Сибири и Дальнего Востока, прерывание налаженных хозяйственных связей в результате развала СССР вынудили хозяйствующих субъектов искать внешних экономических партнеров. С середины 1990-х гг. свыше 70% российско-монгольской торговли приходится на сибирские регионы [15].
Для современной монгольской экономики, в структуре которой животноводство занимает около 80% совокупного выпуска сельскохозяйственной продукции [14, с.271], близкорасположенные российские регионы являются самими выгодными рынками сбыта мясной продукции. Именно по этим причинам наиболее логичным выглядит сегодняшнее сотрудничество между пограничными или близкорасположенными регионами Бурятии и Монголии. Приграничными территориями Бурятии являются Кяхтинский, Джидинский, Зака-менский, Тункинский и Окинский районы. Приграничными территориями Монголии - аймаки, непосредственно имеющие участок границы с Бурятией, это Селенгинский, Булганский, Хуб-сугульский, а также Дарханский и Орхонский, которые непосредственно не граничат, но являются центрами в территориально-хозяйственной
структуре приграничных территорий. Основными приоритетами в развитии этих территорий являются сельское хозяйство, горнодобывающая промышленность, туризм. Приграничные районы обладают значительным природно-ресурсным потенциалом, из которого выделяются минеральносырьевые и рекреационные ресурсы. Приграничные аймаки Монголии и районы Бурятии являются территориями с сельскохозяйственной направленностью экономики.
По мере экономического роста в России и Монголии произошли положительные сдвиги и в торговых отношениях между РБ и Монголией. Если в 1995 г. доля Бурятии в товарообороте России и Монголии составляла всего 5%, то в 2004 г.
- 12%, в том числе в экспорте - 11%, в импорте
- 32,4%. В 2009 г. на Бурятию приходилось около 22% внешней торговли России с Монголией. Внешнеторговый оборот Республики Бурятия с Монголией в 2009 г. составил 67,35 млн дол. (10,5% всего внешнеторгового оборота республики), в том числе экспорт Республики Бурятия в Монголию - 62,71 млн дол., импорт - 4,64 млн дол. [2]. В товарной структуре экспорта Республики Бурятия в Монголию 44% занимает группа «Продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье», 44,1% - «Машиностроительная продукция».
В 2000-е гг. произошло и инвестиционное оживление в монголо-бурятских отношениях. Бизнес-структуры Бурятии стали активнее проявлять интерес к кооперационному и инвестиционному сотрудничеству с партнерами в Монголии. В ходе визита президента Бурятии В.В. Наговицына в Монголию в январе 2008 г. была достигнута договоренность о ремонте подвижного состава Улан-Баторской железной дороги на локомотивовагоноремонтном заводе в Улан-Удэ, а также о возобновлении сотрудничества по поставкам живого скота из Монголии в РФ, что принципиально важно для загрузки мощностей мясоперерабатывающей промышленности Бурятии [8].
Помимо макроэкономических показателей не менее важными являются социальноэкономические контакты между РБ и Монголией на уровне мелкой торговли и услуг в приграничной зоне. Учитывая неблагоприятное социально-экономическое положение РБ, а также приграничных с ней аймаков (административнотерриториальных единиц) Монголии, приграничье, по словам российского исследователя В.А. Родионова [11, с. 143], выступает необходимым
средством для поддержания жизненного уровня и просто физического выживания многих слоев населения по обе стороны границы. Так, в начале 1990-х гг., когда у российской и монгольской сторон практически отсутствовала свободно конвертируемая валюта и резко сократились экспортные запасы, бартерная приграничная торговля стала главной формой экономических связей [13, с. 130]. Так называемая «челночная торговля» является механизмом самозанятости населения, а наличие межграничного рынка обеспечивает работой и средствами к существованию жителей населенных пунктов регионов. Любое ужесточение режима пересечения границы приводит к замедлению взаимодействия между населением, возникновению огромных очередей и «пробок» на ППП, как следствие, социальным волнениям.
Наряду с внутренними причинами увеличения удельного веса приграничного взаимодействия не менее важными были и внешние. С исчезновением в регионе конфронтационного противостояния между блоком СССР-МНР и КНР и дальнейшим открытием государственных границ для потока товаров у приграничных монгольских и российских территорий появилась фактически новая функциональная нагрузка - транзитная трансграничная торговля. Основными видами российских товаров, перевозимых через территорию Монголии железнодорожным и автотранспортным путем в Китай, являются нефтепродукты, древесина, цветной металл. В обратном направлении следуют в основном продукты легкой промышленности, автомобили [13, с. 325-326]. В этом смысле территория РБ, через которую проходит единственная железная дорога, ведущая в Монголию, для южного соседа является важным торгово-транспортным и коммуникационным узлом, связывающим страну со многими регионами мира.
Транзитная трансграничная торговля открывает широкие перспективы для реализации возможностей приграничных регионов, чьи материальные и пространственные ресурсы могут быть ориентированы не только на достаточно узкие внутренние рынки, но и рынки стран АТР. Например, Бурятия и Монголия имеют хороший шанс заметно ускорить свое экономическое развитие за счет создания более короткого, по сравнению с действующими, транспортного коридора из Европы в Северо-Восточную Азию через ППП «Наушки-Сухэ-Батор» и «Кяхта-Алтанбулаг» в Улан-Батор и далее через пункт пропуска «Эр-
лянь» (КНР) в Пекин.
В перспективе ожидается совместное освоение Ковыткинского газового месторождения в Иркутской области Россией, Японией, Китаем и Южной Кореей; строительство нефтепровода из Тюменской области в Китай. В обоих проектах Бурятии отводятся транзитные функции.
Еще одним перспективным направлением внешнеэкономической деятельности Республики Бурятия является международный туризм со странами АТР, в том числе и с Монголией, в частности, в районе озер Байкал (Россия) и Хубсугул (Монголия) [7]. На сегодня туризм - это третья отрасль экономики Монголии по объему доходов в госбюджет (10%) [14, с. 173]. В свою очередь РБ является участником трех международных туристских проектов: «Восточное кольцо», «Байкал-Хубсугул», «Чайный путь». В 2005 г. монгольская сторона предложила организовать новый туристический тур по маршруту Улан-Батор - Хуб-сугул - Улан-Удэ - озеро Байкал для туристов из третьих стран.
Факторами, препятствующими региональным отношениям, можно назвать громоздкость российских таможенных правил, высокие тарифы на перевозку товаров железнодорожным транспортом. Еще одним фактором, сдерживающим развитие региональных связей, является визовый режим. По мере увеличивающегося с каждым годом делового и культурного общения между гражданами двух стран, в свете открывающихся перспектив развития туристического бизнеса, визовый режим становится все более сдерживающим фактором, отнимающим много времени и сил. В ходе последних встреч представители российского и монгольского руководства пришли к принципиальному пониманию необходимости возврата к безвизовому режиму для взаимных поездок граждан [6].
Кроме того, реализация многих торговоэкономических, туристических проектов сдерживается отсутствием современной приграничной инфраструктуры. В частности, необходима реконструкция федеральной автодороги Улан-Удэ - Кяхта. Давно назрела необходимость активизировать работу по обустройству автомобильного пункта пропуска «Монды» и реконструкции международного автомобильного пункта пропуска «Кяхта» на бурятском участке российско-монгольской границы, а также организацию круглосуточного функционирования контрольно-пропускного пункта на МАПП «Кяхта».
Однако только экономическими связями международное сотрудничество РБ не исчерпывается. Значительную роль в системе внешних связей республики играют культурные контакты. Характерное для большинства граничащих с Монголией российских субъектов этнокультурное разнообразие, не особо проявлявшее себя в рамках советской системы (зачастую из-за административного давления), с началом общих трансформационных процессов стало постепенно актуализироваться. Общность границ с Монголией во многом стимулирует этот процесс, выводит его за рамки внутренних проблем России.
По словам Л.В. Вардомского, «граница с Монголией не является пороговым культурным рубежом, поскольку Бурятия и Тува близки к монголо-ламаистской культурной системе» [1, с.139]. В РБ рубежа 1980-1990-х гг. политическим проявлением идеи национально-культурного родства между бурятами и монголами стали лозунги ирредентистского характера. Однако подобного рода идеи в конечном счете не стали популярны в Бурятии, а лидеры этих движений не получили сколько-нибудь серьезной поддержки со стороны местного населения, в конечном итоге их партии фактически сошли с политической арены. Впоследствии основное внимание национальной интеллигенции республик оказалось сосредоточено на вопросах родного языка, истории и традиций. По мнению бурятского ученого М.Н. Балдано, «если начало 1990-х гг. было отмечено постепенным переходом от сугубо культурной проблематики в область политического дискурса, то с конца этого десятилетия наблюдается обратный процесс» [12, с. 238].
Помимо внутренних причин подобного исхода (опасение перед большими потрясениями в случае процесса отделения, социально-экономическая стабилизация за счет дотационных вливаний из федерального центра и пр.), несомненно, свою роль сыграла и внешняя - ситуация в самой Монголии и ее отношение к данной проблеме. В конце 1980 - начале 1990-х гг. процессы национальнокультурного возрождения и поиска новой идентичности стали характерны и для монгольского общества, также как и российского, испытавшего на себе многие тяготы переходного периода. Определенный рост интереса к родственным в языковом и культурно-религиозном плане соседним народам материализовался в ряде общественных мероприятий, выходе в свет научных и публицистических статей по данной теме. 13-19
сентября 1993 г. в Улан-Баторе под патронажем и при поддержке президента, правительства и ВГХ Монголии прошел первый в истории Всемирный конгресс монголов [4, с. 126]. Кроме того, включение в текст Концепции национальной безопасности Монголии в 1994 г. пункта о «безопасности монгольской цивилизации» также породило среди российских специалистов ряд неоднозначных мнений по вопросу о его смысловой составляющей и функциональной нагрузке.
Однако, при всей очевидности наличия сторонников панмонгольской идеологии в самой Монголии, важнейшим обстоятельством в данном вопросе является то, что ни в один из периодов постсоциалистических отношений с Россией официальный Улан-Батор не подвергал сомнению территориальную целостность своего северного соседа. Как считает М.Н. Балдано, «полученная (Монголией. - прим. Е.Ц) с таким трудом государственность, чья устойчивость целиком зависит от равновесия между Россией и Китаем, представляется слишком большой ценностью, чтобы рисковать ею для осуществления объединительных проектов» [12, с. 240].
Как и в случае с национальным движением в Бурятии, в Монголии основной акцент в конечном итоге был сделан на культурные взаимоотношения, проведение тематических фестивалей и конференций. В частности, основными направлениями деятельности Всемирной ассоциации монголов являются сохранение и развитие культурного наследия и старомонгольской письменности; проведение совместных исследований в области монгольской филологии и истории; создание единого информационного пространства [4, с. 127].
Между тем фактор этнокультурных связей между Монголией и Бурятией может быть эффективно использован в интересах России, в частности, в деле развития деловых и научнообразовательных контактов между представителями двух стран. Например, по словам президента Республики Бурятия В.В. Наговицына, «республика как субъект Федерации, граничащий с Монголией и имеющий с ней общие религиозные и культурные традиции, должна и может стать для монгольского бизнеса своеобразным мостом в Россию» [8].
Многообразные связи существуют между бурятскими и монгольскими академическими учреждениями науки и образования: подготовка научных кадров, совместные публикации и экспедиции, научные конференции, стажировки,
взаимные визиты. Только по линии БГУ в 20012002 гг. состоялся обмен студентами и преподавателями: 146 из Монголии, 188 из Республики Бурятия, в Улан-Баторском филиале Бурятского государственного университета обучается 108 чел., открыт учебный филиал Восточно-Сибирского государственного технологического университета. Институт монголоведения и тибетологии СО РАН совместно с Институтом истории АН Монголии запланировал разработку и реализацию 6 совместных научных программ.
В рамках тесной координации действий с органами федеральной власти РБ в 2000-е гг. продолжилось активное развитие международных связей с Монголией. Члены Правительства Республики Бурятия принимают участие в ежегодных заседаниях Российско-Монгольской межправительственной комиссии и Подкомиссии по региональному и приграничному сотрудничеству. Практически любая российская делегация, совершающая визит в Монголию на высшем уровне, включает в себя членов правительства и парламента Бурятии.
Со второй половины 2000-х гг. территория Бурятии стала площадкой для проведения крупных международных мероприятий: пятое заседание Подкомиссии по региональному и приграничному сотрудничеству Российско-Монгольской меж-правкомиссии (22-23 марта 2005 г.), Байкальский информационно-культурный форум и консультативное совещание специализированных учреждений ООН (24 июня - 1 июля 2005 г.), Байкальский экономический форум (8-10 июля 2009 г.), Конвент монголов мира (15-18 июля 2010 г.).
Таким образом, усилия Бурятии по укреплению международного сотрудничества необходимо рассматривать в контексте внешней политики России, региональная составляющая которой ориентируется не только на локальные интересы субъектов Федерации, но и приобретает все большее значение для реализации общенациональных приоритетов. Ставя перед собой задачи укрепления международного сотрудничества, Республика Бурятия содействует решению общероссийских задач социально-экономического развития, укрепления добрососедских связей с соседними государствами.
Международные связи Бурятии - это чаще всего экономические и гуманитарные направления сотрудничества. Политическая мотивация международных контактов, связанная с задачей достижения большей независимости, в случае с РБ практически не прослеживается. Скорее можно говорить о том, что международная деятельность республики направлена на признание ее этнокультурной идентичности и автономии в составе государства, иногда большей, чем других административно-территориальных единиц, но не поднимая при этом вопросов сепаратизма.
Литература
1. Вардомский Л.В. Приграничный пояс России: проблемы и тенденции развития // Россия и современный мир. 2000. №2.
2. Внешнеэкономическая деятельность Республики Бурятия в 2009 году. URL: http://egov-buryatia.ru/index. php?id=259
3. Ганжуров В.Ц. Россия-Монголия: на трудном пути реформ. Улан-Удэ, 1997.
4. Гольман М.И. К вопросу о национальной консолидации монголов // Опыт разделенных государств и отношения между двумя берегами Тайваньского пролива: материалы конф. М., 1997.
5. Даревская Е.М. Сибирь и Монголия: Очерки русско-монгольских связей в конце XIX - начале XX в. Иркутск, 1994.
6. Заявления для прессы по окончании российско-монгольских переговоров на высшем уровне, Москва, 8 декабря 2006 года. URL: http://www.kremlin.ru/text/ appears/2006/12/115126.shtml
7. ИРА «Восток-Телеинформ». 2008. 10 апр.
8. ИТАР-ТАСС. 2008. 24 янв.
9. Майский И.М. Монголия накануне революции. М.: Наука, 1960.
10. Материалы текущего архива Министерства внешнеэкономических связей РБ. URL:http://egov-buryatia.ru/
11. Родионов В.А. Россия и Монголия: новая модель отношений в начале XXI века. Улан-Удэ, 2009.
12. Стабильность и конфликт в российском приграничье. Сибирь и Кавказ. М., 2004.
13. Яскина Г.С. Монголия и внешний мир. М., 2002.
14. Mongolian Statistical Yearbook 2009. Ulaanbaatar, 2010.
15. http://www.ecomtrans.ru/ComboBox2/O torgovoeko-nomiceskix svyzyx rossii.html
Цыренова Евгения Болотовна, соискатель кафедры мировой и российской политики МГУ им. М.В. Ломоносова, e-mail: tsj@rambler.ru
Tsyrenova Evgenya Bolotovna, applicant of World and Russian Politics chair of Moscow State University, e-mail: tsj@ rambler.ru
