CC BY
42
филологические науки
А.В. Завадская
РОЛЬ АНГЛИЦИЗМОВ В СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ...
9. Лебедев В.Б. Англицизмы в русском языке. Учеб. Пособие для студентов филол. специальностей пед./ В.Б. Лебедев. М.: Высш. школа, 1980. 65 с.
10. Розен Е.В. Новые слова и словосочетания в русском языке./Е.В. Розен. М., 1991. 217 с.
11. Седов А.Е. Неологизмы в печатных средствах массовой информации XXI века // Вопросы языкознания. 2003. № 3. С. 56-64
12.Шапошников В.Н. Иностранные слова в современной российской жизни // Русская речь. 1997. №3. С. 38-42.
13. Алексеев М.П. Английский язык в России и русский язык в Англии. - Л.: // Серия Филологические науки. 1944. № 72. Вып. 9. С. 77-134.
14. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 90-141.
15. Катлинская Л.П. Активные процессы словопро-
изводства в современном русском языке: Учеб. пособие для вузов./ Л.П. Катлинская. М.:Высш. шк.,2009. 174 с.
16. Фазылова Н.А. Функциональные особенности новой экономической терминологии в публицистическом тексте: (на материале печатных СМИ 2002-2007 гг.): ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2008. 23 с.
17. Сологуб О.П. Усвоение иноязычных структурных элементов в русском языке // Наука. Университет. 2002. Материалы Третьей научной конференции. Новосибирск, 2002. С. 130-134
18. Боброва А.В. Имена существительные на -инг в русском языке. (Происхождение и функционирование): Дисс. . канд. филол. наук. М.: Изд-во МГУ, 1982. 310 с.
19. Габинская О.А. Причины современного русского словотворчества: Автореф. дис. д-ра филол. наук / О.А. Габинская. Л., 1985. 32 с.
20. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Иностр. лит-ра, 1960. 500 с.
THE ANGLICISM'S ROLE IN WORD-FORMATION SYSTEM OF THE RUSSIAN LANGUAGE
© 2015
A.V. Zavadskaya, Candidate of Philological Sciences, Head of the Department of Russian language
Orenburg State Medical Academy, Orenburg (Russia)
Abstract. This article considers features of neologisms word-formation of Russian language in the post-Soviet period. When borrowing from the English language a new word goes through several stages of development: 1) "penetration" - the period when the words refer only to the English reality; 2) "borrowing" - a period when expanding the scope of use of the word in relation to the Russian reality; 3) "establishment" - a period when borrowing gradually acquire features inherent in the words of the Russian language. Passing stage of "rooting" Anglicisms often begin to behave in the same way as the other words of the lexical structure of the Russian language: a new word acts as a derivation at producing, in the language of a chain of related words appear. In the article on the example of Anglicisms borrowed over the last 10 years, shows how the process of adaptation to the Russian word-formation system. As an example, borrowing foreign language morpheme author cites the English suffix -ing, which for many years in the modern Russian language had the status of ING component. Since this component began to join the Russian basics and participate in the formation of Russian words, the author concludes that today stands to change the status of this component in the suffix -ing. The author also provides other examples of borrowing foreign-language word-building elements. Summarizing the research, the author concludes that Anglicisms borrowed in the past decade, play an important role in the word-formation system of the Russian language: on the one hand, they are the basis for the production of new words; On the other hand, derivational affixes that are part of Anglicisms, enrich derivational system of the Russian language with new derivation.
Key words: Anglicism; the derivation element; word-formative system.
УДК 81.373.49
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ
РУССКОМ ДИСКУРСЕ
© 2015
Е.П. Иванян, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка, культуры речи и методики их преподавания
Поволжской государственной социально-гуманитарной академии, Самара (Россия)
Аннотация. Семантика умолчания в статье показана в разных аспектах. Характеризуются черты универсальности семантики умолчания, присущие человеческому языку в целом; освещается история вопроса изучения семантики умолчания в лингвистике и, в частности, в русистике. В исследовании даётся функциональная характеристика функционально-семантической категории умолчания, описан её семантический инвариант, названо её базовое значение. План выражения функционально-семантической категории умолчания кратко охарактеризован и описан через её парадигматические микрополя: собственно умолчания и умолчания-намёка. В статье освещается характер соотношения понятий эвфемии и умолчания. Исследована специфика функционирования семантики умолчания в торговом дискурсе. Показано, что со стороны производителей и продавцов товаров имеет место языковое манипулирование, введение покупателей в заблуждение путем намеренного рассогласования формы и содержания в характеристике товара. В частности, описан такой приём языкового манипулирования, как рассогласование по категории рода, по семантике номинаций (на примерах текстов на баннерах города Самары и рекламной текстовой части этикеток). В статье показано, что семантика умолчания в торговом дискурсе активно репрезентирует синтаксическую модель «существительное + предлог для + существительное в форме родительного падежа (конкретное или абстрактное)». Употребление названной синтаксической модели одновременно актуализирует семантику умолчания, языковое манипулирование и эвфемизацию текста торгового дискурса. В исследовании обосновывается, что названная синтаксическая модель активно употребляется в написанных от руки подобиях ценников на испорченные товары, а также в комментариях ценников кошачьего корма в магазинах товаров для домашних животных. Оба вида прагматического воздействия на покупателей содержат окказиональные эвфемизмы.
Ключевые слова: семантика умолчания, языковое манипулирование, эвфемизмы, эвфемизация, семантические поля, функционально-семантические категории, язык торговли, заменяющие наименования, языковой дискурс.
Значение умолчания следует считать языковой универсалией, поскольку во всяком языке присутствует намерение адресантов выразить прагматическое значение, нарушить согласование между планом содержания Балтийский гуманитарный журнал. 2015. № 1(10)
и планом выражения, что осуществляется, в частности при помощи недоговаривания, пропуска информации и именуется семантикой умолчания. Г. Пауль отмечал: «Мы не всегда договариваем свои мысли. Тем не менее,
33
Е.П. Иванян филологические
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ... науки
даже недоговоренное «Опять!», могущее иметь поистине бесконечное количество значений, на практике всегда будет понято наиболее точным образом» [1, с. 206].
В.В. Виноградов описывал умолчание как приём поэтики, характеризуя различные формы его передачи в художественной речи [2; 3]. В современной русистике умолчание изучается в разных аспектах. С синтаксической позиции изучает семантику умолчания М.А. Шелякин [4], в функционально-семантическом ключе - О.Б. Акимова [5] и И.В. Вороновская, [6].
В работе «Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке» это значение впервые в русистике описывается в качестве предмета специального изучения [7, 8]. Базовым (основополагающим) значением для семантики умолчания является значение неопределенности. Как и другие функционально-семантические значения в русском языке, умолчание выражается системой разноуровневых языковых средств.
План выражения семантики умолчания передаёт сигнификативную ситуацию мнимой неопределенности, поскольку при употреблении названного значения адресант знает, о каком предмете, признаке, явлении действительности идёт речь. Следовательно, мнимая неопределенность сигнификативной ситуации (предмета, признака, положения дел) базируется на фактической определенности. Семантическим инвариантом значения умолчания является трёхсемный комплекс: 1) формальная возможность выбора; 2) неотождествленность; 3) определенная, но не называемая данность (реализация умалчивания).
Семантический инвариант значения умолчания репрезентируется в двух парадигматических микрополях: 1) собственно умолчания ('знаю, но не называю') и 2) умолчания-намёка ('знаю, не называю, догадайтесь'). Характеризуемые микрополя находятся в привативных отношениях по признаку «отсутствие - наличие намёка на умолчание».
Семантика умолчания, будучи функционально-семантической категорией, взаимодействует со смежным полем - эвфемией русского языка. План выражения эвфемии как особой языковой универсалии описан в «Словаре эвфемизмов русского языка» [9,10]. Рамки статьи не позволяют подробно раскрыть проблему взаимодействия этих семантических полей. Отметим только, что семантика умолчания и эвфемия соотносятся как часть и целое, иными словами значение умолчания - более широкое понятие.
Семантика умолчания широко представлена в современном русском дискурсе в зоне языкового манипулирования. Языковая демагогия, языковое манипулирование в эпоху глобализации достигли планетарных масштабов. Если в 90-ые годы ХХ в. русский дискурс робко апробировал западные модели языкового манипулирования, то в настоящее время можно говорить о значительно репертуаре приёмов последнего. В частности, языковое манипулирование широко представлено в торговом дискурсе русского языка.
I. Таковы многочисленные приёмы намеренного введения в заблуждения покупателя. Это и удачный с точки зрения языкового воздействия фразеологизм лебяжий пух, имеющий значение 'искусственный наполнитель' (поскольку собрать пух с живого лебедя нельзя, то и сбора лебяжьего пуха в производстве не существует); и примеры намеренного нарушения по категории рода в номинациях, обозначающих спред.
II. Таковы выразительные региональные примеры. Известно, что многие годы в Кошкинском районе Самарской области молокозавод производил разнообразную продукцию, в том числе сливочное масло, которое так и называлось «Кошкинское». Покупатель привык к этому местному товару. Далее, с опорой на экстралингвистический фактор осенью 2014 г. на баннерах города появилась реклама, где крупными прописными буквами набрано НАСТОЯЩЕЕ КОШКИНСКОЕ, а 34
мелким шрифтом, внизу строчными буквами размещено слово спред. Правильно было бы писать спред кош-кинский, но в случае языкового манипулирования слово спред лукаво умалчивается, а размещение рекламной части баннера намерено содержит прилагательные в форме среднего рода, корреспондирующие в сознании реципиента к понятию 'сливочное масло'.
Таким образом, языковое манипулирование беззастенчиво вышло в сферу рекламы. На самой этикетке кошкинского спреда языковое манипулирование представлено аналогичным образом: на узнаваемой для покупателей серебристой обертке отпечатаны крупным кеглем слова КОШКИНСКОЕ и НАСТОЯЩЕЕ и не читаемым невооруженным глазом кеглем слово спред. Если специально не вести потребительское расследование и не ходить по магазинам с лупой, легко оказаться жертвой подобного манипулирования.
Приведённый пример не ограничивает сферу языкового манипулирования местным масштабом. Аналогичный прием встречаем в спреде с гордым названием КРЕМЛЕВСКОЕ. Производитель - из Нижнего Новгорода - в рекламной текстовой части этикетки поместил лукавую информацию: ВКУС НАСТОЯЩИХ СЛИВОК. А вот о том, что это за продукт, - написано едва различимым кеглем «спред».
Ш. С точки зрения репрезентации семантики умолчания интерес представляют написанные от руки подобия ценников на испорченные товары. В таких рукописных ценниках задействована синтаксическая конструкция -словосочетание «сущ.+ предлог для + сущ.Р.п. (конкр. или абстрактн.)». Следует говорить об активно функционирующем приеме таких доморощенных комментариев к ценникам. Примеры этому многочисленны, фиксируются нами с 90-х годов ХХ в. по настоящее время. Приведём их в обобщенном виде:
Яблоки / персики / абрикосы / апельсины для пирога.
Яблоки / груши для компота.
Молоко для блинов.
Рыба для собачьего корма.
Хлеб для сухарей.
Низкая цена и квазиинструкция по применению дает возможность подпорченному товару быть проданным, «сохраняя лицо». Ведь не написано:
Сгнившие яблоки, прокисшее молоко, протухшая рыба, черствый хлеб.
Характеризуемые примеры относятся скорее не к языковому манипулированию, а к эвфемизации.
IY. Ещё одна сфера репрезентации семантики умолчания - это сопровождение в магазине товаров для домашних животных комментариев-ценников кошачьего корма: на образце корма для кастрированных котов - ценник-комментарий: корм для беззаботных котов; корм, рекомендуемый для ожиревших котов сопровождается ценником-комментарием корм для обеспеченных котов; корм для котов-производителей характеризуется как корм для игривых котов. Попутно заметим, что последний случай, хотя и не является эвфемизаци-ей номинации подпорченного товара, оформлен по той же продуктивной модели и обладает эвфемистической функцией.
Осуществленное нами пилотное исследование средств выражения семантики умолчания в русском дискурсе на современном материале торгового дискурса показало, что 1) средства передачи названной функционально-семантической категории частотны и активно пополняются; 2) со стороны производителей и продавцов товаров имеет место языковое манипулирование, введение покупателей в заблуждение путем намеренного рассогласования формы и содержания в характеристике товара (рассогласование по категории рода, по семантике и проч.); 3) семантика умолчания в торговом дискурсе репрезентирует активную синтаксическую модель «сущ.+ предлог для + сущ.Р.п. (конкр. или аб-страктн.)». Активное пополнение средств передачи се-Балтийский гуманитарный журнал. 2015. № 1(10)
филологические науки
Е.П. Иванян
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ...
мантики умолчания в первом-втором десятилетиях XXI в. ждёт новых исследователей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Пауль Г. Принципы истории языка // История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. - М.: Просвещение, 1964. С. 199-217.
2. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Пушкин. Временник пушкинской комиссии № 2. АН СССР. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. С. 74-147.
3. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. - М.: Гослитиздат (ОГИЗ), 1941. 620 с.
4. Шелякин М.А. Знаковые функции умолчания синтаксем в простых предложениях русского языка // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и
текста: Сб. статей, посв. Юбилею Г.А. Золотовой. - М., 2001. С. 190-197.
5. Акимова О.Б. Семантика неизвестности и средства её выражения в русском языке. - М.: МПУ, 1999. 168 с.
6. Вороновская И.В. Функционально-семантическая категория неопределенности в русском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. н. - Л., 1984. 16 с.
7. Сеничкина Е.П. Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке. М.: МГОУ, 2002. 307 с.
8. Иванян Е.П. Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке. М.: Флинта: Наука, 2015. 307 с.
9. Сеничкина Е.П. Словарь эвфемизмов русского языка. - М.: Флинта: Наука, 2008. 464 с.
10. Иванян Е.П. Словарь эвфемизмов русского языка. 2-е издание. М.: Флинта: Наука, 2012. 464 с.
REPRESENTATION OF SEMANTICS OF OMISSIONIN MODERN RUSSIAN DISCOURSE
© 2015
E.P. Ivanian, postgraduate student department of Russian language, speech culture and teaching methods
State Academy of Social Sciences and Humanities, Samara (Russia)
Abstract. Semantics of silence in the article is shown in different ways. Characterized by features of the universal default semantics inherent in human language as a whole; highlights the history of the problem of studying the semantics of default in linguistics and, in particular, in Russian studies. The study is given to the functional characteristic functional-semantic category defaults described its semantic invariant, called its base value. Plan expression of functional semantic category defaults briefly characterized and described in terms of its paradigmatic microfield: the actual default and default-hint. The article highlights the nature of the relationship between the concepts euphemy and silence. Investigate the specificity of the functioning of the semantics of silence in the shopping discourse. It is shown that the part of producers and sellers of goods takes place linguistic manipulation, the introduction of misleading customers by intentional mismatch of form and content in the characteristics of the goods. In particular, it describes a technique of linguistic manipulation as a mismatch on the category of gender, on the semantics of nominations (for example, the text on the banner of the city of Samara and advertising text of the labels). The article shows that the semantics of defaults in the commercial discourse actively represents the syntactic model "noun + preposition + noun to form the genitive (concrete or abstract)." Drinking called syntactic patterns simultaneously updates the default semantics, linguistic manipulation and text evfemizatsiyu trade discourse. The study substantiates that called syntactic model is actively used in a handwritten price tags on the similarities of damaged goods, as well as the comments of cat food price tags in stores pet supplies. Both kinds of pragmatic impact on customers contain occasional euphemisms.
Keywords: Semantics of omission, linguistic manipulation, euphemisms euphemisation, semantic fields, functional-semantic categories, language of trade, replacing the name, linguistic discourse.
УДК 81 373.45
«ЧУЖИЕ» СЛОВА В ЯЗЫКОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ ГОРОДА
© 2015
О.И. Кальнова, кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой русского языка,
культуры речи и методики их преподавания
Поволжская государственная социально-гуманитарная академия, Самара (Россия)
Аннотация. Активизация процесса заимствования иноязычных слов привела к росту иноязычного влияния в языковом пространстве города. Оно наблюдается во всех стилях языка, в его устной и письменной форме. В современный период специфика проникновения иноязычных слов и элементов заключается в их внедрении в повседневную жизнь города: мы видим их в названиях торговых центров, отелей, ресторанов, в анонсах концертов и проч. К 90-м годам прошлого столетия темпы и объемы заимствования превысили нормы языковой эволюции. Иноязычные единицы различаются своей языковой сущностью и способами вхождения в языковое пространство, способами влияния на носителя языка, прежде всего, графическим оформлением. В последние годы отмечается огромное число наименований, оформленных с помощью латинского алфавита. В их составе отмечаются как единицы иноязычного происхождения (отдельные слова, сочетания слов, части слов), так и русские слова, переданные средствами чужой графики. В составе прагматонимов отмечаются и иноязычные вкрапления, имеющие русские эквиваленты. Часть наименований является имитацией иноязычных слов. В связи с таким глубоким проникновением в наш быт и сознание большого числа иноязычных слов и элементов возникают и новые проблемы - языковые, психологические, этические. Языковые проблемы связаны с необходимостью освоения иноязычных слов - семантического, орфоэпического, грамматического, орфографического. Психологические проблемы обусловлены особенностями восприятия новых слов и степенью сложности их освоения. При именовании различных объектов должны учитываться этические аспекты этого процесса.
Ключевые слова: иноязычные слова; заимствование; иноязычное воздействие; графическое оформление.
Активное заимствование иноязычных слов в конце Воздействие иноязычных слов на лексико-семанти-20 - начале 21 века привело к серьезным изменениям ческую систему русского языка, в той или иной степени, окружающего нас языкового пространства. Иноязычное было всегда. Многие городские объекты, например, обо-влияние, или иноязычность [1], мы наблюдаем не толь- значаются именно заимствованными словами. Магазин, ко в книжных стилях языка (что преимущественно было галантерея, парфюмерия, кулинария, кафе, ресторан, раньше), как в его письменной, так и в устной форме, бар, ипподром, кино, стадион, университет, институт, прежде всего на радио и телевидении, но и в повсед- академия, театр, филармония - эти слова давно и проч-невной жизни города, во всем, что нас окружает, - на но вошли в нашу жизнь.
вывесках, афишах, в различного рода объявлениях и т.п. С «чужими» словами и элементами городской житель Балтийский гуманитарный журнал. 2015. № 1(10) 35
