CC BY
1Репрезентация образов прошлого в практиках социального конструирования
Пичугин Виталий Григорьевич,
кандидат психологических наук, доцент департамента «Психологии и развития человеческого капитала», Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации E-mail: left@lsn.ru
В статье рассматриваются теоретические вопросы репрезентации образов прошлого в практиках социального конструирования. Актуальность темы исследования определяется необходимостью выявления и противодействия негативным факторам влияния на историческое сознание социума, сохранения исторической памяти и поддержания социальной стабильности в обществе. Основная цель исследования - выявление способов и методов репрезентации образов прошлого в процессе социального конструирования исторической реальности. По результату исследования сформулированы основные стратегии историко-информационного противоборства, выраженные в реконструкции и репрезентации образов прошлого в ходе консциентальной, психоисторической, ментальной, гибридной войн. Представлены выводы о роли образов прошлого в практиках социального конструирования. Показана манипулятивная сущность методов и способов историко-информационного противостояния, негативные последствия репрезентаций альтернативных версий исторических событий, приводящих к разрушению значимых образов в исторической памяти.
Ключевые слова: социальное конструирование, образ прошлого, историческое сознание, массовое сознание, общество, сознание.
Введение
Современное общество характеризуется созданием и внедрением в социальную действительность множества инноваций, основанных на информационно-коммуникационных технологиях, что даёт возможность на высоком техническом уровне управлять историческим сознанием с целью получения преимуществ в информационном противоборстве.
Системная и массированная фальсификация прошлого в отношении нашей страны ярко представлена в работах западных идеологов в ходе ведения Холодной войны против СССР. Главный акцент сделан на стремлении подвергнуть сомнению победу в Великой отечественной войне и разрушить образ советского солдата как освободителя Европы от фашизма. Ещё в 1946 году У. Черчилль произнёс свою речь в Фулто-не, что расценивается как объявление начала Холодной войны, но в этой речи не было сомнений по поводу военных заслуг и роли СССР в победе над нацистами. Однако в дальнейшем, организаторы и вдохновители информационной войны стали использовать мемуары генералов вермахта, в которых заявлялось о мужестве немецких солдат и противостоявшей им холодной зиме, о просчётах руководства Германии в подготовке военных действий в зимний период, о помешанности на исключительности и сомодурстве Гитлера, благородстве и доблести немецких офицеров, которые всячески берегли своих солдат в этих тяжёлых условиях, с другой стороны, бездарные и кровавые советские генералы отправляли в массовом порядке на убой советских солдат, чтобы прикрыть свою некомпетентность и антигуманность. Карательные операции в отношении мирных жителей СССР были вынужденной мерой, поскольку комиссары и партизаны подстрекали население к террористическим методам ведения войны. В конце выводы представляли собой стройную идеологическую концепцию о Красной армии, творившей бесчинства на освобождённых территориях и осуществившей оккупацию Восточной и Центральной Европы, что являлось худшим вариантом нацистской оккупации.
К началу 2000-х годов отработанная методика фальсификаций вышла на новый уровень, благодаря использованию в информационном противоборстве современных технологий. Из отдельных фрагментов фальсификаций стали формироваться системные информационно-коммуникационные стратегии, основой которых являлось массовое и глобальное переформатирование исторической реальности посредством создания и внедрение новых социально-исторических конструктов. У данных стратегий появились разные названия: консциентальная война, психоисторическая война, ментальная война, войны памяти, гибридная война и пр.
Образы прошлого в их реконструкции и репрезентации являются как никогда актуальными и для настоящей действительности. Они влияют на историческое сознание общества и формируют отношение людей к происходящим событиям настоящего. Практика социального конструирования находит своё выражение в создании определённых образов пошлого в информационной войне сегодняшнего дня.
сз о
сг
=Е
0
1
-1 У
"О
=Е СГ
Историко-информационные войны современности
Консциентальная война
Директор Института опережающих исследований имени Е.Л. Шифферса Ю.В. Громыко, в описании новых стратегий информационного противостояния использовал термин «консциентальная война» («война сознаний»). Консциентальная война нацелена на слом образцов сознания и личностного поведения, на которых основана историческая идентичность человека и способ идентификации себя [1]. По мнению автора, в консциентальной войне реализуется острая конкуренция сознаний, что должно приводить к разрушению идентификационного кода, «цивилизационной перевербовке» населения противника, изменению (разрушению) типов сложившейся этнической, конфессиональной, культурной, социальной идентичности.
Психоисторическая война
Последователь З. Фрейда социальный историк Л. Де Моз полагал, что человеческое поведение и развитие обусловлено в первую очередь социальными факторами. Он считал, что общество и его структуры формируют личность человека и определяют его жизненные цели и стремления. Л. Де Моз представлял исторические процессы и социальные системы решающим фактором для понимания и объяснения человеческого поведения и развития. Причину войны Л. Де Моз видел в проекции страха наказания, опосредованного родительской доминантой, сохраняющейся в подсознании и упрекающей в стремлении к излишней свободе. «Подобная групповая фантазия слияния с Могущественной Родиной всегда имеет место перед ситуацией геноцида и войной, проявляя себя в известных примерах возвеличения себя, а затем - в обвинении врагов в том, в чем обвиняли в детстве» [2]. Обращение автора к «психоистории», есть попытка обосновать причины войн с древних времён и до наших дней процессами социализации и воспитания, их скрытым в подсознании разрушительным потенциалом, формируемым в прошлом. Сам термин «психоисторичекая война» был предложен С.Б. Переслегиным и А.И. Фурсовым, которые дают определение психоисторической войне как систематическому долговременному воздействию на психосферу общества-мишени, в основном его властной и интеллектуальной элиты. Психоисторическая война реализуется на трех уровнях. На первом (информационном) уровне осуществляется фальсификация фактов. Следующий уровень (концептуальный) - это когда фальсификация происходит на стадии пакетирования фактов. И, наконец, на третьем (метафизическом) уровне, осуществляется принятие чужих смыслов в качестве руководящих и направляющих идеалов. Главная цель психоисторической войны полностью поменять модели мышления и поведения общества мишени, то есть поставить под контроль психосферу, например, внедрить населению вульгарно-идеалистические мотивы поведения [3].
Ментальная война
По мнению французских историков М. Блока и Л. Февра, менталитет представляет собой стереотипы мышления, присущие человеку разных эпох. Менталитет определяет-& ся и может быть относительно стабилен только в условием ях определённого исторического периода с его конкретными образами. «Большинство людей думали о своем еЗ спасении непостоянно. Но когда думали, это было очень ° интенсивно, и при этом они пользовались конкретными ^ образами. Эти образы пришли им в головы урывками,
ибо их шатким умам были присущи порывы отвращения» [4]. Термин «ментальная война» предложил советник министра обороны РФ А.М. Ильницкий, который определил его как действия, направленные на уничтожение самосознания, изменение духовной, цивилизационной основы общества противника [5]. По мнению автора, цель ментальной войны - это лишение противника суверенитета в широком смысле, то есть политического, экономического, духовного. Средствами достижения цели являются различные технологии постправды и забвения критического мышления, приводящие к изменению мировоззренческих ориентиров, нравственных приоритетов общества. Технологии достаточно манипулятивны, поскольку влияние на аудиторию совершается скрытно и в том их эффективность. Под манипуляцией сознанием понимается преднамеренная подмена в форме скрытого, анонимного господства, осуществляемого «ненасильственным» образом в массовом сознании содержания или смысла явления его квазиформой, когда при сохранении идентичных внешних признаков, явление приобретает деструктивный смысл или ассоциируется с ним. Примитивизация и иррационализация ситуации, смысла понятия или символа, редукция его к архетипическим и иррациональным структурам, разрыв между формой и содержанием, символом и его смыслом [6].
Войны памяти
Отечественный социолог и антрополог В.А. Шнирельман ввёл в оборот термин «войны памяти», когда в процессе изучения истории народов Закавказья обнаружил, что историки, подталкиваемые этническими элитами, используя различные интерпретации событий минувших дней, недостаток сведений о прошлом, манипулируя фактами, находя корни современных наций в древности, занимаются масштабным созданием новой исторической реальности в политических интересах [7].
В этой связи английский историк и политолог Э. Хобсбаум также замечал, что политики используют историю для удовлетворения своих современных потребностей, и установления своей легитимности, внушая широким массам новою память о прошлом, по существу, занимаясь идеологическим конструированием: «историки играют для национализма ту же роль, что пакистанские производители мака для курильщиков опиума... мы обеспечиваем рынок основным сырьем. Нация без прошлого - это логическая несообразность. Ибо нацию делает нацией именно прошлое, именно оно оправдывает ее существование, а историки - те, кто его создают» [8].
Таким образом, войны памяти стимулируют прежде всего этнические конфликты, на основе жестко конкурирующих исторических проектов. В таких конфликтах различные этнические группы соревнуются между собой за признание и оправдание своей истории, претендуя на особую значимость и право на исторические территории, достижения или страдания.
Гибридная война
В концепции философов-постмодернистов Ж. Делёза и Ф. Гваттари социальная реальность описывается через представление идей о ризоме, которая представляет собой нелинейный образ бытия, мир без стержня, в котором господствует множественность, это особое строение общества, мышления, культуры по принципу грибницы, в отличие от традиционной древовидной структуры стебля и корня. Это означает, что грибница развивается вширь и натыкаясь на особенности рельефа, другие растения, прорастает слоями, корнями, ростками в самых непредсказуемых, случайных и хаотичных местах («тысяча плато») [9]. Ризома проявляется в пространстве
через распределение желания, соотносимого в персонификации с «желающими машинами» на «поверхности» плато. Авторы считают, что продажа опосредована желанием товара, поэтому общественное производство - это производство желания, которое конструируется через планируемую искусно и целенаправленно «нехватку» посредством экономических методов.
Машины желания не только являются производительной силой, но находятся в базисе исторического процесса. Общество потребления основано на непрерывном производстве желаний. Такое общество может исторически развиваться пока машина желаний не прекращает свою работу.
Ж. Делёз в концепции номадизма представляет разновидность машин желаний, выделяя «машину войны», которая объединяет «сборку» от всадника и лошади до «мегамашины» - орды. Современный информационный социум (часто, называемое сетевым), есть воплощение принципов ризомы и номадизма, а люди в нем трансформируются в своего рода кочевников, перемещающихся по бесконечной поверхности, своего рода пространстве ленты Мебиуса, которое воплощает собой Интернет-паутина.
Следуя концепции номадизма М. Деланда связывает историю войн с историей развития технологий. На высоком этапе развития классические метафизические социальные сущности (род, вид, индивид) противопоставляются «самосборке» или в терминологии М. Деланда -ассамбляжу. Под ассамбляжем понимается взаимодействующая множественность, состоящая из разнородных деталей, между которыми отсутствуют внутренние (логически необходимые) связи и отношения, иными словами детали сборки - это детали своеобразной машины, которые могут быть отделены от одного ассамбляжа и перенесены в другой [10].
Взаимодействующая множественность в социальной реальности как необходимость эффективности воздействия и выживания в обществе всеобщей информационной войны обосновывает выбор стратегии достижения цели без открытого и масштабного военного противостояния (гибридная война).
Понятие «гибридная война» можно представить через стратегию применения различных насильственных и ненасильственных технологий, разной степени интенсивности в единой взаимосвязанной системе, а также использованием искусственно создаваемых исторических образов и культурно-цивилизационных смыслов, к которым обращаются стороны конфликта для обоснования своей правоты в поисках поддержки общественным мнением [11].
В 2007 году одним из первых, к проблематике гибридной войны обратился американский военный учёный Ф. Хоффман, который в своей работе «Конфликт в XXI столетии. Появление гибридной войны», сделал предположение что, «гибридные войны могут вестись государствами или политическими группами и включать в себя целый спектр различных моделей ведения войны, в том числе традиционных боевых средств, иррегулярной тактики и иррегулярных формирований, террористических актов, включая насилие и принуждение, и беспорядки» [12].
Как видим, в настоящем гибридные войны ведутся с использованием всего арсенала информационно-коммуникационных технологий. В этом процессе активно задействовано социально-психологическое влияние на историческое сознание общества, посредством создания необходимых образов прошлого и конструирования исторической реальности.
Историко-информационные войны современности имеют своё развитие благодаря постоянно совершенствующимся технологиям и большой заинтересованности акторов общественных изменений в управлении массовым сознанием через системное влияние на историческое измерение социума.
В практике социального конструирования истории используются в совокупности все виды и формы историко-информационный войн в их комплементарном взаимодействии.
Выводы
Образы прошлого в практиках социального конструирования определяют и поддерживают трансформационные процессы идентичности (война сознаний), отвержение или принятие чужих смыслов исторического развития (психоисторическая война), изменение нормативно-мировоззренческих ориентиров (ментальная война), организацию системного воздействия для изменения верований, установок, интересов, поведения (гибридная война). Стоит отметить, что классификация историко-информационных войн достаточно условна, поскольку они естественным образом дополняют друг друга, хотя могут иметь значимые классификационные различия. Общим стоит признать манипулирование образами прошлого в массовом сознании для влияния на историческую или национальную память, изменения отношения к прошлому.
Посредством манипулирования образами прошлое проектируется, реконструируется историческая память народа, репрезентируются альтернативные версии исторических фактов и событий, разрушаются значимые исторические образы и создаются симулятивные или дискредитирующие.
В практиках социального конструирования репрезентация образов прошлого позволяет внедрять в массовое сознание мифы и ложную историческую информацию для подмены реальных исторических фактов на частично или полностью выдуманные для удовлетворения политических или идеологических целей.
Литература
1. Громыко Ю.В. Консциентальное оружие и консциентальные войны. Лекция // Центр гуманитарных технологий, дата обращения 20.10.2023 г. URL: https:// gtmarket.ru/library/articles/782;
2. Де Моз Л. Психоисторические мотивы войны и геноцида // Психоистория. Ростов-на/Д: Феникс, 2000.
3. Фурсов А. Психоисторическая война // Достояние планеты. 2016. 23 сент. URL: http://dostoyanieplan-eti.ru/4145-Psihoistopicheskaya-voyna-Andpey-Fupsov (дата обращения 20.10.2023)
4. Bloch M. La socieate feodale. Paris, 1968. P. 134.
5. Ильницкий А.М. Безопасность страны как фундамент развития // Арсенал Отечества. 2021. № 1 (51).
6. Кафтан В.В. Проблема истины в медиапростран-стве // Концепции, практики и технологии современных медиа. М.: КноРУс, 2022.
7. Шнирельман В.А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. М.: Академкнига, 2003. С. 13-14.
8. Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе // Нации и национализм / Под ред. Б. Андерсона. М., 2002. С. 332.
9. Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома Тысяча плато: Капитализм и шизофрения. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. 895 с.
сз о
сг
=Е
0
1
-1 У
-о
=Е СГ
10. Деланда М. Новая философия общества. Теория ассамбляжей и социальная сложность Пермь: Hyle Press, 2018. С. 40.
11. Сулакшин С.С. Национальные угрозы России: когнитивное оружие: доклад на Общем собрании Академии военных наук, январь 2014 // Центр научной политической мысли и идеологии (Центр С.С. Сулакшина). URL: http://rusrand.ru/docconf/natsionalnye-ugrozy-rossii-kognitivnoe-oruzhie (дата обращения: 10.10.2023 г.).
12. Hoffmann F.G. Conflict in the 21st Century: The Rise of Hybrid Wars, Potomac Institute for Policy Studies, Arlington, 2007. P. 58.
REPRESENTATION OF IMAGES OF THE PAST IN THE PRACTICES OF SOCIAL CONSTRUCTION
Pichugin V.G.
Financial University under the government of the Russian Federation
The article deals with the theoretical issues of the representation of images of the past in the practices of social construction. The relevance of the research topic is determined by the need to identify and counteract negative factors affecting the historical consciousness of society, preserve historical memory and maintain social stability in society. The main purpose of the study is to identify ways and methods of representing images of the past in the process of social construction of historical reality. Based on the results of the study, the main strategies of historical and informational confrontation are formulated, expressed in the reconstruction and representation of images of the past during the war of consciousness, psychohistori-cal, mental, hybrid wars. Conclusions about the role of images of the past in the practices of social construction are presented. The manipulative essence of methods and methods of historical and informational confrontation, the negative consequences of representations of alternative versions of historical events leading to the destruction of significant images in historical memory are shown.
Keywords: social construction, image of the past, historical consciousness, mass consciousness, society, consciousness.
References
1. Gromyko Yu.V. Conscientious weapons and conscientious wars. Lecture // Center for Humanitarian Technologies, access date 10.20.2023. URL: https://gtmarket.ru/library/articles/782;
2. De Moz L. Psychohistorical motives of war and genocide // Psy-chohistory. Rostov-on/D: Phoenix, 2000.
3. Fursov A. Psychohistorical war // Property of the planet. 2016. 23 Sep. URL: http://dostoyanieplaneti.ru/4145-Psihoistopicheskaya-voyna-Andpey-Fupsov (access date 10/20/2023)
4. Bloch M. La socieate feodale. Paris, 1968. P. 134.
5. Ilnitsky A.M. Country security as the foundation of development // Arsenal of the Fatherland. 2021. No. 1 (51).
6. Kaftan V.V. The problem of truth in the media space // Concepts, practices and technologies of modern media. M.: KnoRUs, 2022.
7. Shnirelman V.A. Wars of Memory: Myths, Identity and Politics in Transcaucasia. M.: Akademkniga, 2003. pp. 13-14.
8. Hobsbawm E. The principle of ethnicity and nationalism in modern Europe // Nations and nationalism / Ed.B. Anderson. M., 2002. P. 332.
9. Deleuze J., Guattari F. Rizoma of a Thousand Plateaus: Capitalism and Schizophrenia. Ekaterinburg: U-Factoria; M.: Astrel, 2010. 895 p.
10. Delanda M. New philosophy of society. Assemblage theory and social complexity Perm: Hyle Press, 2018. P. 40.
11. Sulakshin S.S. National threats to Russia: cognitive weapons: report at the General Meeting of the Academy of Military Sciences, January 2014 // Center for Scientific Political Thought and Ideology (S.S. Sulakshin Center). URL: http://rusrand.ru/docco-nf/natsionalnye-ugrozy-rossii-kognitivnoe-oruzhie (date of access: 10.10.2023).
12. Hoffmann F.G. Conflict in the 21st Century: The Rise of Hybrid Wars, Potomac Institute for Policy Studies, Arlington, 2007. P. 58.
<n ■_
u
CO CM
о
CM
