CC BY
31
2. Simakova S.I. Razvitie vizual'noj zhurnalistiki. Zhurnalistika cifrovoj 'epohi: kak menyaetsya professiya: materialy Mezhdunar. nauch.-prakt. konf., Ekaterinburg, 14 - 15 aprelya 2016 goda. Ekaterinburg, 2016: 125 - 131.
3. Kirichenko N.V. Nauchno-populyarnyj podstil'. Stilisticheskij 'enciklopedicheskijslovar'russkogo yazyka. Moskva, 2003.
4. Diveeva N.V. Populyarizaciya nauki kak raznovidnost' massovyh kommunikacij v usloviyah novyh tehnologij i rynochnyh otnoshenij. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Rostov-na-Donu, 2014.
5. Lukina M.M. SMI vprostranstve Interneta. Moskva: Izdatel'stvo MGU, 2005.
Статья поступила в редакцию 21.07.18
УДК 811.581.11
Konova M.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Orenburg State University (Orenburg, Russia), E-mail: akulova.margarita2012@yandex.ru
Grigoreva N.G., MA student, Orenburg State University (Orenburg, Russia), E-mail: grigoreva.nn00@mail.ru Halelova M.K., MA student, Orenburg State University (Orenburg, Russia), E-mail: xalelovamarina@gmail.com Lazareva N.V., MA student, Orenburg State University (Orenburg, Russia), E-mail: nataliesslazar@gmail.com
REPRESENTATION OF FEMALE IMAGES IN CHINESE TOURISM DISCOURSE. The article reveals a problem of discursive tourism practices impact on the idea of representing women in Chinese public discourse. The relevance of this research is determined by its inclusion into the problems of modern anthropocentric paradigm and the analysis of the material from the position of cultural linguistics and cognitive science. Critical discourse analysis is chosen to be the optimal means of solving the problems of social changes in society. The authors come to the conclusion that in the tourism discourse of China several popular female images are represented. Their variety differs from traditional Chinese gender stereotypes, which dominated for thousands of years, to females released from private space to public space. The research is future-oriented from the point of view of femininity discourse analysis as a crucial element in Chinese culture.
Key words: orientalism, self-orientalism, tourist discourse, discursive practices, femininity.
М.А. Конова, канд. филол. наук, доц., Оренбургский государственный университет, г. Оренбург, E-mail: akulova.margarita2012@yandex.ru
Н.Г. Григорьева, магистрант, Оренбургский государственный университет, г. Оренбург, E-mail: grigoreva.nn00@mail.ru
М.К. Халелова, магистрант, Оренбургский государственный университет, г. Оренбург, E-mail: xalelovamarina@gmail.com
Н.В. Лазарева, магистрант, Оренбургский государственный университет, г. Оренбург, E-mail: nataliesslazar@gmail.com
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ОБРАЗА ЖЕНЩИНЫ В ТУРИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ КИТАЯ
В статье раскрывается проблема влияния дискурсивных практик туризма на представление о женщине в Китае. Актуальность работы определяется ее включенностью в проблематику современной антропоцентрической парадигмы и анализом материала с позиции лингвокультурологии и когнитологии. В качестве основной методологии исследования был выбран критический дискурс-анализ, как оптимальное средство решения проблем социальных изменений в обществе. Авторы приходят к выводу, что в туристическом дискурсе Китая репрезентированы несколько популярных женских образов, предпринята попытка их систематизации. Данная работа является перспективной с точки зрения дискурс-анализа феминности как смыс-лообразующего элемента в культуре Китая.
Ключевые слова: ориентализм, самоориентализм, туристический дискурс, дискурсивные практики, феминность.
1. Введение
Китай относительно поздно присоединился к странам -участникам целевой программы развития международного туризма. В 1950-х гг. в КНР были созданы специальные учреждения для организации деловых поездок. До конца 1970-х гг., после введения политики экономических реформ Дэна Сяопина, этот бизнес не имел ничего общего с коммерческими операциями, поэтому в 1980-х гг. Китай занимал всего лишь 40-е место среди привлекательных для туристов стран. Затем позиция Китая в этом списке упрочилась, поскольку страна вошла в первую десятку участников международного туристического движения в 1994 г. Кроме того, в ноябре 2011 г. Китай вступил во Всемирную торговую организацию (ВТО), международный туризм в Китае быстро развился и постепенно стал значимым источником дохода.
Основной целью нашего исследования является изучение проблемы репрезентации образа китайской женщины как одной из популярных дискурсивных практик туризма в Китае. Авторами был проведен критический анализ содержания туристического дискурса на примере рекламных материалов веб-сайтов Государственного управления по делам туризма КНР Gu6jia Lйy6u Jй). Поскольку интернет-сайты в Китае подвергаются жесткой цензуре, можно предполагать, что все туристические сайты в этой стране имеют одного заказчика: Государственное управление по делам туризма. Если обратиться к современному туристическому дискурсу в китайском пространстве с гендерной точки зрения, можно выделить, по меньшей мере, четыре типа системы дискурсивных представлений феминности в Китае. Каждый из них принадлежит к разной области и сообщает о себе посредством различных символов, выражающих культурные
ценности. Среди наиболее ярких дискурсивных систем нами были выделены следующие: (1) женщина - "половина неба"; (2) "освобожденная женщина"; (3) женщина - "современная леди" и (4) женщина - "легенда".
2. Методы анализа и сбора данных
Критический дискурс-анализ, подчеркивающий роль языка в формировании социальных отношений, появился в 70-х годах двадцатого века. По словам Нормана Фэрклафа, критический дискурс-анализ (далее КДА) - это «способы и степень отражения социальных изменений в дискурсе, [...] то, как дискурс (ре) конструирует общественную жизнь в процессе социальных изменений, можно определить через анализ конкретных лингвистических, семиотических и "междискурсивных" особенностей текстов (в широком смысле), которые не только являются частью процессов социальных изменений, но и способствуют продуктивной интеграции текстового анализа в междисциплинарные исследования» [1, с. 76 - 77]. Дискурс представляет собой три измерения, которые Фэрклаф обозначил как тексты, взаимодействия (процесс производства, процесс интерпретации) и контексты (социальные условия производства, социальные условия интерпретации) (здесь и далее выделено авторами). В соответствии с тремя измерениями дискурса, Фэрклаф различает три этапа проведения КДА, а именно: описание, интерпретация и разъяснение текста. По его мнению, на этапе описания следует идентифицировать и выделять «формальные признаки (свойства) текста». Этап интерпретации посвящен «отношениям между текстом и взаимодействием, текст рассматривается как продукт процесса производства и как ресурс процесса толкования». На стадии разъяснения занимаются «констатацией взаимосвязи
между взаимодействием и социальнымконтекстом - с социальной детерминацией процессов производства и интерпретации и их социальных эффектов» [К, с. 25- 26]. Инымисаовимс, на этапе разъяснения учитывается влияние социальных контекстов на формирование определенного типа идеологии. Нам представляется, что фото, видео и текстовые материалт ту-иссичтскех сайтов будут служить оптимальными объектами для целей данного исследования. Основываксь на олисанииаинтерпретации текстов, а также проанализировав визуальные составляющие туристического дискурса Китая, мы попытаемся объяснить, как социокультурные корни гендеаных отсошенийв традиционноо китайском обществе влияют на репрезентацию образа женщины в современной индустрии турисма КНРТурист ичестое тексаы характеризуются установленными представлениями о туристических местах, местных людях и культуре. Мы предполагаем, что женщины Китая тоже являютсяуасаьютуристисескихракуЁ—ов , и информация о них должна быть представлена так же, как и любая другая. Возможный метод тн^у^^кт^сен^сыз^^^кае^тся в интерпретации дискурса, которая в основном связана с анализом языка и предлагает качественнитмвоодвысллесия некоторых способов, которыми группа людей стремится представлять свои действия в тексте и языке [3].
Можно с уверенностью утверждать, что большинство людей на Западе мало знает о Китае, до развития Интернет-технологий эти знания можно было почерпнутььз трех основных источников: фильмов, новостей и уроков истории. В 17-м и начале 18-го веков Китай считали страной, управляемой королями-философами, опиравшимися на памонцьпресотлвителек товрча-ской интеллигенции, которых отбирали, принимая во внимание их интеллектуальное и социальноеположение[4]. Китайская культура обычно описывалась как сложный продукт трех систем: конфуцианство, даосизм и буддизм. Венецианский купец Марко Поло в своей книге «Книге чудсс скетб» оп.еделил ряд черт, которые на протяжении столетий оставались неизменными в европейском изображении китайского мира. Он счикал, ота роикашн и изысканность, экзотика, таинственный характер женщин, неслыханная изобретательностьимастерство делали Китай далеким и таинственным миром, которым все восхищались, и к которому влекло [5].
Мы полагаем, что КДА является оптимальным способом для достижения целей нашего исследования, поскольку он представляет собой программу социального анализа, которая критически анализирует семиотические данные - будь то письменные, устные или визуальные - как средство решения проблем социальных изменений.
3. Системы дискурсивных представлений о женщине в туристической индустрии Китая
Слово «репрезентация» имеет два основных значения. С одной стороны, это те жанры культуры, где создается, конструируется тот или иной образ (литература, живопись, кино, реклама и пр.). С другой стороны, термин «репрезентация» можно приравнять к самому образу. Обратимся к основным дискурсивным практикам феминности в туристической индустрии Китая, проследив эволюцию женщины от легендарных образов до современного представления о ней.
1. Женщина - "половина неба" Ппй ЬапЫап^ап,
букв. 'половина неба - женщины'). Данное дискурсивное представление изменило традиционный гендерный стереотип Китая (мужчины уходят из дома по своим делам, а женщины сидят дома и занимаются семьей и хозяйством), который доминировал тысячи лет, и, впервые выпустил женщин из дома в общественное пространство. Тем не менее, этот стереотип все еще представлен в патриархальном дискурсе господствующей идеологии.
В 1934 г. основные силы китайских коммунистов совершили так называемый "Великий поход" и прочно обосновались в окрестностях г. Яньань. Там, в районе, квнтролоросаваемссао-енными силами Коммунистической партией Китая, Мао Цзэдун безвыездно провёл несколько еот. "Яеьантской дцх"втосремен-ном Китае стал особым термином, который обозначает сосредоточенность на борьбе, аскеоизм,оскалитюабитадисаичосбих соблазнов и сплочённость товарищей по партии для будущей победы [6]. Использование выражения "половина неба" Мао Цзэдуном было впервые заф иклиртоанаве го ".тоше м портике" в 1968 г. ("Высший порядок" - это документы, которые всегда публиковались официальными СМИ - прим. авторов). Однако, по свидетельствам историков, использование этого выражения началось еще в Яньаньский период, и было очень популярно во времена Культурной революции. Правильная женщина того
поритса, как покктано естатикеоншх жсрнтлсх.Оыл-амбооим или крестьянином, которая носила простую одежду без украше-нкйижepткавкыаовoeoикди видуальностью, сексуальностью, семьей и друзьями - по крайней мере, временно, чтобы беззаветно служить бедным и малообеспеченным крестьянам.
В свейхслс^изндл^1^яр согопсд^ктак^-^а^с^о й посааелб Лу Синь, призывал к тому, чтобы мужчина в Китае выказывал боотше уважеотя к желщинс, о™аш, чтадиенщиныдолжоы приобретать все больше прав по мере того, как мужчина поднимается выше по социальной лестнице. Следует принимать во внимянил тот пя).од^огда Лу Сень пиаал яволсасскнзы: жен~ щина до революции в Китае была «всего лишь тенью мужчины, се выжaяaлллaшсшКeзcтглиcис, часто нс мyж,ксыeтсаe знкси ее имени» [7].
В современном Китае, когда используют выражение "поло-яинкасба", осо язночаст не ткльзсменщин.но и бх^мммноати. "Половина неба" свидетельствует о новом образе женщины На-радной Ресмубсика ИртаЛ, ботарысзбнсаанна пеоканмаакситма и включает в себя множество значений, таких как независимость и равенство. С 1980-х годов наиболее часто упоминаемые слова, когда люди говорят о "половине неба", являются четыре идентичности (самости) китайской женщины: самооценка, уверенность в себе.еамеуважениеи еамееевершенетвевание.
Все эти идентичности как нельзя лучше представлены в одном из туристических символов Даленя- женской еодной пк-лиции —ЩЩ- nйqíjlng (букв. —Щ nOqí амазонка, всадница; ЩЩ-qíjlng конная полиция). Женская конная полиция - единственная в свосс расе с КНР.фето красавиц в пoяиыeКнкойонифop4e, горделиво сидящих на лошадях, принимающих участие в пара-ьжеиееочих пуаз-нествах.мс^^нц^г^^т^ин^ офикиаконом т—и-стическом сайте Даляня. Этим девушкам неизменно посвящают несколько строчек в путеводителях: « А^—^Щ^АРЛДл^
1994ЖЧ"л^ошсиао!,]^» ашо^о]Ф
° - Женская
ко нна я поксцио Д алятоУыла о с нов анлоеФкоб]е 19 9К г.и явфе-ется первым в мире женским подразделением конной полиции. Туристы, приезжающие в город как из-за рубежа, так и из самого Китая, неизменно восхищаются "прелестным украшением туристической зоны Биньчэн" (район Даляня - прим. авторов) и "первыми красавицами-полицейскими Китая"» [8].
Рис. 1.Жекякая кьинаяаольциеДеля ня
«Половина неба» - основной дискурс, носителем которого является самое большое количество женщин в мире (в масштабах одного государства, разумеется): согласно официальным докныоза2т1 д-.кеpeкиcи вKК|лпслж6вaлоый4,5ймл н.>кен-щин. Благодаря этой дискурсивной практике, представление о жкнщи ие п6Л2КPЛ0 2Cавителснаоиймeнокиe атктарасодназ дамы, которая всегда была слаба, уязвима и подвергалась осаорбленикм, поковяйкисайакой женщиа [неукротимого духа.
2. «Освобожденная женщина». Это единственный незави-cкмыйыeнcкийro20c.сессaлоnстeскниoн опасдсляеося влиянием западного феминизма, имея те же цели. Эти типы дискурса (и западный, и китайский) пытаются изменить состояние жизни женщин и показать возможность гармоничных отношений между мужчиной и женщиной. В Китае любят говорить: понятие о "половине неба" заключается не в том, что «мужчина имеет
свою половину неба, а женщине досталасьдругая»,автом,что «у мужчины есть все небо, в то время как у женщины есть всего лишь половина» [9].
Музей женщин и детей Китая Zhonggu6
йпй ёг16пд b6wйguan) - единствечныйнациональный женский музей в Китае, построенный и оргачнзованный непдсрйдлтве ннй на средства и по инициативе Всекитайской федерации женщин. Этот музей был открыт 10 январд201Ь гвда,имрео высваоочтую площадь более 6о0о квадратных метров. Выставка включает в себя древнюю, современную, соуремпаную и меддунауодндю историю. Древняя ветвь показывает состояние жизни женщин, историю и судьбу в течение бол ее 5СЫЮлет.аовдедлчнаяйетвд эволюции женских образов представлена периодом от опиумных войн до создания КНР. Создав этот музей, Китай показывает усилия, вклад, жертвы и достижения женщин.ьтаыже изттаенот социальных ролей и положения женщин в последней половине двадцатого века. Своеобразным воплощетием немееольмого духа свободной китайской женщины служат представительницы народности Мосо m6suo), которым посвящена одна из экспозиций музея:
- Культурная система ценностей Мосо основана на принципе, согласно которому женщины сильнее, чем мужчины по духу своему и даже физически. Люди Мосо также считают, что все ценности в мире происходят от женщины, а не от мужчины. Все мужские боги ниже своих богинь-хранителей» [10]. Мосо зачастую описывают как последний матриархат Китая или — Ш Шдиб, легендарная «страна женщин». Женщина обычно является главой семьи, может иметь несколько «приходящих» мужей, которых она выбирает по любви, без принуждения. Существова-ниездесьматриа рхата во многом связэносотсутствием традиционного брака. Зачастую матери не знают, кто является отцом их ребенка, поэтому наследство передается именно по материнской линии.
Рис.2.ПредставительницынародностиМосо
В последней половине двадцатого века концепт «половины неба» сильно изменил условия жизуо оатдйскнх женщим,от социальной классовой до внутренней жизни. Однако, с другой сто-воны, таквтмснтнноенапеавт енун дте-дрса ое воуко нолнасыью стать женским голосом. На каком-то уровне дискурс «освобожде-хая женууинх!» (женщисыкхквубыекта, бвтддеаося за ьсво-бождение) становится дискурсом «освобожденнтй жетщаны» (женщины нак сд^У^^к^;^ыос^(^(^ожде1^нны нужчхнами). Смыс^л «мужчины и женщины такие же» стал тем,чдо «женгцимааакаы же, как и мужчина» (но мужчина по-прежнему остается центром мароздтниаГ.^ти к мыобожденймженщса о втвае нмоам юлтж-ный характер в силу резких изменений в политическом и эконо-мтческомаламатнКатая в двадцатсм веко.
3. Женщина - «современная ладик. Как продуктсоврвммн-ного рынка,нниосущевтаа ванотатоя к пантаарыасвыомржискур-су. Но на некотором уровне он уруоновмшавалт и дта нстдтыреет дви г^х^^^^уь^!^^ Х^^скарна. Итнвльзонниан женыких (^б^^зив^-ристическом дискурсе КНР полносоаю пвдчюн6УTйЛEДГжaвaoaю потенциальных туристов, дискурс охватывает ряд изменивших-с-тбпрьзькьатнвныхироктик: Д) жвнщаны анофажаются сак индивидуальные и самоконтроларудмыв мууъекты, Елу—л^в ^мм >^емтняыыт^^^01^сьж^^УЛй атмвтавтна как пдхво женн щины выбирать. В китайском языкепоявились поняв\ляМИК№
/йyвдедуw2'шoпинг-■ыpизм' и МШеМ»П /-мdц;ьbuдuz/ю'мo-пинг-турист', туристические сайты Макао, Гонконга, Шанхая, Пе-канй.туавчжоу имеют сплциальтыю рубракупвд однлидвннв1м названием. Туризм также предлагает местным женщинам много вазмождавтвй для твудаусыройстua.l>/lв,тмe6мртг6бд6ник, по-вм-дчмомy,алмечалтовкauвыжное с.вдствс^лагтдаря которому женщины выполняют свои полномочия по принятию решений и оп^агаюла^^^оемттп^о^^й^)- >квлaнDЙ.Ыаыaчaмaг
зировав соответствующие рубрики туристических сайтов выше-Oтoмвьyтоlмгаьoдав,мoжно вч(^аддв1^п^то вбнщанв! говйздв чаще, чем мужчины, изображаются в качестве туристов, обслу-жачеющвгт вepcанйдaчмoмйлeЫ, гокыамapвдщaугюьyепоныг у туристов товары и услуги. Физическая привлекательность женского обслуживающего персонала, современная одежда моде-лгй,дuаcгиаaъlecоyйоы тваиcвcкиcпeльдyютcнкдыгвйlрyтный и желательный атрибут, а такие места, как Гонконг, Макао назы-gдuwй de ^а^апд, т. е. 'рай для шопоголиков'.
В Шанхае, к примеру, есть знаменитая Нанкинская улица
папрпд 1й):
iлДгЖ + lШМ;^,ДГlД^Г>i^ШЖ-ШmД|# &1ЪА,-Д Н —Дто^, mГЖ*ПlAЛДHuзГМД-Ш7lH-^0U<ШДдДl'íД» - Намдин-ская улица - первая деловая улица в Китае, это место, которое далжвнпвсвтатькаждыйснвстранныйтураст не тслькваз-за знаменитых магазинов и старинных лавочек, символизирующих дух старого Шанхая. Гуляя по этой улице, Вы будете чувствовать себя какв музвб»[8].Нбвызывавт ссмнвная тотфакт,чтоас-пользованием данной дискурсивной практики в материалах ту-ридтичаьюв сайооваафвпляютсм опдтделечные связанные с различием женской и мужской роли в обществе.
4, Женщиео- «легенда». Лтоа аип дacлyйпмвнoHвoauтaдг является одним из самых распространенных в материалах туристических сайтов Китая. Образами, к которым чаще всего обра-цтютсв а катаескдм жонсдом дасдурсе, овлаются уегебдо^ые образы Си Ши (Ф^), Ван Чжаоцзюнь (¿В®), Дяочань (!3#), Яны ГпЫфэйГ#1Д>fc)■Coглaдно двтзанаям, эти чттыределвьие красавицы обладали наружностью, «способной затмить луну и пflлгаыuтйцветгl, «вугднoауьюепocйЫlгoBpдlоеаcтьвaрь утонуть, а летящего гуся упасть». Идиомы ЙЯЖй. (Ь1 уие хЮ /Гмд) задыиа лувуа хоовам ит —воты/ойе-й я» -c0ë-2O /дотв/")) «рыбу заставит утонуть, а летящего гуся упасть» возникли под нлаяннем класхичнских произведений. Издревле цветок и луна вКнтаеассоцaгвoвaъucь с^^н^с^^ед^с^с^ь^ю и ктacотou,дпo-ьобньстъквасьтызравлечь к себе внимание таким образом является аркам ьщожествадтымапосабо мвытвже ниа фмдммеба привлекательности китайских женщин, который также активно ыодет7йеаУд-вя в машmод глужистооесдаго -Выдрст Даьрамеа, на пекинском туристическом сайте www.chinatourguide.net можно ознекоммхьса о астьюаями жизни этих четырех красавиц, бывших ю^тни1_(ама ампермтордв а стаешах манежсоой кдасоты
осежалтмдм, цеаы знвкоытвмтари^^вс лагвндама покат тетельао обратовательный характер: авторы сайта рекламируют нышaвквaтшeлдacувo2аa>кен«ям2 оа Шa,BouTжаоъ-зюнь, Дяочань и Ян Гуйфэй, которые можно купить либо в ин-тч^етхагизине сонта в качестве сувенира из Китая либо при личномваздтнв Пекан (фотог°афт п^ду-цти, ранмер, цеоа, хдаех чсвннаннхй лавки, условия доставки приведены в конце рексты леое
Рас. 3 Рекл амнееазобрлженл е женщан-ррасток вШанхае
Примером репрезентации образа женщины - «легенды» также можно считать парк Жэ^ lйhuít6u, или Лухуэйтоу в г. Са-нья (провинция Хайнань), популярном туристическом курорте. Лухуэйтоу (дословно: олень (Ж1й), повернувший голову назад huít6u) представляет собой пятнадцатиметровую статую оленя и охотника, стоящих на вершине холма. Как пишут в онлайн - путеводителе на сайте
- Согласно легенде, охотник погнался за оленем в горах, расположенных в этой местности. Он догнал оленя в этом месте, непрерывно стреляя в него из лука. Дальше бежать было некуда, впереди простиралось море. Потом прогремел гром, засверкали молнии, олень повернул свою голову, взглянул на охотника и превратился в прекрасную девушку. Позже охотник и девушка стали мужем и женой» [11]. Олень в Китае - это благоприятный символ, ассоциирующийся с Солнцем, восходом, светом, чистотой, обновлением, возрождением, созиданием и духовностью.
В Нанкине расположен популярный среди туристов парк с легендарным озером Мочоуху Мо ^6и Ни, букв. 'Озеро
без печали'). На туристическом сайте г. Нанкин пишут, что свое имя озеро получило от прекрасной и добродетельной девушки, которую звали Мо Чоу. Она жила в период Южной династии (386-589), вышла замуж за человека по имени Лю и родила ребенка. Потом Лю не забрали в армию. От мужа не было вестей, и Мо Чоу страдала день и ночь. В конце концов, она превратилась в озеро, в надежде доплыть до того берега, где с армией находился ее возлюбленный. Согласно другой версии, Мо Чоу вошла в историю, как образец самоотверженности и самопожертвования:
- Хотя Мо Чоу попала в богатую семью,...она часто скучала по своему отцу и в память о нем она помогала беднякам. Бедняки часто говорили о ней: Как только нам становится плохо, встретим Мо Чоу, и печаль уходит прочь!» [12]. Образ Мо Чоу - яркий пример следования конфуцианской традиции, которая в Китае до сих пор имеет первостепенное значение для поддержания гармоничных отношений в семье и обществе через сложившуюся социальную иерархию. Женщины определяются, прежде всего, их отношением к мужу и почтением к старшим, им назначается роль доброй, послушной, и скромной исполнительницы мужской и отцовской воли.
Еще одним женским легендарным образом, который активно эксплуатируется в китайском туристическом дискурсе, является Гуань-инь (ЭД^, GuаnyTn) - персонаж китайской, корейской, вьетнамской и японской мифологии, выступающее преимущественно в женском обличье божество, спасающее людей от всевозможных бедствий; подательница детей, родовспомогательни-ца, покровительница женской половины дома [13, с. 338 - 339]. Наиболее часто Гуань-инь изображают с четырьмя руками, восемью руками и одиннадцатью ликами. Статуя Гуань-инь высотой 108 метров находится вблизи храма Наньшань в городе Санья на острове Хайнань. В настоящее время статуя является самой высокой статуей Гуань-инь в мире, и парк, в котором она установлена, - местом паломничества для многих туристов. Вот как описывают эту достопримечательность на сайте острова Хай-нань: -
- Стоимостью
192 миллионов юаней, национальное сокровище мировых ремесел - первая в мире статуя Гуань-инь Бодхисаттвы в Наньшане привлекает множество посетителей» [11].
Без сомнения, использование легендарных женских образов в туристическом дискурсе не является чертой, свойственной лишь культуре Китая. Китай с его пятитысячелетней историей не может не воспользоваться этим явным преимуществом, поэтому данная практика является неисчерпаемым источником положительных туристических ассоциаций, к которому обращаются вновь и вновь.
4. Визуализация образа китайской женщины в туристических роликах
Визуальность играет центральную роль в современном обществе. Действительно, визуальные образы - это культурные продукты, которые создают характерные социокультурные эффекты в тесной связи с социальными условиями просмотра и прочтения, поэтому туризм часто обращается к визуальным практикам для продвижения и презентации туристических направ-
лений. Туристическая визуальная практика создает культурные символы и воплощения, которые определяют культуру и людей как участников репрезентативного социального дискурса [14]. Видео эффективно передает эмоции, чувства и знания в режиме реального времени. Социально сконструированные образы туристических объектов не являются мгновенными продуктами туристической индустрии, а скорее определяются множеством нетуристских практик. В частности, туристические визуальные практики являются сложными необходимыми факторами общей социокультурной динамики - изображения, объекты, чувства и тона, используемые в других опосредуемых дискурсах, могут быть легко идентифицированы в туристическом дискурсе.
Рассмотрим рекламный туристический видеоролик «Китай, навсегда» ("China, Forever") в качестве знакового примера поставщика социокультурных ценностей Китая [15]. Созданный силами Государственного управления по делам туризма КНР в 2003 году, «Китай, навсегда» представляет собой видеоролик длиной в 8 минут. По сути, «Китай, навсегда» являлся первым рекламным видеороликом в туристической индустрии Китая, его создание широко рассматривалось как грандиозный проект Государственного управления по делам туризма и китайских СМИ. Площадкой для съемки послужили более чем 20 провинций, в нем показаны самые разнообразные природные и культурные ландшафты Китая, представлено полное экономической жизнеспособности китайское общество, причем особый акцент сделан на гостеприимстве, которое китайские люди проявляют к туристам [16]. В 2003 году он был показан в Париже на Фестивале культуры Китая и Франции, а также на 15-й Всемирной конференции по туризму в Пекине; и в 2006 году его транслировали на канале CNN. Во время подготовки к Олимпийским играм в Пекине в 2008 году, в целях продвижения национального имиджа Китая и привлечения туристов из-за рубежа, Государственное управление по делам туризма КНР использовало его в качестве флагмана своей рекламной кампании. "Китай, навсегда" представляет собой смешение жанров реалистичного документального фильма и художественного выступления. В отличие от традиционных телевизионных рекламных роликов, он не имеет четкого сюжета и конкретных персонажей. Он не содержит словесного языка; вместо этого звучит мелодия традиционной китайской фольклорной песни Ж^'ШШ kängding qrngge (букв. 'любовная песня уезда Кандин').
Изображению китайских женщин в ролике отведено особое место. По мнению создателей ролика, женщины являются истинным воплощением Китая. В первой сцене грандиозные темно-красные ворота Запретного города медленно открываются; оттуда выходит юная китайская красавица, кажется, что эта девушка как будто бы всегда пряталась за этой дверью. Видео возбуждает любопытство зрителей и у них возникает вопрос: Как выглядит Китай? Китай, как скоро узнают зрители, выглядит как женщина со всей ее таинственностью и скрытой радостью: женщина-Китай сидит в своей половине мира, ожидая, что ее откроют. Можно утверждать, что женщины являются символическими нарраторами и протагонистами всей сюжетной линии видеоролика.
Сразу же после первой сцены в видео мелькают несколько снимков природных ландшафтов, а затем появляются изображения китайских женщин. Одна женщина - молодая, стройная, в темно-синем платье, с ярко-красным зонтиком, медленно пробирается сквозь длинную и узкую улицу, застроенную домами в традиционном стиле, распространенном на восточных берегах реки Янцзы. Яркий красный цвет зонтика на темном фоне привлекает внимание зрителей к молодой женщине, держащей его в своих руках. В следующей сцене та же самая девушка медленно идет по маленькому каменному мосту над рекой. Образ напоминает традиционную китайскую живопись - чувственное символическое представление, сфокусированное в образе одинокой молодой женщины, моста и старика на маленькой лодке, плывущей по воде. Тонкие и смешанные послания нежности, ностальгии, истории и таинственности встроены в используемые символы. Более того, во всей сцене молодая женщина никогда не находится в центре, и она никогда не смотрит прямо на камеру; в некотором смысле, она является просто дорогим украшением, картинкой. Однако без этой китайской красавицы репрезентация Китая была не такой свежей и яркой, рискуя потерять свою символическую и метафорическую феминность.
Затем картинка демонстрирует двух молодых китайских женщин, сидящих возле пруда с ярко-зеленой водой; листья лилий заполняют пруд, девушки играют на пипе (традиционный
четырехструнный музыкальный инструмент типа лютни). В этой сцене в первый раз женщины размещаются в центре экрана. То, на чем сразу концентрируется взгляд зрителя, - это традиционные платья ципао, в которые одеты женщины. Это длинное платье, национальная одежда, спроектированная в ответ на проводимую политику вестернизации Китая в 30-х гг. прошлого века (т. е. введения культурных норм, ценностей и технологий Запада). К сожалению, ципао на несколько десятилетий исчезло из гардероба китайских женщин вскоре после коммунистической революции, «поскольку идеологи Мао полагали, что женщины в ципао ассоциируются с моральным упадком и реакционными силами капитализма» [17]. Таким образом, использование символа ципао в видео заметно усиливает акцент на понятиях традиционного, восточного и, возможно, легкого намека на экзотику. Вся сцена явно ссылается на устоявшиеся паттерны о восточной покорности женщин, увековеченные в многочисленных фильмах и популярных социальных дискурсах. Таким образом, молодые женщины становятся объектом, который можно разглядывать, они молчат и смотрят на зрителя, загадочно и нерешительно улыбаясь. Затем камера начинает фокусироваться на физических характеристиках молодых женщин. Объектив камеры фокусируется на руках молодой китайской женщины; её длинные и тонкие пальцы проворно перебирают струны пипы. Сцена значительно усилена символами (ципао, пипа, музыка, загадочные и нерешительные улыбки), которые стирают границы между временами. Возникает вопрос: эта сцена из прошлого или от настоящего? Изменился ли Китай?
Следующие сцены повторяют ту же тему. Однако, поскольку видео плавно переходит к изображению сегодняшнего дня Китая, изображения китайских женщин синхронизируются с изменением временного диапазона и сюжета; другими словами, в репрезентации китайских женщин происходят драматические изменения. Действительно, изображения женщин в первой части видео (женщины «традиционного Китая») и во второй части (женщины «современного Китая») очень контрастируют. В «современном Китае» женщины широко улыбаются, уверенно смотрят в камеру и носят модную одежду. В этой части видео изображены независимые и свободные женщины, они наслаждаются шикарным образом жизни, их стиль жизни не особенно отличается от западных женщин. Тем не менее, при тщательном изучении этой части видео можно увидеть, что образы женщин стереотипны:
Библиографический список
они слишком увлечены шопингом, несут в руках большое количество сумок, и их жизнь сосредоточена на традиционных идеалах семьи. Фактически, в видеоролике очень мало изображений женщин, делающих успешную карьеру, они ограничены таким функционалом, как приготовление чая и обслуживание туристов. В соответствии с первой частью видео, китайские женщины по-прежнему представлены в непринужденной и очаровательной манере; то есть, хотя они могут проявлять определенные характеристики современных людей, их образы не бросают вызов традиционному патриархальному дискурсу Китая.
На протяжении видеоролика изображения китайских женщин вплетены в дискурсивное представление Китая; их физические характеристики и поведение, составляют значительную часть видеоряда. В первой части видео созданные изображения в основном носят чисто ориенталистский характер в том смысле, что китайские женщины представлены как традиционные, неизменные и мифические образы. Во второй части ролика китайские женщины представлены в более современных, прозападных образах. Таким образом, несмотря на то, что образ женщины в Китае получил должное освещение в данном видеоматериале, роль её сводится к двум категориям. Сложные и разнообразные социальные реалии, в которых существуют сегодня женщины Китая, репрезентируются дискурсивными практиками ориентализма (идеологизированного мышления, берущего за основу заблаговременно принимаемую инаковость, «экзотичность» так называемого Востока) и самоориентализма (воспроизведения колониальных стереотипов деятелями культуры, которые находятся внутри этой культуры).
5. Заключение
Изображение женщин в туристическом дискурсе со времени экономической реформы отражает социальные ожидания, возлагаемые на них с момента воссоздания рыночной системы в Китае в конце 1970-х годов. После введения экономических реформ, образ женщины для правящей идеологии так и не обрел четкой и единой формы. Экономическая реформа КНР не только открыла возможности для китайских женщин, таких как глобальная потребительская культура, но и переоценила определение женственности, создав её новый образ. Хотя некоторые традиции вернулись на орбиту патриархальной системы ценностей после Культурной революции, современное общество Китая возлагает на женщину новые надежды.
1. Fairclough N. Critical discourse analysis. Marges Linguistiques. 2005; 9: 76 - 94. Available at: http://www.lancaster.ac.uk/ias/profiles/norman-fairclough
2. Fairclough N. Language and power. London and New York: Longman, 1989.
3. Marsh D., Stoker G. Theory and Methods in Political Science. 3rd edition. Place: Palgrave Macmillan, 2010.
4. Martinez-Robles D. The Western Representation of Modern China: Orientalism, Culturalism and Historiographical Criticism. Prado-Fonts, 2008. Available at: http://www.uoc.edu/digithum/10/dt/eng/martinez.pdf (2012-05-11)
5. Дреж Ж.-П. Марко Поло и Шёлковый путь. Перевод И. Бородычевой. Москва: АСТ, Астрель, 2006.
6. Dmitry_a. Пещеры и ватники Мао. Самый романтичный период жизни «Великого Кормчего». LiveJournal. Available at: https://www. livejournal.com/media/728582.html
7. Лу Синь. Повести и рассказы. Библиотека всемирной литературы. Том 162. Москва: Художественная литература, 1970.
8. Китайский Туристический Форум. Mâfëngwô. Available at: http://www.mafengwo.cn
9. Qu Yajun. The three kinds of female discourse system in China and three correspondent constructions of museum. Available at: https://www. mecon.nomadit.co.uk
10. Музей женщин и детей Китая. Available at: ccwm.china.com.cn
11. Солнечный Хайнань, сказочный рай. Available at: http://www.hainan.com
12. Nanjing Confucius Temple (Fuzimiao). Travel China Guide. Available at: https://www.travelchinaguide.com/attraction/jiangsu/nanjing/mochou. htm
13. Меньшиков Л.Н. Гуань-инь. Мифы народов мира. Энциклопедия. Москва: Советская энциклопедия, 1991 ; Т. 1: 338 - 339.
14. Tzanelli R. Real western fantasies: portrait of a tourist imagination. Mobilities. 2006; 1(1): 121 - 142.
15. Китай, навсегда. YouTube. 28 декабря, 2003. Available at: https://www.youtube.com/watch?v=vwUFNB5gGf8
16. Sun W. Leaving China: Media Migration and Transnational Imagination. Lanham: Rowman & Littlefield, 2002.
17. Finnane A. 1996 What Should Chinese Women Wear? A National Problem. Modern China. 1996; 22 (2): 99 - 131.
References
1. Fairclough N. Critical discourse analysis. Marges Linguistiques. 2005; 9: 76 - 94. Available at: http://www.lancaster.ac.uk/ias/profiles/norman-fairclough
2. Fairclough N. Language and power. London and New York: Longman, 1989.
3. Marsh D., Stoker G. Theory and Methods in Political Science. 3rd edition. Place: Palgrave Macmillan, 2010.
4. Martinez-Robles D. The Western Representation of Modern China: Orientalism, Culturalism and Historiographical Criticism. Prado-Fonts, 2008. Available at: http://www.uoc.edu/digithum/10/dt/eng/martinez.pdf (2012-05-11)
5. Drezh Zh.-P. Marko Polo i Shelkovyjput'. Perevod I. Borodychevoj. Moskva: AST, Astrel', 2006.
6. Dmitry_a. Peschery i vatniki Mao. Samyj romantichnyj period zhizni «Velikogo Kormchego». LiveJournal. Available at: https://www.livejournal. com/media/728582.html
7. Lu Sin'. Povestiirasskazy. Biblioteka vsemirnoj literatury. Tom 162. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1970.
8. Kitajskij TuristicheskijForum. Mâfëngwô. Available at: http://www.mafengwo.cn
9. Qu Yajun. The three kinds of female discourse system in China and three correspondent constructions of museum. Available at: https://www. mecon.nomadit.co.uk
10. Muzej zhenschin i detej Kitaya . Available at: ccwm.china.com.cn
11. Solnechnyj Hajnan', skazochnyj raj. Available at: http://www.hainan.com
12. Nanjing Confucius Temple (Fuzimiao). Travel China Guide. Available at: https://www.travelchinaguide.com/attraction/jiangsu/nanjing/mochou. htm
13. Men'shikov L.N. Guan'-in'. Mifynarodovmira. 'Enciklopediya. Moskva: Sovetskaya 'enciklopediya, 1991; T. 1: 338 - 339.
14. Tzanelli R. Real western fantasies: portrait of a tourist imagination. Mobilities. 2006; 1(1): 121 - 142.
15. Kitaj, navsegda. YouTube. 28 dekabrya, 2003. Available at: https://www.youtube.com/watch?v=vwUFNB5gGf8
16. Sun W. Leaving China: Media Migration and Transnational Imagination. Lanham: Rowman & Littlefield, 2002.
17. Finnane A. 1996 What Should Chinese Women Wear? A National Problem. Modern China. 1996; 22 (2): 99 - 131.
Статья поступила в редакцию 07.06.18
УДК 378.1
Krasnov R.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of History and Philosophy, Ural State University
of Economics (Yekaterinburg, Russia), E-mail: ctig.usue@mail.ru
THE LANGUAGE AND STYLE OF MEDIA ARTICLES ON LAW AND SOCIAL CONFLICTS. The article describes the experience of preparation and writing of publications on social and legal conflicts in the modern media, about people who have violated the law, and about those who have become a victim of crime. It is very difficult to find the truth, the right decision, to draw precise conclusions. It is more difficult to bring them out into the light, i.e. on the pages of the newspaper. The author's position is opinions, conclusions, conclusions based on objective facts, realities of life, law. The author offers a number of principles that should be followed, when writing articles on legal issues and social conflicts, and in particular, the author believes that the media language is multifaceted and has many, only inherent properties. These properties make him related to colloquial speech, so he is close to the reader, for whom such language is more convincing than, for example, a literary language, although they have much in common.
Key words: language, style, publication, press, word.
Р.В. Краснов, канд. филол. наук, доц. каф. истории и философии, Уральский государственный экономический
университет, г. Екатеринбург, E-mail: ctig.usue@mail.ru
ЯЗЫК И СТИЛИСТИКА СМИ В ПУБЛИКАЦИЯХ НА ТЕМЫ ПРАВА И СОЦИАЛЬНЫХ КОЛЛИЗИЙ
В статье рассмотрен опыт подготовки и написания публикаций о социально-правовых коллизиях в современных СМИ, о людях, преступивших закон, и о тех, кто стал жертвой преступления. Найти истину, верное решение, сделать точные выводы очень трудно. Но многократно труднее вынести их в свет, т. е. на страницы газеты. Позиция автора - это мнения, выводы, заключения, основанные на объективных фактах, реалиях жизни, законе. В работе автор предлагает ряд принципов, которых следует придерживаться при написании статей на правовую тематику и социальных коллизий, а частности автор считает, что язык СМИ многогранен и обладает многими, только ему присущими свойствами. И эти свойства роднят его с разговорной речью. Тем он и близок читателю, для которого такой язык более убедителен, чем, например, литературный язык, хотя их и многое роднит.
Ключевые слова: язык, стиль, публикация, пресса, слово.
Язык СМИ, а, точнее, каждой конкретной публикации в них, определяет несколько факторов: выбранный жанр, тема и её социальная значимость, вид СМИ, аудитория, которой адресована публикация и другие. Но особое значение для выбора языка имеет личностное отношение автора к герою публикации или факту, о котором в ней повествуется. Ведь журналист не просто повествует или информирует. Используя метафоры, тропы, иносказания и другие речевые средства автор стремится эмоционально воздействовать на адресата и тем самым согласиться с его, автора, мнением и выводами. Тексты СМИ, по сути, являются дискурсом и имеют свои признаки. Например, динамизм. Эти и другие особенности языка медиапространства вызвали необходимость формирования новой науки - медиалингвистики, которая бы сделала подход к изучению языка СМИ системным.
При детальном знакомстве с различными публикациями, дискуссиями, нормативными актами и законами о языке СМИ можно выделить десятки мнений и утверждений, часто противоречащих друг другу. Вот некоторые из них:
- Язык СМИ особенный и специфичный, имеющий свои правила, нормы, традиции;
- Журналисты должны разговаривать с адресатом на его языке;
- СМИ должны воспитывать у читателей, слушателей и зрителей языковую культуру, а не опускаться до обыденного отношения к языку;
- Многие признаки роднят язык СМИ с разговорным.
Закон о средствах массовой информации предусматривает,
что любая публикация в различных СМИ предназначена для неограниченного круга лиц [1]. Тем не менее, любой автор всегда рассчитывает на конкретного адресата и с учетом этого выбирает язык.
«Любой журналистский текст, адаптированный к публикации в соответствующих средствах массовой коммуникации, отличается существенной актуализацией. Кроме коммуникативной за-
дачи, в рамках указанных текстов тем или иным образом решаются задачи социального характера» [2].
Во многих публикациях, которые не касаются какого-либо человека или группы лиц, ошибка в выборе языка вряд ли принесет существенный вред. Другая ситуация складывается в публикациях на правовые темы и социальные коллизии, в которых центральное место занимает человек, его действия или бездействия, в той или иной мере затрагивающие интересы, права и свободы другого человека. По крайней мере, как минимум, один герой публикации не желает и даже противится ее появлению в СМИ и, как правило, после выхода публикации будет искать в ней неточности, ошибки, в том числе и языковые. Каким в таких случаях должен быть язык СМИ?
По этому вопросу в различных научных работах разгорелся горячий спор. Приведем несколько мнений.
«СМИ рассматривают мир не с точки зрения бытия в нем духовных ценностей, а с точки зрения социального успеха, прибыли, скандала, развлечения. В СМИ существует целый ряд приемов, обесценивающих духовность» [3].
«В современной журналистике наблюдается тенденция интерпретации факта журналистами, а зачастую и его искажения. А ведь для журналиста объективное освещение событий означает строгое следование фактам» [4].
«Случается, что работники средств массовой информации способствуют созданию условий для распространения языка вражды. В этих случаях приходится говорить о несоблюдении «техники безопасности», о невольных ошибках, допускаемых при подготовке текстов» [5].
Итак, к различным видам языка в СМИ готов присоединиться язык вражды. Но язык тут не причем. Причина в позиции автора, его морали и, зачастую, целях, которые он сам вольно или невольно преследует. Большой простор для «языка вражды», агрессивной лексики, лжи, достижения меркантильных целей дают такие рубрики в СМИ, как «Слухи», «Говорят, что...», «Су-
