CC BY
31
УДК 81'27 : 811.352.3
ББК 81.001.2
X 98
Хунагова А.Р.
Кандидат филологических наук, ассистент кафедры арабского и вторых иностранных языков Адыгейского государственного университета, e-mail: asia6@yandex.ru
Репрезентация концепта «мода» в адыгейском художественном тексте
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматривается художественный текст как способ отражения коллективного представления языкового сообщества, а также специфика функционирования феномена «мода» в адыгейских художественных текстах. Анализируются лексические единицы, вербализующие когнитивные признаки концепта, формирующие языковое сознание носителей адыгейского языка. Выявлен ряд когнитивных признаков, входящих в ценностный компонент концепта «мода». Установлено, что модные предписания имеют немаловажное значение для адыгейского лингвокультурного сообщества, однако специфичным для адыгейской культуры, как видно из художественных произведений, является воспевание национальной одежды и трепетное к ней отношение.
Ключевые слова:
Концепт, лингвокультурное сообщество, художественный текст, вербализация, когнитивные признаки.
Khunagova A.R.
Candidate of Philology, Assistant Lecturer of the Department ofArabic and Second Foreign Language, Adyghe State University, e-mail: asia6@yandex.ru
Representation of the 'fashion' concept in the Adyghe literary text
Abstract:
The paper deals with English literary texts as ways of reflection of collective conception of a linguistic society as well as specific character of functioning of a fashion phenomenon in the Adyghe literary texts. Lexical units verbalizing cognitive features of concept and influencing the linguistic consciousness of the Adyghe native speakers are viewed in the paper. A number of cognitive features forming valuable component of 'fashion' concept have been found out. Fashion regularities are concluded to be important in the studied literary discourse. However, specific features of the Adyghe culture are ecstatic celebrations and careful attitude towards national clothes.
Keywords:
Concept, linguocultural society, literary text, verbalization, cognitive features.
Рассматривая теорию языка как часть всеобщей теории социального взаимодействия, М.А. Халлидей полагает, что язык следует рассматривать как нечто большее, нежели просто набор предложений, а именно как текст или дискурс - обмен знаниями в межличностных контекстах. Согласно М.А. Халлидей, креативность языка проявляется именно в условиях этого обмена [1].
Текст как структурно-семантическое целое является важной составляющей эт-нокулыуры того или иного социума и обеспечивает межпоколенную трансляцию базовых концептов. По мнению В. Масло-вой, тексты - это «плоть и кровь культуры». Они могут рассматриваться как вместилище информации, которую нужно извлечь, и как уникальное, порожденное своеобразием личности автора произведение, которое ценно само по себе [2].
Согласно О. С. Акетиной, репрезентация концепта и индивидуальной концептосферы возможна именно в художественном тексте. Характер и способы представленности общенационального концепта в художественном мире того или иного автора определяет особенности его индивидуальной концептосферы [3].
Действительно, в художественных текстах проявляется своеобразие национального характера. В семантическом пространстве художественного произведения литературный герой, как правило, изначально позиционируется как носитель определенного национального характера, культуры. Каждая лексема в контексте может получать дополнительные, «приращенные» смыслы, которые обусловлены культурной традицией. Это объясняется тем, что слово в художественном тексте существует не изолированно, а входит в сложную систему синтагматических и парадигматических отношений.
Понятие дискурса более широкое, чем понятие текста. Дискурс - это одновременно и процесс языковой деятельности, и ее результат - «а результат
и есть текст» [4: 31].
Исследователь В. А. Кесовиди справедливо отмечает: «Художественный дискурс как коммуникативный акт преследует принципиально отличную от других дискурсов цель: писатель через свое произведение осуществляет попытку воздействия непосредственно на духовное пространство читателя как реципиента» [5: 79]. И далее: «Под художественным дискурсом мы предлагаем понимать социокультурное взаимодействие между писателем и читателем, вовлекающее в свою сферу культурные, эстетические, социальные ценности...» [5: 80].
Понятия «художественный дискурс» и «художественный текст» не исключают, а скорее взаимодополняют друг друга, объединяя в одно целое и процесс порождения дискурса, и текст как его результат, и целый комплекс контекстуальных условий, определяющих особенности восприятия авторского посыла читателем. Неслучайно поэтому Лингвистический энциклопедический словарь определяет дискурс как «связный текст...; текст, связанный в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие» [6: 136-137].
Известные адыгейские писатели, поэты уделяли большое внимание описанию одежды. Красота и уникальность адыгского костюма ярко отражена как в русской, так и в адыгейской литературе. Следует отметить, что у многих адыгских писателей встречаются устаревшие слова, которые считались синонимами слова мода: щеголять, франт, щеголеватость.
Наиболее ярким признаком, получившим широкое отражение в корпусе исследуемых текстов, является «стремление к ношению модной, изысканной одежды»: Пшъашъэми иныбжьык1эгъэ дэхагъэ нэр гйэпехы. Пкъыш1оу псыгъоу ищыгъ. Аужырэ модэм тегъэпсыхьагъ-эу дэхэ ш1ык1аеу фэпагъэ. Ышъхьацы аужырэ модэ шъыпкъэм тетэу гъэпсыгъэ... - Красота молодости девушки приятна
глазу. У нее тонко вытянутый стан. Одета она по последней моде броско, красиво. Прическа по самой последней моде» (Ке-рашев, «Гур Гъэпытэ»); Ищыгъынк1и -модэмк1э хэшыпык1ыгъэу фэпагъэ. Ежь-ри зэрэдахэр зыдишЪжьэу, сэхъуджагъэу ш1ык1ай - «Что касается одежды, она одета исключительно модно. Сама она понимает всю свою красоту; вся из себя (Кера-шев, «Куко»); Къолэн-пк1элэнэу к1эрак1эу фэпагъэх, загъэдахэу...» - Они одеты пестро, модно, красуются... (Керашев, «Куко»); Щыри, япшъашъэмэ афэдэкъаб-зэу, модэм ыпэ ишъхэу фэпагъэх - цокъэ ш1уц1э папцЪх, цы гьончэджы зэмышъ-огъубэу къызщалъэхэрэр гъэпл1агъэх. Джанэхэр арышъы - тхыпхъэ хъырахъ-ишъэу къолэн пк1ырак1ыных - «Все трое, как и их девушки, одеты с опережением моды - в черных остроносых туфлях, в наглаженных шерстяных разноцветных брюках. А рубашки их - пестро разрисованы разноцветными картинками...» (Керашев, «Куко»); Она была в белоснежном платье, в белых туфельках на высоких каблуках, в бордовой черкесской шапочке, расшитой золотом; ...я надену свое лучшее платье с модными короткими рукавами; На минуту отлучившись, возвратился модно приодетый. Черные блестящие туфли были подстать его новенькому костюму (Машбаш, «Айщэт»),
В числе других признаков следует отметить:
> «евроцентричность»: Пшъашъ-эр модэмк1э езгъэлыя1орэмэ ащыщ п1оми хъунэу щытыгъ. Кофтэ къолэн пк1ырапк1ыныр къебыхъок1эу ет1упщэхыгъ. ИкТэпхын ц1ык1у бгъузабз, лъэгонджэ тесмэ ерагъэу къанэсы. Klo зыхъурэм, к1эпхын зэжъур зэпикъудыеу лъэгонджэ чЪгъ жэгъуфым рефызылЪ. Ышъхьаци нахь моднэжь: к1акоу пыупк1ыгъ, чэт нэтЪцэ ц1ык1ум фэдэу... — Девушка была одета по последней моде. Широкая яркая кофточка свободно лежала сверх черной юбочки, очень короткой, не прикрывающей колени. Юбка была так
узка, что при каждом движении плотно обтягивала стройные ноги. Волосы были коротко подрезаны, как у мальчишки... (Керашев, «Куко»); Хэшыпык1ыгэуи фэпагъэ: гъэмафэм тегъэпсыхьагьэу гъо-жьышэ дэнэ костюм зэпылъ щыгъ, орзэ па1о ри к1эрак1; итуфлэ гъожьхэр зэ-пэжъыухэу лъэпэ бы хъум къычЪпсы - Он был модно одет: летом одет в шелковый костюм желтого цвета, модная соломенная шляпа; желтые туфли переливаются, дорогие, новые. (Керашев, «Гур гъэпытэ»);
> «неприличие, стыд»: Як1эпхынхэр к1экуабз, къолэн-пк1элэнэу нэм зыкъык1адзэу фэпагъэх, ашъхьацы к1акоу пыупк1ыгъэу шъхьапрацэх. Зы ч1ып1э кьик1ьггъэхэу, зэныбджэгъу-зэрэшЬхэу щытын фаех - зэпачыгъэу т1ури зэфэдэ къабзэу фэпагъэх - Куко с удивлением посмотрела на них - ей показалось, что они забыли надеть юбки и щеголяют в одних блузках. Волосы у девиц были коротко обрезаны и окрашены в зеленый цвет, должно быть по моде... (Керашев, «Куко»); Емык1оу зыфилъэгъужьыгъ ш1 ыхьа-фым къек1о1алъэхэм джэнэ тТурысэхэр зэращыгъым фэмыдэу ежь мэфэк1ым к1орэм фэдэу, свитер фыжь п1уак1эр зэрэщыгъымк!э. Кофтэр ыбгъэ пщэр лъа-гэхэм кьящэк1ыгъагъ ык1и к1эпхынык1э зэжыум ыпхэк1 къыхигъэщыщтыгъэ... -Ей стало неловко, что все пришли на ши-хаф в старых, ношенных-переношенных платьях и только она одна вырядилась, как на праздник, в тонкий белый свитер. Плотно облегающий ее высокую полную грудь, и новую, туго обтягивающую бедра юбку... (Чуяко, «Хымэ лыуз»);
> «уникальность национальной одежды»: Биболэт Московскэ студентэу кеп-кэ къолэн зыщыгъэу, каникулым ядэжьы къэк1ожьыгъфгъэр ары п1оу пш1эжъыныеп: хьазыр 1упэф, кьэмэ Ъпшъэ фыжь, бу-харскэ пэ1о ек1у щыгъ - адыгэ шъуашэр къек1оу, к1элэ зэк1ужь — В Биболете трудно было узнать московского студента. Весной он приехал на каникулы в кепке и клетчатом
костюме, а сейчас был одет в черную черкеску с белыми газырями и кинжалом. Каракулевая шапка, низко надвинутая на глаза, придавала ему солидный, даже несколько суровый вид.. Адыгская одежда ему идет, модный парень. (Керашев, «Насыпым игь-огу»); Ведь сама королева восхищалась ее черкесской красотой, черкесским одеянием. (Машбаш, «Айщэт»); Мы адыгэ шъуа-шэм дэхэ дэдэ зэрэк1эхъук1рэр плъэгъугъо-ит! -Адыгэ шъуашэм ымыгъэдахэрэ щы1а?
— Аришъыпкъэ -Ты бы видел, как великолепна наша гостья в национальном платье!
- Разве адыгская одежда кому-то может не подойти? - И то правда. (Керашев, «Куко»); Адыгэ шыум и1аши, ишъуаши гъэшЬгъонэу зэгъэк1кугъэу щытыгь. гъэк1эрэк1эн фэшЬу зыгорилыягъэухэлъыгъэп - Оружие и одежда адыгского всадника как нельзя лучше подходили друг к другу, в них не было никакой излишней красоты, внешнего блеска. (Керашев, «Шыу закьу»);
> «влияние Востока»: Ипалътэу пшьапЪ фиалкэ къэгъэгъэ Ърам ц1ык1у, къолэныщэу щымытэу, ек1оу хэдык1ыгъэу телъ. Ар адыгэ пшъэшъэ шэныхэп: адыгэ пшъашъэмэ нахъ къыхахыщтыгъэр, тыгъэ къок1ып1эм щалъфырэ цЪлфымэ яхабзэу, къолэн-пк1элэныр арыгъэ - Пучок бледных фиалок был вышит на воротнике простенького ее пальто... наивные цветы, необычные для адыгейки, которая любит восточную пестроту красок... (Керашев, «Насыпым Игъогу»);
> «одежда - показатель положения в обществе»: Ищыгъынк1и пыгйухьан щымьйэу зэтэгъэпсыхьагъ: игъончэд-жы цы фыжьы п1уак1эр егугъоу утк1э гъэпл1агъэ; иджанэ 1эшъхьэк1акуи ащ фэд - к1элэ бжьыш1о теплъаш1у - И держался он с достоинством, подтянуто. Серый, шерстяной летний костюм аккуратно отутюжен до строгих линий складок на брюках. Статный, пригожий собою молодой человек... (Керашев, «Куко»); Папаха высокая, сапоги мягкой кожи всегда блестят, одет прекрасно. Князь, да и только... (Машбаш, «Гощевнай»);
> «способ привлечь внимание противоположного пола»: Ау, ар сэр-сэрэу зыдэсэш1эжьышъ, тапэк1э нахьыш1у1омэ ащыщы сыхъужьынэу сыщэгугъы. - Адэ арэу зыдэош1эжьмэ, джыри арэу сти-лягэу зык1эпфапэрэр сыда? - Зысэгъэда-хэу сэ1оба. - Хэта зызыфэбгъэдахэрэр? Ц1ыф ыгу къыо1уныр, къыодэхэшЬныр бдахэрэп... - Сэ сыгу зэ1урэмэ агу къызэзгъэ1ужьыныр ары» - Поэтому я надеюсь в скором времени стать лучше. -Так, если ты понимаешь, что плохая, почему носишь не темное платье, а юбчонку выше колен? - Потому что это сейчас модно. - Для чего же ты модничаешь, если отталкиваешь тех, кто любит тебя? - Я просто хочу понравиться тому, кого я люблю! (Керашев, «Куко»);
> «отрицательное отношение к открытости в модной одежде»: Нэплъэгъу псынк1эк1э Бабыф пшъашъэр къызэ-пиплъыхьагъ, ышъхьацы нэт1ацэ ынэ-хэр къыщызэтеуцуагъэх, гурымыхьы губ-гъэн т1эк1ур, пщэ ш1уц1эм фэдэу, ынэ-гу къытрихъагъ... - быстрым, всеохватывающим взглядом старуха окинула Тамару, глаза ее задержались на коротенькой юбчонке, и неодобрение легкой тенью мелькнуло на ее лице. (Керашев, «Куко»); Мы пшъэшъит1ум ядэхагъэ ежь къыгурымы1орэ ш1ык1э горэу гъэп-сыгъэ. Джырэ нэсы ымылъэгъугъэ дэ-хэгъэ ш1ык1. Ш1ык1ае дэхак1. Хьау, арии арэп. Дэхэ ш1ык1аехэр ячыли дэс. Мы-дрэхэр - щык1ыгъэ дахэх ымьйощтмэ ыийэрэп. ...Къэлэ модэ ш1ык1эу фэпэгъэ къодыех... — Она никак не поймет странную и непонятную красоту этих двух девушек. До сих пор неизвестный ей вид красоты. Красота баловницы. Нет, это не то. И в ауле тоже есть такие баловницы. Но эти превзошли всех своей вычурной внешностью. Одеты только по городской моде... (Керашев, «Куко»);
> «модная одежда не главное в человеке, главное- душа»: Ахэм башлыкъ дэгъу дэдэхэр я1агъэх, дэгъудэдэхэу! ...Нарт-хэм я1агъэхэм афэдэхэр адрэ я1офхэм ре-
нэу ауж итыхэтиуахътэ я1агъэп...зэ-рэфэпагъэр ара 1офыр зэлъытыгъэр, арба? - тэтэжъ ибгъэгу теЪбэжьти къьйощтыгьэ. - Мыщ дэлъыр ары 1офыр зэлъытыгъэр, арба? - ...нарты всегда были заняты, им некогда было заниматься своей одеждой... Разве дело в том, как ты одет, верно? - и дедушка указывал на грудь. - Важно, что у тебя вот здесь, правда?.. (Чуяко, «Гъуч1ы тыгъыужьым итау-рыхъ»); модэм темыгъэпсык1ыгъапэми, ц1ыф теплъэ уиЪным пае зыпфэпэным ныбжьык1эм бэ мэхъанэу рытырэри...
— Одеваться... не так, чтобы по моде -не до нее было, а чтобы приличный облик человеческий сохранить... (Паранук, «Цакьэхэр»); Ищыгъын к1эрак1и, иш1ык1э гъэпл1агьи къагъэдахэрэп, го1у яхъулЪрэп
— Ни его модная одежда, ни манеры не украшали его, не соответствовали его душе. (Керашев, «Гур гъэпытэ»);
> «подражание»: Шъхъац к1ыхьахэр атетэу к1элэк1э шъхьапаехэр кьежьагъ-эх, костюм лыдэххэмк1э зэфэдэкъабзэу фэпагьэхэу т1ури шъхъац т1ыргьохэу, т1уми зэфэдэхэу шхъуантЪхэу джэ-нэ къызэрык1эхэр ащыгъых къэгъ-агъ плъыжъхэмрэ гъожьхэмрэ атеш1ыхъагъэхэу - модэм зыкьыщырам-гэнэу пылъынхэ фай... АпшъэшъитТур зэшыпхъу-зэт1уанэхэу уагьэшЪлщтыгьэ
— Появились длинноволосые юнцы, одетые все, как один, в блестящие парчо-
вые костюмы; обе кудрявые, обе в одинаковых зеленых ситцевых платьях с желтыми и красными цветами, видимо по моде. Можно было подумать что девушки эти - сестры-двойняшки. (Чуяко, «Хымэ лыуз»); Дохэх, ищыгъэх, ау пэдэгъэзыегьэ-дыигьэ ш1ык1эр атезыхэрэп. Мыжъо сы-ным фэдэхэу, дэхэ дыигъэхэу, зы гухэлъ шъэф горэм апсэ тедыягъэ фэдэх - Красивые, статные, изящные, хорошо одетые, они казались лишенными естественных человеческих чувств. Они выглядели словно замороженными в какой-то кичливой заносчивости. (Керашев, «Куко»).
Таким образом, анализ художественного дискурса в адыгейском языке раскрыл следующие когнитивные признаки концепта: евроцентричность, стремление к ношению модной, изысканной одежды, уникальность традиционной одежды, неприличие, стыд, влияние Востока, способ привлечь внимание противоположного пола, одежда - показатель положения в обществе, скромность, сдержанность, отрицательное отношение к открытости в модной одежде, по одежке встречают, модная одежда не главное в человеке, главное душа, подражание. Специфичным для адыгской культуры, как видно из художественных произведений, является воспевание национальной одежды и трепетное к ней отношение.
Примечания:
1. Halliday M.A.K., Hassan R. Language, Context and Text: Aspects of Language in a social-semiotic perspective. Oxford: Oxford University Press, 1989. P. 51-118.
2. Маслова B.A. Лингвокультурология. 2-е изд., стер. M.: Академия, 2005. 208 с.
3. Акетина О.С. Концептуальный анализ художественного текста и художественный концепт // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. 2013. Вып. 2. С. 13-18.
4. Кибрик A.A. Анализ дискурса в когнитивной перспективе. М., 2003. 90 с.
5. Кесовиди В.А. Художественный дискурс: специфика составляющих и особенности организации художественного текста // Романская филология в контексте современного гуманитарного знания: сб. науч. тр. Краснодар: Просвещение-Юг, 2013. С. 79-84.
6. Ярцева В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. 688 с.
References:
1. Halliday M.A.K., Hassan R. Language, Context and Text: Aspects of Language in a social-semiotic perspective. Oxford: Oxford University Press, 1989. P. 51-118.
2. Maslova V.A. Lingvoculturology. 2nd ed., ster. M.: Academia, 2005. 208 pp.
3. Aketina O.S. Conceptual analysis of the literary text and literary concept // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. 2013. Iss. 2. P. 13-18.
4. Kibrik A.A. Cognitive discourse analysis. M., 2003. 90 pp.
5. Kesovidi V.A. Literary discourse: specifics of components and features of the organization of a literary text // Roman philology in the context of modern humanitarian knowledge: coll. of proceedings. Krasnodar: Prosveshchenie-Yug, 2013. P. 79-84.
6. Yartseva V.N. Linguistic encyclopedic dictionary. M.: Sov. encyclopedia, 1990. 688 pp.
