CC BY
212
Автор:
Осовская Лалитта,
ученица 10 класса МОУ СОШ № 11 г. Ейска МО Ейский район
Репрессии одной семьи. История репрессий семьи Семке
Руководители: Введение
Васильева Татьяна Ивановна,
учитель истории
Семке
Андрей Иванович,
учитель физики МОУ СОШ № 11 г. Ейска
Работа - лауреат XVIII Всероссийского конкурса юношеских исследовательских работ
имени В.И. Вернадского 2011 года
В современной исторической литературе только начинается изучение и освоение вопроса о судьбе российских (советских) немцев. Начиная с 1988 года появляются первые публикации, посвященные истории появления АССР немцев Поволжья, ее ликвидации, депортации этого народа и перспективы его развития. Но практически пока нет ни одной серьезной публикации, посвященной истории переселения и спецпоселения советских немцев в Сибири.
Главная причина — табу на этот вопрос в советский период и почти до последнего времени недоступность архивных материалов. В настоящий момент этой проблемы нет и данная работа является попыткой хоть в малейшей степени восполнить этот пробел.
Еще при жизни В.И. Ленина Сталин и его сторонники начинают методично и последовательно убирать с политической арены любых потенциально опасных соперников и, прежде всего, по партийному признаку. И в 1932 году (разгром группы Рютина) И. Сталин прочно утвердился на партийном троне и практически он уже не имел сколь-нибудь серьезных соперников. Это позволило вождю партии на XVII съезде ВКП(б) -"съезде победителей"—символично заявить: "Все видят, что линия партии победила и, пожалуй, — бить некого!"
Но это была эйфория, носившая сиюминутный характер. Надо учитывать, что молодое советское государство возникло как государство диктатуры пролетариата, точнее, диктатуры коммунистической партии, где функция насилия была ведущей. И это насилие среди прочих причин вызывалось всеобъемлющим страхом. Враги мерещились всюду: среди партаппарата, в Красной Армии, комсомоле, Коминтерне,
Осовская Лалитта
предприятиях и организациях и т. д. Последствия этого политического страха сказались и на национально-государственном строительстве и трагической судьбе ряда народов СССР. Среди пятидесяти двух репрессированных народов Советского Союза депортация советских немцев наиболее трагична.
Образованная в 1924 году АССР Немцев Поволжья к 1941 году превратилась в наиболее процветающий экономический регион. Это обстоятельство, кстати, и стало причиной лавины доносов и поклепов и ЦК от секретарей Саратовского и Сталинградского обкомов, пытавшихся хоть как-то объяснить далеко не радужное положение в своих областях.
Грянувшая война явилась трагедией для всего советского народа, но для советских немцев она стала началом его конца. С этого периода и практически до наших дней они стали "заложниками" в сложной истории взаимоотношений двух государств - СССР и Германии.
Путь от Волги до Енисея был путем заключенных - спецпереселенцев. Краткая предыстория этой трагедии сводится к следующему: 22—24 июня 1941г. В АССР НП организованно проводятся все мероприятия мобилизационного плана. Везде проходят массовые митинги с осуждением агрессии Германии. В первые три дня войны подано 960 заявлений о добровольном вступлении в ряды Красной Армии. Следует отметить, что в это время в армии против фашистов сражалось 64,6 тысяч советских немцев.
26 июня. Бюро обкома ВКП(б) АССР НП принимает специальное постановление "Об организации мероприятий по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника". Ко 2 июля во всех городах и кантонах организованы истребительные отряды по борьбе с диверсантами. 15-16 июля ряд сотрудников НКВД, переодетых в фашистскую форму, сбрасываются на парашютах на территорию республики. Местное население их выловило и от расправы их спасло только появление сотрудников НКВД.
Цель исследования: исследовать характер репрессий в советское время, выпавших на долю немцев в г. Ейске.
Задачи исследования: исследовать различные источники информации по данному вопросу; определить основные периоды репрессий, выпавших на долю одной немецкой семьи.
Объект исследования: исторические и политические процессы довоенного советского периода, связанные с репрессиями советских немцев.
Предмет исследования: история репрессий на примере одной немецкой семьи.
Раскулачивание
Раскулачивание — кампания против зажиточного крестьянства в СССР в 1920-1930-е годы, направленная на «ликвидацию кулачества как класса».
Согласно справке Мособлсуда, «термин „раскулачивание" достаточно широко применялся в нормативных актах, которыми руководствовались органы, принимавшие решения, связанные с применением репрессий, однако этот термин нельзя рассматривать как правовой, „раскулачивание" могло быть связано с различными видами ограничений прав и свобод граждан, подвергавшихся репрессиям по классовыми, социальным и имущественным признакам, является собирательным и не подлежит применению как обозначение вида репрессий».
Наиболее точное определение термина раскулачивание с юридической точки зрения дает его толкование, представленное судом высшей инстанции, имеющее юридическую силу с момента его издания. Согласно определению Верховного Суда РФ от 30 марта 1999 года, «Раскулачивание — политическая репрессия, применявшаяся в административном порядке местными органами исполнительной власти по политическим и социальным признакам на основании постановления ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. „О мерах по ликвидации кулачества как класса"»
Еще 8 ноября 1918 года на совещании делегатов комитетов бедноты В.И. Ленин заявляет о решительной линии по ликвидации кулачества: «...если кулак останется нетронутым, если мироедов мы не победим, то неминуемо будет опять царь и капиталист[3]». Декретом от 11 июня 1918 года были созданы комитеты бедноты, которые сыграли большую роль в борьбе с кулачеством, руководили процессом перераспределения конфискованных земель на местах и распределением конфискованного инвентаря, продовольственных излишков, изъятых у кулаков. Уже отметил свое начало «великий крестовый поход против спекулянтов хлебом, кулаков, мироедов, . последний и решительный бой всем кулакам — эксплуататорам»[4]. Было изъято 50 миллионов гектаров кулацкой земли, перешедшей бедноте и середнякам, конфискована у кулачества значительная часть средств производства в пользу бедноты[5].
Ликвидация кулачества как класса
15 февраля 1928 г. газета «Правда» впервые публикует материалы, изобличающие кулачество, сообщающие о тяжелой ситуации на селе и повсеместном засилии на местах богатого крестьянства, которое обнаруживается не только на селе, эксплуатируя бедноту, но и внутри самой партии, руководя рядом
Осовская Лалитта
коммунистических ячеек. Публикуются сообщения о вредительской деятельности кулачества — разоблачения о том, как кулацкие элементы в должности местных секретарей не пускали бедноту и батраков в местные отделения партии[6].
Экспроприация запасов зерна у кулака и середняка именовалась «временными чрезвычайными мерами». Однако насильственное изъятие хлеба и иных запасов отбивало у зажиточных крестьян всяческую охоту к расширению посевов, что позже лишало трудоустроенности батраков и бедняков, механизм раскулачивания фактически поставил на нет развитие индивидуальных хозяйств и ставил под вопрос саму перспективу их существования. Вскоре временные чрезвычайные меры превращаются в линию «ликвидации кулачества, как класса»[6].
Характер поворота партии к политике ликвидации кулачества как класса довольно точно сформулировал И.В. Сталин: Чтобы вытеснить кулачество, как класс, надо сломить в открытом бою сопротивление этого класса и лишить его производственных источников существования и развития (свободное пользование землей, орудия производства, аренда, право найма труда и т.д.).
Это и есть поворот к политике ликвидации кулачества, как класса. Без этого разговоры о вытеснении кулачества, как класса, есть пустая болтовня, угодная и выгодная лишь правым уклонистам[7].
В 1928 году правой оппозицией ВКП(б) все еще осуществляются попытки некоторой поддержки зажиточного крестьянства и давления в сторону смягчения политики партии в области борьбы с кулачеством. В частности, А.И. Рыков, критикуя политику раскулачивания и «методы времен военного коммунизма», заявлял о том, что «наступление на кулаков (нужно проводить) разумеется, не методами так называемого раскулачивания» и о недопустимости давления на индивидуальное хозяйство в селе, производительность которого в среднем, в более чем два раза ниже чем в европейских странах, считая, что «важнейшей задачей партии является развитие индивидуального хозяйства крестьян при помощи государства в деле их кооперирования»
Осудить данную политику и заявить о поддержке индивидуального хозяйства правой оппозиции удалось и на заседании Пленума ЦК: «Обеспечить содействие дальнейшему подъему производительности индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, которое значительное время будет еще базой зернового хозяйства в стране», что явилось, по сути, ее «лебединой песней» и очередным аргументом в копилку последующих обвинений «агента Троцкого» Рыкова[8].
Активные меры по ликвидации зажиточного крестьянства приветствовались сельской беднотой, которая опасалась того, что «партия взяла курс на кулака, тогда как нужно проводить
линию «раскулачивания». Заявлялось, что «Беднота нашу политику на селе, в целом продолжает рассматривать как резкий поворот от бедноты к середняку и кулаку». Именно так продолжали реагировать наименее обеспеченные жители сел на «новый курс» XIV партийного съезда 1925 года. Все чаще органы власти отмечали среди бедноты «не только открытое, но и решительное выступление против зажиточной и верхушечной части середняков».
Растущее недовольство бедноты подкреплялось голодом в сельской местности, в котором предлагается видеть прямую вину сельской контрреволюции среди кулачества, заинтересованного вызвать недовольное отношение к партии: «Надо давать отпор кулацкой идеологии, приходящей в казарму в письмах из деревни. Главный козырь кулака—хлебные затруднения». Все чаще в прессе звучат тексты идеологически обработанных писем возмущенных красноармейцев-крестьян: «Кулаки — эти яростные враги социализма — сейчас озверели. Надо их уничтожать, не принимайте их в колхоз, выносите постановление об их выселении, отбирайте у них имущество, инвентарь». Широкую известность получает письмо Красноармейца 28-го артиллерийского полка Воронова в ответ на сообщения отца «последний хлеб отбирают, с красноармейской семьей не считаются»: «Хоть ты мне и батька, ни слова твоим подкулацким песням не поверил. Я рад, что тебе дали хороший урок. Продай хлеб, вези излишки — это мое последнее слово» [9];[10].
О необходимости принятия жестких мер по отношению к кулачеству идет речь на пленуме обкома ВКП(б) ЦЧО, поскольку только жесткие меры могли убедить середняков, «колеблющуюся часть, которая не предупреждена», о чем и говорит на выступлении его секретарь И.М. Варейкис: «.не идущие в колхозы теперь являются либо сторонником кулака, которых надо предупредить, а иногда сделать экономический нажим, либо не убедившийся, колеблющийся. Эту колеблющуюся часть, которая не предупреждена, нужно предупредить. . разумеется середняк будет тем крепче в колхозах и тем меньше будет оглядываться назад, чем сильнее мы разгромим кулака, это не подлежит ни малейшему сомнению»[11].
Массовые репрессии
В ходе насильственной коллективизации сельского хозяйства, проведённой в СССР в 1928—1932 гг., одним из направлений государственной политики стало подавление антисоветских выступлений крестьян и связанная с этим «ликвидация кулачества как класса» — «раскулачивание», предполагавшее насильственное и бессудное лишение зажиточных крестьян, использующих наёмный труд, всех средств производства, земли и гражданских прав, и выселение в отдалённые районы страны. Таким образом,
Осовская Лалитта
государство уничтожало основную социальную группу сельского населения, способную организовать и материально поддержать сопротивление проводившимся мероприятиям.
30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло Постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Согласно этому постановлению, кулаки были разделены на три категории:
1)первая категория — контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний,
2)вторая категория — остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков,
3)третья категория — остальные кулаки.
Главы кулацких семей 1-й категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение спецтроек в составе представителей ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП(б) и прокуратуры. Члены семей кулаков 1-й категории и кулаки 2-й категории подлежали выселению в отдалённые местности СССР или отдалённые районы данной области (края, республики) на спецпоселение. Кулаки, отнесённые к 3-й категории, расселялись в пределах района на новых, специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях.
Контрреволюционный кулацкий актив было решено «ликвидировать путем заключения в концлагеря, останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии» (ст. 3, п.а).
В качестве репрессивных мер ОГПУ было предложено по отношению к первой и второй категории:
1) направить в концлагеря 60000, выселить 150000 кулаков (разд. II, ст.1).
2) в необжитые и малообжитые местности произвести высылку с расчетом на следующие регионы: Северный край 70 тыс. семейств, Сибирь — 50 тысяч семейств, Урал — 20 — 25 тысяч семейств, Казахстан — 20 — 25 тысяч семейств с «использованием высылаемых на сельскохозяйственных работах или промыслах»(разд. II, ст. 4). У высылаемых конфисковали имущество, лимитом средств было до 500 рублей на семью.
СНК СССР и ЦИК СССР 1 февраля 1930 года издают Постановление «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», которое, прежде всего отменяло право на аренду земли и право на применение наемного труда в единоличных крестьянских хозяйствах с некоторыми исключениями по индивидуальному совместному решению районных и окружного ИК в отношении «середняков». (ст.1) Краевым и областным ИК и правительствам республик
было дано право применят «все необходимые меры борьбы с кулачеством вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их» (ст. 2).
4 февраля 1930 года издается Секретная инструкция Президиума ЦИК СССР «О выселении и расселении кулацких хозяйств», подписанная Председателем ВЦИК СССР М. И. Калининым и Председателем СНК СССР А. И. Рыковым, в которой «в целях решительного подрыва влияния кулачества» и «подавления всяких попыток контрреволюционного противодействия» было решено поручить ОГПУ:
- выселить кулацкий актив, наиболее богатых кулаков и полупомещиков в отдаленные местности:
- расселить остальных кулаков в пределах района, в котором они проживают на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств, участках. (ст. 1)
Инструкция предполагала выселение примерно 3-5 % от всего числа крестьянских хозяйств (ст. 2).
В районах коллективизации, согласно инструкции, у кулаков конфисковывались «средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия производственные и торговые, продовольственные, кормовые и семенные запасы, излишки домашнего имущества, а также и наличные деньги». Из наличных денег для обустройства на новом месте был фиксирован лимит «до 500 рублей на семью»(ст. 5) Изымались сберегательные книжки с передачей в органы НКФина, выдача вкладов, выдача ссуд под залог прекращается. (ст. 7). Паи и вклады изымаются, владельцы исключаются из всех видов кооперации. (ст. 8).
2 февраля 1930 г. был издан приказ ОГПУ СССР № 44/21 [12]. В нем говорилось, что «в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со стороны кулаков мероприятиям Советской власти по социалистической реконструкции сельского хозяйства — в первую очередь в районах сплошной коллективизации — в самое ближайшее время кулаку, особенно его богатой и активной контрреволюционной части, должен быть нанесён сокрушительный удар».
Приказ предусматривал [12]:
1) Немедленную ликвидацию «контрреволюционного кулацкого актива», особенно «кадров действующих контрреволюционных и повстанческих организаций и группировок» и «наиболее злостных, махровых одиночек» — то есть первая категория, к которой были отнесены:
Кулаки — наиболее «махровые» и активные, противодействующие и срывающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства; кулаки, бегущие из районов постоянного жительства и уходящие в подполье, особенно блокирующиеся с активными белогвардейцами и бандитами;
Осовская Лалитта
Кулаки — активные белогвардейцы, повстанцы, бывшие бандиты; бывшие белые офицеры, репатрианты, бывшие активные каратели и др., проявляющие контрреволюционную активность, особенно организованного порядка;
Кулаки — активные члены церковных советов, всякого рода религиозных, сектантских общин и групп, «активно проявляющие себя».
Кулаки — наиболее богатые, ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники.
Семьи арестованных, заключённых в концлагеря или приговорённых к расстрелу, подлежали высылке в северные районы СССР, наряду с выселяемыми при массовой кампании кулаками и их семьями, «с учётом наличия в семье трудоспособных и степени социальной опасности этих семейств».
2) Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и пограничной полосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, «местных кулацких авторитетов» и «всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив», «кулацкого антисоветского актива», «церковников и сектантов») и их семейств в отдалённые северные районы СССР и конфискация их имущества — вторая категория.
Согласно приказу ОГПУ № 44.21 от 6 февраля 1930 года начинается операция по «изъятию» 60 тысяч кулаков «первой категории». Уже в первый день проведения операции ОГПУ было арестовано около 16 тысяч человек, на момент 9 февраля 1930 года были «изъяты» 25 тысяч человек. В спецсводке ОГПУ от 15 февраля 1930 содержался следующий отчет о проведении операции[13][14]:«При ликвидации кулаков как класса «изъято» в массовых операциях и при индивидуальных чистках 64 589 человек, из них в ходе подготовительных операций (1 категории) 52 166 человек, а в ходе массовых операций — 12 423 человека[13][14]».
Согласно секретным отчетам репрессивных органов, имеются сведения о численности «арестованных по 1 категории» кулаков на 1 октября 1930 г.: за первый период раскулачивания до 15 апреля 1930 года было арестовано 140 724 человека, из них кулаков 79 330 , церковников — 5028, бывших помещиков и фабрикантов — 4405, антисоветских элементов — 51 961 человек. За второй период раскулачивания с 15 апреля 1930 года по 1 октября 1930 года арестованы 142 993 человек, кулаков — 45 559 и 97 434 антисоветчика. В 1931 году «за один только январь... зафиксировано 36 698 арестованных», причем «подавляющее большинство кулацко-белогвардейской к/р»[15]
Всего за 1930—1931 годы, как указано в справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ, было отправлено на
спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. За 1932—1940 гг. в спецпоселения прибыло еще 489 822 раскулаченных [16].
При этом, следует отменить что ответственность за работу с кулачеством имели не только органы ГУЛАГ, но и ОГПУ, поэтому оценочные данные органов ГУЛАГ заметно занижены. Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 года до 30 сентября 1931 года число «спецпереселенцев» определял в 517 665 семей с населением в 2437 062 человека[15].
Тяжелые условия переселенных спецпоселенцев «по 2 категории» вынуждали семьи осуществлять побеги, поскольку существование в необжитых районных без минимальных условий для жизни и труда было затруднительно. В 1932—1940 годах число «беглых кулаков» составило 629 042 человека, из них пойманы и возвращены 235 120 человек[15].
Совместным Постановлением СНК СССР № 90 и ЦИК СССР № 40 от 13 ноября 1930 года «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию» была запрещена всяческая кооперация, включая членство в колхозах, для лиц, имеющих статус кулака. Исключением стали члены семей, где имеются «преданные советской власти красные партизаны, красноармейцы и краснофлотцы, сельские учителя и агрономы — при условии, если они поручатся за членов своей семьи.». В частности, в Постановлении утверждалась следующая норма:
«Членами колхозов и других сельскохозяйственных кооперативов, а также промысловых кооперативных товариществ (артелей) и потребительских обществ не могут быть кулаки и другие лица, лишенные права выбирать в советы» (ст.1).
Для обеспечения наиболее эффективной борьбы к кулачеством и расхитителями социалистической собственности был принят законодательный акт, который, согласно замыслу И. В. Сталина «отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность» [17];[18]. Совместным Постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» предусматриваются наиболее жесткие меры «судебных репрессий» за хищение колхозного и кооперативного имущества — расстрел с конфискацией имущества, в качестве «меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких элементов» предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с заключением в концентрационные лагеря без права на амнистию.
К 1933 г. в «кулацкие» поселения были направлены 1317000 кулаков и причисленных к ним [19]. Репрессии зачастую
применялись не только к кулакам, середнякам, но и нередко и беднякам, что было отмечено на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 году[20]. Данный рычаг применялся зачастую для принуждения крестьян к вступлению в колхоз, эти факты подтвердил и жестко осудил И. В. Сталин[21].
При этом, ранее, на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года И. В. Сталин заявлял о раскулачивании как необходимой для развития и повсеместного внедрения колхозов мере:
«.раскулачивание производится самими бедняцко-серед-няцкими массами, осуществляющими сплошную коллективизацию. Теперь раскулачивание в районах сплошной коллективизации не есть уже простая административная мера. Теперь раскулачивание представляет нам составную часть образования и развития колхозов...»[11];[22].
В 1924—1928 году крестьяне-члены потребительских кооперативов производили активные закупки инвентаря, сельхозтехники. По словам Министра сельского хозяйства РФ А. В. Гордеева «указанная „техника" являлась одним из важных оснований для их „раскулачивания", выселения, заключения в лагеря, физического уничтожения»[23].
Попасть в списки кулаков, составлявшиеся на местах, мог практически любой крестьянин. На местах зачастую для обеспечения ускоренных темпов раскулачивания «извращают линию партии в отношении ликвидации кулачества» и раскулачивают середняков и «маломощных крестьян», о чем, в частности, сообщается в ряде сводок[24]. Показателен факт, что на Пленуме обкома ВКП(б) ЦЧО его секретарь И. М. Варейкис на вопрос о определении термина «кулак» ответил жестко «Рассуждения о том, как понимать кулака — есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная[25]». Масштабы сопротивления коллективизации были такими, что захватили далеко не только кулаков, но и многих середняков, противившихся коллективизации. Идеологической особенностью этого периода стало широкое применение термина «подкулачник», что позволяло репрессировать вообще любое крестьянское население, вплоть до батраков. Подкулачниками обычно называли так называемых «твёрдосдатчиков».
Отчетность о подобных мерах активно поступала в органы государственной власти, к примеру, представитель обкома ВЛКСМ ЦЧО Сорокин в рамках заседания бюро ЦК ВЛКСМ сообщал о фактах раскулачивания большого количества середняков и бедноты[26]. Сообщалось о том, что в Черноземье под угрозой раскулачивания со стороны членов ВЛКСМ крестьяне были вынуждены вступать в колхозы, о чем позже руководство ВЛКСМ заявит: «административное методы „деляческого" раскулачивания, ударившие по середняку вошли в мозги даже
активистов-комсомольцев[11]». Борисоглебские комсомольцы в процессе раскулачивания ликвидировали несколько батрацких хозяйств за то, что дочери хозяев вышли замуж за кулацких сыновей[11].
Руководство обкома ВЛКСМ ЦЧО было вынуждено признать факты перегибов и сообщить о неадекватном поведении ряда лиц, проводящих раскулачивание: «Был допущен целый ряд таких вещей, которые дискредитировали идею коллективизации, были случаи, когда комсомольцы отбирали сапоги, тулуп, шапку у кулака, выходили на улицу, одевали всё это и чувствовали себя на высоте положения. Были случаи, когда отнимали всё вплоть до сапог, а такие крупные вещи, как мельницу, крупные средства производства оставались в стороне. Были случаи мародёрства, когда люди дискредитировали себя, забирая такие вещи, которые нам не нужны»[11].
О ходе данных событий очевидцы сообщали следующее: Подходили к раскулачиванию так: «дом хороший, даёшь раскулачивать. Выносят из дома всё, вплоть до того, что с ребят снимают обувь и выгоняют на улицу... Вопли женщин, плачь детей, разбазаривание имущества, отсутствие учёта - всё это создавало картину ночного грабежа...»[11].
Среди перегибов со стороны проводящих раскулачивание комсомольцев изредка встречались и формы особой жестокости, что следует из действий кирсановских членов ВЛКСМ, на общем собрании принявших решение о расстреле 30 кулаков [11];[28].
Протесты крестьян против коллективизации, против высоких налогов и принудительного изъятия «излишков» зерна выражались в его укрывательстве, поджогах и даже убийствах сельских партийных и советских активистов, что расценивалось государством как проявление «кулацкой контрреволюции».
Реабилитация
Реабилитация лиц, подвергшихся раскулачиванию и членов их семей производится в общем порядке согласно Закону Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.1991 N 1761-1.
В судебной практике РФ раскулачивание расценивается как действие, являющееся политической репрессией. К примеру, можно рассмотреть Определение Верховного Суда РФ от 30.03.1999 № 31-В98-9, которое де-юре является практическим правоприменением законодательной базы в вопросе реабилитации раскулаченных лиц: Заявление об установлении фактов применения политической репрессии и конфискации имущества удовлетворено правомерно, поскольку раскулачивание являлось политической репрессией, применявшейся в административном
Осовская Лалитта
порядке местными органами исполнительной власти по политическим и социальным признакам на основании постановления ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации кулачества как класса» от 30.01.1930, ограничение прав и свобод матери заявителя заключалось в лишении ее жилья, всего имущества и избирательных прав.
Особенностью российского законодательства в области реабилитации является возможность установления факта применения раскулачивания на основании свидетельских показаний, на что обратил внимание Верховный Суд РФ в данном определении:... возможность установления факта применения репрессии на основании свидетельских показаний в судебном порядке при отсутствии документальных сведений прямо предусмотрена частью 2 статьи 7 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий».
Реабилитированным, ранее раскулаченным лицам возвращается и необходимое для проживания недвижимое имущество (либо его стоимость), если таковое не было национализировано или (муниципализировано), уничтожено во время Великой Отечественной войны и при отсутствии иных препятствий, предусмотренных статьей 16.1 Закона «О реабилитации жертв политических репрессий».
Раскулачивание семьи Семке
Михельсдорф - хутор, в котором жили немецкие семьи. Практически у каждой семьи были наделы земли до 40 га. Все население было занято сельским хозяйством. Жили очень хорошо: в закромах были копченые окорока, сало, мука в большом количестве. Излишки продавали в г. Ейске на рынке. В каждой семье было достаточно большое хозяйство: сады, виноградники, крупнорогатый скот, овечки, лошади, куры, индюки и т.д. Жили очень дружно. После революции в хозяйствах появились первые трактора. Работали с 5 часов утра до 8 часов вечера. Работали и стар и млад. В поселке была своя паровая мельница, муку получали только отличного качества.
Большинство мужчин до революции служили в Николаевском полку. В военное время призывались в действующую армию и проходили обучение в действующих частях.
На собранные с хуторян деньги в поселке построили двухэтажную школу, церковь, которую посещали все жители хутора. Дома были хорошего качества, кирпичные, большие (по количеству детей в семье).
В школе преподавали немцы. В основном все предметы велись на немецком языке. Велось раздельное обучение: классы делились на мужские (мальчиковые) и классы для девочек. Учителя в школе были в основном мужчинами. Один учитель мог
преподавать сразу несколько предметов. В школе была жесткая дисциплина и во время полевых работ все ученики помогали родителям на полях и в хозяйстве. Основными проблемами были проблемы с курением.
На фотографии (с. Ворноцовка, современное здание коррекционной школы) видно разграничение девочек и мальчиков. Мальчики сосредоточены в левой части фотографии, а девочки в правой. Отличались также и предметы, которые изучали девочки и мальчики.
В 1931 году началась вторая волна раскулачивания, которая докатилась до немецких поселениях. Семке Яков Гаврилович после начала массового раскулачивания собрал жителей хутора Михельсдорф и попросил сдать государственным инспекторам по корове, лошади, десятку овец, гусей, чтобы избежать массовых волнений.
Но эта мера не помогла, все немецкие семьи были достаточно большими и в каждый дом постучалась беда. По рассказам очевидцев (Семке Е.И) выносили из домов всю утварь: разбивали посуду, зеркала, шкафы громили топорами, всю живность либо резали, либо загоняли в отстойники. Инспектора не жалели ничего. Сельскохозяйственную технику инспектора изъяли и побросали в поле. Работать на ней никто не мог. Созданные артели практически остались без основных работников. Всех взрослых мужчин сослали в разные регионы СССР. Семке Яков Гаврилович был выслан в Северную Осетию в г. Беслан, где в последствии был расстрелян. Из пяти родных братьев раскулаченных в 1931 году высланы, все в дальнейшем были расстреляны в 1938 году, а в 1957 году реабилитированы.
Не тронули только женщин и детей. 1931 год, а за ним 1932 год были очень тяжелые. Земли пахали практически вручную,
с. Ворноцовка, современное здание коррекционной школы
«П. • «В" ' - " ^ л
с * - Ч '
Осовская Лалитта
обрабатывались земли частично. Но к 1938 году хозяйства постепенно восстановились. Заработали артели, а затем и коллективные хозяйства.
Семьи остались без кормильцев. Коровы от того, что к ним не подпускали хозяек, долгое время не доились. По хутору разносилось их мычание, из-за отсутствия кормов большая часть лошадей, овец и коров погибла.
К концу 1930-х гг. советскому руководству, несмотря на сопротивление, удалось отобрать у немцев собственность (коллективизация), заменить традиционную школу на советскую, ликвидировать церковь и резко ограничить религиозную жизнь, сделав ее фактически нелегальной. Так в церкви с. Во-ронцовка устроили советский клуб, которые работает и в настоящее время. Жестоко пострадала и национальная культура, тесно связанная с религией. Тем самым (несмотря на сохранение определенных условий для с существования и развития языка) были подрублены традиционные устои жизни этноса, часть этнических немцев, особенно молодежь, стала разделять новые «социалистические» ценности. Таким образом, был осуществлен серьезный шаг на пути к ликвидации национальной самобытности этноса, утере его идентичности.
После смерти И.В. Сталина большинство из репрессированных были реабилитированы (см. Приложение).
Сталинские репрессии
Сталинские репрессии — массовые репрессии, начавшиеся в СССР в конце 1920-х и проходившие до 1950-х годов включительно, и обычно связываемые с именем И. В. Сталина, фактического руководителя государства в этот период.
Многие исследователи относят к жертвам сталинских репрессий осуждённых по ст. 58 УК РСФСР 1926 года («контрреволюционные преступления»), а также жертв раскулачивания (начало 1930-х гг.).
Многие историки рассматривают сталинские репрессии как продолжение политических репрессий со стороны большевиков в Советской России, которые начались сразу после Октябрьской революции 1917 года. При этом жертвами репрессий становились не только активные политические противники большевиков, но и люди, просто выражавшие несогласие с их политикой или просто заложники. Репрессии проводились также по социальному признаку (против бывших полицейских, жандармов, чиновников царского правительства, священников, а также бывших помещиков и предпринимателей).
Ряд исследователей [3], в основном придерживающихся левых политических взглядов, в том числе марксистов, считающих себя противниками сталинизма, например, троцкисты,
Фотография мужчин, возглавлявших семейный род семьи Семке (1916 год)
считают сталинские репрессии отходом советского руководства от политики большевиков. При этом подчёркивается, что значительная часть жертв сталинских репрессий была членами Коммунистической партии, партийными, советскими, военными и прочими руководящими деятелями.
Ряд историков считает, что красный террор большевиков, в отличие от сталинских репрессий, происходил в объективных исторических условиях Гражданской войны, способствовавших ожесточению всех политических сил, что привело также и к белому террору. При этом ответственность за политические репрессии со стороны красных и белых в период Гражданской войны и за последующее установление сталинской диктатуры возлагается на обе стороны, участвовавшие в Гражданской войне.
Политические репрессии продолжились и после окончания гражданской войны. Уже тогда, как стало известно впоследствии, большинство дел о политических преступлениях были в действительности построены на фальсифицированных обвинениях («Дело лицеистов», «Дело фокстротистов», Шахтинское дело).
С началом принудительной коллективизации сельского хозяйства и ускоренной индустриализации в конце 1920-х — начале 1930-х годов, а также укреплением личной власти Сталина репрессии приобрели массовый характер. Особенного размаха они достигли в 1937—1938 годы, когда органами НКВД было арестовано 1,58 млн человек и приговорено к расстрелу 682 тыс. человек.
С разной степенью интенсивности политические репрессии продолжались до самой смерти Сталина в марте 1953 г.
Депортации народов
Во время правления И. В. Сталина в СССР был проведён ряд депортаций по этническому принципу. Эти репрессии связывались первоначально с подготовкой к предполагаемой войне с Германией и Японией, позднее — с самой войной. Так 28 августа 1941 года (через 2 месяца после начала Великой Отечественной войны), национальная автономия поволжских немцев была ликвидирована, а они сами депортированы в Казахстан.
В 1930-е гг. из погранзон СССР были выселены лица ряда национальностей, главным образом — иностранных для СССР того времени (румыны, корейцы, латыши и др.). Проведённые депортации не носили тотального характера; репрессии затронули только потенциально опасных лиц, например, активистов латышских обществ, перебежчиков, бывших мулл и беков, «руководителей реэмигрантских откочёвок» и др.
28 апреля 1936 — постановление Совнаркома о переселении из погранзоны Украины в Казахстан 70 тыс. поляков и немцев;
17 декабря 1936 — постановление Совнаркома о выселении ряда лиц из Азербайджана в Иран;
Осовская Лалитта
9 января 1937 — соответствующая директива НКВД в исполнение постановления Совнаркома от 17.12.1936. Намечено к выселению из Баку и погранзоны Азербайджана 2500 иранских поданных, 700 семей «контрреволюционных элементов»;
21 августа 1937 — Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О выселении корейского населения пограничных районов Дальневосточного края»;
28 сентября 1937 — Постановление СНК СССР «О выселении корейцев с территории Дальневосточного края». Депортировано в Среднюю Азию и Казахстан 171 тыс. 781 чел.;
11 октября 1937 — директива НКВД о депортации курдов из погранзоны Азербайджана в Казахстан;
10 июня 1938 — депортации китайцев из Дальнего Востока в Синьцзян;
Сентябрь - ноябрь 1941 - депортация советских немцев.
Масштаб депортаций увеличился после начала Второй мировой войны и присоединения к СССР части областей Польши (Западной Украины и Западной Белоруссии), Бессарабии, а также прибалтийских республик — Латвии, Литвы и Эстонии. Эти депортации проводились не по национальному, а по социальному критерию и были направлены прежде всего против чиновников старых администраций, военнослужащих, священнослужителей, а также социально активных групп населения (напр., студенчества). По данным исследований, проведённых обществом «Мемориал», в 1940 г. из областей Западной Украины были депортированы более 160.000 человек, из областей Западной Белоруссии — более 100.000 человек. В прибалтийских республиках наиболее массовые довоенные депортации прошли 14 июня 1940 г. (в мае-июне 1941 г. продолжались и массовые депортации из других западных районов). По данным того же исследования, в мае-июне 1949 г. в Сибирь и другие восточные регионы страны из Прибалтики было выслано около 35.000 человек, а из западных областей — более 60.000 человек.
Депортация народов в 1941—1944
С началом Великой Отечественной войны с европейской части СССР были депортированы этнические немцы.
28 августа 1941 г. указом Президиума Верховного Совета СССР была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья. 367 000 немцев было депортировано на восток (на сборы отводилось два дня): в республику Коми, на Урал, в Казахстан, Сибирь и на Алтай. Частично немцы были отозваны из действующей армии. В 1942 началась мобилизация советских немцев в возрасте от 17 лет в рабочие колонны. Мобилизованные немцы строили заводы, работали на лесозаготовках и в рудниках.
В 1942—1944 годах были также проведены депортации представителей ряда других национальностей. В частности, были депортированы: ингерманландские финны, калмыки, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, крымские татары, ногайцы, турки-месхетинцы, понтийские греки. Официальной причиной депортации были массовое дезертирство, коллаборационизм и активная антисоветская вооружённая борьба значительной части этих народов[51]. Депортации была подвергнута большая часть народов вопреки тому, что представители этих народов также сражались в рядах Красной Армии и принимали участие в партизанском движении.
Депортация немцев в СССР
Период Второй мировой войны ознаменовался коренной трансформацией ареала расселения немцев на территории СССР.
Первый крупный миграционный поток немцев охватил территории, включённые в состав СССР в 1939—1940 гг. Ещё до советизации Прибалтики правительства Эстонии и Латвии заключили соглашения с Германией, предоставлявшие балтийским немцам право на отъезд в Рейх. После установления Советской власти в этих государствах действие данного соглашения было подтверждено и распространено также на Литву и другие территории, вошедшие в состав СССР после заключения Пакта Молотова — Риббентропа. В результате до начала Великой Отечественной войны в Германию убыло 406 тыс. немцев, в том числе 131,2 тыс. — из республик Прибалтики, из бывших польских земель — 137,2 тыс., из Бессарабии и Северной Буковины — 137,2 тыс.[32] Таким образом, общее число переселившихся даже превысило расчётную оценку предвоенной численности немцев на присоединённых к СССР территориях. По всей видимости, это превышение достигнуто за счёт членов смешанных семей, а также германизированных представителей автохтонного населения присоединённых территорий. Таким образом, события 1939—1940 гг. привели к практически полному исчезновению весьма многочисленной немецкой диаспоры из западных районов СССР.
В Германии немецкие репатрианты были расселены в основном на западно-польских землях, захваченных Рейхом в результате войны 1939 года. Одновременно с этих территорий производилось широкомасштабное выселение польского и еврейского населения.
После издания Указа Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 г. была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья и произведена тотальная депортация немцев из АССР. Для этой цели заранее (по воспоминаниям жителей АССР
Осовская Лалитта
НП, ещё 26 августа) на территорию АССР НП были введены войска НКВД. Немцам было отдано распоряжение в течение недели подготовиться к переселению и с ограниченным количеством своего имущества прибыть в пункты сбора. Немецкие жители республики были вывезены в отдаленные районы Сибири, Казахстана и Средней Азии. Согласно этому указу в сентябре-октябре 1941 г. было депортировано 446 480[33] советских немцев (по другим данным 438 280[3]). В сентябре 1941 года многие военнообязанные лица немецкой национальности были отправлены с фронта в тыловые части. В последующие месяцы депортация коснулась почти всего немецкого населения, проживающего на территории Европейской России и Закавказья, не занятых вермахтом[34] [35]. Переселение немцев производилось постепенно и завершилось к маю 1942 года. Всего в годы войны было переселено до 950 тыс. немцев[36]. 367 000 немцев было депортировано на восток (на сборы отводилось два дня): в республику Коми, на Урал, в Казахстан, Сибирь и на Алтай. Частично немцы были отозваны из действующей армии. В 1942 началась мобилизация советских немцев в возрасте от 17 лет в рабочие колонны. Мобилизованные немцы строили заводы, работали на лесозаготовках и в рудниках.
С начала 1942 года мужчины в возрасте от 15 до 55 лет и женщины от 16 до 45 лет, у которых дети старше 3 лет, были мобилизованы в так называемые рабочие колонны, позже получившие название трудармии. Постановление ГКО СССР № 1123сс от 10 января 1942 года[37] обязывало НКО мобилизовать для работы на лесозаготовках, промышленном и железнодорожном строительстве 120 тыс. немцев-мужчин в возрасте от 17 до 50 лет из числа выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР. Постановление ГКО СССР № 1281сс от 14 февраля 1942 года[38] значительно расширило список территорий, с которых немцы подлежали мобилизации. Наконец, постановлением ГКО № 2383сс от 7 октября 1942 года[39] мобилизация была распространена и на немцев в возрасте от 15 до 16 и от 51 до 55 лет, также этим постановлением мобилизовывались и все женщины-немки в возрасте от 16 до 45 лет (кроме беременных и имеющих детей в возрасте до 3 лет). Трудармия была расформирована только в 1947 году. Выжившим немцам разрешалось вернуться в места выселения: Урал, Сибирь, Казахстан, где находились их родственники. До 1956 года подавляющее большинство немцев в местах своего проживания находились на спецпоселении и вынуждены были отмечаться ежемесячно в комендатуре. Исключением из этого являлись в основном немцы, проживавшие до 1941 года в азиатской части СССР (кроме Закавказья) и не подвергавшиеся выселению. В 1946—1951 эти немцы по месту своего жительства были взяты на учёт спецпоселений (они составили т. н. подконтингент
«местные» в спецпоселенческой статистике), однако в реальности большая часть немцев — старожилов Урала, Сибири и Казахстана смогла избежать постановки на учёт спецкомендатур. Так, в Омской области из 46336 местных жителей немцев лишь 1142 стали спецпоселенцами, в Алтайском крае — 1130 из 17567, в Чка-ловской области — 399 из 14300[40].
Третий крупный поток немецкой эмиграции охватил территории, оккупированные Вермахтом в 1941 году. В преддверии отступления с захваченных советских территорий, оккупанты в 1942—1944 гг. постепенно вывезли на Запад всё проживавшее там немецкое население. Всего убыло до 350 тыс. человек, в том числе 324,6 тыс. — с Украины, 15,3 тыс. — из РСФСР (в основном с Северного Кавказа и из окрестностей Ленинграда) и 10,5 — из Белоруссии[31]. Из этого количества, однако, лишь около половины смогли достичь Германии. Около 170 тыс. переселенцев из Румынии и Югославии были возвращены в СССР и в 1945 г. отправлены на спецпоселение. Всего в спецпосёлки поступило 210,6 тыс. немецких репатриантов (в это число вошли и не бывшие за границей члены семей репатриантов).[41]
Наконец, последний, четвёртый поток эмиграции затронул Калининградскую область, присоединённую к СССР в 1945 г. В 1945—1947 гг. с этой территории выехало в Германию до 1157 тыс. немцев. Всего, таким образом, в 1939-47 гг. из СССР убыло до 1,7 млн немцев, в подавляющем большинстве — с территорий, вошедших в состав Советского Союза в 1939-45 гг.
Оценки масштабов репрессий
Оценки масштабов репрессий сильно различаются главным образом из-за разного определения понятия «репрессии».
К жертвам репрессий различные исследователи относят следующее:
• только осуждённые за «контрреволюционные преступления» (преимущественно по 58 статье) (Земсков, Воронцов);
• дополнительно включаются все осуждённые органами госбезопасности, а также сосланные на спецпоселения раскулаченные крестьяне, репрессированные народы (Охотин, Рогинский [42]);
• дополнительно включаются жертвы неоправданно жестоких наказаний по некоторым уголовным статьям (по «закону о колосках», за прогулы и т. п.);
• подсчитывается общее число заключённых в лагерях (Вишневский[42]) либо общее количество осуждённых судами (включая наказания без лишения свободы; По-пов[43][44], Цаплин [45]) и утверждается, что получившиеся огромные величины характеризуют масштабы избыточно репрессивной политики государства.
Осовская Лалитта
Основным критерием для включения конкретной категории служит необоснованность применённых репрессий. В отличие от официальной статистики НКВД по осуждённым по 58-й статье, надёжные данные о численности остальных категорий отсутствуют, и исследователями приводятся различные оценки. Суммарные оценки по всем упомянутым категориям составляют 25—30 млн человек подвергшихся репрессиям в виде лишения или значительного ограничения свободы на более или менее длительные сроки[42] и свыше 40 млн для менее суровых наказаний. Разница в оценках масштабов репрессий различными исследователями определяется в первую очередь набором категорий лиц, включаемых в понятие „репрессированный".
В результате оценки варьируются от 3,8 млн — 9,8 млн „политических" репрессированных и до многих десятков миллионов, включая понёсших наказания по уголовным статьям.
Аналогично различаются оценки погибших в результате репрессий — от сотен тысяч расстрелянных по 58-й статье до миллионов умерших от голода начала 1930-х годов.
Количество депортированных
По оценкам демографа Анатолия Вишневского, основанным на имеющихся архивных данных, в 1930—1953 гг. было депортировано не менее 6,4 млн человек (включая раскулачивание, депортации по национальному признаку и др.).
Различные оценки масштабов репрессий
По мнению историков Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского, если понятие репрессий определить узко — как репрессии органов госбезопасности по политическим обвинениям, „тогда, с небольшими погрешностями, число репрессированных в период с 1921 по 1953 год составит около 5,5 млн человек". Если же в их число включить „разные типы депортированных, умерших от искусственного голода и убитых во время спровоцированных конфликтов..., и тех детей, которые не родились из-за того, что их возможные родители были репрессированы или погибли от голода", то число жертв возрастёт на порядок.Об общих масштабах смертности от голода и репрессий можно судить по демографическим потерям, которые только в период 1926—1940 годы составили 9 млн чел.
В Статистическом сборнике Верховного суда 1958 г. говорится о 17,96 млн приговорённых по указам военного времени, из которых 22,9 %, или 4 113 тыс., были приговорены к лишению свободы, а остальные — к штрафам или исправительно-трудовым работам. Из них к жертвам политических репрессий могут быть отнесены осуждённые по Указу Президиума ВС СССР от 6 июля 1941 г. об ответственности за распространение в военное время
ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения. 15,75 млн человек по этим указам были осуждены за самовольный уход с работы (самовольно менять место работы многим категориям работающих запрещалось и после окончания войны).
Кроме того, значительное число людей было приговорено к большим срокам заключения и даже расстрелу за мелкие кражи в условиях голода (т. н. „Закон о колосках") .
По оценкам историка В. П. Попова, общее число осуждённых за политические и уголовные преступления в 1923—1953 годах составляет не менее 40 млн. По его мнению, эта оценка „весьма приблизительна и сильно занижена, но вполне отражает масштабы репрессивной государственной политики. Если из общей численности населения вычесть лиц до 14 лет и старше 60, как малоспособных к преступной деятельности, то выяснится, что в пределах жизни одного поколения — с 1923 по 1953 г. — был осуждён практически каждый третий дееспособный член общества". Только в РСФСР общими судами приговоры были вынесены в отношении 39,1 млн чел., причём в разные годы к реальным срокам заключения было приговорено от 37 до 65 % осуждённых (не включая репрессированных со стороны НКВД, без приговоров, вынесенных судебными коллегиями по уголовным делам Верховных, краевых и областных судов и постоянными сессиями, действовавшими при лагерях, без приговоров военных трибуналов, без ссыльных, без высланных народов и т. п.).
По данным Института демографии ГУ ВШЭ, „общее число граждан СССР, подвергшихся репрессиям в виде лишения или значительного ограничения свободы на более или менее длительные сроки" (в лагерях, спецпоселениях и т. п.) с конца 1920-х по 1953 г. „составило не менее 25-30 миллионов человек". Однако к подсчётам данного института нужно относиться очень осторожно. По их данным, со ссылкой на Земскова „только за 1934—1947 годы в лагеря поступило (за вычетом возвращённых из бегов) 10,2 млн человек". Однако сам Земсков пишет не о вновь поступивших контингентах, а описывает общее движение лагерного населения ГУЛАГа [84], то есть в число 10,2 млн „поступивших" включены: переведённые из тюрем, из колоний, из спецпоселений в ИТЛ (лагеря), то есть в эти контингенты входят как вновь прибывшие осуждённые, так и уже отбывающие сроки заключенния.
При оценке числа погибших в результате репрессий необходимо учесть как казнённых, так и умерших в местах заключения и ссылки.
По подсчётам историка В. Н. Земскова, за период с 1 января 1934 г. по 31 декабря 1947 г. в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа умерло 963 766 заключённых, однако в это число входят не только политические заключённые, но и осуждённые за уголовные преступления. Однако демограф и социолог А. Г. Вишневский оспаривает эти данные.
Осовская Лалитта
Согласно имеющимся архивным данным, в 1930—1953 годах во всех местах заключения умерло 1,76 млн человек. Некоторыми исследователями отмечались заметные противоречия и неполнота в имеющейся статистике смертности в лагерях. По подсчётам А. Г. Вишневского, убитые и умершие только в местах заключения и ссылке составили 4-6 млн.
Некоторые не согласны с этими цифрами. По их мнению, общее число жертв репрессий было много больше, при этом называются разные цифры — от 10 до 60 млн. Их оппоненты указывают, однако, что подобные цифры появились в 1960-е — 1980-е гг., когда архивы ещё не были открыты, и, по сути, представляют собой не более чем оценки и приблизительные подсчёты. По их мнению, эти цифры опровергают не только данные архивов, но и чисто логические соображения. Отсутствует и демографический эффект, который обязательно дали бы столь колоссальные репрессии (помимо голода и Великой Отечественной войны). При повышенной смертности рождаемость снижается, и на соответствующей диаграмме образуется „яма". Крупных „ям" известно лишь две — они соответствуют временам голода 1930-х годов и войны (есть ещё третья, 1966—1970-х годов, являющаяся также результатом войны).
Депортация семьи Семке
Из воспоминаний Е. Богер и И.В. Семке.
«Нашего отца Семке Вильгельма Яковлевича забрали 15 февраля 1938 года. Якобы он участвовал в немецко-фашистском заговоре. Вместе с ним забрали из с.Воронцовка практически всех мужчин (немцев) и некоторых женщин в возрасте выше 30 лет. Судьба большинства нам не известна. А отца расстреляли в одном из храмов города Ростова-на-Дону. После этого практически год не работала школа, так как в ней некому было учить. Всех учителей забрало НКВД, сначала их увезли в г. Ейск, а из города Ейска в г. Ростов-на-Дону. Судьба большинства не известна. Когда увозили мужчин, практически весь хутор плакал, все догадывались, что они больше не вернуться.
Их хуторского скрипичного оркестра остался в хуторе только один человек. Всех увезли, репрессировали. Уже потом я узнала, что большинство из них попали в лагерь под Томском.
Весна была очень трудной. Без мужчин работали в поле все от мала до велика, работали и днем и ночью. Нужно было выжить».
Документ о посмертной реабилитации Семке Вильгельма Яковлевича прилагается.
Этнические немцы, сохранявшие в своих традициях многие ценности западноевропейской цивилизации, оказались в числе народов нашей страны, наиболее долго, сложно и трудно адаптировавшихся к созданному большевиками общественному строю.
Справка Военного трибунала о реабилитации В.Я. Семке
Справка о реабилитации И.В. Семке
Специфика их ментальности вызывала, как правило, более негативную реакцию немцев на большевистские эксперименты и действия, более упорное сопротивление попыткам взломать традиционный образ жизни. А это, естественно, приводило к более жестоким карательным мерам со стороны режима. Основополагающими жизненными ценностями российских немцев традиционно являлись собственность, церковь, школа. Как показали исследования многих авторов, именно по этим направлениям оказывалось наиболее ожесточенное сопротивление политике, направленной на слом традиционных устоев жизни и навязыванию немцам, сомнительных с их точки зрения, ценностей сталинского социализма. Достаточно парадоксальным выглядит полученный в результате ряда исследований вывод, что борьба за сохранение и развитие своей государственности, хотя и велась, однако в приоритете ценностей оказалась далеко не на первом месте.
С началом войны и особенно после первых серьезных поражений, повлекших за собой потерю огромных территорий, в сознании советского руководства и лично И. В. Сталина все более реальным и грозным стал представляться образ немецкой «пятой колонны» в СССР. К 1941 г. такой страх, имевший определенные основания, принял международный характер. Прогерманский фашистский путч 1934 г. в Австрии, возникновение немецких объединений под знаком свастики практически во всех странах Европы и даже за океаном (особенно в Бразилии), очевидные связи националсоциалистических ассоциаций с Берлином, их агрессивные выступления в Саарской области, Судетах, Мемеле (Клайпеде)- все это уже задолго до начала войны интенсивно формировало атмосферу недоверия и настороженности по отношению к местным немцам, которых берлинские власти именовали «фольксдойч».
Известный исследователь немецкой «пятой колонны» времен Второй мировой войны Л. де Ионг писал:«Знак свастики всюду был притягательным для лиц немецкого происхождения... Третий рейх, словно магнит, притягивал к себе немцев, разбросанных по всему миру».
Страх перед «пятой колонной» в ряде стран превращался в антинемецкую истерию (кстати, такая же истерия имела место в России в годы Первой мировой войны).
Особенно широкий размах она имела в Польше, Бельгии, Франции. Руководство многих стран принимало огульные репрессивные меры в отношении населения, этнически родственного противнику. Практика депортации и интернирования применялась по отношению к немцам практически во всех странах, подвергшихся агрессии Германии.
В Соединённых Штатах Америки на весь период войны были интернированы японцы.
Осовская Лалитта
Однако тот же Л. де Ионг в своей книге особо отметил, что исключением были советские немцы:«В Советском Союзе немецкие органы разведки не смогли опереться на помощь немецкого национального меньшинства, так как оно проживало в таких глубинных районах России, что наладить с ним связи оказалось невозможным. Кроме того, некоторые немцы, особенно молодёжь, сочувствовали коммунизму...
Нет данных, которые показывали бы, что местные немцы, будь то на Украине или на Волге, совершали нападения в тылу русских армий или же занимались тайной подготовкой подобных ударов. До сих пор не опубликовано никаких документов, подтверждающих выдвигаемые против немцев Поволжья обвинения...
Среди обнародованных немецких архивных документов пока нет ни одного, который позволил бы сделать вывод о том, что между третьим рейхом и немцами, проживавшими на Днепре, у Чёрного моря, на Дону или в Поволжье, существовали какие-либо заговорщические связи».
К сказанному Л. де Ионгом добавим, что такие документы не были обнаружены и в более поздние годы. Сегодня уже можно с уверенностью сказать, что данных о каком-либо сотрудничестве советских немцев с фашистской Германией не имела и советская контрразведка. В том, что такое сотрудничество не состоялось, определённую положительную роль сыграли факторы большевистской диктатуры: сильная идеологизирован-ность советского общества, где немцы, в частности, не являлись исключением; интернационализм как элемент официальной советской политики; тотальный контроль коммунистического государства за всеми сторонами жизни каждого отдельного человека; наличие мощного и разветвлённого полицейско-ка-рательного аппарата, непрерывно выискивавшего и жестоко каравшего «врагов народа». Тем не менее, в оккупированных районах Причерноморья и др. отдельные факты поддержки этническими немцами оккупантов, их активного сотрудничества с оккупационными властями в установлении «нового порядка» имели место, о них информировалось и советское руководство.
Все отмеченные выше факторы в своей совокупности к концу августа 1941 г. привели И. Сталина и все советское руководство к решению о необходимости депортации немцев сначала из Поволжья, а потом и из других регионов Европейской части СССР.
Это была характерная для сталинского режима перестраховочная мера, казавшаяся оправданной с точки зрения стратегических интересов государства и власти. При этом неизбежные негативные последствия для судеб тысяч конкретных людей -жертв этой акции, в расчет не принимались. Так большевистская власть многократно поступала и раньше, однако, на этот раз масштабы проводимой акции оказались беспрецедентными.
Справка о реабилитации П.Г. Семке
Из воспоминаний (Е.Богер и И.В.Семке). «О депортации нам сообщили в октябре месяце и дали 8 часов времени на то, чтобы семьи смогли собраться. Нас спасло то, что наша мама Семке Магдалена Андреевна не стала брать с собой ценные вещи, а приготовили теплую одежду, натопила целое ведро свиного жира, во все карманы и рукава пальто были насыпаны крупы. Дома были брошены со всем имуществом и живностью. Хутор после нашего отъезда мгновенно опустел. Собаки, которые оставались в домах (чтобы не лаяли) были убиты НКВД.
Усадив на подводы нас повезли на вокзал в г.Ейск, где уже были приготовлены вагоны (теплушки) для отправки. Во время пересадки всех обыскивали, ценные вещи, иконы, драгоценности отбирали. В теплушке оказалось человек 80, из которых больше полвины были дети и старики. Мы были как «селедки» в банке.
Комендантом поезда был товарищ Иванов. С этим человеком нам крупно повезло. На одной из станций товарищ Иванов сделал буржуйку, около которой мы грелись. Везли нас целый месяц. Практически на каждой станции одну-две семьи высаживали. Выносили и много трупов, кто-то умирал от болезни, кто-то от голода. Нам пригодились крупы и топленый жир. Мама готовила болтушку из горячей воды, которая была на станциях в больших баках, крупы и жира.
Периодически товарищ Иванов приносил нам дрова, или разрешал нам разбирать заборы домов около станций.
В Кемеровскую область мы прибыли в конце ноября. Лежал снег. Нам разрешили поселиться в с.Содатовка. Местный председатель колхоза перед нашим приездом показал жителям фильм «Александр Невский» и сказал, что приедут немцы с рогами и в железе, чтобы селяне попрятали валенки и шубы».
Так, в 1941 году вся семья 28 человек Семке (Дрейлинг, Богер, Шарф) была депортирована в Кемеровскую область. У каждого сложилась судьба по своему. Но большинство семей оказались в с.Солдатовка, с.Черный Подун, с.Поперечка. В настоящее время на месте с.Солдатовка растет лес, в 60-е годы прошлого века после укрупнения сел, данное село было ликвидировано.
Женщины, прибывшие в спецпоселении, стали работать в колхозе. Урожайность выросла в несколько раз, надои увеличились. В основном за счет прибывшей рабочей силы нормы выработки были повышены в 4-7 раз. Работали на полях дети. Большинство детей так и не закончили школу. Образование у большинства 3- 4 класса. Все были задействованы в сельском хозяйстве: девочки на фермах, мальчики на полях и в конюшнях.
Кормились, кто, чем мог. Из воспоминаний И.В.Семке. «Мама приносила в карманах зерна, их было запрещено брать, так как следили надсмотрщики, но и среди них были люди. Когда женщины собирались с тока домой, надсмотрщик отворачивался
Осовская Лалитта
Депортация семьи Семке
Семке Гавриил Раскулачен, расстрелян в 1938 году Семке Христофор Раскулачен, расстрелян в 1938 году
Семке Яков Гаврилович Раскулачен, расстрелян в 1938 году в Беслане Кель (Семке) Магдалена Андреевна Депортирована в Кемеровскую область Семке Пелагея Гавриловна Депортирована в Кемеровскую область Семке (Дрейлинг) Христина Гавриловна Депортирована в Кемеровскую область
Депортирована в Кемеровскую область (все ниже указанные)
£ О
^ С!
ле
вра со
ССшО 2
¡^СО I-
ьов лр
е ес
2|=Г0 ФФОТ
оо.н
е р
Д
в е л в о к
сс
е
о
а п е
¿5
р
е теь
л а
ш
в е л в о к
сс
сс
л
О
е
о
а р
б
<
в е л в о к
сс
а
р
X
е к м е
о
р
т
е
с
в е а л о к
в е л в о к
сс
н
а в
е
о
а
К р
е о
ш
Семке Борис Вильгельмо-вич
Вальтер Яков
Степанович
Шмунг
Владимир
Абрамович
Николаев
Юрий
Петрович
Семке
Валентин
Иванович
Дрейлинг
Валерий
Сергеевич
Семке Вильгельм Вильгельмо-вич
Николаева Зоя Петровна
Семке Ольга Ивановна
Дрейлинг Светлана
Семке
Ида Вильгель-мовна
Николаева
Лариса
Петровна
Семке Ирина Ивановна
Семке Иван Вильгельмо-вич
Мардухов Василий
Семке
Яков
Иванович
Мардухова Надежда
Семке
Михаил
Яковлевич
Мардухова Лидия
Семке Иван Иванович
(к сожалению, не знаем его имени) и женщины насыпали часть зерна в потайной карман пальто или телогрейки. Но были надсмотрщики разные, немало женщин посажали. Маме тоже давали
срок за зерна, но освободили, так как пожалели, нас было в семье четверо, да и работать, же надо было кому-то. Мама перетирала это зерно камнями и разводила горячей водой. Главное было дожить до лебеды и крапивы. А весной ели «лебединую песню», так называли суп, сваренный из лебеды, крапивы, колбы (черемши)».
Из воспоминаний Е. Богер (Семке) «Из мужского населения только Семке Иван Яковлевич был призван в действующие войска. После войны он вернулся в спецпоселение. Но из-за обострившихся проблем с ногами, ходить он не мог. Врачи за его лечение не брались. Поэтому лечила его народными средствами. Смазывала раны жиром. Это помогло его поднять на ноги. Так из всех мужиков остался он один. Всех либо расстреляли, либо сослали».
Комментарий специалиста
Фролов Александр Александрович
Работа Л. Осовской «Репрессии одной семьи. История репрессий семьи Семке» написана с привлечением большого объема специальной литературы, исторических работ и юридического материала. Автором было проведено большое исследование по выяснению обстоятельств, связанных с проведением в СССР кампании по раскулачиванию, депортациями немецкого населения и других народов в период 1930-1940-х гг. В своем труде Л. Осовская широко использует такой специфический источник, как материалы семейного архива и личные воспоминания, связанные с судьбой немецкой семьи Семке, сильно пострадавшей во время массовых репрессий и депортаций народов. К сильным сторонам работы Л. Осовской можно отнести умение грамотно формулировать свои утверждения, аргументированность изложения, широкое обращения автором к историческим трудам последнего времени. Вместе с тем, работа не лишена и ряда недостатков.
Прежде всего, автору следует тщательно проработать справочный аппарат своего труда. В тексте не всегда корректно приведены ссылки на соответствующие издания, нередко отсутствуют указания на номера страниц, что недопустимо в подлинно учебно-научном исследовании. На некоторые встречающиеся в тексте цитаты ссылки автором вообще не сделаны. Выходные данные изданий в целом ряде случаев оформлены небрежно ( например, полностью отсутствуют выходные данные). В конце работы автором не приведен отдельный список используемых источников и литературы, составленный в строго алфавитном порядке, что также является упущением.
На наш взгляд, структура работы Л. Осовской нуждается в определенном упорядочивании. Нередко автор обращается к одному и тому же сюжету в разных частях текста, что делает изложение чрезмерно растянутым. Доклад несколько перегружен сведениями, не имеющими прямого отношения к разрабатываемой автором теме — жизни и трагедии одной конкретной семьи в сталинский период. Во многом это относится к проведенному автором детальному анализу отечественной историографии по вопросу о количестве репрессированных. Эта часть работы показывает, что автор хорошо ориентируется в современной специальной литературе, но не вполне соответствует поставленной цели исследования.
Текст работы лучше разбить на разделы и главы. Каждая новая часть учебно-научной работы должна начинаться с новой страницы с выделением названия. Введение к работе ошибочно названо Л. Осовской краткой аннотацией. Во Введении желательно сделать небольшой обзор используемых источников и литературы, четче обозначить задачи исследования. Следует иметь в виду, что к последним не может быть причислено изучение и анализ литературы. В Заключении к работе необходимо сделать краткий вывод по поставленным во Введении задачам.
Остается пожелать автору успехов и упорства в дальнейшем совершенствовании своего труда.
В 1956 году большинство из семьи Семке были реабилитированы. Но в Ейск вернулись лишь единицы, так как местным властям было приказано не помогать возвращенцам. (Справки о реабилитации Семке Ивана Вильгельмовича и Семке Пелагеи Гавриловны прилагаются).
Заключение
В 2011 году исполняется 70 лет событию, оставившему значительный след в судьбе этнических немцев России. Речь идет о депортации, которая, наряду с последующей мобилизацией в «Трудовую армию» и введением режима спецпоселения неузнаваемо изменила жизнь подавляющего большинства немецкого населения, положила начало долгим годам их национальной дискриминации.
В результате депортации были ликвидированы и смешаны все региональные группы этнических немцев (поволжские, причерноморские, закавказские, волынские и др.). Началось формирование новой этнической общности - единого немецкого народа.
Лишь в декабре 1955 г. для немцев наступили лучшие времена: был ликвидирован режим спецпоселения. Однако при этом в соответствующем Указе Президиума Верховного Совета СССР специально оговаривалось, что «снятие с немцев ограничений по спецпоселению не влечет за собой возвращение имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены».
Еще почти 9 лет понадобилось советскому руководству, чтобы снять с немцев надуманные обвинения в измене Родине, однако и тогда, в августе 1964 г., запрет на возвращение в места додепортационного проживания был сохранен. Снятие этого позорного и ни чем не мотивированного ограничения произошло лишь в ноябре 1972 г., спустя почти 30 лет после депортации [22]. К этому времени поры зрелости достигло новое поколение немцев, выросшее в местах высылки и спецпоселения и знавшее о своей малой Родине лишь понаслышке.
Последствием депортации стали многочисленные послевоенные проблемы, связанные с борьбой немцев за восстановление справедливости, сохранение своей идентичности. 65 лет - срок в истории достаточно большой. Однако он не смог ни стереть из народной памяти события депортации, ни приглушить эмоции, связанные с этим трагическим событием. Имевшие место попытки власти и части общества игнорировать эти факторы, пренебрегать ими лишь усиливали отчуждение немцев, укрепляли убежденность в том, что России они не нужны. В конце концов, они спровоцировали мощное эмиграционное движение в Германию.
В ходе проведенного исследования на примере одной немецкой семьи мы проследили, какие методы использовало
советское руководство, чтобы закрепить свою диктатуру. Так в 29-31 годы 20 века все немецкие семьи были раскулачены, большинство мужского населения было сослано, а затем расстреляно.
В 1938 году во время массовых репрессий пострадало не мало советских немцев, большинство которых было расстреляно или сослано в ГУЛАГ за участие в немецко-фашистских организациях, а судьба остальных и в настоящее время не известна.
В 1941 году массовая волна депортации советских немцев полностью разрушило национальную культуру, самобытность и уничтожило историческую основу большинства немецких населенных пунктов созданных при Екатерине II.
На примере судьбы одной немецкой семьи мы показали, что все 100% членов семьи были подвергнуты репрессиям, из них 15 % были в дальнейшем расстреляны, 85% депортированы в спецпоселения.
История репрессий не должна повториться. Я
Литература
1. Справка Мособлсуда. „По результатам обобщения судебной практики рассмотрения судами в 1995—1997 гг. дел, связанных с разрешением споров по вопросам реабилитации жертв политических репрессий"
2. Определение Верховного Суда РФ от 30.03.1999 // «Бюллетень Верховного Суда РФ», 1999, N 7
3. А.Арутюнов „Досье Ленина без ретуши. Документы. Факты. Свидетельства.", Москва: Вече, 1999
4. Ленин В. И. Полн. собр. сочинений. Т. 36. С. 361—363; Т. 37. С. 144.
5. Краткий курс истории ВКП(б) (1938 год) // Репринтное воспроизведение стабильного издания 30-40-х годов. Москва, изд. «Писатель», 1997 г.
6. Л. Д. Троцкий «Материалы о революции. Преданная революция. Что такое СССР и куда он идет»
7. И.В. Сталин «К вопросу о ликвидации кулачества как класса»
8. Н.В.Валентинов, Ю. Г. Фельштинский «Наследники Ленина»
9. В. Ф. Чуркин, кандидат исторических наук. «Самоидентификация крестьянства на переломном этапе своей истории» // «История государства и права», 2006, N 7)
10. Красный воин (МВО). 1930. 13 февраля, 14 мая.
11. Никулин Р.Л.,кандидат исторических наук, доцент. «Участие комсомольских организаций черноземья в раскулачивании»
12. Приказ ОГПУ № 44/21 2 февраля 1930 г.
13. Н.А. Ивницкий., доктор исторических наук. «Коллективизация и раскулачивание», М., 1994, с. 32—49, с. 106.
14. Стефан Куртуэ, Николл Верт, Жан-Луи Панне. «Черная книга коммунизма: Преступления, террор, репрессии» разд. Насильственная коллективизация и раскулачивание.
15. Российская академия наук. Институт российской истории. Федеральная архивная служба России. Российский государственный архив социально-политической истории. Центральный архив Федеральной службы безопасности. В.Данилов, Р.Маннинг, Л.Виола «Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в пяти томах. 1927—1939»
16. Архив Александра Н. Яковлева - Главная
17. Из справки 4-го спец. отдела МВД СССР // Коммунист. 1991. N 3. С. 101.
Осовская Лалитта
18. Материалы февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. // Вопросы истории. 1995. N 11 — 12. С. 15.
19. О.И. Чистяков «История отечественного государства и права. Часть 2», 2001
20. Сталин И.В. К вопросам аграрной политики в СССР. Речь на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года // Вопросы ленинизма. М., 1952. С. 325.
21. А.В. Гордеев «Концепция развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов» (утв. Минсельхозом РФ 29.03.2006)
22. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927—1932 гг. — М., 1989. С. 360—362.
23. Никулин Р.Л.,кандидат исторических наук, доцент. „Участие комсомольских организаций черноземья в раскулачивании"
24. Карлин К. Г. «Организация раскулачивания на Северном Сахалине»
25. Российский государственный архив Социально-политической истории (РГАСПИ), Ф. М-1. Оп. 23. Д. 976. Л. 6.
26. С. Кара-Мурза «Советская цивилизация», ч.1
27. В.М. Курицын. История государства и права России. 1929-1940. М.: «Международные отношения», 1998
28. Инструкция ЦК ВКП(б), СНК СССР от 08.05.1933 № п-6028 «о прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне»
29. И.В. Сталин на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. // Сталин И.В. Сочинения. М.,1952.Т. 12. С. 167—169
30. И. В. Сталин. Речь на конференции аграрников-марксистов
31. Министерство сельского хозяйства Российской Федерации: Постановление ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», История
32. Кабузан В. М. Немецкоязычное население в Российской империи и СССР в ХУШ—ХХ веках (1719—1989): Ист.-стат. исслед. М., 2003, с. 183
33. Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать...»: док-ты, факты, коммент. / Вступ. ст., сост., послесл. д-ра ист. наук, проф. Н. Ф. Бугая. — М.,1992. С. 37
34. Бруль В.И. Депортированные народы в Сибири (1935—1965 гг.). Сравнительный анализ // Наказанный народ: репрессии против российских немцев. — М., 1999. С. 101
35. Полян П.М. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. Принудительные миграции в годы второй мировой войны и после ее окончания (1939—1953)
36. Чебыкина Т. Депортация немецкого населения из европейской части СССР в Западную Сибирь (1941—1945 гг.)
37. Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930—1960. М.: Наука, 2005, с. 94
38. Постановление ГКО СССР № 1123сс от 10.01.1942
39. О мобилизации немцев мужчин призывного возраста от 17 до 50 лет, постоянно проживающих в областях, краях, автономных и союзных республиках (рус.). Государственный Комитет Обороны. Постановление № ГКО-1281сс от 14 февраля 1942 г. Москва Кремль.. Проверено 28 августа 2009.
40. О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР (рус.). Государственный Комитет Обороны. Постановление № ГОКО-2383сс от 7 октября 1942 г. Москва Кремль. (РГАСПИ, фонд 644, опись 1, д.61, лл.138-140.). Проверено 28 августа 2009.
41. Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930—1960. М.: Наука, 2005, с. 128
42. Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930—1960. М.: Наука, 2005, с. 127
Приложение
Семке Вильгельм Вильгельмович
Родился в 1933 г. Проживал: Краснодарский кр., г. Ейска. Приговорен: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: высланы на спецпоселение в Кемеровскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Семке Иван Васильевич
Родился в 1938 г. Проживал: Краснодарский кр.. Приговорен: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены в Кемеровскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Семке Иван Христофорович
Родился в 1904 г., колония Ольгенфельд Староминского р-на; немец; образование начальное; б/п; конюх объединения «Гужтранспорт». Проживал: г. Ейск по ул. Форштатской, 25. Арестован 2 января 1938 г.
Приговорен: Особое Совещание НКВД СССР 31 января 1938 г., обв.: член Фашистской националистической повстанческой организации.
Приговор: расстрел Расстрелян 28 февраля 1938 г. Реабилитирован 9 сентября 1957 г. военный трибунал СКВО
Источник: Книга памяти Краснодарского края
Семке Магдалина Андреевна
Родилась в 1880 г. Проживала: Краснодарский кр., г. Ейска. Приговорена: в октябре 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены на спецпоселение в Юргинский р-н Кемеровской обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Семке Пелогея Гавриловна
(Павлина) Родилась в 1909 г. Проживала: Краснодарский кр.. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены в Кемеровскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Семке Яков Гаврилович
Родился в 1893 г., г.Ейска Краснодарского края; немец; работник столовой Садонского комбината.. Приговорен: Тройкой НКВД СОАССР 4 декабря 1937 г. Приговор: к 10 годам ИТЛ.
Источник: Книга памяти Республики Северная Осетия - Алания.
Семке Борис Васильевич
Родился в 1930 г. Проживал: Краснодарский кр.. Приговорен: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены в Кемеровскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Дрейлинг Александр Иванович
Родился в 1949 г. Проживал: Краснодарский кр.. Приговорен: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: высланы на спецпоселение в Юргинский р-н, Кемеровской обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Дрейлинг Валерий Сергеевич
Родился в 1941 г. Проживал: Краснодарский кр., г. Ейска. Приговорен: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены на спецпоселение в Юргинский р-н Кемеровской обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Осовская Лалитта
Дрейлинг (Карнаухова) Светлана Николаевна
Родилась в 1952 г. Проживала: Краснодарский кр., г. Ейска. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены на спецпоселение в Юргинский р-н Кемеровсской обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Дрейлинг Христина Гавриловна
Родилась в 1918 г. Проживала: Краснодарский кр., г. Ейска. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены на спецпоселение в Юргинский р-н Кемеровсской обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Семке-Шарф Фрида Ивановна
Родилась в 1925 г. Проживала: Краснодарский кр., г. Ейска. Приговорена: в октябре 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселены на спецпоселение в Юргинский р-н Кемеровской обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Шарф Александр Иванович
Родился в 1904 г., с. Воронцовка Ейского р-на; немец; образование начальное; б/п; колхозник. Проживал: с. Воронцовка Ейского р-на. Арестован 2 января 1938 г.
Приговорен: 31 января 1938 г., обв.: член Фашистской националистической повстанческой организации. Приговор: бым совещанием НКВД СССР, приговор приведен в исполнение 28.02.38 г. Реабилитирован 9 сентября 1957 г. военный трибунал СКВО Источник: Книга памяти Краснодарского края
Шарф Анна Андреевна
Родилась в 1930 г. Проживала: Краснодарский кр.. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: высланы на спецпоселение в Кемеровскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Шарф (Шварц) Екатерина Константиновна
Родилась в 1905 г. Проживала: Краснодарский кр.. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: высланы на спецпоселение в Кемеровскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Шарф (Герт) Елизавета Андреевна
Родилась в 1926 г. Проживала: Краснодарский кр.. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы).
Приговор: выслана на спецпоселение в Кемеровскую обл., Новосибирскую обл. Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Шарф Луиза Федоровна
Родилась в 1922 г. Проживала: Краснодарский кр.. Приговорена: в 1941 г., обв.: по нац.признаку (немцы). Приговор: выселена на спецпоселение в Юргинский р-н Кемеровской обл. С 1942 г. по 1955 г. находилась в г.новосибирске.
Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края
Шарф Михаил Адамович
Родился в 1907 г., с. Воронцовка Ейского р-на; немец; образование начальное; б/п; колхозник. Проживал: с. Воронцовка Ейского р-на.
Арестован 2 января 1938 г. Приговорен: Особое Совещание НКВД СССР 31 января 1938 г., обв.: член Фашистской националистической повстанческой организации.
Приговор: расстрел Расстрелян 28 февраля 1938 г. Реабилитирован 9 сентября 1957 г. военный трибунал СКВО Источник: Книга памяти Краснодарского края
