CC BY
141
СОЦИАЛЬНАЯ ВИКТИМОЛОГИЯ
УДК 17.022.1+ 343.971
Виктимология 1(7) / 2016, стр. 24-32
Мищенко И. Е.
РЕЛЯТИВНОСТЬ НОРМЫ И ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ КАК ОТКЛОНЕНИЯ ОТ НЕЕ В ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКОМ КОНТЕКСТЕ
В статье рассматривается становление, развитие и изменение понятия нормы поведения в историческом процессе под влиянием философских взглядов. Понятие девиантностирассматривается как отклонение от этой нормы. Здесь представлены учения ведущих философов различных эпох и стран, оказавших влияние на развитие мировой философской мысли.
Ключевые слова: норма, девиантное поведение, историко-философкий подход, отклонение, релятивность нормы.
Жизнь в своем разнообразии представлена множеством людей, которых мы встречаем на своем пути, о которых слышим и знаем, которые влияют на нас или на которых влияем мы. Трудно не заметить, что их поступки и действия подлежат общественной оценке: одобрению или осуждению. Как происходит такое разделение и где критерии, ведущие к положительной оценке наших действий? Главным критерием является общественная норма поведения. Все, что укладывается в рамки нормы, подлежит одобрению либо принимается как должное, остальное — порицанию. Девиантное поведение попадает в разряд последнего. В данной статье будут исследованы границы нормы и девиантности, а также истоки добра и зла в человеке, ведущие к девиациям.
Приступая к исследованию понятия девиантного поведения и девиантности в целом, необходимо определить, где та грань, переступив через которую, индивид перестает быть нормальным членом общества и становится девиантом.
В своей сущности девиантное поведение — это отклонение от нормы. Понятие
нормы является относительным, релятивным и претерпевает постоянные изменения с течением времени, со сменой формаций, под влиянием политических и социальных течений, науки, искусства, что непременно отражено в философии данного времени. Норма хранит в себе незыблемое ядро общечеловеческих ценностей, поверх которого находятся меняющиеся с течением времени правила и ценности.
Как и норма, понятие девиации является относительным. Не каждое деяние, неприемлемое сейчас, останется таким же через сто лет. Современное искусство, например, в прошлом столетии было бы высмеяно, а авторы сих творений были бы девиантами, но нормы меняются и вместе с ними — и категории, выходящие за рамки нормы: что-то становится нормальным, а что-то, наоборот, отвергается или резко осуждается обществом. От степени осуждения зависит тяжесть нарушения.
Таким образом, под девиантным поведением будет пониматься отклонение от нормы, принятой в обществе в данное время.
Кстати, говоря об отклонениях, нельзя не заметить, что их можно разделить на две группы: позитивные и негативные (или конструктивные и деструктивные). Говоря о позитивных девиациях, как пример можно привести идеи Джордано Бруно и Николая Коперника об устройстве Вселенной. Они были чужды умам того времени, за что ученым пришлось жестоко поплатиться, но спустя несколько веков общество приняло их идеи и открытия.
Негативные девиации чаще всего носят деструктивный, разрушающий характер, причем разрушение может быть направлено как на других членов социума, так и на самого девианта. Примерами первого и второго могут служить такие виды отклоняющегося поведения, как делинквентное и аддиктивное: делинквент вредит обществу своими противоправными деяниями, а аддикт разрушает свой организм и духовную сферу.
Начать историко-философский анализ понятия нормы и девиантности следует у истоков философской науки — античности. Представления античных философов о нормах морали в целом подобны: основной идеей является стремление человека к совершенству. Здесь, в античной философии, можно увидеть первые рассуждения о добре и зле, об истоках зла в человеке, что спустя столетия будет бурно обсуждаться в средневековой Европе, но, не забегая вперед, следует остановиться на идеях трех мыслителей древности: Сократа, Платона и Аристотеля.
Сократ утверждал, что истоком добродетели служит знание, ведь именно человек, знающий и разделяющий понятия добра и зла, не станет переступать эту черту и нести зло другому. Философ утверждал, что корень зла — неведение [18].
Человек девиантен по причине общей девиантности его естественной среды, которую он воспринимает как норму поведения, общения, существования. Истина скрыта от него, и в этом и есть причина его отклонений. Здесь следование норме, принятой в глобальном обществе, станет его личной девиацией.
В основе представлений Платона о высшей цели существования человека лежит идея отречения от мирских забот, светской жизни и телесных наслаждений. Человек должен стремиться уподобиться Богу, не ведающему зла [15].
Здесь прослеживается идея аскетизма как способа достижения высшего блага, но также и явное противоречие: отречение от мирских удовольствий — необходимое условие очищения души, но цель человеческого существования при этом — счастье и блаженство.
Подобно Платону, Аристотель рассуждал об основах государственности и об идеале гражданина, приносящего благо обществу и государству. Философ утверждал, что человек не наделен представлениями о справедливости и добродетели с рождения, однако человек на протяжении своей жизни получает возможность приобретать определенные качества, поступая справедливо, мужественно, мудро и т. д. [2].
Взгляд Аристотеля на добродетель отличается от Платона тем, что не требует отказа от светской жизни и мирских удовольствий, что делает его взгляд шире.
Говоря о девиантном поведении в данном контексте, нетрудно увидеть, что человек, следующий нормам морали, но отрекшийся от мирских благ, станет для общества девиантом, своего рода социо-фобом. Здесь девиации носят нейтральный характер, так как ничего не разрушают и не создают, а просто не укладываются в рамки привычного восприятия жизненного уклада общества на данной стадии его развития.
Восточная философия в лице Древней Индии и Китая также предоставляет несколько подходов к трактовке понятия нормы.
Философская мысль Древней Индии была представлена двумя школами: ортодоксальной и неортодоксальной.
Ортодоксальные школы основываются на Ведах и проповедуют учение о карме, определяющей будущие перевоплощения. Высшей благодетелью считается аскетизм, почтение ближнего, внутренняя гармония и обретение высшего познания. Страдание являлось залогом счастья в будущих перевоплощениях и требовало смирения [16]. Здесь четко проходит граница между нормой и деви-антностью, определяемая Ведами.
Среди неортодоксальных школ примечательна школа чарвак, критикующая Веды и видевшая смысл жизни в счастье, а не в страдании. Здесь идет прямое противопоставление ведическим
учениям. Любое деяние, приносящее удовольствие и наслаждение, — благо. Праздность, роскошь, стремление возвыситься над остальными членами общества — все это добро в рамках школы чарвак, так как приносит радость и удовольствие. Нетрудно проследить, сколь контрастно это учение отличается от предыдущего, обращая понятие девиантности в рамках ортодоксальных школ в понятие нормы у чарвак.
Буддизм занимает особое место в древнеиндийской философии. Высшей целью человеческого существования это философско-религиозное течение ставит совершенствование личности через преодоление и укрощение собственных желаний. Именно преодолев себя, человек обретает спокойствие и счастье. В буддизме, как и в ортодоксальных школах, главенствует идея аскетизма, стремления к обретению высшего познания, мудрости и благости [1].
Философия Древней Индии многообразна и несколько противоречива: хотя общей и главной целью существования человека считается счастье и гармония, пути к высшей цели все же разные.
Интересен тот факт, что человек мог стать девиантом в рамках одной школы, будучи нормальным в рамках другой. Обращаясь к тем же ортодоксальным школам или последователям учения Будды, ученик чарваков будет признан девиантом, хотя в среде своей школы он вполне нормален, и наоборот.
Одним из основополагающих направлений философской мысли Древнего Китая является конфуцианство — учение, целью которого было постижение истины о месте человека в мире, в обществе. Каждому отведена своя роль, которой необходимо следовать для сохранения всеобщего порядка. Во главе всех бед конфуциа-не видели нарушение традиционного уклада общества, а решение проблем — возрождение и следование жестким правилам как ведения быта, так и управления государством [14]. Девиантным в рамках учения Конфуция считался тот, кто стремился отойти от традиций, сменить привычный уклад жизни, даже если эти перемены продиктованы благими целями.
Даосизм — следующее направление древнекитайской мысли, его основателем считается китайский философ Лао-Цзы,
положивший в основе своего философского течения понятие Дао (пути) как закона, первоначала, центральная мысль которого такова: «Следуй естеству всех вещей и не имей в себе ничего личного» [8]. Идеалом даосцев служил образ совершенно мудрого человека, воспринимающего явления и процессы, происходящие в его жизни, как нечто временное и преходящее. Он не должен пытаться изменить ход вещей, но подчиниться ему и стать частью его — частью пути Дао (в этом заключался принцип Недеяния «У вэй»). Достичь этого состояния человек может только с помощью своих собственных усилий. Всякая помощь извне, согласно даосской доктрине, только задерживает естественное развитие данного процесса [8].
Присутствие Дао в каждом говорило о природном равенстве людей от рождения, что противоречило принципу иерархичности общества в конфуцианстве. Отступление от Дао и Недеяния приводит к преждевременной гибели людей, нарушению космической гармонии, смуте [9].
Вновь человек-новатор, деятель, что так ценится в современности, является девиантом в рамках учения о даосизме, равно как и в конфуцианстве, которое отвергает любые отступления от вековых традиций.
Возвращаясь к идеям европейских мыслителей, стоит отметить, что после краха античной культуры в основе европейской философии лежали идеи христианства. Религия стояла во главе жизненного уклада и диктовала свои ценности. Философская мысль Средневековья неукоснительно придерживалась христианской основы, что было обусловлено жесткой цензурой и боязнью признания своих трудов крамольными и еретическими.
Аврелий Августин выдвигал принцип божественной предопределенности. Он полагал, что первые люди Адам и Ева обладали свободой волеизъявления, но, неразумно ею воспользовавшись, после грехопадения обрекли человечество на грешную жизнь. Искупление грехов Иисусом Христом разделило людей на избранных (праведников) и грешников [17]. Бог предопределил одних людей к добру, спасению и блаженству, а других — к грешной жизни, мучениям и страданиям.
То есть, переходя к философскому толкованию причин девиации, согласно Августину, Бог определяет девиантность человека по своему усмотрению, и человек не виноват в своих отклонениях, так как изначально его выбор был предопределен.
Взгляды Роджера Бэкона во многом опережают свое время и представляют особую ценность для выбранной темы. Бэкон выделяет четыре препятствия на пути постижения истины: пример жалкого и недостойного авторитета, постоянство привычки, мнение несведущей толпы и прикрытие собственной невежественности показной мудростью. Также философ указал на три довода, приводимые обществом и тормозящие прогресс: это передано нам от предков; это привычно; это общепринято, следовательно, этого должно придерживаться [19].
Следует рассмотреть четыре препятствия, выделенные Бэконом, применительно к девиантному поведению. Про пример жалкого и недостойного авторитета уже говорилось ранее, когда речь шла об античной философии. Сюда же можно отнести и мнение несведущей толпы. Девиант, выросший в дурной среде, искренне считает себя нормальным, и это знание для него истинно. Постоянство привычки мешает, скорее, процессу перевоспитания девианта. Ему сложно принять новое, сложно свыкнуться с новыми нормами и моделями поведения. Невежественность и показная мудрость становятся предпосылками формирования лжеавторитета лидера, на которого будут равняться девианты, но также это может стать своего рода механизмом защиты самого девианта на пути исправления, что, конечно же, станет нежелательным тормозом для педагога-воспитателя.
С течением времени человечество осознало важность античных наук и знаний, сосредоточив внимание на самом человеке, его природе и душе. Идеи гуманизма получили развитие в эпоху Возрождения, которая явила миру новый взгляд на философию бытия, человека и общества. Конечно, по-прежнему все идеи философы связывают с божественным началом, однако огромное распространение получают античные мысли, возрожденные и воплощенные в новых философских учениях.
Мишель Монтень искал причины несовершенства общества в имущественном и сословном неравенстве как в первопричине всех социальных конфликтов. С этим трудно не согласиться: воровство, убийства, насилие и другие проявления делинквентного поведения возникают зачастую на основе зависти, чувства несправедливости, отчаяния и других подобных чувствах, которые в большинстве своем вызываются на основе неравенства, будь оно имущественным или сословным [10].
Джованни Пико делла Мирандола говорит о человеке, наделенном Богом свободой воли, как о собственном скульпторе: человек сам творит свою судьбу [4]; что верно применительно к девиантному поведению: кто как не сам человек определяет, как ему поступить, что сказать, как вести себя в обществе. Конечно же, среда накладывает определенный отпечаток, но мы сами творцы своей судьбы.
Николай Кузанский утверждал о единстве противоположностей, взаимосвязи всех явлений и о бесконечности Вселенной. Согласно его философским взглядам, девиантность и норма существования едины, и в самом деле, незначительные, сверхмалые отступления от нормы будут считаться нормой. Удаляясь такими же сверхмалыми шагами-нарушениями, норма станет девиацией, формально все еще являясь нормой [20].
Якоб Бёме, подобно Аврелию Августину, искал разгадку зла и нашел ее в необходимости противоположностей, контрастов [5]. Да, если бы не было зла, то как бы человечество познало добро, и наоборот. Применительно к девиации, что есть норма, если нет поступка, который в нее не укладывается? Все норма? Но человечество не может повсеместно одобрять все поступки без исключения. Общество не столь совершенно и вряд ли когда-либо станет таковым, следовательно, где есть норма, там есть и отклонение от нее. Норма и девиации неразрывно связаны как две крайности.
Однако стоит отвлечься от деструктивных девиаций и вспомнить вторую разновидность отклоняющегося поведения. Джордано Бруно в этом плане служит замечательным примером, который можно рассматривать как яркое олицетворение позитивных девиаций. Концепция его философской мысли заключалась
в возвышении человека над обществом, над повседневностью благодаря «героическому энтузиазму», любви к бесконечному, уподобляя людей героям и божествам [6]. Джордано Бруно, будучи конструктивным девиантом своего времени, призывал и других становиться такими же: героями, мечтателями, храбрецами и мыслителями.
Философия эпохи Возрождения показала не только истоки возникновения отклоняющегося поведения, но и причины, являющиеся препятствиями профилактики его поведения, продолжив, развив идеи античных и средневековых философов и внеся свой вклад в развитие и становление философской мысли в данном направлении.
Западноевропейская философия XVII —XVIII веков стремится познать не только человека, его духовную составляющую и предназначение. Человечество стоит на пороге великих открытий в области естествознания, подвергая сомнению божественное объяснение бытия. Однако многие ученые по-прежнему искали связь религиозных догм с новыми открытиями.
Рене Декарт был гением своего времени, предвосхитившим многие открытия будущего. В идеях Декарта слышится отголосок средневековой философии в лице Аврелия Августина, который также уповал на божественное провидение [3].
Переходя к вопросу девиантности и нормы, воззрения Рене Декарта можно трактовать как нахождение источника отклонений и их первопричин. Девиант-ность здесь, как и следование норме, — врожденная составляющая духовного мира человека. Индивид нормален по своей природе, либо девиантен по причинам, не зависящим от него, так как склонность к отклонениям от социальных норм не приобретается с опытом, а существует изначально, от рождения.
Томас Гоббс, основатель теории возникновения государства на основе общественного договора, полагал, что все люди заинтересованы в совершенном государстве, так как их собственное благосостояние зависит от благосостояния государства, а также что каждый человек должен подчиняться воле государства и признавать дурным то, что признает дурным государство [13]. То есть понятия нормы и девиантности зависели от государственных интересов.
Трудно не согласиться, однако не каждый человек обладает столь высокой гражданской позицией, чтобы следовать всем правилам, осознавая, что если каждый станет пренебрегать законом в той или иной мере, то государство перестанет быть столь совершенным. Идеи Гоббса перекликаются с философией Древнего Китая, в частности — с конфуцианством, где каждый должен строго выполнять свою роль, следовать традициям и предписаниям в интересах сохранения целостности и благополучия государства и общества в целом.
Пьер Гольбах в своем сочинении «Система природы» писал, что добродетель — это деятельность, направленная на пользу людей как членов общества, которая вытекает из чувства самосохранения, отрицая свободу воли [7]. В самом деле, человеку нужно расстаться с частью свободы волеизъявления на благо общества и поддержания общественного порядка. Именно человек, не способный подчинить свою волю, ограничить желания, становится девиантным, выбиваясь из общей колеи заурядности и благонадежности [19].
Особое место в западноевропейской философии XIX века занимает немецкая классическая философия. Иммануил Кант, автор категорического императива, писал: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом...» Его категорический императив созвучен с золотым правилом Христа, отражая мудрость, проносимую сквозь тысячелетия, но остающуюся неизменной. Кант был высоким моралистом и жил, подчиняясь закону совести, долга, нормам этики. Он отмечал, что человека от животного отличает именно эта нравственная и культурная узда, благодаря которой он подчиняет свои желания и стремления к удовольствию. Однако также он пишет о силах, движимых человеческими поступками, о так называемых внутренних голосах, которые человек либо сам вызывает и контролирует, либо они возникают сами и управляют человеком, что свидетельствует о душевных отклонениях [7].
Действительно, именно нравственная и культурная узда сдерживает внутренние голоса, стращающие людей. Здесь также присутствует косвенное упо-
минание на причины девиаций, происходящих ввиду психических отклонений, что вносит большую лепту в философское трактование девиантного поведения.
Этические воззрения Иоганна Фихте для выбранной темы представляют немалую ценность. Философ сформулировал условие совместного существования субъектов как добровольное ограничение свободы каждого из них [19]. Человек отказывается от части проявления собственной свободы действий в угоду всеобщего блага. Например, запрещается брать чужое, причинять вред, портить чужую собственность; у субъекта появляется желание это сделать, но он ограничивает себя и этим самым — собственную свободу, для того чтобы поддерживать общественный порядок. Но стоит кому-либо расширить рамки собственной свободы, как этот некто, вероятно, станет девиантом вследствие нарушения ряда норм и правил, которым следуют остальные члены социума.
Фридрих Шеллинг подобно Фихте, особое место в своем творчестве отводил проблеме свободы, рассматривая ее как борьбу добра и зла в человеке. Отличительной особенностью являлся религиозный подход, где Бог был представлен как абсолютное добро. Шеллинг отмечал присутствие и добра, и зла, но уповал на победу первого [11].
Подобно средневековой философии, очевиден путь профилактики девиантно-го поведения через религию, стремление искупить грехи и следовать законам Божьим.
Религиозность воззрений пронизывает также и работы другого представителя немецкой классической философии — Людвига Фейербаха. Усмотрев в религии предписания к уважительному отношению друг к другу (что является залогом предупреждения девиантных проявлений), он строит образ идеального общества на принципах любви, дружбы и справедливости, чем в дальнейшем привлекает внимание социалистов Карла Маркса и Фридриха Энгельса [19].
Немецкая классическая философия внесла огромный вклад в развитие и становление философской мысли человечества, утвердила моральные принципы и причины возникающих отклонений, подтверждающие взгляды предшествующих философов.
Сменяющие одна другую, научно-технические революции подрывали основы прежнего мировоззрения и миропонимания, устремляя мысли философов все дальше от религиозного толкования и объяснения природы вещей и человеческого естества через религиозные тексты. Западная философия конца XIX — XX века основана на поисках нового человека, целей его бытия, его природы.
Фихте писал: «Каков человек, такова и его философия». Философия Артура Шопенгауэра, как и он сам, была полна гнева и обиды на общество. Жизнь он видел как череду страдания, отсутствия желания, которое препятствует страданию, и периода без страдания, понимаемого как счастье. Основным этическим принципом Шопенгауэр признает сострадание [21].
Действительно, человек, не умеющий понимать боль другого, будет жестоким к другим в угоду своей гордыне, желанию утвердиться в обществе, показать твердость характера. Сострадание — путь к взаимопониманию и гармонии взаимоотношений людей. Говоря о взаимопонимании и гармонии, невольно приходят мысли о религии, о заповедях, оставленных Богом в наказ человечеству. Люди часто пренебрегают этими заповедями, но в конце концов их ждет покаяние и принятие Бога. Многие преступники, маргиналы, социофобы ищут прибежища в религии. Так Сёрен Кьеркегор, представитель философии жизни, видел общение с Богом ключом к выходу из личностного одиночества.
Однако не все философы видели в основе гармоничного общества человека толерантного, сострадающего и следующего всем нормам этики и морали. Фридрих Ницше в основе мира видел волю к власти, к экспансии, к расширению собственного «Я». Ницше отвергал традиционные и общепринятые нормы поведения, связанные с моралью, этикой, состраданием, узрев в этом слабость человека. Философ поддерживал идею социального неравенства как основу общества. Он разделял людей на «серую массу», созданную для служения и обеспечения базовых потребностей общества, и на элитарную «высшую касту» сверхлюдей, которая имеет право на счастье, красоту, добро и господство над нижестоящими [12]. Христианскую религию он презирал, так как она
проповедовала те ценности, которые делают человека мягче, слабее, что несвойственно жесткому, сильному и волевому сверхчеловеку Ницше.
Рассуждая о причинах человеческих поступков, трудно не вспомнить гипотезы о Божьем провиденье, популярные в Средневековье. Подобно Джованни Пико делла Мирандоле, Жанн Поль Сартр был убежден в том, что человек сам творит свою судьбу. Изначально ему не дано ничего, но своим суверенным выбором поведенческих актов и поступков человек наполняет собственное бытие [19].
Западная философия XIX—XX веков в целом объединила накопленный опыт и философские взгляды предыдущих поколений, однако, как уже говорилось ранее, взгляды на девиантное поведение у философов отличались ввиду разных понятий о морали и норме поведения. Здесь из общей массы философов, чтящих такие принципы, как взаимопонимание, сострадание, толерантность и другие, выделяется идеология Фридриха Ницше. Он разрушает тот стереотип идеального человека, достижению которого была положена практически вся философия в многообразии своих школ и учений. Авторитарный и жесткий сверхчеловек Ницше не вписывался в рамки нормы основных философских течений, и такой человек был бы, безусловно, девиантен, но в обществе сверхлюдей именно мягкий и сострадающий человек остальных философских направлений также отклонялся бы от нормы.
Русская философская мысль, оставаясь оплотом христианства, несет в себе веру в святое в человеке, в его внутреннюю непорочность, в стремление к искуплению и в торжество высших ценностей и справедливости. Разумеется, истоки добра покоились в религии, а именно — в христианстве.
Согласно философии Льва Николаевича Толстого, «царство Божие внутри нас» [19], народ — носитель истинной веры и нравственности, который всю жизнь должен религиозно и нравственно совершенствоваться. Толстой отвергал идею государства и власти, полагая, что религиозно и нравственно совершенное общество изживет нужду в верховной власти государства, законы не будут нарушаться ввиду исключительной порядочности и благочестивости граждан.
Федор Михайлович Достоевский видел «искру Божию» в каждом человеке, пусть даже в грешнике, преступнике, распутнике. Красота, истина и добро есть в каждом, пусть оно и скрыто под толщей людской грязи.
Владимир Сергеевич Соловьев внес колоссальный вклад в развитие и становление русской философской мысли. Помимо рассуждений о бытии и философии как таковой Соловьев рассуждал о человеке и нравственности. Человечество было указано как связующее звено между Богом и природой, проявляющее себя в акте любви друг к другу, к природе и к Богу. Соловьев уповал на всеобщее единение: религий и церквей, национальностей, государств, в чем он усмотрел «царство Божие» под началом действенного нравственного порядка, истоки которого — в христианстве [18].
Любовь лежит в основе русской философской мысли. Любовь Бога к человечеству, которую философы стремились донести каждому, чтобы люди передавали ее друг другу и жили теми заповедями, что оставил им Всевышний. Темами религиозности пронизаны произведения «Золотого века», где нравственные ценности торжествуют, где даже опустившиеся, падшие люди имеют шанс на спасение души в Боге. Переходя к теме девиантно-сти, стоит заключить, что в русской философии каким бы ни был человек, он раскается, он найдет истину и покой в христианстве, будь то сознательно или нет.
Исследовав понятие нормы и деви-антности в историко-философском контексте, очевидно, что норма релятивна: вспоминая противоположные по взглядам ведические и чарвакские школы Древней Индии, античные и европейские представления о нравственных идеалах и житейских правилах, цели жизни человека, об истоках его слабостей, добра и зла, становится очевидно, что пути постижения истины и обретения духовного совершенства могли быть различными, порой даже крайне противоположными для разных философских школ и времени. Однако только лишь объединив все рассмотренные выше взгляды, можно составить единую картину к понятию человеческой нормы и, соответственно, девиации как отклонения от нее. Стоит отметить, однако, что представленное ниже понятие в силу релятивности нормы не
будет универсальным, оно лишь отразит базовые ценности, лежащие в основе признанных идеалов нравственности и духовности, остающихся незыблемыми сквозь века.
Таким образом, гармонично развитый человек должен быть верным мужем своего государства, служащим на благо Отечества и своего народа. Он должен хранить искру божьей благодати в своем сердце и любить ближнего, как самого
себя, вместе с тем должен быть волевым и непреклонным, неся истину сквозь года и передавая ее потомкам. Это новый сверхчеловек.
Но ведь не все, что не вписывается в рамки нормы, деструктивно. К вопросу о положительных девиациях: они должны иметь место, ведь именно благодаря им прогресс движется вперед, человечество постигает новые истины, расширяет границы собственного разума.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Альбедиль М. Ф. Буддизм. - СПб.: Питер, 2007. 224 с.
2. Аристотель. Сочинения в 4 т. — М.: Мысль, 1976. — Т.1. 373 с.
3. Асмус В. Ф. Декарт. — М.: Высшая школа, 2006. 335 с.
4. Брагина Л. М. Этические взгляды Джованни Пико делла Мирандола // Средние века. 1965. Вып. 28. С. 129—139.
5. Вер Г. Якоб Бёме. — Екатеринбург: Урал LTD, 1998. 465 с.
6. Джордано Бруно. Избранное. — Самара: Агни, 2000. 684 с.
7. Длугач Т. М. Две философские рефлексии: от Гольбаха к Канту. Сравнительно-исторический анализ. — М.: Канон, 2011. 353 с.
8. Ключарева О. Тайны Вселенной Дао. — М.: Наука-Пресс, 2006. 460 с.
9. Кобзев А. И. Ван Янмин и даосизм. — М.: Наука, 1982. 306 с.
10. Лазард М. Мишель де Монтень, биография. — П.: Fayard, 2002. 428 с.
11. Лазарев В. В. Шеллинг. — М.: Мысль, 1976. 199 с.
12. Марков Б. В. Человек, государство и Бог в философии Ницше. — СПб.: Владимир Даль: Русский остров, 2005. 786 с.
13. Мееровский Б. В. Гоббс. — М.: Мысль, 1975. 208 с.
14. Переломов Л. С. Конфуций: жизнь, учение, судьба. — М.: Наука, 1993. 440 с.
15. Платон. Сочинения: в 3 т. — М.: Ocr: Е. Городецкий, 1971. — Т.1. 289 с.
16. Радхакришнан С. Индийская философия. — М.: Академический проект, 2008. 1007 с.
17. Соколов В. В. Антология мировой философии: в 4 т. — М.: Мысль, 1969. — Т. 1. — Ч. 2. 378 с.
18. Соловьев В. С. Сочинения. — М.: Мысль, 1988. — Т. 2. 625 с.
19. Спиркин А. Г. Философия: учебник для бакалавров. 3-е изд. — М.: Юрайт, 2014. 828 с.
20. Тажуризина З. А. Николай из Кузы. — М.: Мысль, 1979. — Т. 1. 488 с.
21. Фишер К. Артур Шопенгауэр. — СПб.: Лань, 1999. 608 с.
Мищенко Игорь Евгеньевич, старший офицер (по боевому управлению), инструктор учебного командного пункта (управления полетами) 21 кафедры боевого управления авиацией и управления воздушным движением, Военный учебно-научный центр Военно-воздушных сил «Военно-воздушная академия» (филиал, г. Челябинск).
Mishchenko I. E.
NORM RELATIVITY AND DEVIANT BEHAVIOR AS A DEVIATION FROM THE NORM IN HISTORICAL AND PHILOSOPHICAL CONTEXT
Formation, development and modification of the definition of behavior norm in the historical process under the influence of philosophical views are considered in this article. The definition of deviance is considered as a deviation from this norm. Here are the teachings of the leading philosophers of different epochs and countries, influenced the development of world philosophical thought.
Keywords: norm, deviant behavior, historical and philosophical approach, deviation, relativity of norm.
Mishchenko Igor Е., senior officer (combat management) — training command post instructor (flight management) the 21st chair of combat aviation and air traffic control, Military Training Scientific Center of Military Air Forces «Military Air Academy» (a branch in Chelyabinsk).
32
BI/IKTI/IMOflOn/lfl № 1(7) / 2016
