CC BY
50
РЕЛИГИЯ В ПОЛЕ ОБРАЗОВАНИЯ: СТРАТЕГИИ БОРЬБЫ ЗА СИМВОЛИЧЕСКУЮ ВЛАСТЬ
© Алексеева М.С.1
Бурятский филиал Сибирского университета потребительской кооперации, г. Улан-Удэ
В статье дается сравнительный анализ стратегий, реализуемых религией и образованием в борьбе за символическую власть в обществе, их практических эффектов в современном социальном контексте.
Как получилось, что от полной слитности религиозной и образовательной среды общество подошло к восприятию религии и образования как несовместимых, конфликтных друг другу институций? Так как социальный генезис схем восприятия и мышления определяет трансформацию социальных структур (полей), анализ последних, в том числе и поля образования неотделим от анализа генезиса ментальных структур.
В теории социальной динамики О. Конта эволюция человеческого сообщества - прежде всего, интеллектуальная эволюция. Ее первая стадия (теологическая) характеризуется тем, что все явления и процессы рассматриваются как результат действия многочисленных сверхъестественных сил. На данной стадии объяснения всего и вся религиозная вера должна была транслироваться из поколения в поколение, и образование с самых ранних стадий своего становления было ориентировано на религиозные идеи и ценности; подготовка к жизни, передача практико-ориенти-рованного знания в свою очередь происходило в религиозной среде. Религиозная и образовательная среда, таким образом, долгое время существовали синкретично. Подобно Конту, но более масштабно рассматривает социальную динамику П. Сорокин, в концепции социокультурной динамики которого исторически первая возникшая система культуры - идеа-циональная система, где сверхчувственное (в средневековой Европе -Бог) - единственная подлинная реальность и ценность, пронизывающая собой все: философию, этику, право, искусство, науку и образование. В дальнейшем движение культуры идет в направлении синтетического понимания объективной реальности как частично сверхчувственной и частично чувственной, а с XVI в. сверхчувственное почти полностью вытесняется, возникает новая - сенсорная, секулярная форма культуры. Соответственно данному вектору развитию социокультурных систем идет развитие образования, в направлении от религиозно детерминированного к светскому, секулярному.
1 Доцент, кандидат социологических наук
Вплоть до эпохи Нового времени именно в религиозном поле конструировался смысловой универсум повседневности, используя различные механизмы и практики, в том числе и в первую очередь образовательные. В своем содержании и направленности, организации и методах первые учебные заведения ориентировались на религию как носительницу идеалов воспитания и обучения. Так, выпускник шумерских школ (эдубб) наряду с владением арифметикой, письмом, способностью к разумным суждениям должен был уметь разбираться в ритуалах жертвоприношений. Сами эдуббы нередко располагались в культовых зданиях (зиккуратах), имели множество помещений для занятий и хранения табличек. В древнем Египте поучения, обращенные к детям, составлялись в духе подготовки к загробной жизни, а сами школы нередко возникали при храмах. Египетский храм - «дом жизни» - это не только культовый, но и интеллектуальный центр. Одной из задач обучения грамоте и различным видам письма, наряду с владением деловым стилем, было приобретение навыков составления религиозных текстов, их хранения и передачи. В Индии дра-видско - арийского периода воспитательно-образовательные идеи обосновывались религиозными предписаниями, направленными на закрепление нравственных, умственных и физических качеств, соотносимых с принадлежностью к той или иной касте. Программа обычного обучения состояла, прежде всего, в пересказах Вед. Приобретавшие повышенное образование юноши посещали известного своими познаниями учителя -гуру, причем духовный наставник того времени не знал дисциплинарной узости - он учил всему, подводя к познанию как явлений высшего порядка, вызывающих «ужас и почтение», так и повседневно значимых явлений. Значительный образовательный эффект закрепился за собранием священных индуистских текстов - Упанишадами, которые отразили переход от обряда к знанию, от ведического учения к более интеллектуальному - брахманскому. Возникший на ведической почве буддизм унаследовал в качестве одной из ведущих установок отношение к невежеству как корню всех зол и ориентацию на постоянное самосовершенствование, саморазвитие, постоянный поиск истины. Несмотря на то, что в самой Индии буддизм был практически вытеснен, буддийские монастыри остались образовательными центрами, и шире - духовного подвижничества. В целом восточные образовательные практики были теснейшим образом связаны с религиозно-философскими системами и до сих пор остаются в высшей степени синкретичными (постигаемое учение - это и система поклонения, и философия, и медицина, представления о природе и человеке, основы военного искусства и др.). На ближнем востоке в период формирования «классических» цивилизаций древности сформировались пророческие религии - зороастризм и иудаизм, явившие собой новый образовательный институт - пророчество. Христианство - религия, явившая наи-
более ярко образцы воспитания и обучения в форме проповеди. Воспитание в раннехристианских общинах, возникших в I веке в Антиохии, было ориентировано на Евангелие, дававшее нравственные ориентиры, облеченные в форму заповедей блаженства, наставлений Нагорной проповеди, рассказов о жизни, подвижничестве Богочеловека и апостолов. Философско-педагогическая мысль европейского средневековья главную цель образования видела в спасении души, а носителями христианской педагогики были в первую очередь служители церкви. Первые монастырские школы в раннефеодальной Европе были учреждены монахами, университеты зародились в системе церковных школ. Воспитательные эффекты христианства пережили тысячелетия, оставаясь не просто убедительными для современного мира, но и камнем преткновения в осуществлении реформ, связанных с решением медицинских, демографических, этико-экологических проблем (абортов, добрачных сексуальных отношений, эвтаназии и т. д.). Еще одной проповеднической религией является ислам. Проблемы воспитания в исламском мире в раннюю эпоху (^1-Х вв.) не рассматривались. Первые трактаты по воспитанию появляются в XI в. (Авиценна, Абу Хамид аль-Газали и др.), благодаря которым вырос престиж знаний. Нравственное начало, полагал аль-Газали, формируется путем самовоспитания и подражания мудрым наставникам. Чтобы преодолевать нравственные пороки, необходимы Божья помощь, долготерпение и постоянные душевные усилия. В городах и крупных селениях существовали частные религиозные школы начального обучения (китаб). Обучение строилось на чтении и запоминании текстов Корана. Второй (высший) уровень образования осуществлялся через преподавание в мечетях, в наиболее крупных из них могли заниматься десятки ученических групп (кругов). Программа должна была содействовать формированию благородного мусульманина, и предметы делились на два цикла: традиционные и рациональные. Заметные изменения в деле высшего образования произошли в Х1-Х11 вв., когда появились новые учебные заведения - медресе, которые были не только очагами мусульманского богословия, но и имели несомненное культурное значение, участвуя в воспроизводстве традиций, ценностей, формировании определенного типа личности и в целом социального порядка.
Религиозные институции традиционных обществ играли роль хранителей и распространителей образованности, но чем более дифференцированным и становились общества, тем больше утверждались относительно автономные «миры» - из синкретично функционирующих гетерономных полей выделились поля со своими специфическими стратегиями, собственной логикой и системой топиков, не сводимых к другим.
В рамках автономного поля возрастала соответственно и свобода, предоставляемая сложным стратегиям габитуса, стратегиям восприятия и мышления (П. Бурдье). Взаимосвязь дифференциации общества и услож-
нения его структур и практик отмечал еще Г. Спенсер. Описывая социальные факты в рамках эволюционизма, он объяснял их как явления, в которых проявляются эволюционные процессы, дифференциация структуры и функций. Усложнение способов и форм организации образования полностью вписывается в общеэволюционные процессы европейского сообщества. Первый этап усложнения - переход к полидисциплинарному образованию. С усложнением и дифференциацией ремесел происходит учительская дифференциация (специализация) - выделяются учителя духовные, учителя светские, мастера, обучающие своих подмастерьев. Собственно основными формами образования в традиционном обществе являются институты подмастерья и духовного наставничества. Первый помогает освоить текст профессии. Технология и ее «таинства» выполняют роль сакрального ритуала в трудовом процессе. Духовное же попечительство на протяжении жизни человека поддерживает его связь с общественными ценностями, вводит в таинства символического мира. В течение трех тысячелетий форма школьного (полидисциплинарного) обучения проникла во все сословия, став всеобщей формой образования. Встав на путь полидисциплинарности, обучение становилось все более и более специализированным, ориентированным на подготовку узких специалистов, отражая тенденции усложнения социальной реальности и роста научно-технического могущества. Поле, достигшее высокой степени автономии, имеет такую особенность, что, ведя игру в нем, одержать победу можно лишь при условии соблюдения законов, имманентных данному полю. Если поле религии - это игра, в которой, чтобы выиграть, нужно вооружиться верой, интуицией, харизмой, то, играя в поле образования, -разумом, инновационными технологиями.
В максимально широком контексте - в социальном поле - как между полями, так и внутри них идет за монополию легитимности. В эту символическую борьбу монополию легитимной номинации агенты (как религиозные: священник, пророк, колдун, так и светские: учителя, научные работники и т.д.) и институции вовлекают символический капитал, полученный ими в ходе предшествующей борьбы. Долгое время церковь использовала мощный символический капитал, накопленный в ходе первоначального утверждения и расцвета христианства, начиная с периода гонений на христиан и столетий угнетений, мученичества, через которые она не просто утвердилась, но и стала одним из столпов сильной государственности. Император Константин, Иоанн Златоуст и Франциск Азис-ский, Августин Блаженный и другие агенты христианства создали тот символический капитал, который имеет воздействие на умы и сегодня. В России этот капитал символической власти церкви был заложен как государственными деятелями - княгиней Ольгой и князем Владимиром, князьями Ярославом Мудрым и Александром Невским, так и собственно цер-
ковными агентами - Сергием Радонежским, Серафимом Саровским, Иоанном Кронштадским, Ксенией Петербуржской и мн. др.
Однако символический капитал церкви постепенно утрачивался, что особенно ярко проявилось в поле католицизма, что и породило Реформацию. Не только падение социального авторитета церкви, подрыв доверия к религиозным институциям в их статусе целителей душ стало важнейшим фактором вытеснения религиозных образовательных диспозиций, но также и то, что видение мира, схемы оценивания и восприятия, продвигаемые в религиозном поле, стали восприниматься как не соответствующие реалиям, не отвечающие интересам здесь и сейчас. Символическая власть есть власть творить вещи при помощи слов, видение мира издревна транслировалось через кодифицированные правила, самыми сильными из которых являются те, что проистекают из обычаев. Религиозные заповеди
- одна из первых форм кодифицированных, универсальных в силу их формальности, формул (правил). Однако даже наиболее кодифицированные вещи имеют в своей первооснове практические схемы. И потому, как только транслируемые агентами и институциями в поле религии правила начали расходиться с практическими схемами, они начали утрачивать свою легитимность, свою власть (или статус механизма легатимации универсума повседневности по П. Бергеру).
«Онтологический нигилизм» (М. Хайдеггер), замыкание на субъективизме, всеобъемлющая вера в человека и его способности, появляющиеся с расширением горизонта человеческих познаний в эпоху Нового времени
- с первыми Великими географическими открытиями и бурным развитием естествознания, способствовали разрыву не только с метафизикой, но и отказом от субстанционализма - от поисков первоначал, предельных основ бытия как таковых. С этого времени религия - ее агенты и главным образом институции, стратегии вытесняются из сфер актуального влияния на жизнь, ее позиции отступают и в образовании, в поле которого светские дисциплины и принципы обучения вытесняют религиозные, приобретая по отношению к ним ведущие позиции.
Однако этот процесс встречал (и встречает) сопротивление, обнаруживая конфликт как в целом между образованием и религией как ветвями символической власти, стремящимися внедрить свое видение мира, так и внутри поля образования - конфликт между светским и религиозным образованием, внутри поля религиозного образования - между католически обоснованным и протестантским образованием.
Начавшаяся Реформация была воспринята Римско-католической церковью как угроза своему влиянию. Главными способами борьбы с ересью были определены «проповедь, исповедь и воспитание», а потому школы элементарного (начального) обучения стали ареной соперничества за влияние между католическими и протестантскими деятелями. Крупнейшие представители Реформации понимали важность учреждения началь-
ных школ как средства влияния протестантизма. Кальвин и Лютер провозгласили идею всеобщего элементарного обучения детей горожан катехизису на родном языке. Помимо чтения Катехизиса, в программу включали письмо, церковное пение. Римско-католическая церковь уступала протестантской в организации элементарного обучения, и чтобы выправить положение, Тридентский вселенский собор принял «Катехизис собора», в котором предлагалось повсеместное открытие католических воскресных школ для низших слоев.
На протяжении XV - середины XVII в. школьное образование постепенно выходит за стены церквей и монастырей, что выразилось, прежде всего, в создании т. н. городских школ и университетов. Место священни-ка-учителя постепенно занимает профессиональный учитель. Поначалу городские школы находились под контролем церкви. Церковники урезали программы, утверждали учителей. Постепенно, однако, города избавлялись от подобной опеки, отвоевывали себе право определять программу и назначать преподавателей. Программа городских школ по сравнению с программой церковных имела более прикладной характер.
В России секуляризация образования началась с реформ Петра I, нацеленных на создание система профессионального образования подобной западноевропейской, наиболее последовательно развиваясь при Екатерине II и Александре I. Однако в России это было не безостановочным явлением. Уже к концу царствования Александра I усилились консервативные позиции, и в гимназиях был введен Закон Божий при одновременном исключении философских и общественных наук, грамматики, экономики. Для всех факультетов стали обязательными богословие, церковная история и церковное право. Ректоры и деканы должны были наблюдать, чтобы в содержании программ, в обязательном порядке представляемых профессорами перед чтением курсов, «не укрылось ничего, несогласного с учением православной церкви или с образом правления и духом государственных учреждений». Чтение курсов логики и психологии было возложено на профессоров богословия. При Николае I был утвержден проект о передаче всего дела начального народного образования в ведение церкви, и церковные школы стали быстро распространяться. Вторая волна реакции и усиления консерватизма, связана с деятельностью К.П. Победоносцева, при котором земские школы были повсеместно заменены церковноприходскими. В 1884 г. были опубликованы правила, согласно которым цель учреждения школ, кроме распространения элементарной грамотности, в «воспитании в детях страха божия, преподавании им значения веры, вселении в их сердца любви к святой церкви и преданности к царю и отечеству».
Таким образом, в процессе исторического развития происходит переопределение сфер компетенции внутри поля; сами границы между полем
религии и другими сегментами социального пространствами изменяются. Если изначально поле смыслового универсума было в состоянии синкре-тичности, то вместе с дифференциацией, усложнением общества происходит автономизация полей образования и религии, закрепляя четкие границы между ними. Однако сегодня, в эпоху новой синкретичности, наблюдается растворение религиозного в более широком поле символического манипулирования, утрата символического капитала традиционными конфессиями. Одним из важнейших факторов ослабления традиционного формата поля религии, размывания его границ является общее повышение уровня образования, на основе которого изменяется спрос в сторону «виртуозной религиозности», интеллектуально обоснованных религиозных учений, которые бы не вступали в противоречие с современной научной картиной мира. Новые религиозные движения (НРД) в массе своей (хотя бы New Age или саейнтология) стремятся удовлетворить этот спрос.
Образование - это поле, которое как никакое другое ориентировано на собственное воспроизводство, исходя из того, что помимо прочего, агенты имеют необходимую компетенцию для такого воспроизводства. Но кроме этого оно образования подчиняется внешним силам: социальноэкономическим и политико-правовым институциям, имеющим наибольший символический капитал в обществе. Все виды борьбы приобретают значительно большую трансформирующую действенность, когда встречаются с внешними процессами. Например, сегодня в борьбу с религиозным образованием задействовано его восприятие как механизма, ослабляющего практическую жилку, предприимчивость, рациональность, без которых не мыслится эффективность хозяйствования в рыночных условиях (во всяком случае в его обусловленности православным видением мира). С другой стороны также выдвигается негативный образ светского образования в его отрыве от духовного как недостаточно духовно ориентирующего и приводящего сначала к духовной деградации личности, а затем - в максимальном масштабе - к социально-демографической и, следовательно, экономической деградации страны в целом.
Несмотря на жесткую оппозицию, которую представляет сегодня научная и шире - безрелигиозная общественность по отношению к проникновению специфических религиозных кодов в общее образование (хотя бы через введение курса «Основы православной культуры»), сохраняются благоприятные условия для символического влияния религиозных институций, в том числе в образовательной среде. Благодаря чему поддерживается их символический капитал? Применяя понятие габитуса к определенному полю, следует говорить о стратегиях, посредством которых это поле через своих агентов и институции стремится воспроизвести те отличительные качества, которые позволяют сохранить свой ранг в социальном универсуме. Качества, воспроизводство которых - важнейшее условие поддержания символической власти религии, - целительство душ,
сохранение этнонациональной самобытности, моральная регуляция поведения, духовное обоснование национальной безопасности и т.д. Это предполагает реализацию разнонаправленных стратегий, однако именно стратегия партнерства с высшим политическим руководством страны в строительстве и воспроизводстве сильной государственности оказалась наиболее реализованной, эффективной для поля религии стратегией. Для сравнения, говоря об образах, поддерживающих власть образования, следует назвать представления о таких качествах образования как: борьба против косности и невежества, помощь в восходящей социальной мобильности, поддержание, интенсификация НТР и инновационной экономики. Это взывает к стратегии государственной поддержки, реализации актуальной образовательной политики, как с помощью нормотворчества (об обязательном образовании, его финансировании и т.д.), так и через инвестирование инновационных образовательных проектов; особое позиционирование высшего профессионального образования и ряда специализаций, позволяющих занимать высокие социальные позиции; стратегии интеграции с фундаментальной наукой и производством, бизнесом; реализация программ социального партнерства и т.д.
Религиозно-философские системы оказали сильнейшее воздействие на воспитание и формирование личности. В дальнейшем с разложением традиционного общества проявляется кризис его поддерживающей системы, мировоззренческого каркаса, происходит развенчание абсолютных ценностей. Вот уже несколько поколений являются свидетелями кризиса традиционных религиозных воззрений, которые все больше растворяются в процессе «великих переломов». Утрата символической власти стала возможной еще и потому (а возможно и главным образом поэтому), что религия утратила возможность задействовать образовательные институции для продвижения, трансляции своего видения мира и легатимации религиозно выведенных практик повседневности.
В принципе, кризис позиционирования в символическом поле манипулирования может преодолеваться разными способами: либо через попытку консервации традиций, либо через попытку их модернизации, приведения в соответствие с актуальными современности задачами. Вполне закономерным в этой связи является стратегия возврата религии в религиозную среду. Последние события, связанные с похоронами пятнадцатого патриарха всея Руси Алексия II позволили осмыслить, что его символический капитал, как и в целом церкви, возглавляемой им, вновь достаточно высокий для действенного влияния на политические процессы как внутри страны, так и за ее пределами, в том числе в области образования. Алексий II призывал власть, общество и традиционные российские религии объединить усилия для развития образования в соответствии с духовными ценностями. Религиозное образование необходимо как элемент общего просвещения всякого человека, а выбор и реализация его модели - задача
государства. В то же время практическая реализация этой стратегии видится проблемной пока и в самом поле религии.
Государство, поддерживая и религию как хранительницу высших духовных идеалов, фактор национальной самобытности, и образование как одну из составляющих инновационного развития современных обществ, включая эти институции в поле своих интересов и управленческих стратегий, определяет выгодный для себя баланс их символического влияния. И потому перспективы дальнейших сражений за монополию легитимных определений не вполне ясны, тем более что и в самом научном сообществе пересматривается значение религиозного фактора в современном обществе. Между тем как современный кризис традиционных институтов оценивался до недавнего времени как закономерный процесс для посттра-диционных обществ, сегодня сама теория традиционных обществ оценивается как очень упрощенная модель, все чаще говорят о многоукладных обществах, сочетающих элементы разных типов обществ. Так, С. Хантингтон в работе «Столкновение цивилизаций» указывает на то, что в обществах Востока сплошь и рядом имеет место «модернизация без вестернизации». Происходит развитие технологий при одновременном сохранении черт «традиционного общества», в частности серьезного позиционирования религии, его влияния на различные стороны жизни, в том числе и на образование.
Список литературы:
1. Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / пер. Е. Руткевич [Текст] / П. Бергер, Т. Лукман. - М. : Медиум, 1995. - 322 с.
2. Бурдье П. Начала / П. Бурдье. - М. : Socio-Logos, 1994.
3. Модзалевский Л.Н. Очерки истории воспитания и обучения с древнейших до наших времен / Л.Н. Модзалевский. - СПб. : Алетейя, 2000. -429 c.
4. Пост-традиционное общество и катехизация. Проблемы и задачи. [Электронный ресурс] / Ианнуарий, архим. (Ивлиев). - Режим доступа: www.pravoslavye.org.ua.
5. Религиозное образование в современной России: быть или не быть? [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.interfax-religion.ru.
6. Сорокин П.А. Социокультурная динамика / П.А. Сорокин // Человек. Общество. Культура. - М. : Политиздат, 1992. - C. 425-505.
